Алексворд - полностью хозяин, но ссыкун

ВИКТОР МАРАХОВСКИЙ

У нас есть образ будущего. Но он вам не понравится

10.05.2017

В последние годы куда-то делась одна традиционная для отечественной публицистики жалоба (а жаловаться отечественная публицистика любит и умеет). Мы уже почти не встречаем жалобы на отсутствие у России национальной идеи

Теоретически у этого может быть две причины. Первая: национальная идея в России теперь возникла, и её больше не нужно искать.

Вторая причина: Россия настолько погрязла и атомизировалась, что говорить о национальной идее теперь просто бессмысленно.

Однако позволим себе предположить, что оба варианта не вполне верны.

Как представляется, идея об отсутствии национальной идеи — не растворилась, но эволюционировала. Теперь она называется «у нас отсутствует образ будущего/глобальный проект»

Эволюция налицо. «Отсутствие Национальной Идеи» было, обобщённо говоря, жалобой на несформированное самосознание страны — непонимание ею своего места в истории и в сегодняшнем мире.

Однако, как оказалось, такое понимание может прийти и чисто эволюционным путём, без каких-либо концептуальных усилий со стороны «мозговых центров». Основной опорный пункт исторического самосознания — Великая Отечественная — сформировался вообще «снизу» и сейчас является практически бесспорным.

В этой сфере ещё сохраняется некоторый разнобой между народной трактовкой «мы победили самое страшное зло в истории, победим и любое другое» и интеллигентным «да, наши предки победили, но какой страшной ценой». Но при этом концепции, в принципе отрицающие ВОВ как «точку сборки» русского современного самосознания, несмотря на гигантские вложенные средства и творческие усилия — сегодня полностью маргинальны и пьют баварское где-то на окраинах общественной мысли.

Осознание нынешнего положения в мире тоже пришло само. Оно пришло через Осетию, майдан, через Крым, Донбасс, санкции и Сирию. Через самоликвидацию (путём экспериментальной проверки) концепций военной, продовольственной и внешнеполитической несостоятельности России

Как-то само собой оказалось, что сегодняшняя Россия — есть суверенное по всем основным признакам государство уровня «глобальная держава», явочным порядком обналичившее свою способность вести самостоятельную политику, в том числе в дальнем зарубежье, в том числе с применением военной силы. Более того — доказавшее свою способность вести самостоятельную политику даже в обстановке слаженного противодействия коалиции государств, до недавнего времени считавшейся единственной реальной глобальной силой. И создавшее прочим странам мира своё «торговое предложение», которое грубо можно расшифровать примерно так: «обеспечение суверенитета в обмен на сотрудничество».

Повторюсь: всё это началось не с основополагающих манифестов о том, «кто мы есть», а наоборот. Осознание «кто мы есть» сложилось из реальных событий — и постфактум обросло лозунгами и манифестами разного уровня внятности.
Однако это сегодняшнее самоосознание России — всё же не идея. Как не являются идеей любые результаты аудита.

И сегодня основной темой модных жалоб является отсутствие ответа на вопросы «зачем всё это» и «куда мы идём». Ну то есть «образа будущего».

В действительности будущее вполне просчитывается. Причём как на национальном нашем, так и на глобальном уровне. Просто оно совсем не подходит для манифестов

Понятно, куда идут сейчас производственные технологии: они идут к обезлюживанию самого процесса производства и его максимальной экономичности. Поэтому мы постоянно читаем об открытии в нашей стране новых производств — и о массовых же сокращениях на крупных, в том числе градообразующих предприятиях.

Понятно, куда идёт демография: она идёт к сокращению рядов человечества в целом (да-да, включая пресловутые страны исламского пояса, в которых урбанизация производит тот же эффект, что и в странах европейских и азиатских — просто началась она на несколько десятилетий позже). В этом смысле, кстати, то, что многие в развитых странах принимают за «замену коренного населения понаехавшими», в действительности является просто бизнесом по смягчению «демографического перехода» за счёт распихивания работоспособных иностранцев на самые непрестижные работы. Разумеется, со всеми побочными эффектами, но без какой-либо стратегии, направленной именно на замену. Просто всё более малочисленные новые поколения «коренных» дороже в эксплуатации. И кстати – «понаехавшие» достаточно быстро, обычно уже во втором-третьем поколении, перенимают вполне европейскую демографическую стратегию.

Понятно, куда идёт образование: массовое — идёт к созданию не столько гордых мастеров, хранителей фундаментального отраслевого знания, сколько «операторов приложений», способных раз за разом переучиваться с одной комбинации операций на другую (а то и креативить: например, придумывать собственные новые приложения, если есть способности)

Элитное же образование — сохраняет классические системные черты, поскольку предполагает, что будущие правители должны иметь трёхмерный и объёмный взгляд на мир, а не гордиться своей убогой передовитостью, иллюзорным всезнайством и «открытостью новым технологиям».

Понятно, куда идёт социальная структура общества. Она идёт (в любой стране, отметим) к расслоению на приспосабливающееся «гибкое» большинство и устойчиво богатое фундаментальное меньшинство, которое, собственно, генерирует перемены. Удельный вес этого меньшинства зависит от статуса страны (в США оно по понятным причинам увесистей, чем в Нигерии), но попытки расширить его до основной нормы нигде, насколько можно судить, не зафиксированы.

Понятно, наконец, куда идёт наука. Она штурмует с разных сторон биологическое долголетие и молодость. Кстати, тот, кто перейдёт от противоречивых результатов экспериментов на мышах к собственно технологической стадии, спровоцирует не только новый экономический бум планетарного масштаба, но и глобальный социальный катаклизм, по сравнению с которым Великая Французская и Великая Октябрьская революции покажутся довольно блеклыми событиями.

…И тут вернёмся к проблемам отечественных (да и зарубежных, строго говоря) социальных философов и публицистов, чьим хобби являются ламентации по Отсутствию Образа Будущего.

Штука вся в том, что из всех перечисленных просчитываемых аспектов не складывается такое будущее, которое можно было бы превратить в лозунг, плакат и воззвание к большинству

По той причине, что большинство в этом будущем существует не как самостоятельная общность, а как остаточная категория – «люди за пределами активной социальной прослойки». В этом будущем не просматривается прагматичных (с точки зрения Эффективности и Экономичности) мега-проектов, которые требовали бы общенациональной мобилизации на какие-либо свершения.

А озвучивать тот образ, который складывается сам собой, на стыке имеющихся тенденций — честно говоря, не слишком удобно. И «продавать» его некому — ни в массах, ни в элитах, в том числе вполне патриотичных.

Разумеется, потенциально существует альтернатива, которую можно было бы предложить. Но она требует отказа от текущих представлений об эффективности и назначения главным объектом развития собственно людей. Без оглядки на их «полезность и экономичность».

Но такая альтернатива на сегодня не содержит в себе привлекательности не только для элит (им придётся поступиться своим привилегированным положением и, вероятно, даже капиталами), но и, как ни странно, для самих масс

Поскольку идея обязательного и всеобщего развития, во-первых, автоматически предполагает всеобщее же принуждение. А во-вторых — нас при любом раскладе ждут десятилетия «переходного периода», в котором ожидания граждан будут значительно и безнадёжно опережать реально доступные им возможности.

Подобный опыт коллективного «когнитивного диссонанса» у передовых обществ мира уже имеется. И он дважды (в конце XX века у нас и в начале XXI века в США) спровоцировал довольно грустные, хотя и несопоставимые по масштабам последствия.

Поэтому на сегодня требуемый образ будущего, в том числе и в нашей стране, есть довольно техническая штука, чья задача — обеспечить само воспроизводство страны в грядущем. И завоевать для неё такое положение на планете, в котором ожидающие планету неизбежные перемены дадут нашему народу приемлемые стартовые возможности.

Иными словами, сегодняшнее будущее состоит в человекосбережении, купировании людоедских тенденций в стране и создании институтов для всеобщего развития. Время которого наступит позднее.