Украинский кризис глазами грека (часть 1)

Моё предисловие. Это тот самый случай редкий, когда "многа букофф" хочется читать долго. Огромное спасибо автору, что познакомил нас с этим чудесным образцом чёткого и ясного научного сознания. В который раз уже убеждаюсь в том, что именно в среде глубоко православных рождаются самые правильные с научной точки зрения тексты относительно ситуации на Украине и вокруг неё. Так как текст реально большой, то для тех, кому недосуг сегодня в праздничный день его читать, предлагаю просто оставить в закладках на потом.

****************************

На написание данной статьи меня натолкнул вопрос моего 9-летнего сына. После просмотра новостей об Украине по греческому телевидению он притащил свой учебник по истории (сейчас они проходят период крещения Руси) и задал мне вопрос: «Папа, а кого мы крестили?» Я, хоть и историк по образованию, не сразу сообразил, что ответить, кроме того что "они сами выбрали веру", но кто "они"? Русские? Или "просто - украинцы"?

«Мы видим мир не таким, каков он есть, но таким, каковы мы есть»

 Идол – это обожествление человеческих иллюзий, и мы умудряемся сотворить идолов даже из своих детей и любимых людей. Тем более, мы творим идола из прошлого, приписывая ему то, чего не было. Украинская историография – это не столько наука, сколько политика. Псевдонаучность характерна для националистической историографии, так как для нее важно НЕ «то что было» (история), а то «что будет» (политика). Нация — это идеологический проект, частью которого является «политика направленная в прошлое» .

Тезис «Украина – не Россия» основан на трех исторических идолах: это Киевская Русь, Малороссия и Галичина. Их общая черта в том, что их самобытность формировалась вне границ Московского государства, а значит, там заложены истоки украинской идентичности. Изложу позицию греческой исторической школы о том, «какой народ крестился», исходя от обратного, т.е. почему все это не Украина. Потом скажу о самом интересном – о рождении «украинской идентичности» в рамках социальной политики коренизации эпохи СССР и ее результатах от Майдана до Донбасса.

Итак, для начала: кто крестился?

Во-первых, Русь сама избрала систему цивилизационных координат, поэтому корректнее говорить о том, «кто крестился», а не «кого крестили». Но Русь тогда не была «Киевской», как утверждает современная украинская историография. Почему? Греки – единственный народ вне границ стран бывшей «Киевской Руси», где история ее крещения преподается в школах как часть нашей (т.е. не только вашей!) истории. Но в наших школьных учебниках (на момент начала преподавания данного периода истории Византии) не используется термин ‘Киевская’ в применении к Руси, потому что как сами жители этой страны, так и народы-современники (например, греки) её так не называли. История – это взгляд современника событий (т.е. для нас, которые не являемся современниками событий, это взгляд из прошлого). Так вот, если Киевской её не называл ни Рюрик, ни Владимир, ни греческие епископы (все они – современники событий), значит, она была просто Русь. Термин ‘Киевская Русь’ впервые появился в научных трудах поздней царской России XIX века, и только в эпоху СССР он был официально принят в употребление. В новой украинской историографии он понимается как подобие прото-Украины.

Но история – это прежде всего мнение людей прошлого о себе и лишь в последствии наше мнение о прошлом.

Но не учитывать мнение людей прошлого нельзя. Итак, эта просто Русь (не Киевская) была крещена в младенческом возрасте, поэтому крещение сыграло важную роль в этногенезе. Как происходит рождение народа (этногенез по-гречески) – трудно объяснить, но легко увидеть. Зайдите в любой православный храм и посмотрите на людей, которые стоят в очереди перед причастием. До причастия в очереди могут стоять люди с самым разным, как сейчас принято говорить, этническим происхождением, но после причастия у всех людей одна плоть и одна кровь. Вот так и произошел этногенез Руси: до крещения это было государство с самыми разными славянскими (и не только) племенами плюс варяги. После крещения – это один народ, русские (народ – это общая память).

Я не случайно использую определение ‘русские’, так как в современных греческих школах, в момент начала преподавания данного периода истории Византии, детям не говорят о ‘крещении Киевской Руси’ (это термин советского происхождения). Также не используется и современный российский термин ‘древнерусское государство’, так как у нас древность – это то, что было до рождения Христа. У нас, в греческих школьных учебниках, все это обозначается как «христианизация русского народа». Я понимаю, что с этим не согласятся приверженцы украинской самобытности, но, быть может, мы, греки, лучше знаем, какой народ крестился, все-таки со стороны виднее. Да и история эта – не только ваша, но и наша, и мы имеем полное право на свое мнение.

Тут напрашивается еще одна, чисто греческая ремарка. Титул предстоятеля Церкви, который по-русски значится как «Всея Руси», на греческом языке звучит как митрополит (теперь уже патриарх) «Всех Россий», потому что Россий всегда было много. Я понимаю, что с этим уже не согласятся русские ура-патриоты, которые привыкли рассматривать историю русского народа только в рамках истории государства Российского, но это неправильно. Единственный случай, когда вся территория бывшей «Киевской» Руси вошла в состав одного государства – это период с 1939 г и до распада СССР. Термин ‘Μικρὰ Ῥωσσία’ – ‘Малая Россия’ (Малороссия) – был введен в употребление греческими епископами, в церковной юрисдикции которых (Константинопольский патриархат) до 1686 года находилась та часть русского народа, которая жила в составе Великого княжества Литовского и, впоследствии, Речи Посполитой. Поляки эту землю называли своей окраиной (Украиной). Т.е. то, что для поляков было Украина, для греческих епископов и для русского народа, который там жил, называлось Малая Россия. Так что история русского народа и история государства Российского – не одно и то же. Ну, а когда великие украинизаторы говорят, что были огромные бытовые, языковые и обрядово-социальные отличия между малороссами и московитами, аргументируя их «нерусскость», так все эти отличия в русском народе были всегда – до и после крещения, постоянно эволюционируя.

Но они никогда не воспринимались современниками (людьми прошлого) как отличия этнические, так как народ был православный, живший в Малой России. Только после 1917 года греческий церковный термин ‘Малая Россия’ (Малороссия) и производные от него слова были практически выведены из историографического употребления и заменены на термин польского происхождения – ‘Украина’. Тем не менее, в прошлом малороссы украинцами себя не называли, и говорить об «украинском прошлом» малороссов нельзя, так как термин ‘украинец’ в эпоху малороссов не был этническим.

«Тиха украинская ночь.

Прозрачно небо. Звезды блещут.

Своей дремоты превозмочь Не хочет воздух.

Чуть трепещут Сребристых тополей листы.

А.С. Пушкин, «Полтава», 1828 год.

К сожалению, у современных украинцев полный сумбур с терминами. Географический термин ‘Украина’ действительно достаточно древний, он встречается не только в Ипатьевской, но и во многих других летописях. Но надо понимать, что средневековый термин ‘kraina’ как и ‘okolie’, ‘okolica’, – это исключительно географический (не этнический) термин, и этот термин применялся далеко не только к территории южной Руси. Окраин (Украин), было много, причем не только в русской или польской истории. В Византии, например, были так называемые акриты – субкультура крестьян-воинов, которые охраняли от арабов границы Римской империи (так они тогда называли Византию). Если перевести греческое слово Ακρίτας (акритас) на русский язык, получится ‘украинец’ (житель окраины). Причем, эти воины-акриты с бытовой и этнокультурной точки зрения отличались от жителей Константинополя не меньше, чем казак с чубом от москаля в мундире но и те и другие себя называли римлянами (ромеями на греческом). К сожалению, современная украинская историография проецирует современное этническое самосознание украинцев на прошлое их русских предков

Но история – это мнение людей прошлого о себе, нами восстановленное.

Этим и отличается историческая реконструкция от пропагандистских лозунгов. Этнических украинцев тогда еще не было ввиду православия. Об этом далее.

Словосочетание ‘Мать городов’ представляет собой семантическую кальку с греческого «митрополия», от греч. μήτηρ – мать и греч. πόλις – город. Центром единой русской митрополии изначально был Киев, затем Владимир (оттуда и фотография Церкви Покрова на Нерли), потом Москва. Затем русская митрополия разделилась на две части.

Причины раздела когда-то единой митрополии русских земель на Киевскую и Московскую (1441-1458) – тема для отдельной статьи. Почему для отдельной? Потому что раскол не был этническим. Не было даже намека на «украинскую православную церковь». Причина была в нежелании Запада допустить, чтобы та часть русского народа, которая оказалась в его геополитической сфере влияния, духовно окормлялась Московским епископом. Так возникли две православные митрополии русских земель. Что касается той части русского народа, которая жила вне границ Московского государства (в составе Польши, но в Киевской православной митрополии, Константинопольской юрисдикции) и подвергалась давлению со стороны католической экспансии (принуждение к унии), исповедание православия, в конечном счете, стало фактором этнической самоидентификации малороссов. Православие в их восприятии – это вера отцов, русская вера.

Фундаментальная проблема советского и постсоветского образования, заключается в исключении преподавания истории религии из истории народа. Но надо понимать, что несколько веков назад мироощущение людей определялось в большей степени принадлежностью Церкови, чем танцами, вышиванками и разными говорами. «Там, где Епископ, там и Церковь» – этот фундаментальный тезис канонического православия для средневековых русских Малой России был намного важнее, чем все вышиванки вместе взятые. Сегодня принадлежность к какой-либо конфессии не соответствует понятию ‘нация’, но тогда понятия ‘нация’ вообще не было. Как ислам для арабов, так и православие сыграло аналогичную роль в общерусской народной памяти – оно собрало разрозненные племена в народ, предотвратив его последующий распад. И, как и Арабы не раскололись на разные народы в условиях отсутствия единой государственности, так и русские – после распада «прото-русского государства» («Киевская» Русь), сохраняя веру, сохраняли свою историческую память.

Повторюсь: православие в их восприятии – это вера отцов, русская вера.

Современным людям с этим можно не соглашаться (можно вообще в Бога не верить или быть иной веры), но понимать и принимать – не одно и то же. Понимать роль православия в формировании общерусской народной памяти эпохи средневековья – это вопрос элементарного образования, принимать православие на личном уровне или нет – это свобода совести, но эти вещи нельзя путать.

История – это взгляд людей прошлого на самих себя, а не наш взгляд на прошлое.

Что касается греческих епископов (которые и инициировали термин ‘Малая Россия’, ‘Малороссия’), то человек принадлежит к тому народу, которому он служит (хоть и половина митрополитов «всея Руси» были греки), и греческие епископы ровно 700 лет, если включать год крещения и год выхода территории нынешней Украины из юрисдикции Константинопольского патриархата (с 988 по 1686 годы), служили вначале всему русскому народу, а затем – «малой его части», которая до XVII века жила в составе Польши.

Отдельно повторяю для современной украинской молодежи: термин ‘Малая Россия’ (Малороссия) не украинский и даже не русский, он административно-церковный, греческого происхождения. Соответственно, малороссы – не «малость русские», они – просто русские, так как слово "Мало" не этнически-уничижительное а наоборот географически нейтральное. Итак, никакого рождения украинской идентичности как чего-то отдельного от общерусской исторической памяти в среде малороссов быть не могло. Теперь – далее по списку...

Уния?

Есть мнение, что географический термин ‘украинец’ (житель окраины) стал этнонимом отдельного от русских народа с принятием Унии с католическим миром западно-русских земель в 1596 году (Брестская уния). Но всё, как говорится, не так однозначно. Во-первых, есть примеры упорного сопротивления народа унии, которое приводило к возврату в православие. Мы, греки, дважды подписывали Унию (точнее, наши элиты): впервые в 1261 году (Лионская уния) и потом в 1449 (Ферраро-Флорентийская уния). Но эти унии так и остались на декларативном уровне, так как народ остался православным. Большинство современных греков даже не знает, что это было в нашей истории, и греко-католиков в Греции почти нет.

Термин ‘греко-католик’ в самой Греции не используется, используется термин «униат», потому что большая часть греков – это православные. И уния – это вполне обратимый процесс. Что касается западной Руси, то уния не была доведена до полного перехода в католицизм (как было с хорватами). При этом догматически униаты – это католики, и по догме (вероучение Церкви) они должны верить, например, в «непогрешимость» Папы Римского, составляющую одно из фундаментальных отличий католицизма от православия

Но по обряду униаты все еще православные. И воспоминание о православном (русском) прошлом у униатов западной Руси сохранилось.

Униат – как человек на фотографии: он вышел из одной двери, но и не вошел окончательно в другую.

Естественно, какие-то униаты ближе к одной двери, иные к другой. Это и по сей день так. Есть сегодня на Украине и откровенно русофобская УГКЦ (украинская греко-католическая церковь), но есть и русинские греко-католики Закарпатья, зачастую искренне любящие Россию и русское православие, они и имя русское сохранили – Русины.

В конечном счете, именно «русская уния» так и осталась унией: не произошло ни массового перехода в католицизм (т.е. воспоминание о православном прошлом сохранилось), но ввиду исторических перипетий не произошло и массового возврата в православие (т.е. православие так и осталось на уровне воспоминания-обряда). И так уже 400 лет…

Тем не менее, уния на протяжении веков оставалась именно русской, это видно на примере Польши.

Есть мнение, что географический термин ‘украинец’ (житель окраины) стал этнонимом отдельного от русских народа за несколько веков в составе Польши, но это тоже неправильно – русские продолжили быть русскими. Во-первых, мы, греки, приложили руку (в прямом смысле): в 1620 году Иерусалимский патриарх Феофан III восстановил православную Киевскую Mитрополию, «рукоположив» новых епископов для Малой России (Малороссии), т.е. той части русского народа, которая жила в составе Польши и поляками называлась Украиной.

Что касается непосредственно Галичины, то в 1586 году антиохийский патриарх Иоаким ІV утвердил устав Львовского православного братства, которое впоследствии получило статус ставропигии – т.е. имело прямое подчинение патриарху антиохийскому, а не местным православным епископам, которые то и дело переходили в унию. Таких братств потом стало много. И даже когда и их заставили принять унию (1708 год), эти братства, выражаясь языком современных украинских националистов, оставались «рассадниками российского влияния», выступая за более тесные культурные связи с усилившимся Российским государством. Русофилов-униатов было много. В результате территория нынешней западной Украины (в составе Польши) называлась поляками, – Русское воеводство со столицей в городе Львове… Наверное, полякам было тоже виднее, что речь идет о народе русском.

Есть мнение, что географический термин ‘украинец’ (житель окраины) стал этнонимом отдельного от русских народа тогда, когда современная Западная Украина вошла в состав Австро-Венгрии. Именно в Австро-Венгрии русофилов-униатов просто уничтожили. Когда разразилась Первая мировая война, начался массовый антирусский террор в Галичине. Австрийцы понимали, что русофилы-униаты – это потенциальные сепаратисты, симпатизирующие России. И австрийцы очень по-немецки решили эту проблему.

«Галицийские русские разделяются на две группы: а) русофилов и б) украинофилов. Если вообще можно русских исправить, то это возможно единственно при применении средств беспощадного террора. Моё мнение, что все русофилы являются радикалами, и их следует уничтожать».

Генерал-майор Фр. Римль, военный комендант Львова, 1914

Русский народ Западной Руси нес в себе память о своем русском прошлом, несмотря ни на что. И доказательством его русскости является Талергоф, иначе его бы не было. Получается доказательство от обратного.
 

В Австрии помнили что еще в 1848 галичане называли свой национальный совет - "Головна Русска Рада" а первый съезд галицких деятелей науки и культуры, созванный в том же году, в городе Львове, назывался Собор русских учёных И Австрийцы понимали, что на смену одному поколению русофилов-галичан вырезанных в Талергоффе может прийти другое, так как русские, это народ культурный, а как известно "если не возможно остановить процесс, его надо возглавить". По этому они спонсировали создание украинской историографии, т.е. нерусской истории украинцев (товарищ Грушевский и его книга «Истории Украины-Руси»). Все это наложилось на сепаратизм поздней царской интеллигенции (Драгоманов и т.п.).
 

Кстати, русские – удивительный народ: у всех народов предателей называют предателями, а у русских предатели сами себя называют совестью нации.

 

Интеллектуал. У всех народов есть определенная прослойка высокообразованных людей, которые, зачастую, находятся в оппозиции к власти (причем к любой). Если политика – это «искусство возможного», то для творческих людей нет ничего невозможного. В принципе, эти люди и являются инициаторами прорывов и в науке, и в искусстве, оказывая при этом фундаментальное влияние и на саму политику. Но термин интеллектуал не претендует на роль "нравственного эталонона общества", так как он может быть и "злым гением"

 

Интеллигент. Если западный термин «интеллектуал» означает «работник умственного труда» (т.е. он может быть человеком как хорошим, так и плохим), то русский термин "интеллигент» отличается тем, что "интеллигент" плохим быть не может (сам термин нравственный). Он, прости, Господи, – «лицо высокой умственной и этической культуры». Но почему-то «этичность культуры» у львиной доли интеллигентов связана исключительно и только с раболепием перед всем Западным.

 

Определенной части русской интеллигенции «стыдно быть русской», но стыдно им не перед Богом, а перед Европой. Русская интеллигенция – это «европейцы в стране варваров» (с их точки зрения). В этой парадигме мышления Россия, несмотря на то, что является крупнейшей страной в Европе, понимается ими не как центр (или один из центров) европейской цивилизации, а как периферия. В их «эстетике мысли» огромный масштаб России, да и самого русского народа, понимается как проблема, а не как преимущество.

 

Только русские интеллигенты могли подхватить с радостью австрийский посыл о нерусской, а значит, – европейской «идентичности малороссов-украинцев». Почему?

 

Потому что это первая «евроинтеграция» хотя бы части русского народа. Это и по сей день так: посмотрите, с каким пиететом так называемая «российская либеральная интеллигенция» относится к Майдану. Они туда даже стали эмигрировать как в страну «победившей интеллигенции». И причем тут либерализм? В принципе, это раболепствующий менталитет высокообразованных людей. И проблема тут не в самом либерализме. Если бы на «условном Западе» доминирующей идеологией был анти-либерализм, то русские либералы тут же себя «подгладили» бы под анти-либералов, чтобы выглядеть эстетичными европейцами (в своем представлении). Выглядит это, конечно, «креативно», как на фотографии.

Русские интеллигенты (хотя европейских и нет) – они, конечно, люди креативные, но не творческие. Креативность – это когда просто репродуцируешь западные новшества в русскую реальность, а творчество – это свобода совести. Русский интеллигент отличается от русского интеллектуала тем, что у интеллигента совесть импортная (суть предательства) – в нем нет свободы! Боюсь, что если бы в 30-х годах прошлого века в России сохранилась бы поздняя царская интеллигенция, она и нацизм с фашизмом (которые были тогда «интеллектуальным трендом» в Европе), в рамках припадка раболепия (или как сейчас принято говорить "имитативности"), преподнесла бы русскому народу как индикацию цивилизованности (с таким же успехом, с которым они сейчас – либералы).

 

По этому со сменой доминирующей идеологии на Западе происходит автоматическое изменение мироощущения интеллигентов – им как будто пластинку меняют.

Корни этого раболепствующего менталитета части русской элиты уходят в XIX век. С большой натяжкой это можно назвать «побочным эффектом Петровских реформ». Именно побочным, так как Петр Великий (без всяких комплексов неполноценности) строил самое крупное государство на Европейском континенте, коим Россия и является по сей день.

 

Представьте себе такую гипотетическую ситуацию: Петр Великий встречается с представителями современной Российской либеральной интеллигенции. И они ему объясняют, что «они либералы, потому что так сейчас принято на западе, и Крым – не русский, потому что так считают на западе». Он бы им, наверное, не только бороды, но и головы поотрубал.

 

Если слово интеллектуал можно перевести как "мыслитель", то есть, он своей головой мыслит, таким был и Ломоносов и Пушкин (это не просто ученый и поэт, это великие русские мыслители), то у интеллигентов «контрольный пакет мыслей» не свой. Их "хозяева смыслов" в условной Европе, в условной потому что, сама Россия, и есть крупнейшее государство Европы. Но для интеллигентов, Европа - это потомки готов (разрушивших Рим), а не как не потомки князя Владимира (от Рима веру и культуру принявших). Словосочетание "русские римской культуры народ" для интеллигентов, "мыслепреступление".

 

Что касается огромного масштаба России и русского народа, для интеллигентов это не преимущество а недостаток, ибо "Россия слишком большая и неповоротливая", чтобы поместится в "аккуратный Запад" а значит она должна распасться на несколько Украин (европейских Окраин). По сути это какой то интровертный (направленный внутрь) нацизм.

 

 

Интеллектуальная дерусификация Галичины (в рамках историографии Грушевского) предложеная Австрийцами, для закрепления результатов "холокоста русской идентичности" в концлагерях Талергофа и Граца, была воспринята поздней царской интеллигенцией не как очередное варварство потомков готов, а как благосклонность "хозяев смыслов" которые брезгливо очищают русских, от "скверны их исторической памяти". Позиция интеллигентов 100 летней давности по дерусификации Галичины, абсолютно идентично позиции нынешней интеллигенции по дерусификации уже всей Украины. Слово интеллигент (в отличие от слова интеллектуал) не переводится ни на русский ни на любой другой язык, так как у этих людей нет лица (лика), у них театральная маска
 

Что касается русской Галичины, то, если бы убиенные за свою русскость узники Талергофа узнали, что через какие-то неполные 100 лет героями Галичины объявят Бандеру с Шухевичем с их гремучей антирусскостью, они бы сами повесились.

 

Парадокс: если в прошлом веке на западе Украины (тогда русская Галичина) люди гибли, чтобы остаться русскими, то сегодня их потомки гибнут и убивают, чтобы ничего общего с русскими не иметь. Но в этом не виновата ни Австро-Венгрия, ни «эстетика мышления» интеллигенции. Почему?

 

Потому что никакого рождения «украинской идентичности» как чего-то отдельного от общерусской исторической памяти не произошло и в Австро-Венгрии, так как простому пахарю на земле глубоко «индифферентно», что там написал в своей диссертации тот или иной, прости, Господи, «интеллигент». Этнос – это общая память не академиков, а народа. Австро-Венгрия рухнула как государство и просто не успела вырастить поколение на Грушевских.
 

 

 

Есть мнение, что украинство вытесняет pусскость только в эпоху СССР. Этнораспад – это когда у части народа массово меняется восприятие прошлого, и это может произойти только на основе простого и элементарного общеобразовательного курса средней школы. Массовое образование стало доступно русскому народу только в эпоху СССР. Это была одна из лучших общеобразовательных систем в мировой истории, но она была лишена истории православия как фактора этногенеза.

 

Идеологическая концепция М. Грушевского была быстро подхвачена советской властью в рамках политики коренизации. У Грушевского ‘украинцы’ – это не географический термин, а этноним отдельного от русских народа. Правда, Грушевского мало кто читал, когда он работал на австрийцев. В 1929 Грушевский был избран действительным членом Академии Наук СССР, и советская средняя школа с некоторыми изменениями сделала концепцию Грушевского доступной детям, впервые рассказав русским, что они, оказывается, украинцы.
 

 

После 1917 года греческий церковный термин ‘Малая Россия’ (Малороссия) и производные от него слова были практически выведены из историографического употребления и заменены на термин ‘Украина’ и производными уже от него. Почему? Потому что в нем нет слова «русский» ни в плане цветовой гаммы, ни в плане величин (Белая Россия, Малая Россия и т.п).

 

Русский народ (этнос) был «неприлично огромен» в рамках концепции построения многонациональной советской политической нации. Естественно, надо было как-то аргументировать его разделение на три отдельные части, которые должны были стать прототипом «дружбы народов». Символом этого процесса стала «дерусификация» термина ‘Киевская Русь’.

 

 

Когда термин ‘Киевская Русь’ появился в научных трудах русских историков XIX века, он означал всего лишь «Киевскую фазу русской государственности». Но то что она Русь – для них было естественно важнее, чем то, что она была Киевской (это всего лишь одна из фаз русской государственности). Но Ленинская политика коренизации поменяла смыслы местами. Почему же указание, что Русь была Киевской, должно быть важнее того, что она Русь? А для того, чтобы аргументировать (в рамках ленинской этнической инженерии) наличие общего прародителя у трех отдельных народов (первый намек, но то, что «Украина оказывается не Россия»). Парадоксально наблюдать, как украинские националисты рушат памятники Ленину, ведь современная украинская идентичность – это в буквальном смысле «мавзолей Ленина».
 

После распада СССР новая украинская историография (в рамках концепции Грушевского) пошла еще дальше, – приватизировав уже всю «Киевскую Русь» для себя, получается "Русь не Россия" (рейдерство бывает не только в бизнесе). Современная российская историография спохватилась и стала называть весь этот период «древнерусским государством», Кто прав?
 

 

И тут еще одна греческая ремарка, в современной греческой историографии (по крайней мере в школьных учебниках), вообще, не используется термин "Русь" в применении к "прото-русскому" государству. Используется простой термин "Ρωσία" (Россия по русски). Почему так?
 

Народ, в средневековых Византийских текстах назывался Ρως (Русь), а окончание" ία " в структуре греческого языка, означает ту страну, где живет этот народ (окончание определяет географию). Вот и получается, что в переводе с греческого языка слово "Ρωσία" (Россия) означает "страна русских". Впервые слово Россия" (страна русских для греков), было употреблено в X веке византийским императором Константином Багрянородным. в его произведении «Об управлении империей». Главным городом русских (Ρώσων) указан Киев (Киав), стоящий на реке Днепр. Киевский князь Игорь назван «архонтом Росии». Сохранились греческие печати и других русских князей XI—XII вв. с надписью «архонт (глава) Росии» (читайте ссылки). И вот уже 1000 лет (со времен Константина Багрянородного), мы Россию называем Россией и термины "Русь" и "Россия" не противопоставляются, так как нельзя противопоставлять одно и тоже. "Русь" - это народ а "Россия" - это его страна.
 

Опять таки, с этим не согласятся «свидетели текстов Грушевского», но со стороны виднее. И уж кого кого, а своих детей мы не путаем, так как история эта не только Ваша, но и наша. Крестились не "русичи", а «русский народ» и его страна «Росс-ия», так и пишем (чтобы своих детей не путать).

 

Первое письменное упоминание слова «Росия» в кириллической записи датировано 24 апреля 1387 года. С конца XV века название стало использоваться в светской литературе и документах Русского государства, постепенно вытесняя прежнее название Русь. Официальный статус оно приобрело после венчания Ивана IV (грозного) на царство в 1547 году, когда страна стала называться Российским царством. Современное написание слова — с двумя буквами «С» — появилось с середины XVII века и окончательно закрепилось при Петре I. Естественно, эволюция названия рефлектировала эволюцию самой русской государственности но каждое новое название не отрицало русской идентичности всех предыдущих периодов. Только в советской историографии произошла окончательная "интеллигент-изация" слова "Русь" и превращение его в "научный термин" означающий "НЕ совсем Россия", это и привело к новой украинской историографии, где слово "Русь", уже означает "Совсем НЕ Россия!"

 

Итак, терминологическая бомба замедленного действия, с "автономизацией" термина "Русь" от своего же смысла "Росс-ия" заложенная Ленинской коренизацией, взорвалась после распада СССР. Именно после. Почему?
 

Потому что и в эпоху СССР коренизация (украинизация русского народа) не была доведена до конца.

 

Никакого рождения украинской идентичности бывших малороссов (не "малость русских", а жителей Малой России) как чего-то отдельного от общерусской исторической памяти не произошло и при СССР по двум причинам. Во-первых, при Сталине радикальная коренизация (украинизация) была свёрнута, и её самые яркие представители (Грушевский) были репрессированы (Сталин вообще был в большей степени контрреволюционером, чем революционером). Всё это спустили на тормозах в пользу будущей фольклорно-местечковой самобытности УССР (т.е. термин ‘украинец’ вместо ‘малоросс’ все же «укоренились»).

 

А потом грянула Война. Я сейчас о Великой и Отечественной, но для начала пару слов о первом русском Майдане, и первом русском Антимайдане.

 

В современной постмайданной Украине с упоением стирают очередную фазу истории своей страны (памятники, связанные с СССР), на что благосклонно смотрит очередное поколение русской интеллигенции (на этот раз либеральной). Ведь «Октябрь 17-го» – всего лишь «Анти-майдан», остановивший, пусть и кроваво, распад огромной страны, который уже начался после первого русского Майдана – «Февраля 17-го». Как принято считать, «история не терпит сослагательного наклонения», и ни в коем случае нельзя говорить, что результатом Февральской революции «был бы» распад России. Почему? Потому что это и есть её единственный практический результат: несмотря на все "майданные кричалки" того времени, распад уже шёл полным ходом (никаких других практических результатов не было), – «по делам их познаете их». Тогда даже в Сибири появились "деятели" объявившие о "Сибирском сепаратизме". Ну, а то, что после Октября 17-го, воссоздание огромной страны получилось кровавым, да еще и корявым (со всяким "корренизациями"), ну уж извините "как получилось так и получилось". Нечего было Майдан устраивать русским интеллигентам. Правительство интеллигенции по определению "временное", так как русским интеллигентам "с народом не повезло", потому что - народ Великий.

 

А потом разгорелась величайшая война в мировой истории, которая собрала все части русского народа во едино. И Великий народ победил в Великой войне.
 

Такие стержневые моменты в общенародной памяти, как Сталинградская битва и 9-е мая, купировали эффект от ленинской политики коренизации частей русского народа. Для всех этих частей война была – не просто Великой, она была Отечественной. Полноценного этнораспада не произошло и в СССР ввиду наличия живых людей с живой памятью.

 

Но великое поколение победителей уходит вместе со своей памятью.
 

 

С глубоким почтением поздравляю ветеранов с 71-летием общечеловеческой победы (мы, греки, тоже воевали). И для всего русского народа Война была – «Великой Отечественной», иначе – не было бы никакой Победы.

 

Почему в новой украинской историографии термин «Великая Отечественная» заменяется на термин «Вторая мировая»?

 

Современные украинские историки лукаво заменяют термин, который может использоваться только победителями – ‘Великая Отечественная Война’ на термин, который может использоваться как победителями, так и побежденными – ‘Вторая мировая’. В этом отличие и 8-го от 9-го мая. 8-го мая не столько празднуется, сколько поминается окончание Второй мировой в той же Германии (по сути день поминок), а 9-е мая – День Победы И вопрос тут не столько календарный: капитуляция принималась в проигравшей Германии/Европе под конец дня 8-го, а в столице победителя Москве было уже 9-е. Вопрос тут философский, на идентификацию: 9-е мая – праздник «победителя в Великой Отечественной войне», но этот термин не могут использовать те, кто проиграл в войне. Поэтому у них и дата другая. И как черт из табакерки помимо другой даты выскакивает и другое название войны - "вторая мировая" вместо

 

 

Действительно, в большинстве стран Европы (точнее – Евросоюза) обычно используется термин ‘Вторая мировая’, так как большинство стран континентальной Европы либо сотрудничали с Гитлером, либо были «лояльно-нейтральны», но не везде. В Греции, как и в России, термин ‘Вторая мировая’ второстепенен, так как Греция – одна из немногих стран Европы, которые были в антигитлеровской коалиции с самого начала войны (в конце войны только ленивый не объявлял войну Германии). Поэтому в наших школьных учебниках этот жуткий, но при этом героический период истории греческого народа называют «Ethniki antistasi», в переводе – национальное сопротивление, так как сопротивление было общенародным. Аналогичный подход и у сербов – им тоже есть чем гордится. А начало Второй мировой войны для Греции (когда Греция разбила фашистскую Италию в 1940-м) вообще называют «Эпосом 40-го года». Такие термины, как ‘Великая отечественная’ у русских, ‘Эпос и национальное сопротивление греков’, ‘Сопротивление сербов’ и т.п., могут использовать только народы, которым есть, чем гордится.
 

В новой же Украинской историографии через замену термина ‘Великая Отечественная’ на ‘Вторую мировую’ в коллективном сознании молодого украинского поколения украинские националисты из УПА (которые сотрудничали с нацистами) приравниваются к красноармейцам и ими тоже можно гордится. Это не примирение победителей и побежденных, это реабилитация коллаборационизма.

 

 

Другая фишка современной украинской историографии (боюсь, что немецкого происхождения) – это уравнивание преступлений нацизма и коммунизма. Таким образом отменяются решения Нюрнбергского трибунала. В чем отличие преступлений нацизма (концлагерь) и сталинизма (ГУЛАГ)? Из Гулага вышел Солженицын – из концлагеря вышел кусок мыла, а мыло это было когда-то маленьким ребенком, которому просто не повезло быть евреем. Есть такая древнегреческая поговорка: «Нельзя сравнивать несравнимые вещи». Нет идеологий, во имя которых не совершены были бы преступления (современный либерализм с его «гуманитарными войнами» тому пример), но есть идеологии просто преступные сами по себе.
 

В Нюрнберге осудили саму идеологию «генетической несовместимости с жизнью». Концлагерь – это абсолютное зло, которое преступно с чем-либо сравнивать. Все остальное «познается в сравнении». Далеко не факт, что если бы во всем мире победил коммунизм, то большинству народов жилось бы хорошо, но абсолютный факт, что в случае победы нацизма во второй мировой, большинства современных народов (в том числе и украинцев) просто не было бы.

 

В этом отличие абсолютного зла от всего того, что познается в сравнении. Это не означает, что Сталин не совершал преступлений.
 

 

Я одно время жил в Афинах на улице, названной в честь Византийского императора Льва III Исавра. Император был, мягко выражаясь, не подарок. В его время начались страшные репрессии православных, которые в историографии получили название «иконоборчества». За поклонение иконам людям рубили руки, выкалывали глаза, кому везло – просто убивали. Сжигали и уничтожали иконы, огромное количество культурных ценностей было уничтожено. Все эти репрессии в греческих школьных учебниках не умалчиваются и подаются, естественно, с негативной оценкой, но при этом в его честь называют улицы. Почему? А потому, что этот великий император остановил попытку арабов прорваться в Европу. Осада Константинополя длилась целый год (717-718г), и арабы были отброшены. Более того, этот горец (он был из горной Исаврии), реорганизовав армию и проведя масштабные социальные реформы в серии упорных войн, смог вытеснить арабов из Малой Азии.
 

 

Он спас империю и не только. Значение победы под Константинополем сопоставимо со Сталинградской битвой (именно значение, а не масштаб битвы), так как в ином случае арабов уже ничего не могло остановить от завоевания всей Европы.

 

К чему это я? У нас, у греков, не такая уж большая история, всего-то 4000 лет (есть народы и по древнее), и за этот "маленький период" у нас было не так уж и много личностей, предопределивших глобальную историю человечества, чтобы их именами не называть улицы. Ну, а то, что они совершали великие ошибки – это, естественно, нельзя умалчивать и надо растолковывать в школах. Великие люди совершают великие ошибки. Александр Великий тоже был «не подарок», но в его честь названы целые города. Но я сейчас не о Сталине, я о "стране победившей интеллигенции"
 

 

 

Итак, возвращаемся к новой украинской историографии
 

 

Чей голодомор?

 

Отдельно повторяю для современной украинской молодежи: немецкие нацисты не считали то, что творилось в концлагерях, преступлением против человечности по одной простой (и жуткой) причине – для немецких нацистов их дети (немецкие) были людьми, а дети евреев, славян и прочих народов, с их точки зрения, – это генетический мусор. Почему это важно понимать именно современной украинской молодежи? Потому что им сейчас предлагают новую украинскую интерпретацию термина ‘голодомор’. Сам по себе термин вполне нейтральный и может быть применим ко всем жертвам голода в СССР 1932-33 годов (в значении «умирать от голода»).

 

Но в новой украинской историографии термин ‘голодомор’ понимается как целенаправленное уничтожение именно украинского народа (в значении «уморить голодом»). Получается, что огромное количество жертв голода в России и в Казахстане в тот же период – это всего лишь побочное явление. Т.е. украинский ребенок, умерший от голода, – это трагедия геноцида украинского народа, а русские, татарские или казахские дети, умершие в огромном количестве в это же время по тем же причинам, – это тоже трагедия, но не равнозначная. И кто тогда эти дети? Генетический мусор?

 

Приватизация термина ‘голодомор’ только для описания жертв на территории Украины – это идиотизм. Я сейчас не ругаюсь, слово ‘идиот’ в переводе с греческого языка означает ‘индивидуалист’. Приличное слово – во фраке, но зачем надевать этот фрак, если он снят с трупа?

 

Глумление над трупом – это некрофилия: русские дети что – нелюди?

 

 

А как же Европа? В 2008 году на голосовании в ООН мировое сообщество не признало факта намеренного геноцида украинского народа Сталиным в рамках массового голода на территории СССР 1932-33-го годов. Но тут ремарка: США и Великобритания голосовали за такое признание, но они оказались в меньшинстве. Кто прав? Когда-то русские говорили: «мы – русские, и с нами Бог», сегодня часть русского народа говорит: «мы – украинцы, и с нами Америка».
 

 

Ничего, что ООН против?

 

А как же преступления коммунизма, на которые так любят ссылаться русские интеллигенты? Быть может, главное преступление коммунизма перед русским народом как раз и состоит в политике коренизации (туземизации) части русского народа, неожиданным результатом которой (после распада СССР) и порождается современная украинская историография? А уж цель последней – не столько героизация Степана Бандеры, сколько пропаганда лжи о существовании какой-то «Украинской повстанческой армии».

 

«А был ли мальчик»? Или не мальчик?

 

УПА нельзя называть «украинской повстанческой армией» (это всего лишь самоназвание), так как ее влияние не распространялось не только на всю Украину, но даже и на всю западную Украину. Тем более, никакого ее влияния на основные регионы современной Украины не было, и быть не могло. Бандера – общеукраинский маргинал. Но УПА – это и не армия, так как армии состоят из солдат.

 

Солдат отличается от карателя тем, что солдат идет на войну умирать, а каратель идет убивать. Поэтому эффективность карателей в реальных военных действиях крайне низка (они боятся умирать), зато с наслаждением убивают (почитайте историю УПА). Немцы это прекрасно понимали и почти не использовали все эти карательные батальоны в реальных боестолкновениях с Красной Армией, так как каратели не могут быть армией (они не солдаты).

 

Но УПА нельзя называть даже «антисоветскими повстанцами». Почему? Потому что они не воевали во время второй мировой войны в тылу у Красной Армии, они «воевали» (если так можно выразиться) в тылу у немцев. Но их, естественно, нельзя называть и антигитлеровскими повстанцами. Почему? Почитайте историю УПА. Речь идет об элементарных коллаборационистах. Причем, НКВД СССР успешно использовало повадки УПА во время их ликвидации после окончания «Великой Отечественной» для русских и «Второй мировой» для УПА. Их ликвидация – это сплошная история коллаборационизма уже с НКВД. И вот этих «не мальчиков» предлагается считать героями…

 

Современная украинская историография – это не столько история, сколько истерика.

 

Это не означает, что у Украины нет героев. Украинцы воевали в этой великой войне в абсолютном большинстве в рядах Красной Армии. Солдат – это тот, кто идет на войну умирать, и эти воины-смертники взяли штурмом Рейхстаг, сломав хребет Зверю. В 2015 году, в Санкт-Петербурге, умер последний участник штурма Рейхстага, по всей Украине множество могил людей, благодаря которым нацизм был побежден. Абсолютное большинство современных украинцев – это потомки солдат-красноармейцев, т.е. потомки победителей. И вот потомкам победителей предлагается считать героями побежденных, признавая само название «Украинская повстанческая армия» за карателями, которых даже немцы считали «не мальчиками», поэтому и не использовали их в реальных боях с Красной Армией. В этом отличие термина ‘Великая Отечественная’ от ‘Второй мировой’ в применении к Украинской историографии и для понимания прошлого. Поэтому и уравняли в правах «День Победы» (9-е мая) и «День поминок» (8-е мая). По ком поминки?

 

Современная украинская историография – это мечтания потерпевших (или, как сейчас принято говорить, реабилитация нацизма).
 

 

Вопрос в другом: поверят ли в этот «мрачный сон» потомки победителей? Речь идет об основных регионах Украины, которые дали миру огромное количество «Героев Советского Союза» и других орденов славы победителей Эти люди назло всем – живы сегодня. А их дети и внуки (а это большинство украинцев) поставлены перед выбором.

 

Человек отличается от животного тем, что у него есть память о своих предках (животное не задумывается, кто у него были дедушки и бабушки).
 

 

Для русского человека замена термина ‘Великая Отечественная война’ на ‘Вторую мировую’ означает оскорбление памяти своих предков, убитых в этой жуткой войне ради победы над фашизмом. Народ – это общая память, и это касается не только общих побед, но и общих бед. Современному украинцу предлагают считать бедой убийство Бандеры (реабилитация УПА), для русского человека – это не беда, это справедливое возмездие. А беда – это Волынская резня, которая делает невозможным считать УПА вообще людьми.

 

Интерпретация истории – это не столько вопрос науки, сколько вопрос совести. Слово ‘со-весть’ означает «совместная весть», но весть бывает и от дьявола, и каратели творили то, что они творили – с чистой совестью. Молодому украинцу, по сути, предлагается не просто «другая от русских память» (народ – это общая память), ему предлагается другая от русских совесть, если это вообще можно назвать совестью. Это извращение стало возможным только в рамках новой украинской историографии, когда украинцу рассказали, что он, оказывается, нерусский.

 

Так когда же географический термин ‘украинец’ стал означать не «русский, живущий на Окраине», а просто, одним словом, – «нерусский»? И каков механизм "этнораспада"?
 

Конец первой части. Вторая часть будет чуть позже - довольно сложно вручную копировать, ибо через буфер обмена не получается нормальное форматирование. При этом хочу отметить, что вторая часть гораздо интереснее.

 

https://www.elpiadis.com/russia