"Почему я пнул Сулакшина". Выдержки из статьи Сергея Зайкова.

Я жил в Томске с 1987 по 1995 год, и имя "Сулакшин" мне знакомо и вызывает брезгливые эмоции. Я до сих пор не могу поверить, что это он "выплыл" на АШ-е и вообще в медийном пространстве России, ведь прошло 30-ть лет.

Здесь на АШ-е его сразу "раскусили".

Прочитав "коменты" к одной из его последних статей о неравенстве (автор правда не он, а дама), я попытался найти в сети его лозунги конца восьмидесятых, но ничего не нашел кроме статьи его "друга-демократа" Сергея Зайкова.

 

 

Моя «выжимка» из статьи Сергея Зайкова "почему я пнул Сулакшина".

Сама статья здесь http://zajkov.livejournal.com/16280.html

Хотя история моего конфликта с Сулакшиным в 1993 году хорошо известна, но я ни разу о нем не писал. Из-за чего ходит много слухов, не соответствующих действительности.

Немного предыстории.

В 1988 году в Томске люди, недовольные КПСС, создали Союз борьбы за перестройку, и от него отпочковался ряд организаций, которые сыграли немалую роль в борьбе против засилья коммунистов. Одной из таких организаций стал Общественный комитет по выборам (ОКВ), созданный по инициативе районного депутата Александра Остроушко. Именно ОКВ нанес КПСС в Томске поражение, после которого она не смогла оправиться. Хотя он был небольшим, например, на его первое заседание мы пришли всемером.

Когда в 1988 году началась предвыборная кампания по выборам в депутаты СССР, КПСС выставила две кандидатуры, остальных кандидатов, выдвинутых коллективами (в том числе и Сулакшина), отсеяли при помощи послушных окружных предвыборных собраний.

 

Мы решили поддержать Сулакшина, поскольку из этих кандидатов он выступал наиболее решительно (против 6 ст. Конституции, гарантирующей монополию власти КПСС). Но сперва надо было сорвать выборы. Что мы и сделали, агитируя томичей голосовать против обоих кандидатов от КПСС. Поскольку одновременно мы проводили агитацию за Сулакшина, то его победа на выборах фактически была предопределена.

И в 1989 году на повторных выборах он стал депутатом СССР.

Вскоре был создан «Клуб народного депутата Сулакшина» (КНДС).

Нынешние томские правые ведут свою историю от «Выбора России», который появился на базе КНДС.

 

При этом обнаружилось, что Сулакшин психологически слаб, и поэтому слишком легко поддается посторонним влияниям. В КНДС разгорелась борьба власть, за то, кто будет управлять Сулакшиным.

ОКВ к этому отношение не имел. Мы считали КНДС «гадючником».

 

В результате борьбы верх взял Борис Шайдуллин, позже получивший репутацию «демократа номер полтора».

Одним из первых «странных» действий Сулакшина в качестве «депутата от народа» была поддержка предвыборных кампаний лиц из руководства КПСС.

Если ОКВ действовал из альтруистических соображений (что и определило его поражение), то КНДС вел борьбу за власть. Например, ОКВ на выборах поддерживал всех демократов, КНДС – только «своих». Знаю это точно, поскольку ОКВ поручало мне для выборов осени 1989 года создать один из 4 своих районных комитетов, что и было сделано, так что о тех выборах я знаю не понаслышке.

Разумеется, нас раздражала подобная подлая политика. Но этим не ограничилось.

 

В руках Сулакшина, как «отца томской демократии», оказалась монополия выступать от имени демократов.

Демократическое движение должно было лишиться права иметь собственное мнение, стать марионеткой, орущей по его команде «Хайль Ельцин!» и «Хайль Сулакшин!»

Но мы от коммунистов избавлялись не для того, чтобы садить на свои шеи Ельцина и его холуев, чтобы они нам диктовали, что нам говорить и думать.

В итоге демократическое движение Томска разделилось на демократов (к которым я причисляю и себя) и дерьмократов (всякие отбросы из «Выброса») под руководством Сулакшина.

 

Поскольку мои прежние слова о психологической слабости Сулакшина противоречат его репутации «харизматического лидера», которую ему пытались «нарисовать» в Москве, объясняю, что вся его «харизматичность» заключалась в том, что он начинал кричать о «коммунистическом заговоре» при любом удобном случае.

Например, во время ГКЧП он сделал заявление, из которого создавалось впечатление, что в сговоре с ГКЧП были Поморов, Кресс, и Кушелевский.

Позже я задал ему вопрос – почему он сделал такое заявление в отношении демократа Кушелевского, который в принципе не стал бы иметь никаких дел с ГКЧП. Он мне ответил, что он вовсе не заявлял, что они связаны с ГКЧП, а сказал, что «вроде как получается, что они связаны с ГКЧП».

 

Как произошел конфликт.

 

Это было в 1993 году, в тот момент, когда танки расстреливали парламент.

 

Мы встретились в коридоре (а не в туалете, как потом многие рассказывали) здания областной администрации, и я спросил о его отношении к этому. Он начал мне объяснять, как это хорошо и правильно, что там людей во славу Ельцина убивают.

Ну, я и разозлился. Для этого было несколько причин.

Из-за той радости, с которой он это говорил.

Из-за того, что у меня среди депутатов были знакомые (например, в кабинет Добжинского попал снаряд, хорошо, что его там в это время не было).

Из-за той роли, которую сыграл Сулакшин в уничтожении демократического движения в Томске. Мы его в депутаты СССР протащили, подставили свои плечи, чтобы он выше поднялся, а он пошел по нашим головам.

Расстрел парламента на самом деле добивал демократическое движение. Это означало диктат исполнительной власти и уничтожение гражданского общества (о чем сейчас плачут крокодиловыми слезами олигархи и правые, скромно умалчивая о своей роли в этом уничтожении).

Кстати, правым позже это вышло боком – набравшие с их помощью силу чиновники их же оттеснили. Несмотря на лизоблюдство правых перед ними. Чиновники решили просто – если холуям предоставляют место для лизания, то холуи его должны лизать безо всяких условий и болтовни о том, что это лизание нужно для процветания страны.

Слишком много болтавшие «Выбор России» и СПС оттеснили в пользу НДР и едрастов.
 

А, разозлившись, я, как человек несколько прямолинейный, пнул Сулакшина в заднее место, когда он повернулся ко мне спиной и собирался уходить.

В Москве танки стреляют, а в Томске Зайков с Сулакшиным носы друг другу разбивают.

 

По словам одного из членов «Выбора России» «авторитет Сулакшина упал ниже уровня городской канализации».

Соперники Сулакшина по «Выбору России» воспользовались моментом и начали пытаться его съесть. Он оказался вовлечен в тяжелую внутрипартийную борьбу. Информация о пинке попала в прессу и Сулакшин стал посмешищем. Я знал, насколько Сулакшина не любят среди демократов, но даже не представлял, насколько его не любят в народе. И неожиданно для себя оказался в «героях». Ликование было всеобщим – радовались депутаты и чиновники, интеллигенция и рабочие, журналисты и демократы, коммунисты и патриоты. Он достал всех. На мой взгляд, сейчас аналогичного ликования можно достичь, только посадив в камеру пожизненного губернатора Томской области Кресса. Доходило до того, что меня просили дать пожать ногу, пнувшую Сулакшина. 
 

Милиция, не очень любившая Сулакшина, отнеслась к делу без энтузиазма, и разъяснила ему, что дело по признакам не тянет даже на «хулиганку». Когда он обратился в ФСБ, то там его выслушали очень внимательно. И сказали: «Извините, Степан Степанович, это дело не политическое». Уходя, он прекрасно понимал, что за его спиной – дружный смех.
Единственной поддержкой Сулакшина оказалась прокуратура. Прокурор области Пономарев был обязан ему должностью. И он начал стараться.

Делать на меня дело по статье «оскорбление действием» было бесперспективно – по ней шел штраф до 150 рублей или «меры общественного порицания». Учитывая общественное мнение, «меры общественного порицания» автоматически превращались в «меры общественного одобрения». А вынесение мне штрафа могло означать появление очереди в несколько кварталов к Сулакшину (все с заранее заготовленными 150 рублями в кармане – многие сочли бы небольшой эту цену за удовольствие пнуть Сулакшина в зад).

 

Поэтому нужна была большая статья. Ее и накрутил следователь прокуратуры Емельянов (ныне прокурор Октябрьского района г. Томска).

Дескать, я пнул в зад должностное лицо, хотя должностным лицом он не был. До этого он был представителем президента (попросту говоря, стучал Ельцину, институт представителей ельциноиды сперли у Гитлера, он их назначал в земли сразу после своего прихода к власти).

 

Насчет слухов об экспертизе зада Сулакшина. Мой адвокат Лебедев, кажется, действительно заявлял такое ходатайство устно, но Сулакшин написал (сам читал), что экспертизу делать не надо, так как телесных повреждений «в области поясницы» нет и экспертизу делать не стали.

Насчет упоминания в прессе, что я признал на суде неэтичность этого пинка.

Прошло много лет, и я не помню, было ли это. Возможно, это была газетная утка – я был тогда сильно настроен против Сулакшина, а поэтому необъективен. Но допускаю, что действительно сказал на суде, что пинок Сулакшину неэтичен.

Справедливость и этичность – понятия разные. Для иллюстрации приведу слова, которые мне сказал об этом пинке заместитель председателя томского городского совета народных депутатов Шапиро: «Сережа, ты поступил неэтично. Надо себя хоть немного сдерживать. Но все равно – спасибо». КОНЕЦ "выжимки"

 

ПС. Я был студентом и в тех высоких политических томских сферах не присутствовал.

С Уважением всем ГрАГ.