Об одной несостоявшейся встрече

Комментарий :  Все обратили внимание на то, что Стрелков, будучи публичной фигурой до оставления Славянска, резко пропал из поля видения СМИ (было всего 2 коротких интервью), и даже перестал писать на уже легендарном форуме? В принципе, это можно объяснить тем, что Игорю Ивановичу не до интернетов, и не до СМИ вообще, он делом занят. И этого объяснения было бы вполне достаточно, если бы не одна проблема.

Медиа превратили командира героически сражавшегося ополчения Славянска в фигуру. Де-факто сегодня есть два Стрелкова: реальный Стрелков, приехавший воевать против фашистов (а это подвиг, на который сегодня способны немногие) и медиа-Стрелков, т.е. транслируемый СМИ образ. Наверняка, многие нормальные люди махнут рукой и скажут: «да что там этим СМИ, не мешайте, здесь бандеровцев мочить надо» - и люди будут по-совести полностью правы, но подлая игра идет не по-совести. И в ней, в этой игре, нет реального Стрелкова, есть фигура на «великой шахматной доске», и на этой доске Стрелков, против своей воли, может быть использован для разрушения связей между Новороссией и Россией, со всем отсюда вытекающим. Враг не победил, а именно переиграл СССР, что привело к катастрофе 1991 году, и сейчас враг, не имея возможности победить в горячей войне (оружие у ополчения уже есть), вновь пытается одержать, как говорит Бжезинский, «победу без войны».

Все обратили внимание на то, что Стрелкова в медийном смысле раскручивали на порядок больше, чем всех остальных военных командиров вместе взятых. Потому медийный Стрелков, даже в полном отрыве от реального Стрелкова, сам по себе является супер фактором ведущей подлой игры, и нельзя допустить, чтобы Стрелков стал разыгрываемой в ней картой. Для этого крайне необходим сам, реальный Стрелков, понимающий внутреннюю структуру этой игры и не отдающий чужим право говорить от своего имени и рисовать свой образ.

Сейчас идет война не против, а за Стрелкова. И проигрывать ее нельзя.

*************************

Добрый день. Вчера проходила пресс-конференция моя, которую все вы видели. Некоторые детали ее уловить было трудно, потому что ее сопровождали некие поползновения определенных сил превратить интеллектуальную дискуссию в захваты и все последующее. Это было остановлено, когда данные силы поняли, что им придется столкнуться с очень серьезным вооруженным противодействием большого количества.

Кстати, если вы внимательно смотрите передачу, то вы там увидите, как один из помощников господина Губарева подходит все время и говорит: «Осталось три минуты, осталась минута, осталось пять минут, осталось три минуты». То есть они подтягивали некий контингент, считая, что можно будет перевести данный формат дискуссии в более удобный и привычный формат а-ля диалог «Правого сектора» со своими политическими противниками. Повторяю, это было остановлено, только когда они поняли, что ущерб, который будет нанесен, неприемлем.

Но дальше произошло самое интересное. После интервью позвонил господин Стрелков Игорь Иванович и сказал, что он восхищен интервью. Восхищен содержанием, формой, предложениями и всем прочим. И предлагает личную встречу. Я, естественно, согласился. Мне было сказано, что эта встреча должна состояться в СБУ (это именно там, где находится народный губернатор и вся его возбужденная компания). И что он гарантирует мне личную безопасность.

Я сказал, что вполне верю его гарантиям, но поскольку я не очень понимаю, как он сейчас соотносится со всеми этими его почитателями, то я предлагаю нейтральное место.

Дальше начались длинные переговоры об этом нейтральном месте. Потом было сказано, что нет, нейтральное место — это слишком. Потом было сказано, что и под камеру — это слишком. То есть начались различные извивы, которые никак не отвечали, с моей точки зрения, тону и формулам самого Игоря Иванович Стрелкова. Назвать его тон любезным и восхищенным — это даже слишком скромно. Понравилось ему это все, и он выразил это достаточно прямолинейно, откровенно. Я все-таки еще и театральный режиссер и понимаю, когда идет какое-то притворство, а когда нет. Когда хотят заманить. Он не хотел заманивать. Была такая первая непосредственная реакция.

Дальше включился штаб. Штаб начал сначала кричать, что не надо телевидения. Потом начал кричать, что не надо нейтрального места и так далее и тому подобное, грубить все больше. В финале всего этого моему пресс-секретарю позвонил все тот же Губарев и сказал, что он от имени Стрелкова заявляет, что не будет никто тут бегать за этим балаболом. Его спросили: это ваше личное мнение? Вы выражаете мнение Стрелкова? Он сказал: я цитирую Стрелкова, я говорю то, что говорит Стрелков.

У меня складывается самое мрачное впечатление. Мне кажется, что Стрелков впервые начинает понимать, в какую ловушку он попал. И что он стал марионеткой в очень неприятной, отвратительно-банальной игре. И теперь, возможно, — высказываю гипотезу — он принимает сигналы вовсе ни из каких-то там заоблачных высот, Олимпов, расположенных где-нибудь там на моей родине. Он сейчас зависим не от этого, и у меня есть основания это утверждать. Он зависим сейчас он некоторых групп вокруг него. Причем он зависим настолько сильно, что у меня возникает беспокойство по поводу дальнейшей судьбы человека, который понял, что он оказался в ловушке, как мне кажется. Это моя гипотеза. Я изложил факты, а теперь интерпретации. Могу и ошибаться. И, находясь в этой ловушке, он пытается вырваться. А ему говорят: нет, милый, уже все, капкан захлопнулся. И управляется это все либо из каких-то параллельных систем, либо с совсем неприятных терминалов.

Ситуация мрачная и потому, что (не надо мне тут всех песен про Кутузова) схема, которая находится в основе всего произошедшего, мрачна, банальна и очень очевидна. Тут нет военно-стратегического аспекта, тут где-то далеко маячит политический аспект, а прежде всего, маячат аспекты другие.

Прежде всего, Стрелков начинает понимать, что его сначала лишили всех нематериальных активов, то есть репутации. Не в глазах господина Губарева. Ему же нужна другая репутация, более резонансная и широкая. Что потом его начинают контролировать свои же, снизу. Параллельно откуда-то идут сигналы. Он не понимает, откуда. И это не те сигналы, которые всегда существуют, когда непризнанные государства ориентируются на ту территорию, которая им наиболее важна. Это совсем другие сигналы. Какие — надо уточнить. В этом смысле у меня возникает предельное беспокойство просто за судьбу господина Стрелкова и за все остальное, которое я выражаю.

Мое мнение о нем заключается в следующем. Понимаете, в момент, когда все очень плохо, — грубо говоря, когда ситуация такая, что после распада СССР вдруг миллионы и миллионы людей оказались крепостными в каких-то странных государствах, в которые они не входили, и вот они хотят самоопределиться... И они говорят: «Слушайте, мы определяемся так, что мы русские, мы не укры. Мы здесь с Россией». Или: «мы украинцы, у которых один пусть с Россией», «мы две Руси» — не важно.

Эти люди что-то такое говорят и начинают по этому поводу каким-то образом выступать, а на них наводят автоматы и говорят: «А вот поговори со мной. У меня оружие. Ты будешь болтать, а я стоять в сторонке и открою огонь на поражение». Вот в этот момент люди, которые умеют только говорить, они вдруг затихают по естественным причинам. А люди, которые очень хорошо стреляют и могут это делать, как угодно — всё время ждут команд, они не свободны, все время размышляют... И так далее. Появляются свободные люди внутренне, готовые хоть с двустволкой, хоть с чем еще идти и говорить: «Знаете что, если у людей есть мнение, что они вместе с Россией, то они это мнение имеют право выразить. А если вы им угрожаете тем, что откроете огонь на поражение, то мы по вам откроем».

Вот такие люди — наперечет. Они могут быть удобные, неудобные, такие, другие, всякие. Но они наперечет. И Стрелков — один из них. И, конечно, это очень важные люди для России. Вот это есть граждане, которые готовы к решительному ответу. Здесь среди ополченцев таких же граждан много. У Стрелкова есть большие заслуги перед Славянском.

Он это всё по каким-то сигналам управленческим раз-ру-шил. Он это разрушил, понимаете? Не кто-то, а он. И когда ему была протянута рука с тем, чтобы помочь это каким-то образом преодолеть, хотя бы объяснить, что происходит, а он вдруг непосредственно, по первому импульсу, потянул руку с тем, чтобы схватить эту протянутую руку, сказать: «Да-да, я тоже хочу понять, я чувствую, что что-то не то» — по этому начали бить. И не с политического Олимпа метрополии, а совсем с других мест. Подчеркиваю — совсем с других мест.

Значит, комбинация продолжает разыгрываться. Поэтому особо смешны истерики, психопаты и люди, вообще-то говоря, просто демонстрирующие свою неполную адекватность или полную управляемость неизвестно кем, которые говорят, что всё, что было здесь сделано, — это война против Стрелкова. Это война за Стрелкова. Потому что Стрелков имеет заслуги. Он сделал чудовищную ошибку. Я все время хочу знать, по какому сигналу он ее сделал. Я практически наверняка уже понимаю мотивы, не имеющие отношения ни к политике, ни к военной стратегии, а также косвенные политические мотивы и иные тех людей, которые этот сигнал подавали. Но теперь эти люди берут Стрелкова в некий капакан и хотят задушить его в объятиях, орут какие-то несвязные хамские заклинания.

Вот такова сейчас ситуация. Единственное, что должно быть сделано, это гармонизация отношений всех военных лидеров, которые ведут за собой людей. Это не формальные армии. Тут неформальная компонента очень важна. Лидеры очень важны. Нужна гармонизация отношений. Недопустима криминализация никого из них. Недопустимо выпячивание кого бы то ни было. Всё по заслугам. Абсолютно нужна открытая критика, потому что без этой открытой критики будут деморализующие шепотки самого отвратительного вида.

А главное — нужно то, что я сказал на пресс-конференции. Нужно создать плотную связку таких военных вожаков, вождей, командиров. Она должна называться Совет обороны. Там должны приниматься коллегиальные решения. На время, пока враг на территории, именно Совет обороны должен быть главным органом. Все политические крикуны должны отойти на второй план. Все гастролеры — тоже.

Совет обороны должен сформировать дееспособное правительство. Дееспособное правительство должно показать, что оно может в информации, культуре, финансах, экономике, антикоррупционных действиях, установлении порядка. И, конечно, сам Совет обороны должен показать свою военную эффективность. Мы поможем в этом. Крайне важен для того, чтобы это состоялось, съезд сражающихся — сражающегося Донбасса, сражающегося Луганска. Именно сражающегося. Сейчас они важны все.

После того, как ситуация будет нормализована, нужны выборы. И превращение зачатков государственности в полноценную государственность. А мы сделаем все для того, чтобы это состоялось.

Любые другие попытки, попытки отдельных людей обзавестись в виде отрядов героических ополчений своими ОПГ для решения непрозрачных, неполитических, невоенных задач, должны быть пресечены, и они будут пресечены — как бы этим людям ни хотелось продолжать то, что уже привело к трагическим последствиям. Всё будет восстановлено в виде той нормы, которая должна быть, и только эта норма по-настоящему будет победительной.

Россия будет оказывать помощь по второму сценарию. Мы напряжем свои усилия и помогать будем всем. Всем, кто воюет, потому что все они наши братья. И каждый, кто готов давать отпор украинцам, вызывает наше уважение вне всякой зависимости от того, что они о нас говорят.

Кстати, начинающим политикам — первое — надо учиться терпеть и понимать критику. И второе — учиться видеть в критиках не страшных врагов, присланных неизвестно кем, а людей, приехавших сюда для того, чтобы реально исправлять нечто, что было сделано, как мы теперь видим, откуда-то сбоку, каким-то достаточно криволинейным методом и с непрозрачными целями.

Обнаружение этого помогает это пресечь. Пресечение этого восстанавливает норму — высокую братскую коллегиальность военных вождей, среди которых нет плохих и хороших. Все они вместе, как братья, имеют одного врага — бандеровцев. Дружить надо против этого врага, а также друг с другом, понимая, что все не без греха. Что любые такие войны сопряжены с массой осложняющих обстоятельств. Что копаться в этих обстоятельствах негоже до тех пор, пока враг не будет разбит. А он будет разбит, победа будет за нами — если мы сделаем то, о чем я говорю. Это должно быть сделано.

Ради этого нужна была встреча, которую хотел Стрелков. Сожалею, что она не состоялась. Всегда к ней готов. И всегда готов к оказанию настоящей помощи и интеллектом, и волей, и делом, и всеми своими возможностями. Потому что там сражаются наши братья. Там сражаются ополченцы, которые представляют соль земли нашей. Честь им и хвала за их героизм.

http://eot-su.livejournal.com/1487672.html

http://eot.su/node/17393