Борис Марцинкевич: Как либеральная идеология аукнулась высокими ценами на газ для Европы

Информационное лето 2021 года пестрит новостями о том, как лихо скачут цены на европейском газовом рынке, как этот рынок одолевает один ценовой рекорд за другим и прогнозами о том, каковы перспективы ЕС в теперь уже недалеком отопительном сезоне 2021/2022 года.

 

Но сообщения о том, как выглядит ситуация с ценами в изложении специализированных новостных агентств не выглядят как «Цена газа в Евросоюзе выросла до ХХХ долларов за 1000 кубометров», тексты куда как длиннее. Если не касаться конкретных цифр и дат, то обычно новости от таких агентств выглядят приблизительно так: «Спотовые цены на газ на ведущем хабе TTF составили ХХХ за единицу объема; форвардные цены поднялись до ZZZ за единицу объема; стоимость дальних фьючерсов тоже остается высокой». Присмотритесь – речь идет о разных ценах на один и тот же товар.

Газовый рынок Европы один, но цены на нем – разные

Еще занимательнее выглядит картинка, если принять во внимание сообщения Газпром Экспорта, который где-то раз в квартал дает прогнозы о собственной коммерческой деятельности.

В январе Газпром Экспорт прогнозировал среднюю цену на поставляемый в Европу газ в 170 долларов за тысячу кубометров, в марте – в 190 долларов, в мае – в 210 долларов, в июле – в 269,6 долларов. Постоянный рост виден невооруженным глазом, но по сравнению со спотовыми, форвардными и фьючерсными ценами прогнозы средних цен от Газпром Экспорта ниже в два раза. Невольно возникает недоумение – это что же, Газпром наш российский газ продает по цене в два раза ниже рыночной?! Ну, а дальше – тексты о всевозможных нетрадиционных половых ориентациях всех руководителей российской газовой отрасли и прочие веселенькие эмоции.

Есть и некий «среднестатистический» ответ на такие всплески: успокойтесь, Газпром Экспорт сообщает только о ценах долгосрочных контрактах, это другое. «Это другое» – аргумент весомый, но картину он совершенно не проясняет, тут же появляется целая гроздь новых вопросов. «Если на споте цена в два раза выше – зачем Газпром Экспорту эти долгосрочные контракты? Если Газпром Экспорт говорит о долгосрочных контрактах, то что же это за контракты такие, если за минувшие восемь месяцев цена в них выросла на 60%? Разве бывают долгосрочные контракты, в которых цена на товар пересматривается каждые 2-3 месяца?»

Невольно закрадывается подозрение, что речь вообще идет о каких двух «разных» газах: Газпром поставляет в Европу некий «долгосрочный» газ, а какие-то другие, таинственные поставщики пригоняют газ «спотовый» и даже нельзя исключать того, что в «спотовом» в несколько раз больше тех самых «молекул свободы» – потому он и стоит дороже.

Неверно и то, и другое, и даже третий вариант: спотовый рынок газа придумали евробюрократы, чтобы Газпрому навредить – тоже не точен. Точные ответы на эти вопросы нужны и важны – без понимания того, в связи с чем на европейском газовом рынке появились спотовые сделки, не удастся полностью понять тактику Еврокомиссии, которая привела к нынешней ситуации.

Для того, чтобы действительно разъяснить, что такое спотовый европейский рынок газа, можно использовать два варианта. Первый прост и незатейлив – открыть Википедию и стащить цитату: «Спотовая торговля – условия расчетов, при которых оплата по сделке производится немедленно». Коротко, веско и явно показывает, насколько цитирующий крут и образован. Вот только ничего не разъясняет, поскольку не отвечает на конкретные вопросы: что такое спотовая торговля природным газом, зачем она понадобилась рынку и почему в последние годы она имеет все большую значимость, почему спотовые цены так разительно отличаются от долгосрочных и почему Газпром до сих пор не перешел на исключительно спотовую торговлю, а упорно продолжает цепляться за какие-то «длинные» контракты. Для того, чтобы действительно ответить на все эти вопросы, придется немного подробнее разобраться с тем, как именно происходит торговля газом в европейских странах, какие у этой торговли есть особенности, отличающие ее от торговли любыми другими видами товаров.

Подземные хранилища газа – неотъемлемая составляющая газового рынка Европы

Помочь в понимании специфики европейского газового рынка может обычный житейский здравый смысл – достаточно вспомнить очевидные факты и использовать логику. Первое соображение вполне очевидно: природный газ в 80 случаев из ста – энергетический ресурс, который используются для производства электрической и тепловой энергии.

Теперь задумаемся, как мы с вами, физические лица и всевозможные производственные предприятия, магазины, офисы, больницы, школы, потребляем электроэнергию. Тоже ответить несложно – крайне неравномерно. Ночью мы спим, и электроэнергия требуется только для предприятий непрерывного цикла производства, для всевозможных дежурных служб и для критической инфраструктуры населенных пунктов: для работы насосов водопроводов и канализации, для насосов теплового обеспечения и тому подобного. При уличной температуре +22 нам уже не нужны горячие батареи и еще не нужны кондиционеры, в выходные дни спрос на электроэнергию намного ниже, чем в рабочие, при -30 тепла требуется больше, чем при -5, и так далее. Если настолько неравномерен спрос на электро- и теплоэнергию – значит, точно также колеблется и спрос на природный газ.

Пока ничего сложного, обычной логики здорового человека вполне достаточно, не так ли? Технически создать возможности обеспечить в течение 365 дней в году вот такой «рваный» режим использования газа его конечными пользователями непосредственно из магистральных газопроводов (МГП) возможно, но экономически это было бы слишком дорого. В любой стране газификация невозможна без незаметных «королей газового рынка» – подземных хранилищ газа (далее – ПХГ).

В ПХГ сначала накапливают необходимое количество газа, а потом при помощи компрессоров разной мощности поставляют конечным потребителям в том режиме, который тот или иной потребитель задает. В тех случаях, когда погода не выдает на-горА аномальные температурные рекорды, с середины апреля до середины октября поступление газа в ПХГ превышают объемы его изъятия – так идет накопление объема, необходимого для прохождения отопительного сезона.

Требования к обустройству хранилищ предъявляются достаточно жесткие – они должны быть способны не только принять газ и не допустить утечек и ухудшения его качества, но еще и уметь выдавать газ в распределительные сети с разной мощностью. Выдавать без спешки и суеты летней ночью выходного дня, выдавать с максимальным напором во время внезапных морозов посреди рабочей недели – так, как это удобно нам с вами, конечным потребителям.

Не менее важны ПХГ и для поставщиков газа – только возможность закачивать большие его объемы обеспечивают максимальную производительность магистральных газопроводов (МГП). Согласитесь, было бы странно, если бы режим работы Северного или Турецкого потока задавал уровень спроса в квартирах горожан или тем, как выглядит режим работы сетей магазинов. Готовят в Европе домашние хозяйки праздничные застолья к католическому Рождеству – и в связи с этим в Уренгое компрессорные станции работают на 100% мощности, а утром 1 января газовые магистрали работать перестают – это не на нашей с вами планете.

По некоторым оценкам, затраты на создание резервных добывающих и транспортных мощностей, задействованных только в пиковые сезоны потребления, были бы выше в 5-7 раз, чем обустройство ПХГ. Так что эти таинственные подземные сооружения одинаково необходимы и тем европейским компаниям, которые обеспечивают поступление газа по МГП, и тем компаниям, которые обеспечивают конечных потребителей по трубам распределительных сетей.

До введения требований Третьего энергопакета владельцами МГП, ПХГ и распределительных сетей чаще всего были одни и те же компании, что тоже понятно: компания нашла газовое месторождение, договорилась с некоторым числом «якорных» потребителей, спроектировала и проложила МГП, разработала проект и обустроила ПХГ, после чего занялась поиском новых потребителей, под спрос которых постепенно развивает распределительные сети. Третий энергопакет (далее – ТЭП) затребовал проведения пресловутого разделения, анбандлинга, и в этом случае, и теперь МГП и ПХГ принадлежат одним компаниям, а распределительные сети – другим. При этом ТЭП требует еще и свободного доступа «независимых поставщиков» ко всей газовой инфраструктуре: если некая компания заявила, что желает стать участником газового рынка, прошла соответствующую регистрацию в государственных органах, отвечающих за регулирование газовых сетей, и у нее автоматически появляется право бронирования транзитных мощностей МГП, право аренды части активных объемов хранения ПХГ, право бронирования мощностей распределительных сетей.

Логика подсказывает, что это откровенная глупость – эти требования неизбежно приводят к появлению многочисленных посредников, и, в результате, к росту цен для конечных потребителей. Но есть логика европейских бюрократов, которая правит бал в данном случае. Выглядит цепочка их рассуждений следующим образом: пока МГП, ПХГ и распределительные сети принадлежали только крупным газовым компаниям, контролирующим значительные сегменты рынка, эти компании искусственно задирали ввысь все цены, чтобы нажиться, чтобы продемонстрировать свою монопольную мощь. А вот искусственное «вталкивание» на рынок новых его участников тут же собьет цены – новые участники ведь будут конкурировать друг с другом, и в результате невидимая рука рынка мгновенно даст незримые блага конечным пользователям. Блистательная теория, ничего не скажешь! Вот только ни в одной стране ЕС после проведения вот такого анбандлинга магистральных и распределительных сетей снижения цен не зафиксировано – из года в год лезут вверх. Вот только и в этом случае действует логика поклонников либеральной идеологии: если факты противоречат теории – горе фактам.

ПХГ базисные и маневренные

Впрочем, вернемся к тому, что из себя представляют ПХГ, режим работы которых имеет весьма существенное влияние на уровень цен газа для конечных потребителей. Если кто-то представляет, что газовое хранилище – это некая подземная пещера, в которую газ под давлением закачивают и при помощи обратного давления легко его выкачивают, то это большая ошибка, не делает нам природа таких роскошных подарков.

Но наша с вами любимая планета все-таки заботится о нас – если приложить знания, умения и много труда, то нам есть, где оборудовать подземные хранилища газа (ПХГ). Пористые пласты песчаника в земных недрах, герметично закупоренные сверхкуполом из слоя глины – вот наиболее распространенный тип природных ПХГ. Песчаник требуется весьма специфический – он должен быть достаточно рыхлым, чтобы принимать в свои слои газ, закачиваемый под давлением, и чтобы отдавать его при подаче обратного давления. «Рыхлый» – это песчаник, который в изначальных условиях пропитан водой, эдакая смесь песка и воды.

Газ подается под давлением и вытесняет из пространства между песчинками воду, замещая ее, выталкивая в нижние слои. Как только давление снижается – вода начинает путь снизу-вверх, вытесняя газ, поэтому какое-то количество газа в ПХГ есть всегда, этот «мертвый» объем необходим для того, чтобы удерживать воду в нижней части слоя песчаника.

Расходы на буферный газ – неотъемлемая часть инвестиций в обустройство ПХГ, так как постоянно приходится оплачивать работу компрессоров, которые обеспечивают внутри хранилища давление, которое не позволяет воде подняться снизу-вверх. Тот объем газа, который можно закачать дополнительно, а потом забрать, так и называется – активный объем газа, он-то сначала и принимается из магистральных газопроводов, а потом подается в распределительные сети.

Общий объем ПХГ всегда меньше его активного объема, весьма часто при описании того или иного ПХГ в графе «объем» стоят два числа – общий объем ПХГ и его же активный объем.

 

Разумеется, газ нельзя закачать в весь объем ПХГ через одну трубу, через одну скважину – слой нужного песчаника где-то толще, где-то тоньше, поэтому любое ПХГ на входе «украшено» целыми гроздьями-россыпями скважин, целыми комплектами компрессорных станций, и не только ими. Вообще, создание ПХГ – отдельная наука, большая и интересная.

Газ, поступающий из МГП, нужно предварительно очистить от механических примесей – проходя порой тысячи километров, он их хоть немного, но набирает. Газ, поступающий по МГП, нужно учесть, чтобы знать, как рассчитываться с поставщиком. Газ, который извлекается из ПХГ перед подачей в распределительные сети нужно предварительно подготовить, чтобы он соответствовал определенным техническим требованиям. Природный газ по своей природе весьма гироскопичен – он с большим удовольствием набирает в себя водяные пары, которые в ПХГ присутствуют всегда, потому перед подачей в распределительные сети его приходится дополнительно осушать. Газ, который извлекается из ПХГ при помощи обратного давления, прихватывает с собой песчинки – значит, перед подачей в распределительные сети его приходится очищать от них.

Одним словом, обустройство ПХГ требует большого труда, работы целых проектных институтов и, разумеется, весьма серьезных инвестиций.

Так что удивляться тому, что европейские компании-импортеры платят своим поставщикам одну цену, а конечные потребители получают газ от импортеров совсем по другим ценам, не приходится. ПХГ описанного типа – базисные, с годовым сезонным циклом. Газ закачивается в них, как уже было сказано, с апреля по октябрь, а отбирается с ноября по март – разумеется, в случае отсутствия погодных аномалий. Базисные хранилища имеют большие объемы – от сотен миллионов до нескольких миллиардов кубометров, и постоянную производительность.

Как и месторождения газа, ПХГ распределены крайне неравномерно: природе как-то все равно, что вот тут расположен город-миллионник с десятками заводов, потребляющими газ – не редки случаи, когда крупные потребители находятся в сотнях километров от ПХГ, которые обеспечивают их газом.

Поиск мест для оборудования ПХГ – отдельная наука, отдельное направление в геологии. Однако есть и такие ПХГ, месторасположение которых искать не требовалось – все было разведано ранее. Речь идет о выработанных газовых и газоконденсатных месторождениях.

Их геология уже хорошо изучена, вся инфраструктура уже на месте – трубопроводы подведены, скважины пробурены, остается поставить компрессорные станции и приступать к работе. И даже если газ из них не выкачан «досуха», это только на пользу – меньше будет объем необходимого буферного газа.

По данным US Geological Service, в 2016 году затраты на строительство таких объектов в США составляли от 190 до 370 долларов на тысячу кубометров активного объема, расходы в Европе достигали 500-600 долларов. Но, в любом случае, это на 15-20% дешевле, чем обустройство ПХГ в водоносных слоях. Именно таким методом было создано самое большое в мире ПХГ – Северо-Ставропольское с активным объемом в 43 млрд кубометров. Цифра совершенно фантастическая, такого объема газа хватает, чтобы полностью покрыть годовое потребление всей Франции или Голландии. Но это, безусловно, уникальный, неповторимый объект, обычные ПХГ в разы скромнее. Второе в России по активному объему ПХГ – Касимовское с его 9 млрд кубометров, при помощи которого снабжается газом Москва. Из 25 ПХГ России 8 обустроены в водоносных пластах, 17 – в выработанных месторождениях, на территории Украины – два «водоносных» ПХГ и 10 ПХГ в бывших месторождениях.

Есть еще и третий тип ПХГ – они после обустройства действительно становятся подземными пещерами или, как их называют специалисты газовой отрасли, кавернами. Это – соляные пещеры, которые рукотворно создаются в подземных месторождениях каменной соли в тех случаях, когда соль находится на подходящей глубине. Технология их создания проста по описанию, но весьма трудоемка по исполнению, да и времени требует немало.

Бурим скважину, под давлением подаем пресную воду, ждем, пока она растворит какое-то количество соли. Через вторую скважину при помощи обратного давления выкачиваем раствор, через первую снова закачиваем пресную (или хотя бы малосоленую) воду, ждем, пока вода растворит соль… Трудоемко, вызывает проблемы с утилизацией этого искусственного «рапса», но оно того стоит.

Во-первых, никаких проблем при хранении – свойства каменной соли таковы, что из-за ее пластичности она сама изолирует, затягивает любые трещины. Во-вторых – никакой сети скважин для закачки и забора газа при хранении, скорость выкачивания газа в распределительные сети может быть просто огромной. Меньше проблем с влажностью газа, с его очисткой от механических примесей – одним словом, «соляные» ПХГ при их эксплуатации с лихвой окупают инвестиции, которые требуются при их обустройстве. А требуется денег действительно немало – до 1 000 долларов на тысячу кубометров активного газа, зато объем буферного газа необходим почти в два раза меньше, чем в базисных ПХГ. С учетом того, что отбор газа из таких ПХГ может быть в разы более интенсивным, чем в базисных, их называют «пиковыми» или «маневренными». Если говорить о мировой статистике, то на пиковые ПХГ приходится около 10% общего объема всех ПХГ, больше всего пиковых ПХГ сумели создать в США – там их 30 штук с возможностью хранения до 8 млрд кубометров. И это не потому, что США – мировой лидер демократического миры и вообще град на холме, это геология северо-американского материка удачной оказалась, не более того.

Геология и законы рынка vs либеральная идеология Третьего энергопакета

Как видите, размещение как базисных, так и маневренных ПХГ не желает подчиняться постулатам либеральной экономики, Третьему энергопакету, голосованию в Европарламенте, Конгрессе США и в Государственной Думе, матушка-природа отказывается учитывать даже то, где мы с вами государственные границы начертили. Газовый рынок не желает подчиняться либеральной идеологии: месторождения газа норовят залегать там, где никто не желает соблюдать права трансгендеров и венчать в храмах представителей сексуальных меньшинств, ПХГ не подчиняются Газовой директиве.

До того момента, пока не был изобретен Третий энергопакет (далее – ТЭП), в мире было всего две модели газового рынка. Одна – та, которая досталась нам с времен плановой экономики: мы продолжаем пользоваться ЕСГ (Единой системой газоснабжения) СССР, постсоветские страны все так же связаны между собой стальными нитками магистральных газопроводов. Не было случайным, хаотично-рыночным строительство крупных потребителей тепловой и электрической энергии, химических предприятий, и в результате и в наше время цены на природный газ в России спокойно регулируются правительством. Вторая модель – европейская, где «газовые триады» (МГП, ПХГ и распределительные сети) создавались и управлялись крупными вертикально интегрированными компаниями. Идеологический подход прямо противоположный – здесь распределительные сети подстраивались под конечных потребителей, но организационно формирование отличалось не принципиально: в социалистических странах планированием и строительством занимались государственные компании, в Европе – крупные частные и частно-государственные. «Вот мое ПХГ, вот мои месторождения и договоры с поставщиками за пределами ЕС, вот такую территорию я могу закрыть распределительными сетями, на ней и буду искать себе конечных потребителей».

И, разумеется, горячечный бред о том, что вот эти крупные вертикально-интегрированные компании занимались тем, что старательно повышали, наращивали цены для конечных потребителей, ничего общего с действительностью не имели и не имеют. Чем выше цены – тем меньше потребителей, тем выше риск того, что уже наработанные потребители будут отказываться от использования природного газа. Логика предельно проста: потребитель пересчитает, в какие деньги ему обходится киловатт*час электроэнергии и гигакалория тепла при сжигании в топках ТЭЦ газа, угля и мазута – и сделает экономически обоснованный выбор.

Наличие конкуренции между энергоносителями и желание наращивать прибыль были и остаются причинами того, что европейские вертикально-интегрированные газовые компании заинтересованы не в росте цен на свой товар, а в наращивании количества стабильных потребителей, увеличение объемов сбыта. И для этих мэйджеров европейского газового рынка прибыль не была результатом спекуляций – ведь для увеличения количества потребителей, для увеличения объемов продаж им приходилось вкладываться в развитие распределительных сетей. Если бы деятелям из Европейской Комиссии (ЕК) действительно требовалась унификация энергетического рынка (ТЭП содержит регламенты не только для рынка газа, но и для рынка электроэнергии), логически обоснованный алгоритм действий должен был быть совершенно другим, причем по очень простой причине. Очевидно, что регулировать небольшое количество вертикально-интегрированных газовых компаний значительно проще, чем делать то же самое с сотнями мелких компаний, которые за годы, минувшие со времен принятия ТЭП успели вклиниться между компаниями-поставщиками и конечными потребителями.

Причины внедрения ТЭП – не забота о конечном потребителе, не об энергетической обеспеченности и безопасности стран Евросоюза, а упорство попыток следования либеральному доктринерству и желанию как можно агрессивнее ответить на отказ России от ее участия в Энергетической Хартии Европы и договора к ней. Экономика – базис, политика – надстройка, а мы с вами уже второй десяток лет наблюдаем, как политическое доктринерство в Европе пытаются поставить выше экономики, выше здравого смысла.

Газовая «паутина» Европы

Этот, достаточно подробный, рассказ о типах ПХГ и об их значении для формирования газового рынка Европы, приведен с совершенно определенной целью: именно ПХГ являются «родиной» спотовых цен газового рынка Европы. Большая часть инфраструктуры ПХГ в мире была создана в 60-90-е годы прошлого века. С 2000 по 2010 год совокупный активный объем мировых ПХГ увеличился лишь на 10%, причем строительство новых объектов затормозилось по всему миру. Итоги очередной десятилетки еще не подведены, но уже можно точно сказать, что тенденция к снижению темпов ввода в строй новых ПХГ продолжилась – геология планеты не может обеспечить бесконечный количество мест, пригодных для их обустройства. Напомню, что в Европе очень немного государств, на территории которых имеются крупные газовые месторождения – Голландия, Великобритания, Дания и Норвегия. Ограниченное количество крупных месторождений, ограниченное количество мест, где можно обустроить ПХГ, и при этом – огромное количество потребителей. Следствие вполне очевидно – плотность газораспределительных сетей (протяженность трубопроводов на квадратный километр территории) в «старой» части ЕС кратно выше, чем тот же показатель в России и в Восточной Европе.

 

Еще раз напомню, что вот этой «газовой паутиной» Европа во многом обязана гронингенской модели долгосрочных экспортных газовых контрактов, а Еврокомиссия образца 2009 года с ее ТЭП пришла уже, что называется, на готовое. Пришла для того, чтобы попытаться заменить десятилетиями сложившуюся систему, многократно доказывавшую свою экономическую целесообразность, умозрительными, оторванными от жизни правилами. Заставить вертикально-интегрированные компании раздробить созданную ими газовую систему Европы: собственниками распределительных сетей не должны быть компании, владеющие МГП и ПХГ; компании, владеющие МГП и ПХГ, не должны быть единоличными их пользователями; долгосрочные контракты на использование МГП необходимо заменить договорами с компаниями-операторами МГП в отдельных торговых зонах.

Вершина этого доктринерства – попытка заставить европейские компании отказаться еще и от долгосрочных договоров поставки газа, превратив спотовые цены и спотовую торговлю в главенствующий фактор и единственный способ ведения торговых операций на европейском газовом рынке. При этом спотовые операции, спотовый рынок – не «придумка» Еврокомиссии, то и другое возникло без участия брюссельских бюрократов-мечтателей, просто спотовый рынок никогда не имел превалирующего значения. Вот о том, зачем Еврокомиссии потребовался этот «инструмент», для чего они решили превратить его в некий «абсолют» и почему результат, который мы видим летом 2021 года на газовом рынке был неизбежен – в завершающей статье этого цикла.

Борис Марцинкевич