Эксперты Московского экономического форума признали тщетность рыночных преобразований в России

23 марта в Ломоносовском корпусе МГУ открылся уже четвёртый по счёту Международный Московский экономический форум на тему «25 лет рыночных реформ в России и мире. Что дальше?» Большинство экспертов мероприятия сошлись на мнении, что итоги долгих преобразований выглядят плачевно, но и в будущем надеяться на изменение текущей тенденции вряд ли стоит.

Можно констатировать, что популярность и представительность Московского экономического форума растёт год от года. Сейчас в нем принимают участие свыше тысячи человек, представляющих 47 регионов России и 16 государств. Люди самые разные. Это и академические учёные, и руководители крупных предприятий, и владельцы маленьких фирм, и активисты различных политический партий и движений. Все они решили ответить на вопрос, правильный ли выбор сделала наше государство четверть века назад, когда окончательно сделало выбор в пользу построения рыночной экономики. Конечно, участникам хочется понять и то, какие перспективы ждут наши общество, бизнес и страну в целом.

В плане работы форума несколько пленарных заседаний, 15 конференций, девять круглых столов, специальные тренинги. Охват тем самый широкий. От проблем бедности и социального неравенства до использования высоких технологий в промышленности и возможности работы с западными компаниями в условиях санкций.

Открывая форум, научный руководитель Института экономики РАН, член-корреспондент Академии наук Руслан Гринберг заметил, что по данным последних социологических исследований свыше половины россиян выступают за плановую административно управляемую экономическую модель и лишь каждый пятый — за свободные рыночные отношения.

— Получается, мы начинали рыночные реформы, у нас были какие-то иллюзии, но оказалось, что мы не знаем куда идём, — отметил Гринберг.

Что результат оказался намного хуже задуманного, признал и декан экономического факультета МГУ, член Экономического совета при президенте России Александр Аузан:

— Для анализа произошедшего, нам необходимо понять, из какого состояния мы вышли и в какое пришли. Возьмём для примера 1960-е годы. Именно тогда мы достигли успеха в развитии космических технологий, в нашей стране тогда были открыты сланцевые технологии. Были достижения в культуре, творили братья Стругацкие. И при всём при этом был тотальный дефицит на товары. Мы решили прийти к материальному благосостоянию. Но только от экономики дефицита мы в итоге пришли к обществу потребления. Многие сегодня ругают наши экономические институты. На мой взгляд, институты у нас хорошие, только они заточены не на развитие народного хозяйства, а на формирование именно общества потребления. Они нужны не для экономической деятельности, а для извлечения ренты. И можно ли как-то реформировать такие институты? Чтобы писать стратегию развития, надо хотя бы понимать, куда мы идём.

Но, как оказалось, далеко не все страны, которые четверть века назад решили перейти от социалистической экономики к рыночной, оказались в ситуации полной растерянности. В этом плане было интересно выступление Гжегожа Колодко. В разное время Колодко был премьер-министром и министром финансов Польши. Он явно с удивлением воспринял постулат, что реформы можно проводить без четкого плана.

— Мы ещё в 1989 году поняли, что хотим построить рыночную экономику. И именно для этой цели формировали государственные и экономические институты, — отметил Гжегож Колодко.

— И в этом наше главное отличие от России. Во-первых, мы определились с ценностями, вокруг которых должно строиться наше общество. Дискуссии идут до сих пор. В основном, между сторонниками рыночной экономики и правыми полулистами. Во-вторых, мы понимали, что нельзя слепо копировать чужие модели. Скажем, если даже удалось бы точно скопировать самые лучшие швейцарские институты в России, то они бы не работали. И то же самое было бы, если бы Российские институты были скопированы в Швейцарии. У нас в Польше период, когда мы переходили от плановой экономики к рыночной, длился всего два года, потом мы вышли на устойчивое развитие.

А посмотрите, что произошло в России. Валовый национальный продукт России 25 лет назад был больше китайского в шесть раз, сегодня он втрое меньше. Похожее произошло с Украиной. Ранее ВНП Украины был больше ВНП Польши вдвое, теперь вдвое меньше. Всё это от отсутствия стратегии. Когда я был министром финансов, у меня стратегия была, — резюмировал Гжегож Колодко.

Что в России стратегии не было, подтвердил директор Московской школы экономики МГУ, академик РАН Александр Некипелов:

— Когда начинали реформы, у нас были крайне примитивные знания по поводу того, что нужно делать и как должна работать рыночная экономика. Мы не уделяли должного внимания созданию экономических субъектов, которые могли бы мыслить категориями рыночной экономики, желали бы что-то создавать. И получилось, что мы будто ставили светофоры, а все участники движения были дальтониками. Мы пытались выйти из положения, сокращая бюджетные расходы, но бюджетный дефицит только рос. Мы открыли дорогу для конкуренции и в итоге потеряли самую высокотехнологичную промышленность. При этом мы хотели произвести трансформацию народного хозяйства как можно быстрее, в результате возникла масса социальных конфликтов, огромное имущественное расслоение, политическая напряжённость.

Известный государственный и политический деятель, публицист Юрий Болдыревотметил, что он один из немногих выступающих на форуме, кто работал в российском правительстве, а потому его высказывания можно считать свидетельскими показаниями. По словам Болдырева, к нынешнему итогу мы пришли не просто из-за отсутствия необходимых знаний. Проблема в том, что изначально целью поставили не построение рыночной экономики, а разрыв социальной ткани общества, нивелирование его гуманистической сути. Речь во время реформ шла о формировании ценностных ориентиров общества, и сейчас эти ориентиры паразитические. Все думают только о том, как больше продать нефти и газа.

Пожалуй, самым именитым гостем форума стал бывший директор-распорядитель Международного валютного фонда Доминик Стросс Кан. В своём выступлении он пытался дипломатично обойти российские проблемы и отметил только, что кризисные явления сейчас отмечаются во всём мире. Растёт социальное неравенство, и это представляет угрозу миропорядку.

Многие другие иностранные гости тоже старались быть дипломатичными. Итальянскийжурналист и политик Джельетто Кьеза. Он заявил, что капитализм сам по себе близок к концу, отсюда и замедление темпов роста экономик всех стран, что находятся в рыночной парадигме. Исчезает средний класс, его потребление последние годы серьёзно упало. Россия может надеяться на выход из кризиса, но не может игнорировать общемировые тенденции. В то же время, как заметил Кьеза, только Россия сегодня способна сформулировать новую экономическую модель для планеты. С ним согласился профессор Кембриджского университета Дэвид Лейн.

В целом, большинство экспертов заявили, что несмотря на все трудности смотрят в будущее с оптимизмом.

— Меня приглашали работать в Соединённые Штаты ещё в 1971 году. Но, как видите, я всё ещё здесь, — сказал Нобелевский лауреат Жорес Алфёров.

Единственно, пожалуй, открытым остался вопрос, к кому обращены предложения экспертов Московского экономического форума. Как отметил Александр Некипелов, экономисты давно предлагают свои рецепты для развития страны. Но правительство считает себя очень профессиональным и, видимо, никого не намерена слушать.

Источник