(блоги) Интервью с фронтменом группы Europe [2006 г.]

Вытащено из архива, а навеяно вот этим: С. Филатов: Диалектика евроинтеграции

+++

САМОЕ НАЧАЛО БУДУЩЕГО

Интервью с одним из любимых музыкантов нашего главного редактора – мечта любого автора журнала PLAY, практически венец его карьерных устремлений в роли писаря. Некий шанс, как понимаете, – и лучше бы использовать его как следует. Ломался, в общем, я не очень долго. Больше-то было некому.

Что касается Джоуи Темпеста, фронтмена шведской группы Europe, то для него сия беседа – одна из тысячи. Для меня – опять же анекдот, едва не приключение, о котором впору будет внукам завираться. Темпест через менеджера звукозаписывающего лейбла, шутка ли, звонил из Берлина в Уфу, где в тот вечер я находился – чтобы всё тот же я взял у него интервью, погрелся в лучах его славы.

И в отличие от слышанного немногим ранее альбома "Secret Society", выпускаемого Sanctuary Records и Warner / Chappell не позднее конца октября, услышанное в беседе с этим человеком привело меня в восторг, близкий к щенячьему…

Поговорим о названье альбома. Что ещё за "Тайное общество"? И какого набора правил надо придерживаться, чтобы стать его участником?

Идея одноимённой песни и всего альбома явилась ко мне во время одного из телевизионных шоу, где состоялся мой разговор с Робертом Плантом из Led Zeppelin – я с ним знаком немного. Как раз мы затевали тур по Америке, поэтому беседовали о тех или иных особенностях гастрольных выступлений. Роберт поделился опытом, а я внезапно по итогам осознал, что мировое сообщество рок-музыкантов и групп – нечто вроде секретной организации, тайного ордена единомышленников. Во что эта мысль вылилась, теперь вы знаете. Что же касается правил этого тайного клуба, вы их можете всегда найти – запросто кликнув наш сайт в Интернете.

Как аттестовать ваш путь в музыке? Можно ли его увязывать с каким-нибудь "мелодичным хард-роком", к примеру?

Да, конечно. Это подходящий термин. Мы и сами нашу музыку зовём хард-роком, даже не стесняемся. Мы же подрастали на английских группах, весь хард-рок 70-х заваривших – потому для нас это слово не выходит из употребления. Хотя, конечно, с возрастом, с ходом времени группа Europe, как мне кажется, эволюционирует на позиции "нормальности", гораздо большего спокойствия. Мы – настоящая рок-группа, а этим нынче сказано всё.

Что вы задумывали данным альбомом сказать? В чём основной посыл "Secret Society"?

Думаю, что мы проделали немалую работу и очень многое вложили в эту запись – причём и в музыку, и в тексты. Мы бы хотели, будучи лиричными, оставаться и современными, хотели бы что-нибудь всё же значить для слушателя. Мы желаем песен о вещах, которые взаправду возбуждают. Это нас влекло в мир музыки всегда. По-моему, "Secret Society" – один из лучших альбомов, когда-либо нами сделанных.

Альбом ваш – боевик. Единственная баллада, что я приметил, называется "A Mother’s Son"…

"A Mother’s Son" – хорошая песня, мне она тоже нравится. Она о том, как матери уходят в никуда. Мы, когда её записывали, испытали массу эмоций. Песня "A Mother’s Son" вне всяких сомнений – одна из стержневых композиций альбома "Secret Society".

Чем для вас так важны эмоции?

Они всегда становятся важны в том случае, когда ты занят музыкой, когда поёшь. Мы вовсе не хотим петь песни, за которыми не скрыто чего-нибудь эдакого – сильных эмоций, надрыва, патетики, страсти. Всё это ещё важней, когда стоишь на сцене, приковываешь взоры тысяч людей – ничего так не жаждущих, как чего-либо неподдельного, ненадуманного. Смысл деятельности музыканта – в этом, больше ни в чём. И это очень хорошо. Люди зачастую попросту не считывают всех смыслов, что вложены автором в тексты песен. Они тебя слышат буквально – а это обязывает быть убедительным.

Какого рода волшебство случается у вас на сцене?

На деле группа Europe – везунчики. У нас потрясающий, внутренне очень сильный слушатель. Во время туров многие поклонники сопровождают нас по всей планете – недостижимая мечта львиной доли сегодняшних музыкантов и групп. Когда мы играем концерт, мы видим их лица. Нас в моменты наивысшего эмоционального напряжения посещает удивительное фантастическое чувство единения с аудиторией – вот что вкратце мы испытываем на сцене. Этих ощущений попросту не сыщешь за её пределами.

Вы планируете свой альбом представить армии поклонников, живущих в России?

Весьма на то рассчитываем. Очень хочется заехать и в Россию. Пару лет назад мы были и в Москве, играли в Питере. Нас принимали теплее некуда – реакция людей на многие довольно старые песни Europe нас и вовсе удивила. Я-то могу и сравнивать, поскольку в Москве был впервые в далёком 1988 году. Тогда ещё был Советский Союз, на улицах было тихо, люди были спокойны. Я приехал ещё лет через пять – и все казались ДРУГИМИ. Будто взял и очутился в новом параллельном мире, в неком Зазеркалье. Мне ужасно всё это нравилось, а больше всего – общаться с людьми. Я нигде столь много не беседовал о музыке, сколько пришлось в России. Ваши меломаны – довольно тонкие люди, они готовы разговаривать часами напролёт!

Вселенскому хиту "Final Countdown", любимой песне множества россиян, уже 20 лет. Принято считать, что именно эта песня – самая значимая из всех, что вы сочинили. Вы бы с этим согласились?

Эта песня, разумеется, была и остаётся одной из самых важных для Europe. Прежде всего, потому, что позволила нам столкнуться и познакомиться в этой жизни с целой прорвой хороших людей. Не было б этой песни – может, и не было б нас. Песня "Final Countdown" вообще явилась нам сродни божественному откровению. А годовщину её мы отметим выпуском специального DVD с не очень известной записью стокгольмского концерта одним из каналов шведского телевидения в 1986 году. В комплекте – наши интервью и всё, что хочешь. Если говорить о символическом смысле "Final Countdown", я сейчас уже не вспомню что, сочиняя текст, имел в виду. Всё потому, что одним из первых купленных мною синглов был "Space Oddity" бесконечно изумительного Дэвида Боуи – наиболее запомнился мне образ человека в открытом космосе. Вспомнился этот образ повторно тогда, когда я работал над собственной песней – так же путешествуя по внутренней своей вселенной, которую сейчас и не опишешь. В общем, эта песня – о вынужденной разлуке и о путешествии, что продлится очень и очень долго. Нам тогда было по 22-23 – и жизнь казалась нескончаемой. Я вот хотел быть похожим на Роберта Планта…

Мне вот сейчас 23.

Выходит, что и ты в начале путешествия. Волшебный возраст, я тебе скажу. Будущее только начинается!

Кстати, о будущем. При каких обстоятельствах вы исполнили "Final Countdown" в рамках празднования миллениума?

С этим всё просто. Кто-то в Стокгольме нам предложил – а мы не смогли отказаться. Для нашей группы то была головокружительная возможность увидеть друг друга вновь и сызнова прийти к своим поклонникам. Вернуть должок любимому Стокгольму – где всё это и начиналось. И всё это получилось!

Может ли слушатель с некоторой долей условности воспринять ваш новый альбом как пригоршню песен, выдержанных в духе европейской романтической традиции XIX века?

В некотором смысле это романтичные песни. О космосе, о превратностях нашей жизни, о родных и друзьях. О вере, что важней любой религии. И о том, что если вера исчезает, нужно припадать к корням. Романтических поэтов я, конечно же, признаю – и перечитываю Байрона порой. Вот только никогда не откажусь от принципа, что слово (пусть и самое красивое) не очень хорошо без музыки. Я обожаю поэзию – но только музыка способна преодолеть её границы и придать иное измерение. В отдельности же слово проигрывает.



И кто в этом смысле заслуживает похвалы?

Из новых групп это Muse и Lostprophets. Если же припасть к корням – то это, разумеется, UFO, Led Zeppelin, Deep Purple, Rainbow, Thin Lizzy, Whitesnake. Все они столько для нас важны, что даже группу свою мы назвали по мотивам одной из пластинок Deep Purple – вот как мы были им преданны!

Вторая песня вашего альбома названа "Always The Pretenders". По-вашему, является ли притворство наиболее удобным методом выживания?

Однозначного ответа не имею. Иногда и впрямь лучше быть притворщиком. Но вообще у песни "Always The Pretenders" есть и более конкретная подоплёка, к тому же неслабая порция грусти – она посвящена событиям 11 сентября. В тот памятный день я принял звонок от жены и в трубке услышал о приключившейся катастрофе. Её же, включив телевизор в студии, я увидел. Все мы в тот день потеряли невинность повторно. Ещё очень долгие месяцы жена пребывала в глубоком шоке. В песне же, я надеюсь, присутствует не только этот шок, но также и трепет. Не только ужас, но и надежда. 

Ещё одно совпадение… сегодня же ровно пять лет!

Знаю-знаю! Думал об этом всё утро.

Да и название группы весьма обязывает. Не кажется ли вам, что евроцентристская культура подходит ныне к своему логическому завершению?

Совсем не кажется! Я часто размышляю о том, что с Европой творится. И есть у меня ощущение, что новые члены сообщества, все эти страны Восточной Европы лишь сейчас и начинают жить по-настоящему. А с некоторых пор в их числе Россия – хотя бы и частями. Лично для меня освободительный потенциал Европы ценен и очевиден по-прежнему. Европа – это некий лайфстайл, образ жизни. То нечто, какими мы будем всегда. Способ существования.

специально для журнала "Play MP3"
№11 (90) за ноябрь 2006 года