Сан‑Францисский мирный договор – договор о прекращении состояния войны между Японией и 48 другими подписавшими его государствами, был подписан 8 сентября 1951 года на Сан‑Францисской мирной конференции (4-8 сентября 1951 года).

Из участвовавших в конференции государств договор не подписали СССР, Польша и Чехословакия. Страны, не участвовавшие в конференции: Бирма, Индия, Китай, Югославия.

Поэтому состояние войны между ними и Японией прекращено не было.

Договор был разработан на основе англо‑американского проекта.

Глава советской делегации на конференции Андрей Громыко отметил, что англо‑американский проект неудовлетворителен, так как не обеспечивает мира, безопасности и демократического развития Японии, и предложил поправки и восемь новых статей. В них предусматривалось разрешение территориальных вопросов в точном соответствии с существующими международными соглашениями; признание Японией суверенитета Китайской Народной Республики (КНР) над Маньчжурией, островами Тайвань, Пэнхуледао и др., суверенитета СССР над Южным Сахалином и Курильскими островами; вывод с территории Японии оккупационных войск в течение 90 дней после подписания договора и запрещение создания там иностранных военных баз и др. Поскольку эти предложения не были поставлены на обсуждение, Советский Союз и поддержавшие его Польша и Чехословакия отказались от подписания Сан‑Францисского мирного договора.

Анатолий Кошкин, доктор исторических наук, профессор - РИА Новости.

Полвека назад, 19 октября 1956 года, между правительствами СССР и Японии в Кремле в торжественной обстановке была подписана Совместная декларация, которая и по сей день определяет отношения двух стран. Главным в декларации было объявление о прекращении состояния войны и восстановлении в полном объеме дипломатических отношений. В тексте документа содержалось положение и об условиях пограничного размежевания. Предусматривалось, что «СССР, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Шикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора между СССР и Японией». Так Совместная декларация решила «территориальный вопрос» между двумя странами.

Достигнутый компромисс позволял незамедлительно подписать мирный договор, окончательно определив линию прохождения границы. Существуют документы и материалы, свидетельствующие о том, что именно получение указанных выше островов определялось японским правительством как условие заключения мирного договора. Да и в Сан-Францисском мирном договоре 1951 года японское правительство отказалось от «прав, правооснований и претензий» на все Курильские острова. Представлявший Японию на мирной конференции премьер-министр Сигэру Ёсида настаивал на том, чтобы только острова Хабомаи и Шикотан не причислялись к Курильским островам; в отношении же островов Итуруп и Кунашир, на «возвращении» которых стало настаивать впоследствии японское правительство, претензий не выдвигалось. Более того, в Сан-Франциско Ёсида дал этим территориям следующее определение: «Два острова в южной части Тисима (Курильские острова - А.К.), называемые Итуруп и Кунашир».

При ратификации Сан-Францисского мирного договора в парламенте Японии заведующий договорным департаментом МИД Японии Кумао Нисимура 19 октября 1951 года со всей определенностью заявил: «Территориальные пределы архипелага Тисима, о которых говорится в договоре, включают в себя как Северные Тисима, так и Южные Тисима». Таким образом, ратифицировав договор, высший законодательный орган японского государства констатировал факт отказа Японии от всех островов Курильской гряды. Открытым, по мнению парламентариев, оставался вопрос о принадлежности лишь упомянутых выше островов Хабомаи и Шикотан. Неопровержимым доказательством отсутствия в те годы претензий на Итуруп и Кунашир является, например, совместная парламентская резолюция всех политических партий Японии от 31 июля 1952 года.

В резолюции перед правительством ставилась задача - добиваться возвращения оккупированных США Окинавы, островов  Огасавара и некоторых других, а также островов Хабомаи и Шикотан. Вопрос об остальных, изъятых из-под суверенитета японского государства, территорий считался  разрешенным.

Поэтому возглавлявший японскую делегацию на проходивших в 1955 году в Лондоне японо-советских переговорах о заключении мирного договора Сюнъити Мацумото имел такую инструкцию правительства: «...сначала требовать передачи Японии Южного Сахалина и всех Курильских островов с расчетом на дальнейшее обсуждение; затем, несколько отступив, добиваться уступки Японии южных Тисима по историческим причинам и, наконец, настаивать, как минимум, на передаче Японии островов Хабомаи и Шикотан, сделав это требование непременным условием успешного завершения переговоров».

Можно понять тайную радость Мацумото, когда он в ходе переговоров неожиданно услышал от главы советской делегации Якова Малика сделанное по настоянию Никиты Хрущева предложение заключить мирный договор на условиях уступки Японии островов Хабомаи и Шикотан. Впоследствии Мацумото признавал, что «сначала не поверил своим ушам», а «в душе очень обрадовался».

Казалось, после столь щедрой уступки переговоры должны были быстро завершиться успехом. Однако, то, что было выгодным японцам, не устраивало американцев, которые незримо присутствовали на лондонских переговорах. Советские дипломаты сообщали из столицы Великобритании, что «Мацумото, члены и советники японской делегации давали понять, что территориальный вопрос, вопрос о международных обязательствах и военных союзах Японии, а также пункт проекта мирного договора о режиме прохода военных судов через японские проливы - все это были области, по которым Япония не могла принимать самостоятельных решений без согласования с США. Эти вопросы фактически были изъяты Соединенными Штатами из ведения правительства Японии».

Не желая полной нормализации японо-советских отношений, США открыто воспротивились заключению между двумя странами мирного договора на согласованных двумя сторонами условиях. Оказывая сильное давление на японское правительство, американцы не останавливались перед прямыми угрозами. Государственный секретарь США Джон Даллес в октябре 1955 года в ноте правительству Японии предупреждал, что расширение экономических связей и нормализация отношений с СССР «может стать препятствием для осуществления программы помощи Японии, разрабатываемой правительством США». Затем он строго-настрого наказал послу США в Японии и его помощникам не допустить успешного завершения японо-советских переговоров. Под давлением американцев переговоры тогда были прерваны.

Новый раунд их проходил в Москве. Японскую делегацию возглавил министр иностранных дел Мамору Сигэмицу, который продолжал убеждать собеседников «вернуть» острова Итуруп и Кунашир. Однако советская сторона твердо отказалась вести переговоры по поводу этих территорий. Так как эскалация напряженности на переговорах могла привести к отказу советского правительства и от ранее сделанного обещания по поводу Хабомаи и Шикотана, Сигэмицу стал склоняться к прекращению бесплодной дискуссии и подписанию мирного договора на предложенных советской стороной условиях. 12 августа министр сообщил в Токио, что «переговоры уже пришли к концу. Дискуссии исчерпаны. Все, что можно было сделать, - сделано. Необходимо определить нашу линию поведения. Дальнейшая оттяжка способна лишь больно ударить по нашему престижу и поставить нас в неудобное положение. Не исключено, что вопрос о передаче нам Хабомаи и Шикотана будет поставлен под сомнение».

И вновь грубо вмешались американцы. В конце августа, не скрывая своего намерения сорвать советско-японские переговоры, Даллес пригрозил японскому правительству, что в случае, если по мирному договору с СССР Япония согласиться признать советскими Курильские острова, США навечно сохранят за собой остров Окинаву и весь архипелаг Рюкю. 7 сентября 1956 года госдепартамент направил правительству Японии угрожающий меморандум, в котором предупредил, что США не признают никакого решения, подтверждающего суверенитет СССР над территориями, от которых Япония отказалась по мирному договору.

В ноте было заявлено: «Правительство США пришло к заключению, что острова Итуруп и Кунашир (наряду с островами Хабомаи и Шикотан, которые являются частью Хоккайдо) всегда были частью Японии и должны по справедливости рассматриваться как принадлежащие Японии». Далее в ноте говорилось: «США рассматривали Ялтинское соглашение просто как декларацию об общих целях стран - участниц Ялтинского совещания, а не как имеющее законную силу окончательное решение этих держав по территориальным вопросам». Тем самым под сомнение ставились права СССР не только на Южные Курилы, но и на Южный Сахалин и все Курильские острова. Это было прямое нарушение Ялтинского соглашения.           

Ослушаться американцев японскому правительству было трудно. Тогда всю ответственность взял на себя премьер-министр Итиро Хатояма. Несмотря на болезнь, он решил отправиться в Москву и подписать документ о нормализации японо-советских отношений. Провести окончательные беседы с главой советского правительства Хрущевым было поручено  министру рыболовства, сельского и лесного хозяйства Итиро Коно. Конфиденциальные беседы продолжались в течение трех дней - 16, 17 и 18 октября 1956 года.

Зная о сопротивлении американцев подписанию японо-советского мирного договора, Хрущев убеждал собеседника, что для Японии было бы политически выгодно, чтобы передача островов Хабомаи и Шикотан «последовала после заключения мирного договора и после того, как США передадут Японии Окинаву и другие исконно японские территории, которые захвачены США».

При этом он подчеркивал: «Я знаю, что в Японии есть проамериканская группа, которая недовольна нашими переговорами, но с этим можно и не считаться». Эти слова свидетельствуют о том, что Хрущев  недооценивал степень сопротивления США и их единомышленников в японском правительстве заключению всеобъемлющего японо-советского мирного договора.

Встретив решительный отпор советского руководителя попыткам вновь поставить вопрос об Итурупе и Кунашире, Хатояма и Коно, уклонившись под давленим США от заключения мирного договора, в целях восстановления дипломатических отношений согласились на подписание  лишь Совместной декларации,

В декларации фиксировалось согласие сторон на «продолжение после восстановления нормальных дипломатических отношений между СССР и Японией переговоров о заключении Мирного Договора». Однако в Токио и Москве по-разному понимали этот пункт декларации. Еще во время переговоров Хрущева с Коно последний высказал пожелание японского правительства получить Хабомаи и Шикотан «немедленно, не связывая это с другими вопросами». То есть речь шла о том, чтобы СССР передал Хабомаи и Шикотан безотносительно к вопросу о заключении мирного договора, а затем стороны обсуждали бы проблему принадлежности других Курильских островов. Хрущев же считал, что «передача Хабомаи и Шикотана представляет собой окончательное решение территориального вопроса». Он  сказал Коно: «Я должен еще раз совершенно определенно и категорически заявить, что никаких претензий Японии по территориальному вопросу, кроме Хабомаи и Шикотан, мы принимать не будем и отказываемся обсуждать какие бы то ни было предложения в этом отношении...»

Есть все основания считать, что именно при таком понимании содержания 9-го пункта Совместной декларации японский премьер-министр Хатояма подписал этот документ.

После ратификации Совместной декларации парламентом Японии и Президиумом Верховного Совета СССР предстояло определить сроки заключения мирного договора и согласовать формальности, связанные с переходом Хабомаи и Шикотан под японскую юрисдикцию. Однако США в ультимативной форме потребовали от японского правительства отказаться от заключения японо-советского мирного договора на условиях Совместной декларации. Пришедший к власти новый кабинет министров во главе с Нобусукэ Киси, уступая давлению США, стал уходить от продолжения переговоров о заключении мирного договора. В качестве обоснования этой позиции вновь были выдвинуты неприемлемые для СССР требования вернуть Японии, кроме Хабомаи и Шикотан, еще и самые крупные и наиболее освоенные острова  - Итуруп и Кунашир, площадь которых составляет около половины всей Курильской гряды.

Заключение в 1960 году направленного против СССР и КНР японо-американского «Договора безопасности», то есть военного союза, еще более осложнило разрешение вопроса о линии прохождения границы между Японией и СССР. Ибо в сложившейся на Дальнем Востоке военно-политической обстановке «холодной войны» любые территориальные уступки Японии способствовали бы расширению территории, используемой иностранными войсками. Столкнувшись с нежеланием японского правительства, за спиной которого стояли США, выполнять положения Совместной декларации и расценив подписание нового японо-американского «Договора безопасности» как враждебный акт, правительство СССР заявило, что вопрос о территориальном урегулировании с Японией после Второй мировой войны уже решен соответствующими международными соглашениями.

Последовавшая далее история советско-японских переговоров о заключении мирного договора хорошо известна. Японское правительство стремилось подкрепить свою позицию в отношении Южных Курил шумной кампанией «за возвращение северных территорий», а правительство СССР отстаивало политическую линию на то, что «в советско-японских отношениях территориального вопроса не существует».

Характеризуя политику Японии в отношении СССР, профессор Калифорнийского университета, этнический японец, Цуёси Хасэгава сделал весьма примечательное признание: «Проблема северных территорий позволила встроить Японию в глобальную стратегию США и, отводя японский национализм от себя (от США. - авт.), направить его против Советского Союза... Эта стратегия была удобна и для японских консервативных правительств. Японии был нужен враг для облегчения усилий по восстановлению страны после поражения в войне, достижения независимости, воссоздания экономики, возвращения в сообщество государств, опираясь на американскую военную мощь в обеспечении безопасности. Проблема северных территорий выполняла роль клапана для стравливания пара в международных отношениях на Дальнем Востоке. С этой точки зрения было важно, чтобы территориальный спор оставался нерешенным. Отсюда жесткая позиция Японии с требованиями немедленного возвращения всех островов и отказ обсуждать предложения о передаче части территорий».   

В 80-90-е годы сначала Михаил Горбачев, затем Борис Ельцин пытались каким-либо образом разрешить территориальный спор с Японией. Однако нежелание японского правительства идти на компромисс, с одной стороны, и протесты российской общественности против «сдачи Курил» - с другой, не позволили выработать взаимоприемлемую формулу урегулирования проблемы.

Пришедший к руководству страной Владимир Путин не мог не считаться с отрицательной позицией подавляющего большинства российского народа в отношении японских притязаний на Курильские острова. Впервые он обозначил свою позицию по данному вопросу при посещении Сахалина в сентябре 2000 года. Тогда, накануне его первого официального визита в Японию, было заявлено, что «никто возвращать острова не собирается». Тем не менее, новый Президент РФ пошел на включение в российско-японское совместное заявление по итогам визита пункт, который гласил: «Стороны согласились продолжать переговоры с тем, чтобы, опираясь на все достигнутые до сих пор договоренности..., выработать мирный договор путем решения вопроса о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи».

К моменту очередной российско-японской встречи в верхах в Иркутске (март 2001 года) появилась идея «реанимировать» 9-ю статью Совместной декларации о передаче островов Хабомаи и Шикотан в случае подписания мирного договора. Хотя в Иркутске Путин заявил премьер-министру Ёсиро Мори,  что эта статья «нуждается в дополнительной работе экспертов для выработки единообразного понимания» ее положений, он в конфиденциальном порядке говорил и о готовности в случае избрания на второй президентский срок вести переговоры о передаче Японии двух островов - Хабомаи и Шикотан.

Однако сменивший в апреле 2001 года Мори на посту японского премьера Дзюнъитиро Коидзуми уже в своем первом выступлении  в парламенте особо подчеркнул, что будет неуклонно добиваться возвращения Японии всех четырех южнокурильских островов.

Отвергнуто было и публичное предложение министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова о готовности российского правительства вернуться к положениям Совместной декларации 1956 года. Жесткость японских территориальных требований к России побудила российского президента изменить тон и сделать 27 сентября 2005 года  заявление о том, что Южные Курилы «находятся под суверенитетом России, и в этой части она не намерена ничего обсуждать с Японией... Это закреплено международным правом, это результат Второй мировой войны». Тем не менее, российское руководство не отказывается от дальнейшего поиска взаимоприемлемых условий заключения между двумя государствами мирного договора. История подписания в 1956 году Совместной декларации подтверждает, что при наличии доброй воли и взаимном уважении позиций сторон достижение этой цели вполне возможно.