Легенды Великой Отечественной. Генерал Дмитрий Михайлович Карбышев.

Не так давно, по ТВ, услышал более чем странную информацию. В одном из московских гуманитарных вузов провели простой опрос. Не дословно, но примерно так: "Знакомы ли вам фамилии генералов Власова и Карбышева?" Уровень нынешнего школьного образования и ТВ пропаганды был очень показателен. Про Власова слышали почти все, про Карбышева - только трое из сотни опрошенных. И речь не идёт о оценке личностей. Речь о более страшном - о замалчивании имён подлинных Героев, и муссировании имён предателей...

Биография Дмитрия Михайловича Карбышева изучена историками, пожалуй, лучше, чем какого-либо другого героя Великой Отечественной. И ничего удивительного в этом нет: к началу войны Дмитрию Михайловичу было уже 60 лет, он носил звание генерал-лейтенанта инженерных войск, был доктором военных наук и профессором Военной академии Генерального штаба. А потому недостатка информации о его довоенной жизни исследователи никогда не испытывали, как, например, в случае с Александром Матросовым.   

Будущий герой родился 26 октября 1880 года в городе Омске в семье военного чиновника. Пойдя по стопам отца, в 1898 году окончил Сибирский кадетский корпус, а двумя годами позже - Николаевское военно-инженерное училище, после чего в чине подпоручика был назначен ротным командиром в Восточно-Сибирский саперный батальон, дислоцировавшийся в Манчжурии.

В 1904-1905 годах Дмитрий Карбышев принимал участие в русско-японской войне. В составе батальона он занимался укреплением позиций, установлением средств связи, наведением мостов. Принимал участие в сражении под Мукденом. Как пишет "Красная звезда" (26.10.2000), Карбышев "всегда находился на самых ответственных участках, в пекле боев, рядом с солдатами и вернулся с войны с пятью боевыми орденами и тремя медалями". Войну он закончил в чине поручика.

В 1906 году Дмитрий Михайлович был уволен из царской армии в запас. Ему было предъявлено обвинение в агитации среди солдат, и дело разбирал офицерский "суд чести". Однако спустя год сказалась нехватка опытных офицеров и он снова стал командиром роты саперного батальона, принимавшего участие в перестройке крепостных сооружений Владивостока.

В 1911 году с отличием окончил Николаевскую военно-инженерную академию. По распределению капитан Карбышев должен был стать командиром минной роты Севастопольской крепости, но вместо этого направлен в Брест-Литовск. Там он принимал участие в строительстве фортов Брестской крепости.

Во время I мировой войны воевал в составе 8-й армии генерала Брусилова. В начале 1915 года участвовал в штурме крепости Перемышль. Получил ранение в ногу. За храбрость и отвагу был награжден орденом св. Анны 2-й степени и произведен в подполковники. В 1916 году принимал участие в знаменитом Брусиловском прорыве.

В декабре 1917 года Карбышев вступил в Красную гвардию. Сражаясь на стороне большевиков, он занимался укреплением позиций в Поволжье, на Урале, в Сибири, на Украине. Как пишет "Советская Россия" (19.02.2005), он хорошо знал Фрунзе и Куйбышева, встречался с Дзержинским. Знаменитые большевики, отмечает издание, бывшего царского подполковника высоко ценили и ему доверяли. В должности начальника 6-го военно-полевого строительства он руководил оборонительными работами вокруг Самары, где, как пишет уже упоминавшаяся "Красная звезда", "впервые осуществил на практике идею создания полевого укрепрайона, надежно прикрывающего тылы и являющегося плацдармом для развития наступления". В 1920 году стал начальником инженеров 5-й армии Восточного фронта, а осенью 1920 года был назначен помощником начальника инженеров Южного фронта.

После окончания гражданской войны Дмитрий Михайлович начал преподавать в Военной академии имени М.В. Фрунзе. В 1934 году возглавил кафедру военно-инженерного дела Военной академии Генерального штаба. С 1936 года был помощником начальника кафедры тактики высших соединений Военной академии Генерального штаба. С огромным увлечением работал Д.М. Карбышев и на научном поприще. Он создал более ста фундаментальных трудов, статей и учебных пособий по различным отраслям военно-инженерного искусства, участвовал в разработке современных средств военно-инженерной техники и находил новые приемы их боевого использования. Д.М. Карбышева знали как крупного ученого не только у нас в стране, но и далеко за ее пределами. И не только знали, но и использовали его труды в инженерном обеспечении обороны.

За огромную плодотворную научно-педагогическую деятельность ему было присуждено ученое звание профессора и ученая степень доктора военных наук. "В нашей слушательской среде преподаватель-инженер Карбышев пользовался особой популярностью, - цитирует газета "Трибуна" (13.05.2004) вспоминания генерала армии Штеменко. - Ведь это от него пошла любимая поговорка саперов: "Один сапер, один топор, один день, один пень". Правда, ее переиначили острословы, по-карбышевски она звучала так: "Один батальон, один час, один километр, одна тонна, один ряд".

В 1938 году Карбышев окончил Военную академию Генерального штаба, а чуть позже был утвержден в ученом звании профессора. В 1940 году ему присвоено звание генерал-лейтенанта инженерных войск. Тогда же он стал членом ВКП(б).

В 1939-1940 годах генерал участвовал в советско-финляндской войне. Вырабатывал рекомендации войскам по инженерному обеспечению прорыва линии Маннергейма. В 1941 году защитил диссертацию доктора военных наук.

***

Великая Отечественная война застала Дмитрия Михайловича в штабе 3-й армии в городе Гродно (Белоруссия). С этого момента сведения о дальнейшей судьбе генерала начинают разниться. В частности, у историков нет единого мнения относительно обстоятельств его попадания в плен. По одним данным, пленение генерала произошло после неудачной попытки отбить с наскоро сколоченным из отступавших бойцов отрядом переправу через речку у поселка Зельва на Гродненщине. По другим данным, через два дня после начала войны Карбышев перебрался в штаб 10 армии. 27 июня штаб армии оказался в окружении. В августе 1941 года при попытке выйти из окружения Дмитрий Михайлович был тяжело контужен в бою в районе Днепра (Могилевская область Белоруссии) и в бессознательном состоянии был захвачен в плен.

Дмитрий Карбышев начал свой "лагерный путь" в распределительном лагере у польского города Остров-Мазовецкий. Здесь пленных переписывали, сортировали, допрашивали. В лагере Карбышев переболел тяжелой формой дизентерии. На рассвете одного из октябрьских холодных дней 1941 г. переполненный людьми эшелон, среди которых был и Карбышев, прибыл в польское Замостье. Генерала поселили в барак 11, за которым впоследствии прочно закрепилось название "генеральский". Здесь, как говорится, была крыша над головой и почти нормальное питание, что в условиях пленения было большой редкостью. Немцы, по словам германских историков, были почти уверены, что после всего пережитого у выдающегося советского ученого возникнут "чувства благодарности" и он согласится на сотрудничество. Но это не сработало - и в марте 1942 г. Карбышева перевели в сугубо офицерский концентрационный лагерь Хаммельбург (Бавария). Лагерь этот был особенным - предназначенным исключительно для советских военнопленных. Его командование имело четкую установку - делать все возможное (и невозможное), чтобы склонить на сторону Гитлера "неустойчивых, колеблющихся и малодушных" советских офицеров и генералов. Поэтому в лагере соблюдалась видимость законности, гуманного обращения с пленными, что, надо признать, давало свои положительные результаты (особенно в первый год войны). Но только не в отношении Карбышева. Именно в этот период родился его знаменитый девиз: "Нет большей победы, чем победа над собой! Главное - не пасть на колени перед врагом".

Отмечу, что в этот период именно в Хаммельбурге германская пропаганда начала отрабатывать свое "историческое изобретение" - здесь была создана "комиссия по составлению истории операций Красной Армии в текущей войне". В лагерь прибыли ведущие германские эксперты в этой области, в том числе сотрудники СС. Они беседовали с пленными офицерами, отстаивая ту мысль, что цель составления "истории" чисто научная, что офицеры вольны будут писать ее в том плане, в каком пожелают. Мимоходом сообщалось, что все офицеры, изъявившие согласие заняться писанием истории операций Красной Армии, получат дополнительное питание, благоустроенное помещение для работы и жилья, а, кроме того, даже гонорар за "литературный" труд. Ставка в первую очередь делалась на Карбышева, но генерал категорически отказался от "сотрудничества", более того - смог отговорить большинство остальных военнопленных от участия в "авантюре Геббельса". Попытка фашистского командования организовать "Комиссию" в конечном итоге провалилась.

По некоторым данным, к концу октября 1942 г. немцы поняли, что с Карбышевым "не так все просто" - привлечь его на сторону фашистской Германии довольно проблематично. Вот содержание одного из секретных писем, которое получил полковник Пелит от "вышестоящей инстанции": "Главное командование инженерной службы снова обратилось ко мне по поводу находящегося в Вашем лагере пленного Карбышева, профессора, генерал-лейтенанта инженерных войск. Я был вынужден задержать решение вопроса, так как рассчитывал на то, что Вы выполните мои инструкции в отношении названного пленного, сумеете найти с ним общий язык и убедить его в том, что, если он правильно оценит сложившуюся для него ситуацию и пойдет навстречу нашим желаниям, его ждет хорошее будущее. Однако майор Пельтцер, посланный мною к Вам для инспектирования, в своем докладе констатировал общее неудовлетворительное выполнение всех планов, касающихся лагеря Хаммельбург и в особенности - пленного Карбышева".

Вскоре гестаповское командование приказало доставить Карбышева в Берлин. Он догадывался, зачем его везут в германскую столицу.

Генерала поместили в одиночную камеру без окон, с яркой, постоянно мигающей электрической лампой. Находясь в камере, Карбышев потерял счет времени. Сутки здесь не делились на день и ночь, прогулок не было. Но, как говорил он потом товарищам по плену, прошло, по-видимому, не менее двух-трех недель, прежде чем его вызвали на первый допрос. Это был обычный прием тюремщиков, - вспоминал впоследствии Карбышев, с профессорской точностью анализируя все это "мероприятие": заключенного приводят в состояние полной апатии, атрофии воли, прежде чем взять "в раскрутку".

Но, к удивлению Дмитрия Михайловича, его встретил не тюремный следователь, а известный немецкий фортификатор профессор Гейнц Раубенгеймер, о котором он немало слышал на протяжении последних двух десятков лет, за трудами которого пристально следил по специальным журналам и литературе. Несколько раз они встречались.

Профессор вежливо поприветствовал пленника, выразив сожаление за причиненные неудобства великому советскому ученому. Затем достал из папки лист бумаги и начал читать заранее подготовленный текст. Советскому генералу предлагалось освобождение из лагеря, возможность переезда на частную квартиру, а также полная материальная обеспеченность. Карбышеву будет открыт доступ во все библиотеки и книгохранилища Германии, предоставлена возможность знакомиться с другими материалами в интересующих его областях военно-инженерного дела. При необходимости гарантировалось любое число помощников для обустройства лаборатории, выполнения опытно-конструкторских работ и обеспечения иных мероприятий научно-исследовательского характера. Не воспрещался самостоятельный выбор тематики научных разработок, давалось добро на выезд в район фронтов для проверки теоретических расчетов в полевых условиях. Правда, оговаривалось - кроме Восточного фронта. Результаты работ должны стать достоянием немецких специалистов. Все чины германской армии будут относиться к Карбышеву как к генерал-лейтенанту инженерных войск германского рейха.

Внимательно выслушав условия "сотрудничества", Дмитрий Михайлович спокойно ответил: "Мои убеждения не выпадают вместе с зубами от недостатка витаминов в лагерном рационе. Я солдат и остаюсь верен своему долгу. А он запрещает мне работать на ту страну, которая находится в состоянии войны с моей Родиной".

Подобного упрямства немец не ожидал. Чего-чего, а с любимым учителем можно было бы прийти к определенному компромиссу. Железные двери одиночки захлопнулись за спиной немецкого профессора.

Карбышеву начали давать соленую пищу, после чего отказывали в воде. Заменили лампу - она стала такой мощной, что, даже закрыв веки, глазам не было покоя. Они начинали гноиться, причиняя мучительную боль. Спать почти не разрешали. При этом с немецкой аккуратностью регистрировали настроение и психическое состояние советского генерала. И когда казалось, что он начинал "скисать", снова приходили с предложением сотрудничать. Ответ был тот же - "нет". Так продолжалось без малого полгода.

После этого по этапу Карбышев был переведен в концентрационный лагерь Флоссенбюрг, расположенный в баварских горах, в 90 км от Нюрнберга. Он отличался каторжными работами особой тяжести, а бесчеловечное отношение к заключенным не знало предела. Узники в полосатой одежде с пробритой крестообразно головой с утра до ночи работали в гранитных карьерах под наблюдением эсэсовцев, вооруженных хлыстами и пистолетами. Минутная передышка, взгляд, брошенный в сторону, слово, сказанное соседу по работе, любое неловкое движение, малейшая провинность - все это вызывало бешеную ярость надсмотрщиков, избиение хлыстом. Часто слышались выстрелы. Стреляли прямо в затылок.

Один из советских пленных офицеров уже после войны вспоминал: "Однажды мы с Дмитрием Михайловичем работали в сарае, обтесывали гранитные столбики для дорог, облицовочные и намогильные плиты. По поводу последних Карбышев (которому даже в самой трудной ситуации не изменяло чувство юмора), вдруг заметил: "Вот работа, доставляющая мне истинное удовольствие. Чем больше намогильных плит требуют от нас немцы, тем лучше, значит, идут у наших дела на фронте".

Почти шестимесячное пребывание Дмитрия Михайловича на каторжных работах закончилось в один из августовских дней 1943 г. Пленник был переведен в Нюрнберг и заключен в тюрьму гестапо. После непродолжительного "карантина" его отправили в так называемый "блок" - деревянный барак посреди огромного вымощенного булыжником двора. Здесь генерала многие узнали: одни - как сослуживца в прошлом, другие - как грамотного учителя, третьи - по печатным трудам, некоторые - по прежним встречам в фашистских застенках.

Затем последовали Освенцим, Заксенхаузен, Маутхаузен - лагеря, которые навеки войдут в историю человечества как памятники самых страшных злодеяний германского фашизма. Постоянно дымящие печи, где сжигались живые и мертвые; газовые камеры, где в страшных муках гибли десятки тысяч людей; холмы пепла из человеческих костей; огромные тюки женских волос; горы ботиночек, снятых с детей перед тем, как отправить их в последний путь. Через все это прошел и советский генерал.

За три месяца до вступления нашей армии в Берлин 65-летнего Карбышева перевели в лагерь Маутхаузен, где он и погиб.

А как же ещё мог жить человек, всю свою жизнь посвятивший служению Отечеству и до самого конца, несмотря на нечеловеческие условия фашистского плена, оставшийся верным воинской присяге? Ведь даже если вынести за скобки пресловутый налет "художественной интерпретации" и оперировать исключительно документальными свидетельствами, вряд ли у кого-то возникнут какие-либо сомнения относительно справедливости присвоения Дмитрию Карбышеву звания Героя Советского Союза.

"...Этот крупнейший советский фортификатор, кадровый офицер старой русской армии, человек, которому перевалило за шестьдесят лет, оказался фанатически преданным идее верности воинскому долгу и патриотизму... Карбышева можно считать безнадежным в смысле использования у нас в качестве специалиста военно-инженерного дела", - цитирует "Трибуна" выдержки из документа Главного инженерного управления гитлеровской армии, заканчивающегося резолюцией: "Направить в концлагерь Флоссенбург на каторжные работы, никаких скидок на звание и возраст".

"Советская Россия" приводит свидетельства личного адъютанта Власова Хмырова-Долгорукого, утверждавшего, что представители вермахта уговаривали Дмитрия Карбышева занять пост командующего "Русской освободительной армией" - вместо самого Власова.

А уже историк Виктор Миркискин в своей статье в "Независимом военном обозрении" (14.11.2003) приводит текст одного из секретных писем, полученных комендантом лагеря в Хаммельбурге полковником Пелитом от "вышестоящей инстанции": "Главное командование инженерной службы снова обратилось ко мне по поводу находящегося в Вашем лагере пленного Карбышева, профессора, генерал-лейтенанта инженерных войск. Я был вынужден задержать решение вопроса, так как рассчитывал на то, что Вы выполните мои инструкции в отношении названного пленного, сумеете найти с ним общий язык и убедить его в том, что, если он правильно оценит сложившуюся для него ситуацию и пойдет навстречу нашим желаниям, его ждет хорошее будущее. Однако майор Пельтцер, посланный мною к Вам для инспектирования, в своем докладе констатировал общее неудовлетворительное выполнение всех планов, касающихся лагеря Хаммельбург и в особенности - пленного Карбышева".

Генералом Д.М.Карбышевым, тогда, в лагере, были сформулированы «Правила поведения советских бойцов и командиров в фашистском плену». Вот они, изложенные независимо друг от друга бывшими узниками Т.Б. Кублицким, А.П. Есиным, П.П. Кошкаровым и Ю.П. Демьяненко:

1. Организованность и сплоченность в любых условиях плена.

2. Взаимопомощь. В первую очередь помогать больным и раненым товарищам.

3. Ни в чем не унижать своего достоинства перед лицом врага.

4. Высоко держать честь советского воина.

5. Заставить фашистов уважать единство и сплоченность военнопленных.

6. Вести борьбу с фашистами, предателями и изменниками Родины.

7. Создавать патриотические группы военнопленных для саботажа и диверсий в тылу врага.

8. При первой возможности совершать побеги из плена.

9. Оставаться верными воинской присяге и своей Родине.

10. Разбивать миф о непобедимости гитлеровских войск и вселять военнопленным уверенность в нашей победе.

В ночь с 17 на 18 февраля 1945 года Д.М. Карбышев погиб в лагере Маутхаузен во время массовой расправы нацистов над узниками - мести за организованный ими побег двухнедельной давности. Из душевой, куда нацистские палачи пускали то ледяную воду, то кипяток, изможденные люди были выгнаны обнаженными на ночной холод. При свете прожекторов их обливали из брандспойтов ледяной водой, которая при температуре 10 градусов мороза покрывала тела ледяной коркой.

Последние слова старого генерала, которые слышали узники соседнего барака, были: «Бодрее, товарищи! Думайте о Родине - и мужество не покинет вас!».

О этой казни Советское правительство узнало из двух, слегка разнящихся сообщений, которые были получены уже после окончания войны.

СООБЩЕНИЕ БЫВШЕГО ВОЕННОПЛЕННОГО ПОДПОЛКОВНИКА СОРОКИНА ( 1945 год)

...21 февраля 1945 года я с группой в 12 человек пленных офицеров прибыл в концентрационный лагерь Маутхаузен. По прибытии в лагерь мне стало известно, что 17 февраля 1945 года в 17 часов дня из общей массы пленных была выделена группа в 400 человек, куда попал и генерал-лейтенант Карбышев. Эти 400 человек были раздеты до гола и оставлены стоять на улице; слабые здоровьем умерли, и их немедленно отправили в топку лагерного крематория, а остальных дубинками гнали под холодный душ. До 12 часов ночи эта экзекуция повторялась несколько раз.

В 12 часов ночи во время очередной такой экзекуции товарищ Карбышев отклонился от напора холодной воды и ударом дубинки по голове был убит. Тело Карбышева сожгли в крематории лагеря.

СООБЩЕНИЕ КОМИТЕТА ПО РЕПАТРИАЦИИ (1946 год)

Наш представитель по репатриации в Лондоне майор Сорокопуд 13 февраля 1946 года был приглашен больным майором канадской армии Седдон де Сент Клер в госпиталь Бремшот, Хэмпшайр (Англия), где последний сообщил ему:

«В январе 1945 года я в числе 1000 человек пленных с завода Хейнкель был отправлен в лагерь уничтожения Маутхаузен, в этой команде был генерал-лейтенант Карбышев и еще несколько человек советских офицеров. По прибытии в Маутхаузен целый день пробыл на морозе. Вечером для всех 1000 человек был устроен холодный душ, а после этого в одних рубашках и колодках построили на плацу и продержали до 6 часов утра. Из 1000 человек, прибывших в Маутхаузен, умерли 480 человек. Умер и генерал Дмитрий Карбышев».

 Показания канадца Сен Клера полностью:

«Мне осталось жить недолго, поэтому меня беспокоит мысль о том, чтобы вместе со мной не ушли известные мне факты героической жизни и трагической гибели советского генерала, благодарная память о котором должна жить среди людей. Я говорю о генерал-лейтенанте Карбышеве, вместе с которым находился в плену в лагерях Ораниенбург и Маутхаузен.

Военнопленные всех национальностей, которые были заключены в этих лагерях, с величайшим уважением говорили о генерале Карбышеве и прислушивались к каждому его слову. Всем было известно, что он крупный военный ученый, сотрудничества с которым немцы, после того как он попал к ним в плен, усиленно добивались. Однако генерал Карбышев остался верен своей Родине, не пошел ни на какие компромиссы и вел среди пленных работу, которая приводила немецких тюремщиков в ярость, а всех честных людей - в восхищение.

Генерал Карбышев остался в моем представлении изможденным стариком лет семидесяти, с удивительно живыми глазами и поражающим запасом оптимизма. Все, кто находился в лагере, годились ему, по меньшей мере, в сыновья. Но не мы его, а он нас поддерживал своей верой в победу над фашизмом, своей преданностью Родине и верностью воинскому долгу. О Красной Армии, о советском народе он говорил с такой любовью, с такой глубокой убежденностью в том, что советские люди освободят Европу от фашистских сил, что ему нельзя было не верить.

Патриотизм генерала Карбышева не был пассивным. Он сумел не только умереть мужественно, но и жить мужественно, что было много труднее в положении, в котором мы находились. Старый человек, он вел среди пленных такую большую агитационную работу, с которой, не знаю, справились ли бы десять молодых. Не фашистские, а карбышевские сводки положения на фронтах ходили у нас по рукам. На все военные события мы смотрели глазами нашего генерала, а это были очень хорошие, очень верные глаза. Они помогали нам заглядывать в будущее, правильно разбираться в событиях и, что очень важно для меня и для многих людей, похожих на меня, помогали понять вашу великую страну и великолепный народ. «Вот это - человек!» - говорили мы между собой о Карбышеве. Советский Союз может гордиться такими гражданами, тем более что, судя по всему, в этой удивительной стране Карбышевых много».

Генерал-лейтенант инженерных войск Д. М. Карбышев построил за свою жизнь немало крепостей, но всегда говорил: "Обороняются не стены, а люди. Стены только помогают людям обороняться. И потому советскую крепость можно только уничтожить, но взять нельзя".

Какие-либо комментарии, как говорится, излишни. 16 августа 1946 года генерал-лейтенанту Дмитрию Карбышеву "за исключительную стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецкими захватчиками в Великой Отечественной войне" было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.  В случае с 60-летним советским генералом Дмитрием Михайловичем Карбышевым, прошедшим "Шталаг-324" у польского города Острув-Мазовецки, офицерский лагерь в Замостье, "Офлаг ХIII-Д" в Хаммельбурге, тюрьму гестапо в Берлине, лагерь на пересыльном пункте РОА в Бреслау, Нюрнберг, лагерь уничтожения Флоссенбург, лагерь смерти Майданек, Освенцим-Биркенау, Заксенхаузен и Маутхаузен, вряд ли кто-то осмелится утверждать, что решение генералиссимуса И.Сталина увековечить его память было необоснованным.

     
На месте смерти Карбышева в мае 1948 года был установлен памятник, на котором написано: 
Дмитрию Карбышеву.  Ученому. Воину. Коммунисту.   Жизнь и смерть его были подвигом во имя жизни. 


Из биографической справки:

Воинские звания в Русской императорской армии: 
подпоручик (1900),поручик (1905),штабс-капитан (1.10.1908),капитан (1911, досрочно),подполковник (26.04.1916, с старшинством от 9.03.1915).

Воинские звания в Красной Армии: 
дивинженер (5.12.1935);комдив (22.02.1938);генерал-лейтенант (4.06.1940).

Награды СССР: 
Герой советского Союза (16.08.1946; посмертно)Орден Ленина (16.08.1946; посмертно), Орден Красного Знамени (1940), Орден Красной Звезды (22.02.1938), Медаль «XX лет РККА» (1938);

Награды Российской империи: 
Орден Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом (2.09.1904), Орден Святого Станислава 3-й степени с бантом (4.11.1904), Орден Святой Анны 2-й степени с мечами (1915), Орден Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом (2.01.1905), Орден Святого Станислава 2-й степени с мечами (20.02.1905), Орден Святой Анны 4-й степени для ношения на эфесе личного оружия (не ранее 27.03.1905), Три медали.

У входа в мемориал на месте лагеря Маутхаузен (Австрия) установлен памятник Герою. Памятники и памятные знаки Д.М.Карбышеву установлены в Москве, Омске, Кургане, Киеве, Таллине, Владивостоке. Мемориальные доски установлены: в Бресте на месте, где стоял дом, в котором он жил; в Москве на здании бывшей Военно-инженерной академии, в которой он учился, и на доме, в котором он жил; в Самаре на доме, в котором он работал; в Харькове на доме, в котором он жил. Его имя носит бульвар в Москве, железнодорожная станция в Омской области, малая планета Солнечной системы, танкер, пассажирский теплоход, школы, предприятия, улицы ряда городов, носили пионерские дружины.   По материалам из:

http://panteon-istorii.narod.ru/polk/karb.htm

http://nvo.ng.ru/history/2003-11-14/5_karbyshev.html

http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=413

http://www.duel.ru/200311/?11_6_2