К.Сёмин: А как вам гитлеровские служки на "иконах"?

Аватар пользователя Aleks_Ivan

Сначала думал, ошибка. Уберут от греха подальше. Постесняются. Но нет же, висит до сих пор. В построенном гастарбайтерами за баснословные деньги, помпезно открытом и уже разваливающимся (каждый может приехать и убедиться) музейно-выставочном комплексе "Новый Иерусалим" ровно напротив гардероба торчит вот эта "икона".

Изображен на ней "великий князь" Владимир Кириллович — персонаж, считавший себя наследником прерванной картавыми баламутами монархической династии.

Именно его отпрыски со своим шапито колесят сегодня по России и требуют от нас покаяния.

Проблема лишь в том, что покойный Владимир Кириллович является еще и автором следующего воззвания, сочиненного им 26 июня 1941 года:
.
"В этот смертельный час, когда Германия и почти все народы Европы объявили крестовый поход против Коммунизма и Большевизма, поработившего народы России на двадцать четыре года, я обращаюсь к преданным и верным сынам Отечества с призывом: "Сделайте все, что можете, всё, что в ваших силах, чтобы обрушить большевистский режим и освободить нашу Родину от ужасного ярма коммунизма".
.
У вас остаются какие-то вопросы?
По-моему, это объясняет абсолютно всё. Всё, что происходит в нашей стране с 1991 года. От Маннергейма до Елкин-центра.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Авторство: 
Копия чужих материалов

Комментарии

Аватар пользователя юрчён
юрчён(11 лет 4 месяца)

Невежество всех и вся, беда не только нашего мира, но и прошлого мира во все времена.

Аватар пользователя Boba
Boba(9 лет 11 месяцев)

Это не невежество, это хуже, это ошибка.

Аватар пользователя aljon
aljon(12 лет 2 месяца)

Это не невежество и не ошибка.

Ибо что Медведев, что Кирилл - умные и отлично образованные люди с большим жизненным и управленческим опытом. 

Это Целенаправленная политика. . 

Комментарий администрации:  
*** Уличен в набросах и наглой дезинфомации ***
Аватар пользователя Boba
Boba(9 лет 11 месяцев)

Мда. Не знаете Вы известный мем, приписываемый Тайлерану.

Аватар пользователя aljon
aljon(12 лет 2 месяца)

Эту фразу приписывают не только Талейрану :) Да и вариантов фразы тоже не одна.

Тут подходит больше вариант:  "Это больше, чем преступление, это политическая ошибка"

Да и вообще - я бы не придавал много значения выражениям из Франции. Словесная дуэль и игра словами было популярным развлечением у французов. И имеет смысл только в контексте. 

Я и говорю - ошибки тут нет. Даже политической. Тут целенаправленная политика. 

Комментарий администрации:  
*** Уличен в набросах и наглой дезинфомации ***
Аватар пользователя Boba
Boba(9 лет 11 месяцев)

Хм. А кто то спорит? Наполеон тогда тоже целенаправленно сделал.

Аватар пользователя Emp_IL
Emp_IL(8 лет 11 месяцев)

Здесь фашистов видим а здесь - нет. Может троллинг нужен - что не хватает соседних икон с друганом евойным из РОА Власовым и начальником - Гиммлером.

Аватар пользователя Boba
Boba(9 лет 11 месяцев)

Здесь уже не троллинг нужен. Идёт целенаправленная десакрализация Русской православной церкви. Пытались пуськами, гламурными батюшками, теперь этой манкуртной "цыганщиной".

Аватар пользователя Angry_Penguin
Angry_Penguin(7 лет 11 месяцев)

РПЦ сама сделала для своей десакрализации настолько много, сколько никогда не смогут сделать все её противники вместе взятые.

Комментарий администрации:  
*** отключен по лидерству в бан-рейтинге ***
Аватар пользователя perlin
perlin(11 лет 6 месяцев)

Медведев царских кровей

Скрытый комментарий Фома (c обсуждением)
Аватар пользователя Фома
Фома(9 лет 3 месяца)
Позиция Св. синода РПЦ в период свержения монархии  
Анализ точек зрения различных органов власти РПЦ на революционные события февраля — марта 1917 г. позволяет раскрыть официальную позицию Российской православной церкви в отношении к свержению монархии. Это, во-первых, мнение Святейшего правительствующего синода; во-вторых, высказывания представителей иерархии (епископата) РПЦ; в-третьих, резолюции различных всероссийских, епархиальных, викариальных, городских, уездных и благочиннических съездов и собраний духовенства. 

1. Святейший синод и революционные события февраля — марта 1917 г. 

Сложившаяся к началу 1917 г. политическая ситуация в России свидетельствовала о глубоком кризисе монархии. По словам А.Деникина, «в государстве не было ни одной политической партии, ни одного сословия, ни одного класса, на которое могло бы опереться царское правительство» [1]. Нараставшее недовольство народных масс продолжавшейся более двух с половиной лет затяжной и изнурительной Первой мировой войной, в которую была втянута Россия, накопившиеся социальные и политические противоречия, углубляющийся кризис власти — все это предвещало революцию. Среди населения росли антивоенные настроения. Недовольство политикой царской администрации высказывали не только левые, оппозиционные силы, но и часть правых. Положение усугублялось широкой пропагандистской кампанией против Николая II и его супруги Александры Федоровны. Жесткая критика в их сторону звучала с трибуны Государственной думы и в средствах массовой информации, подхватываясь широкими кругами населения. 

Видя это, одни российские граждане пытались какими-либо действиями предотвратить сползание России в революционную анархию [2]. Другая часть общества — особенно леворадикалы, наоборот, раскачивая политическую ситуацию, всеми способами содействовала скорейшему свержению монархии. Были и третьи, которые выжидали исхода этой борьбы. К ним относились, в частности, иерархи Православной российской церкви. 

В обстановке начавшейся Февральской революции, как отмечал протопресвитер военного и морского духовенства Георгий Шавельский, в Св. синоде «царил покой кладбища» [3]. Синодальные архиереи вели текущую работу, занимаясь большей частью решением различных бракоразводных и пенсионных дел [4]. Однако за этим молчанием скрывались антимонархические настроения. Они проявились в реакции членов Св. синода на поступавшие к ним в те дни обращения со стороны граждан и высокопоставленных чиновников России с просьбами о поддержке трона. Так, подобную просьбу содержала телеграмма Екатеринославского отдела Союза русского народа от 22 февраля 1917 г.[5] О необходимости поддержать монархию говорил и товарищ синодального обер-прокурора князь Н.Д.Жевахов. В разгар забастовок, в воскресный день 26 февраля (накануне бастовало свыше 300 тыс. человек, то есть 80 % рабочих столицы), он предложил первоприсутствующему члену (председателю) Св. синода — митрополиту Киевскому Владимиру (Богоявленскому) выпустить воззвание к населению в защиту монарха. По словам Жевахова, это должно было быть «вразумляющее, грозное предупреждение Церкви, влекущее, в случае ослушания, церковную кару». Воззвание предлагалось не только зачитать с церковных амвонов, но и расклеить по городу. Митрополит Владимир отказался помочь падающей монархии, невзирая на настоятельные просьбы Жевахова [6]. Действие председателя Синода было вызвано его личной обидой [7] на императора Николая II за перевод с Петроградской на Киевскую кафедру [8]. Сведение личных счетов, устроенное митрополитом Владимиром в первые дни революции, когда опасность угрожала существованию самой империи, Жевахов охарактеризовал «чудовищным» и «ужасным» [9]. 

27 февраля, когда на сторону восставших стали переходить войска столичного гарнизона [10], с предложением к Св. синоду осудить революционное движение выступил и обер-прокурор Н.П.Раев. Он обратил внимание членов высшей церковной иерархии, что руководители этого движения «состоят из изменников, начиная с членов Государственной думы и кончая рабочими». Синод отклонил и это предложение, ответив обер-прокурору, что еще неизвестно, откуда идет измена — сверху или снизу [11]. 
Интересен тот факт, что католическая церковь тогда же выпустила краткое, но определенное обращение к своей пастве, заканчивавшееся угрозой отлучить от святых церковных таинств каждого, кто примкнет к революционному движению. И, по свидетельству князя Жевахова, «ни один католик, как было удостоверено впоследствии, не принимал участия в процессиях с красными флагами» [12]. 

В то же время члены Св. синода РПЦ, располагая таким методом воздействия на паству, как право накладывания анафемы на «дерзающих на бунт и измену» против православных царей [13] — даже не напомнили народу ни о церковной каре, ни о наличии соответствующего богослужебного чинопоследования. Жителям революционного Петрограда ничего не было сказано по поводу их государственно-религиозного долга по защите престола, о чем говорилось в верноподданнической присяге. Таким образом, столичная церковь фактически отказалась защищать императора, а члены Св. синода не предпринимали каких-либо попыток ее поддержать. 

2 марта 1917 г. в покоях московского митрополита состоялось частное собрание членов Синода и представителей столичного белого духовенства. На нем присутствовали шесть членов высшего органа церковной власти — митрополиты Киевский Владимир (Богоявленский) и Московский Макарий (Парвицкий-Невский), архиепископы Финляндский Сергий (Страгородский), Новгородский Арсений (Стадницкий), Нижегородский Иоаким (Левицкий) и протопресвитер А. Дернов, а также настоятель Казанского собора протоиерей Ф. Орнатский [14]. Было заслушано поданное митрополитом Петроградским Питиримом (Окновым) прошение об увольнении на покой [15]. Управление столичной епархией временно было возложено на викарного епископа Гдовского Вениамина (Казанского). Тогда же синодалы признали необходимым немедленно установить связь с Исполнительным комитетом Государственной думы [16]. Этот факт дает основание утверждать, что Св. синод РПЦ признал революционную власть еще до отречения Николая II от престола, которое состоялось в ночь со 2 на 3 марта [17]. 

На совещании синодальных архиереев 3 марта, проходившем в покоях киевского митрополита, было решено направить в Государственную думу нарочного (священника одной из кладбищенских церквей) с сообщением о резолюциях, принятых церковной властью. В тот же день вступил в должность новый синодальный обер-прокурор В.Н.Львов, вошедший во Временное правительство на правах министра. (Львов В.Н. был депутатом III и IV Государственной думы, входил в центристскую фракцию и позиционировал себя как умеренно правый [18]. Он являлся председателем думской комиссии по делам Православной церкви) [19]. 

Первое после свержения монархии официально-торжественное заседание Св. синода состоялось 4 марта. На нем председательствовал митрополит Киевский Владимир и присутствовал новый синодальный обер-прокурор. От лица Временного правительства В.Н.Львов объявил о предоставлении РПЦ свободы от опеки государства, губительно влиявшей на церковно-общественную жизнь. Члены Синода (за исключением отсутствовавшего митрополита Питирима) также выразили искреннюю радость по поводу наступления новой эры в жизни церкви [20]. 

С приветственным словом к Львову и к сопастырям обратились митрополит Владимир (Богоявленский), архиепископы Черниговский Василий (Богоявленский) и Новгородский Арсений (Стадницкий). Владимир, в частности, отозвался о новом обер-прокуроре как о «преданном сыне православной церкви» [21]. Арсений же говорил о появлении перед Российской церковью больших перспектив, открывшихся после того, как «революция дала нам (РПЦ — М.Б.) свободу от цезарепапизма» [22]. Тогда же из зала заседаний Синода по инициативе обер-прокурора было вынесено в архив царское кресло, которое в глазах иерархов РПЦ являлось «символом цезарепапизма в Церкви Русской» [23], то есть символом порабощения церкви государством. Оно предназначалось исключительно для царя и находилось рядом с креслом председательствующего [24]. Достаточно знаменательно, что вынести его обер-прокурору помог первоприсутствующий член Синода — митрополит Владимир [25]. Кресло было решено передать в музей [26]. 

На следующий день, 5 марта, Св. синод распорядился, чтобы во всех церквах Петроградской епархии многолетие царствующему дому «отныне не провозглашалось» [27]. Эти действия Синода имели символический характер и свидетельствовали о желании его членов «сдать в музей» не только кресло царя, но «отправить в архив» истории и саму царскую власть. 

Непосредственно на «Акт об отречении Николая II от престола государства Российского за себя и за сына в пользу Великого князя Михаила Александровича» от 2 марта 1917г. и на «Акт об отказе Великого князя Михаила Александровича от восприятия верховной власти» от 3 марта Синод отреагировал нейтрально: 6 марта его определением эти акты решено было принять «к сведению и исполнению» и во всех храмах империи отслужить молебны с возглашением многолетия «Богохранимой державе Российской и благоверному Временному правительству ея» [28]. В «Акте ...» Вел. кн. Михаила Александровича, в частности, говорилось: «Принял я твердое решение в том лишь случае воспринять верховную (царскую) власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит ...в Учредительном собрании установить образ правления и новые основные законы государства Российского. Посему, ... прошу всех граждан державы Российской подчиниться Временному правительству, ...впредь до того, как ...Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа» [29]. Речь шла не об отречении великого князя от престола, а о невозможности занятия им царского престола без ясно выраженной на это воли всего народа России. Михаил Александрович предоставлял выбор формы государственного правления Учредительному собранию. До созыва же Учредительного собрания он доверил управление страной созданному по инициативе Государственной думы Временному правительству [30]. Его намерение основывалось на имевших место в российском обществе мнениях о возможности существования в России конституционной монархии [31], о чем говорил в своем выступлении 2 марта в Таврическом дворце П.Н.Милюков [32]. (В планы Комитета Государственной думы входило добиться отречения Николая II и передать престол наследнику-цесаревичу Алексею при регентстве Вел. кн. Михаила Александровича) [33]. 

Члены Св. синода понимали неоднозначность политической ситуации в стране и возможность альтернативного решения вопроса о выборе формы государственной власти в России, что было зафиксировано в синодальных определениях от 6 и 9 марта. В них говорилось, что Вел. кн. Михаил Александрович отказался от принятия верховной власти «впредь до установления в Учредительном собрании образа правления» [34]. Однако это не свидетельствовало о колебаниях в рядах синодальных членов по поводу будущего государственного устройства. Вероятно, в данных случаях проявилось стремление авторов упомянутых определений в своих формулировках поточнее соблюсти «юридическую форму». В подтверждение чего можно указать, что принятые в те же и в последующие дни решения высшего органа церковной власти имели однозначный характер в пользу народовластия и были подписаны всем составом Св. синода. 

9 марта Синод обратился с посланием «К верным чадам Православной Российской Церкви по поводу переживаемых ныне событий». В нем был призыв довериться Временному правительству. При этом послание начиналось так: «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ея новом пути» [35]. Тем самым фактически Синод признал государственный переворот правомочным и официально провозгласил начало новой государственной жизни России [36], а революционные события объявил как свершившуюся «волю Божию». Под посланием поставили подписи епископы «царского» состава Синода, даже имевшие репутацию монархистов и черносотенцев: например, митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) и митрополит Московский Макарий (Парвицкий-Невский [37]). Их согласие с происшедшим переворотом можно расценить как отказ от своих прежних монархических убеждений и обязанностей защищать монархию в России. 

Это послание было охарактеризовано профессором Петроградской духовной академии Б.В.Титлиновым как «послание, благословившее новую свободную Россию», а генералом А.И.Деникиным, — как «санкционировавшее совершившийся переворот» [38]. На страницах социалистической газеты послание было расценено как «торжественное признание Синодом нового правительства» [39]. 

В связи с изменившейся 2 — 3 марта формой государственной власти в России Православная церковь была поставлена перед необходимостью отражения в богослужебных чинах фактов отречения от престола императора Николая II, отказа (временного) от принятия верховной власти Великого князя Михаила Александровича и прихода к власти Временного правительства . Дело в том, что по установленным церковным чинопоследованиям на каждом богослужении должны произноситься моления о государственной власти. Это очень важный момент в деятельности церкви, в ее взаимоотношениях с правительством и верующим народом. В связи с этим перед РПЦ встал вопрос: как и какую государственную власть следует поминать в церковных молитвах. 

4 марта 1917 г. Синодом были получены многочисленные телеграммы от российских архиереев с запросом о форме моления за власть [41]. В ответ первоприсутствующий член Синода митрополит Киевский Владимир 6 марта разослал от своего имени по всем епархиям РПЦ телеграммы (66 внутри России и 1 — в Нью-Йорк) с распоряжением о том, что «моления следует возносить за Богохранимую державу Российскую и благоверное Временное правительство ея» [42]. Таким образом, уже 6 марта российский епископат перестал возносить молитвы о царе. 

Однако среди членов Синода существовало и другое мнение о форме моления за власть. Так, митрополит Московский Макарий (Парвицкий-Невский) и архиепископ Нижегородский Иоаким (Левицкий) 6 марта из Петрограда прислали в свои духовные консистории (епархиальные правления) телеграммы о необходимости поминовения «Богохранимой Державы Российской и христолюбивого воинства» [43] (то есть поминовение государственной власти в этой формуле отсутствовало). Но на следующий день оба иерарха поставили свои подписи под постановлениями Синода, установившими официальный вариант поминовения государственной власти, совпадающий с предложенным митрополитом Владимиром. 

Впервые вопрос о молитве за власть Св. синод рассматривал 7 марта 1917г. Его решением поручалось синодальной Комиссии по исправлению богослужебных книг под председательством архиепископа Финляндского Сергия (Страгородского) произвести изменения в богослужебных чинах и молитвословиях соответственно с происшедшей переменой в государственном управлении [44]. Но, не дожидаясь решения этой комиссии, уже 7—8 марта Синод издал определение, по которому всему российскому духовенству предписывалось: «во всех случаях за богослужениями вместо поминовения царствовавшего дома возносить моление «о Богохранимой державе Российской и благоверном Временном правительстве ея» [45]. 

Анализ этого определения показывает, что, во-первых, в нем дом Романовых уже 7 марта был провозглашен «царствовавшим»: до решения Учредительного собрания и при фактическом отсутствии отречения от царского престола Вел. кн. Михаила Александровича, он стал поминаться в прошедшем времени. По роковому стечению обстоятельств, в тот же день Временное правительство постановило арестовать отрекшегося императора Николая II и его супругу, что было исполнено 8 марта [46]. О реакции на это событие российского духовенства в архивах и других источниках нет никаких свидетельств. Во-вторых, до революции существовала некоторая очередность в поминовении государственной и церковной властей. На мирных ектениях [47] первым молитвенно поминался Св. синод, а после него — император и царствующий дом, а на сугубых ектениях, на великом входе и многолетиях — в первую очередь император и царствующий дом, а во вторую— Синод. 
В определении Синода от 7 марта устанавливалась новая последовательность: на всех основных службах государственная власть (Временное правительство) стала поминаться после церковной. То есть «первенство по чести» в измененных церковных богослужениях отдавалось церкви, а не государству [48]. На наш взгляд, методологическое объяснение этого факта находится в русле рассмотрения проблемы «священства-царства». 

Данная богослужебная замена вызвала смущение и ропот среди верующих [49]. Например, в Новгороде внимание прихожан привлекло, что на церковных службах Св. синод всегда стал поминаться прежде государственной власти, хотя прежде практиковалось их чередование. Один из прихожан, гражданин Суханов, 4 апреля официально обратился к губернскому комиссару Временного правительства с просьбой разъяснить создавшееся положение и ответить на вопрос, который порождал среди народа недоумение: «Неужели вместо царя у нас Синод?» Заявление Суханова было переправлено обер-прокурору В.Н.Львову. В свою очередь, тот 19 апреля обратился к членам Св. синода с предложением отреагировать на сложившуюся ситуацию [50]. Однако для ее исправления необходимо было вносить коррективы в измененные 7—8 марта церковные молитвословия. Синод не стал пересматривать своего решения о последовательности поминовения властей, оставив приоритет за церковью. 

Третьей особенностью синодального решения об отмене молитвословий за царскую власть является фактическое упразднение «царских дней». «Царские дни» имели статус государственных праздников и объединяли собой дни рождения и тезоименитств императора, его супруги и наследника, дни восшествия на престол и коронования императора. Эти «дни» носили ярко выраженный религиозный характер: во время них совершались крестные ходы, служились торжественные службы о «здравии и благоденствии» царствующего дома. Официально «царские дни» были отменены постановлением Временного правительства 16 марта 1917 г. 

Однако Св. синод хронологически опередил и предвосхитил постановление Временного правительства об отмене этих государственно-церковных праздников, так как серией своих определений объявил революционные события необратимыми, упразднил поминовение «царствовавшего» дома и распорядился не поминать на богослужениях царскую семью. 
Составленный синодальной Комиссией по исправлению богослужебных книг подробный перечень богослужебных изменений был рассмотрен и утвержден Синодом 18 марта 1917 г. Изменения свелись к замене молитв о царской власти молитвами о «благоверном Временном правительстве». Причем, в этом синодальном определении царский дом вновь был упомянут в прошедшем времени, т.е. в качестве как бы уже ушедшего в прошлое [52]. 

Таким образом, высшее российское духовенство внесло нововведения в содержание богослужебных книг с легкостью, изменив церковно-монархическое учение о государственной власти, которое исторически утвердилось в богослужебных книгах Русской церкви [53] и до марта 1917 г. было созвучно державной триединой формуле «за Веру, Царя и Отечество». Изменение смысла заключалось в «богословском оправдании» революции, т.е. в богослужебной формулировке тезиса о том, что «всякая власть от Бога»: как царская власть, так и народовластие [54]. Этим в богослужебной практике проводилась мысль, что смена формы власти как в государстве, так и в церкви (в смысле молитвенного исповедания определенного государственного учения) — явление не концептуального характера и вовсе не принципиальное. Вопрос же об «альтернативе» власти, то есть о должном выборе Учредительным собранием между народовластием и царством, был Синодом решен и богословски, и практически в пользу народовластия [55]. 

Поминовение власти за церковными богослужениями имеет значительный как политический, так и богословский смысл. О их — с позволения сказать — политической нагрузке можно заключить, в частности, из практики взаимоотношений церкви и государства. Например, в течение нескольких лет после Октябрьской революции, вплоть до середины 1923 г., в церквах РПЦ отсутствовало поминовение государственной (советской) власти. В середине 1923 г. вышедшему из заключения патриарху Тихону со стороны ГПУ (Государственного политического управления) было выдвинуто ультимативное требование. Его содержание сводилось к следующему: Православная церковь может быть до некоторой степени терпима атеистическим государством, если та признает советскую власть не только de fakto, но и de jure. Актом юридического, открытого и прямого признания и санкционирования Советов должен был стать патриарший указ о введении поминовения властей за богослужениями. (Проповеди, послания и распоряжения патриарха, увидевшие свет до ареста того в мае 1922 г., свидетельствовали лишь о фактическом, но не юридическом признании рабоче-крестьянской власти). Данным требованием ГПУ преследовало двоякую цель: с одной стороны — добиться признания своей «легитимности» со стороны РПЦ (в чем в общем-то власть внутренне не нуждалась). С другой — данное поминовение должно было внести определенный внутрицерковный раскол: отпугнуть, оторвать от духовенства православную паству не только политически, но и религиозно-нравственно [56]. 
Отказ РПЦ от исполнения требования ГПУ явился бы демонстративным отказом от официально-юридического признания советской власти. Причем к тому времени, к 1923 г., и западноевропейские державы, и буквально все слои русского народа (хотя некоторые и подневольно) уже признали советскую власть. В этих условиях со стороны патриарха было дано принципиальное согласие на издание указа о поминовении советской власти за богослужением. Была выработана формула поминовения «властей» без выражения какого-либо, положительного или отрицательного, отношения к ним: «о стране Российской и о властех ея» [57]. 
Таким образом, богослужебное поминовение государственной власти является определенным политическим символом, по которому можно заключить об отношениях РПЦ и правительства (политического режима). Соответственно, введение в первых числах марта 1917 г. в церковной формуле поминовения Временного правительства как «благоверного» давало практически однозначные и политические, и морально-нравственные ориентиры для паствы по признанию новой власти. 
Теперь о богословском значении и смысле богослужебных текстов. Об этом современный иерарх РПЦ — епископ Венский и Австрийский (до 7.05.2003 г. — Подольский) Иларион (Алфеев) пишет следующее: 
«На мой взгляд, богослужебные тексты обладают для православного христианина неоспоримым богословским и учительным авторитетом. По своей догматической безупречности они следуют сразу же за Священным Писанием. Будучи не просто творениями выдающихся богословов и поэтов, но частью молитвенного опыта людей, достигших святости и обожения, богослужебные тексты по своему богословскому авторитету стоят, как думаю, даже выше творений Отцов Церкви. Ибо не все в творениях Отцов имеет равную ценность и не все получило общецерковное признание. Богослужебные тексты, напротив, признаны всей Церковью в качестве «правила веры», ибо в течение многих веков читались и пелись повсеместно в православных храмах: все ошибочное и чужое, что могло бы вкрасться в них по недоразумению или недосмотру, было отсеяно самим Церковным Преданием; осталось лишь чистое и безупречное богословие, облеченное в поэтические формы церковных гимнов. ...Если в понимании какого-то догмата усматривается расхождение между, с одной стороны, тем или иным богословским авторитетом, а с другой — богослужебными текстами, я склонен отдавать предпочтение последним. И если учебник догматического богословия содержит взгляды, отличные от содержащегося в богослужебных текстах, то исправлять надо не эти тексты, а тот учебник. Тем менее допустимым я считаю исправление богослужебных текстов в угоду современным нормам «политической корректности». По пути такого исправления давно уже пошли многие протестантские общины... Все, что говорилось выше о богословском авторитете богослужебных текстов, относится к «уставным» текстам богослужений суточного, седмичного и годичного [богослужебных] кругов, содержащихся в Служебнике, Часослове, Октоихе, Триоди постной, Триоди цветной и Минеях» [58]. Именно эти книги по распоряжению Св. синода и были исправлены 7—8 и 18 марта 1917 г. 
В первые дни и недели после Февральской революции иерархия Российской церкви своими действиями по замене молитвословий дала понять, что сущностных отличий между царской властью и властью Временного правительства для нее нет. То есть нет и не должно быть места императора в церкви, не может быть царской церковной власти. Иными словами, власть царя преходяща и относительна. Вечна, надмирна и абсолютна лишь власть священства, первосвященника. Отсюда и тезис воинствующего клерикализма: «священство выше царства». 

Поскольку в церковных богослужебных книгах определениями Синода 7—8 и 18 марта 1917 г. было произведено упразднение молитв о царской власти, то тем самым дом Романовых фактически был объявлен «отцарствовавшим». Следовательно, уже 9 марта, после выхода вышеупомянутого послания Синода, во-первых, завершился процесс перехода РПЦ на сторону Временного правительства, на сторону революции и, во-вторых, Св. синод фактически осуществил вмешательство в политический строй государства: революционные события были официально объявлены безальтернативными и бесповоротными. 

По словам о. Сергия Булгакова, «Россия вступила на свой крестный путь в день, когда перестала молиться за Царя» [59]. 
Фактически согласен с ним и Н.Тальберг, который летом 1920 г. так отозвался о сделанных в марте 1917г. изменениях богослужебных чинов РПЦ: «С первых же дней революции, ... когда в храмах Божиих впервые начинали святотатственно возносить молитвы за «благоверное» Временное правительство, ясно было, что Россия докатится и до большевизма, и до проигрыша войны» [60]. 

Действия высшего духовенства по изменению богослужений были, на первый взгляд, вполне последовательны и логичны: поскольку до революции церковное поминовение царя носило личностный, персонифицированный характер (в большинстве случаев император упоминался в молитвах по имени и отчеству), то упразднение молитвословий о царе казалось вполне закономерным. Однако вследствие отмены Св. синодом поминовения «имярека» автоматически исчезла и молитва о самой царской Богом данной власти [1 Цар. 8, 4—22], освященной церковью в особом таинстве миропомазания. Тем самым, при сохранении молитвы о государственной власти вообще, в богослужебных чинах произошло сакральное изменение: царская власть оказалась «десакрализована» и уравнена с народовластием [61], чем фактически был утвержден и провозглашен тезис: «всякая власть — от Бога»; то есть и смена формы государственной власти, революция — тоже «от Бога». 
Поясняют логику Синода и его определения от 18 и 20 марта об изменении надписей на выходных листах вновь издаваемых богослужебных книг и надписи на антиминсах [62]. Суть этих изменений была одна. Так, надпись на антиминсе, кроме даты его освящения, ранее содержала и пояснение: в царствование какого императора («имярек») он освящен. Синодом для антиминса был утвержден новый текст: «По благословению Святейшего Правительствующего Синода, при Временном правительстве всея России священнодействован» [63]. В данном случае замены были оправданы временным характером поминовения государственной власти. В других случаях, касающихся именно богослужения, а не надписей на церковных предметах и книгах, поминовение царя носило более вероучительный (то есть в определенном смысле идеологический), нежели временной смысл. Так, в Богородичном тропаре [64] утрени [65] после произведенной богослужебной замены поминовения царя [66] по всем церквам РПЦ должны были произноситься такие слова: «Всепетая Богородице, ...спаси благоверное Временное правительство наше, ему же повелела ecu правити, и подаждь ему с небесе победу» [67]. Этим «вероучительным» молитвословием Синод фактически провозгласил тезис о божественном происхождении власти Временного правительства. 

Позже отдельные представители духовенства на местах самостоятельно начали вносить аналогичные, почти догматического характера нововведения не только в установленные молитвы, но и в Священное Писание. Так, слова 20-го псалма: «Господи, силою Твоею да возвеселится царь»[68] в некоторых храмах читались как «...силою Твоею да возвеселится Временное правительство»[69]. Известен даже случай, когда Бог и Божия Матерь на церковных службах не поминались как Царь Небесный и Царица Небесная [70]. 

В связи с проводимой Св. синодом общецерковной политикой богослужебное творчество духовенства на местах проявлялось и в другом аспекте. Так, до весны 1917 г. заметное место на церковных службах занимало моление о столичных городах, в которых жили, или когда-либо жили цари, хотя бы и не христианские. Эти города в церковных чинах именовались «царствующими». К ним, кроме столицы Российской империи, относились Москва, Казань, Астрахань, Тобольск, Тифлис и Варшава. В этих городах моления возносились не «о граде сем» [71], а «о царствующем граде сем». В первые недели после революции в упомянутых столицах внимание верующих привлекло исключение из молитв слова «царствующий», что воспринималось как понижение статуса города и неуважение к его истории [72]. Однако, согласно упомянутым распоряжениям высшей церковной власти, сделанным в марте 1917 г., употребление таких «контрреволюционных» слов, как «император», «царствующий» и им подобных, практически исчезло из официального лексикона богослужебной практики РПЦ. 

Таким образом, через несколько дней после начала Февральской революции Российская церковь перестала быть «монархической», фактически став «республиканской» [73]: не дожидаясь, по словам П.Н.Милюкова, «голоса высшего судьи и властелина — народа в Учредительном собрании» [74] об образе правления, Святейший правительствующий синод РПЦ, повсеместно заменив поминовение царской власти молитвенным поминовением народовластия, провозгласил в богослужебных чинах Россию республикой. Как неизбежное и закономерное следствие «духовных» действий церковной иерархии, Россия была объявлена А.Ф.Керенским 1 сентября 1917 г. республикой: ибо, с богословской точки зрения, действие «духа» предшествует и обусловливает действие «плоти» [75]. 

Провозглашение А.Ф.Керенским России демократической республикой до решения Учредительного собрания не имело юридической силы, а было осуществлено по желанию революционной демократии. Узурпацию правительством прав будущего Учредительного собрания и фактическую противоправность объявления России республикой отмечали, например, находившиеся в эмиграции дворцовый комендант Николая II В.Н.Воейков и епископ Флоридский Никон (Рклицкий) [76]. Соответственно, и действия Св. синода являлись осуществлением желания представителей высшего духовенства — «революционной иерократии», «воинствующего клерикализма» — путем уничтожения царской власти разрешить многовековой теократический вопрос о «священстве-царстве», то есть вопрос о том, кто главнее: первосвященник царя или царь — первосвященника [77]. 

Если различные политические партии и социальные группы общества, двигавшие революционный процесс, были заинтересованы в свержении авторитарной власти российского самодержца, то духовенство было заинтересовано не только в уничтожении монархии, но и, в первую очередь, в «десакрализации» царской власти. Духовенство (в частности, члены Синода РПЦ) стремилось обосновать, что между царской властью и какой-либо формой народовластия нет никаких отличий: «всякая власть — от Бога» [78]. Именно выполнение условия «десакрализации» царской власти было одним из основных этапов в разрешении вопроса «священства-царства» в пользу превосходства церкви над государственной властью, по тому времени — императорской. В необходимости «десакрализации» монархии (в создании «доказательства» того, что земное царство подобно «бренной плоти», а священство подобно «вечному духу»; обоснование тезиса: «дух выше плоти и должен подчинить ее себе») заключался один из основных «революционных» мотивов духовенства. 

Монархический строй давал правителю определенные полномочия в церкви, но вместе с тем этому строю была присуща и неопределенность в разграничении прав государственных и церковных. В результате создавался повод для постоянного недовольства духовенства своим «стесненным» положением, «угнетенным» из-за прямого или косвенного участия царя в делах церкви. Светская власть (народовластие), не вмешивающаяся в дела внутреннего управления церкви, дающая ей «свободу» действий и тем самым являющая свою благосклонность к религии, — более привлекательная форма государственной власти для стремившегося к независимости духовенства. 

Несмотря на благосклонное официальное отношение высшей иерархии к смене формы государственной власти в России, члены Петроградского религиозно-философского общества, обсуждая на своих заседаниях 11—12 марта церковно-государственные отношения и говоря о харизматической природе царской власти, сочли действия Св. синода недостаточно правомерными. Они постановили довести до сведения Временного правительства следующее: «Принятие Синодом акта отречения царя от престола по обычной канцелярской форме «к сведению и исполнению» совершенно не соответствует тому огромной религиозной важности факту, которым церковь признала царя в священнодействии коронования помазанником Божиим. Необходимо издать для раскрепощения народной совести и предотвращения возможности реставрации соответственный акт от лица церковной иерархии, упраздняющий силу таинства царского миропомазания, по аналогии с церковными актами, упраздняющими силу таинств брака и священства» [79]. 

По сути своей действия иерархии РПЦ весной 1917 г. не обрели логического завершения, на что указали члены Петроградского религиозно-философского общества. Но тем не менее актом, предотвращавшим возможность реставрации монархии в России, фактически стала замена богослужебных чинов и молитвословий. 

Однако альтернатива действиям Синода по отношению к смене формы государственной власти в марте 1917 г. существовала. Она была изложена в действиях и проповедях епископа Пермского и Кунгурского Андроника (Никольского). 4 марта он обратился с архипастырским призывом «ко всем русским православным христианам», в котором, изложив суть высочайших «Актов» от 2 и 3 марта, охарактеризовал сложившуюся ситуацию в России как «междуцарствие». Призвав всех оказывать всякое послушание Временному правительству, он сказал: «Будем умолять Его Всещедрого (Бога. — М.Б.), да устроит Сам Он власть и мир на земле нашей, да не оставит Он нас надолго без Царя, как детей без матери …Да поможет Он нам, как триста лет назад нашим предкам, всем единодушно и воодушевленно получить родного Царя от Него Всеблагого Промыслителя» [80]. Аналогичные тезисы содержались и в проповеди пермского архипастыря, сказанной им в кафедральном соборе 5 марта [81]. 

19 марта епископ Андроник и пермское духовенство в кафедральном соборе и во всех городских церквах сами присягнули и привели народ по установленной Временным правительством присяге на верность служения государству Российскому. Но, принеся в качестве законопослушного гражданина присягу Временному правительству, владыка Андроник активно вел монархическую агитацию, связывая с Учредительным собранием надежды на «возрождение» лишь временно «отстранившегося» от власти царского правления. 

«Опасная деятельность» пермского архипастыря (именно так она была расценена местной светской властью и в ведомстве Синода [82]) привлекла внимание Комитета общественной безопасности и Совета рабочих и солдатских депутатов г. Перми, от которых 21 марта на имя обер-прокурора Св. синода была отправлена телеграмма с жалобой, что «епископ Андроник в проповеди сравнивал Николая Второго с пострадавшим Христом, взывал к пастве о жалости к нему». В ответ 22 марта обер-прокурор потребовал от мятежного епископа разъяснений и отчета о его деятельности, направленной на защиту старого строя и «на восстановление духовенства против нового строя». 

Вызванная «контрреволюционной» деятельностью пермского епископа переписка между ним и оберпрокурором завершилась 16 апреля подробным объяснительным письмом епископа Андроника, в котором говорилось: 
«Узаконяющий Временное правительство акт об отказе Михаила Александровича объявлял, что после Учредительного собрания у нас может быть и царское правление, как и всякое другое, смотря по тому, как выскажется об этом Учредительное собрание. ...Подчинился я Временному правительству, подчинюсь и республике, если она будет объявлена Учредительным собранием. До того же времени ни один гражданин не лишен свободы высказываться о всяком образе правления для России; в противном случае излишне будет и Учредительное собрание, если кто-то уже бесповоротно вырешил вопрос об образе правления в России. Как уже неоднократно и заявлял, Временному правительству я подчинился, подчиняюсь и всех призываю подчиняться. ...Недоумеваю — на каком основании Вы находите нужным ...обвинять меня «в возбуждении народа не только против Временного правительства, но и против духовной власти вообще» [83]. 

Таким образом, действия епископа Андроника по признанию власти Временного правительства, по «временному» признанию народовластия не были односторонне направленными и не исключали возможности реставрации монархии, вследствие теоретически возможного решения об этом Учредительного собрания. Аналогичные проповеди о «междуцарствии», о необходимости «возврата монархии» вели и другие, хотя и немногочисленные представители духовенства [84]. Например, священник А.Долгошевский из села Синие Липеги Нижне-Девицкой волости Воронежского уезда. Он призывал паству: «Молитесь Богу о царе. Бог поможет нам опять царя восстановить на царство. Без царя немыслимо нам жить» [85]. Священник церкви села Калинникове Юрьевицкого уезда Костромской (?) [86] губернии на пасхальной неделе (в период со 2 по 8 апреля 1917 г.) поучал паству, что спасение России будет, «если будет снова старое правительство во главе с царем-батюшкой» [87]. 

Альтернатива действиям Святейшего синода была и по отношению к исправлению содержания богослужебных чинов и молитвословий. Так, священник Алексий Вешняков Троицкой Устьевской церкви Вологодской епархии на протяжении весны 1917 г. совмещал молитвы и о Временном правительстве, и о царской власти, чем подчеркивал в богослужениях временную нерешенность вопроса о государственной власти. Расследование, назначенное обер-прокурором Синода по доносу прихожан этой церкви и проводимое викарным епископом Вельским Антонием (Быстровым) установило, что священник Алексий «поминал и никогда не отказывался поминать новое правительство», но одновременно «упорно продолжал за богослужениями поминать прежнее правительство» [88]. Молитва о царе вплоть до конца марта и даже до конца апреля 1917 г. возглашалась и в отдельных приходах различных епархий: например, в Екатеринбургской, Оренбургской, Таврической, Херсонской, Тамбовской, Казанской, Тверской, в пригородах Петрограда и в действующей армии [89]. Однако примеры такие были единичны: буквально по одному-два, максимум — три в каждой из названных епархий. 

Понимание сложившейся политической обстановки в качестве «междуцарствия» существовало и среди некоторых социальных групп населения страны и общественнополитических движений. Ими рассматривался вопрос об альтернативном выборе формы государственной власти: между монархией и республикой [90]. В подтверждение этого можно привести три документа. Первый из них — приказ № 41 вятского губернатора Н.Руднева от 5 марта, в котором автор, ссылаясь на манифест Великого князя Михаила Александровича от 3 марта, сообщал населению, что монархия в России, строго говоря, не ликвидирована. Но при этом император примет власть только по воле народа, выраженной на Учредительном собрании [91]. Второй документ — телеграмма председателю Государственной думы, посланная 5 марта от дворянства г. Казани. В ней высказывалась надежда и пожелание создания в России конституционно-монархического строя. Третий документ — также телеграмма, отправленная Св. синоду 9 марта от Одесского Союза русских людей. В ней содержалась просьба передать Государственной думе и Временному правительству, чтобы те «не насиловали совесть народную» и своими постановлениями не предрешали события, поскольку только народу России предстоит решить, чему быть: царю или республике. 

Возможность возврата России к монархии рассматривал и основанный в Петрограде 7 марта 1917 г. так называемый обновленческий «Всероссийский союз демократического православного духовенства и мирян». В его программе отмечалось, что союз «с ней (монархией) дела никогда иметь не может и не будет», что «союз хочет быть за народ, а не против народа». То есть и «обновленцы», определенно высказываясь о желаемой республиканской форме правления [93], открыто выступали против монархического государственного строя, чем фактически указывали на сложившееся в России «междуцарствие''. 

Таким образом, весной 1917 г. в Православной церкви со стороны отдельных (единичных) представителей духовенства звучали проповеди и молитвословия, в которых отражалось сложившееся в стране «междуцарствие». Деятельность этих священнослужителей соответствовала положениям «Акта...» Вел. кн. Михаила Александровича о временной «неопределенности» формы власти в России. Но, расходясь с действиями Св. синода, сводившимися к поддержке «укрепления и углубления» революционных преобразований в государстве, эта «промонархическая» проповедническая деятельность подвергалась преследованию со стороны самого же Святейшего правительствующего синода и его обер-прокурора (о чем будет сказано ниже). Поэтому любая «контрреволюционная» проповедь духовенства [94] автоматически расценивалась как «возбуждение народа против духовной власти» Синода. Как об этом и говорил епископ Пермский Андроник. 

В первых числах марта 1917 г. среди духовенства существовали и отличающиеся от установленной Синодом формы поминовения государственной власти. Так, 3 марта на общем собрании духовенства Костромы была установлена новая форма молитвы — «О благоверных предержащих властях» [95]. В тот же день представителями московского духовенства — членами Государственной думы было принято решение вместо молитв за царя и царскую фамилию произносить «О Велицей державе Российской и правителях ея». Благочинные Москвы до получения соответствующего указа Св. синода решили поминать «Богохранимую державу Российскую и правительство ея» [96]. В Петрограде собрание благочинных предписало духовенству молиться о «Правительстве богохранимой державы Российской» [97]. Духовенство г. Ставрополя во главе с епископом Александровским Михаилом (Космодемьянским) решило установить поминовение «Богохранимой державы Российской и христолюбивого воинства» [98]. Аналогичные формы поминовения были приняты и в других местах [99]. 

Перечисленные молитвы были достаточно неопределенны по своему содержанию. Однако их общая форма с поминовением «правительства» или «властей» в период «междуцарствия» подчеркивала неопределенность самой российской власти до окончательного решения Учредительного собрания. Постановления Св. синода об однозначном упразднении поминовения царской власти и о необходимости на богослужениях молиться только о народовластии (о Временном правительстве), в противоположность решениям с мест, по сути не оставляли шанса для возвращения Учредительным собранием российской монархии хотя бы даже в конституционной форме. 

Косвенными свидетельствами одобрения Синодом свержения царской власти являются его определения, выпущенные 28 апреля и 12 мая 1917 г. Согласно первому из них, всем священнослужителям, лишенным при старом режиме священного сана за свои политические убеждения, предлагалось обращаться в Св. синод с ходатайством о пересмотре своих дел и о восстановлении в сане [100]. Вторым определением все представители духовенства, на которых духовным судом были наложены взыскания за политические убеждения, освобождались от них, причем с восстановлением своих прежних прав и положения [101]. Этими определениями Синод подчеркнул свой отказ от монархической официальной церковной политики, принятой при самодержавном строе. И позже, поддерживая ликование российского общества по поводу наступления радостных, «новых светлых дней» жизни, Синод в своем послании ко всем гражданам России от 12 июля приветствовал всеобщую свободу России, «сбросившей с себя сковывавшие ее политические цепи» [102]. 

О том, что вопрос о форме власти (о смене политического режима) в России членами Св. синода был решен в пользу народовластия — в смысле неприемлемости для Синода какой-либо формы монархии — свидетельствует и его решение об отмене денежного сбора в пользу так называемого «Романовского комитета». Этот комитет был создан в честь 300-летия царствования дома Романовых для помощи беспризорным сиротам сельского населения и детям воинов, павших на поле брани. Решением Синода от 11 ноября — 4 декабря 1916 г. комитету разрешалось во всех церквах империи произвести сбор средств на шестой неделе Великого поста 1917 г. (с субботы 18-го по субботу 25 марта). 18 марта 1917 г. этот сбор по ведомству Св. синода был отменен. Отказ мотивировался упоминанием в документах «Романовского комитета» имени императора Николая II, что «могло бы вызвать смуту» [103]. 

В то же время Синод участвовал в финансовой программе Временного правительства «Заем свободы 1917 г.» Ее целью была компенсация государственных расходов на военные нужды. Согласно синодальному определению от 29 марта, всем юридическим лицам РПЦ (церквам, монастырям, различным епархиальным учреждениям и проч.) предписывалось вкладывать все свободные деньги в приобретение облигаций выпускаемого внутреннего 5 %-го займа . А духовенство своей проповеднической деятельностью обязывалось содействовать его успешному распространению среди населения. Причем соответствующие обращения пастырей к народу должны были предваряться чтением двух «Поучений» от Св. синода, прилагаемых к тому же определению [105]. В первом «Поучении с церковного амвона» [106] царское правительство (упоминаемое как «негодные люди») подвергалось жесткой критике едва ли не за провокацию кризиса в стране, за срыв снабжения армии боеприпасами и продовольствием, за передачу планов военных действий немцам, обвинялось в упадке всех государственных дел. Свержение монархии объявлялось закономерным и происшедшим по божественной санкции. В «Поучении», в частности, говорилось: «Старое правительство довело Россию до края гибели... Народ восстал за правду, за Россию, свергнул старую власть, которую Бог через народ покарал за все ее тяжкие и великие грехи». При этом Временное правительство легитимировалось: оно объявлялось «избранным народом — тем самым народом, который завоевал себе свободу и свергнул поработителей этой свободы». Паства призывалась жертвовать деньги на производство вооружений и амуниции. Причем, согласно «Поучению», продолжать войну следовало, чтобы не допустить возвращения старого порядка, который-де мог вернуться в случае победы Германии и воцарении в России какого-либо немецкого принца. В целом, участие в «Займе свободы» всенародно объявлялось духовенством «нашим прямым и святым долгом перед матерью нашей Россией» [107]. 

Аналогичным было, и второе «Поучение». В нем, в частности, констатировалось дарование новой властью всем российским гражданам «светлых прав свободы, равенства и братства» и содержались призывы к пастве своим участием в займе отстоять завоеванную свободу и помочь Временному правительству довести войну до конца [108]. 

Из содержания «поучений» Св. синода к пастве следовало, что после свержения монархии война приобрела, в некотором смысле, новую идеологическую нагрузку: за революционные завоевания и демократические свободы. 

Призывы к гражданам об участии в финансовой правительственной программе «Заем свободы» весной и летом многократно звучали с десятков тысяч церковных амвонов [109] и со страниц центральных и епархиальных издании [110]. 

Принесла ли деятельность духовенства по пропаганде этого займа какую-либо пользу, и какие суммы были собраны РПЦ в пользу его, сказать затруднительно, поскольку централизованные отчеты об этом не были опубликованы в церковной прессе [111]. Причиной тому, по всей видимости, послужила смена государственной власти в октябре 1917г. 

2. Государственная присяга. Изменение богослужебных чинов поставлений и рукоположений в различные степени церковно- и священнослужения 

Важным аспектом понимания вопроса об отношении РПЦ к государственному перевороту является рассмотрение роли духовенства в нарушении прежней и принятии народом России новой государственной присяги. Учитывая, что основную массу населения страны составляли верующие, то участие священнослужителей в церемониях присяги служило одной из основ для создания представлений в массовом сознании о легитимности новой власти. 

Временное правительство сохранило религиозный характер государственной присяги. Ее новая форма была установлена 7 марта 1917 г. — «Присяга или клятвенное обещание на верность службы Российскому государству для лиц христианских вероисповеданий». В присяге, в частности, говорилось: «...Обещаюсь перед Богом и своею совестью быть верным и неизменно преданным Российскому государству. … Обязуюсь повиноваться Временному правительству, ныне возглавляющему Российское государство, впредь до установления образа правления волею народа при посредстве Учредительного собрания... В заключение данной мною клятвы осеняю себя крестным знамением и нижеподписуюсь»[112]. 9 марта определением Синода эта присяга[113] была по духовному ведомству объявлена «для исполнения», о чем по всем епархиям были разосланы соответствующие указы. Также было признано необходимым участие духовенства в церемониях принятия новой присяги[114]. Отмены действия предыдущей присяги на верность императору, а также «освобождения» граждан от ее действия со стороны Св. синода не последовало. Поэтому прежняя, верноподданническая присяга, по сути осталась действующей. 

Однако по крайней мере одним из архиереев РПЦ — епископом Омским и Павлодарским Сильвестром (Ольшевским) паства была освобождена от присяги на верноподданство императору. Произошло это 10 марта: епископ призвал граждан принести присягу новой власти, а для ликвидации существующих смущений в народе о прежней верноподданнической присяге он отменил ее действие, публично прочитав особую молитву из «Требника» — «На разрешение связующих себя клятвою». Использование этого чинопоследования во время церемоний присяги было рекомендовано для духовенства всей епархии[115]. 

Показателен факт: Синод повелел народу присягать новой власти до того, как призвал паству ей подчиниться. Об этом можно судить, исходя из сопоставления номеров его определений, принятых 9 марта. Так, определение об обращении «по поводу переживаемых ныне событий» имеет порядковый № 1280, а об объявлении государственной присяги для исполнения» — № 1277[116]. Что, на наш взгляд, свидетельствует о наличии определенного желания со стороны членов Св. синода быстрее, вопреки даже логике последовательности действий, привести православную паству к присяге новой власти. В первую очередь, Синод не пытался объяснять народу суть происшедших изменений в политическом устройстве страны, а стремился быстрее привести его к присяге Временному правительству. Иными словами, он стремился закрепить завоевания революции и придать ей необратимый характер [117]. 
Российское духовенство спокойно и достаточно легко пошло не только на изменение государственной присяги и на служение совершенно другой — светской, немиропомазанной власти, но и на нарушение предыдущей своей присяги «на верноподданство» [118], по сути — на клятвопреступление [119]. Личным примером нарушения присяги на верность императору духовенство спровоцировало и остальных граждан России на клятвопреступление. Утверждать это позволяет тот факт, что присяга «на верноподданство» носила ярко выраженный религиозный характер, и духовенство в церемониях присяги играло едва ли не главную роль [120]. Более того, согласно «Своду законов Российской империи», почтение к царю воспринималось скорее как обязанность веры, нежели как гражданский долг [121]. Поэтому мнение Св. синода о присяге было решающим: его достаточно легковесное отношение к присяге на верность императору обусловило такое же отношение к ней и со стороны граждан . 
По выражению современника тех событий епископа Селенгинского Ефрема (Кузнецова), в марте 1917 г. народ России «ни во что вменил целование св. Креста и Евангелия» (клятва на них являлась неотъемлемой частью верноподданнической присяги православных) . 
Официальное отношение Православной церкви к Февральской революции характеризуют и высказывания представителей церковной иерархии о значении государственной присяги на верноподданство императору. Так, епископ Уфимский Андрей (князь Ухтомский) в первых числах марта 1917 г. обратился к своей пастве через епархиальную газету с посланием «Нравственный смысл современных великих событий». В нем, упомянув, что совесть многих граждан смущена совершившимися революционными событиями, что «многие души ждут ясных указаний (относительно) того, вправе ли они отречься от прежнего строя», не изменят ли присяге на верность царю, признав новое правительство Государственной думы, епископ Андрей отмечал: «Прежде всего должен сказать, что ни о какой «присяге» не может быть речи. Отречение от престола Николая II освобождает его бывших подданных от присяги ему» [124]. 
Таким образом, видный иерарх Российской церкви, «один из наиболее интеллигентных епископов» (по характеристике профессора Д.Поспеловского) [125] — еп. Андрей Ухтомский, введенный 14 апреля Временным правительством в состав членов Св. синода [126], фактически выразил желание высшего духовенства оправдать революцию и не допустить реставрации в России монархической формы правления. 
В целом для духовенства РПЦ в марте 1917 г. была типичной точка зрения, основанная на том, что раз император Николай II отрекся от престола, а Вел. кн. Михаил Александрович признал власть Временного правительства, призвав граждан России повиноваться тому, то это служило достаточным основанием для принесения присяги на преданность новой власти. Проповеди, обращения и воззвания, содержавшие такую точку зрения, в своем большинстве произносились епископатом и, начиная с 4 марта 1917 г., публиковались на страницах церковной периодической печати. В десятых числах марта духовенство РПЦ само принесло присягу Временному правительству и практически всегда участвовало в церемониях принятия православными гражданами России этой новой присяги. Его участие заключалось едва ли не в руководящей роли в церемониях присяги: во время ее принятия православные священнослужители подавали народу для целования крест и Евангелие, а в некоторых местах — сопровождали ее крестными ходами и служением молебнов на городских площадях, плацах и военных кораблях [127]. Известны случаи проведения церемонии присяги непосредственно в церквах (то есть с максимальным участием духовенства): так, войска Киевского гарнизона в течение нескольких дней, вплоть до 19 марта, присягали в военном Николаевском соборе города, а моряки дивизии траления Северного Ледовитого океана 19 марта 1917 г. приводились к присяге на верность Временному правительству в храме подворья Соловецкого монастыря [128]. 
Следствием подобных действий священнослужителей РПЦ во время событий февраля — марта 1917 г. стало возникновение некоторого замешательства и растерянности среди православной паствы. Достаточно недоуменное отношение части мирян к революционным событиям во многом было обусловлено позицией высшей иерархии по отношению, в частности, к введению новой государственной присяги без отмены старой. В качестве примера, можно привести слова из письма, подписанного «православными христианами» и адресованного членам Св. синода. Православные обращались с просьбой разрешить их разногласия относительно сакральности принятия государственных присяг. Если прежней присягой на верноподданство царю, как якобы ничего не значащей (при том, что Николай II находился под арестом), власти распоряжаются пренебречь, то такое же легковесное отношение у народа будет и к новой присяге, приносимой на верность или новому царю, или же Временному правительству. Православные писали, что их вопросы, как действовать в создавшейся обстановке, приходские священники оставляют без ответа, в результате чего среди паствы возникает ропот и разногласия. Вследствие чего миряне решили обратиться с вопросами непосредственно к членам Правительствующего синода: «Как быть со старой присягой и с той, которую принимать заставят? Какая присяга должна быть милее Богу, первая аль вторая?» [129] Синод оставил письмо без ответа [130]. 
Подобные обращения к Св. синоду свидетельствуют не только о наличии монархических симпатий у определенной части православных христиан, но и то, что они расценивали политическую ситуацию в России как «междуцарствие», а молчание Синода в большой степени объясняется нежеланием рассматривать положение России в послефевральский период 1917 г. как «междуцарствие», грозившее возвратом монархии, а следовательно, и возобновлением участия императора в делах церкви. 
Аналогичное недоумение о неопределенном отношении властей к старой присяге на верность царю высказывалось и бароном П.Н.Врангелем. Вспоминая о мартовских днях 1917 г. (когда в воинских частях стало известно о происшедших в столице политических событиях и от вышестоящих начальников был получен приказ о присяге новой власти), он писал: «Что (при этом. — М.Б.) должен был испытать русский офицер или солдат, сызмальства воспитанный в идее нерушимости присяги и верности царю, в этих понятиях прошедший службу, видевший в этом главный понятный ему смысл войны? Надо сказать, в эти решительные минуты ничего не было предпринято со стороны старших руководителей для разъяснения армии происшедшего. Никаких общих руководящих указаний, никакой попытки овладеть сверху психологией армии не было сделано» [131]. Немалую роль в такой дезориентировке войск сыграла и позиция высшей духовной власти. 
Обратимся к рассмотрению формы торжественного обещания для членов Временного правительства, которая была установлена И марта. В ней говорилось: «...Обещаюсь и клянусь пред Всемогущим Богом и своею совестью служить верою и правдою народу державы Российской, ...и всеми предоставленными мне мерами подавлять всякие попытки, прямо или косвенно направленные к восстановлению старого строя. ...Клянусь принять все меры для созыва в возможно кратчайший срок. ...Учредительного собрания, передать в руки его полноту власти, ...и преклониться пред выраженною сим Собранием народною волею об образе правления и основных законах Российского государства. В исполнении сей моей клятвы да поможет мне Бог». Присягу члены Временного правительства принесли 15 марта. Ее церемония происходила в Правительствующем сенате, в светской обстановке [132]. 
В ней содержится определенное противоречие: с одной стороны, члены Временного правительства обещали принять и признать выбранный народными представителями в Учредительном собрании образ правления, с другой, — всячески подавлять любые попытки к восстановлению прежнего монархического строя. Таким образом, в марте 1917 г. граждане России давали клятву верности правительству, члены которого публично-декларативно превышали свои полномочия. Духовенство же Православной церкви, приводя паству к присяге на верность новой власти, являлось добровольным помощником и верным союзником правительства в этих его начинаниях. 
Действия как членов Временного правительства, так и членов Святейшего правительствующего синода были направлены на создание республиканского государственного устройства в России. Подготовляя, предвосхищая и обусловливая республиканский выбор Учредительного собрания, и Св. синод, и Временное правительство стремились не допустить даже обсуждения политического вопроса о временно образовавшемся российском «междуцарствии», упоминая в своих официальных документах лишь необратимый характер произошедших в феврале — марте 1917г. событий. 
Большую роль в этом процессе сыграла не столько светская, сколько духовная власть, ибо определение Синода об изменении богослужебных чинов и молитвословий, а также его послание «по поводу переживаемых ныне событий» датированы 7—8 и 9 марта [133]. Декларирование же Временным правительством недопущения возврата старого строя состоялось 11 марта. (Ранее, 3 марта, Временное правительство заявляло, что свою главную задачу оно видит в созыве Учредительного собрания, «которое установит форму правления и конституцию страны» [134]. Следовательно, устроение в России политической системы в виде конституционной монархии вполне вписывалось в эти дефиниции). 
Именно 7—9 марта фактически был отменен державный церковно-монархический лозунг «за Веру, Царя и Отечество». Отказавшись молитвенно поминать царскую власть, церковь исключила одну из составляющих триединого девиза — «за Царя». Тем самым духовенством фактически была изменена исторически сложившаяся государственно-монархическая идеология [135]. 
Под влиянием оказался и православный народ: в первую очередь, члены организаций и партий, придерживавшиеся правых позиций — Союза русского народа, Русской монархической партии, Русского народного союза имени Михаила Архангела и других, в своей совокупности являвшихся едва ли не наиболее многочисленным партийным объединением в России (не представлявшим, однако, единого целого) [100]. В их программах было прописано отстаивание монархической формы правления и послушание Православной церкви [137]. Отказ церкви в первые дни марта 1917 г. от девиза «за Царя» во многом предопределил фактический сход с российской политической сцены монархического движения [138]. По причине фактического отказа Св. синода от освящения царской власти у монархистов «ушла из-под ног» идеологическая почва [139]. 
Таким образом, в те дни, когда вопрос о трансформировании самодержавия в конституционную монархию был актуален, Синод не рассматривал возможность установления таких форм государственного устройства. Более того, орган центрального церковного правления предпринимал меры, чтобы предотвратить реставрацию в стране царского правления [140]. 
По мнению ряда исследователей, в первом, как и во всех последующих составах Временного правительства, подавляющее большинство составляли члены масонских организаций [141]. Единомыслие же высших иерархов с представителями власти в плане свержения царского самодержавия наталкивает на мысль, что среди членов Св. синода также были масоны [142]. В первую очередь это относится к тем иерархам, которые определяли курс высшего органа церковной власти: к архиепископу Финляндскому Сергию (Страгородскому) и митрополиту Киевскому Владимиру (Богоявленскому). Как уже говорилось, первый из них в марте 1917 г. непосредственно осуществлял изменения богослужебных чинов и 14 апреля — после роспуска Временным правительством дореволюционного состава Св. синода — был единственным, кто из прежнего состава был оставлен заседать во вновь утвержденном Синоде. Второй являлся первоприсутствующим членом (председателем) Св. синода, и от него во многом зависела политическая линия РПЦ. 
Еще одним важным аспектом, характеризующим отношение российской церковной иерархии к революционным событиям, является внесение изменений в чинопоследования поставления и рукоположения церковнои священнослужителей, осуществленные в марте 1917г. 
Изменения затронули, во-первых, церковный чин «наречения во епископы», которым утверждалось избрание кандидата к рукоположению во епископа, а также форму архиерейской присяги. Во-вторых, тексты так называемых «ставленнических» присяг, которые в обязательном порядке произносились посвящаемыми в стихарь псаломщика и рукополагаемыми в дьяконский и в иерейский чины [143]. В-третьих, трансформировалось содержание так называемых «ставленнических допросов», осуществляемых перед соответствующим посвящением и рукоположением [144]. 
Вопрос о внесении изменений в чин «наречения во епископы» и в текст архиерейской присяги рассматривался Св. синодом 15 марта 1917 г. На его заседании было назначено произвести 18 марта наречение в епископа Пинежского (викария Архангельской епархии) архимандрита Павла (Павловского). По причине произошедшей в стране смены власти, Синод постановил изменить чин наречения и форму архиерейской присяги [145]. Новые чины имели следующие отличия: вместо указа императора о наречении архимандрита Павла в епископа читалось соответствующее определение Синода, а вместо фразы «по изволению государя» объявлялось «по благословению Синода» [146]. Архиерейская присяга произносилась на имя «благоверного правительства» . 
18 марта 1917 г. новый чин «наречения» во епископа Павла (Павловского)[148] совершали все члены Синода, а в его хиротонии, состоявшейся на следующий день, кроме синодальных иерархов, участвовали еще четыре архиерея, включая управляющего Петроградской епархией епископа Гдовского Вениамина (Казанского) . 
Так называемые «ставленнические» чины РПЦ, в отличие от основных, ежедневно совершаемых богослужебных чинов (изменения в которых, осуществленные Синодом 7— 8 марта 1917 г. «в связи с прекращением поминовения царствовавшего дома» рассмотрены выше) имели ряд особенностей. Первой — была относительная редкость их использования. Каждый представитель духовенства проходил каждый ставленнический чин раз в жизни: перед соответствующим возведением в последующую степень церковноили священнослужения. Другой особенностью было то, что ставленнические чины совершались не публично, а келейно, наедине с духовником (исповедь и присяга) или с членами Духовной консистории («допрос»), то есть в определенном смысле — тайно. 
В марте 1917 г. Св. синодом были получены телеграммы от архиереев Донской, Екатеринбургской и Полоцкой епархий с просьбами об изменении текстов ставленнических допросов и присяг. Синод рассмотрел эти ходатайства 24 марта. Согласно принятому решению, исправление названных чинов осуществлял архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский). В тот же день новый текст допросов и присяг был утвержден синодальным определением и введен для всех епархий РПЦ [150]. 
Изменения коснулись первой части всех трех (для псаломщика, дьякона и священника) ставленнических присяг, в которых содержались обязанности рукополагаемых (поставляемых) как членов государства. Суть исправлений заключалась в следующем: из присяг полностью (за исключением двух первых строк, в которых ставленник именовал себя и говорил, что «обещаюсь и клянусь» пред Богом и Св. Евангелием), вычеркивалась часть, содержащая пространное обещание верности императору. Вместо нее вводились краткие слова: «быть верным подданным Богохранимой державе Российской и во всем по закону послушным Временному Правительству ея». 
В ставленнических «допросах» изменения свелись к упразднению упоминания императора. Так, в «допросе» псаломщика новая форма церковной присяги получила название «верноподданническая присяга державе Российской», а в «допросах» священнослужителей вместо упоминания о «Духовном Регламенте и Его Императорского Величества указах» появились слова о том, что священник (дьякон) обещает исполнять «действующие церковногосударственные узаконения». (Достаточно характерно то, что на фоне происшедшего политического переворота во всех «допросах» Синод оставил без изменения фразу, произносимую ставленником: «В преступных политических делах не замешан») [151]. 
Однако в практике Российской церкви в марте 1917г. существовали другие формы ставленнических присяг, в которых поминовение государственной власти отличалось от установленного Синодом. Например, епископ Полоцкий и Витебский Кирион (Садзегелли) полностью сохранил форму «верноподданнической» присяги, но все упоминания об императоре заменил упоминанием Временного правительства. Свой вариант предложил и архиепископ Донской и Новочеркасский Митрофан (Симашкевич), полностью упразднив начальную часть, содержащую присягу «на верноподданство». Две другие части, в которых говорилось о священнических и учительских обязанностях рукополагаемого, практически дословно повторяли слова прежнего клятвенного обещания [152]. В заключительную часть — пункт об обязанностях священника как члена государства, вводились две фразы, дословно заимствованные из государственной присяги — «клятвенного обещания на верность службы Российскому Государству», установленной Временным правительством 7 марта. В частности: «Обязуюсь повиноваться Временному Правительству, ныне возглавляющему Российское государство, впредь до установления образа правления волею народа при посредстве Учредительного собрания» . 
Итак, в марте 1917 г. в присягах ставленников Донской епархии фактически указывалось на сохранявшуюся в России (вплоть до соответствующего решения Учредительного собрания) неопределенность формы государственного правления. В аналогичных присягах, введенных Синодом 24 марта для использования во всех епархиях РПЦ, об этом уже не упоминалось: лишь название «Временного» указывало на некоторую неопределенность правительственной власти (но не образа правления). Установленная Св. синодом форма ставленнической присяги по своей политической окраске имела достаточно выраженную «народно-представительскую» формулировку (в том смысле, что в ее содержании упоминалось лишь состоящее из народных представителей, членов Государственной думы, Временное правительство; а о предстоящем в Учредительном собрании выборе формы власти не упоминалось). То же относится и к присяге, установленной в Полоцкой епархии. 
Таким образом, результаты исследований новых форм церковных чинов и присяг позволяют сделать некоторое обобщение: 
Все члены православного причта, готовящиеся к возведению в какие-либо степени церковноили священнослужения, как члены государства и как ставленники, давали две соответствующие присяги. В первой из них, установленной Временным правительством, говорилось о временной «неопределенности» образа правления в России (о предстоящем выборе формы правления). Во второй, установленной Св. синодом РПЦ, об этом не упоминалось, но говорилось о смене формы власти как о свершившемся факте. Поэтому присяга, установленная Синодом, в политическом смысле оказалась левее присяги, установленной Временным правительством. Чем подтверждалось стремление членов Синода придать революционным событиям необратимый характер и не допустить возврат монархического правления. 
Кроме того, анализ прежних и новых ставленнических, богослужебных и других церковных чинов позволяет заключить, что Синод РПЦ в марте 1917 г. производил упразднение поминовения императора и царствующего дома (как в смысле «имярек», так и в смысле поминовения самой царской власти) без учета характера самого поминовения: будь оно всенародное или тайное, общее или поименное [154]. 


На наш взгляд, объяснять действия Синода в феврале — марте 1917 г. привычками «послушания» [155] и «раболепства» [156] перед государственной властью не вполне корректно, потому что уже 7—8 марта 1917 г. при возникновении между Синодом и правительством определенных разногласий относительно перспектив отношений государства к церкви синодальные архиереи вели себя достаточно независимо по отношению к новой власти. 
Так, Временное правительство 4 марта на торжественно открытом заседании Св. синода через своего обер-прокурора декларировало предоставление Православной российской церкви полной свободы в управлении, сохранив за собой лишь право останавливать решения Синода, в чем-нибудь не соответствующие закону и нежелательные с политической точки зрения. Новый обер-прокурор Синода В.Н.Львов определял свои ближайшие задачи по отношению к церкви как создание дружелюбного отношения государства к церкви и как обеспечение взаимного невмешательства церкви и государства во внутренние дела друг друга [157]. 
Но вскоре Временное правительство стало действовать вопреки своим обещаниям. На заседании 7 марта 1917г. оно заслушало сообщение обер-прокурора «о необходимых к оздоровлению» церкви мероприятиях. Было постановлено поручить В.Н.Львову представить правительству проекты о преобразовании церковного прихода, о переустройстве епархиального управления на церковно-общественных началах и о восстановлении деятельности Предсоборного присутствия [158]. Этим постановлением церковь фактически лишалась надежды на обещанную 4 марта обер-прокурором свою «свободу», то есть нарушался заявленный правительством принцип невмешательства государства в церковный строй жизни. 
В свою очередь, 4 марта Св. синод был удовлетворен программными обещаниями обер-прокурора, «во всем пошел им навстречу этим обещаниям, издал успокоительное послание к православному народу и совершил другие акты, необходимые, по мнению правительства, для успокоения умов» [159]. Это цитата из заявления шести архиепископов Св. синода, направленного Временному правительству 8 марта. Иерархи протестовали против решения Правительства от 7 марта вмешиваться во внутренние дела Церкви. Из содержания приведенной фразы следует вывод о существовании определенной договоренности между Временным правительством и Св. синодом, достигнутой, по-видимому, на заседании Синода 4 марта. Суть ее состояла в том, что Временное правительство предоставит РПЦ свободу в управлении в обмен на принятие церковью мер по успокоению населения страны и формированию в обществе представления о законной смене власти. Несмотря на то, что Св. синод последовательно выполнял условия соглашения, Временное правительство нарушило свои обязательства. Что и вызвало протест синодальных архиереев. 
В заявлении членов Синода также говорилось, что 7 марта обер-прокурор, вопреки сделанным 4-го числа обещаниям о невмешательстве государства во внутренние дела РПЦ, объявил, что он и Временное правительство при решении церковных вопросов считают себя облеченными властными полномочиями, которыми ранее обладала императорская власть [160]. Поскольку же обер-прокурор на неопределенное время, вплоть до созыва Поместного собора, остается «безапелляционным вершителем церковных дел», то «ввиду столь коренной перемены в отношениях государственной власти к Церкви», синодальные архиереи, во-первых, не считают брать на себя ответственность за мероприятия по преобразованию церковного управления, которые правительство или лично обер-прокурор решат проводить, и во-вторых, не считают для себя возможным присутствовать на заседаниях Св. синода, хотя и остаются в послушании как ему, так и правительству. Заявление подписали все архиепископы Синода: Финляндский Сергий (Страгородский), Литовский Тихон (Белавин [161]), Новгородский Арсений (Стадницкий), Гродненский Михаил (Ермаков), Нижегородский Иоаким (Левицкий) и Черниговский Василий (Богоявленский). Таким образом, шесть из десяти членов высшего органа церковной власти [162] в качестве протеста против действий Временного правительства объявили своеобразную забастовку. 
Однако через несколько часов авторы заявления изменили свое решение относительно присутствия в Синоде. В последующие дни они продолжали обсуждать сложившееся положение и указали правительству на «неканоничный и незакономерный» образ действий нового обер-прокурора [163]. На этом конфликт между Св. синодом и Временным правительством был исчерпан [164]. И хотя 10 марта на заседании правительства со стороны обер-прокурора было высказано предложение о желательности обновления состава членов Синода, но изменения было решено осуществлять постепенно [165]. 
Итак, уже 7 марта стало ясно, что декларированная ранее новой властью «свобода церкви» — фикция и что Временное правительство оставляет за собой право распоряжаться церковными делами аналогично праву управления церковью императором. Иными словами, стало ясно, что принципиального отличия в отношении государства к церкви при новом строе не произойдет [166]. 
Рассмотренное разногласие между церковной и государственной властью показывает, что Синод имел свое суждение о действиях правительства, в определенной мере отстаивал свою позицию и защищал церковные интересы. Таким образом, объяснять последовавшие действия Синода «раболепной привычкой к пассивному восприятию политических событий в собственной стране» [167], на наш взгляд, не вполне правомочно. 
Стремление высшего органа церковной власти вести независимую от государственной власти политику подтверждает и содержание его определения от 6 марта — «Об установлении новой формы определений и указов Св. синода». Согласно ему, все постановления впредь должны были иметь следующий вид: «191... г. «...» дня Святейший Правительствующий Синод Российской Православной Церкви слушали: ... Приказали: ... Подписи членов Св. синода, решавших дело, начиная с первенствующего» [168]. Однако до Февральской революции, как уже говорилось, была принята такая форма: «...По указу Его Императорского Величества, Святейший Правительствующий Синод слушали: ...(далее — совпадает с новой. — М.Б.)» [169]. Таким образом, церковные иерархи в «шапке» своих определений не только не заменили (в отличие от всех рассмотренных выше богослужебных чинов и молитвословий. — М.Б.) упоминание Е.И.В. на «благоверное Временное правительство», но и вообще убрали упоминание о государственной власти. Данный факт свидетельствует о стремлении членов Св. синода управлять церковью самостоятельно и независимо от светской власти. 
Позволим себе не согласиться с князем Н. Жеваховым, который постановления Синода (по «углублению» революции) называл вынужденными и объяснял их «пленением» церковной иерархии Временным правительством. О положении церкви в марте 1917 г. Жевахов говорил, что за всю свою предыдущую историю церковь никогда не была столь запугана, никогда не подвергалась таким глумлениям и издевательствам, как в те дни [170]. 
Доводы Жевахова достаточно убедительны, но они не объясняют бездействие Св. синода во время революционных событий февраля 1917 г., когда Православная церковь еще находилась под покровительством и защитой царя. 
Кроме того, под всеми «революционными» синодальными определениями 6—9 марта стоят подписи всех членов Синода. Следовательно, остается одно из двух: или признать рассмотренные выше определения Синода официальной точкой зрения РПЦ, или допустить, что будто в дни испытаний и опасности не нашлось ни одного члена Синода, который бы выступил в защиту достоинства церкви и, тем самым, допустить духовную смерть членов Святейшего правительствующего синода. Последнее нам представляется достаточно безрассудным. Тем более, что позже со стороны официального духовенства упомянутые определения Синода не осуждались и не пересматривались [171]. Остается принять мнение Св. синода как авторитетное и официальное мнение РПЦ о событиях февраля и марта 1917 г. 
Понять же мотивы «клятвопреступной» деятельности, в частности, членов Синода можно с учетом проблемы «священства-царства». Духовенство знало, что светская власть — народовластие — не обладает трансцендентной, харизматической природой, как власть царя и священства. (Божественный характер которых отражен, например, в чинопоследовании коронования и миропомазания императора на царство, в церковном таинстве рукоположения во священство и др.). Одобряя свержение монархии и приводя народ к присяге революционной власти, духовенство придавало закономерный и законный характер упразднению харизматической государственной власти с той целью, чтобы обеспечить существование в стране по сути любой формы власти, лишь бы та не обладала Божественной харизмой. 
То есть основной мотив революционности духовенства заключался даже не в получении каких-либо свобод от Временного правительства, в которых отказывал император, не в «освобождении» церкви от государственного «порабощения», или от «засилья» светской власти, а в первую очередь — в желании уничтожить, свергнуть царскую власть как харизматического «соперника». И осуществить это для того, чтобы священству быть единственной властью, обладающей Божественной природой, чтобы обеспечить себе монополию на «ведение», «обладание» и «распоряжение» «волей Божией». И вместе с тем для того, чтобы на практике доказать свой тезис: «священство выше царства»; «священство — вечно, божественно и непреложно, а царство земное — изменчиво, бренно и преходяще». 
Князь Н.Д.Жевахов, на страницах своих «Воспоминаний» рассуждая о религиозной идее русского самодержавия, согласно которой лишь цари имели право называться помазанниками Божьими, упоминает о многочисленных примеpax того, что после февраля 1917 г. не только иерархи, но даже рядовые священники начали говорить, «что они все (выделено Жеваховым. — М.Б.) помазанники Божий» [172]. Что служит подтверждением тезиса о наличии скрытого противостояния воинствующих клерикалов императорской власти, о существовании побудительного мотива революционной деятельности духовенства: лишь после свержения последней священство могло (и смогло) присвоить харизматический титул «помазанничества». 
Именно по причине противостояния священства царству вопрос даже о теоретической возможности установления в России хотя бы конституционной монархии официальными органами церковной власти в 1917 г. не рассматривался. Но официальная политика РПЦ была с первых чисел марта направлена на приветствие и узаконивание народовластия [173]. 
3. Была ли альтернатива действий у Св. синода? 
Общеизвестно, что народ России за Октябрь 1917 г. и его следствия — Гражданскую войну, организованный властями голод, коллективизацию, политические репрессии и проч. заплатил огромную цену. Ею стали десятки миллионов человеческих жизней и неподдающиеся подсчету потери материальных средств (не говоря уж об итогах «ленинского эксперимента»). Непосредственным же прологом тому был Февраль 1917 г. Отсюда — желательно рассмотреть его с учетом возможных альтернатив развития событий. И в первую очередь — вариантов действий Святейшего правительствующего синода и российских священнослужителей в целом (как социальной прослойки, способной оказывать значительное влияние на массовое сознание населения). 
В связи с этим настоятельно требуют ответа такие вопросы. Была ли альтернатива действий у членов Св. синода в судьбоносные дни февраля—марта 1917 г.? Существовали ли в то время варианты «генеральной линии» РПЦ? Насколько весом был вклад духовенства в развитие политических событий в первые недели Февральской революции? (Чаще всего подобного рода вопросы обсуждаются применительно к узловым историческим событиям, к так называемым «историческим развилкам» или «горизонтам ожиданий»: например, к политике Советского государства 20-х годов, когда, например, существовала нэповская альтернатива «великому перелому» 1929—1933 гг.) [174]. Пожалуй, ничто (кроме посылки, что «история не терпит сослагательного наклонения») не мешает нам рассмотреть с такой точки зрения и действия высшего органа церковной власти РПЦ во время свержения монархии. 
Итак, в 1917 г. в столице наступили февральские события. Как могло отреагировать на них официальное духовенство? Было ли оно способно повлиять на ход этих событий? Существует ряд факторов, которые позволяют ответить на этот вопрос утвердительно. 
В распоряжении членов Св. синода был целый ряд мер, с помощью которых можно было уменьшить среди православного населения накал революционных страстей. Причем эти меры могли иметь — по большому счету — вполне аполитичный характер. Тем более, что практически все они неоднократно уже использовались для аналогичных, охранительных целей. В качестве возможных действий, которые мог предпринять Св. синод в период развития событий Февральской революции (с 23 по 28 февраля: от начала массовых забастовок до перехода власти в столице в руки Временного комитета Государственной думы и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов; или даже до 2 марта — до отречения Николая II) можно назвать следующие: 
1) обратиться к пастве с посланием [175], в котором, в частности, напомнить о необходимости соблюдения верноподданнической (фактически церковной) присяги Николаю II и наследнику престола; широко растиражировать это послание [176]; 

выпустить аналогичное обращение к армии и флоту; 

составить отдельное послание к гарнизону Петрограда с призывом быть верным воинскому долгу; 

обратиться ко всем пастырям Православной церкви (епархиальным преосвященным и приходским клирикам) о необходимости принятия всех доступных мер по поддержке монархии [177] («существующей власти» — выражаясь словами Священного Писания [178]); 

отслужить публичные молебны об умиротворении народа и прекращении «междоусобной брани» [179]; 

провести крестные ходы (социальная база которых — консервативно настроенная паства, члены правых партий и проч.); 

выпустить открытое обращение к царю и всему до-му Романовых с выражением верноподданнических чувств и духовной поддержки; 

пригрозить епитимией и даже анафематствованием «дерзающих на бунт и измену» против императора (согласно чина «Недели Православия» [180]), анафематствовать отдельных лидеров революционного движения [181]; 

9) запретить проведение богослужений в тех местах и районах, население которых поддерживало революционное движение [182] (иными словами, в компетенции Св. синода была та мера воздействия на паству, которая в Римскокатолической церкви называется интердиктом: запретом богослужений, таинств и христианского погребения для подвергшихся этой мере лиц и даже территорий). 
Практически все эти меры (вполне аполитичные [183] по форме и охранительные по существу) можно было осуществить и на местах: от уровня епархии до прихода. Хотя для большинства городов и районов России таких мер и не требовалось: в них революция пришла «по телеграфу». 
Даже если бы часть этих мер была осуществлена, то отречения императора могло и не случиться. Узнав о поддержке монархии со стороны Св. синода РПЦ, Николай II вряд ли занес бы в дневник свою знаменитую фразу: «Кругом измена и трусость, и обман!» [184] 
На то, что у членов Св. синода не было времени отреагировать на стремительно развивавшиеся политические события (о чем пишут, например, уже называвшиеся церковные авторы [185]), можно возразить следующим. Во-первых, как уже говорилось, 26 и 27 февраля 1917 г. к Св. синоду поступали со стороны высокопоставленных чиновников просьбы о необходимости поддержки монархии. Иерархи же не сочли нужным идти навстречу им. При том, что волна массового народного выступления разворачивалась у синодальных архиереев буквально под окнами. Во-вторых, у Св. синода был определенный опыт реагирования на революционные события. Так, в 1905 г. высший орган церковной власти отозвался на Кровавое воскресенье уже 12 и 14 января: распоряжением о внесении в богослужения особых молитв и посланием «По поводу беспорядков рабочих», соответственно [186]. Даже с учетом того, что в тот период стачечное движение в С.-Петербурге приняло всеобщий характер не 9-го, а 8-го числа, получается, что Св. синод в ответ на происшедшие события принял меры менее чем через неделю. Еще быстрее Синод отреагировал на Декабрьское вооруженное восстание в Москве: уже на четвертый день противостояния он распорядился повсеместно служить молебны о прекращении в стране раздоров, нестроений и междоусобной брани [187]. 
О событиях же начала 1917 г. известно, что 23 февраля (в Международный женский день, отмечаемый социалдемократией) забастовала треть рабочих Петрограда, а 25-го числа — уже 80 % пролетариата города. До 2 и 3 марта (когда увидели свет высочайшие акты Николая II и Великого князя Михаила Александровича) в распоряжении членов Синода была почти неделя времени. По опыту января и декабря 1905 г. — вполне достаточный срок для принятия необходимых мер. 
В качестве третьего возражения сторонникам указанной точки зрения можно указать, что высшее духовенство не могло не видеть и не знать, что в случае нарастания стачечного движения революционные процессы развиваются очень быстро (как, например, в 1905 г. в период всероссийской октябрьской политической стачки и Декабрьского вооруженного восстания в Москве). То есть опыт 1905 г. не мог не подсказывать иерархам РПЦ, что реагировать на разворачивающиеся стихийные антиправительственные движения следует очень быстро. Тем более, что председательствовавший в Св. синоде в февральско-мартовские дни 1917 г. митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) был постоянным членом высшего органа церковной власти с 1892 г. Соответственно, он был из тех иерархов, которые имели непосредственный опыт руководства церковью в дни социальных катаклизмов. 
Если в условиях нарастания Февральской революции Синод все же промедлил бы с проведением соответствующих мер до вечера 2 марта, но принял бы их до утра следующего дня, то и это вполне могло серьезно повлиять на ситуацию. Великий князь Михаил Александрович, узнав о мощной идеологической поддержке монархии со стороны Православной церкви, мог всерьез задуматься о принятии на себя верховной власти, которую передавал ему августейший брат... И тогда Россия с большой степенью вероятности стала бы конституционной монархией. Но ничего этого, как известно, не случилось. 
Среди различных факторов, влиявших в период начала Второй российской революции на судьбу монархии, одним из решающих был характер отношения духовенства РПЦ к институту царской власти. Сама власть императора как помазанника Божия имела духовную основу именно в православии. Потому с большой долей уверенности можно утверждать, что если бы Св. синод в судьбоносные для царя и страны февральско-мартовские дни 1917 г. предпринял в отношении монархии охранительные действия, то политические события и в столице, и на местах пошли бы по иному сценарию [188]... 
Начиная с 3 марта, после появления вышеупомянутых высочайших актов от 2 и 3 марта, политическая ситуация в стране резко изменилась. Николай II сошел в определенном смысле с политической сцены. Но тем не менее монархия в России, как институт — согласно акту Вел. кн. Михаила Александровича — продолжала существовать. И ей требовалась поддержка. В новых условиях члены высшего органа церковной власти могли предпринять для ее «реставрации» (если бы они в этом были заинтересованы) ряд охранительных мер. В тот период Св. синоду было возможно: 

разъяснить пастве с амвонов и печатным способом политическую обстановку в России: о сложившемся до ре-шения Учредительного собрания «междуцарствии» [189]; 

выпустить к архипастырям и пастырям Православной церкви послание, чтобы те в своей проповеднической деятельности не занимались самопроизвольной трактовкой свершившихся в стране политических событий, а в точности следовали содержанию акта Вел. кн. Михаила Александровича (то есть разъясняли бы пастве временную неопределен-ность формы правления в стране); 

осуществить юридически строго выверенные изменения богослужебных чинов и молитвословий (не упразднять поминовение «царствовавшего» дома, а совместить молитвы о Временном правительстве и о доме Романовых — вплоть до соответствующего решения Учредительного собрания) [190]; 

по крайней мере намекнуть православной пастве о необходимости несения определенного покаяния за участие в любых антиправительственных манифестациях (будь-то антимонархических, происходивших до 2 марта 1917 г., или последующих выступлениях — против уже новой власти); 

распорядиться для всего духовенства РПЦ, чтобы при церемониях принятия православной паствой присяги «на верность службы Российскому государству» пастыри под-черкивали условность и временность новой присяги, по-скольку — по меньшей мере до решения Учредительного собрания о форме правления — народ оставался связанным прежним клятвенным обещанием на верность царствующей династии; 

заявить Временному правительству протест по поводу превышения тем своих полномочий (в связи с объявлением 11 марта в тексте присяги членов Временного правительства о фактической необратимости смены формы государственной власти в России) [191]. 

Однако несмотря на то, что принятие всех этих охранительных мер находилось в компетенции Св. синода, ни одна из них не была предпринята. Несколько позже, начиная с 6 марта 1917 г., им был проведен комплекс охранительных действий в отношении Временного правительства, о котором уже повествовалось. 
С 3 марта, в случае поддержки духовенством РПЦ монархической системы власти, на политическом поле обсуждалась бы, по нашему мнению, альтернатива между конституционной монархией и демократической парламентской республикой. (Наибольший потенциальный электорат первой составляли кадеты и правые, а второй — главным образом меньшевики и эсеры). Однако в послефевральский период 1917 г.[192], и особенно после подавления корниловского мятежа с его попыткой установления военной диктатуры, «по факту» альтернатива была между демократической республикой (за которую выступали центристы и часть левых) и республикой Советов (в форме диктатуры пролетариата, которой добивались большевики). В чью пользу склонились симпатии масс, желавших скорейшего окончания войны и передела земли — известно. 
Так что на вынесенный в заголовок параграфа вопрос можно ответить утвердительно. Альтернатива действиям (во многом — бездействию) Св. синода в февральско-мартовские дни 1917 г. была. Альтернативы же монархического пути развития России после упомянутых актов Св. синода (предпринятых одних и не предпринятых других) — не стало. 

[1] Деникин А.И. Указ. соч. С. 46. 
[2] Например, буквально накануне революции, 21 февраля 1917 г., в Киеве состоялось частное собрание духовенства под председательством викарного епископа Никодима (Кроткова)*, при участии протоиерея Г.Прозорова и инспектора Киевской духовной академии архимандрита Тихона. На нем обсуждалась обстановка в России. От имени собрания императрице была отправлена телеграмма с предложением о разгоне Думы, революционизирующей общество (Церков. жизнь. Пг., 1917. № 5. С. 77; Зенъковский В.В., протопресвитер. Указ. соч. С. 43). 
Однако данная позиция не была типичной для духовенства РПЦ. 
* В приводимом церковном источнике (Церков. жизнь. Пг., 1917. № 5) допущена опечатка: вместо Никодима (епископа Чигиринского) приводится имя «Никон». Однако в 1917 г. в Киевской митрополии не было викарного епископа с таким именем. То, что речь идет о викарном епископе Никодиме (Кроткове), установлено по другим источникам (см., например: Зеньковский Василий, протопресвитер. Указ. соч. С. 43; Акты Святейшего ... Указ. соч. С. 910—956). 
[3] Шавельский Г. Воспоминания ... Указ. соч. Т. 2. С. 173. 
[4] РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 2831: Протоколы заседаний Синода от 8—27 февраля 1917 г. №№ 881—1206. 
[5] РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917. I отд. V стол. Д. 54. Л. 29—31; Оп. 445. Д. 5. Л. 41. 
[6] Жевахов Н.Д. Указ. соч. Т. 1. С. 288. 
[7] Ниже будет показано, что действия высшей церковной иерархии во время февральско-мартовских революционных событий были обусловлены, в первую очередь, мотивами, вытекающими из историко-богословской проблемы «священства-царства». 
[8] Митрополит Владимир (Богоявленский), в связи с его отрицательным отношением к Г.Распутину, в ноябре 1915 г. был удален из столицы с формальным повышением: Киевская епископская кафедра, как самая древняя, считалась самой почетной; кроме того, за Владимиром также сохранилась должность первенствующего члена Св. синода (Фирсов С.Л. Русская церковь ... Указ. соч. С. 435, 437). 
Современники-священнослужители, отзываясь о митрополите Владимире в связи с его переводом в Киев, говорили о «тяжких страданиях, причиненных (ему) самодержавием», и оттого самого архиерея называли «страдальцем-святителем» (ЦВк. 1917. №9-17. С. 180—182). 
[9] Жевахов Н.Д. Указ. соч. Т. 1. С. 288, 289. 
[10] Один из священников, член Государственной думы, в день ее последнего заседания, 27 февраля 1917 г., проявил нескрываемую радость о революционных событиях в Петрограде. Будучи очевидцем убийства полицейского, вырвавшего у одного из вожаков мятежной толпы красный флаг, «крамольный поп» (по выражению Ф.Винберга. — М.Б.), «сладостно упиваясь только что пережитым впечатлением», с думской кафедры «восторженно» оповестил соратников о разворачивающихся на улице событиях (Винберг Ф. Указ. соч. С. 353). 
[11] Петрогр. листок. Пг., № 84. С. 5; Титлинов Б.В. Церковь во время революции. Пг., 1924. С. 55. 
[12] Жевахов Н.Д. Указ. соч. Т. 1. С. 288—289. 
[13] Последование в неделю Православия. СПб., 1904. С. 31. 
[14] Петрогр. листок. Пг., 1917. № 55. С. 4. 
[15] Митрополит Питирим (Окнов) 1 марта 1917г. (по другим сведениям, 28 февраля), наряду с царскими министрами и высшими государственными чиновниками, был арестован как представитель прежней власти. Под давлением революционной власти он подал прошение об увольнении на покой, которое 6 марта было удовлетворено Синодом (Жевахов Н.Д. Указ. соч. Т. 2. С. 98; Карташев А.В. Революция и Собор ... Указ. соч. С. 78; Феодосии (Алмазов), архимандрит. Указ. соч. С. 33—34; Фруменкова Т.Г. Высшее православное духовенство ... Указ. соч. С. 75—76; РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 2832. Л. 11а; ЦВ. 1917. № 9—15. С. 69). 
[16] Исполнительный комитет Государственной думы назывался также Временным комитетом Государственной думы (ВКГД) и Временным исполнительным комитетом Государственной думы (Высшие и центральные государственные учреждения ... Указ. соч. Т. 1. С. 227). 
ВКГД был образован в ночь с 27 на 28 февраля 1917 г., председателем его стал М.В.Родзянко. 1 марта комитет взял на себя управление государством и по договоренности с руководством Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов сформировал Временное правительство. В первые дни марта заседания ВКГД и Петросовета проходили совместно (Милюков П.Н. История второй ... Указ. соч. 2001. С. 42, 44, 45, 51;Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. Указ. соч. С. 141). 
[17] Милюков П.Н. История второй ... Указ. соч. 2001. С. 49; Искендеров А.А. ... Указ. соч. С. 546. 
[18] ГАРФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 572. Л. 7 об., 19. 
[19] ВЦОВ. 1917. № 1. С. 2—3; Петрогр. ведомости. Пг., 1917. №39. С. 1. 
[20] Нижегор. церков.-обществ, вести, (далее — Нижегор. ЦОВ). 
Н.Новгород, 1917. № 7. С. 113; Саратов. ЕВ. Саратов, 1917. № 8. Офиц. отд. № 8. С. 265; Церков. правда. Симбирск, 1917. № 6. С. 2; Киевлянин. Киев, 1917. № 65. С. 2; Вечер, газ. Киев, 1917. № 1355. С. 2; Уфим. жизнь. Уфа, 1917. № 549 (52). С. 2; Астрахан. вестн. Астрахань, 1917. № 52. С. 2; Ревель, наблюдатель. Ревель, 1917. № 53. С. 2—3; Перм. Зем. неделя. Пермь, 1917. № 10. С. 19; Орлов, вестн. Орел, 1917. № 52. С. 2. 
[21] Свет. Пг., 1917. № 54. С. 3; Новое время. Пг., 1917. № Н719. С. 5. 
[22] Новгород. ЕВ. Новгород, 1917. № 7. Часть неофиц. С. 324—325, №11. Часть неофиц. С. 451. 
[23] Новгород. ЕВ. Новгород, 1917. № 11. Часть неофиц. С. 451. 
[24] ВЦОВ. 1917. № 1. С. 2—3; Русское слово. М, 1917. № 51. С. 2. 
[25] Бирж, ведомости. Пг., 1917. № 55. С. 4. 
[26] Рус. слово. М., 1917. № 52. С. 3; Жевахов Н.Д. Указ. соч. Т. 2. С. 191. 
[27] Рус. слово. М., 1917. №51.С. 2. 
[28] ЦВ. 1917. № 9—15. С. 55, 56, 58; Новое время. Пг., 1917. № 14720. С. 4. 
[29] Там же. С. 56. 
[30] Текст акта Великого князя Михаила Александровича был составлен юристами В.Д.Набоковым и Б.Э.Нольде — одними из лидеров конституционно-монархической кадетской партии (Думова Н.Г. Указ. соч. С. 104—105). 
[31] Например, партия кадетов, в своей программе первоначально добивавшаяся конституционной монархии в России, лишь 25—28 марта 1917 г., на своем VII съезде, объявила себя сторонницей республиканского правления (Вести. Партии народной свободы. Пг., 1917. № 1. С. 9). 
Несколько раньше, 11 марта, за республиканское правление в стране высказались члены Центрального комитета Партии народной свободы и члены думской фракции этой партии. С их стороны на готовящийся VII съезд кадетской партии было вынесено предложение об изменении пункта программы о форме правления в России. Вместо парламентской монархии предлагалось признать необходимым установление демократической республики (см.: Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция. Москва. Фронт. Периферия. М., 1971. С. 366; Протоколы Центрального комитета и заграничных групп Конституционно-демократической партии. Указ. соч. Т. 3. С. 358—361). 
Среди членов Временного правительства за установление в России формы правления в форме конституционной монархии активно выступали П.Н.Милюков и А.И.Гучков. Так, последний, по возвращении 3 марта 1917г. в Петроград из Пскова, где было получено отречение Николая II от престола, посетил казармы и мастерские железнодорожных рабочих. Прочтя акт об отречении, Гучков публично возгласил: «Да здравствует император Михаил!» Однако тут же он был арестован радикально настроенной публикой. Только при помощи дежурной роты расположенного близ полка его удалось освободить (Родзянко М.В. Крушение империи. Указ. соч. С. 307—308). 
[32] Киевлянин. Киев, 1917. № 63. С. 3; Думова Н.Г. Указ. соч. С. 104. 
[33] Милюков П.Н. История второй ... Указ. соч. 2001. С. 49—51; Ольденбург С.С. Указ. соч. С. 640; Вести. Партии народной свободы. Пг., 1917. № 1.С. 9; Известия Петрогр. Совета рабочих и солдатских депутатов. Пг., 1917. № 4. С. 1; Урал, жизнь. Екатеринбург, 1917. № 51. С. 2—3; Искендеров А.А. Указ. соч. С. 522, 539. 
[34] ЦВ. 1917. №9—15. С. 58. 
[35] Там же. С. 57, 58. (Выделено курсивом нами. —М.Б.). 
[36] Феодосий (Алмазов), архимандрит. Указ. соч. С. 34. 
[37] Относительно фамилии митрополита Макария встречаются разночтения. По одним источникам, он от рождения «Невский», по другим — «Парвицкий». В третьих говорится, что фамилия «Парвицкий» была им (в миру — Михаилом Андреевичем) сменена при окончании Тобольской семинарии в 1854 г. В целом, в историографии установилось написание «Парвицкий-Невский» (см. подробнее: Царю Небесному и земному ... Указ. соч. С. XXVI, 249, 250, 262, 264, 337). 
[38] Титлинов Б.В. Указ. соч. С. 56; Деникин А.И. Указ. соч. С. 7. 
[39] День. Пг., 1917. № 1578 (6). С. 1. 
[40] За 238 дней своего существования Временное правительство сменило 4 состава: однородно-буржуазное (02.03—02.05), 1-е коалиционное (05.05—02.07), 2-е коалиционное (24.07—26.08) и 3-е коалиционное (25.09—25.10) (см. подробнее: Высшие и центральные государственные учреждения ... Указ. соч. Т. 1. С. 232). 
[41] РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917. I отд. V стол. Л. 1, 2, 4, 8—20, 22, 23, 25—30, 32, 34, 35. 
[42] РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917. I отд. V стол. Д. 54. Л. 6; Кишинев. ЕВ. Кишинев, 1917. № 9—10. Отд. офиц. С 50; Ом. ЕВ. Омск, 1917. № 11. С. 4; Том. ЕВ. Томск, 1917. № 6—7. Ч. офиц. С. 110; Владивосток. ЕВ. Владивосток, 1917. № 6. Ч. офиц. С. 153; Иркут. ЕВ. Иркутск, 1917. № 5—6. С. 60; Оренб. ЕВ. Оренбург, 1917. № 9—10. С. 51; Тобол. ЕВ. Тобольск, 1917. № ю. С. 101; Екатеринб. ЕВ. Екатеринбург, 1917. № 10—11. Отд. офиц. С. 63; Екатериносл. ЕВ. Екатеринослав, 1917. № 8. Офиц. отд. С. 105; Херсон. ЕВ. Одесса, 1917. № 5. Отд. офиц. С. 62; и др. 
[43] РГАДА. Ф. 1207. Оп. 1. Д. 63. Л. 84; Нижегор. ЦОВ. Н. Новгород, 1917. №7. С. ИЗ. 
[44] РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 2832. Л. 19. 
[45] РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 2832. Л. 16; ЦВ. 1917. № 9—15. С. 58. 
[46] ГАРФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 6. Л. 15; Соколов Н.А. Убийство царской семьи: из записок судебного следователя Н.А.Соколова. СПб., 1998. С. 16—19. 
Постановление об аресте Николая II и членов династии Романовых 3 марта было принято на заседании Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Через несколько дней, 7-го числа, под давлением Петросовета, Временное правительство приняло решение об аресте императора и его супруги (Арх. новейш. истории России. Указ. соч. Т. III. С. 54, 56, 57). 
[47] Ектения — одна из форм молитв присутствующих в храме. Включает в себя ряд прошений, последовательно возглашаемых священнослужителем о нуждах христианской жизни. После каждого из прошений хор поет, например: «Господи помилуй». Существует четыре вида ектений: в частности, мирная (великая) и сугубая (см. подробнее: ППБЭС. Т. 1. С. 854). 
[48] РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 2832. Л. 16; ЦВ. 1917. № 9—15. С. 58— 59. Служебник. Пг» 1916. 
[49] РГИА. Ф. 833. Оп. 1. 1917—1918. Д. 2. Л. 525. 
[50] РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917.1 отд. V стол. Д. 54. Л. 112, 113—114. 
[51] Вести. Времен, правительства (далее — ВкВП). Пг., 1917. № 70 (116). С. 1. 
[52] РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 2832. Л. 16; Д. 2833. Л. 70—73 об.; ЦВ. 1917. № 16—17. С. 83—86. 
[53] В этих книгах разным образом поминается все учение церкви. Государственное, в частности, учение, содержащееся большей частью в суточном круге богослужебных книг, отражает отношение церкви к государственной власти в виде ектейных прошений и множества различных молитвословий. По частоте поминовения царская власть уступала место только поминовению Божией Матери. Молитвы о царе буквально не сходили с уст церкви: ежедневно все богослужения начинались и заканчивались поминовениями помазанника Божьего, власть царя в течение суток славословилась в качестве, например, выражения церковного учения о государственной власти, множество раз (см.: Служебник. Пг., 1916). 
О том, что все церковное учение содержится в богослужебных книгах, говорили и святые отцы, например, святитель Феофан Затворник: «Наши богослужебные песнопения все назидательны, глубокомысленны и возвышенны. В них вся наука богословская и все нравоучение христианское, и все утешения, и все устрашения. Внимающий им может обойтись без всяких других учительных христианских книг» (цит. по: Иларион (Алфеев), епископ Подольский. Православное богослужение как школа богословия и богомыслия //Церковь и время. М., 2003. № 1 (22). С. 60). 
[54] Необходимо отметить, что Священное Писание, служащее руководством в жизнедеятельности церкви вообще и духовенства в частности, относительно молитвы за власть устами св. апостола Павла говорит следующее: «Прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих» [1 Тим. 2, 1—2]. Речь здесь идет не только о каких-либо конкретных царях и начальниках. По правилам экзегетики (толкования Священного Писания), для понимания какого-либо места необходимо согласование данного отрывка со всеми другими высказываниями Слова Божия о том же предмете. А словом «царь» в Библии в большинстве случаев именуется как личность какого-либо царя, так и власть царя. По сути, царь — определенный человек, облеченный царской властью. Одновременно же с упразднением церковных молитв «за царей» произошло нарушение указания Священного Писания о необходимости молитвы за царскую власть. 
В марте 1917 г. некоторые церковные периодические издания публиковали проповеди духовенства о том, что слова и наставления о царе, которые имеются в Св. Писании, теперь уже надо относить к новой власти, к существующему Временному правительству (см., например: Московские церковные ведомости (далее — Моск. ЦВ). М., 1917. № 11—12. С. 96; Кишинев. ЕВ. Кишинев, 1917. № 11—12. С. 180; Туркестан. ЕВ. г. Верный (Семиреченская обл.), 1917. № 10. Ч. неофиц. С. 137—138). Такими проповедями, с одной стороны, в сознание верующих внедрялось представление о законности смены формы государственной власти, осуществлялся процесс успокоения народа, примирения классовых интересов, сдерживания революционного движения. С другой стороны — проводилась идея десакрализации, обмирщения царской власти; исподволь проводилось богословское «оправдание» революции. 
[55] Синод в своих документах не использовал термин «народовластие». Однако выражение «власть народа» нередко употреблялось в проповедях и посланиях представителей церковной иерархии РПЦ, а также в материалах различных съездов духовенства. Термин «народовластие» употреблялся в отношении новой власти, пришедшей на смену самодержавному правлению. Например, в резолюции Всероссийского съезда духовенства и мирян говорилось, что «с падением царского самодержавия вся полнота верховной власти перешла к народу» (Моск. церков. голос (далее — Моск. ЦГ). М., 1917. № 14. С. 4). 
[56] Протопресвитер Василий Виноградов писал, что поминовением на церковных службах советской власти «отнималось еще нечто дорогое для угнетенного народного сердца: здесь, в стенах храма, за богослужением, где все оставалось неизменно по старине, русский человек чувствовал себя доселе как бы на блаженном острове (единственном только во всем царстве советского режима), на который еще не проник вовсе этот режим. Здесь русский человек отдыхал душою не только религиозно, но и от всех кошмарных условий и впечатлений жизни под коммунистическим режимом. Здесь для него был драгоценный остаток другого мира — мира «Святой Руси». Введение в богослужение упоминания советской власти означало «ложку дегтя в бочку меда». Таким образом, введение этого поминовения в богослужение угрожало патриаршей церкви глубоким потрясением как чувства народной привязанности к патриарху — а на нем-то главным образом держалась внутренняя незыблемая спайка всего организма патриаршей церкви, так и особенно тяготения верующих людей этой эпохи русской жизни к богослужению вообще и, в частности, к богослужениям именно в храмах патриаршей Церкви, где, в противоположность обновленческим храмам, религиозное чувство не было доселе оскорбляемо каким-либо проявлением общности с безбожной властью» (Виноградов Василий, протопресвитер. Указ. соч. С. 16). 
[57] Виноградов Василий, протопресвитер. Указ. соч. С. 15—18. 
Об указе патриарха Тихона о поминовении за богослужениями «предержащих властей страны нашей» упоминается также в сборнике документов: Акты Святейшего ... Указ. соч. С. 295. 
[58] Иларион (Алфеев), епископ Подольский. Указ. соч. С. 62, 68, 72. 
Практически о том же пишет и архиепископ Брюссельский и Бельгийский Василий (Кривошеий) (1900—1985). Богослужебные книги он относит к так называемым символическим текстам Православной церкви, к которым относит «все православные догматические памятники, выражающие от имени Церкви ее веру и богословское учение». Архиепископ Василий говорит: «Православное вероучение выражается не только в официальных документах, символах веры, исповеданиях и соборных постановлениях, но и в церковном богослужении — в Божественной литургии прежде всего, в церковных песнопениях богослужебного круга затем» (Василий (Кривошеий), архиепископ. Символические тексты в Православной церкви, б/м, 2003. С. 16, 84). 
[59] Булгаков Сергий, священник. Из «Дневника». Указ. соч. С. 256. Весьма характерна эволюция взглядов С.Булгакова — известного общественного и политического деятеля России и русского зарубежья. Как и некоторые из его современников (например, Л.Тихомиров, священник Павел Флоренский) за считанные годы он прошел духовный путь от социалиста до монархиста. А ведь в свое время самодержавие для него было врагом номер один. Вот что он писал об этом: «Всю свою молодость и сознательную жизнь до первой революции я был непримиримым врагом самодержавия, я его ненавидел, презирал, гнушался им, как самым бессмысленным, жестоким пережитком истории. Самодержавие — это полиция, жандармы, тюрьма, ссылка, придворные, ни для кого ненужные и неинтересные приемы и парады и убийственная жестокость к русскому народу. Всю гамму интеллигентской непримиримости к самодержавию я изведал и пережил. В студенчестве я мечтал о цареубийстве.., когда я вступил на путь религии, самодержавие казалось мне главнейшим религиозным врагом, с которым связана основная ложь нашей церковности» (цит. по: Будницкий О.В. Терроризм в российском освободительном движении. М., 2000. С. 348—349). 
Приведем основные факты биографии С.Булгакова: 
Булгаков Сергей Николаевич (1871—1944) родился в семье священника. Окончив в 1884 г. духовное училище, он поступил в духовную семинарию, но в 1888 г. оставил ее из-за своего увлечения революционными и материалистическими идеями. В 1890 г. поступил на юридический факультет Московского университета, который в 1894 г. окончил. Увлекшись марксизмом, для его изучения в 1898 г. он поехал в Германию. 
С 1900 г. — профессор Киевского политехнического института. Через глубокий духовный кризис возвратился к православной вере, сторонник религиозно обоснованного социализма. Весной—летом 1905 г. принял участие в организации религиозно-философского общества памяти В.С.Соловьева (объединявшего собой религиозную интеллигенцию и священнослужителей — сторонников обновления церковной жизни). С осени 1906 г. жил и преподавал в Москве, профессор Московского университета. Член II Государственной думы. Участник Поместного собора РПЦ 1917—1918 гг. В июне 1918 г. принял сан священника. В 1922 г. арестован и выслан в Константинополь. Был деканом Свято-Сергиевского богословского института в Париже (см. о нем подробнее: Политические партии России. Указ. соч. С. 91—92). 
[60] Тальберг Н.Д. Перед судом правды. Указ. соч. С. 481; Он же. Кара Божия //Светлый отрок: сб. ст. о царевиче-мученике Алексее и других царственных мучениках. М., 1990. С. 94. 
[61] В первые дни после февральско-мартовского государственного переворота в российской глубинке имело место определенное богослужебное творчество духовенства: во время церковных служб, когда ранее пелось многолетие императору, начали звучать многолетия («имярек») главе 
Временного правительства Львову и министру иностранных дел Милюкову. При этом очевидцы событий отмечали, что при этом осталось неизвестным: то ли такие нововведения являлись местным, приходским, творчеством, то ли они были произведены согласно указаниям вышестоящего церковного начальства (ЦДООСО. Ф. 221. Оп. 2. Д. 368. Л. 22). Таким образом, вожди революции, оказавшиеся у государственного руля, в литургической практике отдельных священнослужителей начали фактически уравниваться (в смысле поминовения «имярек») с помазанником Божиим — императором. 
[62] Антиминс — особый плат, на котором можно совершать литургию и который заменяет престол. В древности антиминс заменял собой мощи св. мучеников, на гробах которых в первых веках христианства служились церковные службы. В современной практике антиминсы полагаются на все престолы, в них влагаются частицы св. мощей и изображается положение Христа во гроб (ППБЭС. Т. 1. С. 174—175). 
[63] РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917. VI отд. III стол. Д. 51. Л. 1—2 об.; ЦВ. 1917. № 16—17. С. 84; РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 2833. Л. 70. 
[64] Тропарь — название церковных песнопений. В них повествуется о сущности христианского праздника, поминаемого священного события или подвигов святых (см. подробнее: ППБЭС. Т. 2. С. 2193). 
[65] Утреня — название церковного богослужения, начинающего ряд дневных служб (см. подробнее: ППБЭС. Указ. соч. Т. 2. С. 2212—2215). 
[66] До марта 1917 г. в самом начале утрени совершалось моление о царе, которое представляло собой как бы особую службу. Наряду с тропарями и ектенией о царе, читались два «царских псалма» (№№ 19 и 20). Это осуществлялось согласно заповеди св. апостола Павла «прежде всего со-вершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих» [1 Тим. 2, 1—3] (Там же. Т. 2. С. 2213). 
[67] ЦВ. 1917. № 9—15. С. 59; Там же. Беспл. прил. к №9—15. С. 4; Там же. ...к № 22. С. 2; РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 2832. Л. 16 а. 
[68] Вопрос о том, стоит ли при чтении так называемых «царских псалмов» (19-го и в 20-го) в их тексте упоминать слово «царь», а на заупокойных службах возносить моления о самодержцах, обсуждался на собрании духовенства г. Полтавы и его уезда. В результате обсуждения было решено оставить текст молитв без изменений. Мотивировалось это тем, что упоминание царей осуществляется в прошедшем времени и относится к исторической памяти (Полтав. ЕВ. Полтава, 1917. № 8. Ч. неофиц. С. 682—683). 
[69] Известия Екатеринб. церкви. Екатеринбург, 1917. № 13. С. 3. 
[70] Емелях Л.И. Крестьяне и Церковь накануне Октября. Л., 1976. С. 65. 
[71] Данное прошение произносилось на всех основных службах во время так называемой мирной ектений, а также в чине «вечерни», на литии (см., например: Служебник. Пг., 1916). 
Вечерня — ежедневная церковная служба, отправляемая вечером. 
Лития — часть особо торжественной церковной службы, называемой «всенощным бдением», которая, в свою очередь, состоит из «вечерни» и «утрени» (см. подробнее: ППБЭС. Указ. соч. Т. 1. С. 485—486; Т. 2. С. 1527—1528). 
[72] РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917. I отд. V стол. Д. 54. Л. 16; Петрогр. ведомости. Пг., 1917. № 58. С. 2. 
[73] В послефевральский период 1917 г. государственный строй в России, по словам профессора Б.Н.Миронова, «трудно подвести под существующие в науке дефиниции»: страна была демократической республикой, но без парламента (Миронов Б.К Социальная история ... Указ. соч. Т. 2. С. 161). Потому, если говорить точнее, Синод в богослужебных чинах провозгласил Россию «народовластной» страной (т.е. в которой установлена власть народа). Говорить об этом позволяет тот факт, что Временное правительство, сформированное членами Государственной думы, в определенной степени являлось органом народовластия. 
[74] Милюков П.Н. История второй ... Указ. соч. 1924. С. 23. 
[75] Тезис о господстве духа (души) над плотью является одним из решений философско-богословской проблемы о гармонии человеческого тела (см. подробнее: Современный философский словарь. Лондон— Франкфурт-на-Майне—Париж—Люксембург—Москва—Минск, 1998. С. 261—262). 
[76] Воейков В.Н. Указ. соч. С. 199; Никон (Рклицкий), епископ. Указ. соч. Т. IV. 1958. С. 139—140. 
[77] Флоренский Павел, священник. Параграфы ... Указ. соч. С. 200. 
[78] Современный богослов архимандрит Ианнуарий (Ивлиев; доцент СПб. духовной академии) о словах св. апостола Павла: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение» [Рим. 13,1—2], говорит следующее: 
«К сожалению, в истории толкования этих слов апостола слишком подчеркивалась мысль о том, что всякая мирская власть, добрая она или злая, — от Бога (здесь и далее выдел, архим. Ианнуарием. — М.Б.). Из истории известно, что это часто вело к злоупотреблениям. Сказать о том, что власть от Бога — все равно что ничего не сказать, ибо все от Бога, не только власть. Как-то не принимается во внимание, что апостол употребил не предлог аро (от), а предлог hypo(под). Далее он пишет, что власть всего лишь служанка Божия [Рим. 13, 4]. И это в ситуации, когда население Римской империи обожествляло власть и ее носителей. Апостол ненавязчиво полемизирует с таким языческим заблуждением и указывает власти ее место служанки. Если она добросовестно несет свою обязанность исполнять волю Бога как своего Господина, то и наша совесть должна подвигать нас на послушание ей [Рим. 13, 5]» (ЖМП. М., 2003. № 11. С. 67). 
Таким образом, в вопросе о толковании слов Священного Писания «Нет власти не от Бога ...» [Рим. 13, 1] вплоть до настоящего времени среди богословов нет единства. 
[79] Петрогр. ведомости. Пг., 1917. № 44. С. 2; Вера и жизнь. Чернигов, 1917. №3—4. С. 123. 
[80] РГИА. Ф. 797. Оп. 86. 1917. III отд. V стол. Д. 12. Л. 89 а. об. 
[81] См.: ГАРФ. Ф. 550. Оп. 1. Д. 96. Л. 3—7 об. 
[82] Письмо свщмч. Андроника, епископа Пермского и Кунгурского, обер-прокурору Св. синода В.Н.Львову /публ. П.Н.Грюнберга //Материалы по истории русской иерархии. Указ. соч. С. 107—109. 
[83] РГИА. Ф. 797. Оп. 86. 1917. III отд. V стол. Д. 12. Л. 73, 75, 77, 78, 79, 80 — 80 об.; Рапорт секретаря Пермской духовной консистории Петра Зеленова обер-прокурору Св. синода В.Н.Львову об отношении епископа Пермского и Кунгурского Андроника к новому государственному строю /публ. П.Н.Грюнберга //Материалы по истории русской иерархии. Указ, соч. С. 102—106. 
[84] ЕмеляхЛ.И. Указ. соч. С. 70—74, 84—85. 
[85] Цит. по: Грекулов Е. Ф. Церковь, самодержавие, народ (2-я половина XIX — нач. XX вв.). М, 1919. С. 167; Игрицкий И. 1917 год в деревне. Воспоминания крестьян. М.; Л., 1929. С. 84. 
[86] Название уезда приведено по источнику: Емелях Л.И. Указ. соч. С. 85. Однако у этого автора не указывается название губернии. В Костромской губернии один из уездных городов был Юрьевец (а не Юрьевиц). Во Владимирской и Лифляндской губерниях также были уездные города со схожими и одинаковыми между собой названиями — Юрьев. 
[87] ЕмеляхЛ.И. Указ. соч. С. 85. 
[88] РГИА. Ф. 797. Оп. 86. 1917. III отд. V стол. Д. 22. Л. 186—186 об. 
[89] ГАСО. Ф. 251. Оп. 1. Д. 309. Л. 30; Калуж. ЦОВ. Калуга, 1917. № 12. С. 11; Утро России. М., 1917. № 100. С. 6; Херсон. ЕВ. Одесса, 1917. 
№ 8. Отд. неофиц. С. 76; Шавельский Г., протопресвитер. Церковь и революция. Указ. соч. С. 118; Зарин П. Февральская революция и церковь: (по арх. материалам Чернозем, губ.) //Антирелигиозник. М., 1937. № 3. С. 59; Игрицкий И. Указ. соч. С. 34, 84, 221; Грекулов Е.Ф. Указ. соч. С. 165; Емелях Л.И. Указ. соч. С. 65, 71; Колонщкий Б.И. Символы власти ... Указ. соч. С. 61; Боже B.C. Материалы к истории церковно-религиозной жизни Челябинска. Указ. соч. С. 110—111. 
[90] Разговоры о том, что Учредительное собрание может избрать для правления в России монарха, велись и среди видных государственных чиновников и военачальников. Но при этом отмечалась «невозможность возврата к старому режиму» (см., например: Цветков В.Ж., Лавр Георгиевич Корнилов //ВИ. 2006. № 1. С. 63—64). 
[91] Вят. губерн. ведомости. Вятка, 1917. № 19. С. 1. 
[92] РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917. I отд. V стол. Д. 54. Л. 69; Ф. 1278. Оп. 5. 1917. Д. 1272. Л. 12. 
[93] Введенский А.И., протоиерей. Церковь и государство: очерк взаимоотношений церкви и государства в России 1918—1922 гг. М., 1923 С. 31—32. 
[94] РГИА. Ф. 797. Оп. 86. 1917. III отд. V стол. Д. 12. Л. 30—32, 35— 37, 42-43, 45, 59, 60, 61, 80—80 об., 99. 
[95] Костром. ЕВ. Кострома, 1917. № 6. Отд. офиц. С. 74—75. 
[96] Рус. слово. М, 1917. № 50. С. 3; Чернигов, слово. Чернигов, 1917. № 2958. С. 3. 
[97] Пенз. ЕВ. Пенза, 1917. № 6. Отд. неофиц. С. 207. 
[98] РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917.1 отд. V стол. Д. 54. Л. 27. 
[99] Петрогр. листок. Пг., 1917. б/н. Экстрен, вып. Март. С. 1; Слово и жизнь. Вятка, 1917. № 19. С. 4; Тифлис, листок. Тифлис, 1917. № 54. С. 2; Батум. вести. Батум, 1917. № 2177. С. 3; Далекая окраина. Владивосток, 1917. № 3212. С. 1; Колоницкий Б.И. Символы власти... Указ. соч. С. 61—62. 
[100] ЦВ. 1917. № 18—19. С. 117. 
[101] РГВИА. Ф. 2082. Оп. 1. Д. 1. Л. 121; Церков.-обществ. мысль. Киев, 1917. Прил. к № 1—2. С. 1; Арханг. ЕВ. Архангельск, 1917. № 13. Ч. офиц. С. 204—205. 
[102] ЦВ. 1917. № 30. С. 231—233. 
[103] Положение о состоящем под высочайшим Его Императорского Величества покровительством Романовском комитете. Пг., 1915; РГИА. Ф. 796. Оп. 209. 1917. Д. 2833. Л. 56; Ф. 797. Оп. 86. 1917. I отд. I стол. Д. 48. Л. 117—125; РГАДА. Ф. 1441. Оп. 3. Д. 2587. Л. 15—16; Олонец. ЕВ. Петрозаводск, 1917. № 5. С. 98; Дон. ЕВ. Новочеркасск, 1917. № 9. С. 103; № И. С. 134—135. 
!!! [104] Облигации займа были установлены семи достоинств: по 50, 100, 500, 1000, 5000, 10000 и 25000 р. Таким образом, 50-рублевая облигация должна была приносить ежегодно 2 р. 50 коп., 100-рублевая — 5 р., 500-рублевая — 25 р. и т.д. Проценты предполагалось выплачивать ежегодно 16 марта и 16 сентября. Облигации «Займа свободы» выпускались на 55 лет. Подписка на заем проходила с 6 апреля по 1 июня 1917 г. 
[105] Заметим, что участие РПЦ в пятипроцентном займе, как и содержание данных «Поучений», расходятся с нормами канонического права. Так, согласно 17-му правилу I Вселенского собора, священно- и церковнослужители, дающие деньги в рост, подлежат «извержению из клира» и считаются «чуждыми духовного сословия». Эту же норму подтверждают 10-е правило VI Вселенского собора, 4-е правило Лаодикийского собора и 21-е — Карфагенского собора (Каноны, или книга правил святых апостол, святых соборов Вселенских и поместных и святых отец. Канада, Монреаль, 1974. С. 41,69, 132, 153). 
[106] ЦВ. 1917. № 9—15. С. 70; Том. ЕВ. Томск, 1917. № 9. Ч. офиц. С. 168—169; и др. 
[107] ЦВ. 1917. Вкладыш к № 9—15. С. 2—3. 
[108] Там же. С. 4. 
[109] Моск. ЦТ. 1917. № 2. С. 2; ЦВ. Пг., 1917. Беспл. прил. к № 9—15. С. 25—27; Кандидов Б. Церковь и Февральская революция. М., 1934. С. 41-43; и др. 
[110] ЦВ. 1917. № 9-15. С. 70; Прил. к № 9—15. С. 1—2; № 18—19. С. 1—2; № 20—21. С. 1—2; № 22-23. С. 1—2; № 24—25. С. 1—2; ВЦОВ. 1917. № 2. С. 2; Моск. ЦГ. 1917. № 2 С. 1—2; № 14. С. 5; Мин. ЕВ. Минск, 1917. № 7—8. Ч. офиц. С. 33—34; Полоц. ЕВ. Витебск, 1917. № 15. Не-офиц. отд. С. 395; № 17—18. Отд. неофиц. С. 479—482; № 19—20 Отд. неофиц. С. 518—521; Ставроп. ЕВ. Ставрополь, 1917. № 18. Отд. неофиц. С. 546; № 19. Отд. неофиц. С. 562, 564; Олонец.е ЕВ. Петрозаводск, 1917. № 8. Отд. неофиц. С. 178; Калуж. ЦОВ. Калуга, 1917. № 10—11. С. 1; № 16. С. 1; Арханг. ЕВ. Архангельск, 1917. № 9. Ч. офиц. С. 144; № 10. Ч. офиц. С. 151—152; Таврич. ЦОВ. Симферополь, 1917. № 11—12. С. 243—245; Воронеж. ЕВ. Воронеж, 1917. Ч. неофиц. № 15. С. 352—353; Вологод. ЕВ. 1917. № 9. С. 128—129; Псков. ЕВ. Псков, 1917. № 6—7. Отд. офиц. С. 40; Владикавказ. ЕВ. Владикавказ, 1917. № 10. С. 1; Туркестан. ЕВ. г. Верный (Семиреченская обл.), 1917. № 10. Ч. неофиц. С. 148— 149; Саратов. ЕВ. Саратов, 1917. № 13. Ч. неофиц. С. 442; № 17—18. С. 618—619; Курские ЕВ. Курск, 1917. № 12—13. Часть офиц. С. 157— 159; № 14-15. Ч. офиц. С. 185—187; Ч. неофиц. С. 133—135; № 16—17. Ч. офиц. С. 197—198; Ч. неофиц. С. 166; № 18—19. Ч. офиц. С. 209—211; № 20—21. Ч. офиц. С. 225—226; Ч. неофиц. С. 221; № 22—23. Ч. офиц. С. 241—242; Оренб. ЦОВ. Оренбург, 1917. № 14. С. 1; Холм, церковная жизнь. М., 1917. № 7—8. Неофиц. ч. С. 123; Амер. правосл. вести. Нью-Йорк, 1917. № 15. С. 239; и др. 
[111] Известны лишь единичные сведения о суммах, собранных на !Заем свободы»: к концу апреля 1917 г. жители Вятки подписались на 1 446 450 р., а к 17 мая в Сарапуле — на 440 700 р. (Нечаев М.Г. Церковь на Урале ... Указ. соч. С. 54—55). 
[112] ВкВП. 1917. № 4 (50). С. 1; ГАРФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 6. Л. 15 об.— 16; РГА ВМФ. Ф. 417. Оп. 2. Д. 2322. Л. 89—91, 96, 97. 
[113] Текст присяги был приспособлен для всех религиозных течений: для лютеран, для реформаторского вероисповедания, для магометан, для старообрядцев нескольких толков, иудеев, караимов, ламаитов, армяногригориан, армяно-католиков, для язычников и для «лиц, по вероучению своему не приемлющих присяги». За основу для всех форм присяги была взята упомянутая форма клятвенного обещания. Но для лютеран и иудеев из заключительной фразы были отменены слова «осеняю себя крестным знамением»; для магометан вместо последних слов была фраза: «заключаю сию мою клятву целованием преславного Корана и ниже подписуюсь» и т. д. (ГАРФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 1425. Л. 1—15). 
[114] РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917. I отд. V стол. Д. 54. Л. 53; Ф. 797. Оп. 86. 1917. III отд. V стол. Д. 12. Л. 52—53. 
[115] Ом. ЕВ. Омск, 1917. № 12. Ч. неофиц. С. 21—22; № 14. Ч. офиц. С. 1. 
[116] РГИА. Ф. 796. Оп. 209. Д. 2832. Л. 74; Оп. 204. 1917.1 отд. V стол. Д. 54. Л. 53. 
[117] Видные иерархи как Русской православной церкви за границей (РПЦЗ), так и Московской патриархии пытаются идеализировать Православную церковь и создать вокруг нее некий ореол монархизма. Ими создается определенная мифология о позиции высшего духовенства РПЦ в период Февральской революции. Так, один из идеологов РПЦЗ епископ Григорий (Граббе), «переписывая» историю, одну из своих книг начинает следующими словами: «Государственный переворот в феврале—марте 1917 года осуществился для большинства русских людей совершенно неожиданно. Он всех застал врасплох, в том числе, конечно, и Святейший Правительствующий Синод. Большинство членов его к тому же было в отсутствии, уехав из Петрограда в свои епархии с наступлением Великого поста. [...] Все происходило невероятно быстро. Синод смог собраться только тогда, когда все уже было кончено, и почти сразу был изменен и его состав, а обер-прокурором назначен В.Н.Львов, не вполне нормальный фантазер. Мало кто в тот момент понял все значение происшедшего» (Григорий (Граббе), епископ. Русская церковь перед лицом господствующего зла. Джорданвилль, 1991. С. 3—4). 
Приведенные слова епископа Григория (Граббе) цитирует и принадлежащий к юрисдикции Московской патриархии митрополит Иоанн (Снычев). Он их выдает в качестве подлинного описания позиции Св. синода в период февральско-мартовских событий 1917 г. При этом Снычев называет Граббе «беспристрастным церковным историком» (Иоанн (Снычев), митрополит С.-Петербуржский и Ладожский. Указ. соч. С. 152— 153). 
Поскольку же о действиях членов Св. синода в упомянутый период времени уже было весьма подробно сказано, то слова епископа Григория мы оставляем без комментариев. 
[118] Присяга — «клятва именем Божиим, произносимая в установленной законом форме, пред св. крестом и Евангелием» (Энцикл. слов. /сост. Ф.А.Брокгауз, И.А.Ефрон. Указ. соч. Т. 25(49). С. 255). Духовенство РПЦ приносило присягу несколько раз: первый раз, согласно «Основным законам», — всеобщую, по достижении двенадцатилетнего возраста, второй раз — перед посвящением в стихарь псаломщика, третий — при производстве в дьяконский чин, в четвертый — во иерейский чин. Отдельную, расширенную присягу давали при производстве в архиерейство, и отдельная была установлена для членов Св. синода (СЗРИ. 1912. Т. I. Ч. 1. Гл. 4. Ст. 53. С. 16; РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917. I отд. Устол. Д. 54. Л. 87— 89 об.; Чин избрания и рукоположения архиерейского. СПб., 1910. Л. 16— 21). 
[119] Современниками событий 1917 г. действия российской армии и ее военачальников по поддержке Февральской революции были характеризованы как измена своей присяге на верность царю, данной на кресте и Евангелии. Об этом в своих дневниках и воспоминаниях писали супруга Александра III вдовствующая императрица Мария Федоровна, посол Франции М.Палеолог, историк Н.Тальберг и ряд офицеров-монархистов. О клятвопреступлении армии говорилось в те дни и на страницах российской социалистической прессы (см.: Мария Федоровна (Романова), императрица. Указ. соч. С. 178; Палеолог М. Дневник посла. Указ. соч. С. 771; Воейков В.Н. Указ. соч. С. 137; Винберг Ф. Указ. соч. С. 143, 151; Марков С.В. Указ. соч. С. 45; Тальберг Н.Д. Перед судом правды. Указ. соч. С. 481, 502; Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция. Москва. Фронт. Периферия. Указ. соч. С. 96; Уткин А.И. Забытая трагедия. Россия в Первой мировой войне. Смоленск, 2000. С. 299; Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Пг., 1917. № 19. С. 2). 
[120] С марта 1917 г. — с церковного «благословения» присягать Временному правительству (без разрешения народа от прежней присяги на верность царю) берет начало цепочка последующих аналогичных клятвопреступлений: осенью 1917 — весной 1918 гг. (в период прихода к власти большевиков и начала Гражданской войны) ив 1991 г. (во время развала СССР). Едва ли не главные отличия двух последних «официальных клятвопреступлений» от первого состоят в том, что во время, с позволения сказать, «быть или не быть», во-первых, санкции РПЦ власти уже не спрашивали. Во-вторых, характер советской и последней российской присяг был (есть) исключительно светский. 
По мнению современных богословов и специалистов по церковному каноническому праву, лишь одно обстоятельство могло освободить российских подданных от присяги на верность императору — отпадение его от православия (Русская православная церковь и право: коммент. /отв. ред. М.В.Ильичев. М., 1999. С. 30). 
[121] Церковными законами для клятвопреступников предусмотрены суровые наказания: для священнослужителей и прочих членов причта — извержение из сана /25-е правило св. Апостолов/; для мирян — отлучение от церкви (от таинства св. причащения) на 10 лет /65-е правило св. Василия Великого/; невольно или по принуждению нарушившим клятву — отлучение на 6 лет /82-е правило св. Василия Великого/ (Каноны, или книга правил ... Указ. соч. С. 23, 256, 259). Но несмотря на это, российское духовенство (в первую очередь члены Св. синода) пошло на нарушение государственно-церковной присяги, сознавая, что оно само на себя и на народ взыскания за клятвопреступление накладывать не будет, а светская внеконфессиональная революционная власть делать этого также не соби-рается, да и не имеет права. Единственный, кто мог, руководствуясь цер-ковным законодательством, применить к нарушителям присяги меры воздействия — это «внешний епископ» церкви, который есть «хранитель догматов веры, блюститель правоверия и церковного благочиния» — император (СЗРИ. 1912. С. 18). 
[123] Деяния Священного собора ... Указ. соч. 1996. Т. 6. Деяние 67. С. 49. 
[124] Уфим. ЕВ. Уфа, 1917. № 5—6. Отд. неофиц. С. 138—141. 
[125] Поспеловский Д.В. Указ. соч. С. 445. 
[126] Согласно постановлению Временного правительства, в новый состав Св. синода 14 апреля 1917 г. вошли: архиепископы Карталинский и Кахетинский (экзарх Кавказский) Платон (Рождественский), Финляндский и Выборгский Сергий (Страгородский), Ярославский и Ростовский Агафангел (Преображенский), епископы Самарский и Ставропольский Михаил (Богданов), Уфимский и Мензелинский Андрей (князь Ухтомский), протопресвитер Успенского собора Московского Кремля Николай Люби-мов и протоиереи: профессор Петроградской духовной академии Алек-сандр Рождественский (член Предсоборного присутствия), члены Государственной думы — Александр Смирнов, профессор Петроградского университета, и Феодор Филоненко (ЦВ. 1917. № 16—17. С. 83). Два по-следних были соратниками В.Н.Львова по Думе: они состояли в «Совещании членов Государственной думы по делам церкви» (Соколов А.В. Святейший синод ... Указ. соч. С. 40). 
То, что архиепископ Сергий (Страгородский) подчинился этому распоряжению Временного правительства, вошел в новый Синод и не проявил солидарность со старым, по сути, разогнанным, составом Синода (назначенным императором), было расценено среди иерархии как «измена» (ГАРФ. Ф. 550. Оп. 1 Д. 462. Л. 9 об.). 28 апреля 1917 г. архиепископ Никон (Рождественский) назвал архиепископа Сергия (Страгородского) «тряпкой, сдающей наши позиции» (т.е. позиции Церкви. — М.Б.) (Там же. Д. 373. Л. 79). 
Вернувшийся в Россию из Америки в начале мая 1917 г. социал-демократ Л.Троцкий писал, что Ф.Филоненко (депутат IV Думы и с 14 апреля 1917 г. член Св. синода) в тот период пользовался такой популярностью среди солдат, что представлялся им «носителем идеи освобождения, пастырем революции». «Солдаты носили священника на руках, поднимали его над головами, усаживали заботливо в сани», — вспоминал известный большевик о выступлениях Филоненко перед военнослужащими (Троцкий Л.Д. Указ. соч. Т. 1. С. 258). 
[127] Моск. ЦВ. М., 1917. № 11—12. С. 125; Моск. листок. М» 1917. № 61. С. 2; Бирж, ведомости. Пг» 1917. № 68. С. 5; № 86. С. 3; Армейский вести. Б/м, 1917. № 481. С. 4; Тифлис, листок. Тифлис, 1917. № 56. С. 3; Тер. ведомости. Владикавказ, 1917. № 58. С. 2—3; Полтав. ЕВ. Полтава, 1917. № 8. Ч. офиц. С. 637; Кишинев. ЕВ. Кишинев, 1917. № и. Отд. неофиц. С. 311; Смол. ЕВ. Смоленск, 1917. № 8. Отд. неофиц. С. 186; Тамбов. ЕВ. Тамбов, 1917. Прил. к № 9. С. 4; № 10—11. Ч. неофиц. С. 247, 292—293; Туркестан. ЕВ. г. Верный (Семиреченская обл.), 1917. № 10. Ч. неофиц. С. 138; Православ. Подолия. Каменец-Подольск, 1917. № И. Неофиц. ч. С. 234; Оренб. ЕВ. Оренбург, 1917. № 9—10. Ч. неофиц. С. 139; Полоц. ЕВ. Витебск, 1917. № 14. Отд. офиц. С. 352—353; Ом. ЕВ. Омск, 1917. № 12. Ч. неофиц. С. 21—22; № 21. Ч. неофиц. С. 3—8; Херсон. ЕВ. Одесса, 1917. № 6. Отд. офиц. С. 71; Известия по Казан, епархии. Казань, 1917. № 9—10. Неофиц. отд. С. 214—215; Курские ЕВ. Курск, 1917. № 10—11. Ч. офиц. С. 144; Саратов. ЕВ. Саратов, 1917. № 12. Ч. неофиц. С. 412; Днестров. край. Тирасполь, 1917. № 568. С. 2—3; Известия Семипалат. Исполн. ком. Семипалатинск, 1917. № 41. С. 2; РГИА. Ф. 797. Оп. 86. 1917. III отд. V стол. Д. 12. Л. 73, 80 об.; Ф. 806. Оп. 5. 1917. I стол. Д. 10115. Л. 17; Ф. 1278. Оп. 5. 1917. Д. 1292. Л. 137; ГАРФ. Ф. 1778. 1917. Оп. 1. Д. 152. Л. 5, 97; РГА ВМФ. Ф. 870. Оп. 6. Д. 544. Л. 81 об; ГАСО. Ф. 251. Оп. 1. Д. 309. Л. 21; Феодосии (Алмазов), архимандрит. Указ. соч. С. 32—33; Кандидов Б. Указ. соч. С. 55—56; и др. 
[128] Вечер, газ. Киев, 1917. № 1362. С. 2, № 1363. С. 3; РГА ВМФ Ф. 389. Оп. 1.Д. 78. Л. 45 об. 
[129] РГИА. Ф. 796. Оп. 204. Д. 54. Л. 128. 
[130] В марте—апреле 1917 г. у Синода и его председателя митрополита Владимира (Богоявленского) установился своеобразный «обычай»: не отвечать на письма не только мирян, но и церковных иерархов. Об этом в начале мая 1917 г. говорил епископ Волоколамский Феодор (Поздеевский) в своем письме к архиепископу Новгородскому Арсению (Стадницкому) (ГАРФ. Ф. 550. Оп. 1. Д. 462. Л. 9—10). 
[131] Врангель П.Н. Указ. соч. С. 22—23. 
[132] ГАРФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 6. Л. 40 — 40 об.; Петрогр. ведомости. Пг., 1917. №43. С. 2. 
[133] ЦВ. 1917. № 9—15. С. 57—58. 
[134] Петрогр. ведомости. Цг., 1917. № 39. С. 1. 
[135] Покинув в августе 1922 г. Россию, философ Н.Бердяев так писал о значении самой идеи царя для русского народа: «Россия была темным мужицким царством, возглавленным царем. И это необъятное царство прикрывалось очень тонким культурным слоем. Огромное значение для душевной дисциплины русского народа имела идея царя. Царь был духов-ной скрепой русского народа, он органически вошел в религиозное воспи-тание народа. Без царя не мыслил народ никакого государства, никакого закона, никакого порядка, никакого подчинения общему и целому. Без царя для огромной массы русского народа распалась Россия и превратилась в груду мусора. Царь предотвращал атомизацию России, он сдерживал анархию. Царь же охранял культурный слой от напора народной тьмы, не нуждавшейся в высшей культуре. Или царь, или полная анархия — между этими полюсами колеблется мысль народная. С царем была связана и церковная дисциплина. Когда была вынута идея царя из души народа, душа рассыпалась, исчезла всякая дисциплина, всякая скрепа, все показалось дозволенным. То, что создано долгой историей народа и связано с глубиной его духовной жизни, не может быть так скоро изменено. К этому все относились слишком легкомысленно, не только вы, русские революционеры, социалисты, анархисты, нигилисты, но и многие из нас. Женственная и пассивная душа русского народа подверглась разложению, когда выпала из нее дисциплинирующая мужественная идея царя» (Бердяев Н.А.) 
Философия неравенства: письма к недругам по социал. философии. (Письмо первое. О рус. революции) //Рус. зарубежье: из истории социал. правовой мысли. Л., 1991. С. 21). 
[136] Монархические партий, занимавшие правый фланг российской партийной системы, «безмолвно» сошли с политической сцены в февральско-мартовские дни 1917 г. Они не оказали никакого сопротивления и не выразили даже протеста после официального запрещения своей деятельности в начале марта 1917 г. новой властью — Временным правительством и Исполнительным комитетом Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. (См. подробнее: Кирьянов Ю.И. Правые партии в России. 1911—1917 гг. Указ. соч. С. 6—16, 416—427; Он же. Русское собрание. Указ. соч. С. 204; Политические партии России. Указ. соч. С. 576— 579; 528—529; 532—533; 738—739; и др.). 
[137] См.: Программы политических партий России. Конец XIX — нач. XX вв. М., 1995. С. 420—459. 
[138] В годы I мировой войны руководство правых партий разрабатывало тактику своей деятельности на случай возможных «чрезвычайных обстоятельств», связанных с обострением политического кризиса и массо-выми уличными выступлениями. План, созданный в 1915 г., предусматривал сбор всех правых сил города на соборной площади. Предполагалось осуществить вооружение всех верноподданных, занятие ими важнейших административных и народохозяйственных учреждений и т. п. Сигналом для сбора и начала действий должен был послужить колокольный звон. Т.е. местному духовенству, согласно плану, на начальной стадии его осуществления отводилась определенная руководящая роль. Однако в революционные февральско-мартовские дни 1917 г. церковные колокола сбор правых сил не возвестили (Кирьянов Ю.И. Правые партии в России. 1911—1917 гг. Указ. соч. С. 384, 427). 
[139] Об эволюции политических взглядов членов правомонархических партий см., например: Чхартишвили П.Ш. Указ. соч. С. 133—143. 
[140] ГАРФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 6. Л. 40 — 40 об. 
[141] См., например: Берберова Н.Н. Люди и ложи: рус. масоны XX столетия. Харьков, 1997. С. 35—37; Назаров М. Вождю Третьего Рима. М., 2004. С. 134—136; Платонов О.А. Криминальная история ... Указ, соч. С. 320—321. 
[142] Автор за этой своей мыслью оставляет значение «предположения». Переход от предположения к уверенности или к отрицанию предположения может последовать только после обнародования новых фактов из жизни членов Св. синода РПЦ и истории масонских организаций. 
[143] Во II главе говорилось, что церковные (ставленнические) присяги в своей начальной части содержали практически дословно повторяемые слова клятвенного обещания в верноподданничестве императору. Подтверждение о принятии государственной присяги письменно фиксировалось непосредственно на присяжном листе, а также в отдельно заполняемой при совершении так называемого «ставленнического допроса» анкете. Такой порядок был установлен вплоть до Февральской революции. 
[144] Формы ставленнических допросов, производимые в Духовной консистории (епархиальном управлении) перед посвящением в стихарь псаломщика и рукоположением во дьякона или священника, незначительно отличались друг от друга. Во время этих «допросов» ставленники сообщали о себе сведения, касающиеся года и места рождения, образования, семейного положения, вероисповедания, об отсутствии каких-либо причин, делающих рукоположение невозможным с точки зрения церковных канонов, и о принесении верноподданнической присяги. Кроме того, ставленники принимали на себя обязательства благоговейно исполнять свои богослужебные обязанности, вести соответствующий сану образ жизни и соблюдать внутрицерковную дисциплину.
Образцы анкетных листов «ставленнических допросов» см.: РГИА. Ф. 796. Оп. 204.1 отд. V стол. Д. 54. Л. 91—94. 
[145] Последнее рукоположение по прежнему, дореволюционному чинопоследованию было проведено 27 февраля 1917 г., когда во епископа Соликамского, викария Пермской епархии, был хитротонисан архимандрит Феофан (Ильминский) (РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917. I отд. V стол. Д. 137. Л. 12—13). 
[146] Измененные чинопоследования, с помощью которых (соответственно, 26 мая и 12 июля) были осуществлены наречения архимандритов Николая (Ипатова) и Иринарха (Синеокова-Андреевского) во епископов Златоустовского и Березовского (викариев Уфимской и Тобольской епархий), см.: РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917. I отд. V стол. Д. 137. Л. 1, 6—8, 10—11. 
[147] Нижегор. ЦОВ. Н. Новгород, 1917. № 9. С. 144; Бирж, ведомости. Пг., 1917. № 63. С. 3; Акты Святейшего ... Указ. соч. С. 986. 
[148] Несколько позже, 30 апреля 1917 г., при торжественной встрече в одном из монастырей Архангельской епархии, епископ Павел был торжественно приветствован как «первый на Руси святой революционный епи-скоп, давший присягу не монархической власти, а народному представительству» (Архангел. ЕВ. Архангельск, 1917. № 10. Ч. неофиц. С. 161). 
[149] Там же. № 8. Ч. неофиц. С. 119—121. 
[150] РГИА. Ф. 796. On. 204. 1917. I отд. V стол. Д. 54. Л. 83, 84, 98, 100, 118. 
[151] РГИА. Л. 87—94. 
[152] Во всех рассматриваемых нами случаях изменений ставленнических чинов содержание церковных присяг, кроме их первой «государст-венной» части, осталось практически неизменным. 
[153] Там же. Л. 98—99 об., 118, 119; ГАРФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 6. Л. 15 об.—16. 
[154] Из вышесказанного, тезис современного историка С.Фирсова о том, что в первые дни революции «Святейший синод оказался в самом хвосте событий, плохо понимая происходившее», нуждается в определенной корректировке (см.: Фирсов С.Л. Русская церковь... Указ. соч. С. 488). 
Если бы члены еще царского состава Св. синода «плохо понимали происходившее», то в марте 1917 г. они вряд ли могли принять ряд таких определений, которые по своей политической окраске были левее соответствующих постановлений Временного правительства (провозглашение республиканского строя и замена присяги) и программных установок кадетской партии (нежелание рассматривать конституционно-монархическую альтернативу развития России). 
[155] Титлинов Б.В. Указ. соч. С. 57; Фирсов С.Л. Православная церковь и государство ... Указ. соч. С. 371. 
[156] Данилушкин М.Б., Никольская Т.К., Шкаровский М.В. и др. Указ, соч. С. 93. 
[157] Рус. слово: бюллетень. М., 1917. б/н. С. 1. 
[158] ГАРФ. Ф. 1779. On. 1. Д. 6. Л. 10. 
[159] РГИА. Ф. 797. Оп. 86. Д. 64. Л. 4 б. — 4 б. об.; Петрогр. ведомости. 1917. № 42. С. 1; Церковность. Прил. к «Правосл. благовестнику». М., 1917. № 336. С. 14; Херсон. ЕВ. Одесса, 1917. № 7. Отд. неофиц. С. 57— 58; Вера и жизнь. Чернигов, 1917. № 3—4. С. 117—118. 
[160] Программа Временного правительства в отношении РПЦ базировалась на следующих постулатах: а) свобода религиозной совести для всех исповеданий (со включением и свободы пропаганды), б) свобода соборного самоуправления для Православной церкви, в) упразднение государст-венной опеки обер-прокурора Св. синода над церковью, г) упразднение ряда привилегий православия в смысле его полицейской защиты от сторонней пропаганды. Эти идеи были, по словам министра исповеданий Временного правительства А.Карташева, общеизвестны и «давно уже сформулированы самими церковными кругами»: еще в начале 1905 г. (например, митрополитом С.-Петербургским Антонием (Вадковским). Новое революционное правительство, сбросившее самодержавие, мыслило себя как правительство исключительно светское, «принципиально вневероисповедное». Такая программа вполне согласовывалась с концепцией демо-кратических свобод, объявленных новой властью. Однако при ее вопло-щении в начале своей деятельности Временное правительство допустило ряд недосмотров и тактических ошибок, главные среди которых — сохра-нение титула и полномочий обер-прокурора, а также отсутствие торжест-венной декларации о предоставлении РПЦ возможности самоопределения. Последняя, как признавал впоследствии А.Карташев, должна была иметь смысл, аналогичный другим актам правительства: декларированию пол-ной государственной независимости Польши, восстановлению конституции Финляндии и автокефалии Грузинской церкви (Карташев А.В. Вре-менное правительство и Русская церковь ... Указ. соч. С. 13—17). 
[161] В источниках встречается разночтение: данная фамилия пишется и как «Беллавин». Сам Тихон (с 21.11 (04.12). 1917 г. — патриарх Московский и всея России) писал с двумя «л». Однако в официальных документах и периодической печати чаще встречается первое написание. Именно оно и утвердилось в церковной и светской историографии (см.: Одинцов М.И. Русские патриархи ... Указ. соч. С. 17). 
[162] Под заявлением отсутствуют подписи митрополитов Киевского Владимира и Московского Макария, а также протопресвитеров Александра Дернова и Георгия Шавельского. 
[163] Петрогр. ведомости. Пг., 1917. № 41. С. 1—2; № 42. С. 1. 
[164] По прошествии нескольких лет после своего пребывания в должности синодального обер-прокурора, В.Н.Львов вспоминал о своих многочисленных разногласиях с членами высшего органа церковной власти старого, дореволюционного состава. Так, он писал: «Все, что я бы ни предлагал, Синод отвергал, и, наоборот, все, что Синод предлагал, я отвергал. Вот и извольте работать при таких условиях!» (Львов В.Н. Из воспоминаний В.Н.Львова ... Указ. соч. С. 611). Т.е. члены Св. синода вели себя далеко не «раболепно». 
[165] ГАРФ. Ф. 1779. Оп. 1. Д. 6. Л. 39. 
[166] Временное правительство признавало за православием колоссальную роль в духовно-нравственной жизни людей. Но оно сознательно не хотело брать на себя ответственность за реальные шаги по юридическому оформлению новых взаимоотношений между церковью и государством, откладывая до Учредительного собрания решение этого вопроса. 
По мнению М.Шкаровского, члены Временного правительства опасались сделать что-либо, способное спровоцировать возникновение церковной оппозиции новому политическому строю (Шкаровский М.В. «Религиозная революция» ... Указ. соч. С. 69). 
[167] Данилушкин М.Б., Никольская Т.К., Шкаровский М.В. и др. Указ, соч. С. 93. 
[168] РГИА. Ф. 796. Оп. 204. 1917.1 отд. V стол. Д. 54. Л. 43—44. 
[169] Образец бланка определений см., например: РГИА. Ф. 796. Оп. 182. Д. 2423. Л. 1;и др. 
[170] Жевахов Н.Д. Указ. соч. Т. 2. С. 193. 
[171] Отказ от обсуждения этих вопросов был вызван, в частности, определенным страхом перед церковным начальством. Так, 11 октября 1917 г., на Поместном соборе епископ Астраханский Митрофан (Краснопольский), известный своим крайне отрицательным отношением к свержению монархии, говорил, обращаясь к присутствующим: «Припомните это недавнее время (февральско-мартовского. — МБ.) государственного переворота, и как реагировала на него Церковь, и в каком положении она оказалась. Я не могу с подробностью останавливаться на этом событии, потому что я лицо, подчиненное Св. синоду (выдел, нами. — М.Б.)... Воззвания Синода были бездушны, они не затрагивали жизненного церковного нерва и прошли незаметными, скользя лишь по поверхности русской церковной жизни. Мы видели, как внутри Церкви бушевали разрушительные силы, как они коверкали и уродовали русскую церковную жизнь. Видели и попытки Синода и отдельных членов Синода противостоять этим разрушительным силам. Но чаще случалось, что последние возобладали, и Синод шел следом за ними и иногда, пытаясь ввести в русло церковную жизнь, своими разноречивыми постановлениями вносил еще больше разрухи» (Деяния Священного собора ... Указ. соч. 1994. Т. 2. Деяние 24. С. 228—229). 
[172] Жевахов Н.Д, Указ. соч. Т. 2. С. 262. 
[173] В апрельские дни 1917 г. в г. Орле православный поэт Сергей Бехтеев написал свое известное стихотворение «Россия»: 
Была державная Россия; 
Была великая страна 
С народом мощным, как стихия, 
Непобедимым, как волна. 
Но под напором черни дикой, 
Пред ложным призраком «сво-бо-д» 
Не стало Родины великой, 
Распался скованный народ. 
В клочки разорвана порфира, 
Растоптан царственный венец, 
И смотрят все державы мира, 
О Русь, на жалкий твой конец! 
Когда-то властная Царица, 
Гроза и страх своих врагов — 
Теперь жалкая блудница, 
Раба, прислужница рабов! 
В убогом рубище, нагая, 
Моля о хлебе пред толпой, 
Стоишь ты, наша Мать родная, 
В углу с протянутой рукой. 
И в дни народной деспотии 
В бродяге-нищенке простой 
Никто не узнает России 
И не считается с тобой. 
Да будут прокляты потомством 
Сыны, дерзнувшие предать 
С таким преступным вероломством 
Свою беспомощную Мать! 
(Бехтеев С. Песни русской скорби и слез. М., 1996. С. 12—13). 
[174] См. последние работы, написанные в таком ключе: Трукан Г.А. 
НЭП: альтернатива сталинизма? //Россия в XX веке: реформы и революции. Указ. соч. С. 61—75; Пушкарева И.М. Была ли альтернатива у «Кровавого воскресенья»? //ОИ. 2005. № 5. С. 17—25; Карацуба И.В., Курукин И.В., Соколов Н.П. Выбирая свою историю «развилки» на пути России: от Рюриковичей до олигархов. М., 2005; Чемоданов И.В. Была ли в СССР альтернатива насильственной коллективизации? //ВИ. 2006. № 2. С. 156—162. 
[175] По словам князя Н.Жевахова, это должно было быть «вразумляющее, грозное предупреждение Церкви, влекущее, в случае ослушания, церковную кару» (Жевахов Н.Д. Указ. соч. Т. 1. С. 288). 
[176] Последнее возможно было осуществить, например, путем расклеивания листовок по городу и на вратах храмов. Именно так это было сделано российским духовенством весной 1917г. при участии в пропаганде «Займа свободы» (ЦВ. 1917. Вкладыш к № 9—15. С. 2—4). 
[177] Возможно было принять определение, подобное по содержанию вышеупомянутому — «О священниках, состоящих членами Государственной думы и принадлежащих к крайним революционным партиям» от 12 мая 1907 г. Впрочем, Синоду можно было даже и не составлять новый текст. Слова того, десятилетней давности определения, будучи даже про-сто повторенными с амвонов, могли звучать вполне уместно и актуально в февральские дни 1917 г.: «…по существу пастырского служения со священным саном неразрывно связано уважение к существующей государст-венной власти и государственному строю, а тем более уважение и нелицемерная преданность государю императору как Помазаннику Божию, на верность которому священнослужители не только присягают сами, но и обязаны приводить других к присяге, [Св. синод] находит недопустимой принадлежность священников к политическим партиям, забывшим долг присяги и стремящимся к ниспровержению государственного и общест-венного строя и даже царской власти» (ЦВ. 1907. № 20. С. 200). 
[178] См.: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению… И потому надобно повиноваться не только из страха, но и по совести» [Рим. 13; 1—2, 5]. 
Именно эти слова широко звучали от епископата, но, начиная с первых дней после свержения монархии, и в поддержку новой власти — Временного правительства (см., например: Таврич. ЦОВ. Симферополь, 1917. № 8—9. С. 175—179; Ярослав. ЕВ. Ярославль, 1917. № 9—10. Ч. Неофиц. С. 109—110; Известия по Казан, епархии. Казань, 1917. № 9—10. Офиц. Отд. С. 102—103; Астрахан. ЕВ. Астрахань, 1917. № 6. Отд. Неофиц. С. 168—169; Екатеринб. ЕВ. Екатеринбург, 1917. № 12. Отд. Офиц. С. 69 —71; Нижегор. ЦОВ. Н. Новгород, 1917. № 10. С. 158; Новгородские ЕВ. Новгород, 1917. № 7. Ч. Неофиц. С. 324; ГАРФ. Ф. 550. Оп. 1. Д. 96. Л. 3— 7 об.). 
В качестве реакции на развернувшиеся в январе и октябре 1905 г. политические события Св. синод 12 января и 28 октября принимал определения о повсеместном проведении особых чинопоследований и введении в богослужения специальных молитв. В них у Бога испрашивалось об искоренении «неистовых крамол супостатов», прекращении междоусобной брани и утверждении в стране мира и благочестия (ЦВ. 1905. № 3. С. 31—32, № 44. С. 498; ЦВк. 1905. № 44. С. 1398). 
[180] См.: Последование в неделю Православия. СПб., 1904. 
[181] Т.е. сделать приблизительно так же, как в ответ на насильственные действия в сторону духовенства РПЦ патриарх Тихон (Белавин) 19 января (1 февраля) 1918 г. выпустил послание «Об анафематствовании творящих беззакония и гонителей веры и Церкви Православной» (Акты Святейшего ... Указ. соч. С. 82—85). Иными словами, в качестве реакции на революционные события Св. синод вполне мог выпустить послание об анафематствовании, например, «дерзающих на бунт и измену против вла-стей предержащих». 
[182] Ниже будет говориться о случаях прекращения проведения богослужений отдельными священнослужителями Саратовской и Подольской губерний в период Февральской революции и накануне ее. Эти священники преследовали цель такой мерой оказать особое воздействие на свою паству (см.: Деяния Священного собора ... Указ. соч. 1996. Т. 6. Деяние 66. С. 6; Киев, копейка. Киев, 1917. № 27. С. 4). 
Несколько позже такие меры предпринимал архиепископ (до апреля 1918 г. — епископ) Пермский Андроник (Никольский). Находясь на территории, занятой большевиками и предвидя обострение с властями, 14 июня 1918 г. он письменно распорядился, чтобы в случае его ареста в г. Перми и его пригородах в церквах были прекращены богослужения. Священнои церковнослужителям дозволялось лишь крестить, отпевать и напутствовать умирающих. Такие меры преследовали цель возбудить против власти паству и добиться освобождения Андроника из застенков (Нечаев М.Г. Церковь на Урале ... Указ. соч. С. 196). Такая «забастовка» духовенства вскоре состоялась и после расстрела владыки Андроника была подавлена властями (Там же. С. 198). 
Помимо наложения «интердикта», тот же архипастырь в мае—июне неоднократно анафематствовал всех, «посягающих на храм Господень, встающих на Христа и посягающих на церковь» (Там же. С. 194, 196). 
[183] Среди мер, которые выходили за рамки аполитичности, но тем не менее теоретически могли быть осуществлены Св. синодом (или отдельными его членами), можно назвать поддержку духовно-пастырским авто-ритетом возможных мероприятий правых организаций в поддержку мо-нархии. 
[184] Отречение Николая II: воспоминания очевидцев, документы. Л., 1927. (Из дневника Николая II. Запись от 2 марта 1917 г.). С. 34; Арх. новейшей истории России. Указ. соч. Т. III. С. 23, 52). 
[185] Григорий (Граббе), епископ. Указ. соч. С. 3—4; Иоанн (Снычев), митрополит С.-Петербуржский и Ладожский. Указ. соч. С. 152—153. 
[186] ЦВ. 1905. № 3. С. 31—32; ЦВк. 1905. № 3. С. 85—87. 
[187] ЦВк. 1906. № 1.С. 7. 
[188] Стоит еще раз подчеркнуть, что перед Россией в тот период стоял выбор: быть ей монархией или республикой. За конституционную монархию выступала влиятельная кадетская партия (хотя единства в ее рядах по этому вопросу все же не было). Часть членов Временного правительства (в первую очередь — П.Н.Милюков и А.И.Гучков) открыто высказывались за установление такой формы правления. Теоретически, в пользу ограниченной монархии могли отдать предпочтение и представители самого многочисленного общественно-политического объединения — правых партий. Так что за монархический путь развития России могла высказаться — в случае официальной поддержки со стороны Православной церкви — весьма значительная и влиятельная часть электората. 
[189] Как 4 марта это сделал епископ Пермский Андроник (Никольский) (РГИА. Ф. 797. Оп. 86. 1917. III отд. V стол. Д. 12. Л. 89 а. об.). 
[190] Ранее нами указывалось на случаи совмещения отдельными священниками весной 1917 г. молитв о Временном правительстве и о царе. 
[191] Выше уже говорилось, что протест Временному правительству со стороны шести архиепископов Св. синода прозвучал 8 марта: по случаю решения новой власти принимать участие в церковном управлении (РГИА. Ф. 797. Оп. 86. Д. 64. Л. 4 б. — 4 б. об.; Петрогр. ведомости. 1917. №42. С. 1). 
[192] После буквального снятия Св. синодом с повестки дня обсуждения вопроса о монархической альтернативе народовластию. 

Источник: 
Бабкин М. А. «ДУХОВЕНСТВО РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ И СВЕРЖЕНИЕ МОНАРХИИ (НАЧАЛО XX в. — КОНЕЦ 1917 г.)», 
М.: Государственная публичная историческая библиотека, 2007. 
Комментарий администрации:  
*** отключен (систематические набросы) ***
Аватар пользователя Aleks_Ivan
Aleks_Ivan(10 лет 7 месяцев)

Вы с ума сошли, такую портянку разместили в коменте?

Аватар пользователя Фома
Фома(9 лет 3 месяца)

Восхищает Ваша способность к скорочтению!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!(одын-олын)

Комментарий администрации:  
*** отключен (систематические набросы) ***
Аватар пользователя Aleks_Ivan
Aleks_Ivan(10 лет 7 месяцев)

Правила хорошего тона рекомендуют либо вставлять небольшие цитаты из текста, либо просто ссылку. С таким объемом делайте отдельную статью.

Аватар пользователя Фома
Фома(9 лет 3 месяца)

Вас  не устраивает исчерпывающий ответ, на Ваш вопрос в заглавии?

Комментарий администрации:  
*** отключен (систематические набросы) ***
Аватар пользователя Фома
Фома(9 лет 3 месяца)

Комментарий администрации:  
*** отключен (систематические набросы) ***
Аватар пользователя eprst
eprst(11 лет 11 месяцев)

Убивать надо за такие портянки в комментах!

Аватар пользователя Фома
Фома(9 лет 3 месяца)

Наглядно,  доступно. Вопросы? Прочитать ВПАдЛУ?

Комментарий администрации:  
*** отключен (систематические набросы) ***
Аватар пользователя Фома
Фома(9 лет 3 месяца)

Спецом для (4) клипового мЫшления:

Комментарий администрации:  
*** отключен (систематические набросы) ***
Аватар пользователя Aleks_Ivan
Aleks_Ivan(10 лет 7 месяцев)

А в среду у Соловьева Жириновский опять визжал, что в марте он въедет в Кремль, и что он после этого сделает с яблочниками )))

 

Аватар пользователя perlin
perlin(11 лет 6 месяцев)

Затем президент РФ добавил, что у него…. армянские (!) корни и его предки были родом из города Адана (которую армяне считают «западной Арменией», в составе Турции), однако сам он родился в России.

Его фамилия по отцовской линии якобы Багратян, а по материнской линии — Нахшикян, что в переводе означает «армянин диаспоры».

По своим корням Мария Владимировна происходит из «армяно-грузинского» еврейского рода Багратионов. По этой линии эти претенденты на Российский престол родственны с премьер-министром правительства РФ Дмитрием Медведевым, который в своей биографии указывал на своё происхождение из рода Багратионов. В связи с этим, чья креатура Мария Владимировна – не секрет.

 

Аватар пользователя Aleks_Ivan
Aleks_Ivan(10 лет 7 месяцев)

И что же решила ООН?

Аватар пользователя xsover
xsover(7 лет 3 месяца)

Некоторые люди считают армян вторыми евреями, в плане как нация-кадровый инструмент в руках хозяев капитализма. Что те, что те - нация исконных торгащей, и там, и там пообрезали "лишние ветки"

Аватар пользователя Ахура Мазда
Ахура Мазда(8 лет 5 месяцев)

Это не далеко от истины. Есть даже старый анекдот про умирающего армянина просящего беречь евреев.

Аватар пользователя Дохлик
Дохлик(9 лет 8 месяцев)

Вы что? Не знаете его? Никуда он не собирается.

Аватар пользователя Неспящий
Неспящий(8 лет 6 месяцев)

Оказывается, он тоже Баскервиль ©

Аватар пользователя chem
chem(7 лет 3 месяца)

угу. Царя Давида.

Аватар пользователя vic-penza
vic-penza(7 лет 3 месяца)

Какое-то дикое форматирование текста, огромные пустые куски (с телефона). Сначала подумал статья не прогрузилась. 

Комментарий администрации:  
*** Отключен (распространение сплетен и домыслов в адрес других участников) ***
Аватар пользователя alexsword
alexsword(12 лет 5 месяцев)

Исправил сам.

Аватар пользователя Aleks_Ivan
Aleks_Ivan(10 лет 7 месяцев)

Спасибо

Аватар пользователя ExMuser
ExMuser(10 лет 10 месяцев)

Не исправил. Дырки остались.

Аватар пользователя Георгий 1107
Георгий 1107(9 лет 2 месяца)

Владимир Мотыль(кстати, белорусский еврей) снял прекрасный фильм "Звезда пленительного счастья". Он имел историческое ОБРАЗОВАНИЕ, а не только диплом,как многие сейчас. Просматривая сцену бала,он обнаружил, что у одного из персонажей неправильно надеты ордена! И хотя его уверяли,что никто ничего не заметит(а кто знает, как надевали ордена русские офицеры 200 лет назад?), он переснял эту сцену. Человек уважал себя и РУССКУЮ историю. А вот о нынешних "монархистах и патриотах "этого не скажешь,если фашистского прихвостня в мужей поместили.

Аватар пользователя perlin
perlin(11 лет 6 месяцев)

Публикации о «героическом» прошлом её папашки обергруппенфюрера СС Владимира Кирилловича и всей их семейки Гогенцоллернов, в полном составе воевавшей против СССР во время Великой Отечественной Войны, приостановили внутри России «монархический» проект.

Основные кураторы Маши по линии Церкви и Правительства – Вова Вексельман и Саша Раппопорт. Осенью 2016 года они были вызваны в Лондон. Там от клана Ротшильдов и вдобавок от королевы Елизаветы II получили такой нагоняй, что Гундяев-Вексельман не успел даже прилететь в Москву, как ему заблокировали банк «Пересвет» и все текущие платежи со всех епархий.

Аватар пользователя Лем
Лем(11 лет 5 месяцев)

Да-с,а тут ещё вчерашняя встреча ВВП со старообрядцем..... Только откуда такие подробности,про нагоняй то?

Комментарий администрации:  
*** Отключен (подстрекательство к бунту) ***
Аватар пользователя Де Пердье
Де Пердье(10 лет 5 месяцев)

Некоторые...эээээээээээ...экстрасенсы "знают всё" - из ноосферы, так сказать! ))))

Аватар пользователя Grifan
Grifan(9 лет 3 месяца)

Публикации о «героическом» прошлом её папашки обергруппенфюрера СС Владимира Кирилловича и всей их семейки Гогенцоллернов, в полном составе воевавшей против СССР во время Великой Отечественной Войны, приостановили внутри России «монархический» проект...Осенью 2016 

Что же СССР проспал такой шикарный повод прижать к ногтю контру за бугром? Финны и те были вынуждены выдавать советам участников кронштадтского мятежа)) 

Аватар пользователя Шляхта
Шляхта(9 лет 12 часов)

Наверное, в Лихтенштейне отсиделись. Он никого не выдает. Последняя настоящая монархия в Европе. Правда непонятно, зачем эти «бастарды» князю лихтенштейнскому?

Аватар пользователя Freezstyle
Freezstyle(7 лет 2 дня)

Месяц назад выпивали вдвоём  со знакомым из Вымпела...

Он сказал, что в конце прошлого года к нам якобы приезжали представители творческой интеллигенции "нелюди, рептилоиды, фошизды" - датские саксонцы с убогого, богом забытого, туманного острова втирать нам следующую дичь - дескать, их старушка Лизаведа на самом деле померла, но об этом официально не говорят, пока они не договорятся - кто, когда, на каких условиях раздербанит власть и полномочия, все хранят многозначительный вид (тут вот история о награждении Николая II перед 1917 годом каким то там орденом I-ой степени. а потом награждение сразу II-ой степенью того же ордена его английского брата с пропуском обязательной предварительной I-ой степени немного напрягает..  - операция по вывозу Николая II в Мелкобританию...) и что они конкретно предъявляли Вове, шо бы он добровольно что то там им "уступил, признал, одобрил, простил, обещал, отдал, разрешил, не мешал"...

Кстати, Брексит, как отсутствие их уверенности в завтрашнем дне, кто будет башлять за это всё и отвечать - очень странный выход их ЕС тоже тут "случайно" наложился...

Вообщем в таком ключе - на что Вова сказал им, шо бы они шли лесом в направлении к острову и не отсвечивали...

Я, будучи в жёстком подпитии дорогого коньяка, подумал тогда (ничего ему не сказав по этому поводу - мало ли, что по пьяни бывает скажут...), что он вот такой большой и серьёзный человек, действующий сотрудник, с огромным торсом и руками, богатырским здоровьем, прошедший кучу войн, с наградами, стреляющий на слух в темноте, а тут порет конкретную изотерическую ересь и чушь и ведь даже наверное времени у него нет чего либо и где то вычитать в таком духе...

А сейчас кубатурю и паника наступает -  таки это действительно бред или по обрывкам кусочков пазлов и нездоровым последним прогонам про царизм и мироточащие доски от Няш-Мяша, Аксёна, Жирика, срочного отъезда в пломбированном вагоне на политинформацию в Лондон Падреарха с учётом даже этой конкретно иконы в Ново-Иерусалиме (почему кстати название еврейского захолустного городишка копируют у нас, если мы, как страна 1000 лет с гербом Византии, а не Джедостана?) это всё из одного поля-ягоды-малины, обкормив которой нас пытаются в очередной раз "возглавить" оседлать, в соответствии с их же разработанной и преподаваемой в университетах методикой и теорией Heartland, по которой надо подкрасться поближе и защекотать нас до смерти в приграничным регионах, как "единственный, вечно, всегда богатый ресурсами регион Сердцеземье на следующие тысячу лет"!...

Так и поседеть окончательно недолго...

Комментарий администрации:  
*** Уличен в пропаганде нацизме - отключен ***
Аватар пользователя ExMuser
ExMuser(10 лет 10 месяцев)

Залихвастенько. Бумси, перелогинься. laugh

Если серьёзно, то мне понравился этот экспресс-анализ. Спасибо.

Аватар пользователя Freezstyle
Freezstyle(7 лет 2 дня)

Клянусь ;) так и было, сам вот в шоке от "чиста савпадений па жизни"...

Комментарий администрации:  
*** Уличен в пропаганде нацизме - отключен ***
Аватар пользователя ExMuser
ExMuser(10 лет 10 месяцев)

Ничуть не сомневаюсь.

Добро пожаловать вна АШ, камрад. laugh

Вангую, если не будешь особо усердствовать с борцунством, то легко приживёшься здесь. Я же прижился (превед, Федерал! :) ).

Аватар пользователя Mergen
Mergen(10 лет 5 месяцев)

Как это Бумси без фени? не верю глазам своим.

Комментарий администрации:  
*** Чрезмерно увлекается предвыборными манипуляциями и политотой ***
Аватар пользователя ExMuser
ExMuser(10 лет 10 месяцев)

Не, не он. Бумс нервно и остервенело грызёт ногти, рукти и лапти. laugh

Бумси, это комплимент. Тебя тут ценят и любят. Цени.

Аватар пользователя Спасибо
Спасибо(9 лет 10 месяцев)

Бумси -- генератор шизофазии. 

А тема про предъявы ВВП интересная, только с верификацией слабовато. Может реальная предъява -- тогда нужно хвататься за пистолет. А может шизофазия -- тогда нужно вызывать санитаров..

Аватар пользователя ExMuser
ExMuser(10 лет 10 месяцев)

laugh

Аватар пользователя Старичок
Старичок(10 лет 7 месяцев)

 

Комментарий администрации:  
*** Земля это пассив (с) ***
Аватар пользователя ExMuser
ExMuser(10 лет 10 месяцев)

Друг, я через такие разговоры проходил лично. Только уровень был немного повыше, и стволы, и пацаны были реальные. Таки прошёл насквозь сцыллы и харибды напролом. Повезло? Не думаю.

Аватар пользователя Старичок
Старичок(10 лет 7 месяцев)

Вот-вот, братья Улугбек и Максуд тоже прошли нелёгкий путь...из уважения поясню: бакланить за дело недопустимо везде. Баклана даже на калитку не посадят в серьёзной организации. Разговоры...

 

Комментарий администрации:  
*** Земля это пассив (с) ***
Аватар пользователя ExMuser
ExMuser(10 лет 10 месяцев)

Чурок однозначно - давить. Я тёр с Русскими пацанами. Если бы не связи и не ОБЭП, я бы сейчас с тобой не разговаривал, и мои останки щипали бы крабы Амурского залива. Это без шуток.

18+

laugh

Аватар пользователя Старичок
Старичок(10 лет 7 месяцев)

Что, в вашем Владике (наш - это Владикавказ) всё так грустно? Зависли в 90-х?

Комментарий администрации:  
*** Земля это пассив (с) ***

Страницы