Итоги недели: Рекорды Викинга, прощание Обамы и новый хозяин Исаакия

Итоги недели с Андреем Константиновым.

Приведено видео и транскрипция текста.

Выпуск посвящен в первую очередь подробному (около часа) разбору (разгромному) фильма "Викинг".

Далее про ситуацию в США и в конце про Исакиевский собор.

Я посчитал нужным транскрибировать текст, поскольку разбор фильма мне показался весьма интересным.

Итоги недели: Рекорды Викинга, прощание Обамы и новый хозяин Исаакия

Н.М. – ведущая, Надежда Мадзолевская

А.К. – Андрей Дмитриевич Константинов

Н.М. Это интернет канал «Фонтанка офис». Меня зовут Надежда Мадзалевская. Рядом со мной генеральный директор агентства журналистских расследований Андрей Константинов, и мы подводим итоги второй послепраздничной недели, будем с вами до конца этого рабочего дня. Присоединяйтесь, прислушивайтесь, присматривайтесь. Андрей Дмитриевич, добрый вечер.

А.К. Добрый вечер. А почему послепраздничной недели? У нас праздники не закончились, они подошли к концу логическому.

Н.М. Еще не подошли. Еще сегодня будет как раз канонада.

А.К. С наступающим Старым Новым годом!

Н.М. Вообще-то это был финал программы.

А.К. Дело в том, что это и финал, и начало, потому, что у нас в России праздники начинаются в католическое Рождество, потом подходят к апофеозу в Новый год, потом наше Рождество, которое мы празднуем. И вот сегодня мы подходим к Старому Новому году.

Н.М. … и начинаем подготовку к праздникам уже мужским и женским.  Так что расслабляться нам некогда.

А.К. К различным другим празднованиям. Там и День интернационалистов 15 февраля, и 18 февраля по новому стилю второй День рождения «Ажура».

Н.М. Не жизнь у нас с вами, а праздник. Давайте тогда с праздника и начнем. Историческая драма «Викинг» стала первым отечественным фильмом, который попал в общемировую десятку самых кассовых картин вик-энда. 

А.К. Мировую – это по миру или все-таки по России?

Н.М. Нет. Понимаете, по России, по четырем странам, где его успели продемонстрировать.

А.К. Четыре страны, это какие?

Н.М. Прибалтика. Это Россия и государства Балтии.

А.К. В Балтии показывали «Викинг»?

Н.М. Да, показывали его. Установил фильм кассовый рекорд. Это, безусловно, успех экономический, собрав 142 миллиона рублей в первый день проката и более миллиарда рублей за первые 9 дней показов в кинотеатрах.  Я сама картину эту не смотрела, поэтому с удовольствием послушаю Вас. А вы смотрели, поэтому Вам и говорить.

А.К. Говорить я буду долго на эту тему потому, что мне есть, что сказать. Давайте начнем.

Сразу скажу, чтобы не было никакой интриги, мне фильм не понравился. Мне фильм очень не понравился, и я попробую объяснить, какие у меня есть претензии и почему я так считаю, несмотря на победнейшие реляции, которые идут в основном, с Первого канала. Я сегодня видел в программе «Время» показы, обсуждения в студии о том, что вся страна спорит об этом… Я не знаю, о чем вся страна спорит, потому, что отклики, которые я слышал, они такие, что не все их в эфире даже можно привести.

Давайте начнем с экономической составляющей. Вам, как экономисту, это будет понятно и близко. Как в том анекдоте еврейском, когда мальчик прибегает и говорит:

- Папа, а кто такой Карл Маркс?

- Карл Маркс – это был великий человек, он был экономист.

- Как дядя Изя?

- Нет, дядя Изя – старший экономист.

Понимаете? Поэтому вам, как старшему экономисту, я должен сказать, что вы немножко допустили понятную спекуляцию, когда сказали насчет рекордов, насчет успеха.

Н.М. Не я это, я цитировала..

А.К. Я не я, я и не экономист, я и не Карл Маркс, да? Смотрите, бюджет фильма составлял один миллиард двести пятьдесят миллионов. Это рекорд. Это сумма. Кассовые сборы на сегодняшний момент действительно дали примерно миллиард, может чуть больше. Видимо, больше не получится уже потому, что уже две недели оно молотит. Оно началось 29 декабря и потом все праздники и так далее. Есть такой принцип, насколько бы хорошим не был фильм, все «сливки» снимаются в первую неделю проката, когда в кассах очереди, когда не купить билеты, когда все места проданы, когда все, кто хочет посмотреть, посмотрели. Кто не успел посмотреть, приходят во вторую неделю, а потом можно уже особо не показывать, потому, что этот денежный кассовый поток превращается в тоненькую струйку и даже в какие-то капельки. Идет квазинепрерывный поток капель, и они уже добирают немного.  «Ну, кисонька, ну, миленькая, ну дай еще немножко».

Остановимся на этой сумме, миллиард. Многие считают, что кассовые сборы компенсируют бюджет. Но люди забывают о том, что есть кинотеатры, которые говорят: «Минуточку, а мы что имеем с этого праздника жизни?» Они имеют больше половины с кассовых сборов. И тогда получается, что с экономической точки зрения, если говорить о тех, кто создавал эту картину, они затратили на это миллиард двести пятьдесят миллионов, а получили на сегодняшний момент обратно к себе в копилку примерно полмиллиарда. Некоторые считают, что даже кинотеатры больше себе берут, но остановимся на приемлемой цифре пятьдесят процентов, как мне когда-то объясняли. Я думаю, что это близко. Не будем даже считать затраты на рекламу, на то, сколько стоили сюжеты в новостях Первого канала. Стоили они чего-то, не стоили они чего-то, проходит ли это по ведомостям, как реклама. Или, допустим, сегодняшняя программа «Время покажет», или завтра, в субботу, будет фильм о фильме… Две недели прошло, а резиновая бомба продолжает прыгать. Таким образом получается такая интересная штука, что на сегодняшний момент возмещено народом примерно полмиллиарда. Получается, что семьсот пятьдесят миллионов полновесных российских рублей…

Н.М. Может быть, в этой истории деньги были не главным?

А.К. Вот. И все было бы ничего, если бы народ воспринял это как большую нечеловеческую радость, как если бы понравилось, как если бы людям дали счастье и так далее. Еще раз говорю, я за эти две недели два положительных отклика слышал об этом фильме, и они меня настолько удивили, что я растерялся. Неужели это может нравиться?

С экономическим аспектом победным и невероятно успешным, минус семьсот пятьдесят миллионов, мы закончили. Потом еще будут какие-то отбои, будут продаваться еще куда-то, еще на других носителях, еще кто-то будет скачивать в интернете, будут продаваться на какие-то региональные телекомпании, но это уже «кошкины слезы». Поэтому, фильм не окупился и, как мне кажется, окупиться он вряд ли сможет. И это жаль… Я, кстати, не злорадствую в этом смысле потому, что я не хочу сказать, что все эти деньги кто-то злой и умелый стырил, расфасовал по карманам и так далее... В этом фильме масштабность получилась, и я хочу сказать, что там видно, что люди вкладывали, строили какие-то поселения, работали с компьютерной графикой, грим. Картинка отдельно взятого кадра вполне достойна и первые пятнадцать минут, когда я смотрел, я подумал, что здорово, какие-то зубры, какие-то люди кого-то рубят и как все это лихо получается. Но потом пошло – поехало…

Можно было бы все простить, если бы был художественный, творческий успех. Если бы люди выходили счастливыми, если бы люди хлопали в конце сеанса. А люди не хлопали. И сейчас попробую объяснить почему.

Больше всего в рецензиях, которые я читал, ругательных на этот фильм, напирали на исторический аспект. Мы переходим ко второму аспекту – историческому. Это вызвало шквал критики. С моей точки зрения, не всегда обоснованной. Очень много напирали на так называемую матчасть. Не те щиты, не те шлемы, не те мечи, не те копья, не так стояли, не так ходили, не так пили, не так грызли, не так приносили жертвы. Все не так. Мне кажется, что это самое простительное потому, что никто не жил в ту эпоху. Какие там были приёмы, мало кто знает, и не это самое главное. Потому, что практически во всех исторических фильмах, практически во всех исторических романах огромное количество таких «блох». Не тот мундир на офицере, не той системы ружье, не такой штык, не такие взаимоотношения между солдатами и офицерами. Классический пример таких исторических несостыковок – это бессмертный роман Льва Николаевича Толстого «Война и мир». Это притом, что сам Лев Николаевич был военным человеком,  хорошим офицером, боевым офицером, поручиком-артиллеристом во время Крымской войны. По всем откликам он был очень дельный офицер. Тем не менее, этот дельный офицер все, что касается войны 1812 года, написал, мягко говоря, очень далеко отойдя от реальной канвы событий. Об этом было много исследований, это было и в царское время и даже известный военный историк генерал Драгомиров исследовал эту тему. Это скучно, неинтересно. И роман Льва Толстова мы любим не за это. Не случайно сериал «Война и мир», который сделали в адаптационном варианте англичане, бил все рекорды потому, что на самом деле, это замечательный роман о человеческих взаимоотношениях. Это роман о любви на фоне и войны, и мира. Эти все «блохи», когда при экранизации не тот кивер, не тот цвет доломана прощаются, если в целом есть интересная история. Я много раз с этим сталкивался.

Есть сериал американский «Американцы» про советских разведчиков, которые действовали на территории Соединённых Штатов. Там они настолько ляпы допускали, что у советского полковника разведки погон перевернут, в другую сторону пришит. Это вызывает ухмылку, но все прощаешь потому, что это «блохи», это не самое главное. Это очень интересная история, Бог с этим погоном. Поэтому там много откровенных ляпов. Как с учетом порогов могли появиться греческие корабли, которые по идее не могли пройти по Днепру? Тогда, как и куда могли зайти драккары викингов? Каким именно образом пили отвар из мухоморов? Какова тактика штурма городов, которая практиковалась на тот момент?

Серьезнее претензии исторического плана можно предъявить этому фильму в плане изложения самой канвы событий, связанных с основным героем, а именно, Владимиром, который впоследствии стал святым и Красным, не побоюсь этого слова Солнышком.

Тут действительно много было непонятно зачем нарушено, потому, что я бы понял, если бы это было нарушено в угоду художественному повествованию, в угоду художественной логике, в угоду драматургии, предложенной в этой истории. Но поскольку драматургии там не было совсем, то я и не понял, зачем надо было менять один всем известный персонаж на другой. Например, там показан таким дядькой боцманом, который при Владимире состоит некий Свенельд, варяг, викинг, хотя он служил брату Владимира, которого Владимир предательски убил. И совершенно не показан другой человек Добрыня. А Добрыня был братом матери Владимира, Малуши-ключницы. Многие считают, что Добрыня Никитич, былинный богатырь, возник от этого Добрыни, который был дядькой Владимира и который был пестуном его, вел по жизни, был его доверенным лицом. Здесь его совершенно нет.

Много таких моментов, которые вызывают удивление. Например, взял штурмом Полоцк, изнасиловал Рагнеду и убил при этом ее маму и папу. А там были братья еще. И братьев он тоже пустил под нож, но братья никак не показаны. Если создатели фильма говорят, что они брали повести древних лет, как некую литературную основу для своего фильма, то они в какое-то противоречие вступали и непонятно, чем оправдывались эти противоречия и отхождения от некой, условно говоря, реальной канвы событий потому, что все это условно. Мы не знаем, на самом деле, как оно было потому, что летописям до конца доверять нельзя, они были идеологизированы.

Н.М. И в России они чрезвычайно небрежно велись.

А.К. Велись небрежно, переписывались, один источник мог немного противоречить другому, главное, они не такие подробные. Но не это главная претензия. Главное, что совершенно не показан какой-то контекст развития этой истории. Она сама по себе, очень такая камерная получилась. В ней нет какого-то общеевропейского контекста, на каком фоне происходят все эти события. А что Европа? А что Азия? Ведь у Владимира был некий выбор, если говорить о религиях. И католики приходили, и мусульмане приходили, и иудеи приходили, а это значит, что не была вырвана та территория, которую называли по-разному. Мы ее сейчас называем Киевская Русь. Она не была вырвана из какого-то общеисторического контекста. А почему викинги? А почему они так свободно ходили здесь? Это тоже не показано. А каковы предпосылки появления христианства на Руси? Христианство ведь пришло на Русь задолго до князя Владимира. Княгиня Ольга, которая по разным историческим анекдотам мстила за своего убиенного мужа, христианкой закончила свои дни. Святослав, ее сын и соответственно, батюшка Владимира, был язычником, он и лютую смерть принял, но христиан было уже много. Идеи христианства проникали, и это было христианство разного толка. Сама эта очень острая проблема выбора не очень показана. Она вообще никак не показана. Это как будто какое-то волшебное царство за семью горами, за семью лесами, которое живет само по себе, но почему-то пришли викинги и себя так ведут.

Неслучайно название «Викинг», хотя, я думаю, тут авторы немного спрятались, там же повествование ведется от лица этого Свенельда. Вот он – викинг. А кто таков Владимир – это большой вопрос. А многие посчитали, что викинг – это значит Владимир викинг. Как бы не так.

Дальше большой вопрос одновременно и исторический, и идеологический. А почему была выбрана только одна из теорий происхождения государства российского? Ведь их несколько есть базовых. Нормандская теория Рюрик-Трувор-Синеус самая известная, она может быть, самая обоснованная, но далеко не единственная и она все равно спорная. Она одна из, стоящая на первом месте. Это извечный спор между славянофилами и западниками. «Мы тут у себя ничего не можем, земля наша обильна, порядка только в ней нет, приходите, правьте нами». Это всегда очень славянофилов возмущало. Они говорили, что варяги и викинги – это одно и тоже, название некой профессии. В этом определенный смысл был потому, что по одной из теорий, викинг, человек, ушедший в «вик». Вик – это поход, набег, разбой. Ты викинг, пока ты в вике. А так ты можешь быть обычным фермером, землепашцем. Ушел в вик – побыл викингом, вернулся, повесил меч на стену – снова стал землепашцем. Некоторые считают, что это состояние вика на славянский манер называется «Варяги». Варягами были и скандинавы, и балтийские славяне, и просто славяне. Всякий сброд мог быть варягом и викингом, и кем угодно по тем ужасным временам.

Надо сказать, что активным противником теории скандинавского происхождения нашей верховной государственной власти был Михайло Ломоносов. Ему принадлежит энергичная цитата в отношении академика Миллера. Он очень не любил Миллера, он его подсиживал, гнобил, они в академии наук выясняли отношения. Ломоносов сформировал такую теорию, что это специальная такая идеологическая диверсия в отношении России со стороны немцев. Цитата звучит так: «И каких только гнусностей не наколобродит немецкая свинья, залезшая в русские древности». Это не совсем справедливо было по отношению к Миллеру. Миллер был ученый настоящий, но любой настоящий ученый чуть-чуть одеяло на свой бочок притягивает. Какой бы ты ни был ученый, ты все-таки человек. Тем более, ученый в те времена.

Н.М. А люди пристрастны. Это мы понимаем.

А.К. Те времена были особые, не такие, как сейчас. Правила работы с источниками, этика научная очень сильно отличалась от нынешней. Так что я не думаю, что Миллер был агентом ганзейским, который был заслан с какими-то целями, но в этом фильме, который создан за государственные деньги, выбор именно этой теории несколько удивляет, поскольку это еще идет в разрез с неким политическим трендом в нашей стране. Опора на собственные силы и всякое коварство Запада. Скорее тут можно было бы прислушаться к мнению Ломоносова. По крайней мере, показать художественными способами и методами неоднозначность предложенной исторической версии.

Здесь есть и сильные моменты этого фильма. Он хорош как радость реконструктора, он хорош, как приложение к учебнику истории, причем, которое надо смотреть не целиком, а кусочками. Вот иллюстрируем взятие Полоцка. Вот иллюстрируем оборону Киева. Вот иллюстрируем поход на Корсунь. И при этом, то, что там какие-то спорные моменты – это даже хорошо потому, что учитель всегда может сказать, что на самом деле, это не Свенельд, а Добрыня. Добрыня был такой-то такой-то. Дело в том, что дети гораздо лучше запоминают, если им говорят, что тут ошибка. Потому, что, когда им говорят, что Лев Толстой ошибся или не так написал про войну 1812 года, они сразу просыпаются и у них это вызывает интерес. Если Лев Толстой не знал на самом деле историю, то и нам простительно. И они запоминают это лучше. Они запоминают, что там было не правильно, а учитель сказал, что это правильно и из ниоткуда у них возникает образ Добрыни и так далее. Но на этом все. На этом польза историческая заканчивается. Это же не программа «ВВС History». Задача стояла художественными методами рассказать очень непростую историю и сделать эту историю интересной, вызвать отклик, эстетическую эмоцию. Она, с моей точки зрения, вызвана не была.

С моей точки зрения совершенно был просран идеологический аспект.

Н.М. Как вы про кино такое кассовое говорите?

А.К. Кассовым может быть кино, но оно не настолько кассовое, чтобы само себя окупить. Про экономический успех мы уже поговорили. Что я имел ввиду, когда говорил идеологическое?

Понимаете, я считаю, что должна быть идеология. В сильной стране должна быть сильная идеология. Там, где нет идеологии, государство становится слабым. Строительство идеологии – это очень сложный и деликатный момент. Это, в том числе, и строительство исторических мифов, каких-то акцентов, трактовок. Это какое-то щадящее объяснение каких-то страшных моментов истории, очень противоречивых моментов, но тех, которые нуждаются в объяснении.

Мы все знаем, что Владимир крестил Русь и стал святым, но мы все знаем и то, что он был зверь. Даже по меркам того времени, взять штурмом город, куда он свататься приехал. Рогнеда вся такая, князь Роговолд, у него дочка малолетняя, лет 14… Это педофилия, по большому счету.

Н.М. С позиции нашего времени.

А.К. Да, они все молодые были. Редко кто доживал до 40 по тем временам.

Н.М. Владимир пожил неплохо.

А.К. Он пожил, и пожил, как конь. Фигура была непростая. Он берет штурмом этот город и за то, что ему крикнула Рогнеда, что он сын рабыни, что не факт, потому, что Малуша была ключница, а ключница – это не поломойка. А ее брат Добрыня был человек свободный, с мечом, воевода, человек для особых поручений. Возможно, это просто был обидный такой выкрик. Дальше он убивает братьев, папу, маму после того, как при них насилует Рогнеду. Это наш святой.

Н.М. Которому памятник не так давно установили.

А.К. Которому говорят, что он такой-сякой, идолов побросал и так далее. Когнитивный диссонанс. Такого рода вещи нуждаются в очень деликатном объяснении, в очень деликатной подаче. Может быть, нужен какой-то очень внятный исторический контекст, что все так делали. Или он так сделал, но потом ужаснулся делам своим или еще что-то. Но этого там не происходит. Более того, он показан, как совершенно внятный братоубийца. Это тот, кто убил брата своего, заманив в какую-то ловушку, и потом взял его беременную жену, жил с ней. А потом в этом кино показано, как его просто торкнуло, пробило и он захотел быть христианином без каких-то осмыслений. В этом я вижу очень серьезный идеологический провал. Это системообразующий святой. Он один из самых известных, один из самых нужных для сегодняшнего дня. Дело не в том, что он тезка нашего Владимира Владимировича. Дело в том, что он такой самый пацанский святой потому, что он творил, творил, косорезил, потом зашел с нужной карты, принял сам христианство, крестил Русь, и вот он уже канонизирован. При совершенно диких не просто преступлениях, а каких-то духовных зверствах. Он мне не симпатичен. То, как показали в фильме, он мне отвратителен. Я не могу согласиться с тем, что он предложен в качестве почитаемого святого.

Н.М. Может быть, это вопрос не к фильму, а вопрос к нашей реальности? Зачем нам такой святой?

А.К. Нет, это всегда вопрос к фильму потому, что всегда есть вопрос трактовок и всегда есть вопрос выбора, на чем ты акцентируешь внимание. То место, где убили Эрнесто Че Гевару в Боливии, крестьяне очень быстро сделали своим местом поклонения. Они говорили, что здесь был убит святой Эрнесто. Этот святой Эрнесто тот был еще фрукт. На нем кровищи, как на чекистах времен Гражданской войны. Расстрелы на Кубе – это его идея, но это бесполезно рассказывать всем тем молодым людям, которые с горящими глазами на футболках носят его фотографию. Когда говорят «Святой Эрнесто», все равно идеализм какой-то, оно многое искупает. Этот образ Че Гевары, не то, какой он был на самом деле, задыхающийся астматик, ошибавшийся во многих вопросах, но то, каким он стал в народном сознании, делает его святым без вопросов.

Н.М. Вы хотите сказать, что если Вам показали бы Владимира другим в этом фильме, вы бы отреклись от всего, чего знали до этого?

А.К. Вопрос не во мне. Вопрос в том, что создатели фильма непрофессионально сделали свою работу потому, что в том числе такая задача все-таки стояла. Какие-то вещи попытаться объяснить исторически, идеологически, каким-то искуплением смыслов. Ничего этого не было сделано. В этом смысле мне кажется, что это идеологический провал. Мне кажется, что так, как это показано в фильме принятие христианства, ничего не меняет. Я более того хочу сказать, я хуже к нему стал относиться, чем относился раньше потому, что я очень много читал о Владимире, о том времени. Я читал и художественную литературу и не художественную. Мне это интересно было. На самом деле, у Владимира очень интересная и очень необычная история, которая в этом фильме показана очень неинтересно. Надо же было умудриться! У Владимира необычная судьба, он страшный, кровавый, но необычный человек, который обладал каким-то магнетизмом и удачей. Не должен был он выжить, по большому счету, но он выжил.

Неудачи этих всех аспектов, которые я перечислил, а именно, экономически то, что не фильм окупится, исторически  то, что там много всякой развесистой клюквы, идеологически... Вот все бы это простилось бы, если бы была художественная удача.

Я смотрел недавно фильм «Гладиатор». Все его смотрели. Это к истории вообще не имеет никакого отношения. Хотя был такой император, действительно он погиб на арене. Но не так дрались, не те мечи, все не то, включая взаимоотношения. Ни о какой исторической психологии подлинной речи не идет. Но прекрасный фильм совершенно. Я смотрю очередной раз как выскакивают эти колесницы на арену и в колесницах грудастые негритянки. Это же все чушь голливудская, но так здорово сделано, потому, что это фильм о невероятном взлете человеческого духа.  Это фильм о предательстве, о любви, о чести, об отваге, о том, как можно бросить вызов самой большой силе и остаться человеком и победить ее. Это с исторической точки зрения черт знает что, но ты смотришь его много раз и получаешь удовольствие.

А этот фильм не будут смотреть много раз. Там не с чего получать удовольствие. Да, фильм масштабный, действительно, это правда, там каждый отдельно взятый эпизод, к нему нет особо каких-то вопросов, но это как детали конструктора Лего, из которых никто ничего не составил. Просто высыпали их на стол, а потом поднимают деталь, говорят: «Смотрите, какая деталь хорошая!».  Деталь хорошая, но из этого надо либо замок сделать, либо какой-то городок. А у вас просто россыпи этого всего и ничего нет. Самое главное, что там как-то из ниоткуда в никуда, там нет связанной истории. Самое главное, там нет эффекта сопереживания. Там никого ни жаль, включая Владимира и всех остальных тоже. Ты за них не болеешь. Как это можно было умудриться сделать?

Не так давно я смотрел второй сезон великолепного сериала «Нарки» про Пабло Эскобара. Второй сезон лучше, чем первый. Все это основывается на подлинной истории Пабло Эскобара. А Пабло Эскобар этот – наркокороль страшный Колумбии, он был конченный козел, зверь кровавый и ужасный человек. Там негде ставить пробы. Фильм его не оправдывает совершенно, но он каким-то таким непостижимым образом снят, что там дана его мотивация, его звериная правда. Даже стесняться начинаешь, когда в тебе шевелится что-то вроде сопереживания. В последней серии, когда он гибнет, ты понимаешь, что это зло, это плохие парни, но как это здорово сделано. Ты его звериную правду видишь, понимаешь, что он не мог по-другому, ты видишь странный и страшный магнетизм этой личности, ты заворожен этой всей историей.

Н.М. Хорошо, может быть авторы сценария «Викинга» наоборот не ставили перед собой такую задачу. Конечно, автор должен быть в каком-то смысле адвокатом своего героя, а они не захотели.

А.К. Автор должен ставить задачу, чтобы смотрели не отрываясь, чтобы получали несказанное удовольствие. Этого ничего нет. Автор должен хотеть, желать и стремиться к тому, чтобы его герою сопереживали, чтобы плакали и смеялись, чтобы замирало сердце. Ничего этого нет. Я, когда мы с Вами говорили о другом нашем фильме «28 панфиловцев», говорил, что там не то, чтобы проблема со сценарием, там сценария нет. Я это говорил, не посмотрев фильм «Викинг». По сравнению с фильмом «Викинг», в гораздо менее бюджетном фильме «28 панфиловцев» не то, что сценарий есть, там премию можно давать за сценарную работу. Потому, что здесь в «Викинге», нет никаких мотивационных объяснений, и ты должен сам додумывать, а тебе додумывается все время в сторону плохого. Откуда он взялся? Почему он пришел с викингами? В каких таких странных условиях он находится, что он штурмом должен брать Полоцк? Какая-то малолетка со стены прокричала, что он сын рабыни и после этого этот достойный человек, будущий святой, берет штурмом город, насилует ее прилюдно и вырезает всю ее семью. Интересная мотивация. Брат, ты чего такой лютый? Ну девка глупая что-то крикнула со стены, и ты после этого так себя ведешь? Возникает вопрос: «У тебя что, у самого сознание, как у ПТУ-шника, когда в ответ на какое-то неосторожное слово ты кидаешь гранату?» Или что-то другое тобой двигало? Но в фильме показано, что он просто попил отвар из мухоморов, и после этого начинает творить такие дела. Там у всех героев примерно такие мотивации. Эта несчастная блондинка, которую… Сделали две версии. Версия 12+ и версия 18+. Судя по всему, версия 18+ отличается от версии 12+ двумя половыми актами с Рогнедой, где в первый раз она ни в какую, а потом вроде по доброму согласию, но все равно он не снимает своих кожаных штанов. Там действительно показан кусочек верхней и нижней плоти девицы. Ни эротики, ни секса, ни удовольствия, ничего. Странное удивление, когда она потом начинает в любовь играть с Владимиром. У девушки убили папу, маму и братьев, а она тискается с бушующим святым. У меня не складывается как-то.

Убивает он собственного брата, у которого в детстве какой-то кораблик украл и потом на исповеди говорит, что я брата убил, а до этого кораблик у него украл, плакать начинает не пойми с чего. До этого так уверенно ходил, скрипел кожаными штанами… Жена убиенного брата Ирина, бывшая монашенка, беременна и тоже начинает какую-то любовь платоническую играть.

Н.М. Может быть, в том времени были такие герои?

А.К. Так вы тогда мне объясните, что тогда было такое время, когда ты приходишь чисто потрахаться, надо сначала папу с мамой перерезать, потом при всех это совершить, а потом уже наедине в меховом ложе. Вы мне скажите, что такой был тогда политес. Я не дебил, буду понимать, что если меня машина времени перенесет туда, то я сначала всю семью под корень и только потом… А если у тебя убили мужа, который отец твоего ребенка, чего ты в какие-то похотливые гляделки играешь? Это как вообще называется и зачем это происходит? Я не понимаю. Там мотивации нет нормальной ни у кого, кроме такого персонажа, как Варяжка, который мстит за убитого Святополка, брата Владимира. Но он вяленько, хиленько это делает и куда-то потом сливается весь в своей недоудавшейся мести.

Я не могу понять следующего. У меня есть две загадки в этой истории, которые я для себя не разрешил. Первая, это загадка Эрнста. Мне довелось много лет назад беседовать с Эрнстом один на один в его кабинете. Была достаточно долгая беседа. Он произвёл невероятно положительное впечатление на меня, и я просто был им абсолютно очарован. Он мне показался человеком невероятно обаятельным, абсолютно адекватным, с хорошей речью, с замечательным чувством юмора, очень воспитанным, и очень неглупым. Я шел на этот разговор, немного со скепсисом. Он меня очаровал, околдовал и так далее. Я вышел и думаю, действительно, умный мужик, который с полуслова понимает то, что ты говоришь. Как сказать? Вот выходишь на корт, знаешь, что ты умеешь немного играть в теннис. Тебе скучно играть с теми, у кого ниже класс, а когда ты сталкиваешься со своим классом или даже выше, тебе резко интересно становится. Ты по движениям все понимаешь. Почему загадка? А я не понимаю, как такой человек не смог увидеть абсолютного убожества сценарного.

Н.М. А вы думаете, что он сидел и читал его от корки до корки?

А.К. Либо он как-то передоверился, что странно потому, что такого рода проект судьбоносный. Действительно миллиард двести пятьдесят миллионов, 7 лет. Надо самому смотреть. Я не знаю, какой был первоначальный сценарий, но если взять из того, что вышло и обратно это в сценарий перевести, то иначе, чем словом «убожество» это назвать нельзя.  Это просто не интересная история. Это надо было по-другому делать. Это надо было начинать с детства и объяснять, заплетать, интерпретировать, тащить как бы. Не обязательно было делать Владимира сахарным. Я приводил пример Эскобара, которого никто не делал ни сахарным, ни леденцовым, но он интересным получился. Почему здесь так произошло непонятно еще и потому, что самое дешевое в таких проектах, это, конечно, сценарий. Посмотрите, они же все самое сложное, самое дорогое и самое технологически сложное сделали очень неплохо. Там голливудская картинка.

Н.М. Так это прекрасно.

А.К. Да, только картинки друг с другом не стыкуются, они ни во что не складываются. Там не получилось внятной и нормальной интересной и берущей за душу человеческой истории. Там получилась какая-то хрень с пончиками. И непонятно, он вдруг увидел Анну гречанку на блюде, ткнул в чеканку пальцем и говорит: «Вот эту вот тоже хочу». Понимаете? А почему захотел так вдруг? Что, он никогда раньше теток на чеканке не видел? Это может, плейбой того времени? Не объяснено, недоделано.  При таком бюджете нельзя на этом экономить. Это как дом строить и экономить на архитектурном проекте. Вы должны сначала сделать проект, маленький макетик, посмотреть, какой дом будет. А тут такое ощущение, что либо никто этим мне занимался, либо посчитали, что это не основное. Тогда это какая-то системообразующая ошибка. При таком бюджете возьмите сто миллионов рублей, 5 лет вы готовились к сьемкам… За сто миллионов и пять лет я вам найду двадцать человек, которые это сделают, и вы сможете выбирать. Я не обязательно сам писать бы стал. Я бы организовал бы вам эту историю.

Н.М. Это не предложение услуг?

А.К. Нет, конечно. Я не считаю себя самым главным Нестором Летописцем. Я хочу сказать, что они успешно решали более сложные задачи и более дорогие. А здесь полный катастрофический провал, который мне необъясним. Это и по деньгам самое малое, и драматургической сложности я здесь не вижу. Биография Владимира позволяет сделать очень интересные и неожиданные вещи. И чтобы жалко было, и чтобы злость была. Там ни юмора, ни диалогов, вообще ничего нет, пустота абсолютная. Беспомощность. Правда, что радость реконструктора.

Последняя загадка, которую я не понимаю искренне. Перед Новым годом показали Владимира Владимировича Путина, которому Мединский, Эрнст, еще какие-то создатели показывают этот фильм. А потом показывают его реакцию, когда он говорит, что не все историки, наверное, согласятся, но вы же художественное кино делали… Ну если художественное, то в общем, интересно, я и сам, может быть, второй раз посмотрю. То есть он вполне себе прорекламировал и сказал, что это хорошая работа. При том, что это абсолютно провальная вещь. Провальная по всем направлениям.

Н.М. Вы думаете, ему стыдно за это должно быть?

А.К. Я не знаю, почему так произошло. Я хочу сказать, что старик Улюкаев за два ляма долларов сидит в браслете на цепи дома, а здесь, как минимум, семьсот миллионов рублей улетели неизвестно куда и цели не достигли.

Н.М. Просто там, наверное, нет состава уголовного дела.

А.К. Я просто к тому, что в составе то может и нет, но из моих знакомых не понравилось никому. Дело не во мне. Люди выходили и плевались откровенно потому, что не остается какого-то послевкусия, не остается ни чувства гордости, ни чувства удовлетворенного эстетического кипения. Эти две прошмандовки, которые там показаны Рогнеда и Ирина, они именно прошмандовки, и больше ничего. История про некрасивых людей. Вы мне скажете, что в те времена они были еще более смрадными и не чистили зубы. Но вы же мне художественную историю рассказываете. Я вам хочу сказать, что был фильмы «Русь изначальная» в советское время, был фильм Ростоцкого «И на камнях растут деревья». Они были намного менее бюджетные, но они были очень интересные. Их смотришь до сих пор. Они что-то задевают. Не важно, правдивые или нет. У Ростоцкого, правда, история про викингов достаточно аутентична и больших претензий у историков нет. Она на очень хорошей литературной основе базировалась. Это же известная повесть «Необычайные приключения Кукши из Домовичей». Многие дети зачитывались этим. И «Русь изначальная», автор Иванов, вполне имеет литературную основу. К ней много было исторических претензий, но литературная основа была очень неплохая. Вторая неразрешимая загадка, каким образом Владимира Владимировича Путина втянули в эту свою аферу, я не понимаю потому, что меня это очень расстроило потому, что я не знаю теперь, что думать.

Н.М. А Вас не смущает, когда Владимир Владимирович путешествует по России на канареечной «Ладе» и тоже ее невольно ее рекламирует?

А.К. Я про другое. Я просто не понимаю теперь, либо я намного глупее президента и мне от этого тошно, больно и обидно, либо я намного умнее, что тоже не прибавляет какого-то оптимизма и уверенности в завтрашнем дне.

Почему я так много говорил об этом фильме? Во-первых, потому, что это действительно одно из событий этих праздников. Об этом многие говорят. Я как раз, рад, что есть, о чем поговорить. Но при победных реляциях Первого канала о том, что мы возрождаем кинематограф, мне кажется, что такого рода вещами убивается кинематограф. Потому, что потом дают эти превосходительные оценки, а это оценки провалу, на это нельзя ориентироваться, это неудача на самом деле. Она имела основание стать удачей, но провалилась на самом маленьком камешке, на этой драматургии, на сценарном деле. Почему так случилось, я не могу понять.

Самый последний прикол по этому поводу. Не успел я посмотреть фильм «Викинг», как случайно по телевизору, щелкая каналами в дремотной праздничной истоме, я наткнулся на фильм «Экипаж», новая версия, опять же с этим Данилой Козловским.

Н.М. Вы какой-то неутомимый телезритель.

А.К. Фильм «Экипаж» - это тот еще фильмец. Там с одного самолета на другой в воздухе по тросу ползут люди. Я очень ждал, когда стюардессы в коротких юбках поползут по этому тросу. Но не дали мне порадоваться, их в какой-то там корзине переправили. Понимаете, что к авиации этот фильм имеет примерно такое же отношение, как фильм «Викинг» к истории и к житиям святых. Но фильм «Экипаж» в новом исполнении – это шедевр по сравнению с фильмом «Викинг» потому, что в фильме «Викинг» актер Козловский ходит, таращит глаза и не знает, что ему играть. Он не понимает, что ему играть. Толи ему играть раскаявшегося злодея, толи хорошего парня, который вынужден злодейства творить. Он не понимает, что ему играть, поэтому ходит с мечем и кутается в бороду. А в фильме «Экипаж» все в порядке. Там люди борются со стихией, таскают в самолет стюардесс каких-то в зеленых пиджаках и все очень хорошо. Главное, что там смотришь с интересом и думаешь, получится или нет все-таки, посадят или не посадят они самолет. А тут вот уныние какое-то и все такое прочее. Это в итоге получилось у нас сказка про голого короля. А самое главное, что неприятно, что будут бояться многие называть это своими именами. Я уже видел частично странные, очень осторожные, политкорректные отзывы. Кто захочет ссориться с Первым каналом? Я тоже не хочу ссориться.

Н.М. Да, как раз об этом был Ваш сорокаминутный спич.

А.К. Но я хочу сказать, что так нельзя, ребята. Просто так нельзя. Потому, что вы теперь на черное говорите белое, вы выдаете за большую творческую удачу то, что является большой и очень грустной творческой неудачей. Очень жаль, что так получилось. Который раз уже у них мега проекты: то Сталинград, то еще что-то. Всем хочется сказать: «Братцы! А вы не пробовали всё то же самое, но с хорошим сценарием?» Глядишь, какой-то другой результат будет.

 

Н.М. Я предлагаю здесь остановиться, потому что я полагаю, что вы уже окончательно испортили аппетит тем, кто только собирается сходить на фильм «Викинг». А у нас не так много времени. А ещё хотелось бы обсудить…

А.К. Я кстати не буду отговаривать его посмотреть. Нужно иметь своё какое-то мнение, представление, и необязательно соглашаться. Может быть, я даже посоветую его посмотреть, потому что тут есть над чем подумать. Я не жалею, что я его посмотрел. Он мне дал возможность очень много «вкусно» поразмышлять самому с собой.

Н.М. Не только самому с собой, но и ещё использовать интернет канал «Фонтанка.Офис». Ваши размышления заняли практически час целый.

А.К. Я не ожидал, но мне кажется оно того стоило.

Н.М. Я надеюсь, что вы своём запале ещё не выдохнулись?

А.К. Нет.

Н.М. Ибо у нас есть ещё интересная тема, заокеанская, на этой неделе.

А.К. Всё, что происходило за океаном, если вы имеете в виду Соединенные Штаты Америки, это вообще напоминало 2ую серию фильма Викинг, потому что я, честно говоря, ожидал много, но такого я не ожидал.

Н.М. А что так смутило вас? Слёзы Обамы смутили или…?

А.К. Слёзы Обамы меня порадовали. Когда такие крокодилы плачут, это хорошо. Тут уже Обама поплакал так сказать в своей последней речи.

Н.М. Трамп дерзит всем.

А.К. Тут поплакал уже и товарищ Байден, когда ему буквально несколько часов назад высшую награду вручил ему Обама, тут и Байден заплакал. Хорошо, что не описались они оба от умиления. И вообще, когда мужчины взрослые при публичных речах или при каких-то таких акциях плачут, если это искренне, если это не игра, то мне кажется что тут нужно к доктору всё-таки сходить, потому что это не дело. Мужики, вы чего? Вы же не плакали, когда вы на смерть обрекали огромное количество людей; вы же не плакали, когда отдавали приказы бомбить Ливию, и страна перестала существовать; вы не плакали, когда творили ваш зверский рок-н-ролл в Ираке, в Афганистане, в Египте, когда вы предавали своих ближайших союзников, а тут вы что-то разревелись. Поэтому либо у вас какие-то чисто медицинские проблемы наступили…

Н.М. Плохой сценарий. Я понимаю, что вы хотите сказать.

А.К. Либо это абсолютное лицемерие и ханжество. И от этого вы ещё более омерзительны, чем казались до того, с ваши этими платочками так сказать, и так далее. Но при этом просто поражает, что люди, уходя, как-то оценивают сами себя. Обама сам себя в превосходительных каких-то тонах оценил, что Америка стала и сильнее, и безопаснее. Это очень спорно, и мир не стал ни сильнее, ни безопаснее. Я бы сказал, что он опаснее стал.

«Одно из основных выдающихся достижений – это то, что мы налаживаем отношения с Кубой, с небольшим островом». За 8 лет это конечно… Я ничего не хочу сказать. Наверное, надо налаживать отношения с Кубой, но не самое главное… Это для Кубы может быть самое главное в минувшем году, но когда это одно из основных достижений США за 8 лет – «Ну ты парень, даёшь» - хочется сказать. Честно говоря, больше всего меня даже смутило не это. Меня смущает, как мир легко забывает всё, и насколько он позволяет манипулировать собой в этой массмедийной такой метели и пурге.

Совсем недавно, 2 года назад, Обама говорил о России как о стране, которая региональная держава, экономика которой разорвана в клочья, говорить тут не о чем, в общем-то бензаколонка, ну это не он говорил, а Маккейн, но какая разница. Вдруг всё меняется каким-то поразительным образом. Они говорят в последнее время только о России: о том, что Россия надругалась над Америкой; о том, что Россия надругалась над самым святым, что есть в Америке, а это выборная система, свободные выборы, ценности американские, разведчики, хакеры какие-то безумные, которые всюду залезают и всё на свете…

Н.М. Даже горячо любимый Трамп признал, что…

А.К. Трамп не совсем признал, мы сейчас к этому вернёмся. А  про Трампа и вовсе пришел такой тренд на окончание срока Обамы, что он русский шпион. У России, лично у Путина на Трампа есть компромат – «Америка, ты выбрала русского шпиона». Ничего себе бензаколоночка. Вот это сюжет. Вот это вам «Викинг 2». Уже интересно посмотреть. Понятно, почему они плачут. И Обама, и Байден, и все их семьи, потому что когда русский шпион приходит к власти, то тут не до смеха.

Друзья! Вы настолько перестали себя уважать, что вы публично идёте на какой-то омерзительный кухонный скандал, к тому же который, мягко говоря, далёк от каких-то… Вы почему настолько не уважаете собственную страну? У вас горечь поражения, я понимаю. Всё-таки вы признали, что выборы состоялись, что Трамп их выиграл и так далее. Но почему вы страну свою оскорбляете настолько, что говорите, что ей теперь будет руководить русский шпион. Вы докатились до того, что у Трампа на конференции, например, ваша CNN-овская эта корпорация - на нее вопросы не хочет отвечать Трамп, потому что он говорит: «У вас фейковые новости. Вы чёрт знает что себе позволяете. Вы вообще не СМИ». Это где такое видано, чтобы президент самой сильной страны вот так публично хренососил самую мощную медийную структуру, про которую всегда говорили, что президенты уходят, а CNN остается.

Н.М. Может быть, действительно, CNN и в этот раз останется. Всё-таки сложные отношения с властью – это в стиле США.

А.К. Такой неприличности, такой страшной с матершиной и визгом драки на главной свадьбе года в истеблишменте трудно себе представить. Все собрались в смокингах, в белых платьях, в кринолинах, и все такие из себя, и вдруг тут начинается разборка «кидаться бычками в томате» в стиле малой Одессы, когда вместо некой дамы, которая выглядит как герцогиня, а оказывается базарная торговка, которая визжит и кричит, хватает шампур и с визгом «Ах падла, сучка ты драная» бросается к другой такой герцогине. Ничего себе у вас королевский двор, где всё пристойно и все сохраняют лицо. Ничего себе вы совсем о России не говорите, не думаете.

Как нам политологи американские объясняли. Они говорят: «Это вы много говорите об Америке. В Америки столько не говорят о России».

Н.М. Мы добились этого, что теперь и про нас там говорят.

А.К. Мы ничего не добивались. Я вам хочу сказать такую штуку по поводу этих кибератак и всего остального. Хотите, я вам расскажу, раскрою вам страшные государственные тайны?

Эти пресловутые кибервойска, они, конечно, есть у России, и не самые сильные в мире, кстати говоря. Они сильнее намного у США, у Китая, очень сильные у Англии, очень сильные подразделения у Израиля, у Ирана. Мы входим, наверное, в первую пятёрку, но в этой первой пятёрке я не сказал бы, что мы занимаем первые 3 места. Дальше, внимание. Вот эти кибервойска (хакеры в погонах) в самых сильных странах для чего создаются?

Н.М. Чтобы отражать другие атаки хакеров в погонах.

А.К. Нет. В первую очередь для того, чтобы атаковать, а не отражать. И те, кто самые сильные, они прежде всего и атакуют, а не отражают. Они не для того, чтобы  скачивать бесплатно русский мультфильм «Маша и Медведь», и чтобы их в белом доме смотрели бесплатно, наши эти мультяхи про наших богатырей.

Они созданы для другого. И Америка в своё время гордилась чем? Она гордилась прежде всего тем, что она электронным таким образом накрывает колпаком и контролирует весь мир. Залезает всюду: во все партии российские, в ЛДПР, в Единую Россию, в каждый компьютер, в каждый смартфон, в каждый айфон. «Мы контролируем весь мир, всю планету. Для нас нет тайн» - вот о чём они говорили очень давно, задолго до Сноудена. Сноуден между прочим, сюда прибежал, всё рассказал, и это давно не было секретом. Вы понимаете, о чём я говорю?

Это они как раз делали такие мерзотные вещи, это они прослушивали, не побоюсь этого слова, Меркель Ангелу. А если б только её. Всех подряд вообще и во все дыры, и считали, что это нормально, и что они не то, что имеют право, а считали своей обязанностью это всё.

Далее. Ребята, вы это делаете сами, везде и во всё мире, и считаете, что это благо воровское. Что вы плачете тогда? Почему вы считаете, что эти русские кибератаки – это нечто «А вы что, обнаглели? Это только мы можем всех прослушивать, просматривать, просверливать». – «Нет, но они же попытались повлиять на выборы».

Вы помните Панама-гейт, Панамский скандал, когда неизвестно кто ломанул эту фирму, где оффшоры эти. Это что? Это банковские документы, это такая экономическая тайна, такой секретный секрет. И слили это немецким журналистам, а потом журналисты 1-2 года разбирались с этим. А кто же ломанул эти оффшоры, кто же это сделал то? Неужто снова русские хакеры? Нет ответа на этот вопрос. Это, между прочим, произошло в период до наших выборов, в Госдуме я имею ввиду. Почему мы не кричали о том, что кто-то пытается повлиять на наши выборы или ещё что-то такое? Почему мы не говорили, что это сделали западные хакеры в погонах? Почему притом, что понятно было, кто интересант этого всего, то есть кому выгодно, не звучит вопрос?

Что нам отвечали западные либералы? «Какая разница, кто ломанул это всё? Самое главное, правда это или нет – то, что содержится в этих рассекреченных файлах. Но вот эта фраза «Самое главное, правда это или нет» забывается, когда речь идёт о том, что кто-то взломал серверы демократической партии и передал кому - Викиликс? Это тоже очевидно агент кремля Джулиан Ассанж.

Н.М. Который отдыхает в посольстве Эквадора.

А.К. Который там отдыхает и так далее. Я не хочу защищать и говорить, что русские хакеры не могли чего-то сделать. Могли сделать русские хакеры. Могли сделать румынские хакеры, думая, что работают на израильских офицеров, а на самом деле это были не израильские офицеры, а другие. Или это были израильские офицеры, но они были завербованы. В разведке очень часто по цепочке так идёт, когда непонятно на самом деле… Ты-то думаешь, что на Израиль, а на самом деле это такой же Израиль, как... Я просто хочу сказать, что это постыдно.

Когда главы разведсообществ говорят о том, что «Вот, у нас тут произошла такая атака, которая привела к этому» - ребят, вы можете это в посмертных записках написать. Написать, потом застрелиться, потому что вы не выполнили основной своей функции, а именно защиты Америки от кровавого Путина и его хакеров. И после этого говорить: «Вы об этом говорите. Вы не приводите никаких доказательств. Вы говорите, что доказательства у вас есть, но они засекречены, и предлагаете верить на слово. Фильм первый «Верь мне Питер». Дорогие друзья, вам бы можно было верить на слово, если бы была у вас репутация. Как в анекдоте про Василия Ивановича, который в Лас-Вегас поехал и приехал оттуда с мешком денег. Петька говорит: «А чего это ты?». «А мы в покер сели играть. Один говорит, что у него 3 карты, у другой говорит, что у него карэ. Вскроемся? Ну джентльмены верят друг другу на слово. Тут, Петька, карта у меня и попёрла» - сказал Василий Иванович, и улыбнулся в сторону чемодана с деньгами.

Зашифрованные доказательства, которые мы никогда не приведём, потому что мы не можем раскрыть методы нашей работы, они привели к очень интересному такому результату, когда допустим, наши либералы, Дмитрий Гудков, такой беглый депутат (теперь он не депутат, бегает по разным радиостанциям), я своими ушами слышал, как он сказал: «Если у американских органом разведки, они говорят, что у них есть доказательства, значит у них есть основания». Потрясающая фраза. Видно, что парень из семьи чекиста. Раньше была такая фраза «Органы не ошибаются», но её говорили замшелые советские люди из тех прежних времён. Если уж сажают и расстреливают – они знают, что делают. Значит, были основания считать Тухачевского шпионом. Теперь тоже у нас органы не ошибаются, только американские органы, он знают, что делают. Они же всем известны, они же пробирками трясли, они ж в извращённой форме трахали стажёрок в овальных кабинетах, у них такая репутация, им надо верить на слово.

Н.М. Я понимаю, что ваша ненависть к американским органам не имеет границ.

А.К. У меня не ненависть. У меня сожаление и непонимание того, куда катится наш мир, потому что они обязаны были держать лицо. Вот что я хочу вам сказать.

Н.М. Давайте про нас лучше поговорим, про наш любимый город.

А.К. Я просто хочу ещё сказать по поводу Трампа, который как все говорят, что он типо слился, перестал быть резко нашим другом и так далее. Никогда, ни разу я не помню, чтобы избранный президент подвергался такой атаке с стороны своих же. Я никогда не знал, что это нормально, когда такая, допустим, элитная корпорация как CNN, образец журналистики, как нам всегда приводили, оказывается, может занимать и одну позицию, одну из сторон в конфликте. Оказывается во время выборов можно вставать на сторону только одного кандидата, оказывается это такой же журналистский стандарт и эталон. Я хочу сказать, что это пример того, как не должно быть. Это просто полная потеря всяческого лица, с хакерами, без хакеров, с кровавой путинской гебнёй, без кровавой путинской гебни. Братцы, просто на вас весь мир смотрит. Что же вы такие жалкие просто.

Н.М. Давайте всё-таки американскую политику оставим американцам.

А.К. И главное плачут, как 2 девочки обнялись, заплакали.

Н.М. Успокойтесь. Пусть поплачут.

А.К. Вспоминаются мои любимые стихи. Сегодня, когда Обама включал Байдену вот этот орденок, и всплакнули. Любимые стихи.

Встретились 2 друга на вокзале

А видимо не виделись давно

Долго обнимались, целовались

А пока вдруг не встал у одного.

Вот такую я люблю поэзию.

Н.М. Знаете, я даже не удивлена.

А.К. Навеял старик Обама такие стихи.

Н.М. Поговорим про ситуацию, которая сейчас происходит в Петербурге. Принято решение Смольным о передаче Исаакиевского собора Русской православной церкви. Решение было принято внезапно и неожиданно.

А.К. Внезапно кончился диван. Это ещё одно моё любимое поэтическое произведение, но вас оно уже не должно так возмущать.

Н.М. Меня уже мало что возмущает, кроме передачи Исаакиевского собора в ведение Русской православной церкви.

А.К. Согласитесь, что если что-то строилось как церковь… а собор, который строился очень долго, очень мучительно…

Н.М. Он никогда церкви не принадлежал.

А.К. Он не принадлежал церкви, но он строился как храм. Он не принадлежал церкви, потому что очень сложное было устройство в царской империи российской, потому что был такой орган как синод. Я вам так скажу. У меня по поводу этой истории передачи Исаакиевского собора такая сложная эмоция, такое тройственное отношение. С одной стороны я понимаю, что собор строился собор, как церковь, стало быть, там предполагалось, что будут какие-то религиозные православные обряды, что это всё-таки храм, культовое сооружение.

Н.М. Они там собственно и происходят.

А.К. Не всегда они там происходили, сложно было. Советская власть внесла определенную сумятицу.

Н.М. Но мы про текущий момент говорим.

А.К. Потом текущий момент, потом то, сё, пятое, десятое.

Я человек светский. С одной стороны, я считаю, что если устроилась как церковь, то церковью, наверное, логично бы и быть. Просто есть иногда такие церкви, которые ещё что-то, кроме церкви. И Исаакиевский собор – это…

Н.М. Музей и церковь.

А.К. Не только церковь, храм, но и музей. Со второй стороны, я светский человек. Я верующий человек, православный, хотя не сказать, что идеальный православный. Я не соблюдаю постов.

Н.М. Рассказываете стихи.

А.К. Да. Я охальник. Но при этом мы с детьми иногда приезжаем, Рождество, пасха… Я крещённый, я в сознательном возрасте крестился. Я никогда не хотел впадать в какую-то религиозную прелесть, что называется, потому что мне казалось, что любая степень фанатизма какого-то не хороша. Это свидетельство глупости, некая такая истовость в вере она…мне это неприятно, и видеть было бы в себе неприятно и чувствовать. И поскольку я воспитан как человек светский, я ничего хорошего не вижу в клерикализации нашего общества. А я вижу, что она происходит. И вот эта передача Исаакиевского собора Русской православной церкви, к которой не настроен я враждебно никоим образом, но я тоже вижу в этом определённый знак тренда, клерикализации. Мне это не очень симпатично, честно вам скажу, потому что я не вижу в этом какой-то обязательности.

Я не считаю, что если бы он не был передан православной церкви, то тут какие-то хляби небесные разверзлись бы, и несчастливые бедствия пришли бы на нашу землю. Я так не считаю. Вполне себе так, как оно функционировало, ничего плохого в этом не было. И музей зарабатывал для города.

Н.М. И для себя главное, что зарабатывал. И никаким образом не притеснял верующих, приходящих в этот собор.

А.К. Да. С одной стороны, церковь строилась как церковь, и должна быть, прежде всего, церковью, я вам сказал. Это не по отношению к Исаакию, а так умозрительно. С другой стороны, я вижу в этом шаг на пути к дальнейшей клерикализации, и мне это не нравится. И с третьей стороны, меня не сильно захватила эта история.

Честно скажу, что я ваше возмущение всеобщее не разделяю в том смысле, что мне не кажется, что на обычных гражданах, как мы с вами, это каким-то образом скажется.

Н.М. Оно может быть не скажется, но понимаете сам вопрос в том, как это было сделано. После этого, когда любые голоса, которые звучат против того тренда, о котором вы сказали, теперь называются провокационными. Это прозвучало из уст спикера заксобрания. Сейчас, допустим, в Исаакиевский собор уже пожаловали господа казаки, которых только не хватало ещё.

А.К. Ну казаки это всегда радость, это всегда конфетти. Боятся этих упырьков ряженых не стоит совершенно. Что казаки, что эти «офицеры России», это такое же примерно отношение к воинскому сословию, это всё ряженые, это всё шоу-бизнес. Это не аргумент.

Н.М. Мы живём просто в странном шоу-бизнесе. У нас мост Кадырова, у нас доска Маннергейма.

А.К. Ну доски Маннергейма положим уже нет. Мост Кадырова есть, но мне это не нравится. И мне кажется, что эта передача Исаакиевского собора Православной церкви, она произошла на более высоком уровне, чем Питерский. И надо сказать, что с дядей Колей Буровым, директором музея я виделся на губернаторском приёме ещё до нового года, он уже был как-то расстроен, подавлен, и судя по всему он знал о том, что принято решение, и о том, что патриарх додавил президента, и было решено передать. Я не думаю, что у губернатора были какие-то ресурсы сопротивляться этому решению.

И третье, если мы говорим о тройственном моем отношении, я подумал, что в моей жизни это мало что изменит.

Н.М. Это немножко такая обывательская точка зрения.

А.К. Нет. Это не обывательская точка зрения. Это точка зрения того, что мы все как-то все равно защищаем и свои какие-то права. Я мимо моста Кадырова могу проехать, меня это царапнет как-то. А я как мимо Исаакия ездил, любовался им… Исаакиевский собор надо поймать, что Исаакиевский собор, что Александрийский столп, там в сильный мороз, а потом резкая оттепель, и они покрываются такой волшебной изморосью. Что-то такое волшебное происходит и недолго, потому что это всё оттаивает. А внутри я был очень давно. Меня это не красит. Я думаю, что когда церковь будет этим всем заведовать, я тоже легко и вы легко попадёте туда. Сказать, что церковь там всё профукает, прокакает, знаете, я думаю, у них дисциплины больше, чем у…

Н.М. Как-то с музейными  работниками непонятно что будет. Другой вопрос, что это да, разговор такой длинный, ещё вернёмся мы к этой теме.

А.К. Это длинный разговор. Я ещё раз говорю, что у меня позиция тройственная. С одной стороны, мне не нравится. С другой стороны, я какую-то справедливость отчасти всё-таки признаю, потому что здесь 2 правды всё равно. Есть правда ваша, а есть правда такая религиозная, потому что они говорят: «Ну это же церковь». И наверное, правильнее всего было бы этот вопрос решить не так, как решил губернатор, а, наверное, референдумом. А референдум мне кажется, не дал бы прав для передачи. Мне кажется, что у нас всё-таки большинство населения оно по хорошему светское.

Н.М. Во всяком случае, пока.

А.К. Я не вижу каких-то особых оснований для…

Н.М. Ну почему же? Мы с вами разглядели тренд. Пройдет несколько лет…

А.К. Тренд это такой большой космический мимикр. У нас один из самых таких воцерковленных людей стал спикер законодательно собрания, который до того служил в армии, и не был замечен сильно в религиозном рвении. И как вам сказать. Когда в осмысленном каком-то возрасте человек вдруг… Ну, это просто конъюнктура момента бывает. А момент меняется.

В армии ведь было время, когда я служил, когда если офицер носит крест, то это чрезвычайное происшествие. Во-первых, он не имел право носить крест, даже если он верующий. Во-вторых, я помню прекрасно, как у нас пытался уволиться один парень лейтенант, переводчик, вернувшийся из Эфиопии. Его в Эфиопии шандарахнуло сильно, и он из армии хотел уволиться, а не увольняли просто так. И он сначала думал, может запой устроить, может ещё чего там. Он выбрал идеальный вариант и у него всё получилось. Он прикинулся верующим. Он прикинулся сильно верующим, причем он не пережимал, он стал тихим, он стал в буфете что-то такое шептать над стаканом томатного сока. И все думали, что это его контузило в Эфиопии и он это самое. А он уволиться хотел и вот так разыгрывал свою партию религиозную. И настал такой момент, когда его надо было отправлять в командировку в станицу Кущевскую. Там большой аэродром и там обучали летать курсантов из Африки, из стран Ближнего Востока и так далее. А по законам того времени перед отправкой офицера в любую командировку, его должен был вызвать к себе начальник штаба и задать вопрос: «Товарищ (в данном случае лейтенант)…! Есть ли у вас какие-то основания не отправляться в командировку?», потому что должно было быть формальное согласие. Они вот вызвали этого, который… А он такой сидит, благостный весь. И в конце задают вопрос: «Товарищ лейтенант! Есть ли у вас какие-то основания, что вы не могли быть направлены в командировку в станицу Кущевскую?» А он так смотрит на него и говорит: «Мне всё равно, где выполнять свой долг перед отечеством товарищ полковник, лишь бы поблизости был православный храм» Что тут началось. 2 полковника стали орать, что это баптист, что развели опиум для народа. Почему баптист, я не знаю, он православным прикидывался. Уволили в течение двух недель. По поводу армии, по поводу отставных армейских офицеров, а вы по поводу старого нового года.

Н.М. Да. И про то, что время наше уже вышло. Поздравлять будем всех сейчас немедленно с наступающим старым новым годом, праздником в череде длинных новогодних.

А.К. Кто не посмотрел фильм «Викинг» в прошлом году, резиновая бомба будет продолжать прыгать в новом году. Смотрите фильм «Викинг», смотрите новые пресс-конференции Трампа, и будем ждать новых слёз Обамы.