Не знаем, обратили ли на себя должное внимание помещенные в №№ 46 и 47 “Руси” статьи, составленные по рукописи покойного Я. Брафмана его сыном, под общим названием “План преобразования быта евреев”. Отзыва о них мы до сих пор в газетах не встречали, а между тем, бесспорно, эти статьи — содержательнее, серьезнее, полновеснее всего, что до сих пор появлялось в нашей печати по вопросу об евреях в России.
Если внимание нашего общества, утомившись этим вопросом и предоставив его решение правительству, перенеслось теперь на другие предметы, другие задачи и так называемые злобы дня, то для русского населения в черте еврейской оседлости он нисколько не утратил своего ежеминутного практического значения; он не может ни наскучить ему, ни быть сдан в архив, как не сдается в архив и не теряет своей занимательности для страждущего острая боль или заноза, торчащая в теле, пока она тут, пока боль не утихнет или не выдернется заноза. Не известен ход работ в правительственных комиссиях, учреждениях в разных губерниях нашего юга, юго-запада и северо-запада “для изыскания мер к установлению правильных экономических отношений евреев к местному населению” (таков, кажется, официальный титул комиссии). Можно, однако, заранее сказать, что все эти комиссии будут бродить во тьме, как уже десятки лет бродит во тьме по еврейскому вопросу сама высшая наша администрация, если он не воспользуется разоблачениями Брафмана. Впрочем, даже предположить подобного рода невнимательность со стороны правительства было бы более чем странно и едва ли позволительно.
В самом деле, есть ли основание толковать пространно о взаимных экономических отношениях христиан и евреев, когда оказывается, что каждый христианин-землевладелец продан кагалом кому-либо из евреев? Да, продан как предмет эксплуатации и лично, и имущественно — и это не фигурный оборот речи, а юридический термин, потому что продажа закрепляется актом, особого вида купчей крепостью. Точно так же делаются предметом купли и продажи села, деревни, целые местности со всякой живой в них душой (разумеется, христианской). Под видимой могущественной сенью нашего гражданского права властвует невидимо, тайно, но еще могущественнее, вполне его отрицающий, совсем особый “правовой порядок”, подчиняющий еврейской юрисдикции не только евреев, но и русских — даже без ведома для последних. На основании талмудических правил “Хезкать-Ушуб”, т.е. о власти кагала в его районе, та территория — поясняет Брафман, — на которой поселились евреи, со всем входящим в нее имуществом и лицами иноверцев становится собственностью евреев. “Имущество иноверца свободно, и кто им раньше завладеет, тому оно и принадлежит” — гласит “слово закона” (Хошек-Гамишпот, ст. 156). На этом основании кагал, т.е. национальное еврейское местное правительство, признавая все находящееся в данном районе своей, так сказать, “казенной собственностью”, продает отдельным евреям два права: одно именуется по-еврейски мерония или мааруфия, право на личность, другое — хазака, право на имущество. Купчий акт на то или другое право или на оба вместе называется гахлат. Продажей права меронии, говорит Брафман, личность данного иноверца делается неотъемлемым и притом исключительным достоянием того еврея, который купил меронию, и уже ни один еврей в мире не имеет права ни ссужать этого христианина деньгами, ни исполнять его поручения, ни вообще входить с ним в какие-либо сношения. Посредством же хазаки все недвижимое имущество такого-то христианина поступает в эксплуатацию купившему это право еврею, и уже ни один еврей в мире не имеет права ни арендовать этого имущества, ни давать под него ссуды, ни заключать относительно его какие-либо сделки с хозяином. Кагал со своей стороны обязуется (и обязательство это прописывается в купчей) доставлять покупщику в случае его “неосторожности” в выборе средств для окончательного завладения проданной личностью или имуществом “иноверца” защиту пред “иноверческой” администрацией или судом, а также защиту против всякого еврея, который бы осмелился вторгнуться в пределы права, предоставленного покупщику, и нанести ему какой-либо ущерб: такого рода самовольникам грозит бет-дин, тайный еврейский суд, постановляющий иногда и смертные, всегда исполняемые приговоры! ..
Вот, между прочим, причина, почему между евреями нет и не может быть конкуренции. Это колоссальная, не временная, а постоянно пребывающая стачка, направленная против всего христианского населения тех местностей, которые входят в черту еврейской оседлости. А так как там почти вся торговля в руках евреев, то какими праздными, пустозвонными, а подчас и лицемерными оказываются все речи о “свободе торговли”, о “свободной”, спасительной, все будто бы регулирующей “конкуренции” в применении к этим несчастным местностям!
В печати и даже в совещательной зале “сведущих людей” раздаются и теперь голоса в пользу свободы продажи питий; от взаимного соперничества между продавцами или содержателями питейных заведений ожидаются этими “фритредерами” самые благие результаты. Не станем рассуждать теперь о самом принципе вообще, но какой насмешкой звучат эти обещания для целых двадцати шести губерний Русской империи — ввиду этих гахлатов и ввиду херема) Херемом же называется наказание, налагаемое на строптивого христианина: если проданный христианин окажется неподатлив относительно купившего его еврея, строптив или вообще навлечет на себя почему-либо неблаговоление кагала, то кагалу стоит только объявить такого неудобного христианина под херемом, и опять ни один еврей в мире не осмелится войти с ним ни в малейшее торговое сношение — а это в крае, где ни купить, ни продать нельзя иначе как через посредство еврея, равняется совершенному разорению...
Не очень давно в одной из газет был напечатан рассказ одного из помещиков Волынской губернии о том, как, подвергшись херему, он был вынужден наконец укротить свою “строптивость” и обратиться к какому-то раввину в Галиции (вероятно, к высшей инстанции) со смиренной просьбой о снятии с него интердикта: австрийский раввин милостиво внял этому молению христианина, и последний обрел снова возможность сбывать произведения своего сельского хозяйства! Спрашиваем теперь: не празднословие ли, не пустое ли, наивное и в то же время опасное, вредное разглагольствие — все эти “либеральные” и “гуманные” толки о расширении прав евреев до полного управления их с правами всех остальных подданных России — о необходимости предоставить евреям право, кроме вышеупомянутых 26 губерний, свободно расселяться по всей Русской империи и т.п., пока имеется в виду такая внутренняя организация еврейского племени? Что другое значит это предполагаемое расширение прав евреев, как не порабощение всей остальной России еврейскому “правовому порядку”, юрисдикции и власти кагалов, как не распространение за пределы нынешней еврейской оседлости благодеяний гахлатов, меронии, хазаки и херема?
Никакой другой точки зрения в разрешении еврейской задачи в России пока еще быть не может — всякая иная, более общая, представляется отвлеченностью. На все рассуждения наших юдофильствующих газет, на все возгласы, бойкие и хлесткие, даже несколько нахальные речи самих евреев в их периодических изданиях мы отвечаем вопросом: а гахлат? А мерония? А хазака? А херем? А кагал и бет-дин? Пусть не уклоняются они от ответа — пусть скажут прямо: вымысел ли это или правда — и если вымысел, то какие могут они представить тому доказательства, перевешивающие свидетельство Брафмана и приводимых им документов?
Если же правда, то пусть объяснят сами, как согласуют они такое исключительное привилегированное положение еврейского племени с идеей равноправности и свободы? Если свидетельство Брафмана истинно, то очевидно, что и вопрос об евреях требует другой постановки: это вопрос уже не об эмансипации евреев, а об эмансипации христиан от еврейской племенной организованной стачки, не о распространении на евреев действия общих законов Русской империи, а об изъятии христиан из-под действия еврейских законов, об ограждении христиан от великого, бодрствующего, неослабно действующего еврейского заговора.
Вместо того чтобы “в интересах мира” затыкать уши и жмурить или отворачивать глаза, необходимо в действительном интересе мира откинуть то ложное и в сущности очень дешевое смирение, с которым мы так часто приносим наших присных по крови и духу в жертву мнимой гуманности и призрачному либерализму; необходимо разверсть слух и посмотреть правде прямо в глаза, уразуметь настоящее, реальное положение дела. А это положение в том, что евреи, в черте их оседлости, составляют у нас “государство в государстве”, со своими административными и судебными органами, с местным национальным правительством, — государство, центр которого вне России, за границей, которого верховным правительством является “Всемирный еврейский союз” в Париже.
Мы не ставим стремления к подобной организации в вину еврейскому племени. С нашей точки зрения, уже известной читателям “Руси”, такое стремление объясняется всей удивительной исторической судьбой сынов Израиля, призванных к духовному миродержавству и достигших миродержавства в лице Сына Давидова — Иисуса Христа, но не познавших исполнения своего племенного призвания в образе Христовом и продолжающих стремиться к миродержавству отрицания, к миродержавству антихристианской идеи в образе миродержавства еврейского. Это не обвинение, а определение, мы только обозначаем факт. Не это удивительно, а удивительно то, что евреи умудрились это бытие в русском государстве государства еврейского, имеющего свой центр за границей, укрепить всею мощью русского государства!
Поистине чудно, с какой простодушной готовностью русское правительство обставляло гарантиями целость и твердость национального еврейского строя, как заботливо охраняло от всякой возможности внутреннего разложения! Диву надобно даться, когда удостоверишься, как руками самой русской власти, помощью ее принудительной внешней силы, страхом русских же уголовных законов упрочивали евреи свое национально-государственное здание, устанавливали свою власть над христианами, утверждали свою стачку, свою систему эксплуатации русского населения, свою систему обманов!..
Все это разоблачено в трудах покойного Брафмана, в его “Книге Кагала”, второе издание которой в значительно распространенном и разработанном виде, вероятно, не замедлит появиться в свете. Все это вкратце передано двумя упомянутыми уже нами статьями в №№ 46 и 47 “Руси” — все это, впрочем, лучше всего подтверждается Сводом законов Российской империи!.. Брафман, впрочем, ограничивает свой план “преобразования быта евреев” только указанием, чего не следует делать русскому правительству и что из существующих законоположений подлежит безусловной отмене в области административной, учебной и государственной политики.
Так, по его мнению, необходимо отменить в области административной все до сих пор существующие законы, по которым евреи выделяются в особые общества для уплаты податей и отбывания государственных повинностей, и все существующие отдельные общественные сборы с евреев — другими словами, уничтожить еврейских сборщиков податей и упразднить коробочный сбор, общий и вспомогательный.
Хитрая политика иудейских вождей при поселении их единоплеменников в чужом государстве состояла всегда в том, чтобы соблазнять правительства предупредительной готовностью снять с него трудную и дорогую задачу взимания с евреев государственных податей и не обременять государственный бюджет расходами на общественные еврейские нужды (например, больницы и школы). Почти все правительства шли на это заманчивое предложение и охотно соглашались (по крайней мере у нас это соглашение скреплено Сводом законов) на следующие условия: чтобы подати. с евреев собирались сборщиками податей, избранными еврейской общиной и в этом звании утвержденными государственной властью; чтобы на покрытие общественных еврейских расходов были допущены и правительством узаконены особые, подробно обозначенные с евреев сборы и чтобы местная администрация была обязана оказывать всякое содействие сборщикам в случае сопротивления со стороны еврейской массы или отдельных евреев, и даже преследовать непокорных во имя закона,
Вещь по существу своему, кажется, вполне рациональная и невинная, а в результате, по словам Брафмана, выходило, что над жизнью еврейской общины, которая, может быть, без того бы и разложилась или осталась бы при одной нравственно-религиозной связи, тотчас же развертывалось вместо власти государственной знамя национально-еврейского правления со сборщиками податей во главе. В руках этого правления сосредоточивались громадные денежные средства для осуществления национально-еврейских целей, сосредоточивалась принудительная сила держать общину в самом строгом подчинении своей юрисдикции и власти, под страхом наказания руками иноверческого, т.е. русского же правительства!
Сборщикам податей было поручено и ведение податных списков, т.е. дана возможность укрывать подлинное число еврейского населения, что они и Делают весьма успешно, убавляя число евреев, живущих в России, по общему отзыву и по мнению Брафмана, на целую половину.
“Положение 1844 г. о коробочном сборе”, внесенное и в Свод законов, — произведение поистине диковинное. По-видимому, что за дело русскому правительству: соблюдают ли евреи требование Талмуда относительно кошера, т.е. едят ли или не едят евреи мясо, такой скотины, которая заразна при соблюдении самых изысканных талмудических постановлений относительно ножа и которая называется кошер, или едят треф, т.е. мясо скотины, зарезанной не талмудическим способом, мясо, еврею Талмудом воспрещенное?
Но еврейские вожди сумели соединить с этим кошером интерес фискальный, и хотя кошер делает мясо крайне дорогим и потому недолюбливается бедной еврейской массой, однако же кошер — вернейшая ограда иудейской обособленности и Талмуда, и потому... потому еврей, не соблюдающий кошера, наказывается самой русской властью, как “уклоняющийся от кошерного сбора”! Странно читать в нашем Своде законов следующий образец русской правительственной заботы о еврейском талмудическом правоверии (Полож. о коробочном сборе, ф. 53):
“При убое скота и птиц на кошер не употребляется других к тому оружий, а при продаже евреям мяса других весов, кроме данных откупщиком (из евреев же) с его клеймом и с удостоверением раввина, что они могут быть употребляемы для кошера...”
Осмелился еврей изготовить себе мясо простым ножом, без раввинского удостоверения, словом, оказаться не совсем ортодоксальным, — штраф или еще того хуже: повинен есть пред русским уголовным законом!
Но еще замечательнее наше “Положение о евреях 1835 г.” и дополняющий оное закон 3 июля 1850 г. “Об учреждении надзора за синагогами и молитвенными домами”. С падением Иерусалима у евреев нет и не может быть храмового богослужения (с жертвами, штатом духовенства и пр.), а есть только богомоление. Вместо единого храма имеют они огромную массу частных молитвенных домов и немало мест общественного богомоления — синагоги. Распадение религиозной жизни еврейской общины на мелкие молитвенные группы (чему способствует моление в частных домах), как явление опасное для единства религии Израиля, давно обратило на себя внимание представителей и вождей иудейства. И вот в угоду им русский государственный закон гласит: “Общественные молитвы и богомоления могут быть совершаемы только в особых зданиях, для сего определенных, т.е. в синагогах и молитвенных школах”, за неисполнение чего взыскивается штраф до 1000 рублей! Тем не менее кагал беспрепятственно допускает моление в частных домах, кроме некоторых праздников, установленных именно с целью разжигать национально-политические и религиозные страсти евреев, обновлять и укреплять в них чувство племенного единства. В эти дни кагал, вооруженный русским государственным законом, насильственно сгоняет всех евреев из частных молитвенных домов в синагогу. В 1875 г. многие евреи в Петербурге, в дни указанных праздников, не захотели было закрывать своих частных молелен — представители еврейской общины, опираясь на вышеприведенный закон, — тотчас к градоначальнику, и градоначальник закрыл: “не уклоняйся-де от участия в общественных еврейских национально-религиозных праздниках!”
Конечно, такой закон должен быть отменен, и евреям должна быть предоставлена полная свобода вероисповедания. Русское правительство — справедливо говорит Брафман — не должно препятствовать еврею молиться, где и когда ему угодно, не должно быть орудием в руках кагала для наказания тех евреев, которые не окажутся особенно склонными заботиться о политическом благе всего Израиля. Пусть иудейство — повторим его слова — живет религиозной мощью, если она в нем имеется, но пусть же оно для поддержания своего могущества и возбуждения в еврейской массе политических надежд не находит себе сильной опоры в велениях русского государственного закона! ..
Далее Брафман указывает на необходимость отказаться от правительственной опеки и регламентации национально-еврейской науки, а для этого упразднить созданные Положением 21 марта 1873 г. еврейские начальные училища вместе с еврейскими учительскими институтами и отменить закон 1875 г. о преследовании меламидов, т.е. непатентованных правительством учителей, держащих частные школы. Свободное движение религиозной мысли в среде евреев грозило, без сомнения, опасностью самой основе национального еврейского единства, порождало и не могло не породить разные уклонения от Талмуда, разные ереси, ослабляющие духовную целость иудейства. И вот русский закон тяжеловесным государственным молотом кует духовную силу иудейства, настаивает на самом тщательном изучении Талмуда (обрекающего каждого христианина, его личность и имущество в достояние еврейское, в предмет купли и сдачи с торгов), требует от раввинов строгого еврейского правоверия. Если бы поставить вопрос следует ли предоставить евреям полную свободу религиозного образования, — все “либералы” должны были бы, по-видимому, ответить и ответили бы правильно, в смысле утвердительном. Но либеральные иудофилы держатся иного воззрения по отношению к евреям. Дело в том, что этот либеральный принцип не выгоден для вождей иудейства. Оказалось, несравненно согласнее с их целями и задачами воспользоваться принудительной силой русской власти: это и достигнуто созданием училищ и учительских институтов на основании законов 1873 и 1875 годов, крепко и твердо ограждающих верность духовной основе современного иудаизма — Талмуду.
Мы не перечисляем здесь всех прочих указаний Брафмана, несомненно, подтверждающих, что организация мощной тайной силы еврейства зиждется главным образом на русских государственных законоположениях. Все предлагаемые Брафманом меры чисто отрицательного и в сущности самого либерального свойства и сводятся к такой формуле: отменить правительственную опеку над евреями, как над отдельной обособленной общиной, не узаконивать, не поддерживать ее отдельного, обособленного существования всей мощью русской государственной власти, предоставив ее себе самой.
Вместо того чтобы в разрешении еврейского вопроса в России бродить вокруг да около, не лучше ли, не пора ли наступить на самую его сердцевину, т.е. обратиться прежде всего к пересмотру существующих законов и перестать узаконивать и ограждать бытие той чудовищной аномалии, какую представляют отношения еврейства, к христианскому населению, — той исполинской, могущественной стачки, разоряющей десятки миллионов русского народа, того государства в государстве, той тайной, космополитически — племенной иудейской организации, которая опирается, с одной стороны, на свой политический национальный центр, на “Всемирный еврейский союз” в Париже, с другой — на русское же правительство, на Свод законов самой Российской империи?!..
Продолжение.
Первая часть Окончательное решение еврейского вопроса. Часть I. Миф.
Вторая часть Окончательное решение еврейского вопроса. Часть II.Евреи на Руси. Гигиена.
Третья часть Окончательное решение еврейского вопроса. Часть III.Евреи на Руси. Кулинария.