Главный вопрос революции 100 лет назад и сегодня

Что такое собственность на средства производства и кому она должна принадлежать?

Революция – это всегда (с лёгкой руки Маркса-Ленина) переход из рук в руки собственности на средства производства. Определение удобное и простое, позволяющее легко отличить революцию от дворцового переворота. 

Однако сам термин «собственность», при всей своей кажущейся определенности, понимается отнюдь не однозначно, и это не даёт возможность вести какие-либо плодотворные дискуссии по вопросам «Что кому принадлежало?» и «Что у кого отобрали, и кому затем отдали?»

Если брать классическое правоведение, то собственник – это тот, кто может своей собственностью

1) Пользоваться (то есть удовлетворять личные потребности)

2) Владеть (то есть извлекать из собственности выгоду, даже лично не соприкасаясь с ней)

3) Распоряжаться, то есть закладывать, продавать и даже уничтожать

Вот как раз третье право фундаментально отличает собственников от всех остальных лиц, так или иначе соприкасающихся со средствами производства и участвующих в производственном процессе.

А вот теперь, с точки зрения классического определения собственности, начнем с того, что попробуем определить основных бенифициаров 1917 года.

Итак, основным лозунгом революции, посвященным средствам производства, был «Земля-крестьянам! Заводы-рабочим!» то есть тем, кто сам работает в цехах и на пашне. Они лично, без посредников, должны были иметь право эту собственность отчуждать и даже уничтожать. Естественно, что такой лозунг (а также его авторы) был всецело поддержан трудящимися, отношение которых к помещикам и капиталистам нисколько не отличается от нынешнего.

Тогда в 1917м собственность на средства производства у дворян и купцов вполне закономерно отобрали. Не могли не отобрать, ибо слишком печальное зрелище представляли собой эти сословия в начале ХХ века, несмотря на отдельные светлые личности, которые, увы, в императорской России начала ХХ погоды не делали, а были скорее исключением из правил. 

Забегая вперед, посмею предположить – отберут и сейчас. И не потому что я такой злой, а потому что такова социальная диалектика - "или стань лидером, или умри". В конце XX, начале XXI века «эффективные частные собственники» в очередной раз продемонстрировали свою неэффективность - не смогли вывести страну на первое место в мире ни по одному показателю, который бы позволил обществу быть спокойным за свою конкурентоспособность и выживание, а история такого не прощает.

Кстати, разложение дворянского сословия во всех проявлениях, сегодня можно изучать не по документам столетней давности, а читая вполне современные новости, где нынешние «дворяне» ярко и круглосуточно демонстрируют, каким был конец императорского элитного сословия. Все эти «гелентвагеншоу» и катание собачек на персональном самолёте на выставки, заявления про «смешные квартиры» для плебса и унизительные клички, типа «замкадыши», всё поведение, набор ценностей и состояние души нынешних небожителей повторяет настроения и состояние императорской элиты, а значит – повторят и её финал.

Экспроприация средств производства, как в 1917м, при этом будет самым мягким вариантом финала для тех, кто сегодня думает, что Солнце всходит исключительно для них, хотя уже не оригинальным. Это 100 лет назад такая масштабная национализация была первая в мире, и сама по себе выглядела для элиты всей планеты, как Армагеддон  и не могла не вызвать долговременных тектонических изменений во всей мировой экономике и социальной политике. 

Например, своим защищенным положением сегодня западные наемные работники обязаны прежде всего Октябрю. Только благодаря ему у них получился социальный пакет, 8-часовой рабочий день, отпуск и все остальные чисто социалистические прибамбасы. Только благодаря революции 1917го у наемных работников «просвещенного» Запада получилось почувствовать себя человеками… 

Не получилось другое… На Родине самой революции не получилось передать средства производства в руки крестьян и рабочих. Может и слава Богу, что не получилось… Но ведь обещали…

Что произошло бы с промышленностью и сельским хозяйством, если бы революционные лозунги были скрупулёзно претворены в жизнь, наглядно было продемонстрировано в армии солдатскими комитетами, наделенными властными полномочиями, которые своей митинговой активностью подавили всякую и любую управляемость. После этого царская армия просто перестала существовать. Не случайно в Красной Армии никаких полномочий у комитетов уже не наблюдалось, а покушение на единоначалие и желание «митинговать вместо атаковать» каралось так, как и должно караться покушение на работоспособность жизненно важной организации в военное время.

Средства производства в результате революции 1917го были не приватизированы пролетариатом и крестьянством, а национализированы, то есть переданы в собственность государству, которое должны были представлять Советы народных депутатов. Должны были… но тоже не получилось, потому что формирование самих Советов взяло на себя безальтернативное партийное руководство, сделав Советы номинальным руководителем, штампующим решения партноменклатуры, что было закреплено в Конституции СССР 1977 года.

Таким образом, собственность на средства производства полностью и безраздельно перешла даже не к партии, а к партаппарату, сделав идеологических чиновников абсолютными и безраздельными коллективными собственниками всей страны, этаким новым дворянством со всеми сословными прибамбасами – закрытостью, кастовостью и привилегированностью. Только партийное руководство в СССР принимало в отношении средств производства те решения, которые имеет право принимать собственник – закладывать, продавать, уничтожать. У всех остальных (включая рядовых членов партии) оставалась возможность только аплодировать – несогласие с линией партии равнялось измене Родине…

После этого 1991й год не мог не случиться, потому что всё произошло уже до него. До 1991го, а не после него средства производства оказались в собственности обособленной привилегированной группы людей, которые не могли в конце концов не попытаться решить вопрос разделения этой собственности на приватные вотчины и оформления юридически легального наследования, что и произошло в последнее десятилетие ХХ столетия…

Так что, вопреки устоявшемуся штампу, при развале СССР никто у рабочих и крестьян ничего не отбирал, потому что им в то время ничего не принадлежало. «Всё вокруг народное – всё вокруг моё» заканчивалось на шести огородных сотках и в стенах кооперативной квартиры. На остальном пространстве безраздельно и бесконтрольно царили партийные функционеры, дети которых сейчас возят собачек на выставки на личном самолете, а внуки увлеченно колотят автомашины стоимостью в столетнюю зарплату рабочего и также презрительно смотрят на «чернь», как и их дворянские предшественники накануне 1917го.

 

Что было бы, если бы заводы принадлежали рабочим, а земля крестьянами?

Думаю, что ничего хорошего. Никакого сталинского рывка не было бы и в помине, причем по самой примитивной причине - сам персонал предприятия совсем не заинтересован в интенсификации своего труда, в уменьшении себестоимости и снижении цены на выпускаемую продукцию. Персонал предприятия заинтересован в том же, в чем и «очкастый частный собственник» - меньше вложить\больше извлечь, в том числе и тогда, когда его вложением является только его труд.

Это вполне естественное желание меньше работать, больше получать и плевать с высокой колокольни на проблемы других трудящихся, стало для молодой Советской власти абсолютным и полным откровением, когда получившие землю крестьяне, как нормальные монополисты, стали придерживать хлеб и требовать у власти повышения закупочных цен, что в результате привело к глубокому конфликту между городом и деревней, который закончился продразверстками и принудительной коллективизацией.

Если вас не убедил в неработоспособности лозунга «Заводы-рабочим, земля-крестьянам!» вышеописанный пример, а также пример солдатских комитетов, никакой воинской славы так и не снискавших, предлагаю обратить внимание на нынешние народные предприятия (предприятия, принадлежащие тем, кто на них работает), официальные статус которых закреппил Федеральный закон "Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)" от 19.07.1998 N 115-ФЗ 

Вы слышали что-нибудь про потрясающую экономическую эффективность этих предприятий? Про их несомненную конкурентоспособность и опережающее развитие по сравнению с остальными – чисто капиталистическими? Назовите хотя бы одного реального флагмана отрасли, мирового лидера по производству чего-либо в этом статусе… Нет? И быть не может. Потому что любое предприятие создается и работает не для обеспечения потребностей персонала данного предприятия. 

Оно создается и работает для потребителей его продукции, которые сегодня опосредованно – через кучу посредников – финансируют весь процесс производства. 

Помните вечно-живое «Покупатель всегда прав!»?. Мы то знаем, что прав всегда хозяин… Вот и маркетологи так иносказательно обозначают самого заинтересованное лицо в процветании производства. «Вам платит зарплату не руководитель, а потребитель», - кокетливо объявляют преподаватели бизнес-администрирования, забывая или стесняясь после «А», сказать «Б»: значит и верховная власть на предприятии должна принадлежать тем, кто платит и кровно заинтересован в том, чтобы продукция его была качественной, недорогой и долговечной- то есть покупателям.

Только они заинтересованы в том, чтобы снижалась себестоимость, а производитель устраивающей его продукции работал как можно дольше, потому что они – единственные, кто его ежедневно финансирует. Собственниками предприятия должны быть те, кто потребляют его продукцию, но только до тех пор, пока они ее потребляют. 

Инвесторы, вкладывающие деньги (фактически – отдающие деньги в рост), имеют право на получение дивидендов, но не на решающий голос, потому что их интерес заключается в максимально возможной прибыли, что почти всегда идет в разрез с потребностями покупателей в повышении качества и в долговечности изделий.

В соответствии с этой логикой ВАЗ должен принадлежать тем, кто ездит на машинах этого предприятия , а «Звездочка» - тем, кто на его изделиях выходит в море. Они своей задницей чувствуют каждый брак, каждый недочет и вполне квалифицированно могут рассказать, что надо сделать, чтобы «костюмчик сидел».

Исходя из вышесказанного, лозунг 1917го был бы гораздо более приспособлен к реальной жизни, если бы его перевернуть: «Земля-рабочим! Заводы-крестьянам!» - то есть тем, кто и является конечным потребителем результатов труда. Но тогда, 100 лет назад, такой лозунг вряд ли бы поняли и приняли «широкие народные массы». Посмотрим, как его примете вы, уважаемые читатели…