Максим Шевченко в редкие минуты прозрения

Журналист Максим Шевченко: Навального ведут так же, как вели Ельцина

Монгайт: Вы знаете, что митинг, который вы вели вчера, называют «собянингом»?

Шевченко: А сегодняшний называется «навальнингом».

Монгайт: Вы были сегодня на митинге Навального?

Шевченко: Нет, я был на онйлан-тв, но моя жена была на этом митинге.

Монгайт: То есть ваша семья разделилась?

Шевченко: Да, у нас борьба противоположностей.

Монгайт: И жена вас не переубедила?

Шевченко: Мир бы рухнул, если бы женщины переубеждали мужчин в политике.

Зыгарь: Хочется все-таки понять, потому что про вчерашний «собянинг» очень много мифов. Самый главный вопрос возник после того, как Швецова вчера заявила, что штаб и Сергей Собянин не имеют к митингу никакого отношения и вообще это продолжение празднования дня города.

Монгайт: Сергей Капков в интервью Дождю сказал, что ничего об организации этого митинга не знает, его организовали некие профсоюзы.

Зыгарь: А потом Алексей Майоров наоборот все свалил на Капкова, сказав, что этот митинг организовал Департамент культуры.

Шевченко: Я не знаю, какие бумаги ходят в каких коридорах. Я вел концерт, от меня, может, не скрывали, но меня не очень интересовало. Я человек последовательный: если я в начале кампании сказал, что я сторонник Сергея Собянина, что я член его общественного штаба, то я не имел для себя проблемы вести митинг-концерт. На самом деле, профсоюзы были заявители. Понятно, что такую массу людей невозможно организовать в Москве без поддержки мэрии.

Зыгарь: Мы вообще не понимаем, что такое «профсоюзы».

Шевченко: Я не силен в профсоюзном движении в современной России, хотя борьба за право представлять интересы трудящихся велась, судя по прессе, достаточно оживленная. Были левые профсоюзы, правые. Мне предложила мэрия, есть идея профсоюзов вести такой митинг-концерт.

Монгайт: Вам понравилась идея?

Шевченко: Мне идея понравилась. Я в этом ничего плохого не вижу, я вижу в этом обычную предвыборную технологию.

Зыгарь: Вы заранее знали, что там будет выступать Собянин?

Шевченко: Мы допускали, что он в зависимости от результатов туда приедет. Естественно, если бы результаты были плохие и он бы проигрывал, ему бы не надо было появляться на таком мероприятии. Может быть, и мероприятие было бы отменено. Тут я не вижу специальных технологий власти. Просто есть два кандидата, штаб в поддержку одного кандидата проводит такое мероприятие.

Монгайт: Меня смущает, что на этот митинг не просто пришли почитатели Собянина…

Шевченко: Разная электоральная база. Технологически совсем объяснимо. Понятно, что власть, которая осуществляет руководство огромным городом, во многом опирается на тех избирателей, которые привязаны к системам жизнеобеспечения этого города, привязаны к той работе, которая дает им городская власть. Поэтому во многом это социальный формат. Эта власть в отличие от оппозиции не является свободной политической силой, которая может говорить, делать все что хочет. Она опирается не на свободных радикалов. Вся кампания Собянина велась не как кампания политика, борющегося за победу, она велась как кампания мэра, который докладывает стране и городу о своих достижениях как мэра. Мы видели Собянина то на дорожной развязке, то ЖКХ реформирующего. Я не помню ни одной политической острой речи Собянина.

Зыгарь: Многие москвичи, судя по опросам, были довольны его участием в дебатах и уверены, что видели дебаты с его участием.

Шевченко: Потому что многие москвичи знают, что у них есть мэр, и многие даже не знают фамилию этого мэра. Мэр Нью-Йорка побеждал с такой же явкой.

Зыгарь: Вчерашний митинг начался довольно рано, когда не было еще никаких итогов выборов, и цифры в Мосгоризбиркоме были таковы, что до конца не было понятно, будет второй тур или нет. Никого это не смущало, что все отпразднуют, а потом второй тур?

Шевченко: Я вышел на сцену в 22.40. На этот момент у меня на руках были результаты, который я посмотрел сам. На 22.15 у Собянина было 56,4%.

Зыгарь: Это был экзит-пол.

Шевченко: Это было на РИА-Новости в 22.15. Это было на момент подсчета 15-20% бюллетеней.

Зыгарь: Они показались всем организаторам митинга достаточными, чтобы отпраздновать?

Шевченко: Я вышел и сказал, что на данный момент… Мне никто не говорил, что говорить. Я вообще чувствовал себя достаточно одиноким впервые в моей практике как политического ведущего. Я сам решал что говорить. Достаточно стихийная организация была, и я же за нее не отвечал. Я сказал, 56% голосов. Это все-таки не первые выборы, в которых я участвую. 6% - это довольно большой зазор. Мне было ясно, что большого спада не будет, но около 50 может быть. Поэтому я сказал «Наш кандидат уверенно лидирует». Что тут не так? Вы хотели европейских технологий. Это европейские технологии: две партийные структуры, которые между собой конкурируют.

Зыгарь: Как вы оцениваете результат Алексея Навального на этих выборах?

Шевченко: Как исключительно выдающийся политический результат, который достигнут благодаря титаническим усилиям Кремля и структур, аффилированных с Кремлем, поскольку сначала партию, который Навальный долго пинал и оскорблял, называя партий жуликов и воров, заставили отдать ему голоса, чтобы он участвовал в этих выборах. Это чудовищное унижение. Навальный уже должник «Единой России». Организовали этот шоу-спектакль – сначала Навального опустили в некий цилиндр в виде кролика, а достали оттуда за уши уже как Навального. Его опустили с рейтингом 8%, а достали с рейтингом 20%. Я опросил десятки юристов, ни один юрист не вспомнил случая в мировой практике, чтобы прокурор опротестовал приговор суда.

Зыгарь: Я правильно понимаю, что Навальный был техническим спарринг-партнером Собянина?

Шевченко: Нет, конечно, это не совсем так. Навальный – это серьезный политик, с серьезным мировоззрением, с энергетикой. Я внимательно изучил все его интервью, выступления в ходе этой кампании. Это человек с достаточно серьезный личным политическим содержанием. Он обладает технологическими навыками и способностями политика, тем для меня непримиримей было мое неприятие Навального. Для меня в Навальном существенно не столько он лично, потому что многие вещи, которые он высказывает – критика бюрократии, коррупции – их нельзя не поддержать, я их целиком разделяю, но наличие в его окружении людей, которых я назвал бы гниющими трупами 90-х, типа Пархоменко, Шендеровича, они для меня делают неприемлемой какую-либо солидаризацию с его политической группировкой, поскольку Навальный для меня является вопиющим проектом «перестройка-2», ельцинским вариантом. Я считаю, что власть разгромила левые силы, бросила в тюрьму Сергея Удальцова, все, кто проходит по делу 6 мая, - это левые. Левые для власти опаснее либералов. Отсюда я делаю вывод, что в течение ближайшего года, при котором «Единая Россия» унижена, «Народного фронта» как реальной силы не существует, но мы имеем на выборах в Мосгордуму несколько либеральных, очень сильных партий, которые будут ассоциироваться с Навальным, Прохоровым и т.д. Левых нет. Есть Мельников, который выступил как профессор. Значит, этот год будет поиском левых национал-патриотических сил для того, чтобы создать некую политическую силу, которая будет потенциально давать отпор либералам, рвущимся к власти в рамках «перестройки-2».

Зыгарь: Возможны ли какие-то дальнейшие переговоры между штабом Навального и штабом Собянина?

Шевченко: Переговоры между штабом Собянина и штабом Навального – вещь абсолютно невозможная. Я не понимаю, почему человек, получивший 51% голосов, должен вести переговоры с человеком, получившим 27%. Если бы речь шла о 49% у Навального и 52% у Собянина, тогда имело бы место хоть какое-то политическое основание. Но Собянин набрал голосов в 2 раза больше, чем ближайший конкурент Навальный. Поэтому со стороны Навального это продолжение его политической стратегии, наглого давления. Я считаю, при нынешнем поведении власти, странном и аморфном, это у него может пройти. Я не удивлюсь, если я завтра увижу, что кто-то заявит о переговорах с Навальным. Но переговоры с Навальным – значит, что его рейтинг будет 30%. Следующая уступка Навальному – 40%. Так вели Ельцина. Ельцин начал с часов советских на заседании Московского горкома партии, потом его бросали в воду. Все, что власть ни делала против Ельцина, все раскручивало его. Все кончилось 91 годом, миллионами погибших, развалом страны. В России сейчас есть много немобилизованных политических структур и людей, которые не допустят, чтобы был либеральный реванш по типу 91 года.

Монгайт: Возможны встречи в Избиркоме?

Шевченко: Пересматривать надо потому, что каждый из нас хочет пересматривать. Ничего не надо пересматривать, потому что общественная наблюдательная комиссия сказала, все сошлось после сверки. После драки что кулаками махать?

Зыгарь: Кто конкретно ведет Навального и протаскивает наверх?

Шевченко: Я думаю, это будет предметом интеллектуального штурма ближайшего времени. Станислав Белковский уже начал своими статьями в «Московском комсомольце» анализ бэкграунда Навального и анализ процесса «перестройка-2». Я думаю, к этому подключатся и другие серьезные умы, потому что феномен Навального и эти выборы для патриотического сегмента достаточно впечатляющий. Мы поняли, что власть готова вытереть ноги о патриотическиц сегмент российских граждан. Мы не хотим распада страны, мы хотим восстановления империи. Навальный – это угроза этому процессу. Мы воспринимаем Навального как ударный механизм тех, кто хотел бы продолжить распад нашей страны. В связи с этим надо тщательно проанализировать, кто, как и почему его ведет в этой кампании. В том, что власть ему помогает, у нас просто нет сомнений.

http://tvrain.ru/articles/zhurnalist_maksim_shevchenko_navalnogo_vedut_tak_zhe_kak_veli_eltsina-351911/

P.S. Когда Максим Шевченко не ищет во всех бедах мусульман след кровавого русского фашизма и зоологической русской ненависти к лучшим сынам отечества, он становится способным к рациональному мышлению. Что и продемонстрировал на "том ещё источнике". Даже если "тот ещё источник" переврал, как водится, 90% слов, букв и запятых уважаемого эксперта, текст всё равно достаточно интересен.