"Столыпинская" аграрная реформа: итоги

Итак, по данным Статистических ежегодников, в 1906-1915 гг. из общины вышло 22% домохозяев, которые укрепили в личную собственность около 14% надельной земли. Часть вышедших продала свои наделы и отправилась на новые места за Уралом, в Сибирь или в Среднюю Азию. В общей сложности, переселенцев насчитывалось ок.5 млн.чел. - правда, 1,5 млн. из них не удержались на новом месте и вынуждены были вернуться.

Была ли реформа успешной? Ответ на этот вопрос, безусловно, зависит от того, какие цели мы будем учитывать в первую очередь. Если непосредственной целью реформы было сбить волну крестьянских выступлений -  то ее надо признать успешной. Перспектива свободного выхода из общины, поиска лучшей доли привлекла как некоторых разбогатевших хозяев, так и безнадежных бедняков (больше всего таких оказалось в Черноземье). Последние довольно быстро продали свои наделы и отправились к новым местам. Но часть благополучных и даже богатых крестьян не спешила "выписываться": они, во-первых, получили возможность скупать участки несостоятельных должников, а во-вторых, часто имели в том же селе свой бизнес, посреднический или мукомольный, хлебную или винную торговлю, занимались скупкой скота, льна и др.технических культур.

А основная масса крестьян - середняки, не торопилась рвать связи с родным селом. Исходя из того, что в Европейской России к 1906 проживало не меньше 100 млн крестьян ( 88 млн.по переписи 1897 г.), то численность "общинников" должна была составлять, по крайней мере, 70-75 млн.чел. Даже при их горячем желании немедленно перейти к хуторскому хозяйству, простое переоформление документов для такой массы людей заняло бы  не меньше 15 лет (о которых, видимо, и говорил Столыпин). Но и это, в смысле перехода к капиталистическому хозяйству, было бы лишь выходом на стартовую позицию.

Главная проблема была в том, как делить землю с учетом не только ее количества, но и ее качества и расположения (владельцы участков в СНТ поймут, о чем я). Однако, условные "монархисты" этой проблемы не видят. Уверенность в том, что ее без потерь решил бы "свободный рынок земли" - мягко говоря, наивна. Малоземелье - самый острый и взрывоопасный  вопрос, много столетий служивший причиной крестьянских бунтов. Налоги можно сократить или временно отменить, но удовлетворить соседей, не поделивших "поляну" - намного трудней, особенно если их спор имеет давнюю предысторию. Примеры крестьянских жалоб собраны в книге "Приговоры и наказы крестьян Центральной России в 1905-1907 гг."

«Например: землевладелец г. Халаев, проживающий на противоположной стороне дер. Бабинки, через живой исток, по неизвестной для нас причине, переходит с межой на нашу сторону и отчуждает весь исток по самые заборы избушек дер. Бабинки; …пригласили полицию для освидетельствования и возбудили судебное дело против г. Халаева, которое первоначально было решено в нашу пользу. Во время второго дела во втором суде г. Халаев, считая тоже своей собственностью, бесчеловечно стал нас теснить: забивает колодцы навозом, лил в колодцы керосин, забирал женщин с речки во время стирки белья и загонял скот; но как дело нами для ведения во втором суде передано было орловскому адвокату, то решение было уже не в нашу пользу, и по се время осталось неизвестным, законно или нет он нас окопал… Самое же главное во втором суде, мы сами не знаем, в чью пользу решилось, но как объявил нам наш адвокат, дело решено было как бы в его пользу, и мы для взноса издержек по суду были обобраны; были распроданы все наши хозяйственные принадлежности и скот по очень дешевой цене с аукциона, и мы через это впали в сильнейшую бедноту»

«... у нас в селе на душу приходится с небольшим две десятины, между тем как у наших двоих землевладельцев у каждого по сотням десятин. Да и та землишка, какая есть у нас, нарезана вперемежку с помещичьей ремнями и притом так, что худший ремень крестьянский, а получше - помещика. Не было бы так тяжело, если бы хотя арендовать можно было; но в аренду или совсем не сдают или не угодно ли платить по 15 р. за десятину; брать на таких условиях прямой убыток, да и цена нарочно назначена, чтобы мы и не просили об аренде. И приходится нам довольствоваться только своей землишкой. Но чтобы получить с нее более или менее сносный урожай, нужно ее удобрять, а чтобы удобрять - нужно держать побольше скотины, но и тут беда: нет у нас ни хорошего выпаса, ни даже... прогона, где бы прогонять скот. (...)

(Описание и более подробные цитаты из этой книги уже приводил ув.Олег Лыков https://aftershock.news/?q=node/766294&full , чей материал я настоятельно рекомендую для ознакомления)

Я здесь не буду останавливаться на нехватке административных кадров, их качества, коррупции и проч., а лишь напомню, что тема так называемых "отрезков" являлась одной из главных причин ненависти к помещикам, хитроумно "утеснивших" крестьян за счет изъятия покосов и нарезки "ремнями". Когда сегодняшние как-бы-монархисты считают репрессии против дворян следствием "большевицкой пропаганды", они забывают об этих широко известных "маленьких хитростях", которые фактически продлили существование официально отмененной барщины вплоть до войны (крестьяне пользовались выгонами и лесом за отработки). Одновременно они способствовали разорению слабых хозяйств и росту сельского пролетариата - чего прежние правительства, собственно, и пытались избежать, сохраняя общину. Т.е. при Николае II фактически реализовали альтернативную программу, отвергнутую в прежние царствования: освобождение без земли. И в этом смысле "столыпинская" реформа шла вразрез с предшествующей политикой консервации сословных связей.

Она предоставляла российскому селу возможность перехода на капиталистические рельсы, и потому считалась прогрессивной как марксистами, так и сторонниками "свободного рыночного хозяйства". По этой же причине ревизия исторических взглядов на "столыпинскую реформу" в 1990х не обходилась без оптимистичного описания "общего экономического расцвета,  который был ею частично обеспечен". На чем основан такой оптимизм - трудно сказать, но похоже, что для ревизионистов "капиталистические рельсы" имеют ценность сами по себе, в отличие о некапиталистических. В противном случае говорить об успешности реформы и ее спасительности не пришлось бы.

Достаточно вспомнить, как пробивала себе дорогу европейская буржуазия до тех пор, пока не был найден дополнительный источник извлечения прибыли - заморские колонии, за счет которых удалось подкормить собственных пролетариев. Как минимум, триста лет гражданских, в т.ч. религиозных войн, пиратство и бандитизм, изгнание аристократического "цвета наций", убийство монархов вперемежку с "голодомором" и эпидемиями разных масштабов. Рассадники эпидемий - трущобы и городские стоки, отравленные нечистотами от скопищ людей, потерявших источник работы в селах.

Что дает основание думать, будто в России всего этого не было бы? Наличие Сибири? Но там и сейчас, при нынешних технических средствах плотность населения в 10 (десять) раз меньше, чем в Европейской России! Так куда бы направился и что бы предпринял после Первой мировой войны тот слой невостребованных сельских работников, которых уже в начале 1900х по прикидкам современников насчитывалось 15 млн или больше ?

"Монархисты" и "рыночники" (а это часто совмещается в одной голове) считают, что из 100 млн крестьян (88 млн было по переписи 1897 г.) примерно четверть должна была сохранить недвижимость, а остальные - мирно разориться и безропотно пойти к ним в батраки или в город на производство. Но тут возникают два несовместимых условия: чтобы разорение было мирным, оно не должно быть быстрым и массовым. А если оно происходит медленно и постепенно, бизнес не получает большого количества бесплатной рабочей силы,  и отставание производства закрепляется и усиливается. При том, что к моменту аграрной реформы крестьяне в ряде губерний уже существовали на грани физического выживания.

В связи со сказанным выше, мне трудно поверить в то, что "столыпинская" попытка решения земельного вопроса гарантировала прекрасные перспективы как самим земледельцам, так и Российскому государству в целом.