Эскалатор на землю

Здравствуйте, дорогие принцы Шелест и Каплун… Впрочем, всем остальным не менее пламенный привет. А поведаю я Вам сегодня о том, о чём подавляющее большинство читающих этот текст не знает, но практикующая часть этого большинства смутно догадывается.

Итак, вначале для затравки обширная цитата из статьи 1924 года: «В современной политической экономии стало обычным мыслить все экономические явления исключительно в категориях капиталистического хозяйственного уклада.

Основы нашей теории - учение об абсолютной земельной ренте, капитале, цене, а также прочие народно-хозяйственные категории - сформулированы лишь в приложении к экономическому укладу, который зиждется на наемном труде и ставит своей задачей получение максимального чистого дохода (т. е. максимального уровня остающейся части валового дохода за вычетом вещественных издержек производства и заработной платы).

Все прочие (некапиталистические) типы экономических укладов считаются несущественными или находящимися в стадии отмирания; по крайней мере, им отказывают в праве влиять на основополагающие явления современной экономики, и в результате они утрачивают какой-либо теоретический интерес.

Если мы и вынуждены признать это последнее утверждение, поскольку речь идет о неоспоримом господстве финансового и торгового капитала в мировых экономических отношениях и его в настоящий момент бесспорно ведущей роли в организации мировой экономики, то нам ни в коем случае не должно распространять его (это утверждение) на вообще все явления нашей народно-хозяйственной жизни. Одними только категориями капиталистического экономического строя нам в нашем экономическом мышлении не обойтись хотя бы уже по той причине, что обширная область хозяйственной жизни, а именно аграрная сфера производства, в ее большей части строится не на капиталистических, а на совершенно иных, безнаемных, основах семейного хозяйства, для которого характерны совершенно особые мотивы хозяйственной деятельности, а также специфическое понятие рентабельности. Известно, что для большей части крестьянских хозяйств России, Китая, Индии и большинства неевропейских и даже многих европейских государств чужды категории наемного труда и заработной платы.

Уже поверхностный теоретический анализ хозяйственной структуры убеждает нас в том, что свойственные крестьянскому хозяйству экономические феномены не всегда вмещаются в рамки классической политэкономической или смыкающейся с ней теории».

Всё украдено и надежно спрятано до нас. Статья ценная и рекомендуема к прочтению целиком, но это не мешает мне получить удовольствие от цитирования некоторых особо «вкусных» мест. Надо отметить, что автор малоизвестен на родине по сию пору, даже невзирая на расстрел в 1937 году, ливералы именно его смерть упорно не замечают. Его идеи были опубликованы на немецком в 6 томах и заново переоткрыты в хтонически презренном Пиндостане полвека спустя.

«…На самом деле каждый следующий выработанный рубль трудового дохода семьи можно рассматривать с двух точек зрения. Во-первых, с точки зрения значения, которое он имеет для потребления, для удовлетворения потребностей семьи; во-вторых, с точки зрения напряженности, тяжести прилагаемого труда, необходимого для того, чтобы выработать этот рубль. Понятно, что по мере увеличения прибавки произведенной массы продукта субъективная оценка потребительского значения каждого следующего рубля будет снижаться, а вот тяжесть его добывания, требующего все большего напряжения сил и все более тяжелой самоэксплуатации, станет возрастать. До тех пор пока между обоими элементами оценки не наступит равновесия и напряженность труда не будет ниже в своей оценке, чем значение потребностей, ради удовлетворения которых приходится испытывать это напряжение, до тех пор семья, работающая без привлечения наемного труда, имеет полное основание продолжать свою хозяйственную деятельность. Но как только это равновесие достигнуто, продолжение трудовой деятельности становится бессмысленным, ибо каждое следующее трудовое усилие будет с точки зрения хозяина тяжелее, чем отказ от вытекающего из этого усилия экономического эффекта».

Еще: «…Другими словами, капиталистическое хозяйство может повышать интенсивность выше оптимальной лишь в том случае, если изменившаяся конъюнктура рынка сама сдвигает этот оптимум в направлении более высокой интенсивности. В семейном же трудовом хозяйстве интенсификация возможна без каких-либо рыночно-конъюнктурных изменений и только под нажимом внутрихозяйственных сил: в первую очередь вследствие неблагоприятного соотношения между размерами семьи и земельного надела. Описанные здесь особенности крестьянского семейного хозяйства, безусловно, накладывают отпечаток на всю национально-экономическую систему, если эта последняя складывается исключительно на базе семейного хозяйства и в силу этого лишена категории заработной платы».

«…Нам следует, пожалуй, допустить одно исключение, а именно для системы народного хозяйства, которая, хотя и не нашла еще своего полного осуществления, привлекла уже тем не менее к себе внимание современной теоретической мысли. Мы имеем в виду систему государственного коллективизма, или коммунизма, основы которой в разные эпохи исторического развития человеческого общества излагались в трактатах теоретиков этой системы, а позже встречаются в попытках его практического осуществления.

К сожалению, ни Маркс, ни его наиболее значительные адепты, критикуя капиталистическое общество, не попытались подробнее развить положительные основы организационной структуры социалистического хозяйства. Поэтому нам надлежит сделать попытку построить его теорию, в исходных положениях которой мы используем некоторые замечания Маркса, высказанные в «Нищете философии», а также работы Н. И. Бухарина и Е. С. Варги, но в первую очередь идеи, нашедшие практическое применение в попытках коммунистического строительства в различных европейских странах в период 1918 - 1920 годов.

Согласно этим построениям коммунизм представляется как народно-хозяйственная система, в которой уничтожены все без остатка экономические данности капиталистического общества, все категории капиталистического хозяйства - капитал, процент на капитал, заработная плата, рента, но сохранен и даже усовершенствован весь технический производственный аппарат современной экономики.

В коммунистической экономической системе, которая должна выполнить возложенные на нее задачи, народное хозяйство задумано как единое огромное хозяйство всего народа, воля которого задает ему направление посредством государственных органов, их инструментов, и которое (хозяйство) управляется ими на основании единого хозяйственного плана, учитывающего и полностью реализующего все технические возможности, все благоприятные естественные условия.

Так как хозяйство задумано единым, обмен и деньги как объективные социальные явления отпадают. Произведенные продукты перестают быть стоимостями в смысле денежно-меновых отношений. Они уже только блага, которые распределяются согласно государственному плану потребления. Вся специфическая экономика этого режима сводится к разработке государственного плана потребления и производства, а также обеспечения равновесия между ними.

Напряженность рабочей силы доводится здесь, очевидно, как в случае семейного хозяйства, до того момента, когда достигается равновесие между тяжестью труда и мерой удовлетворения потребностей общества. Момент этот, очевидно, определяют те самые государственные органы, которые разрабатывают и согласовывают планы производства и потребления.

Так как определяемый государством уровень благосостояния каждого отдельного трудящегося не связан с производительностью его труда (с количеством созданного им продукта), то силой, стимулирующей его к труду, должно быть общественное сознание, а также государственные меры принуждения и, возможно, определенная премиальная система.

В отличие от всех изученных до сих пор народнохозяйственных систем, которые могут существовать чисто автоматически, элементарно, для поддержания и развития коммунистического экономического строя согласно государственному плану необходимы непрерывные общественные усилия, а для пресечения возникновения не предусмотренной государственным планом хозяйственной деятельности - целый ряд мер экономического и внеэкономического принуждения».

И напоследок контрольный выстрел в капиталистические пропагандистские анналы: «Так, например, в России в период начиная с освобождения крестьян (1861) и до революции 1917 года в аграрном секторе существовало рядом с крупным капиталистическим крестьянское семейное хозяйство, что и привело к разрушению первого, ибо сравнительно малоземельные крестьяне платили за землю больше, чем давала капитализированная рента капиталистического сельского хозяйства, что неизбежно вело к распродаже крупной земельной собственности крестьянам».

Было желание написать развернутый комментарий к цитатам, да вот перечитал статью и даже добавить нечего. Так что просто рекомендую познакомиться с работами автора.

Разумеется, Александр Васильевич не брал на себя роль пифии, но его правота подтверждается как минимум дважды: его доводы так никем и не опровергнуты и при этом они малоизвестны, практически не принимаются в расчёт, что по нынешним обычаям как раз свидетельствует о их объективном весе в качестве обоснования новой экономики, нового подлинного народного хозяйства. Он не дает готовых рецептов, но пищу для ума. Над его идеями надо размышлять, критически их разбирать и собирать вновь и только после этого пытаться смоделировать их практическое применение на современной элементарной базе.