Вести политкорректности (Швеция)

Ребекке Тюдор 31 год. На работе она носит чёрную рубашку, чёрные джинсы и жёлтые замшевые ботинки. Вот уже три года Ребекка служит священником в лютеранской церкви Мелархёйден в Стокгольме. Уже после того, как Ребекку рукоположили, она и её девушка Матильда оформили свои отношения.

Корреспондент The Village в Стокгольме Елена Кривовяз встретилась с Ребеккой накануне гей-парада и поговорила о женщинах-священниках, официальной позиции церкви по отношению к геям и о том, как она пришла к Богу.

Об официальной позиции церкви

Женщин стали посвящать в сан священника в лютеранской Церкви Швеции ещё в начале 1960-х, поэтому сегодня прихожан этим не удивишь. Протестантско-лютеранская церковь, в которой я работаю, самая многочисленная в Швеции. Сейчас в Стокгольме, по моим наблюдениям, больше женщин-священников, чем мужчин.

Официальная позиция Церкви Швеции, сформулированная ещё в 2009 году, — не делить людей по каким бы то ни было признакам, будь то пол, религия, сексуальная ориентация. Для Церкви Швеции все равны, она признаёт гомосексуальные браки. В любой нашей церкви гомосексуальная пара может заключить брак, и ритуал будет точно таким же, как и для гетеросексуальных пар. На мой взгляд, это важно.

Понятно, что Церковь Швеции не может нести ответственность за всех прихожан и священников — среди них, бывает, встречаются те, у кого другое отношение к геям и гей-бракам. Но то, что церковь сформировала свою официальную позицию и признаёт равенство всех граждан для церковного института, — серьёзный шаг. Да, это произошло только в 2009 году, когда наша церковь официально высказалась о равенстве геев, но, с другой стороны, мы всё равно впереди других стран в этом вопросе. Дебаты в Церкви Швеции о том, признавать ли на официальном уровне гей-браки, или нет, шли давно. Хотя и до 2009 года организация терпимо относилась к геям и гей-бракам и освящала гомосексуальные союзы — тогда это ещё называлось «партнёрство».

О семье

Я поняла, что я лесбиянка, в 18 лет, когда впервые влюбилась в девушку. До этого у меня был бойфренд. Он был замечательным, и у нас были очень тёплые отношения, но когда я встретила Элин, то поняла, что испытываю чувства совсем другого рода. Она тогда была единственной открытой лесбиянкой из моих знакомых. Сначала я была просто растеряна и немного напугана, так как не знала, как реагировать на заигрывания Элин. К тому же я не хотела заходить слишком далеко. Вначале я воспринимала это как игру. Пока одна из лучших подруг не сказала: «Слушай, то, что ты испытываешь к ней, — это нормально. Не надо бояться своих чувств, не надо играть при этом и чужими чувствами». Так я поняла, что происходит что-то серьёзное для меня. Потом решила поговорить с родителями.

Мои родители религиозны, ходят в церковь. Моя мама сначала была католичкой, но сейчас она ближе к протестантизму. Она писатель, много пишет о вере. У родителей много друзей в церковных кругах. Мы с ними вместе прошли путь к Богу. Моя ориентация никогда не воспринималась ими как проблема. Когда я осознала, что влюбилась в девушку, я решила поговорить с мамой. Сейчас у меня отличные отношения с обоими родителями, но тогда мне казалось, мама поймёт меня лучше. А уже потом она рассказала отцу.

Это одно из самых ярких воспоминаний моей жизни: папа пришёл ко мне в комнату, сел у изголовья и сказал, что самое важное для него — чтобы я была счастлива, и что он меня очень любит. Церковь тоже мне очень помогла в тот период. Я с детства была активной прихожанкой, состояла в юношеской группе. Об Элин и своих чувствах к ней я призналась священнику-женщине. Я никогда не боялась, что мне будет сложно вести религиозную жизнь или меня осудят, потому что тот Бог, о котором я читала, о котором мне рассказывали в церкви, — это любящий Бог, прощающий и всегда готовый принять в свои объятия.

О геях в церкви

Я стала прихожанкой, ещё когда была подростком, и никогда не ощущала на себе какого-то давления или осуждения. У меня был только положительный опыт, но я знаю геев, у которых был и негативный опыт. У нас много независимых церквей, которые не входят в состав Церкви Швеции, и у них могут быть свои правила. Я встречала людей, которых исключили из их церквей за сексуальную ориентацию. Недавно я общалась с девушкой, которая состояла в одной лютеранской церкви. В этой церкви девушке сказали, что гомосексуальность — это грех и они против.

В некоторых наших церквях проводится специальная литургия для геев и лесбиянок. По сути, обряд ничем не отличается от обычного, просто перед входом в церковь вешают радужный флаг, а сама речь, которую священник произносит для геев, может немного отличаться от той, которую обычно читают для других прихожан. Чтобы прийти на эту литургию, необязательно быть геем. В нашей церкви такой литургии нет, но при этом двери открыты для всех и всегда. Я хочу, чтобы геи знали, что мы им рады, независимо от того, висит над церковью радужный флаг или нет. Кстати, во время гей-парада, который проходит в Стокгольме с 28 июля по 3 августа, Церковь Швеции оборудует по всему городу drop-in кабинки для проведения обряда бракосочетания для гомосексуальных пар. Я тоже буду в этом участвовать.

То, что я сама состою в браке с женщиной, моих коллег не удивляет. Когда мы с Матильдой поженились, люди, с которыми я работаю, были счастливы за нас, они испекли огромный торт и приготовили много подарков. Что говорить обо мне, если епископ Стокгольма — женщина-лесбиянка, которая состоит в браке с другой женщиной, и у них дети. В моей церкви настоятель — гей. То есть только в нашей церкви нас уже двое. В юношеской группе нашего прихода есть подростки-геи, они тоже не скрывают своей ориентации.

О пути к Богу

С семи-восьми лет и, наверное, до двадцати я мечтала стать актрисой. Я пыталась поступить в разные театральные школы, но мне как-то не везло, везде отказывали. В то же время я состояла в юношеской группе при Церкви Швеции, этот мир меня привлекал, и я сердцем чувствовала, что это моё. Я пыталась понять, откуда это ощущение, чего именно Бог хочет от меня и от моей жизни. Я задумалась, действительно ли стоит забыть об актёрской мечте и поступить на теологический факультет. Я поговорила со знакомыми священниками, и они поддержали эту идею.

До самого посвящения в сан я сомневалась: «Правильный ли я делаю выбор?» Эти сомнения не имели никакого отношения к моей сексуальной ориентации. Это были вопросы к себе: «Что я за человек? Какое моё место в этом мире?» Во мне боролись сомнения и просветлённость. Быть священником — это фантастическое ощущение, это настоящее благословение свыше. Хотя я до сих пор иногда сомневаюсь в роли церкви. Если задумываться обо всех различиях и подходах к христианству, в обрядах, в интерпретации Библии, в понимании роли церкви и того, кем был Иисус Христос, понимаешь, какое это тяжёлое бремя.

 

По идее, мы должны были бы следовать по стопам Христа, который призывал любить ближнего как самого себя, и даже его, казалось бы, радикальному утверждению о любви к врагам. Сейчас это, пожалуй, звучит наивно, но это важные слова: следовать Библии в современной жизни очень трудно. Церковь как институт не всегда ставила прихожанина во главу угла. Это нужно признать. Но в то же время я чувствую гордость за то, что являюсь священником именно в Шведской церкви, одной из самых прогрессивных в мире.

Епископ и архиепископ Шведской церкви (она тоже женщина, кстати) считают, что нам нужно развивать диалог с другими религиями. Мне кажется, для церкви важно любить людей и быть открытой для каждого. Одновременно церковь должна следовать своим канонам и правилам. В этом заключается главная сложность: как быть одновременно открытыми и соблюдать каноны. Нас, христиан, очень много, и мы трактуем христианство по-разному, будто бы принадлежим к разным мирам. Вообще, быть христианином сегодня непросто. Может быть, потому, что я иногда чувствую свою общность с моими феминистски настроенными друзьями. Но вообще я не отделяю свои политические взгляды и феминизм от отношения к Богу. Всё это во мне едино.

О том, как стать священником

Чтобы стать священником в Швеции, нужно отучиться пять лет в теологическом университете. Конечно, нужно верить в Бога и чувствовать веру в сердце. Перед рукоположением нужно встретиться с епископом и другими священниками, пройти собеседование с психологом, потом практику в церкви. Там тебе назначают наставника, и ты практикуешься полгода-год.

На встрече с епископом и священниками ты говоришь: «Здравствуйте, меня зовут, к примеру, Ребекка, мне был голос от Бога, который призвал меня быть священником». Они отвечают: «Окей, нам надо посмотреть и убедиться, действительно ли это так». То есть вначале тебя должен призвать Бог, обращаясь к тебе с помощью твоего внутреннего голоса, а затем должна призвать церковь. Потом церковь проверяет тебя в работе, смотрит, действительно ли у тебя есть вера и подходишь ли ты сану священника.

Некоторым церковь может отказать. Если, например, ты не совсем честен с собой и сомневаешься в вере. Другим кандидатам предлагают узнать церковь получше, походить на службы, посмотреть, как всё у нас происходит. Тех, кто хотел бы быть священником, но при этом ни разу не был в церкви, очень много. Они просто просыпаются однажды утром и думают: «Я хочу быть священником, супер!» На это им говорят: «Нет, вначале приходите в церковь, вы должны что-то знать о церкви и христианской традиции, должны почитать священные тексты». Для меня процесс посвящения прошёл относительно легко.

 

О служении

Ты встречаешься с людьми по самым разным поводам, видишь разные жизни, семьи. Каждые выходные мы крестим детей. Ещё я общаюсь с парами, которые хотят освятить своё бракосочетание в церкви. Похороны, разумеется, тоже. Обычно я провожу личные встречи с семьями скорбящих, говорю с ними обо всём: о Боге, о жизни, о скорби. Также у нас есть юношеские группы, с которыми мы проводим обряд конфирмации, это своего рода процедура принятия веры. При церкви у нас есть открытая начальная школа, дети посещают её бесплатно. Иногда я провожу уроки в школах, ещё читаю лекции в нашей церкви, когда ко мне приходят гимназисты, которые изучают религию.

Наша церковь делится на приходы, у каждого прихода есть свой kyrkohede —босс, иначе говоря. В нашем приходе босс — тоже женщина. Она руководит приходом, в составе которого — три церкви. В каждой из них есть её заместитель. В моей церкви это Маттс, он открытый гей. Он, как и я, проводит службы, у него практически те же обязанности. Но если вдруг мне надо обсудить какие-то спорные моменты, я иду к нему. Мне здесь никто не указывает, как работать, у меня достаточно самостоятельности. Всего в нашем приходе двенадцать-тринадцать священников и ещё много других должностей.

О будущем

Я не смотрю на своё служение как на карьеру. Вообще, «карьера» — неправильное слово для определения того, чем я занимаюсь. Я рада, что я — обычный священник, и очень рада тому, что могу ежедневно общаться с людьми разных возрастов, проводить литургию, работать с юношескими группами. Мне нравится, что моя работа помогает людям обрести гармонию, влияет на их образ мыслей, нравится, что я сама могу влиять на свою жизнь и у меня есть время для рефлексии.

Иисус делал это многократно — оставался наедине с самим собой. Я люблю тишину, поэтому хожу на курс ретрита, это своего рода медитация. Хотелось бы почаще это делать. Очень важно иметь внутреннюю связь с Богом и найти Бога в себе прежде всего. И это имеет непосредственное отношение к пониманию любви к ближнему и к самому себе. Ведь нелегко увидеть Бога во всём, что нас окружает, в любой живой материи. Если приходишь к этому осознанию, то начинаешь по-другому относиться к окружающему миру, к природе, людям и животным.

Просто сидеть на диване и говорить, что ты истинный христианин, и ничего не предпринимать — неправильно. Поэтому, если я вижу, что могу кому-то помочь, могу что-то сделать для окружающей среды, я беру и делаю это. Хотелось бы приобщить и других к этому. Может, когда в будущем я и Матильда, а также наши лучшие друзья (они тоже гей-пара, Харе и Кристиан) обзаведёмся своим местом для медитации, будем туда приглашать своих друзей и знакомых для того, чтобы просто сидеть в тишине и рефлексировать. Ты придёшь?

ТЕКСТ: Елена Кривовяз 
ФОТОГРАФИИ: Павел Матвеев

отсюда

Стокгольм, 7 октября 2015 г.

Первая в мире лесбиянка — епископ господствующей христианской деноминации обратилась к духовенству «церкви моряков» — храма, находящегося в районе Фрипорт Стокгольма, — с призывом снять с церкви кресты, чтобы не обидеть мусульман, сообщает портал "Рублев" со ссылкой на Wnd.com.

Это, по мнению Евы Брунне (Eva Brunne), должно также сделать церкви более привлекательными для посещения моряками, исповедующими другие религии.

Ее план предусматривает оборудование внутри церкви специальной молельной комнаты для мусульман, откуда должны быть удалены кресты и другие христианские символы. Она также предлагает обустроить в местных церквях подобные комнаты для представителей других религий.

Все эти меры, считает Ева Брунне, позволят снизить уровень агрессии по отношению к христианству и христианским церквям со стороны десятков тысяч мусульман, прибывающих в Швецию из стран Ближнего Востока и Северной Африки в качестве беженцев.

Ева Брунне была избрана епископом Стокгольма в 2009 году 413 голосами против 365 . Так Брунне стала пятой женщиной-епископом в Швеции и первой открытой лесбиянкой, занявшей пост епископа в Лютеранской Церкви.

Е. Брунне проживает в однополом браке с Гуниллой Линден (Gunilla Lindén), которая также священник в Лютеранской церкви. Их отношения получили церковное благословение. Пара воспитывает сына.

Церковь Швеции — крупнейшая христианская церковь в Швеции и крупнейшая лютеранская деноминация в мире. Предстоятель Церкви Швеции архиепископ Антье Якелен (Antje Jackelén) является первой в Швеции женщиной-архиепископом.

Критика инициативы Евы Брунне: «Швеция утратила христианство»

Швеция «сдалась без единого выстрела», — заявила изданию Памела Геллер (Pamela Geller), автор книги «Остановить исламизацию Америки».

«Швеция утратила христианство, — цитирует издание ее слова. — Она жертвует своим собственным наследием для размещения иммигрантов, которые отнюдь не будут столь же любезными по отношению к коренным шведам — не мусульманам. Епископ прокладывает путь для исламизации Швеции».

Роберт Спенсер (Robert Spencer), исламовед и автор блога на сайте Jihad Watch, отметил в комментарии к событию, что именно так выглядит самоубийство общества и культуры.

«Как это замечательно и щедро, и экуменично, и мультикультурно», — написал Р. Спенсер в своем блоге.

Спенсер предположил также, что имамы в Стокгольме и в Европе, вероятно, удивлены тому, с какой легкостью христиане готовы сдаться под напором ислама.

Патрик Петтерссон (Patrik Pettersson), священник из Стокгольма, пишет в своем блоге: «Часовни в церквях в любом случае нельзя приравнять к молитвенным комнатам в аэропортах и больничным часовням. Христианские церкви и часовни не являются публичным пространством, открытым в любое время».

Руководитель христианской миссии прихода во Фрипорте Кики Веттерберг (Kiki Wetterberg) обратилась в местную газету “Dagen” с письмом.

«У меня нет проблем, если моряки-мусульмане или индуисты приходят сюда и молятся, — рассказала она. — Но я верю, что мы христианская церковь, и поэтому мы сохраняем символы. Если я посещаю мечеть, я не прошу мусульман, чтобы они удалили свои символы. Это мой выбор — пойти туда».

«Если вы думаете, что эта история звучит слишком странно, чтобы быть правдой, то вы еще не знакомы с прогрессивной шведской “утопией”, — приводит издание слова Пола Джозефа Уотсона, британского писателя, живущего в Швеции. — Это страна, в которой некоторые политики призывают предоставить бесплатное жилье, рабочие места и социальное обеспечение для возвращающихся боевиков ИГИЛ — и все за счет налогоплательщиков».

Швеция, подчеркнул П. Уотсон, является страной, которая нанимает специалистов, сочувствующих «Исламскому государству», для работы в иммиграционных службах. Он напомнил, что эксперт по исламофобии Майкл Николай Скрамо, состоявший на государственной службе и получавший зарплату за счет налогоплательщиков, затем присоединился к боевикам ИГИЛ.

отсюда