Восстание современных рабов

В общенациональном отказе от работ и голодовках, начавшихся 9 сентября в честь 45-летия восстания в Аттике, приняли участие более 20000 заключённых около 30 тюрем. Они показали нам пример отказа от сотрудничества. «Мы не просто потребуем отменить тюремное рабство, мы отменим его сами, перестав быть рабами», - написали заключённые, состоящие в Движении Свободу Алабаме, Движении Свободу Огайо и Организационного Комитета Тюремных Работников Индустриальных Рабочих Мира. Этот этап тюремных протестов – они будут усиливаться – мало поддерживается и освещается в прессе. За пределами тюрем было немного протестов. Тюремные власти заткнули рты послушным СМИ – в отличие от восстания 1971 года в Аттике, когда прессе разрешили брать интервью у восставших заключённых. Они определили лидеров забастовки и посадили их в одиночки. Все тюрьмы в таких штатах как Техас накануне забастовки перешли на чрезвычайное положение. Очень тяжело узнать, сколько заключённых продолжают протесты, и столь же тяжело узнать, сколько заключённых отказались от работы и начали голодовку 9 сентября.

До начала протестов я смог поговорить с лидерами заключённых: Мелвином Рэем, Джейсом Плизантом и Эрлом Консилом (которые в январе 2014 года участвовали в забастовке в алабамских тюрьмах в рамках Движения Свободу Алабаме), а также с Сиддиком Хасаном (одним из пяти лидеров апрельского восстания 1993 года в Исправительном учреждении Южного Огайо в Люкасвилле). Во время того восстания в Огайо заключённые на 11 дней захватили контроль над тюрьмой. Это восстание вспыхнуло из-за многочисленных смертей заключённых, погибших в результате избиений надзирателями. Теперь власти полностью запретили доступ ко всем заключённым-активистам. И я уже не могу общаться с этими четырьмя отважными парнями.

Эти лидеры тюремной забастовки перестали надеяться на «национальное обсуждение» расовых и тюремных проблем. Они понимают, что корпорации, суды и политики никогда не откажутся от полицейских расстрелов безоружных цветных и от массовых концлагерей для бедных американцев. Наши механизмы репрессий очень разнообразны. Они – последствия деиндустриализации. Корпоративное государство использует запугивание, полицейское насилие и огромные тюремные сети для удержания миллионов безработных бедняков от революции.

«Мы должны закрыть тюрьмы», - сказал мне по телефону один из основателей Движения Свободу Алабаме Консил, который сидит в Исправительном учреждении Холман в округе Эскамбия (Алабама). Он просидел в тюрьме 21 год, ему присудили пожизненное лишение свободы без возможности досрочного освобождения. «Мы больше не будем работать бесплатно. Всю тюремную работу, от мытья полов до стрижки травы и работы на кухне, выполняют заключенные. Алабамским заключённым практически не платят за работу. Без нас тюрьмы не могут работать. Наши тюрьмы – современная рабовладельческая империя. В то же самое время тюремные власти собирают с нас различные сборы, например за идентификационные карты и браслеты, и налагают множество штрафов, например за контрабанду. Они берут с нас большие деньги за телефонные звонки и покупки в магазине. Каждый год тюрьмы получают от нас и наших родных огромные суммы. Государство получает от нас миллионы долларов за счёт бесплатного труда, сборов и штрафов. Наши братья и сёстры по 12-15 часов в день работают на кухнях, в течение многих лет не получая ни цента».

Эти лидеры протестов говорят, что внутри и снаружи тюремных стен, восстание – единственных выход. «Мы не собираемся призывать к протестам около зданий органов власти», - сказал Рэй. - «Чиновники куплены корпорациями. Эти нервозные акции ни к чему не приведут. Эти политики без денег ничего не будут делать. Если вы решили бороться с массовым лишением свободы, то должны помнить, что заключённые сидят не в правительственных зданиях. Они сидят не в парках. Они сидят в тюрьмах. Если вы решили бороться за свободу заключённых, приезжайте к тюрьмам. Важная часть в борьбе с тюремной индустрией стоимостью 500 млрд. долларов – отказ от работы. И нам нужно, чтобы сидящие в тюрьмах люди знали, что снаружи поддерживают их смелые действия. Если мы перестанем работать, тюрьмы снова станут местами исправления и реабилитации, а не центрами по извлечению корпоративных прибылей».

Эти поразительные заключённые более эффективны и более опасны для корпоративного государства, чем массы по эту сторону тюремных стен, которые загипнотизированы предвыборным цирком с Трампом и Клинтон на арене. Лишённые права на труд, голос и государственную помощь из-за судебного приговора, лишённые права на справедливый суд из-за бедности, и лишённые права свободы слова из-за государственной цензуры и продажных СМИ, эти заключенные оказались первыми, кто понял тоталитарную природу корпоративного государства. «Мы не верим в политические механизмы», - сказал заключённый Исправительного учреждения Сент-Клэр в Спрингвилле (Алабама) Рэй, который осуждён на пожизненный срок без права на досрочное освобождение. - «Мы не просим политиков принять реформы. Мы не даём денег адвокатам. Мы не верим в справедливость судов. Мы полагаемся только на протесты внутри и снаружи тюрем и выступаем против корпораций, которые наживаются на тюремной эксплуатации и финансировании трубопровода из школы в тюрьму».

2,3 млн. человек, большинство из которых - бедные и цветные, сидящие за решётками в многочисленных тюрьмах этой страны, являются источником многомиллиардных прибылей для депрессивных районов с большими тюрьмами. Кроме того, они приносят миллиардные прибыли телефонным компаниям, фирмам по денежным переводам, компаниям по доставке продуктов питания, розничным продавцам, прачечным, фирмам по пошиву и продаже униформы, продавцам тюремного оборудования, производителям перцовых баллончиков, бронежилетов и прочих приспособлений для физического подчинения заключённых. А также они приносят миллиарды долларов таким крупнейшим глобальным корпорациям как Whole Foods, Verizon, Starbucks, McDonald’s, Sprint, Victoria’s Secret, American Airlines, J.C. Penney, Sears, Wal-Mart, Kmart, Eddie Bauer, Wendy’s, Procter & Gamble, Johnson & Johnson, Fruit of the Loom, Motorola, Caterpillar, на которые полуофициально работают более 1 миллиона тюремных невольников.

Зачем платить работникам с этой стороны тюремных стен минимальную зарплату, если вы можете платить работникам с той стороны тюремных стен всего пару долларов в день? Зачем использовать дешёвый труд таких стран как Бангладеш, если вы можете эксплуатировать рабов американских тюрем? Зачем нам тюремные реформы, которые сократят прибыли? Почему бы не расширить систему, которая сокращает размер зарплаты до рабского уровня? «Прелесть забастовки состоит в том, что тюремная администрация должна выплачивать корпорациям неустойку», - сказал мне в прошлом году Хасан, когда я навестил его в камере смертников в Огайо. - «Именно это произошло в тюремной системе Джорджии в 2010 году, когда заключённые остановили работы на 6 дней. Это стоило штату больших денег».

Заключённые – идеальная рабочая сила для корпоративной Америки. Они получают от 8 до 44 центов в час. А в таких штатах как Алабама они получают нуль. Им не выплачивают пособий, пенсий и сверхурочных. Им запрещено создавать профсоюзы и проводить забастовки. Они всегда готовы к работе. Им не выплачивают больничные и отпускные. Они не имеют права жаловаться на плохие условия труда и отсутствие техники безопасности. Если они посмеют протестовать, их начальство не просто откажет им в зарплате, а посадит в карцеры. Они живут в условиях постоянных пыток, избиений, изнасилований, расовых притеснений, отвратительного питания и отсутствия медицинской помощи. Короче говоря, это просто современные рабы. Рабство, в условиях которого они живут, капля по капле, распространяется и на нас. Борьба в тюрьмах - в том числе, борьба и за нашу свободу. Суровые тюремные репрессии против активистов обрушиваются и на всех нас, когда мы решаем сопротивляться.

В начале сентября министр обороны Новой африканской партии Чёрные Пантеры (Тюремного подразделения) Кевин Джонсон отправил сообщение из техасской тюрьмы:
«Понедельник, 5 сентября 2016 год, День Труда. Заключённые модуля Уильяма П. Клементса техасской тюрьмы в далёком Амарилло проснулись для позднего завтрака. Один бутерброд с арахисовым маслом, маленькая миска с сухими хлопьями и никакого напитка. Это явно недостаточное питание – наша общая расплата за режим строгой изоляции, который длится недели или месяцы. Приступы голода начинаются почти немедленно.

Такие строгие режимы обычно устраиваются дважды в год, чтобы надзиратели смогли провести в тюрьме тотальный обыск каждого обитаемого закоулка. Но на этот раз режим строгой изоляции необычен. Во-первых, эти строгие режимы раньше не происходили во время праздников. Если праздник попадает на период строгой изоляции, этот период переносится на после праздника. Во-вторых, режимы строгой изоляции раньше происходили каждые 6 месяцев. Очередной режим должен был начаться в середине октября, но график был нарушен на 1,5 месяца. В-третьих, в течение последних месяцев тюремная администрация запретила почту и СМИ, заявив, что в них содержится информация и пропаганда тюремных забастовок, нарушений тюремных правил и протестов. В августе и начале сентября я не смог получить письма от редактора газеты San Francisco Bay View и товарищей из хьюстонского отделения Индустриальных Рабочих Мира.

Надзиратели незаконно вскрывали и читали, без моего ведома, письма от юристов и журналистов. Они, очевидно, усиленно искали и блокировали любую информацию о положении в тюрьмах и о забастовке в тюрьмах США в знак протеста против рабского труда и бесконечных злоупотреблений, которая началась 9 сентября – в честь 45-й годовщины восстания в тюрьме Аттика, которое показало всему миру дикую жестокость американских тюремщиков. И в этом заключается главный смысл нынешнего чрезвычайного режима строгой изоляции, который называют плановым. Реальная цель этого режима – ограничить права и возможности заключённых, чтобы помешать им участвовать в протестах, начавшихся 9 сентября».

Джонсон и другие лидеры тюремной забастовки понимают, что скрывается за политическим цирком и пропагандой – корпорации используют их для уничтожения свободы в Америке. Говорящие головы в телевизоре не могут их одурачить – чёрный президент усилил угнетение, а женщина-президент ещё больше ухудшит положение. «Нет смысла радоваться, что у нас чёрный президент», - сказал Мелвин Рэй. - «Все эти политики организовали эту систему. Они участвуют в тюремном бизнесе. Они сами миллионеры и миллиардеры, или подчиняются миллионерам и миллиардерам. Нас не обманут лозунги. Мы видим, что происходит в реальности. Мы понимаем власть братьев Кох, Американского законодательно-торгового совета и комитетов политических действий, которые видят в тюрьмах только источник доходов. И как только вы взглянете на это с их точки зрения, то поймёте, что не имеет значения, какая кожа у президента – белая или чёрная. Законы, которые установили обязательные минимумы обвинительных сроков, были приняты в угоду большому бизнесу, чтобы облегчить ему доступ к даровому труду. Террористические законы были приняты, чтобы отменить правосудие и держать людей в тюрьмах, как можно дольше. Большой бизнес финансирует наших политиков. Большой бизнес пишет законы. И Обама получает деньги у этих людей. Он также принадлежит этой системе, как и они».

Такие вещи, как обувь, одеяла и туалетная бумага, которые раньше давались заключённым бесплатно, теперь продаются в тюремных магазинах, которыми владеют такие корпорации как Keefe Supply Co. Эти магазины продают товары по заоблачным ценам, а у покупателей нет выбора. Такие компании как GTL вынуждают заключённых оплачивать телефонные разговоры в 5-6 раз дороже, чем снаружи. JPay, переводя деньги для заключённых, собирает с них по 25%. С заключённых всё чаще и чаще взимается плата за электричество, проживание и питание. Это наносит финансовый ущерб не только заключённым, но и членам их семей. Заключённые, рискнувшие взять тюремные кредиты на покупку лекарств, оплату адвокатов и покупку товаров, оказались в долговой кабале. Долговая кабала также распространена среди заключённых, как и среди всех остальных американцев. А когда заключённые выходят из тюрем, они часто должны государству тысячи долларов за тюремное обслуживание. Если они не могут оплатить эти долги, то снова попадают за решётку. Бюро статистики США сообщает, что 75% выпущенных из тюрем заключённых в течение 5 лет повторно арестовываются. Этот механизм поддерживает современное рабство.

«В течение долгих лет нас называли ниггерами, чтобы показать, что мы ничего не значим, и что всё, что с нами делают, не имеет значения», - сказал мне Рэй. - «Потом слово «ниггер» объявили неполиткорректным. Поэтому они начали называть нас преступниками. Если вы называете человека преступником, это означает, что всё, что с ним произойдёт, не имеет значения. Это означает, что ниггеры, по-прежнему, не люди и заслуживают то, что с ними делают».


Источник: The New Slave Revolt, Chris Hedges, truthdig.com, October 9, 2016.
Русский перевод отсюда http://antizoomby.livejournal.com/484684.html