АТОМНОЕ КОЛЬЦО
Создать новое ядерное топливо не смогли ни французы, ни американцы, ни японцы. Это сделали сибиряки в Железногорске на легендарном Горно-химическом комбинате.
Наконец-то появился свет в конце тоннеля. И, как мне кажется, в это мгновение мы с директором комбината подумали об одном и том же: выход из атомного тупика уже совсем рядом. Впрочем, иначе и не могло быть — ведь наш разговор касался, пожалуй, самой острой проблемы в развитии атомной энергетики.
Создать новое ядерное топливо не смогли ни французы, ни американцы, ни японцы. Это сделали сибиряки в Железногорске на легендарном Горно-химическом комбинате.
Наконец-то появился свет в конце тоннеля. И, как мне кажется, в это мгновение мы с директором комбината подумали об одном и том же: выход из атомного тупика уже совсем рядом. Впрочем, иначе и не могло быть — ведь наш разговор касался, пожалуй, самой острой проблемы в развитии атомной энергетики.
Тоннель проложен поперёк могучего Енисея на глубине в полсотни метров, но мне показалось, что волны реки бьются совсем рядом, над головой. Такое ощущение, оказывается, складывается у каждого, кому посчастливилось побывать в этом необычном сооружении, относящемся скорее к фантастике, чем к реальности. Предполагалось, что по тоннелю проложат трубы, по которым пойдут отходы с комбината в подземное хранилище. Тоннель построили, но он не пригодился: учёные нашли способ, как работать без отходов. Впрочем, не о тоннеле речь пойдёт сегодня, а о величайшем достижении российской науки, что случилось буквально на наших глазах.
Но сначала хочу вернуться в недавнее прошлое. Три года назад я побывал на комбинате, где глубоко под землёй увидел гигантские выработки. Они были пусты, и только на стенах кое-где белели автографы военных строителей, которые в далёких пятидесятых врубались в эти скалы, создавая уникальный подземный завод.
— И что здесь будет? — спросил я.
— Производство нового топлива для быстрых реакторов (реактор на быстрых нейтронах. — Прим. ред.), — ответили мне.
— И как скоро?
— Планируем через три года…
Не верилось, что такое произойдет…
А потом я встретился с генеральным директором Горно-химического комбината П. М. Гавриловым. В беседе не удержался, спросил:
— Сейчас у нас 2012 год. Представим, что мы беседуем в 2062 году... Что здесь будет?
Директор ответил так:
— Я уверен, что комбинат будет существовать, так как полураспад плутония —двадцать четыре тысячи лет с небольшим. Нужны будут профессионалы, способные квалифицированно, грамотно и безопасно работать с этим весьма серьёзным материалом. Это аксиома. Другое дело, каким комбинат будет… Когда руководство Росатома меня сюда направляло, была поставлена задача: разобраться со всем, что здесь есть, и определить, что делать в будущем. Реакторы останавливались, радиохимия сокращалась, существовало только «мокрое» хранилище*, которое было близко к заполнению. Стоял вопрос: или повесить большой амбарный замок на комбинат, сохранив только ту часть, которая касается хранения материалов, и приступить к выводу из эксплуатации основного производства, или дать новую жизнь комбинату. К счастью, руководство отрасли выбрало второй вариант, и сегодня мы являемся тем предприятием, которое должно обеспечить замкнутый ядерный цикл. Мы ввели в строй «сухое» хранилище**. По оценкам американцев, оно самое современное в мире. И теперь они выбрали ту же концепцию. Я уверен, что задачу замыкания ядерного топлива мы решим… «Гора» востребована уже сегодня, и потребность в её существовании будет только возрастать. К сожалению, в 1990-е годы был принят ряд непродуманных решений. Их обсуждать — значит уйти в сторону от нашего разговора. Теперь основная роль, которая отводится комбинату, — это подтверждение правильности стратегии развития отрасли. Я имею в виду замыкание ядерного топливного цикла, что предполагает не только работу на заключительном этапе атомной энергетики — химическую переработку топлива, но и производство его для быстрых реакторов. И сегодня мы создаём МОКС-производство не на поверхности, а внутри «Горы» — поближе к исходным материалам, которые хранятся под землёй. «Гора» востребована, и она будет ещё востребована.
Прошло три года. Сейчас легко убедиться, что атомщики умеют держать слово. Причём речь идёт не о далёком будущем, — помните, я упомянул 2062 год? — а о сегодняшнем дне. Действительно, здесь время летит стремительно! Там, где были пустые выработки, появились уникальные аппараты, автоматические линии, новые установки. И что самое главное — они работают!
Вполне естественно, что наша беседа с генеральным директором ГХК продолжилась на оптимистической ноте.
— Через несколько дней вы летите в Лондон. Зачем?
— Пройдёт заседание Всемирной ядерной ассоциации. Представители крупнейших компаний мира соберутся там, чтобы обсудить, что сделано за минувший год, и наметить вектор развития на предстоящий.
— И вам предстоит стать там главным героем, несмотря на всевозможные санкции?
— Будем скромнее… Дело в том, что сейчас строительством новых атомных станций никого не удивишь. Это, безусловно, важно, ответственно, но всё-таки АЭС — стандартизированное изделие. А вот запуск такого высокотехнологического производства как МОКС***, насыщенного инновациями и всякого рода ноу-хау, большое событие. Страны, способные создать такое производство, можно по пальцам пересчитать. Сегодня реально действует завод МОКС только во Франции. В мае нынешнего года в Вене, когда мы представляли Российский национальный доклад по обращению с отработанным ядерным топливом и радиоактивными отходами, в кулуарах французы говорили, что мы без них такой завод не запустим. Тем не менее мы всю технологию выстроили, выпустили первую тепловыделяющую сборку (ТВС), и это является доказательством того, что завод пущен! Лицензия на эксплуатацию получена, и в день 70-летия атомной отрасли завод начинает свою жизнь официально… Никто в мире, в том числе, конечно, и французы, не верили, что в России можно сейчас запускать столь высокотехнологические производства… Вот и попросили меня в Англии рассказать о создании производства МОКС-топлива и о комплексе «сухих» хранилищ отработавшего ядерного топлива, которые находятся на площадке комбината.
— Нечто подобное где-то в мире есть?
— Нет.
— Расскажите, что такое МОКС-топливо и почему его так трудно создать?
— Придётся вкратце рассказать о ядерном цикле, чтобы лучше понять место в нём МОКС-производства. Природный уран в основном состоит из двух изотопов. Основная масса — уран-238 и совсем немного, менее одного процента, — уран-235. Уран-235 хорошо делится в «тепловых» реакторах, и за счёт этого обеспечивается работа энергетического ядерного реактора. Тепло, выделяющееся при распаде ядра, через оболочку ТВЭЛа передаётся теплоносителю, от него — рабочему телу парогенератора, пар крутит турбину и вырабатывает электроэнергию. Прежде чем загрузить в реактор уран, его обогащают, то есть увеличивают долю изотопа U-235. Но в процессе работы реактора происходит ещё реакция, известная как «радиационный захват». Атом урана-238 поглощает один нейтрон, и после ряда превращений рождается плутоний-239. Плутоний практически не существует в природе, но он так же хорошо делится, как уран-235. Получается, что при сжигании в тепловых реакторах урана-235 на выходе мы имеем не только электрическую энергию, но и наработанный плутоний-239. Использовать его для производства энергии чрезвычайно заманчиво. Так вот: МОКС-топливо — это вовлечение плутония-239 в ядерный топливный цикл.
— На первый взгляд всё просто и понятно …
— … берётся в определённой пропорции смесь оксидов урана-238 и урана-235 и оксида плутония-239 — это и есть МОКС-топливо. То есть мы возвращаем наработанный плутоний-239 обратно в ядерный топливный цикл уже как основной делящийся материал. При работе МОКС-топлива исходный плутоний «сгорает», но одновременно из урана-238 образуется новый плутоний. Таким образом, мы как бы используем одно и то же топливо многократно, практически до полного выгорания тяжёлых металлов. Это сразу же даёт гигантское преимущество ядерной энергетике перед другими видами генерации энергии. В первую очередь перед тепловой. Там топливо только сжигается и ничего, кроме отходов, вновь не образуется.
— «Топим печь ассигнациями»…
— Классики науки всегда дают точные определения… Но продолжим… Более эффективное использование МОКС-топлива имеет место в «быстрых» реакторах, нежели в «тепловых». Во Франции МОКС-топливо используется в «тепловых» реакторах, и там есть крупный промышленный завод для его производства. У наших французских коллег есть определённый опыт работы с таким топливом. Кстати говоря, французы начали строить аналогичный завод американцам, но запустить его пока не могут. Но это уже отдельная история… Англичане тоже попытались запустить такой завод, вышли на 5—7 процентов мощности, больше не смогли из-за его технической и технологической сложности.
— Понятно, ведь это попытка осуществить почти вечный атомный двигатель?!
— Почти — ведь за счёт вовлечения плутония в ядерный цикл мы можем обеспечить энергией человечество на тысячи лет. «Быстрой» энергетикой сегодня владеет только Россия. Был во Франции хороший реактор — «Суперфеникс», но по политическим соображениям французы вынуждены были его остановить и до сих пор с болью говорят об этом…
В России есть мощный коммерческий реактор БН-600, а совсем недавно вступил в строй БН-800, для которого мы и запустили производство МОКС-топлива. Впрочем, новый реактор — это пока усовершенствованный БН-600, а будущее, безусловно, за реактором БН-1200. Это более мощная и экономически выгодная машина. Но сейчас важно обеспечить реактор БН-800 топливом, сделать очередной шаг в будущее. В настоящее время идёт процесс освоения производства как у нас, так и под Екатеринбургом, где БН-800 набирает проектную мощность. Его активную зону необходимо загрузить нашим топливом, и тогда впервые в мировой практике мы замкнём ядерный цикл именно в промышленном масштабе.
— А в чём разница с французами?
— Там очень хорошо получается по изотопному составу, но замыкания цикла не происходит. Принципиальный момент в том, что получить топлива больше, чем сжигаешь, в «тепловых» реакторах невозможно. Для этого нужен «быстрый» реактор, и тогда мы получаем плутония-239 чуть больше, чем сжигаем. То есть идёт расширенное воспроизводство ядерного топлива, и это уникальное явление присуще только атомной энергетике. Таким образом, замкнуть ядерный цикл в промышленном масштабе французам не удаётся. Они наладили переработку ОЯТ, но у них нет расширенного воспроизводства делящегося материала.
— Значит, атомный «вечный двигатель» у французов не получается. А у нас?
— Это становится возможным, так как в быстром реакторе плутония-239 воспроизводится из урана-238 больше, чем сгорает. Мы организовали новый завод под землёй, в тех выработках, которые освободились после сокращения радиохимического производства. Это большое преимущество, так как есть мощная защитная оболочка, то есть естественный контаймент. Это первое преимущество. Второе: ничего не надо было строить. Я имею в виду разные здания, сооружения и так далее, что присуще любому новому производству. Выработка — заводские цеха — есть, все коммуникации тоже. Наша задача — создать оборудование, смонтировать его, состыковать с существующими коммуникациями и сетями и в конце концов пустить новое производство. Что и было нами сделано.
— Пётр Михайлович, вы очень счастливый человек?
— Да, наверное, я один из самых счастливых людей в нашей отрасли, а может быть, и на планете, потому что я занимаюсь любимым делом, которое одновременно является и моим хобби. Это бывает редко, чтобы работа и хобби совпадали. Тут и наука, множество научно-технических задач приходится решать. Тут и инженерия, и строительство, и ввод в эксплуатацию… От идеи до промышленного воплощения всё происходит на твоих глазах и при твоём участии. Редко кому удаётся пройти все эти этапы при жизни.
— Я имел в виду несколько иное, когда спросил о счастье. Десять лет назад вас послали сюда на совершенно безнадёжное дело, по сути дела, ликвидировать уникальное предприятие, мол, наступает всеобщий мир и заводы под землёй теперь не нужны. Комбинат потихоньку умирал…
— Вы правы. Сергей Владиленович Кириенко поставил тогда передо мной задачу — определить, что делать с комбинатом. Все производства, ради которых был создан Горно-химический комбинат, были остановлены или находились в стадии останова и вывода из эксплуатации. Следовало определиться: передать ли оставшиеся производства на другие площадки, в частности на комбинаты в Озерске и Северске, а здесь всё преобразовать в «зелёную лужайку», либо вдохнуть в наш комбинат вторую жизнь. Я посмотрел, убедился, что здесь работают замечательные профессионалы, сильные специалисты. А главное в жизни — люди! Не железо, не оборудование, а люди. Именно они всё создают. Я убедился, что у них уровень знаний очень высокий, а то, чего не хватает, можно взять с других комбинатов и таким образом создать команду, для которой по силам решить любую задачу, актуальную для атомной отрасли России. Сегодня, считаю, Рубикон мы уже перешли, на 70 процентов новый комбинат построили. В этом году вводится вторая очередь «сухого» хранилища, одно здание — для отработанного топлива из реакторов ВВЭР-1000, второе здание — из реакторов РБМК. Плюс к этому мы вводим ещё корпус для опытно-демонстрационного центра. О нём требуется специальный длинный разговор, и как только представится возможность, мы об этом побеседуем.
— Безусловно. Ведь, по сути, сейчас в Красноярске-26 происходят эпохальные события. В своё время комбинат спас страну. Предполагалось построить ещё четыре крупных предприятия для производства плутония. Но благодаря ряду открытий, сделанных нашими великими учёными, и подвигу (иначе сказать просто нельзя!) коллектива комбината здесь производство плутония было увеличено многократно и строительство очень дорогих предприятий не потребовалось. А сейчас, образно говоря, комбинат выступает спасителем атомной отрасли?
— Действительно, вопрос замыкания ядерного топливного цикла, создания нового радиохимического производства принципиально важен. Сегодня это ахиллесова пята атомной отрасли. Это я говорю как реакторщик. У нас специалисты есть везде: это добыча урана, фабрикация топлива, генерация энергии, строительство реакторов и пуск их в эксплуатацию. Но самое узкое место — обращение с отработавшим ядерным топливом. Тот завод по радиохимической переработке ОЯТ, который есть на «Маяке», по большому счёту относится к первому поколению. Французы сегодня имеют завод второго поколения «плюс» — комплекс химической переработки отработавшего ядерного топлива.
— На западе Франции, в городе, что прославился своими зонтиками…
— Точно. Американцы 70 тысяч тонн топлива хранят в контейнерах при атомных станциях. Однако в специальных журналах появились публикации, в которых специалисты спрашивают о том, что будет с контейнерами при длительном хранении. Выясняется неприятная вещь. Из реакторов топливо выгружается в бассейны с водой. Сборки охлаждаются, остаточное энерговыделение спадает, и тогда уже их можно передавать из «мокрого» хранилища в «сухое» или помещать в контейнеры, как это делают американцы. Такой процесс занимает приблизительно 10 лет. Однако при помещении в контейнер на отработавших сборках остаётся некоторое количество воды. Вот здесь и начинаются неприятности: идёт радиолиз воды, она разлагается с выделением водорода. При взаимодействии же водорода с металлом оболочек твэлов (как правило, это цирконий для твэлов тепловых реакторов и сталь для твэлов быстрых реакторов) происходит изменение его механических свойств — водородное охрупчивание. Это, в свою очередь, может привести к разгерметизации тепловыделяющих элементов. Если процесс пойдёт спонтанно, предсказать последствия трудно, а подчас и невозможно. И сейчас сказать, что будет при длительном хранении отработавшего топлива, никто не может. Проблема остаётся, она считается многими «отложенной»…
— На сколько?
— Говорят, на триста лет, а может быть, на пятьдесят или на двадцать… Опыта длительного хранения нет. В США никто не извлекает топливо из контейнеров, никто даже думать об этом не хочет, мол, потомки сами разберутся. Французы выбрали путь по радиохимической переработке отработавшего топлива, компактированию радиоактивных отходов, их захоронению и одновременно выделению урана и плутония, чтобы включить их в ядерный топливный цикл. Россия тоже идёт по этому пути. В настоящее время мы создаём Опытно-демонстрационный центр, где будем использовать самую современную технологию переработки. Мы показали её французам, они признали, что мы строим завод четвёртого поколения, хотя наша оценка всё же ниже — третье поколение с «плюсом».
— Почему они так считают?
— Наша технология исключает образование жидких радиоактивных отходов. Это качественный скачок в атомной промышленности, если не сказать революционный.
— А почему против вас ополчились «зелёные»? Казалось бы, они должны вас всячески поддерживать. Те же французы сбрасывают отходы в Атлантический океан, а у вас таких сбросов нет. Ни в Енисей, никуда… На руках вас надо носить, а не критиковать…
— «Зелёные» разные. Есть целая когорта, которую я бы назвал «чёрные зелёные». Их проблема как таковая не интересует. Они в суть дела не вникают, а только кричат, протестуют, спекулируют на слухах и требуют, чтобы мы всё закрыли. Известно, из чьих рук они кормятся, а потому их позицию изменить никакие аргументы не могут. У них чёткая задача: развалить атомную промышленность, нашу атомную отрасль. Потому они используют любые средства, в том числе, на мой взгляд, и недопустимые…
Есть, к счастью, и истинные «зелёные». Они искренне радеют за экологию, стараются разобраться в сложных вопросах влияния производства на окружающую среду, в сущности, помогают их решать. С ними мы сотрудничаем, они ставят вопросы остро, иногда с неожиданной стороны, но они же и помогают находить выход из проблем. Разговаривать с ними не просто нужно, а весьма полезно. По существу, мы с ними решаем одну и ту же задачу — сохранить природу, сохранить нормальные условия для людей, живущих в городе, для работников комбината. С ними мы постоянно встречаемся, и, надеюсь, с обоюдной пользой.
— Здесь прошли общественные слушания по созданию подземной лаборатории, не так ли?
— Да, в Канском массиве недалеко от Горно-химического комбината на глубине 500 метров предполагается создать исследовательскую подземную лабораторию. Кстати, аналогичную той, что есть в центре Франции. Там я был. На скоростном лифте мы опускались под землю пять минут — сто метров в минуту. Ощущения не самые приятные… Лаборатория у них располагается в глиняном пласту, а у нас — в граните…
— Поясните: что такое подземная исследовательская лаборатория и для чего она нужна?
— При переработке использованного ядерного топлива выделяются высокоактивные, средне- и низкоактивные отходы. Во всём мире высокоактивные отходы остекловывают (сплавляют в нерастворимые конгломераты, по структуре сходные со стеклом). Французы поступают точно так же. Лаборатория располагается в глине, в ней делают проходы, куда помещаются металлические трубы, а уже в них — высокоактивные отходы в специальных контейнерах. Учёные наблюдают, как ведут себя глиняные слои и материалы. Почему-то круглое сечение труб постепенно превращается в квадратное… В общем, честно говоря, такая лаборатория мне не понравилась. Считаю, что гранитоиды — это молодые граниты, как в Канском массиве, — с которыми мы имеем дело, намного лучше, надёжней. Самую большую опасность для таких лабораторий представляет вода. В глинах её нет, но и в гранитоидах мы её не наблюдаем. В общем, надо вести исследования, ведь речь идёт о хранении высокоактивных отходов на протяжении многих сотен лет… Почему именно гранитоид? По большому счёту — это огромная глыба, это сплошной камень длиной около 120 километров и шириной 70 километров. Внутри этого массива на глубине 500 метров и предполагается создать нашу лабораторию.
— Эта каменная глыба рядом?
— Да, мы на ней находимся. Да и место для комбината было выбрано именно потому, что есть этот гранитоид. Так что опыт «взаимоотношений» у нас с ним есть. Предполагаемые исследования в лаборатории должны дать ответы на многие вопросы по обращению с высокоактивными отходами.
— Это ведь очень опасные работы?
— Конечно. Но сначала всё будет проводиться на макетах, потом на имитаторах и так далее. Когда всё исследуем, поймём все трудности, то приступим к работе с малыми объёмами материалов, а уже потом перейдём к промышленным объёмам. То есть это многоэтапная работа, рассчитанная на много лет. Французы уже более десяти лет ею занимаются. Надеюсь, что с учётом опыта «Горы» у нас всё пойдёт быстрее, но есть стадии, которые обязательно надо пройти, и тут спешки просто быть не может… Так вот, теперь идут общественные слушания. «Чёрные зелёные» на них были весьма активны. Они добивались запрета на создание нашей лаборатории. В Сосновом бору под Питером они добились своего. Заморочили народу головы, и там общественность выступила против создания хранилищ для средне- и низкоактивных отходов. Ущерб отрасли нанесён весьма существенный. «Чёрные зелёные» приехали сюда. Но наши горожане не пошли у них на поводу. У нас люди грамотные, предпочитают всё понять до конца. Они знают, что конечно же опасность есть, но если грамотно организовать процесс, контролировать его, то ничего страшного произойти не может. А профессионалов здесь достаточно, чтобы гарантировать безопасность. 254 человека были за строительство лаборатории, а 49 — против.
— Странно, что непрофессионалы, люди, далёкие от науки и промышленности, могут изменять судьбу развития той или иной отрасли… Что-то ненормальное в этом есть…
— Таковы законы, и мы обязаны их исполнять.
— Не будем это обсуждать… Лаборатория на другой стороне Енисея?
— Нет, на этой.
— Значит, тоннель не понадобится?
— Я считаю, что тоннель надо достроить, привести его в порядок, потому что рано или поздно он обязательно пригодится. Мы искали разные варианты его использования, есть несколько неплохих идей, но пока говорить о них рано…
Вечером по тоннелю мы поехали на противоположный берег Енисея. В одной из деревень построена часовня. П. М. Гаврилов и его супруга (они вместе учились в Томском политехническом институте, где и поженились) не только помогли материально при строительстве часовни, но и постоянно заботятся о ней. На этот раз апробировалась система подсветки. Теперь по вечерам часовня видна издалека, — она сияет над окружающими полями и перелесками. Зрелище неповторимое…
Впрочем, как и всё остальное, что увидели мы в Железногорске и на Горно-химическом комбинате, где сегодня рождается будущее атомной отрасли России.
Комментарии к статье
* «Мокрое» хранилище — сооружение для хранения отработанного ядерного топлива с водяным охлаждением. Бассейн выдержки «мокрого» хранилища Горно-химического комбината, в отличие от аналогичных зарубежных сооружений, разделён на несколько десятков отсеков. В случае разгерметизации любого из них контейнеры с топливом могут быть переставлены в неповреждённый отсек. Даже в случае полной потери воды в бассейне контейнеры могут стоять в хранилище до 30 дней без потери герметичности.
** «Сухое» хранилище — «cухое хранилище отработанного ядерного топлива» — сооружение, в котором охлаждение отработанного ядерного топлива (ОЯТ) построено на принципах пассивной безопасности и осуществляется путём естественной конвекции воздуха. Топливо размещено в трёх герметичных контурах, в среде инертного газа, который исключает коррозию. Конвекция воздуха обеспечивается конструкцией здания, хранение автономно — не требуется электроэнергии, воды, действий персонала.
*** МОКС-топливо — MOX-fuel (от английского Mixed Oxide fuel) — ядерное топливо, представляющее собой смесь оксидов нескольких делящихся материалов. В настоящее время — в основном урана и плутония.
Опубликовано в журнале "Наука и жизнь" №10 (октябрь) 2015 года.
Комментарии
Так я этот вопрос здесь и задаю. Ответ прост - строить его в рамках решения проблемы ЗЯТЦ было особо не за чем. Ну материалы какие-никакие испытать, ну долгострой завершить, - жалко же уже вбуханных деньжищъ....
И именно за этот вопрос меня и пинают местные разъяренные хомячки - я отобрал у их "Великуюъ Побъеду"!
Это вы про то что на БН-800 нет панелей размножения топлива? Тогда почему вы решили что БН-1200 их не будет?
ну, если в третий раз (Бн-350,600, 800) обещают жениться и не женились, легко предположить что и в четвертый раз дело ограничится бурным сексом.
Если говорить на понятном вам языке не каждый секс заканчивается беременность.
ну насчет беременности проблем нет, то беременны БНом-800, то БНом 1200... но получается уродец за уродцем и неполная "семья"
не все так просто
бн1200 это действительно промышленный реактор но
как вам такое
"Выходом является не захоронение этих самых ядерных отходов, а их "сжигание" в специальных реакторах на быстрых нейтронах, которые позволяют очень сильно повысить эффективность использования топлива и в конце концов замкнуть ядерный цикл, что приведет даже не к накоплению, а к снижению запасов отходов на складах. Нужно–то всего ничего — примерно 1 реактор на быстрых нейтронах на 10 обычных. И человечество, похоже, поняло, что дальше без этого уже никуда (правда, не всё человечество, но об этом ниже).
Итак, какие итоги парижских посиделок? Больше всего в замкнутом ядерном цикле (ЗЯЦ) заинтересован Китай — у него сейчас на долю угля в энергобалансе приходится 66% (785 ГВт) и дальше он закоптит не только себя, но и весь мир. Возможности других источников энергии ограничены и в перспективе даже теоретической выработки от Солнца, ветра и воды Китаю не хватит для обеспечения потребностей. Чтобы не сжигать полезные ископаемые, Китай планирует к 2050 иметь 400 ГВт ядерных мощностей, а для этого потребуются технологии уничтожения отходов. Другие страны на фоне китайцев выглядят лилипутами, поэтому Франция и Россия сейчас толкаются локтями, чтобы оказаться у истоков китайской программы ЗЯЦ и обеспечить себе значительный кусок пирога на десятилетия вперед."
https://science.dirty.ru/i-snova-pro-mirnyi-atom-421936/
p/s/
если учитывать это
то бн800 это демонстратор чего нет у французов
ток что не надо ворчать по стариковски
Дядька либо дурак, либо сознательно врет. Нету, чисто физически, в БНах такого количества нейтронов и таких энергий, чтобы "сжечь" до неактивных элементов весь тот спектр ништяков, который выходит из тепловых реакторов.
Тем более невозможно "сжечь" уже переработанные радиоактивный ядерные отходы, которые переведены в приемлемую для хранения в хранилищах форму, - в твердую или жидкую. (если он о них говорит, упоминая захороненные "запасы")
Насчет французов, - задолбали уже, - они закрыли свой проект из за недостижения основной цели, да и для "демонстрации" "русского пути" вполне было б достаточно 30-ти летнего опыта работы БН-600.
БН-800 не выполнил ни одной из возложенных на него изначально задач, а БН-1200 не сможет их выполнить просто потому что проектировщики даже толком не понимают какие задачи он должен выполнять!.
Че там планирует Китай совершенно неважно, так как к 2030 году из ежегодно потребных к тому времени миру 80-90 тыс тонн урана будут добываться 50-60тыс тонн. А русские боеголовки которые пилили на топливо уже закончились. Вопрос чьим будет каждый третий простаивающий в мире реактор, будет решаться не на заседаниях, а в экономических и военных сражениях.
Тем более невозможно "сжечь" уже переработанные радиоактивный ядерные отходы, которые переведены в приемлемую для хранения в хранилищах форму, - в твердую или жидкую. (если он о них говорит, упоминая захороненные "запасы")
ага и поэтому французы решили производить мокс топливо
Насчет французов, - задолбали уже, - они закрыли свой проект из за недостижения основной цели, да и для "демонстрации" "русского пути" вполне было б достаточно 30-ти летнего опыта работы БН-600.
ну ну
чето раньше не хвотало
а сейчас хватит
и кто говорит что бн1200 мы должны строить на свои
и почему мы не должны продавать МОКС топливо в Китай ?
или не должны строить заводы в Китае ?
На мое утверждение:
Вы отвечаете фразой:
Это вообще никак не связанные между собой процессы. Ни логически ни технологически.
Я плохо разбираюсь в этом процессе, но, честно скажу, Ваши слова заставляют сомневаться в Вашей же компетентности. Я вижу, что именно говорят и делают профессионалы в нашей стране и за рубежом, но "баба Яга против" и предлагает ей верить... Странно это!
Естественно я осознаю что "желаю странного", и что мои слова идут вразрез с общим трендом хомячков "пилим ИТЭР!" или "пилим БН!"
Я сужу по результатам. И мой опыт подсказывает, что если несмотря на вливания в течение многих десятилетий, в разных странах, не решены главные задачи, а сроки поджимают, значит для достижения результата надо менять способы решения задачи.
БН, да и вообще ЗЯТЦ - в данном случае - лишь один из многих способов решения задачи вовлечения в топливный цикл огромных масс урана 238.
Поймите, - главный и единственный вопрос стоящий перед атомной энергетикой - это вовлечение в топливный цикл урана 238.
И если не получается с БН, надо не тупо упираться и пилить бабло, а пробовать другие способы, - Острецов, Токомак, обложенный ураном, - наверняка еще какие способы имеются...
Надо правильно ставить задачу и решать её а не упираться рогом в способ не дающий результатов несколько поколений атомщиков.
А по моему врете именно ВЫ, БН-800 начал только выдавать ток в общую сеть, еще не вышел на полную мощность, не полностью загружен МОКС топливом, а вы уже орете что он не выполнил ни одной задачи.
Это как говорить про строящийся дом что он не выполняет ни одной своей задачи так как в нем ни кто не живет.
Напомню про задачи:
Вы тупой. В основные задачи БН в части создания ЗЯТЦ, можно было бы вообще не включать выработку ЭЭ. По сути выработка на нем ЭЭ - это всего лишь способ с пользой утилизировать тепло которое неизбежно получается при воспроизводстве плутония.
Я был бы обеими руками и ногами "За" проект БНов, если бы они не вырабатывали вообще ни одного киловатта, грели бы пристанционные пруды, но имели коэффициент воспроизводства хотя бы 2. Именно это единственная и главная их задача! А этого не может быть даже теоретически!
Все остальные задачи описанные в вашем коменте, решаемы или решены в рамках обычных тепловых реакторов.
Сами вы недалекий, то что начал выдавать в сеть значит, что только только начал работать.
Для БН-800 никогда не ставилось достичь коэффицента воспроизводсва топлива 2.0.
То есть по вашему в рамках обычныъх тепловых реакторов можно сделать все те задачи?
Да Вы батенька или их читали по диагонали или сами тупы.
Естественно, потому что это был мой сарказм. Двойка невозможна, даже теоретически. А допустимые теоретически ( о которых сейчас до хрипоты спорят из-за жалких сотых-десятых) не решают проблему энергодифицита..
Когда в древнемохнатом году начинали строить БН-800, его начинали под веселые визги о волшебном воспроизводстве сказочных ништяков. Когда достроили, - прослезились и получив меньше единицы скромно сказали, - "да мы типа и не ставили таких задач"....
Правда ништяки осели у главрулил процесса в виде домиков и дач, и прочего нажитого непосильным трудом.
Вот, что ставят для БН-1200:
По технико-экономическим показателям:
По безопасности:
Ну и еще он должен быть более коммерчески выгодным чем ВВЭР - 1200.
БН-800 это наработка технологий для БН-1200, а не сам ЗЯТЦ.
А читать жареные заголовки журноГлистов всегда вредно.
Можно было опустить за скобки всё, кроме вот этого:
Проблема в одном, - такие обещания я слышал еще живя в СССР.
Возможно вы забыли когда заложили бн-800 и когда вдруг одной страны не стало.
И так вместо планировавшегося БН-800 при СССР в 90 годах по экономическим причинам РФ сделала их о ужас аж в 2015 -2016 гг. Какой застой технологий вах вах.
Сколько лет мы МОКС топливо выпускаем? Что тоже при СССР выпускали? А не вы при СССР только о нем слышали? Аж с 28 сентября 2015 года началось их промышленное производство для БН. Прошло уже аж 2.5 месяца. Караул государство в кризис тратит большие деньги на пустые проекты))))))))))
Это большая разница когда технологию 30 лет мучили и ни чего не добились, с тем что технология 20 лет не развивалась по экономическим причинам (рухнул союз).
Ну теперь-то страна, надеюсь, есть? Ничто, надеюсь, больше не мешает?!
А воспроизводства как не было так и нет. И не будет. И уже даже не планируется. Об этом заявили сами устроители "проекта века".
Так что отмаза не катит.
Ну да по вашему минимальная энергетическая мощность БН-800 и планируемый ЗЯТЦ на БН-1200 это просто 1000000% индентичность. Жгите дальше.
И да где это заявили и где не планируется?
В вашей голове?
Или все таки будут аргументированный ответ с источниками от разработчиков проекта?
Ну и еще он должен быть более коммерчески выгодным чем ВВЭР - 1200
-------------------
Это почти как если бы я был царь и еще шил бы немножко.
нет он просто ставит свои задачи для БН - 800...
С такой логикой я могу сказать что Ленину на аватарке не стоит жить, потому что они своими руками не создал ни одного реактора синтезирующего из водорода, уран 235... я был бы обеими руками за его существование если бы он был полным говном которым он является сейчас но при этом из 1 атома водорода создавал хотя бы один атом 235 урана (ХОТЯ БЫ - мне плевать на разницу протонов и нейтронов я хочу уран из водорода )
да, подменять задачи по ходу проекта, - это жульничество.
Главная задача БН-800 - восстановление компетенции строительства "быстрых" блоков, которые было у СССР (БН-350 и БН-600). Задача решена. Дальше - обкатка топливного цикла, это самое главное в замкнутом или полузамкнутом циклах.
А про коэффицент меньше единицы можно пока не беспокоиться - цель натриевых реакторов не "наработка" топлива, а дожигание за расточительными ВВЭР-ами (которые расходуют невосполнимый уран-235).
Тогда незачем на каждом углу кричать о наступлении эпохи ЗЯТЦ. Как ни крути - говорят одно, - на деле другое. И главное - ЗЯТЦ в реальности нету.
А кто кричит? БН-800 - это лишь один из шагов к ЗЯТЦ. Кстати, вы вообще понимаете суть ЗЯТЦ?
А расскажите...если не трудно)
Начните с википедии https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AF%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%BD%D1%8B%D0%B9...
Готово. Какова же суть ЗЯТЦ, для которого БН-800
Шаг 1. Обкатка смешанного топлива.
Оксидного, полагаю. Вообще-то в тепловых у французов МОКС давно крутится, регенерированный в том числе и Фениксы опять-таки...ну да ладно - обкатали. У нас завод есть, изготавливать типа научились (не в курсах, сделали ли хоть одну МОКС-таблетку, но неважно). И?
Если БН-800 загрузить нитридным топливом, то коэффициент будет больше 1.
Как говорит ВВП "Если бы у бабушки, были как у дедушки...."
У французов все есть - полная МОКС зона Фениксов отработала в свое время.
Как минимум - мы выходим на утилизацию огромного количества облучённого топлива. И опять же - БН-800 - всего то 800. Но если будут варианты выхода за единицу на увеличении объёма реактора?
Увы, я малокомпетентен в этой теме. И могу только надеяться на "эффект масштаба".
Потому, что без воды, энергии - эти 7 миллиардов пожирателей того и другого тупо уничтожат всё и вся. До миллиарда, если не менее того.
Утилизировать и сейчас никто не мешает (теоретически, конечно). Точно так же выделяйте из ОЯТ наработанный там плутоний, оставшийся 235 уран, суйте все это в новые сборки, - и вперед. Но это не ЗЯТЦ и это сейчас энергетически невыгодно (поэтому амеры и прячут эту срань куда попало) Мы перерабатываем по мере возможности, обременяя отрасль "издержками"..
Так и есть. И растрата сил на заведомо тупиковые проекты, по замыслу организаторов бойни, приближает нас к этому волшебному мигу.
Для России будет путь применения АЭС в качестве источника низкопотенциального тепла. Выпаривать метан из гидрата метана на дне холодных морей/озёр. Включая и Байкал. То есть наличие АЭС нам даст пропуск в нерентабельные сегодня источники ресурсов. Выпаривать тяжёлые нефти на старых месторождениях, добывать природный газ из недоступных сегодня источников. И нарабатывать плутоний для рывка в иную промышленно-энергетическую реальность.
Спасть ВСЕ народы планеты нам не получится. Арабы трахаются как кролики и рожают по 3% в год нового населения. Мы не можем им всем отрубить половые органы. Родили двоих и кувалдой по мошонке. Увы, не выйдет. Сделать это они могут только сами и не топором, а своим умом. Вот чего нет, того нет.
За арабами - негры Африки, разные зулусы и прочая и прочая.
Так что - пожар в слоях баженовской свиты как способ выпаривания оттуда углеводородов - может оказаться .....А кто же его знает, может и реальным способом выжить пару десятков лет до подхода к полноте воспроизводства плутония.
От теории до практики путь очень длинный. В отработанном топливе урана-235 настолько мало, что извлекать просто нечего. А на чистом плутонии никакие реакторы не работают - пока только на МОКСе.
И прежде чем клеймить "тупиковостью" такие проекты - сначала разберитесь в теме.
В отработанном топливе урана 235 всяко больше чем в природном уране. То что с извлечением проблемы, - полностью согласен, хоть причины и не в концентрации.
Никаким клеймлением я не занимаюсь.Я говорю о том что обещания были и 40 и 30 лет назад и сегодня, - тоже обещания.
А как понимать ваши слова:
>растрата сил на заведомо тупиковые проекты
?
Уже отвечал в ветке. Задолбали повторы.
Если чисто инженерная задача, несмотря на всепланетные потуги и финансирование не дает желаемого в течение 40 лет, то это означает что способ решения - тупиковый. Надо за проблему браться с другого конца, а не долбить тупо рогами в одно и то же место.
Энергии на самом деле навалом (солнечная), просто мы ещё не умеем её правильно использовать. Как только всерьёз возьмутся за биотех - тут то всё и закрутится. Живые полурастительно-полуживотные организмы-дома, организмы-транспорт, организмы-переработчики соединений... и всё это преимущественно на фотосинтезе. Параллельно с этим решается и проблема регулирования численности населения, которая будет намертво увязана с площадью планеты. Главное, как говорится, нАчать
Ну так плутоний и надо для того что бы частично заменить уран 235... а в перспективе можно и полностью заменить 235 уран плутонием... тогда уран нужен будет только 238, пик которого пока не предвидится
Плутоний-то вы откуда собрались брать, если в реакторе его сгорает больше чем воспроизводится из U238??
если у нас есть 100 топлива и каждый год мы используем 10 кг то нам хватит топлива на 10 лет,
если у нас 100 кг топлива каждый год мы используем 10 кг, но при этом 8 кг попутно создаем ( из ненужного 238) в процессе переработки, то нам хватит на 50 лет... логика понятна?
полагаю эти 500% стоят того что бы за них побороться
Чушь собачья. Плутония сейчас в стране по меркам реакторых потребностей - всего на несколько загрузок (не будем спорить на сколько конкретно, - все равно мы не знаем точных данных по пулотнию). Если у вас есть 2 загрузки, вы их сжигаете, и получите 1,6 загрузки, то это значит у вас осталась одна загрузка, так как 0.6 вы в реактор не засунете. (была- две, осталась - одна) Так что кривая падения будет не равномерной и длинной, а ступенчатой и весьма быстрой.
ну так я так понял, из урана как раз в виде отхода частично плутоний и получается. В чем проблема? Вы представьте насколько это выгодно. Раньше отработанное топливо утилизировалось. Сейчас его можно пережечь и получить энергию. ЗА одно это можно неа рукахз носить. ТАк тут еще и из отработок БР можно снова топливо получить. Шикарно же и гениально. Что вам не нравится.
Вот жеж блин, - опять двадцать пять!
Проблема в том что U238 сам по себе не "горит" и в плутоний не превращается. Его надо "греть" сжигая либо U235, либо тот же плутоний. И чтобы получить из урана 1кг "нового" плутония пока приходится сжигать больше чем 1 кг "старого" плутония. Таким образом топливный цикл в реальных БН не замыкается.
Но так как теоретически замыкаться он может, то журналюги выдают желаемое за действительное. Ну а хомяки дружно подвывают, пытаясь попутно запинать Хомо 2.0, который мешает им мриить.
Зачем? Плутоний получается из Урана 235, и отходами обычных АЭС является в частности плутоний, и вот этот плутоний вместо того что бы хоронить берут мешают с тем же 238 и вуаля. Это же уже выголда, да? Я не верю в бесконечный цикл, но даже его повышение эффективности это в масштабах страны отодвигание энергноголода на десятки лет. Кроме того, есть же еще хранилища ОЯТ.
Да. И для этого не нужно строить БН. задача уже вполне решена на классических реакторах.
Страницы