1.Исчезновение "трамвайных пригородов"
Это развитие пригородов, в основе которого лежал автомобиль, не было ни естественным, ни неизбежным, а в США этот процесс стал еще отчасти результатом «заговора». В период между 1927-м и 1955-м гг. компании General Motors, Mack Manufacturing (производитель грузовиков), Standard Oil (теперь — Exxon), Philips Petroleum, Firestone Tire & Rubber и Greyhound Lines вступили в сговор с целью заставить трамваи исчезнуть с улиц американских городов. Для этого они договорились об обмене информацией, инвестициями и координации «деятельности». Ими были учреждены различные подставные фирмы, например National City Lines, которые в 1930-х гг. купили по меньшей мере 45 трамвайных компаний. После приобретения компании быстро закрывались. Как результат многие города остались без трамваев, и теперь передвижение в них осуществлялось на автомобилях, грузовиках и автобусах. (Джон Урри «Как выглядит будущее?»)
Хотя в свое время, — чуть ранее пишет Джон Урри, — развитие пригородов стало возможным благодаря наличию форм общественного транспорта. В Северной Америке они известны как «трамвайные пригороды». И вот «трамвайные пригороды» стали «автомобильными».
https://e-bolshakov.livejournal.com/247619.html
2.Спор.
словом "спор" могут обозначаться несколько принципиально разных видов общения.
У греков, как у драконов Скайрима, спор — это битва. "Полемос" — воин. "Полемика" — соответственно, сражение, поединок, и это же слово значит "спор".
Да и в русском "спор" происходит от древнеславянского "перети", и оттуда же "соперник" и "распря". Спор — это поединок. Там выясняется не кто прав, а кто сильнее. Проигрывает не тот, кто изменил свою точку зрения, а тот, кто отступил, сложил оружие. Победитель получает право диктовать правила на отвоёванной территории, проигравший должен подчиниться им или уйти.
Когда двое, стоящие на одной стороне, выясняют, кто из них прав — это дискуссия или диспут (от латинских слов, обозначающих "разобрать на части и рассмотреть"). Вы — двое исследователей, стоящих над препарированной темой и рассказывающих друг другу, что вы видите.
Когда ты пытаешься как следует понять собственную точку зрения, излагая её другому, а он тебе в этом помогает, задавая вопросы и критикуя слабые места — это диалог. Ты — прокурор, он — адвокат. Ваша общая задача — убедиться, что дело неподкопаемо, и избавиться от всего, подо что можно подкопаться.
Когда твой собеседник стоит на другой стороне, а ты хочешь, чтобы он изменил свою точку зрения и стал твоим союзником — это проповедь, миссионерство. Твоя задача — показать собеседнику добро и зло так, чтобы он в это поверил, описать ему свой мир, чтобы ему захотелось в нём жить.
Все эти четыре явления у нас могут называть спором, потому что внешне происходит одно и то же — два человека, несогласные друг с другом, вступают в словесное противоборство. Но их нельзя путать. Это разные вещи, они требуют разных подходов, разной риторики, разных доводов и ответов. Если ты вступаешь в разговор, не зная, с какой именно целью ты это делаешь — от разговора не будет пользы ни тебе, ни собеседнику.
"Проповедь" и "пропаганда", строго говоря, есть одно и то же слово, только на русском и латыни соответственно :) ...
Но всё же между пропагандистом и полемистом есть разница. Полемиста устроит бегство оппонента, его отказ от спора. Пропагандист же ориентирован не на победу любой ценой, а на вполне определённый вид победы — когда бывший враг становится союзником.
Можно сказать, что полемисту важнее нанести поражение, чем одержать победу, а пропагандисту наоборот.
3.Реальность.
[Forwarded from palaman (Maksimo Solohxin)]Сама идея вины человека за тот или иной поступок является лукавой.
Неважно, идёт ли речь о коллективной вине или о персональной. Такого рода вины вообще не существует. И вот почему.Каждый человек действует исходя из своих текущих представлений о реальности, и действия каждого оправданы его восприятием реальности в этот момент. Если человек в чём-то и виноват, то лишь в том, что он выбрал поверить именно такому восприятию реальности, а не другому.
Перед Богом именно так: человек отвечает за свою веру. Потому что наше восприятие реальности строится не столько на опыте (личного опыта у нас не так много), сколько на доверии тем или иным идеям. Вот за то, что мы поверили или не поверили в "наши" идеи, мы и понесём ответственность.
А поступки наши лишь симптом живущих в нас идей, а ещё вернее, духов этих идей. Потому что у каждой идеи есть свой дух, и именно духи рождают идеи.Чем хуже представление человека о мире, чем гаже мир в его глазах, тем более оправданы его грехи. В плохой реальности приходится и вести себя соответственно.Чувство вины за поступок появляется тогда, когда мы уже в другом состоянии, в ином духе, когда наше восприятие изменилось. И исходя из этого иного восприятия мы видим, что тот поступок не был оправданным. Само чувство вины свидетельствует, что человек уже изменился, и изменился к лучшему....
Чем ближе человек к Богу, тем лучше реальность в его глазах. Зато и меньше оснований для самооправдания. Святые не грешат потому, что в их реальности для греха просто нет причины. https://t.me/tkpalaman/1212
прим -
закон этологии - в сверхкомфортной среде обитания популяция быстро вырождается, поскольку нет необходимости напрягаться чтобы выжить.
поэтому "не мы такие - жизнь такая"
4.Братство антикольца.
Братство кольца было собранием благородных граждан, которые несли кольцо Всевластия — атрибут зла. Кольцо пробуждало в них худшие качество, они ссорились между собой, они стали видимыми злу, оно притягивало всех слуг тьмы. И вот они несли этот артефакт, чтобы его уничтожить.
А теперь представьте себе противоположную ситуацию — компанию орков, которые вынуждены нести некий эльфийский артефакт.
Он жжет оркам лапы, они не могут на него смотреть, но орки не могут его выбросить. И пока они его несут, с ними происходят странные вещи — у них шерсть выпадает, у них вдруг мыли какие-то появляются, они начинают между собой спорить о том, что хорошо, а что дурно — знаешь, есть других орков сырыми — это как-то неправильно. На них начинают смотреть силы добра. И вокруг них начинают появляться эльфы — а мы наблюдатели. И орки не могут избавится от этого эльфийского артефакта. Они не могут его выкинуть. Они уже обмазали свои лапки какой-то защитной субстанцией и завернули артефакт в привычные им тряпки и все равно он действует.
5.Учитель.
Мне навсегда запомнилось то, как принимал у нас экзамен по экологии наземных позвоночных Николай Александрович Формозов. Он в отличие от прочих преподавателей, не ставил иных оценок, кроме "отлично" – нет, он прямо в самом начале экзамена соответствующим образом ведомость заполнил. Но спрашивал серьёзно, ничем, кроме памяти, на экзамене пользоваться нельзя было. А если не знаешь на "отлично"? Что ж, приходи на пересдачу. Без потерь – в ведомости-то пятёрка, стипендия при тебе, пересдача как бы неофициальная. И на пересдаче не смог ответить на "отлично"? Ну так ещё раз приходи. И ещё раз. И так, пока не будешь готов на "отлично".Я очень жалею, что далеко не всегда у меня достаёт времени для аналогичной организации моих зачётов и экзаменов. Но Н.А. на практике продемонстрировал мне то, зачем мы работаем в образовании (и это удивительным образом, как я выяснил, не всем очевидно) – не чтобы оценивать знания ("вот ты знаешь плохо, а ты – хорошо"), а чтобы их давать ("вы оба должны знать это хорошо, и я приложу все свои усилия для этого").https://d-catulus.livejournal.com/75280.html
6.Лермонтов.
Лермонтов был прекрасный поэт. Но его на дуэли убил Мартынов, это все знают. Лермонтов над Мартыновым издевался и карикатуры непристойные на него рисовал. Это тоже все знают. Мало кто знает, что родители Мартынова и его юная сестра доверили другу семьи, Лермонтову, передать Мартынову пакет с дневником сестры, в котором она свои душевные излияния записывала, и с письмом от мамы с папой.
Лермонтов пакет не передал. Сказал, что грабители напали и украли пакет. Но триста рублей, которые были в пакет вложены, отдал Мартынову из своего кармана. Очень благородно!
Только про триста рублей поэт никак узнать не мог. Только вскрыв письмо, мог он их обнаружить. Как-то он не подумал об этом.
И современники пишут, что Лермонтов просто провёл весёлый вечер с друзьями-офицерами, которым читал комично излияния девушки и письмо родителей Мартынова. Развлекал публику таким способом во время застолья. Вскрыл пакет и веселил знакомых чужими тайнами.
А потом или потерял письмо, или во время застолья оно пришло в негодность; винные пятна, размытые чернила, карикатуры разные…
Мартынов был доверчив и не понял, что случилось.Поверил, за деньги поблагодарил. А родители его отлично поняли.
Мартынов был не в обиде и простодушно продолжал дружить с Лермонтовым, забыв инцидент. Он-то забыл, да нечистая совесть Лермонтова не давала тому забыть случившееся. Возможно, потому он и начал терроризировать насмешками простодушного своего товарища. И кончилось все очень плохо.
Так что простили низость, подлость, неблаговидный поступок - и отлично. А теперь отойдите подальше. Как можно дальше.
Потому что вы, может, и простили. Но вас не простит тот, кто причинил зло.
(инфа не проверена).
7.Психоистория.
Психоисторию придумал не Селдон, но развил и довел до практического применения, при этом действовал не совсем по своей воле.
Эдо Демерзел, он же Р.Даниэл Оливо, – единственный персонаж, который сквозь десятки тысяч лет связывает историю серий книг Азимова про роботов и Основание. Его история происхождения и развития в течение многих тысяч лет на фоне метаний, падений и взлетов человечества, одна из ключевых задумок книг Азимова.
Р.Дэниел Оливо обладал способностью улавливать эмоции людей и оказывать на них психическое воздействие. Эту способность ему передал его друг и робот-телепат Р.Жискар Ривентлов. В отличие от Дениэла, Жискар не был человекообразным роботом и увлекался историей человечества. По итогам их совместных рассуждений о судьбах человечества Жискар сформулировал нулевой закон робототехники («Роботы и Империя»), которого Дениэл старался по возможности последовательно придерживаться тысячелетиями, благодаря чему человечество выживало все это время.
Демерзел в конце «Прелюдии к Основанию» говорит Селдону о Жискаре: «Его нельзя было спутать с человеком, но именно он умел оказывать психическое воздействие и передал свое умение мне... Ему казалось, что в добавление к существующим трем Законам, необходим еще один – обобщающий. Он называл его Нулевым Законом, а, следовательно, стоящим перед Первым. Вот он: Робот не может причинить вред человечеству или, своим бездействием, способствовать этому. Тогда Первый Закон следует читать следующим образом: Робот не может причинить вред человеческому существу или, своим бездействием, способствовать этому, кроме тех случаев, когда это противоречит Нулевому Закону. Таким же образом следует трактовать и последние два».
Оба они понимали, что человеческие страсти приведут человечество к гибели, и хотели этого избежать. Однако, не знали, как помочь, искали возможности и инструменты. Ключевой проблемой для них, как для роботов, была формулировка что есть «добро» и «зло» для человечества в данный момент истории.
На это в споре обращает внимание Жискара аврорианка-робототехник Василия, которая его создала («Роботы и Империя): «Три Закона Роботехники относятся к отдельным людям и отдельным роботам. Ты можешь указать на индивидуального человека или индивидуального робота. Но что такое твое «человечество», как не абстракция? Можешь ты указать на человечество? Ты можешь повредить или не повредить определенному человеку и понять, был или не был причинен ущерб. А можешь ты повредить человечеству? Можешь ты понять этот вред?»
Другими словами, Первый закон робототехники имеет дело с индивидуумом, когда все определено, а Нулевой – с неопределенной группой людей и вероятностями, что затрудняет или делает невозможным выбор роботом необходимых действий в рамках Нулевого закона.
Для решения этой проблемы Жискар придумал психоисторию, основанную на вероятностях, примерно за двенадцать тысяч лет до Селдона. В книге «Роботы и Империя», Дэниел говорит Жискару: «Но ты надеешься, что твое изучение человеческой истории поможет тебе установить законы, управляющие человеческим поведением, что ты научишься предсказывать и управлять человеческой историей или, по-крайней мере, положить начало, так чтобы когда-нибудь кто-то тоже научился предсказывать и направлять ее. Ты даже назвал эту технику «психоисторией».
При этом Жискар готовил заранее Дениэла и после смерти, наряду со способностями психического воздействия, передал ему бремя заботы о человечестве («Роботы и Империя»). В одном из диалогов Жискар говорит: «До этого дня собирался действовать по Нулевому Закону, чтобы спасти мир и человечество, но, наверное, не смогу. В этом случае ты должен быть в состоянии сделать работу. Я постепенно готовлю тебя, так что в нужный момент я передам тебе последние инструкции, и все встанет на место».
А в конце «Прелюдии к Основанию» Демерзел говорит Селдону: «Робот, который провозгласил Нулевой Закон, умер – стал бездействующим – потому, что был втянут в действия, которые, как он предполагал, спасут человечество... Однако, все завершилось иначе... Он потерял уверенность в своей правоте. Перед уходом он передал заботу о Галактике – мне! С тех пор я делаю, что могу. Как можно реже вмешиваюсь, предоставляю людям самим решать: что для них зло, а что – добро! Они могут рисковать, я – нет!»
Для решения «сомнения Жискара» Дениэлу был нужен человек, который доведет идею с психоисторией до ума, чтобы определять приоритеты человечества в ходе его истории. Это введет в силу Нулевой закон и позволит ему – роботу – в полной мере использовать Нулевой закон без сомнений для того, чтоб помочь человечеству выжить.
Это было концептуально важно в книгах Азимова: состояние неоднозначного выбора в действиях (человеческое сомнение) для роботов было смертельно опасно, так как позитронный мозг «замерзал» в тяжелый ситуациях выбора. Робот или «зависал», или умирал, то есть безвозвратно деактивировался с разрушением позитронного мозга, если в рамках законов робототехники не было однозначного решения или его действия приводили к их нарушению. Искусные робототехники во вселенной Азимова могли «выключить» или убить робота просто противоречивыми командами и диалогами.