Как война внутри «государства в государстве» привела к режиму Трампа

Системный кризис в глобальной закулисной системе способствовал жёсткой радикализации фракции «государства в государстве»

Автор: Нафиз Ахмед (11.02.2017)

Президент Дональд Трамп не ведёт войну с истеблишментом. Он ведёт войну, чтобы защитить истеблишмент от самого себя и от всех нас.

На первый взгляд, это не очевидно. После вступления Трампа в должность, одним из первых его действий было наложение вето на Транстихоокеанское партнёрство, неоднозначное соглашение о свободной торговле, которое, по обоснованному замечанию критиков, приведёт к потере рабочих мест в США и наделит транснациональные корпорации огромным влиянием на национально ориентированные государственные политики в сфере здравоохранения, образования и других сферах.

Далее Трамп планирует похоронить Трансатлантическое торгово-инвестиционное партнёрство (TTIP) между ЕС и США, которое смягчило бы основные государственные нормы, регулирующие деятельность транснациональных корпораций в сфере продовольственной безопасности, охраны окружающей среды и банковских операций; а также пересмотреть условия соглашения NAFTA, потенциально усиливая напряжённость в отношениях с Канадой.

Трамп, по-видимому, находится в конфликте с основной массой американского разведывательного сообщества и активно стремится реструктурировать правительство, чтобы минимизировать влияние системы сдержек и противовесов и тем самым укрепить свою исполнительную власть.

Его главный стратег в Белом доме, Стив Бэннон, реструктурировал Совет национальной безопасности, обеспечив себе и главе администрации Трампа Ричарду «Райнс» Прибусу постоянные места в узком комитете СНБ, тем самым открывая возможность для политизации наивысшего правительственного органа национальной безопасности со стороны Белого дома.

При Трампе, из Белого дома был уволен почти весь аппарат Государственного департамента, а Департамент национальной безопасности подвергся проверке на лояльность его указом о запрете на въезд в страну жителей мусульманских стран.

Так что, собственно, происходит? Один из подходов к формированию представления о поведении Трампа предлагает Джордан Гринхолл – восстание консерваторов («Красная религия») против либерального («Синяя церковь»¹) глобалистского истеблишмента («государства в государстве»). Гринхолл, по сути, предполагает, что Трамп возглавляет националистическую хунту, находящуюся в оппозиции к корпоративной неолиберальной глобализации, используя новую тактику «коллективного разума», с помощью которой он хочет перехитрить и перегнать своих либеральных противников в истеблишменте.

Но такое представление видится, в лучшем случае, фрагментарным.

На самом деле, Трамп ознаменовал начало нечто намного более опасного:

Режим Трампа не работает за пределами «государства в государстве», а мобилизует элементы его структуры с целью укрепления и доминирования для реализации новой миссии.

Режим Трампа действует не для свержения истеблишмента, а для его консолидации на фоне воспринимаемого истеблишментом кризиса транснациональной закулисной системы.

Режим Трампа является не восстанием консерваторов против либерального истеблишмента, а актом формирования идеологии, согласно которой нынешний кризис возник из-за борьбы консерваторов с либералами, реализуемым особо радикальной белой националистической фракцией глобальной элиты.

Этот акт напрямую вытекает из глобального системного кризиса, но на самом деле является недальновидной и непродуманной реакцией истеблишмента вследствие поверхностного взгляда на симптомы этого кризиса. К сожалению, те, кто надеется противостоять реакции Трампа, также не способны понять системную динамику этого кризиса.

Всё это станет ясным только тогда, когда мы взглянем на общую картину. Это означает следующее: мы должны чуть внимательнее присмотреться к фигурам в администрации Трампа, более широким социальным и институциональным сетям, которые они представляют, и какие последствия имеют их связи с правительством; мы должны придать этому факту контекст на основе двух факторов: нарастание глобального системного кризиса и идеологические парадигмы понимания этого кризиса режимом Трампа (как для внутреннего, так и для массового потребления); мы должны связать полученную ситуацию с её воздействием на транснациональную закулисную систему и с американским «государством в государстве»; наконец, мы должны проанализировать, какое влияние эта ситуация окажет на стратегию, которая, вероятно, будет развёрнута режимом Трампа для достижения своих чётко выраженных целей.

Это исследование поможет сформировать приземлённое видение ситуации для тех, кто способен разработать содержательную стратегию реагирования с учётом всей системной сложности нашего «трамповского момента».

Итак, для диагностики нашего «трамповского момента», мы должны, прежде всего, увидеть, кто его возглавляет. Начнём со взгляда в разрезе на некоторых из самых известных кандидатов и назначенцев Трампа.

1. Режим Трампа

Финансовые акулы

Если все назначенцы Трампа будут утверждены, то его администрация станет одним из самых бизнес-ориентированных и дружественных к корпорациям правительств в американской истории.

Пятеро из 15 человек, выдвинутых Трампом в качестве членов Кабинета министров, совершенно не имеют опыта в государственном секторе – вся их карьера строилась в корпоративном секторе. «В Кабинете будет служить больше деловых людей без опыта работы в государственном секторе, чем когда бы то ни было», приходит к выводу исследовательский центр Pew Research.

Бетси Девос назначена на пост министра образования. Она замужем за миллиардером Ричардом Девосом, основателем группы компаний Amway.

Эндрю Паздер назначен на пост министра труда (снял свою кандидатуру 15.02.2017 – прим. перев.). Он является миллиардером, главой сети быстрого питания CKE Restaurants.

Кандитатом Трампа на пост министра экономики является ветеран Уолл-стрит Уилбур Росс. Росс – финансист-миллиардер, который инвестирует в покупку и продажу компаний в проблемных отраслях. Он разбогател, работая руководителем фонда в Rothschild Group.

Стивен Мнучин, министр финансов от Трампа, является бывшим партнёром глобального инвестиционного банка Goldman Sachs, руководителем хедж-фонда и, до его назначения, членом правления финансового холдинга из списка Fortune 500, CIT Group. Он также является членом тайного общества Йельского университета «Череп и кости».

Винсент Виола назначен Трампом на должность министра армии (отказался от должности 03.02.2017 – прим. перев.). Он миллиардер, бывший председатель Нью-Йоркской товарной биржи (NYMEX), а также нынешний председатель Virtu Financial, фирмы по оказанию услуг высокочастотного трейдинга.

Линда МакМахон – кандидат Трампа на должность главы Администрации малого бизнеса. Она является одним из основателей и бывшим директором Международной федерации рестлинга (WWE), которая в настоящее время оценивается в размере около 1 500 000 000 $, и замужем за промоутером WWE, миллиардером Винсентом МакМахоном.

Гэри Кон является главным экономическим советником Трампа и директором Национального экономического совета Белого дома. Он просто покинул свой прежний пост президента и исполнительного директора Goldman Sachs ради работы.

Энтони Скарамуччи служил старшим советником Трампа в исполнительном комитете переходной команды президента. До этого он был основателем и соуправляющим партнёром глобальной инвестиционной фирмы SkyBridge Capital. Как и Стив Бэннон, он начинал свою карьеру в Goldman Sachs.

Уолтер «Джей» Клейтон является кандидатом Трампа на пост руководителя Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC), главного надзорного органа финансовой индустрии. Тем не менее, Клейтон является юристом Уолл-Стрит, который работал по таким сделкам для крупных банков, как приобретение Barclays Capital активов Lehman Brothers, продажа Bear Stearns банку JP Morgan Chase, а также капитальные вложения Казначейства США в Goldman Sachs. В том же качестве он провёл кампанию по уменьшению ограничений на деятельность иностранных публичных компаний, и искал случаи небрежного исполнения Закона США о коррупции за рубежом. Его жена, Гретхен Батлер, работает в Goldman Sachs консультантом по управлению частным капиталом.

Первоклассная команда финансовых акул Трампа явно не собирается действовать в интересах американских рабочих. Вместо этого они будут делать то, что знают лучше всего: использовать мощный потенциал американской государственной машины, чтобы снять как можно больше нормативных ограничений на глобальную финансовую деятельность банков, а также наделить американские банки и корпорации особыми привилегиями.

Энергоклоуны

Администрация Трампа не просто куплена Уолл-стрит. Она куплена нефтегазовой и угольной промышленностью.

Рекс Тиллерсон, госсекретарь от Трампа, является бывшим председателем и главой гигантского нефтегазового конгломерата ExxonMobil. ExxonMobil – крупнейшая в мире нефтяная компания, поэтому её интересы де-факто являются приоритетными в углеводородной промышленности. Тиллерсон имеет тесные деловые связи с президентом России Владимиром Путиным, а ранее возглавлял совместное американо-российское нефтяное предприятие Эксон Нефтегаз Лимитед.

Тиллерсон является другом Игоря Сечина, который возглавляет группу контрразведки Кремля, известную как «силовики». При Тиллерсоне ExxonMobil также имела близкие связи с Саудовской Аравией, Катаром и Объединёнными Арабскими Эмиратами. В любом случае, Трамп щедро вознаградил Тиллерсона за оказанные услуги - 91% из 1 800 000 $ пожертвований федеральным кандидатам от Комитета политических действий (PAC) ExxonMobil при Тиллерсоне для этого избирательного цикла, ушли республиканцам.

Хорошо известно, что ExxonMobil финансировала климатический скептицизм на десятки миллионов долларов. Однако менее известно, что в 1970-е годы собственное научное исследование компании ExxonMobil полностью подтвердило реальность изменения климата. Тем не менее, руководители компании приняли корыстное бизнес-решение замалчивать эти выводы и в дальнейшем финансировать усилия по дискредитации климатологии.

Рик Перри, бывший губернатор штата Техас, является министром энергетики от Трампа. Перри – член совета директоров Energy Transfer Partners LP и Sunoco Logistics Partners LP, которые совместно разработали проект Dakota Access Pipeline. Генеральный директор Energy Transfer Partners, Келси Уоррен, пожертвовал 5 000 000 $ на мощную поддержку Перри со стороны PAC. В целом, две его кампании по выборам президента собрали более 2 600 000 $ от нефтяной и газовой промышленности.

Скотт Прюитт, бывший генеральный прокурор в штате Оклахома, является новым главой Агентства по охране окружающей среды (EPA). Прюитт имеет опыт инициирования федеральных судебных процессов с целью ослабления и отмены не только тех правил EPA, которые касаются выбросов углекислого газа, но и всех основных экологических правил, касающихся загрязнения воздуха и воды. The New York Times сообщает, что он и другие прокуроры-республиканцы заключили «беспрецедентный скрытный альянс» с нефтяной промышленностью.

Конгрессмен Райан Зинке является кандидатом Трампа на пост министра внутренних дел. Во время слушаний Сената для его утверждения, он отказался признать достоверность научного консенсуса, что человеческий фактор является главной причиной изменения климата. Раньше Зинке поддерживал меры по использованию экологически чистой энергетики, но в мае 2016 года он внёс законопроект, устанавливающий временной срок моратория Обамы на сдачу в аренду федеральных участков для добычи угля. Он регулярно голосовал против мер по охране окружающей среды, поддерживая эксплуатацию ископаемого топлива, стремясь минимизировать участие общества и государства в управлении государственными землями, а также выступал против мер защиты исчезающих видов.

Философия Зинке формулируется очень просто: «бури́, детка, бури́». Вот почему он взял более 300 000 $ из кампанейских взносов от нефтяных и газовых компаний, которые хотят ускорить процесс бурения государственных недр.

Майк Катандзаро является кандидатом Трампа на пост специального помощника по вопросам энергетики и окружающей среды. Он также лоббирует программу климатического скептицизма для нефтяной и газовой промышленности, работая на Koch Industries, Газовый альянс Америки (ANGA), Halliburton, Noble Energy, Hess Corporation, и многие другие компании. В начале своей карьеры, он был заместителем политического директора президентской кампании Буша-Чейни 2004 года.

Энергоклоуны хотят любой ценой сжечь всю нефть, газ и уголь, какую только смогут – и они готовы устранять любые средства защиты окружающей среды, которые стоят на их пути.

Спецбригада

Было бы ошибкой считать, что конфликты Трампа с разведывательным сообществом США означают его конфронтацию с военно-промышленным комплексом. Напротив, его назначенцы и советники в сфере обороны встроены в весь ВПК. Министр образования от Трампа, Бетси Девос, является сестрой Эрика Принса, скандально известного основателя опальной частной охранной фирмы Blackwater, теперь известной под названием Academi, который был уволен за убийство 17 мирных иракцев.

Источник в переходной команде Трампа подтверждает, что Эрик Принс давал консультации команде Трампа по вопросам разведки и безопасности. Принс теперь управляет другой охранной фирмой, Frontier Services Group. Он поддерживает предложение Трампа вооруженным силам США захватить нефть Ирака и рекомендует ускорить развёртывание частных оборонных подрядчиков в странах Ближнего Востока и Северной Африки, таких, как Ливия, с целью подавления беженцев.

Генерал Джеймс Мэттис («Бешеный пёс») является министром обороны от Трампа. До своей отставки в связи с его назначением на политический пост, он был членом совета директоров компании General Dynamics, пятого по величине частного оборонного подрядчика в мире. Мэттис также входит в состав правления компании Theranos, биотехнологической компании, известной своей сомнительной технологией автоматизированного анализа крови из пальца.

Генерал-лейтенант Майк Флинн был советником по национальной безопасности Трампа до своей отставки 13 февраля из-за его связей с Россией. Он является бывшим главой Разведывательного управления министерства обороны Пентагона (DIA) при Обаме, и на протяжении многих лет был инсайдером службы военной разведки и спецназа. Ранее он занимал пост директора разведки Объединённого командования специальных операций; директора разведки Центрального командования вооруженных сил США; командующего Объединённым командованием разведки, наблюдения и рекогносцировки; председателя правления военной разведки и заместителя директора национальной разведки. Флинн также руководит Flynn Intel Group, консалтинговой фирмой в сфере частной разведки.

В соавторстве с Майклом Ледином, Флинн только что закончил написание книги «The Field of Fight: How We Can Win the Global War Against Radical Islam and its Allies» (Поле боя: Как мы можем выиграть глобальную войну против радикального ислама и его союзников). Ледин является ведущим консультантом неоконсерваторов по обороне и бывшим назначенцем администрации Рейгана, который был вовлечён в скандальное дело Иран-контрас в качестве консультанта тогдашнего советника по национальной безопасности США, Роберта Макфарлейна. Будучи ныне обладателем гранта (Freedom Scholar) от Фонда защиты демократии (FDD), он являлся убеждённым сторонником вторжения в Ирак в 2003 году (он был непосредственно связан с подделками урана, якобы купленного Ираком в Нигере, в попытках сфабриковать оружие массового поражения, чтобы оправдать войну) и выступал за военное вмешательство в Сирию, Иран, а также за их пределы. Агрессивное видение внешней политики Ледина оказывало глубокое влияние на формирование внешнеполитической стратегии администрации Буша.

Примечательно то, насколько низко опускается Ледин в оправдании своей политической философии. В своей книге 2000 года «Tocqueville on American Character» (Влияние Токвиля на американский характер), он утверждает, что в некоторых ситуациях «для достижения самых благородных целей, лидер может быть вынужден пойти на сделку со злом» (стр. 90). Он даже утверждает, что это одобряется христианским Богом: «Поскольку оборона страны является высшим благом, то это одна из тех экстремальных ситуаций, в которых совершение лидером зла оправдано» (стр. 117).

Руководствуясь таким мышлением, он одобрил идею превращения Ближнего Востока в большой котёл. В 2002 году, в поддержку вторжения в Ирак он писал следующее: «Можно только надеяться, что мы превратим регион в котёл – и побыстрее, пожалуйста. Если когда-либо существовал регион, который сполна заслужил быть превращённым в котёл, то это – сегодняшний Ближний Восток».

Генерал Джон Ф. Келли – секретарь национальной безопасности от Трампа. Он является отставным генералом Корпуса морской пехоты США, который ранее служил при Обаме в качестве командующего Южным командованием США, отвечающим за проведение американских военных операций в странах Центральной Америки, Южной Америки и Карибского бассейна. До этого Келли был командующим Многонациональных сил Запада в Ираке, а также командующим резервом военно-морских сил и Северными военно-морскими силами. Кроме того, Келли является заместителем председателя в Spectrum Group, фирме, лоббирующей интересы оборонных подрядчиков, а также входит в совет директоров двух других частных подрядчиков Пентагона, Michael Baker International и Sallyport Global.

Джеймс Вулси, бывший директор ЦРУ и тяжеловес среди неоконсерваторов – бывший вице-президент подрядчика Агентства национальной безопасности Соединённых Штатов (Booz Allen Hamilton) и один из боссов Майкла Ледина в Фонде защиты демократии – был ранним сторонником Трампа, и являлся старшим советником Трампа в его переходной команде. Он развеял все сомнения по поводу планов Трампа о реорганизации разведывательного сообщества.

Генерал-лейтенант Джозеф Кит Келлог является начальником штаба и исполнительным секретарём Совета национальной безопасности Белого дома от Трампа – однако заменил Флинна в качестве исполняющего обязанности советника по нацбезопасности. Келлог был высшим должностным лицом в сфере информационных технологий для американских военных во время вторжения администрации Буша в Ирак в 2003 году.

Он продолжил свою карьеру, чтобы стать главным операционным директором Временной коалиционной администрации в Багдаде, механизма американской оккупации Ирака, с ноября 2003 года по март 2004 года – широко известный период повышенной коррумпированности и некомпетентности.

Между тем, Келлог вошёл в состав совета директоров IT-подрядчика американского правительства, GTSI Corp, куда он вернулся в качестве независимого директора после его пребывания в Ираке с 2004 по 2013 год, когда фирма изменила своё название на «UNICOM Government Inc.» в попытке дистанцироваться от прежних разоблачений её неправомерных действий.

Келлог позже вошёл в экспертный совет оборонного подрядчика США, компании Raytheon Trusted Computer Solutions Inc., и экспертный совет по стратегическому планированию компании RedXDefence, американского военного подрядчика, частично принадлежащего Регине Дуган, бывшему директору Управления перспективных исследовательских проектов Пентагона (DARPA).

В 2012 году журнал Wired раскрыл афёру RedXDefense по созданию абсолютно негодной технологии обнаружения бомб в рамках многомиллионного контракта DARPA в течение срока пребывания Дуган. Несмотря на свои недостатки, технология широко раскупалась американскими военными и многочисленными союзническими вооруженными силами во всём мире.

Майк Помпео – это вишенка на торте. Будучи назначенным Трампом в качестве директора ЦРУ, этот конгрессмен-республиканец не имеет явного опыта, имеющего отношение к работе национального разведывательного управления, за исключением, возможно одного факта: как пишет Джейн Майер в своей книге «Dark Money: The Hidden History of the Billionaires Behind the Rise of the Radical Right» (Тёмные деньги: Неизвестная история о том, как миллиардеры стояли за подъёмом ультраправых) (Doubleday, 2015), Помпео «настолько тесно переплетён с климатическими скептицистами братьями Кох, что его знали как «конгрессмена от Коха».

Братья Кох, которые сделали своё состояние, инвестируя в ископаемое топливо, теперь имеют прямой доступ к главному агентству национальной разведки США. Вот это и называется «хунта».

Ку-клукс-клан

Радикальный белый национализм является ещё одной фундаментальной чертой, определяющей режим Трампа.

Стив Бэннон был основателем и исполнительным председателем новостного ресурса Breitbart News, «платформы для альтернативных правых», по словам самого Бэннона. Брейтбарт широко известен своей публикацией «расистских, сексистских, ксенофобских и антисемитских материалов». Бэннон также является плодовитым продюсером – он участвовал в создании целого ряда ксенофобских фильмов и снял несколько собственных.

Однако до обретения статуса медиа-магната, Бэннон на короткое время исполнял обязанности директора эксперимента «Биосфера-2», попытки создания самодостаточной «закрытой системы», среды для выживания небольшой группы людей, в период с 1993 по 1995 г. В то время Бэннон, судя по всему, разделял и решительно поддерживал озабоченность учёных, занятых в «Биосфере-2», опасностью изменения климата, обусловленной, по его собственным словам, «воздействием парниковых газов на людей, растения и животных». Позже он совершил разворот в стиле Exxon, о чём свидетельствует безудержное противостояние идее Брейтбарта о том, что сжигание ископаемого топлива человеческой цивилизацией усиливает изменение климата.

В 2007 году Бэннон подготовил предложение о создании нового документального фильма «Destroying the Great Satan: The Rise of Islamic Fascism in America» (Уничтожая Великого Сатану: Рост исламского фашизма [так в оригинале] в Америке»), в котором различные СМИ, организация «Университеты и левые», «Американская еврейская община», Американский союз защиты гражданских свобод (ACLU), ЦРУ, ФБР, Государственный департамент и Белый дом обвинялись в реализации тайной миссии по созданию «Исламской республики в Соединённых Штатах».

Бэннон консультировался по этому предложению со Стивеном Эмерсоном из Следственного проекта по борьбе с терроризмом. В 2015 году тогдашний премьер-министр Британии Дэвид Кэмерон назвал Эмерсона «полным идиотом» за ложное утверждение на Fox News, что Великобритания полна «запретных зон» для мусульман (например, как весь город Бирмингем), и что Лондон доведён до ярости служащими мусульманской религиозной полиции, избивавшими и ранившими людей, которые отказывались одеваться в соответствии с мусульманским дресс-кодом.

Список лиц, у которых Бэннон взял интервью для предлагаемого фильма, напоминает Who is Who (серия биографических энциклопедий известных личностей по различным странам – прим. перев.) из ультраправого фанатизма. Среди наиболее известных имён – Валид Фарес, который был советником Трампа в его команде национальной безопасности во время президентской кампании, и Роберт Спенсер. Оба имеют связь с Центром политики безопасности (CSP), находящимся в Вашингтоне, мозговым центром крайне правых, управляемым бывшим сотрудником министерства обороны Рейгана Фрэнком Гаффни, где регулярно появляются в качестве гостей радио-подкаста CSP «Secure Freedom» (Защита свободы), ведущим которого является Гаффни. Фарес также является старшим научным сотрудником Фонда защиты демократии.

Центр политики безопасности Фрэнка Гаффни заказал заведомо некорректный опрос общественного мнения, который был процитирован Трампом, чтобы оправдать свой «запрет для мусульман» во время его первого провозглашения в конце 2015 года. Так что это явно неслучайно, что Келлиэнн Конуэй, социолог, проводившая некорректный опрос, сейчас является советником Президента.

Таким образом, Гаффни имеет значительное идеологическое влияние на режим Трампа. Он выступал, по меньшей мере, 34 раза в радиопрограмме Бэннона на Breitbart. Его работа также цитировалась в выступлениях Майкла Флинна, советника Трампа по национальной безопасности.

Вызывает обеспокоенность, что Гаффни имеет настораживающие связи с полномасштабными неонацистскими группировками по всей Европе, такими как Датская народная партия (ДНП) и Фламандский интерес (VB) в Бельгии.

Вместе с тем, он имеет тесные связи с военно-промышленным комплексом США. В 2013 году налоговые отчеты CSP показали, что CSP получал финансирование от шести крупнейших американских аэрокосмических и оборонных подрядчиков, а именно Boeing (25000 $); General Dynamics (15000 $); Lockheed Martin (15000 $); Northrup Grumman (5000 $); Raytheon (20000 $); и General Electric (5000 $). CSP имеет особенно близкие отношения с Boeing, вторым по величине оборонным подрядчиком в мире, который по-прежнему оказывает группе Гаффни «общую поддержку».

Майкл Райли, который является директором по анализу федерального бюджета и программ Boeing с 2010 года, ранее был операционным вице-президентом у Гаффни в CSP.

Эти внутригрупповые связи с частным оборонным сектором США являются главной причиной, по которой все 22 должностных лица / советника CSP, возглавляемого Гаффни, в конечном итоге, были назначены в администрацию Джорджа Буша.

Сенатор Джефф Сешнс является генеральным прокурором Трампа. CSP Гаффни присудил Сешнсу ежегодную награду «Хранитель пламени» в 2015 году. Ранее Сешнс выражал симпатии к Ку-клукс-клану. Он тесно связан с ультраправыми антииммигрантскими организациями, основанными Джоном Тантоном, движущей силой белых националистических движений Америки. В 1993 году Тантон заявил: «...для сохранения европейско-американского общества и культуры требуется европейско-американское большинство, твёрдо осознающее эту необходимость». Тем не менее, новый генеральный прокурор Трампа известен за частое цитирование положений групп Тантона, присутствие на их пресс-конференциях, и даже получил от них признание и кампанейские взносы.

Вскрыть связи с Джоном Тантоном – всё равно, что разворошить змеиное гнездо. Келлиэнн Конуэй, советник Трампа, также связана с Тантоном. Её центр изучения общественного мнения ранее работал по контракту в Федерации американской иммиграционной реформы (FAIR), антииммиграционной платформе Тантона.

Многие другие должностные лица в команде Трампа, среди которых Лу Барлетта, Крис Кобах и Джули Кирхнер, имеют прямые организационные связи с FAIR Тантона.

Но это связывает высокопоставленных чиновников Трампа с мрачной историей неонацистской агитации в США. На раннем этапе развития FAIR и до 2002 года, Тантон получал крупные денежные суммы на свои антииммигрантские платформы от фонда Pioneer, пронацистской организации, выделявшей гранты на финансирование евгеники – дискредитированной «науки» о «расовой гигиене». Согласно исследованию журнала Albany Law Review, фонд Pioneer имел прямые связи с нацистскими учёными, а его директора-учредители симпатизировали нацистам. Один из них даже ездил в Германию в 1935 году для участия в нацистской конференции по народонаселению.

Стивен Миллер является старшим советником Трампа по политическим вопросам. Ранее он работал в качестве директора по коммуникациям у Джеффа Сешнса в офисе своего сенатора и отточил стратегию победы над двухпартийным законопроектом об иммиграционной реформе в 2013 году. Во время учёбы в университете, он работал в тесном сотрудничестве с неонацистским лидером Ричардом Спенсером, который ввёл термин «альтернативные правые» в качестве нового способа возглавить движение за идентичность белой расы.

Миллер отрицает, что работал в тесном сотрудничестве со Спенсером, когда они вместе учились в университете в качестве членов консервативного союза университета Дьюка. По словам Спенсера, Миллер помогал ему со сбором средств и продвижением внеучебных дебатов по иммиграционной политике в 2007 году. В этом мероприятии участвовал Питер Бримелоу, который является хозяином белого националистического сайта, регулярно публикующего статьи неонацистов. Отношения Миллера и Спенсера в тот период подтверждаются электронной перепиской между Спенсером и Бримелоу.

Возможно, стоит отметить, что неонацистские симпатии Тантона были порождены якобы экологическими проблемами. В недавней статье он признаётся: «мой первоначальный интерес к свёртыванию иммиграции был мотивирован давней заботой об окружающей среде».

С 1971 по 1975 год, Тантон был председателем Национального комитета по народонаселению одной из старейших экологических организаций Америки, Sierra Club. Согласно его теории, иммиграция вызывает неустойчивый рост населения, которое затем истощает ресурсы и наносит вред окружающей среде. Экологический кризис, с точки зрения Тантона, является демографической проблемой, в частности, проблемой перенаселения. Частичным решением этой проблемы является активизация борьбы с иммиграцией – и это, по иронии, происходит в нации, основанной иммигрантами.

Эта коварная прото-нацистская идеология теперь, судя по всему, оказывает движущее воздействие на Белый дом посредством идеологических суррогатов Тантона, многие из которых имеют отношение к Гаффни и его приспешникам в режиме Трампа.

Шайка гуру

Объединяющая идеология, которая придаёт согласованность этим пересекающимся сетям влияния, исходит от разных личностей, среди которых, в частности, выделяются следующие.

Майкл Антон – малоизвестная, но мощная фигура в администрации Трампа, ныне старший директор стратегических коммуникаций в Совете национальной безопасности Белого дома. Он начал свою карьеру в качестве спичрайтера и пресс-секретаря мэра Нью-Йорка Руди Джулиани, а после прихода Буша в Белый дом в 2001 году работал в качестве помощника по коммуникациям для Совета национальной безопасности. Он продолжил свою карьеру, чтобы стать спичрайтером медиа-магната Руперта Мёрдока в News Corp, а затем перешёл в финансовый сектор, сначала в качестве директора по коммуникациям для Citigroup, а затем в качестве управляющего директора инвестиционной компании BlackRock.

Антон играет важную роль в попытке задобрить и убедить консерваторов, через различные анонимные публикации в консервативных изданиях и через свои теневые связи, в необходимости голосования за Трампа, чтобы предотвратить кризис снижения влияния консерваторов на фоне эпических неудач либерализма.

Руперт Мёрдок имеет прямой доступ к Белому дому Трампа через Майкла Антона, но эта личная инициатива стоила владельцу News Corp. немало нервных клеток. Мёрдок и его жена Джерри Холл были приглашены Трампом на ужин на его поле для гольфа в Шотландии в июне 2016 г. Позже Мёрдок был замечен в посещении Трамп-тауэр в ноябре 2016 года. Мёрдок настроен оказывать существенное влияние на Трампа, который, как сообщается, попросил владельца Fox News рекомендовать его главных предпочтительных кандидатов на председательские должности Федеральной комиссии по коммуникациям.

Связь с Мёрдоком имеет другие тревожные последствия. С 2010 года Мёрдок является членом совета директоров, имеющим долю в американской энергетической компании Genie Oil & Gas. Он объединился с лордом Джейкобом Ротшильдом, председателем Rothschild Investment Trust (RIT Capital Partners), чтобы купить 5,5% акций корпорации, стоившей на тот момент 11 000 000 $.

Мёрдок и Ротшильд также входят в экспертный совет Genie по стратегическому планированию. Компанию им составляют: Ларри Саммерс, бывший директор Национального экономического совета президента Обамы; бывший старший советник Трампа Джеймс Вулси; Дик Чейни, бывший вице-президент при Джордже Буше; и Билл Ричардсон, бывший министр энергетики при Клинтоне и губернатор штата Нью-Мексико.

Genie Oil & Gas имеет две основные дочерние компании. Одна из них, Afek Oil & Gas, работает в Израиле, и в настоящее время ведёт бурение на Голанских высотах, которые согласно международному праву, признаны сирийской территорией. Голанские высоты были захвачены Израилем у Сирии в 1967 году, и в одностороннем порядке аннексированы в 1981 году путём распространения израильского законодательства на их территорию. Другая дочерняя компания Genie, American Shale Oil, является совместным проектом с известной французской Total SA, и осуществляет свою деятельность в формации Грин-Ривер в штате Колорадо.

На своём веб-сайте компания поместила экстренное заявление, обосновывающее её упор на использование нетрадиционных ресурсов нефти и газа:

«Пик мировой добычи нефти представляет огромный вызов США и всему миру. Должны быть предприняты агрессивные действия, чтобы избежать беспрецедентных экономических, социальных и политических издержек».

Это многое говорит о кризисе восприятия тех, кто оказывает влияние на режим Трампа.

Администрация Трампа была пополнена личностью с особенно обширными связями в американском «государстве в государстве»: Генри Киссинджером.

С декабря 2016 года, Киссинджер, скандально известный бывший госсекретарь, подвергавшийся обоснованным обвинениям в соучастии в военных преступлениях покойным Кристофером Хитченсом (выполнявшим прямые консультативные функции в администрации Буша и администрации Обамы), стал неофициальным гуру внешней политики Трампа. Киссинджер был тайным консультантом по национальной безопасности президента Буша, а при Обаме непосредственно занимал место в структуре командования Совета национальной безопасности США.

Теперь он, судя по всему, принимает непосредственное участие в развитии внешней политики Трампа по отношению к Китаю и России. Его фирма, Kissinger Associates, уже в течение нескольких лет играет ключевую роль в облегчении получения доступа многочисленным американским корпорациям к прибыльным китайским инвестициям.

Своеобразный бренд Трампа, состоящий из случайных, спонтанных, беспорядочных политических заявлений, вероятно, расположил его к Киссинджеру, который утверждал, что «непредсказуемость» является отличительной чертой величайших государственных деятелей. Такие лидеры действуют за пределами тактики «предвидения катастроф», предлагаемой известными специалистами, рекомендующими проявлять осторожность, и предаются «вечному созиданию за счёт постоянного переопределения целей». Крупнейшие государственные деятели способны одновременно «поддерживать совершенство порядка» и «иметь мужество созерцать хаос», где они могут «находить материал для свежего творения».

Важнейшая роль Киссинджера в разработке стратегии Трампа в восточном направлении была выявлена немецким таблоидом Bild, в распоряжении которого оказался документ из переходной команды Трампа. Этот документ подтвердил роль Киссинджера в качестве главного вдохновителя, привлечённого для выработки способов восстановить отношения с Россией. План Киссинджера будет включать в себя снятие экономических санкций со стороны США, таким образом, прокладывая путь к потенциально прибыльному партнёрству между американскими и российскими нефтяными и газовыми компаниями, а также признанию Крыма как части России.

Совет Киссинджера касательно политики Китая, однако, ещё до конца не известен. В своей заметке в South China Morning Post, Пепе Эскобар утверждает, что Киссинджер ожидает от Трампа одновременного развёртывания политики «баланса сил» и политики «разделяй и властвуй». Такое развёртывание будет состоять из выманивания России из союза со своим стратегическим партнёром Китаем, постоянного удерживания Китая в состоянии повышенной мобилизации и преследования Исламского государства с изматыванием Ирана».

«Неофициальная» консультативная роль Киссинджера в режиме Трампа имеет вес за счёт прямого влияния одного из его давних прислужников.

К.Т. Макфарлэнд, которая должна была работать у Майкла Флинна в качестве заместителя советника по национальной безопасности Трампа, была помощником Генри Киссинджера в администрации Никсона в Совете национальной безопасности с 1970 по 1976 г. В этом качестве она играла ведущую роль при работе над пресловутым меморандумом Киссинджера 1974 года, первоначально классифицированным как National Security Study Memorandum 200 (NSSM200). Документ гласил, что рост населения в бедных странах является главной угрозой безопасности США за рубежом и другим американским интересам, особенно в части доступа к «минеральным запасам».

Сделать Америку яростной снова

По всей вероятности, есть такие темы, которые объединяют различные группировки, составляющие режим Трампа. Среди этих тем – опыт работы в кризисы и признание кризисных процессов. Например, Рекс Тиллерсон и Стив Бэннон в своё время работали в среде, подтверждающей реальность планетарного экологического кризиса.

Лоббисты энергетических интересов, связанные с Мёрдоком, уверены в неизбежности социально-экономического и политического кризиса из-за пика нефти.

Большинство членов команды Трампа видят свою задачу в спасении углеводородной промышленности от внешних по отношению к ней кризисов, а теперь они все якобы склонны отрицать серьёзность воздействия своей промышленности на окружающую среду.

Просто все они беспокоятся о прибыли своих дружков с Уолл-стрит.

Многие из единомышленников в команде Трампа имеют связи с Джоном Тантоном, чьи прото-нацистские взгляды коренятся в евгеническом убеждении, что экологический кризис обусловлен слишком большим количеством небелых людей.

А теперь команда национальной безопасности Трампа опирается на параллельные взгляды старой команды Киссинджера эпохи Никсона касательно угрозы (со стороны перенаселённых бедных стран) подрыва доступа США к мировым продовольственным, энергетическим и сырьевым ресурсам – и возможным решением они видят превращение стран, имеющих стратегический интерес, в котёл.

Эти типы восприятия кризиса, однако, не базируются на системном прозрении, а преломляются сквозь узкую призму корыстной власти. Кризисы актуальны лишь в той степени, в которой они представляют угрозу интересам истеблишмента. Но самое главное – последующие их представления о том, как реагировать на эти кризисы, в конечном итоге, преломляются сквозь призму идеологической парадигмы консервативно-либеральной полярности.

2. Закулисная система

Пожалуй, наиболее впечатляющий вывод из реалистического исследования администрации Трампа – режим Трампа не является внешним по отношению к «государству в государстве». Наоборот, лица, которые занимают руководящие посты в его администрации, как официальные, так и прочие, являются ключевыми узлами, представляющими целые пласты социальных и институциональных сетей внутри американского «государства в государстве» и его сфер влияния.

Если это очевидно не сразу, то это потому, что термин «государство в государстве» во многом понимается неправильно. «Государство в государстве» – это не просто «разведывательное сообщество». Роль фракции Трампа может быть правильно определена в рамках более точного представления об американском «государстве в государстве» и его симбиотической встроенности в транснациональную закулисную систему.

Тайная государственная, непрозрачная система

В своей книге «Deep Politics and the Death of JFK» (Глубинная политика и смерть Джона Ф. Кеннеди) (University of California Press, 1996), профессор Питер Дейл Скотт ввёл термин «глубинная политика» для обозначения сферы изучения преступной и внеправовой практики, связанной с деятельностью государства. Он определил «глубинную политику» как систему или процесс, в котором институциональные и не институциональные органы, криминальные синдикаты, политики, судьи, средства массовой информации, корпорации и ведущие государственные деятели, прибегают к «процедурам принятия решений и обеспечения их исполнения, находящимся за рамками и одновременно в рамках процедур, утверждённых законом и обществом. Эти процедуры являются «глубинными» постольку, поскольку они скрываются или замалчиваются, находятся вне зоны осведомлённости общественности, а также существуют за рамками утверждённых политических процессов».

Таким образом, глубинный политический анализ связан с обнажением тенденции государства к ведению деятельности вне верховенства собственного права. С точки зрения традиционной политологии, правоохранительные органы и преступный мир противостоят друг другу, при этом первые изо всех сил стремятся получить контроль над последним. Но, как замечает Скотт:

«Глубинный политический анализ показывает, что на практике усилия по установлению контроля приводят к пользованию услугами преступных информаторов; и эта практика, существующая на протяжении длительного времени, превращает информаторов в двойных агентов, имеющих полицейский статус, и сливающихся с толпой. Защита информаторов и их преступлений создаёт условия для возникновения практики одолжений и выплат, что в итоге приводит к системной коррупции. Возникает феномен «организованной преступности»: полиция мирится с существованием целых криминальных структур из-за того, что их помощь полезна в выявлении мелких преступников».

Это может привести к сращиванию государства и преступного мира в одну структуру, в которой размываются критерии, определяющие границы контроля одной стороны над другой. Внешне это выглядит как образование невидимого «глубинного» измерения в государственной деятельности, увязывающего её с организованной преступностью. Но на самом деле, государство является уязвимым по своей природе: его невидимая «глубинная» сторона соединяет его со всевозможными частными игроками вне правового поля, которые часто стремятся действовать за рамками или в нарушение закона, оказывать влияние на законы и прогибать их, чтобы они служили их интересам.

В своей более поздней работе «The American Deep State» (Американское государство в государстве) (стр. 14), Скотт также признаёт, в том же ключе, что «государство в государстве» является не структурой, а системой, такой же трудноопределимой, но вместе с тем, такой же реальной и мощной, как и погодная система».

Как я показал в своей статье, опубликованной в альманахе, «The Dual State» (Двойственное государство) (Routledge, 2016 г.), одной из наименее понятных черт глубинной политики, является то, что «государство в государстве» должно быть естественным образом связанным в единую сеть, состоящую из огромного массива негосударственных и зачастую транснациональных учреждений, оказывающих влияние через финансовые учреждения, банки, а также криминальные предприятия.

Послевоенная глобальная закулисная система

Историческая роль Америки в качестве основного формирователя глобального капитализма означает, что глобализация капитализма способствовала появлению и расширению транснациональной закулисной системы с доминированием США. В рамках этой глобальной закулисной системы, преимущественно американская транснациональная финансовая элита стала, по своему существу, переплетаться с преступными сетями.

Расширение влияния глобального капитализма с 1945 года происходило не автоматически. Напротив, это был чрезвычайно насильственный процесс, управляемый, главным образом, из США, Великобритании и Западной Европы. На протяжении всего этого процесса, ЦРУ и Уолл-стрит в значительной степени действовали рука об руку. Глобализация имела прямое отношение к военному вмешательству в более чем 70 развивающихся стран, направленному на создание политических условий, способствующих «открытости» рынков к проникновению западного капитала, и, таким образом, подчинению себе местных ресурсов и рабочей силы. Логика «глубинной политики» требовала, чтобы большая часть этого криминального политического насилия на зарубежной арене не привлекала общественного внимания, или, в противном случае, оправдывалась теми или иными способами.

Это в частном порядке признали планировщики Госдепартамента США, работавшие в то время в партнёрстве с Советом по международным отношениям:

«Если заявлены военные цели, что, по-видимому, относится к исключительно англо-американскому империализму, это будет мало что давать людям в остальном мире... Это также будет способствовать укреплению наиболее реакционных элементов в Соединённых Штатах и ​​Британской империи. Интересы других народов следует подавлять – не только народов Европы, но и Азии, Африки и Латинской Америки. Это будет производить наилучший пропагандистский эффект».

Число людей, погибших в ходе этой насильственной интеграции бывших колоний в Азии, Африке, Южной Америке и на Ближнем Востоке в орбиту формирующейся мировой экономики с доминированием США и Великобритании, поражает.

В своей книге «Unpeople» (Обезлюдить) (2004), британский историк Марк Кертис предлагает подробный разбор примерно 10 миллионов погибших – сдержанная оценка, на которую он имеет право. Американский экономист доктор Дж. У. Смит в своей работе «Economic Democracy» (Экономическая демократия) (2005), утверждает, что глобализация:

«... ответственна за жестокое убийство от 12 до 15 миллионов человек со времён Второй мировой войны и причинение гибели сотням миллионов других человек из-за того, что экономики их государств были разрушены, или эти государства были лишены права на реструктуризацию для заботы о своих гражданах... это – послужной список центров капитала Западной империи с 1945 по 1990 год».

По обратную сторону этого глубинного, транснационального политического насилия – которое по-прежнему остаётся белым пятном в средствах массовой информации и исторической науке – США и Великобритания возвели глобальную финансовую архитектуру, чтобы служить интересам своих самых мощных корпоративных и банковских учреждений, имеющих тотальную власть над политическим классом.

Мощь государства была развёрнута для интеграции ресурсов, сырья, энергетических запасов, ископаемого топлива и дешёвой рабочей силы из этих обширных территорий мира в глобальную экономику, служащую интересам транснациональных элит, базирующихся, главным образом, в США, Великобритании и Западной Европе.

Это также открыло двери для новых форм криминализации государственной власти. В качестве примера можно привести впечатляющее заявление от эксперта по финансированию терроризма, Лоретты Наполеони, председательствовавшей в группе Мадридского клуба по финансированию терроризма.

Она сообщает, что меры по финансовому дерегулированию, последовательно выполненные предыдущими правительствами Соединённых Штатов, открыли путь различным вооружённым группировкам и террористическим организациям к объединению друг с другом и с организованной преступностью, с целью создания единой преступной экономики на сумму около 1 500 000 000 000 $. Эта преступная экономика состоит из «незаконного оттока капитала, прибыли от преступной деятельности, торговли наркотиками, контрабанды, легального бизнеса и прочего»; такие денежные средства легализуются в западных странах посредством механизмов отмывания денег через широко распространённые финансовые институты: «Эта практика является жизненно важным элементом денежного потока этих стран».

Но проблема коренится ещё глубже. В качестве основного средства обмена в этой криминальной экономике выступает доллар США. Роль последнего в качестве мировой резервной валюты сверхнадёжно закрепила структурную ситуацию, в которой экономическая мощь Казначейства США стала зависимой от экономического иммунитета транснациональных преступных сетей, которые в систематическом порядке используют доллары США в своих криминальных операциях. Чем больше долларовая масса, участвующая в операциях за рубежом, тем крупнее источник дохода для казначейства США.

Эти примеры иллюстрируют, как американское «государство в государстве» действует в качестве главного регулятора глобальной закулисной системы, в которой, казалось бы, легальные международные финансовые потоки стали всё больше спутываться с транснациональной организованной преступностью, интересами влиятельных корпораций, которые контролируют мировое использование ископаемых видов топлива и сырьевых ресурсов, а также приватизацией военно-промышленного комплекса.

Фракция «государства в государстве», стоящая за Трампом

Трамп подходяще вписывается в эту систему. Один из его проектов правительственных распоряжений открывает американским корпорациям возможности участия в скрытных коррумпированных и преступных действиях по закупке минералов, добываемых в зоне конфликта в Конго, которые широко используются в электронной продукции, например, в смартфонах и ноутбуках.

С этой более широкой точки зрения, становится ясно, что далеко не являющийся силой, противостоящей «государству в государстве», режим Трампа представляет взаимосвязанную сеть крупных игроков в секторах, которые в значительной степени пересекаются с «государством в государстве» во всех сферах – финансы, энергетика, военная разведка, частная оборона, а также представителей белых националистических СМИ для «альтернативно правых» и политических интеллектуалов «государства в государстве».

По словам Скотта, это отражает углубление «старого разделения внутри системы Большого капитала – грубо говоря, между теми левыми либералами Трёхсторонней комиссии, которые процветают, благодаря новым технологиям глобальной сети Интернет, и хотят, чтобы государство активнее занималось проблемами неравенства в доходах, расовой несправедливости и глобального потепления, и теми консерваторами из Heritage Foundation из финансовой и нефтяной отраслей, которые хотят от государства меньшей активности по этим проблемам».

Таким образом, вместо националистического «восстания» против корпоративного глобалистского «государства в государстве», режим Трампа представляет собой белую националистическую хунту, представленную недовольными слоями внутри самого «государства в государстве». Вместо того, чтобы вступать в конфликт с «государством в государстве», мы видим, что мощное военно-корпоративное связующее звено внутри американского «государства в государстве» выходит на первый план. В этом контексте Трамп является инструментом реорганизации и реструктуризации «государства в государстве» в ответ на то, как эта фракция видит нарастающий кризис в глобальной закулисной системе.

Короче говоря, фракция «государства в государстве», стоящая за Трампом приступает к выполнению, как он считает, уникальной и особой миссии: спасти «государство в государстве» от упадка, к которому его привела неудачная политика предыдущих американских администраций.

Однако фактически они ускоряют этот упадок американского «государства в государстве» и разрушение глобальной закулисной системы.

Разрушение системы Земли

(по часовой стрелке)
• Климат – океаны, леса, почвы, атмосфера
• Энергия – сырьё, полезные ископаемые, продовольствие
• Общество – иерархия потребностей, благосостояние, население
• Экономика – рост, производство, потребление, торговля

Система человек-Земля является сложной адаптивной системой (САС)

- Несколько вложенных подсистем, взаимосвязанных в сеть
- Ключевые компоненты системы – живые организмы (которые также являются сложными адаптивными системами, состоящими из дополнительных под-САС)
- Модели поведения в подсистеме порождают целостные системные макроструктуры, определяющие свои «правила»
- Хаос: колебания в одном компоненте или подсистеме могут влиять на другие подсистемы, вызывая пульсацию всей системы
- Трансформация «правил» целостной системы происходит, когда колебания подсистемы достигают эффекта «порога» и приводят к реорганизации макроструктур

3. Системный кризис

Фракция Трампа права в том, что признаёт кризис власти в США, но она не способна ухватить истинную природу кризиса в глобальном системном контексте.

Группировки внутри фракции Трампа, а также элитные социальные и институциональные сети, которые они представляют, руководствуются своими собственными узкими представлениями о кризисе, сформированными в рамках идеологических параметров, определённых своими особыми интересами и классовой позицией.

Каждая группировка страдает серьёзными эпистемологическими ограничениями, и это означает, что они не только не способны постичь системную природу кризиса и его последствий, но занимают корыстную позицию по поводу кризиса и имеют привычку проецировать свою ненадёжность на разного рода Других.

Проблема роста

Для примера, фракция Трампа видит причину затянувшейся неспособности реально восстановить экономику США в том, что интересы Америки не ставятся на первое место в торговых отношениях. План Трампа заключается в стимулировании инвестиций в инфраструктуру для создания местных рабочих мест, а также в принятии более протекционистской торговой политики по защите американских промышленных и производственных отраслей.

Непосредственная реальность здесь заключается в том, что финансовые акулы Трампа прекрасно осознают, что традиционные неолиберальные американские политики в сфере экономики и финансов больше не работают. Например, при Обаме средний доход домохозяйств впервые значительно увеличился с момента рецессии 2007-2008 гг. в 2015 году; рост составил 5,2%. Однако в реальном выражении мало что изменилось. Средний доход домохозяйств составил 56516 $ в год, что, с поправкой на инфляцию, на 2,4% меньше, чем на рубеже тысячелетий.

Поэтому, хотя Обама и сумел создать более миллиона новых рабочих мест, покупательная способность рабочего и среднего класса не увеличилась – фактически, она уменьшилась. В то же время, хотя уровень бедности снизился на 1,2% в 2015 году, после краха 2007 года число американцев, живущих в бедности, увеличилось с 38 000 000 до 43 100 000 человек.

Но причина этой проблемы не в Обаме – она носит системный характер.

За последнее столетие, чистая стоимость энергии, которую мы можем извлечь из нашей ресурсной базы ископаемого топлива, неумолимо снизилась. Для измерения этого значения используется научное понятие «энергоотдача от энергозатрат» (EROI), расчёт, в котором определяется соотношение между количеством энергии, извлекаемой из ресурса, и количеством энергии, используемой для осуществления такого извлечения.

В истории США был период (примерно 1930-е годы), когда EROI нефти имело монументальное значение 100. После чего оно постоянно снижалось, с некоторыми колебаниями. К 1970 году значение EROI нефти снизилось до 30. За последние три десятилетия EROI американской нефти продолжило падение более чем вдвое, достигнув отметки 10 – 11.

По мнению профессора-эколога Государственного университета Нью-Йорка, Чарльза Холла, создателя EROI, глобальное снижение уровня полезной энергии является наиболее фундаментальной причиной глобального экономического спада. Так как нам нужна энергия, чтобы производить и потреблять, то нам нужно больше энергии для увеличения производства и потребления, то есть, стимулирования экономического роста. Но если в долгосрочной перспективе мы получаем меньше энергии, то мы попросту не можем усиливать экономический рост.

Именно поэтому наблюдается безошибочная корреляция между долгосрочным снижением глобальной чистой энергии и долгосрочным снижением темпов роста мировой экономики. Также существует безошибочная корреляция между этим долгосрочным снижением, увеличением глобального неравенства, а также ростом глобальной нищеты.

Самозваная либеральная фракция «государства в государстве» убедила себя в том, что капиталистический рост помог сократить вдвое уровень бедности в мире, начиная с 1990-х годов, однако есть основания сомневаться в этом. Эта мера успешности рассчитывается, исходя из показателя бедности Всемирного банка, установленного в размере 1,25 $ в день, на уровне самой крайней нищеты. Но этот показатель бедности является чересчур низким.

В то время как число людей, живущих в условиях крайней нищеты, действительно уменьшилось вдвое, многие из этих людей по-прежнему бедны, то есть, лишены возможности реализации своих основных потребностей. Более точный показатель бедности демонстрирует, что число бедных во всём мире в целом возросло.

В своём докладе 2013 года, лондонская благотворительная организация развития ActionAid показала, что более реалистичный показатель бедности находится на уровне 5 – 10 $ в день. По данным Всемирного банка, с 1990 года число людей, живущих на 10 $ в день, увеличилось на 25%, а число людей, живущих на 5 $ в день, увеличилось на 10%. Следовательно, на сегодняшний день 4,3 миллиарда человек – почти две трети мирового населения – живут менее чем на 5 $ в день.

Таким образом, в реальности, бедность усугубилась в век прогресса. А на данный момент неустойчивость этого уравнения обернулась боком даже для центров глобального роста, в которых богатство наиболее сосредоточено.

По состоянию на середину 2016 года, ВВП Европы находился на прежнем уровне в течение более десяти лет, а США удалось достичь темпа роста ВВП на 1,1% – почти на том же уровне, что и их население. Это означает, по словам Чарльза Холла, что США фактически не имели среднего прироста благосостояния в расчёте на душу населения.

Для того, чтобы сохранить эту видимость экономического роста, мы используем хитроумные механизмы долга для финансирования новой экономической деятельности. Темп роста глобального долга в настоящее время выше, чем перед крахом 2007 года. Мы повышаем риск ещё одного финансового кризиса в ближайшие годы, так как медленный рост, который нам удалось выжать из экономики, до сих пор основывается на заимствованиях из энергетически и экологически необоснованного будущего.

И этот механизм роста за счёт долгов также возник в нефтяной промышленности, которая накопила долгов на два триллиона долларов, а это, в контексте хронического спада цены на нефть, означает, что отрасль недостаточно выгодна, чтобы генерировать денежные средства для погашения этого долга в принципе.

Взаимоисключающие полярности

И протрамповская, и антитрамповская фракции «государства в государстве» отрицают тот факт, что этот нарастающий кризис фундаментально обусловлен глобальным снижением полезной энергии мировой ресурсной базы ископаемого топлива.

В период фундаментального системного кризиса, текущий базис норм и ценностей, которых обычно придерживается группа, может стать полностью неактуальным. Это может привести группу к попытке реконструирования нового набора норм и ценностей, но если группа не осознаёт системность кризиса, то новая конструкция, в случае если она неправильно определяет кризисные процессы, может в конечном итоге привести к возложению вины на Других за неправильные действия.

Процесс насильственной радикализации

(по часовой стрелке)
Нарастание кризиса
Подрыв преобладающих убеждений, норм и ценностей
Поиск решения через «изменение системы» – принятие новых верований, норм и ценностей

1. Насильственная радикализация возникает, когда из-за ложных убеждений, норм и ценностей, вина за кризис возлагается на Других – другие группы, классы, религии и т.д.
2. Разрушение или даже полное уничтожение Другого воспринимается как выход из кризиса.

Фракция Трампа сейчас начала прибегать к проверенным узким стратегиям, с которыми она хорошо знакома, и считает, что проблема заключается не в необходимости поиска иных путей решения, а в неполной приверженности следованию старым путям. Она настаивает на том, что корень проблем не в самой структуре отрасли ископаемого топлива и не в паразитической глобальной финансовой системе, кишащей долгами. Проблемными факторами видятся всего-навсего: недостаточная эксплуатация ископаемого топлива Америки; чрезмерное регулирование финансовой системы; постоянное экономическое потворствование неамериканцам – мусульманам, иммигрантам, латиноамериканцам, чернокожим – которые либо истощают финансовую систему путём преступности, оборота наркотиков и терроризма, либо просто перегружают её своей огромной численностью.

В то время как фракция Трампа считает, что рост бизнеса в штатном режиме теперь должен быть монополизирован под лозунгом «Америка прежде всего» (здесь, в частности, подразумевается националистическое определение «белой Америки»), их либеральные недоброжелатели держатся за убеждение, что бизнес в штатном режиме сам по себе выйдет на постоянный рост, а технократические безделушки и миллиардная благотворительность будут распространять выгоду по всему миру.

Оба мировоззрения поражены серьезными идеологическими заблуждениями – но именно провал второго способствовал радикализации первого.

В своей публикации старший советник Трампа Майкл Антон в значительной степени проливает свет на то, как кризис радикализовал фракцию Трампа, сузив её взгляды до бредового, бинарного мировоззрения. По мнению Антона, всему виной моральный и идеологический крах либеральной парадигмы, которая разрушает экономику и подтачивает американские ценности; а также неспособность консервативной части истеблишмента предпринять серьёзные шаги в связи с этим. Антон томился в ожидании прихода великого разрушителя, чтобы оживить консерватизм и поставить его на новую основу, снеся старых либералов и консерваторов одним махом. Так начался его идеологический роман с Дональдом Трампом.

Как следствие, Трамп видит себя в качестве некоего американского мессии – но это, конечно, преувеличение. Фракция Трампа, следуя линии аргументации Антона, всего лишь загнала все вызовы, стоящие перед Америкой, в узкую призму восприятия, сквозь которую она воспринимает всё – либеральная проблема. Таким образом, проблемы всей Америки могут быть возложены на Других, чему способствует роковое сочетание декаданса либералов и банкротства консерваторов.

В связи с этим, предлагаемая Трампом программа рассматривается её сторонниками как война с теми либеральными и консервативными частями истеблишмента, которые несут ответственность за кризис. Это, вероятно, достаточно упрощённое видение.

Внутри страны и в экономике: накачка экономического роста путём наращивания крупных инвестиций в оставшиеся ресурсы ископаемого топлива Америки, чтобы генерировать доходы для финансирования инфраструктурного плана на триллион долларов, при этом переориентировать усилия по активизации американского производства – что в совокупности создаст миллионы новых рабочих мест в Америке.

Расширение сотрудничества с Россией по линии МИД, чтобы облегчить американо-российское сотрудничество по новым нефтяным и газовым проектам в регионе; ослабление партнёрства между Россией и Китаем, чтобы облегчить американское давление на Китай и заставить его капитулировать перед посягательством США на неосвоенные запасы нефти и газа в Южно-Китайском море.

Следствие видения Трампом «борьбы с терроризмом» – откат расширения влияния Ирана на Ближнем Востоке, которое значительно возросло благодаря войне в Ираке в 2003 году и дестабилизации Сирии; тем самым заново укрепляя региональную геополитическую мощь государств Персидского залива, в которых находится большая часть оставшихся мировых запасов нефти и газа.

Местный аспект этого следствия «борьбы с терроризмом» предполагает расправляться с увеличивающимся количеством «бесполезных ртов», орд небелых Других, которые воспринимаются в конечном счёте как паразиты, вгрызающиеся в финансовую, культурную и национальную безопасность Америки. Таким образом, ограждение стеной от Мексики, запрет на въезд мусульман, разгон иммигрантов, и завуалированные угрозы движению Black Lives Matter (Жизни чернокожих имеют значение), что его «антиполицейское» отношение будет пресекаться – всё это становится объяснимым как иллюстрация того, что происходит, когда вместо попыток понять природу системного кризиса попросту возлагается вина на тех, кто пострадает больше всего от этого самого кризиса.

Во всех этих областях, общей темой для ключевых назначенцев режима Трампа является реагирование на типы восприятия кризиса путём возложения вины за кризис на различные группы населения, как внутри, так и за пределами Соединённых Штатов – неизменно изображаемые как вышедшие из-под контроля, быстро растущие количественно, и, таким образом, заключающие естественную угрозу «величию» некой «американской» идентичности, всё чаще и чаще определяемой в ограниченных, этнонационалистических терминах.

Но такая стратегия, очевидно, не будет работать. Вместо этого она будет способствовать возрастанию кризиса.

Дестабилизация системы Земли - Дестабилизация системы человечества

1. Разрушение системы Земли (ESD) порождает шок, вызывает кризис
2. Кризис ESD вызывает нарушение работы системы
3. Нарушение работы системы вызывает возложение вины на Других
4. Возложение вины на Других. Дестабилизация системы человечества (HSD)
5. Конфликт HSD ускоряет шок, вызывает новые потрясения, повышает уязвимость от ESD

Насилие возникает на этапах 4 и 5, если возложение вины на Других достигает стадии, при которой причина шока приравнивается к Другим и узаконивает ликвидацию Других для разрешения кризиса.

Глобальное снижение полезной энергии не прекратится, если продолжать бурить интенсивнее и быстрее. Само по себе более быстрое и интенсивное бурение, в конечном счёте, ускорит снижение полезной энергии. Геофизический тормоз экономического роста укрепится, а не ослабнет.

А это значит, что Трамп будет вынужден полагаться на государственно-частные партнёрские отношения для привлечения огромных инвестиционных кредитов из частного сектора, чтобы выполнить свой план по инфраструктуре. Трамп может создавать какие угодно низкооплачиваемые потогонные рабочие места на заводах Америки в ближайшей перспективе, но американские налогоплательщики всё равно должны будут расплачиваться за это триллионами долларов, погашая вышеупомянутые частные кредиты. План Трампа, таким образом, усугубляет уже существующие предкризисные долговые уровни в американской и мировой финансовой системе.

В то же время, изменение климата будет ускоряться, а международный порядок будет становиться всё более неустойчивым, пока Трамп будет продвигать более агрессивную военную позицию на Ближнем Востоке и в Южной Азии, в частности, по отношению к Ираку, Ирану и Китаю; что ляжет ещё более тяжким бременем на национальные меньшинства.

Каждый шаг Трампа по повышению агрессии будет снижать реальную национальную безопасность Америки. И как любой настоящий деспот, Трамп будет превращать свои неудачи в пищу для своей собственной пропаганды, легко списывая их на мириады Других, которые, в ограниченных умах фракции Трампа, мешают Америке стать «снова великой».

4. Будущее

По мере усиления глобального системного кризиса, множество сетей, сил и фракций, которые составляют американское «государство в государстве» обрушиваются с критикой друг на друга. Трамп является не причиной, а симптоматичным выходом этого структурного разрыва внутри американского истеблишмента. Это означает, что победа над Трампом сама по себе не ослабит и не откатит назад силы, которые развязал его режим.

С другой стороны, хотя этот вектор движения будет сопровождаться огромными потрясениями и хаосом, база социальной поддержки нашего «трамповского момента» съёживается.

Мы являемся свидетелями реакционной агонии социальных сил, стоящих за фракцией Трампа. Данные экзит-поллов показывают, что лишь 37% молодых людей в возрасте 18-29 лет проголосовали за Трампа.

Однако, в то время как более 55% проголосовали за Клинтон, большое количество молодых людей – примерно один миллион – которые могли бы по привычке проголосовать за демократов, просто не пришли голосовать. Это потому, что им не нравились ни Трамп, ни Клинтон. Один из десяти избирателей-миллениалов (из поколения 2000-х) проголосовал за кандидата от третьей партии – хотя это скромный показатель, но всё же он в три раза выше, чем количество голосов за кандидата от третьей партии на предыдущих выборах. При таких темпах роста, сдвиг миллениалов в сторону кандидатов от третьей партии может стать фатальным для демократов.

По словам стратега республиканцев Эвана Зигфрида, если бы миллениалы стали голосовать в 2016 году, они могли бы решительно лишить голосов Трампа. Это потому, что традиционная база поддержки этой партии состоит в основном из белых людей среднего класса, сельских избирателей и бэби-бумеров.

«Они буквально вымирают», заявил Зигфрид. «Каждые четыре года белое население уменьшается на 2%, а белое население, не имеющее высшего образования, уменьшается на четыре 4%».

Таким образом, Зигфрид утверждает, что победа была выиграна Трампом в расчёте на то, что миллениалы и меньшинства, которые вряд ли будут голосовать за него, просто не придут на избирательные участки.

Но здесь есть загвоздка. В то время как Зигфрид признаёт, что демография продолжает смещаться в пользу демократов в долгосрочной перспективе, Клинтон явно была совершенно неярким кандидатом, полностью скомпрометировавшим себя своими связями с Уолл-стрит и «государством в государстве».

Демократы, глядя на эту демографическую динамику в перспективе до 2016 года, обманули себя, полагая, что победа Клинтон была неизбежна. Они, очевидно, были неправы. И в то время как демография показывает, что база поддержки Трампа в Америке будет сокращаться, она также показывает, что повзрослевшие миллениалы будут скептически настроены не только к республиканцам, но и к демократам.

На сегодняшний день состав режима Трампа доказывает, что проигрыш Клинтон не был потерей для «государства в государстве». Напротив, реальная проблема заключается в том, что американская избирательная система отражает форму ротации режимов внутри самого «государства в государстве». Восхождение фракции Трампа сигнализирует, что эскалация глобального системного кризиса подтолкнула очередной раунд смены режимов к переломному моменту, где одна ветвь «государства в государстве» находится в состоянии войны с другой ветвью.

Обе стороны американского «государства в государстве» обвиняют друг друга за сбои в системе, не желая признать своё собственное участие в управлении системой, которое привело к этим сбоям.

Одна сторона хочет реагировать на системный кризис путём наращивания доли рынка в рамках старой парадигмы – продление жизнедеятельности системы ископаемого топлива, и дерегулирование хищнического капитала. Хотя большинство из них отрицают климатические изменения, некоторые даже, по всей видимости, признают опасность экологического кризиса и дефицита ресурсов, однако хотят укрепить американское «государство в государстве» в период кризиса через националистическую парадигму (Крепость Америка).

Другая сторона сохраняет глубокую веру в то, что технический прогресс позволит спасти положение и дать бизнесу в штатном режиме продолжать свой бесконечный рост, гарантированный процессами извлечения энергии – они считают, что инновации, стимулируемые цифровыми технологиями, позволят Уолл-стрит убить двух зайцев: гарантировать экономический рост и обогащать горстку западных финансистов в геометрической прогрессии, в то время как дивиденды будут просачиваться для всех остальных, и эти процессы будут сопровождаться технократическими безделушками, избирательным регулированием и щедрой благотворительностью.

В действительности, ни одна из сторон не понимает, что они обе остаются заперты в старой, умирающей неолиберальной индустриальной парадигме. Что обычные стратегии республиканцев и демократов потерпели крах. И что если они будут продолжать игнорировать и упускать из виду реальность глобального системного кризиса и его нарастающих симптомов, они будут всё больше и больше отрываться от широких слоёв американского населения и переставать иметь к ним отношение.

По этому сценарию, политика будет становиться не менее, а более поляризованной. Республиканцы будут стремиться укрепить свою поддержку со стороны белых националистов, а демократы будут продолжать терять репутацию своего подлинно критического голоса из-за недальновидности их истеблишмента.

По альтернативному сценарию, субъекты на разных уровнях в обеих партиях, третьих партиях, и во всём гражданском обществе начнут видеть наш «трамповский момент», каким он является на самом деле.

Они понимают, что противостояние между консерваторами и либералами разрушается глобальным системным кризисом. Что «государство в государстве» также разрушается глобальным системным кризисом. И что приход Трампа является лишь попыткой представителей одной ветви «государства в государстве» предотвратить это разрушение. И что именно провалы представителей другой ветви «государства в государстве» запустили в ход этот вариант и усилили его.

При таком сценарии, нынешние политические тенденции поколения миллениалов открывают возможность к прокладыванию новых путей в политике, как консервативных, так и либеральных – заново отстраивать свои партии, организации и парадигмы в соответствии с развивающейся динамикой глобальной системы на этапе её перехода к новому фазовому состоянию: за пределами господства углеводородов, за пределами идеи бесконечного роста, за пределами массового потребительства, за пределами банальных полярностей «левое – правое», «белое – чёрное», «местное – зарубежное», во имя служения человечеству и планете.

Перевод: Евгений Творогов,

специально для aftershock.news

---

1. Синяя церковь (Blue Church) – наименование моральной идеологии т.н. Синей группы (Blue Group) – политиков и журналистов, объединённых верой в серьёзную угрозу Китая для США.