На­пе­ре­кор за­бве­нию. Тра­ге­дия Ба­бье­го Яра в филь­ме Сер­гея Лоз­ни­цы

11 июля 2021

• Дмит­рий Вол­чек

---

1941 год: в ок­ку­пи­ро­ван­ной Укра­ине сры­ва­ют порт­ре­ты Ста­ли­на. Кадр из филь­ма "Бабий Яр. Кон­текст"

Со­вет­ская Укра­и­на, лето-​осень 1941 года. По­спеш­но го­то­вит­ся обо­ро­на, но вот уже армия от­сту­па­ет, тя­нут­ся ко­лон­ны плен­ных крас­но­ар­мей­цев, на бе­ре­гу Дне­пра бро­ше­ны гру­зо­ви­ки, немец­кие вой­ска уни­что­жа­ют дома из ог­не­ме­тов, а где-​то за­хват­чи­ков встре­ча­ют цве­та­ми и празд­нич­ны­ми ше­стви­я­ми. Сры­ва­ют порт­ре­ты Ста­ли­на, по­яв­ля­ют­ся флаж­ки со сва­сти­ка­ми и пла­ка­ты "Гит­лер – осво­бо­ди­тель".

Львов: трупы каз­нен­ных в тюрь­ме НКВД перед от­ступ­ле­ни­ем со­вет­ских войск и ев­рей­ский по­гром. Киев: ки­но­ка­ме­ра слу­чай­но фик­си­ру­ет пер­вые взры­вы на Кре­ща­ти­ке, и вот уже центр го­ро­да лежит в ру­и­нах. От­ве­том на ор­га­ни­зо­ван­ное НКВД и со­вет­ски­ми са­пе­ра­ми ми­ни­ро­ва­ние го­ро­да стало стре­ми­тель­ное уни­что­же­ние ев­рей­ско­го на­се­ле­ния Киева. Де­сят­ки тысяч людей были убиты за два дня.

По­стер филь­ма "Бабий Яр. Кон­текст"

В филь­ме Сер­гея Лоз­ни­цы "Бабий Яр. Кон­текст" со­бра­ны до­ку­мен­таль­ные сви­де­тель­ства со­бы­тий, ко­то­рые при­ве­ли к тра­ге­дии сен­тяб­ря 1941 года. В рос­сий­ских и немец­ких ар­хи­вах хра­нят­ся фото- и ви­део­ма­те­ри­а­лы пер­вых ме­ся­цев войны, как из­вест­ные, так и неизу­чен­ные, ра­бо­ты про­фес­си­о­наль­ных опе­ра­то­ров и лю­би­тель­ские кадры. Фильм, сня­тый при под­держ­ке Ме­мо­ри­аль­но­го цен­тра Хо­ло­ко­ста "Бабий Яр", про­дол­жа­ет цикл до­ку­мен­таль­ных кар­тин Сер­гея Лоз­ни­цы, по­свя­щен­ных со­вет­ской ис­то­рии: "Со­бы­тие" (Ле­нин­град в дни путча 1991 года), "Про­цесс" (суд по делу Пром­пар­тии), "Го­су­дар­ствен­ные по­хо­ро­ны" (все­на­род­ное опла­ки­ва­ние Ста­ли­на).

Чув­стви­тель­ные ки­но­зри­те­ли, ко­то­рые стре­мят­ся огра­дить себя от дис­ком­форт­ных пе­ре­жи­ва­ний, вряд ли смо­гут про­ве­сти два часа в ки­но­за­ле, где по­ка­зы­ва­ют этот фильм, по­свя­щен­ный неопи­су­е­мым зло­де­я­ни­ям и об­сто­я­тель­ствам, пре­вра­тив­шим людей в чу­до­вищ. Нет ни­ка­ких ком­мен­та­ри­ев, толь­ко кадры ки­но­хро­ни­ки и фо­то­гра­фии. За 1941 годом сле­ду­ет 1943-й, немцы по­ки­да­ют Киев, со стен сры­ва­ют пла­ка­ты "Гит­лер – осво­бо­ди­тель", для ино­стран­ных кор­ре­спон­ден­тов про­во­дят экс­кур­сию по ме­стам мас­со­вых рас­стре­лов, и го­то­вит­ся воз­мез­дие. На Ки­ев­ском про­цес­се зву­чат ду­ше­раз­ди­ра­ю­щие по­ка­за­ния об убий­ствах ев­ре­ев, в том числе сви­де­тель­ство ак­три­сы Дины Про­ни­че­вой, а затем на глав­ной пло­ща­ди го­ро­да про­во­дят пуб­лич­ную казнь под­су­ди­мых. Мно­гим ор­га­ни­за­то­рам рас­стре­лов уда­ет­ся уйти от от­вет­ствен­но­сти, но и со­вет­ская власть не стре­мит­ся их разыс­ки­вать и на­ка­зы­вать. Ан­ти­се­ми­тизм ста­но­вит­ся го­су­дар­ствен­ной по­ли­ти­кой, ре­ше­ние о со­зда­нии па­мят­ни­ка жерт­вам мас­со­вых убийств от­ме­ня­ют, и в овраг на­чи­на­ют сбра­сы­вать от­хо­ды кир­пич­ных за­во­дов. Пуль­па, за­пол­нив­шая Бабий Яр, ста­нет при­чи­ной еще одной тра­ге­дии, про­ры­ва дамбы и ги­бе­ли сотен людей в 1961 году.

Пре­мье­ра филь­ма про­шла 11 июля на Канн­ском ки­но­фе­сти­ва­ле. В ин­тер­вью Радио Сво­бо­да Сер­гей Лоз­ни­ца го­во­рит, что "Бабий Яр. Кон­текст" – фильм о бес­па­мят­стве, за­бве­нии и про­шлом, ко­то­рое может стать на­сто­я­щим:

– Я давно го­то­вил­ся к филь­му "Бабий Яр", я в этом ма­те­ри­а­ле уже 8 лет. В по­след­ние годы в Киеве начал ак­тив­но ра­бо­тать Ме­мо­ри­аль­ный центр Хо­ло­ко­ста "Бабий Яр" и его ху­до­же­ствен­ный ру­ко­во­ди­тель Илья Хр­жа­нов­ский пред­ло­жи­ли мне участ­во­вать в ра­бо­те. Мне уда­лось найти в ар­хи­вах ма­те­ри­а­лы, ко­то­рые ка­са­ют­ся этой темы: не все есть в филь­ме, и я их ис­поль­зую в бу­ду­щем. Мне уда­лось по­ка­зать в кар­тине неко­то­рые эпи­зо­ды нашей уже дав­ней – три по­ко­ле­ния про­шло – ис­то­рии, ко­то­рая ока­за­лась со­всем недав­ней и даже на­сущ­ной.

– Вы пла­ни­ро­ва­ли снять иг­ро­вой фильм "Бабий Яр", сце­на­рий уже готов. "Бабий Яр. Кон­текст" – это за­ме­ни­тель филь­ма или про­лог к нему?

– Эти две кар­ти­ны будут до­пол­нять друг друга. Сце­на­рий иг­ро­во­го филь­ма на­пи­сан по вос­по­ми­на­ни­ям. В до­ку­мен­таль­ном филь­ме со­бра­но то, что воз­мож­но было снять в ту пору. Может быть, что-​то еще сняли, но это не со­хра­ни­лось или хра­нит­ся в ар­хи­вах, к ко­то­рым у нас нет воз­мож­но­сти до­сту­чать­ся. Иг­ро­вой фильм будет по­ка­зы­вать дру­гую сто­ро­ну – ме­ха­низ­мы, как это все вы­стра­и­ва­ет­ся, по­че­му люди по­па­да­ют в си­ту­а­цию, из ко­то­рой ни­ка­ко­го вы­хо­да нет. Важно по­ни­мать, что и как про­ис­хо­ди­ло, важно по­ни­мать это имен­но сей­час, по­то­му что ка­жет­ся, что ис­то­рия свер­ши­лась и где-​то там оста­лась. Нет, ни­чуть. Су­ще­ству­ет про­ти­во­дей­ствие со­зда­нию ме­мо­ри­а­ла "Бабий Яр". За 50 со­вет­ских и 30 пост­со­вет­ских лет не было со­зда­но ме­мо­ри­а­ла. Три по­ко­ле­ния про­шло, а эта тра­ге­дия до сих пор бо­лез­нен­на и не вы­ска­за­на пол­но­стью. До сих пор нет по этому по­во­ду еди­но­го взгля­да, кон­сен­су­са, нет ре­флек­сии, и это очень опас­но.

– Я смот­рел ваш фильм и думал, что че­ло­ве­че­ство за 80 лет не так уж да­ле­ко ушло от 1941 года. На нашей с вами па­мя­ти про­изо­шли по­доб­ные со­бы­тия в Ру­ан­де, в Среб­ре­ни­це, в Чечне...

– И сей­час про­ис­хо­дят в Бе­ла­ру­си. Какие-​то груп­пы в мас­ках вы­ска­ки­ва­ют из ав­то­бу­сов, кого-​то хва­та­ют. Это же про­лог, это пер­вые шаги, а даль­ше что будет? Пол­ная без­на­ка­зан­ность вле­чет сле­ду­ю­щие шаги, это так не оста­нав­ли­ва­ет­ся. Очень важно по­ни­мать ме­ха­низ­мы. В то время эти ме­ха­низ­мы себя про­яви­ли в пол­ной мере. Сей­час, с ди­стан­ции, мы можем про­ана­ли­зи­ро­вать, что про­ис­хо­ди­ло тогда, уви­деть, как одно со­бы­тие сцеп­ля­ет­ся с дру­гим, как рез­кие невер­ные шаги ведут в аб­со­лют­ную про­пасть. Я по­се­тил много ме­мо­ри­а­лов, где рас­ска­зы­ва­ют, что про­ис­хо­ди­ло в том или ином быв­шем конц­ла­ге­ре, но никто не го­во­рит, что нам де­лать в такой си­ту­а­ции, если это вдруг вер­нет­ся? Что де­лать че­ло­ве­ку, когда лин­чу­ют на его гла­зах? Как оста­но­вить по­гром, как себя вести? Как вести себя в таких си­ту­а­ци­ях, от ко­то­рых никто не за­стра­хо­ван? Когда идет война, на­столь­ко тон­ким ста­но­вит­ся этот куль­тур­ный слой, ко­то­рый обе­ре­га­ет нас от вар­вар­ства и ди­ко­сти. Важно ска­зать прав­ду до конца, важно об этом ду­мать, по­ни­мать при­чи­ны.

Вещи уби­тых в Ба­бьем Яре, сни­мок Йо­хан­не­са Хеле, 1941

– Еще один вывод, ко­то­рый может сде­лать зри­тель ва­ше­го филь­ма, – ми­зан­тро­пи­че­ский. Если го­во­рить сло­ва­ми Ар­ту­ра Кес­тле­ра, что че­ло­век – это ошиб­ка эво­лю­ции. Вам близ­ка такая точка зре­ния?

– Нет, не близ­ка. Если бы я так думал, я бы этот фильм не делал. Ошиб­ка эво­лю­ции, тут уже ни­че­го не по­де­ла­ешь. А я все-​таки на­де­юсь, что можно до­сту­чать­ся. Я раз­де­ляю взгляд Хич­ко­ка на любой кри­ми­нал – это опре­де­лен­ное со­сто­я­ние. Он его опре­де­лил в филь­ме, ко­то­рый так и на­зы­ва­ет­ся – Psycho. Это со­сто­я­ние, когда че­ло­век со­вер­ша­ет ужас­ные вещи: он впа­да­ет в это со­сто­я­ние и потом из этого со­сто­я­ния вы­хо­дит, он уже не тот, ко­то­рый со­вер­шал эти кош­мар­ные вещи. Это такая стран­ность че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ство­ва­ния. Так что все-​таки есть воз­мож­но­сти удер­жать людей. Преж­де всего, это об­ра­зо­ва­ние, вос­пи­та­ние. Я не думаю, что в Ев­ро­пе можно такое легко раз­вер­нуть. Там, где су­ще­ству­ет об­ще­ствен­ная жизнь, есть со­ци­ум, все это сде­лать го­раз­до слож­нее, а может быть, – я очень в это верю – невоз­мож­но, если люди в боль­шин­стве своем до­стиг­ли опре­де­лен­но­го со­зна­ния и по­ни­ма­ют, как ими ма­ни­пу­ли­ру­ют. По соб­ствен­ной ини­ци­а­ти­ве и по соб­ствен­ной воле они бы ни­ко­гда не пошли на такое. Это не сни­ма­ет от­вет­ствен­ность с че­ло­ве­ка, че­ло­век дол­жен раз­ви­вать­ся до такой сте­пе­ни, чтобы не стать таким ни­ко­гда.

– Гер­ма­ния и была такой ци­ви­ли­зо­ван­ной стра­ной с об­ще­ствен­ной жиз­нью.

– Когда Карла Гу­ста­ва Юнга спро­си­ли, что де­лать с нем­ца­ми, он ска­зал, что боль­шую часть нации нужно ле­чить. Бы­ва­ют впа­де­ния в такое со­сто­я­ние. Но Гер­ма­ния вышла из этого со­сто­я­ния, это было по­мут­не­ние. А все, что на­зы­ва­лось Со­вет­ским Со­ю­зом, впав в это жут­кое со­сто­я­ние еще в Граж­дан­скую, не вышло из него. Люди от­ту­да вы­би­ра­ют­ся с огром­ным тру­дом. Даже не было ана­ли­за, как это про­изо­шло. Есть ис­то­ри­ки, ко­то­рые за­ме­ча­тель­но об этом го­во­рят, но боль­шин­ству на­се­ле­ния Со­вет­ско­го Союза это и не нужно, и этого не хочет вер­хуш­ка. Зачем от­кры­вать ар­хи­вы, их лучше за­пе­ча­тать до 2048-го, а же­ла­тель­но до 3000-го. И вот это на самом деле страш­но. И со­вре­мен­ные со­бы­тия один в один по­вто­ря­ют эту ис­то­рию. Все воз­вра­ща­ет­ся, по­то­му что ни­ка­ко­го урока не было из­вле­че­но.

Сер­гей Лоз­ни­ца

– Вы в филь­ме ни­че­го не ком­мен­ти­ру­е­те, не пред­ла­га­е­те ни­ка­ких по­ли­ти­че­ских или ис­то­риософ­ских ин­тер­пре­та­ций, но по­ли­ти­зи­ро­ван­ные зри­те­ли на­вер­ня­ка най­дут в кад­рах хро­ни­ки под­твер­жде­ния своим идеям. Кто-​то ска­жет: по­смот­ри­те, вот ре­жи­мы Гит­ле­ра и Ста­ли­на оди­на­ко­вые. Кто-​то ска­жет: а вот бан­де­ров­цы во всем ви­но­ва­ты. Вы под­дер­жи­те кого-​то в этих спо­рах?

– Я в филь­ме ни­че­го не ком­мен­ти­рую на­ме­рен­но – это метод. Важно дать воз­мож­ность зри­те­лю са­мо­му по­пасть в это время, по­чув­ство­вать его кожей, по­ста­рать­ся уви­деть, что про­ис­хо­дит. У меня такая при­вив­ка от со­вет­ско­го про­па­ган­дист­ско­го кино, и я вся­че­ски из­бе­гаю и му­зы­каль­но­го, и сло­вес­но­го, и ка­ко­го бы то ни было ком­мен­та­рия. Хотя, ко­неч­но, в филь­ме мое мне­ние при­сут­ству­ет, оно су­ще­ству­ет на более тон­ком уровне в мон­та­же, в том, каким об­ра­зом я со­по­став­ляю каж­дый эпи­зод. Со­по­став­ле­ние этих эпи­зо­дов со­зда­ет смысл или под­тал­ки­ва­ет к раз­мыш­ле­нию на эту тему.

– В ма­те­ри­а­лах, из ко­то­рых вы со­би­ра­ли фильм, при­сут­ству­ет офи­ци­аль­ная хро­ни­ка, ко­то­рая де­ла­лась для про­па­ган­дист­ских ки­но­жур­на­лов, но зна­чи­тель­ная часть снята лю­би­те­ля­ми. Есть порт­ре­ты ев­ре­ев в Луб­нах перед убий­ством, есть цвет­ные сним­ки вещей уби­тых в Ба­бьем Яре, это из­вест­ные кадры. Где вы нашли и как от­би­ра­ли ма­те­ри­а­лы? Есть ли в филь­ме что-​то со­всем неиз­вест­ное?

– 

На­вер­ное, есть. На­при­мер, такой ред­кий ма­те­ри­ал, как пер­вый взрыв на Кре­ща­ти­ке 24 сен­тяб­ря 1941 года, он был снят слу­чай­но немец­ким офи­це­ром и на­хо­дит­ся в Штут­гар­те в Зе­мель­ном ар­хи­ве. Это очень важ­ный ма­те­ри­ал, думаю, что его никто не видел. Есть ма­те­ри­а­лы из Яд Вашем, из аме­ри­кан­ских ар­хи­вов, а ос­нов­ная масса – ма­те­ри­а­лы Крас­но­гор­ско­го ар­хи­ва и Бун­де­сар­хи­ва. В Бун­де­сар­хи­ве ча­стич­но это про­па­ган­дист­ский ма­те­ри­ал из "Дойче Во­хен­шау". Они сни­ма­ли до­воль­но ак­тив­но, ка­ме­ра была на пе­ре­до­вой. Дру­гое дело, как они мон­ти­ро­ва­ли, как обиль­но по­ли­ва­ли му­зы­кой и тек­стом. Но можно убрать и му­зы­ку, и текст, взять толь­ко кадры, пе­ре­мон­ти­ро­вать их, и они об­ре­тут иной смысл. Есть ма­те­ри­а­лы, ко­то­рые сни­ма­лись со­вет­ски­ми про­па­ган­ди­ста­ми в Киеве и Тер­но­по­ле. Очень мало со­вет­ско­го ма­те­ри­а­ла пер­вых ме­ся­цев войны, а немцы сни­ма­ли ак­тив­но. Фо­то­гра­фии, ко­то­рые вы упо­мя­ну­ли, – это плен­ки фо­то­гра­фа Йо­хан­не­са Хеле, они об­на­ру­жи­лись в Гер­ма­нии, Гам­бург­ский ин­сти­тут со­цио­ло­гии по­лу­чил их от жены фо­то­гра­фа. Это из­вест­ные кадры Ба­бье­го Яра, ко­то­рые уже стали ико­ни­че­ски­ми. И перед рас­стре­лом в Луб­нах целая плен­ка: сняты евреи, ко­то­рых со­гна­ли на поле, и они ждут своей уча­сти. Я эти плен­ки от­ска­ни­ро­вал в очень хо­ро­шем раз­ре­ше­нии и по­чи­стил, сей­час они вы­гля­дят иде­аль­но, вы мо­же­те де­лать вы­став­ку из этих фо­то­гра­фий. Эти фо­то­гра­фии до­воль­но се­рьез­но впе­чат­ля­ют, когда вы на них вни­ма­тель­но смот­ри­те. Есть у меня в филь­ме ма­те­ри­ал из част­но­го ар­хи­ва Карла Хоп­кин­са. Один такой по­тря­са­ю­щий ма­те­ри­ал цвет­ной, я думаю, что его никто не видел: пер­вые ме­ся­цы войны, со­жжен­ная де­рев­ня, плен­ные идут, немец­кие вой­ска мимо про­ез­жа­ют, лица из­мож­ден­ные. Вы могли бы встре­тить такую сцену в филь­ме Гер­ма­на. Снято очень хо­ро­шо, это по­тря­са­ю­щий ма­те­ри­ал. Есть уни­каль­ный ма­те­ри­ал, сня­тый во время ки­ев­ско­го про­цес­са в ян­ва­ре 1946 года. Из этого ма­те­ри­а­ла был сде­лан со­вет­ский жур­нал об этом про­цес­се, про­па­ган­дист­ский, ра­зу­ме­ет­ся. В этом жур­на­ле ни разу не упо­ми­на­ет­ся слово "еврей", всё вы­ре­за­ли. Я нашел этот ма­те­ри­ал в Крас­но­гор­ском ар­хи­ве весь – три часа. Из этого я делаю сей­час сле­ду­ю­щую кар­ти­ну – "Ки­ев­ский про­цесс". 1946 год, когда еще поз­во­ля­ли го­во­рить, цен­зу­ра уже потом на­сту­па­ла. Я пол­но­стью вос­ста­но­вил речь Дины Про­ни­че­вой, 8,5 минут, это жен­щи­на, ко­то­рую два­жды в Бабий Яр при­во­зи­ли, и она спас­лась. Ее ис­то­рия опи­са­на в книге "Бабий Яр" Куз­не­цо­ва, есть целая глава, по­свя­щен­ная ей.

Взры­вы на Кре­ща­ти­ке, сен­тябрь 1941 года

– Еще одна сцена, ко­то­рая про­из­во­дит силь­ное впе­чат­ле­ние, – казнь при­го­во­рен­ных нем­цев после этого про­цес­са.

– На­вер­ное, хо­те­ли де­лать фильм про Ки­ев­ский про­цесс, не по­лу­чи­лось, дали им от­маш­ку оста­вить в покое. Сцену казни они сняли до­воль­но по­дроб­но. Она, ко­неч­но, по­ра­жа­ет биб­лей­ским раз­ма­хом. Все про­ис­хо­дит на май­дане, сей­час это пло­щадь Неза­ви­си­мо­сти, когда-​то была пло­щадь Ка­ли­ни­на. Видны руины взо­рван­но­го со­вет­ской вла­стью в сен­тяб­ре 1941 года Кре­ща­ти­ка. Две­сти тысяч че­ло­век, по­кры­ва­ю­щие руины во­круг этой сцены, по­ра­жа­ют во­об­ра­же­ние. Я не знаю, можно ли это на­звать куль­ми­на­ци­ей кар­ти­ны. Ско­рее, это пост­скрип­тум. Мне важно было за­кон­чить так, как я за­кон­чил. Финал кар­ти­ны – это то, о чем этот фильм.

– О за­бве­нии?

– О за­бве­нии, да. Вот армии пошли туда, армии пошли сюда, кто-​то погиб в бою, а потом какой-​то народ про­сто уни­что­жи­ли, сей­час по­стро­им дома на этом месте и новую жизнь нач­нем. Про­сто за­бве­ние. И это в прин­ци­пе тоже пат­терн, опре­де­лен­ная струк­ту­ра че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ство­ва­ния. Мысль этим за­кан­чи­ва­ет­ся, а даль­ше уже ис­то­рия за кад­ром: о про­ек­тах со­вет­ских па­мят­ни­ков, о том, что сей­час там про­ис­хо­дит.

От­кры­тие си­на­го­ги в Ба­бьем Яре, май 2021 года

– Хочу вас спро­сить о том, что про­ис­хо­дит сей­час. Фильм имеет от­но­ше­ние к но­во­му Ме­мо­ри­аль­но­му цен­тру, в ко­то­ром ра­бо­та­ет очень силь­ная ко­ман­да. Во­круг этого про­ек­та по­на­ча­лу было много про­ти­во­ре­чий, те­перь го­ло­са кри­ти­ков слег­ка утих­ли. Что про­ис­хо­дит сей­час?

– Все в по­ряд­ке, про­ект про­дол­жа­ет­ся. Много ин­те­рес­ных твор­цов, уче­ных, ис­сле­до­ва­те­лей, ис­то­ри­ков де­ла­ют свое дело. Пол­но­стью со­зда­ли мо­дель Ба­бье­го Яра, нашли места, где про­хо­ди­ли рас­стре­лы. До этого были раз­ные мне­ния, сей­час это сде­ла­но. Участ­во­ва­ли в этом гео­ло­ги, даже быв­ший глава Скотленд-​Ярда. Есть по­тря­са­ю­щий про­ект са­мо­го зда­ния, так, чтобы не тро­гать тер­ри­то­рию, не рыть кот­ло­ван, скоро его явят пуб­ли­ке. От­кры­ли си­на­го­гу – это очень ин­те­рес­ное ар­хи­тек­тур­ное со­ору­же­ние, важ­ное сим­во­ли­че­ское место. Туда при­ез­жа­ют люди и мо­лят­ся. Там же не было места, где можно было по­чтить па­мять по­гиб­ших, не у со­вет­ско­го же па­мят­ни­ка это де­лать. Тем не менее, те, кто не желал бы ви­деть ме­мо­ри­ал таким, су­ще­ству­ют и очень ак­тив­но дей­ству­ют, за­ни­ма­ясь в том числе и кле­ве­той на тех, кто ра­бо­та­ет. Но это уже дру­гая ис­то­рия, кто за этим стоит, что это за дви­же­ние. Дело в том, что су­ще­ству­ет еще одна кон­цеп­ция, когда, на­при­мер, на­зы­ва­ют Бабий Яр не ме­стом, где было 29–30 сен­тяб­ря 1941 года убито 33 ты­ся­чи ев­ре­ев, а го­во­рят о том, что это место, где по­гиб­ли люди раз­ной эт­ни­че­ской при­над­леж­но­сти, вот такой эв­фе­мизм.

– В самом деле там уби­ва­ли не толь­ко ев­ре­ев.

– Это в самом деле так, но Бабий Яр из­ве­стен тем, что там уби­ва­ли ев­ре­ев, по­то­му что они евреи. Это сим­вол Хо­ло­ко­ста на тер­ри­то­рии Со­вет­ско­го Союза. Когда кто-​то го­во­рит, что это укра­ин­ская на­ци­о­наль­ная тра­ге­дия, для меня это стран­но зву­чит. По­то­му что в тот мо­мент был Со­вет­ский Союз, Укра­и­на как стра­на по­яви­лась позже, в 1991 году. Когда кто-​то го­во­рит, что Дина Про­ни­че­ва – "укра­ин­ская ак­три­са ев­рей­ско­го про­ис­хож­де­ния", это стран­но зву­чит. Дина Про­ни­че­ва ро­ди­лась в Рос­сий­ской им­пе­рии, умер­ла в 1977 году в Со­вет­ском Союзе. Что имеют в виду, когда го­во­рят "укра­ин­ская ак­три­са ев­рей­ско­го про­ис­хож­де­ния"? Я этого не по­ни­маю. Мне непо­нят­но, что это за эв­фе­миз­мы, по­че­му они по­яв­ля­ют­ся. Нужно на­зы­вать вещи сво­и­ми име­на­ми.

– В "Аустер­ли­це" вы по­ка­зы­ва­е­те, как быв­шие на­цист­ские конц­ла­ге­ря пре­вра­ти­лись в ту­ри­сти­че­ские объ­ек­ты, ко­то­рые по­се­ща­ют груп­пы экс­кур­сан­тов как некие до­сто­при­ме­ча­тель­но­сти. Думаю, что вы тоже за­да­ва­лись во­про­сом: долж­ны ли до­ку­мен­таль­ные ма­те­ри­а­лы о ге­но­ци­де пре­вра­щать­ся в кино, ко­то­рое мы смот­рим на Канн­ском фе­сти­ва­ле?

– Да, дей­стви­тель­но, этот во­прос воз­ни­ка­ет. Но он го­раз­до шире: су­ще­ству­ет ли гра­ни­ца у до­ку­мен­таль­но­го кино, может ли ка­сать­ся до­ку­мен­таль­ное кино всего се­рьез­но­го, что по­тря­са­ет, или нет? Мне ка­жет­ся, что ответ на этот во­прос за­клю­ча­ет­ся в том, как вы это де­ла­е­те, на­сколь­ко вы эту гра­ни­цу пе­ре­се­ка­е­те в филь­ме. Ко­неч­но, у меня был ма­те­ри­ал, ко­то­рый уже вы­во­дил за рамки ху­до­же­ствен­но­го по­вест­во­ва­ния, и такой ма­те­ри­ал я в кар­ти­ну вклю­чить не мог. Важ­ная про­бле­ма за­клю­ча­ет­ся в том, что к изоб­ра­же­нию нель­зя от­но­сить­ся так, как вы от­но­си­тесь к объ­ек­ту в жизни, по­то­му что это нечто дру­гое. Оно очень по­хо­же на жизнь, но жиз­нью не яв­ля­ет­ся. В этом вся хит­рость до­ку­мен­таль­но­го кино. Это на самом деле во­прос очень про­стой и непро­стой, за­ви­сит от того, как вы это вос­при­ни­ма­е­те. Моя за­да­ча – во­влечь и при­бли­зить всё то, что про­ис­хо­дит там, и я это делаю ху­до­же­ствен­ны­ми ме­то­да­ми. У меня есть ряд ин­стру­мен­тов: звук, мон­таж, цве­то­кор­рек­ция и так далее. Я не думаю, что можно сме­ши­вать про­изо­шед­шее с изоб­ра­же­ни­ем про­изо­шед­ше­го. Даже если они очень по­хо­жи, это раз­ные вещи.

• 

  Дмит­рий Вол­чек

  VoltchekD@rferl.org

• https://www.svoboda.org/a/naperekor-​zabveniyu-tragediya-babjego-yara-v-filjme-sergeya-loznitsy/31350362.html