Угрозы России из-за развала ядерной триады США

МОСКВА, 12 июля 2021, Институт РУССТРАТ. В конце мая 2021 года в Москве состоялась Военно-научная конференция Клуба военачальников Российской Федерации «Обострение внешних и внутренних вызовов России. Необходимые меры по их нейтрализации».

Участвующие в мероприятии докладчики в целом пришли к общему мнению, по поводу неизбежности роста военной угрозы для России из-за прогрессирующего развала американской ядерной триады, но в части причин ее возникновения и возможных сценариев развития событий ограничились единственным вариантом. Тогда как складывающееся положение предполагает матрицу вариантов, приоритетность которых будет зависеть от мгновенного сочетания внешних условий.

 

Причины и характер деградации ядерной триады США

По ключевому значению на результат, деградация американской ядерной триады явилась результатом сочетания трех факторов. Во-первых, распад СССР в 1991 году привел к ощущению исчезновения главного противника, не уступающего, а то и превосходящего Америку в ядерной мощи.

Во-вторых, эта «победа в Холодной войне» оказалась достигнута системами вооружений, созданных в начале второй половины ХХ века, что создало ощущение их достаточности, как в настоящее время, так и на длительную перспективу.

В-третьих, сочетание первого и второго факторов сформировали мнение о том, что ядерное оружие теперь не будет применено никогда, следовательно, тратить огромные деньги на его модернизацию первостепенной задачей не является.

А так как западная экономика в своей основе рыночная, то поддерживать производственный мобрезерв «на случай, который может не произойти вообще никогда» она не в состоянии. Вследствие чего постепенно было свернуто производство оружейных расщепляющихся материалов, заводы по обогащению урана и производству прочих необходимых компонентов к концу 90х оказались закрыты.

И самое главное, американская промышленность стала быстрыми темпами утрачивать компетенции. К 1995 году средний возраст «профильного» специалиста достиг 52 лет. В ядерном сегменте – 55 лет. К настоящему моменту 76% кадрового состава инженеров «далеко за 70», а 41% - больше 80-ти.

В теории можно сказать, что существует 24% более молодых специалистов, но их квалификация остается сомнительной. За весь период своей профессиональной карьеры они конечно находились в роли подмастерьев у «инженеров старой школы», ковавших ракетно-ядерное оружие Соединенных Штатов, но все это время они сами не создали вообще ничего нового. А когда это понадобилось, результат, мягко скажем, не впечатлил.

Вследствие чего американская промышленность не имеет мощностей по добыче и обогащению оружейных расщепляющихся материалов, и способна лишь поддерживать существующий арсенал, в меру сил борясь с деградацией боезарядов.

Последний ядерный боезаряд в США был изготовлен в 1991 году. Следовательно, на данный момент, самому свежему из них – 30 лет. С учетом даты производства предыдущих – почти 40. В то время как официальный гарантийный срок их работоспособности заявлен производителем в 35 лет.

Как они сработают «если придется» Пентагон точно не знает. С проблемой пытаются бороться уже четвертой по счету программой «поддержания технической готовности», сводящейся к периодическому переснаряжению старых партий методом переплавки имеющихся ядерных материалов. Но эта технология сопряжена с технологическими потерями, условно говоря, «когда из 10 старых боеголовок получается 9 – 9,5 новых».

Отсюда формируется первая проблема – никто не знает, сколько ядерных боезарядов в действительности есть у США. Теоретически общее количество считается предположительно равным 3800, из которых 800 развернуты на всех видах носителей. На этой основе ведется наше стратегическое планирование, но учитывая изложенное выше реальная ситуация может оказаться существенно иной. Следовательно, и реакция американского руководства на ту или иную ситуацию может внезапно пройти совсем не так, как мы ее понимаем и ожидаем.

 

Положение с носителями

Ядерная триада США состоит из трех компонентов, значение, состояние, положение и перспективы которых достаточно сильно различаются между собой, тем самым требуя анализа каждого из них отдельно.

3.1 Межконтинентальные баллистические ракеты

Этот класс оружия в Соединенных Штатах представлен единственным типом твердотопливной МБР шахтного базирования LGM-30G «Минитмен-3» разработки корпорации Boeing. Самая свежая из них была передана заказчику в 1978 году.

С тех пор она прошла пять программ модернизации, в основном сводившихся к замене топлива и некоторому переоснащению головных частей. Чаще всего сводившихся к замене трех боеголовок на одну и установке «на свободное место» в блоке разведения ложных целей и модулей противодействия РЭБ. Последняя из программ закончилась в 2009 году. Предусмотренная на 2012 год следующая программа их модернизации была отменена, не начавшись.

Всего таких на вооружении числится 450 единиц, плюс некоторый нераскрываемый в открытых источниках складской запас для замены выходящих из строя по причине старения. Однако есть достаточно оснований считать, что в действительности к категории боеготовых относятся 400 – 420 единиц и степень их технической работоспособности остается величиной неясной.

Во всяком случае попытка тестового запуска одной ракеты этого типа 4 мая 2021 года на авиабазе Ванденберг в Калифорнии закончилась неудачей. Изделие из шахты не вышло. Компьютер отменил пуск по техническим причинам, характер которых не раскрывается.

Попытка заменить LGM-30G «Минитмен-3» в 1984 – 2005 годах на новую МБР LGM-118A «Пискипер» также успеха не имела. Потратив около триллиона долларов на ее разработку Стратегическое командование США (САК) к 1986 получило 50 изделий, но впоследствии от их эксплуатации отказалось по техническим и финансовым причинам. Пентагон аннулировал контракт на следующие 50 изделий, а уже развернутые были сняты с боевого дежурства и извлечены из пусковых шахт к 2005 году. Хотя их боеголовки в дальнейшем использовались для переоснащения стоящих в строю LGM-30G «Минитмен-3».

3.2 Стратегические бомбардировщики и крылатые ракеты

В этом классе оружия САК планировало выйти к 2000 году на уровень 230 современных стратегических бомбардировщиков, способных применять свободно падающих ядерные авиабомбы и крылатые ракеты воздушного базирования. В том числе 130 В-2 и 100 В1-В. Однако на практике проекты новых типов, как носители ядерного оружия себя не оправдали. Уже к 2006 году ВВС начали выводить в запас все В1 и сокращать численность имеющихся В-2.

Причиной тому стали итоги полевых испытаний доставшихся ФРГ, после объединения с ГДР, советских истребителей МиГ-29 с радаром Н-019. Выяснилось, что они прекрасно «видят» американские «стелтс-бомбардировщики» как в передней полусфере, так и с большой дальности на фоне земли. Из чего был сделан выводы, что для Су-27 и МиГ-31 «невидимки» еще менее «невидимы».

К настоящему моменту САК располагает всего 65 стратегическими воздушными носителей ядерного оружия, из которых 44 являются древними В-52, «помнящими» еще бомбардировки джунглей Вьетнама. Последний B-52H с серийным номером 61-0040 вышел из сборочного цеха 26 октября 1962 года – почти 50 лет назад. Причем реально боеготовыми считаются 37 из них, так как к ним более 40 лет не производятся не только комплектующие или запасные части, но и штатные двигатели.

Поддержание машин в работоспособном состоянии осуществляется путем канибализации ранее законсервированных машин, числящихся в техническом резерве. В 2017 году даже существовал проект передки В-52 под двигатели и часть авионики гражданских самолетов Боинг-747, но и он впоследствии оказался отменен.

С крылатыми ракетами положение оказалось еще хуже. Крылатая ракета AGM-109Н «Томагавк», считавшаяся главным инструментом первого обезоруживающего удара, способного критично обнулить возможности советской/российской ПВО, значительную часть своих свойств утратила.

Считалось что AGM-109Н способна, в режиме огибания рельефа местности на высоте не более 40 – 100 метров над землей, прорываться к целям на глубине до 500 км с вероятностью не менее 90–91%. Однако достигнутый Россией прогресс в средствах РЭБ и ПВО, особенно комплексов С-400 и новейших С-500, снизил эту вероятность до 45%. Причем, из-за уже продемонстрированной способности станций, типа «Красуха» и «Автобаза» (не говоря уже о более новых и совершенных) подменять координаты GPS, реально в назначенную цель для удара сумеют попасть не более половины из «прорвавшихся».

Флотская версия «Томагавка» имеет те же проблемы.

3.3 Ракетные баллистические атомные подводные лодки

К 2020 году Соединенные Штаты планировали иметь 480 ядерных межконтинентальных баллистических ракет, размещенных на 20 специализированных атомных подводных лодках (ПЛАРБ) типа «Огайо». Но к настоящему времени на боевом дежурстве находятся 336 ракет на 14 ПЛАРБ.

К самим ракетам типа Трайдент-2 Д-5 пока замечаний нет. Плановые проверочные пуски проходят штатно. Однако серийно эти МБР уже тоже не выпускаются более 25 лет, что ставит под сомнение их способность оставаться в строю еще сколько-нибудь длительное время. По заявленным Пентагоном планам им на замену новый тип МБР следует ожидать не раньше 2035 года, а скорее всего и позже, так как работы по его созданию в США до сих пор не начались.

Гораздо хуже дело обстоит с самим лодками. Самая свежая из них вступила в строй в 1997 году, так что средний возраст ПЛАРБ этого типа перевалил за 32 года, а самым первым из них практически 40 лет. Это создается две проблемы.

Во-первых, по тактико-техническим характеристикам, особенно по скрытности патрулирования, «Огайо» окончательно утратили превосходство над подводными лодками российского флота, что резко усилило риск их потери до того, как они смогут занять позицию для открытия огня и успеть выпустить все 24 имеющиеся на борту БР.

Во-вторых, американский флот столкнулся с той же проблемой, что и стратегические бомбардировщики – отсутствию достаточно объема производства запасных частей и необходимых расходных элементов. Вследствие чего с 2018 года «Огайо» оказались неспособны поддерживать принятый в ВМС США стандарт нахождения на боевом дежурстве не менее 60% времени. Из-за чего, вместо 8 ПЛАРБ по штату, одновременно на боевом дежурстве находятся не более 6, а в некоторые периоды их количество снижается до 4.

 

Как сложившуюся тенденцию трактует руководство США

Военно-политическое руководство Соединенных Штатов глубину и характер деградации своих стратегических ядерных сил (СЯС) в целом трактует следующим образом. При формальном общем паритете «на бумаге», уже сегодня возможности СЯС по нанесению «обезоруживающего первого удара» фактически сравнялись с уровнем СЯС РФ и не имеют решительного превосходства над ядерным потенциалом Китая.

Более того, по такому параметру как устойчивость СЯС Россия даже стала превосходить благодаря тому, что основная часть российской наземной ее компоненты состоит из подвижных грунтовых комплексов «Тополь» и приходящему им на смену «Ярсу». Кроме того, тактико-технические характеристики МБР шахтного базирования «Сармат» явно превосходят аналогичные возможности LGM-30G «Минитмен-3» и UGM-133A Трайдент II (D5).

Ситуация еще больше осложняется решительным повышением боевых способностей ПВО/ПРО Российской Федерации, что не позволяет сколько-нибудь надежно рассчитывать на достижение превосходства в случае первого ядерного удара по территории России.

Именно поэтому Вашингтон рассматривает высокие темпы модернизации российских СЯС как потенциальную угрозу, требующую купирования всеми доступными способами. По базовым императивам, лежащим в основе мировосприятия американского истеблишмента, достижение существенного военного превосходства над противником автоматически трактуется безусловным основанием к началу военной агрессии с целью сокрушения оппонента военным путем.

Для исправления складывающейся тенденции руководство Соединенных Штатов пытается реализовать несколько программ, часть из которых на данный момент выглядит относительно успешно.

В первую очередь речь идет о замене к 2032–2035 годам всего имеющегося ассортимента стратегических бомбардировщиков, включая В-52Н перспективной машиной B-21 Raider, работы по созданию которого стартовали в 2016 году. Он уже не должен быть «невидимым». Фактически речь идет о машине для полетов на большой высоте (18–20 тыс. метров), способной применять весь ассортимент оружия, включая свободно падающие авиабомбы и перспективные гиперзвуковые крылатые ракеты воздушного базирования.

К середине 30-х годов текущего века Пентагон планирует закупить от 80 до 100 машин такого типа, с возможностью расширения заказа до 145 машин к 2040–2041 годам. К настоящему моменту заканчивается сборка второго прототипа, с выходом на начало летных испытаний летом 2022 года.

Впрочем, уже сейчас программа Long Range Strike Bomber (LRS-B) сталкивается со значительным количеством проблем технического и финансового свойства, как минимум ставящая под сомнение намеченный срок перевооружения до 2035 года.

Аналогичным образом заменить к 2036–2038 годам ПЛАРБ типа «Огайо» должны новые атомные подводные лодки с баллистическими ракетами, разрабатывающиеся по программе SSBN(X) типа «Колубия». Строительство первой из них должно начаться в 2024 году, спуск на воду запланирован в 2028, передача флоту не позднее начала 2030, а выход на полную боевую готовность - не позднее 2031 года.

Несмотря на бравурные рапорты, программа SSBN(X) идет с большим отставанием от графика и превышением сметной стоимости уже достигшим 2,2 раз. Впрочем, даже в случае успеха ВМС США, вместо имеющихся ПЛАРБ «Огайо» с 24 МБР на каждой, в итоге намерены к 2042 году иметь всего 12 «Колумбий» несущих по 12 баллистических ракет каждая. Это значит, что на боевом дежурстве смогут одновременно находиться только максимум 84 МБР, вместо 144 – как сегодня.

С сухопутным компонентом в США дело обстоит плохо. Попытки создания легких МБП на подвижных платформах, по аналогии с российскими «Тополями» и «Ярсами» (программа корпорации Northrop Grumman - Ground Based Strategic Deterrent – GBSD, обещавшая результат к 2028 году) полностью провалилась.

Как следует из доклада Счетной палаты США (Government Accountability Office, GAO) основная причина – неспособность США создать весь перечень необходимых технологий и производственной базы полностью на американских мощностях.

Кроме того, Пентагон проявляет глубокое непонимание того, какую именно ракету он желает получить, тем самым постоянно пересматривая технические задания и часто добавляя в них требования, не реализуемые на текущем американском научно-техническом и производственном уровне. Тем самым сроки выхода хотя бы на прототип постоянно сдвигаются.

Проблемы имеются на всех уровнях – обогащение урана, получение трития для термоядерных зарядов, литий, стойкая к радиации электроника, специальная взрывчатка для запуска ядерной реакции в ядерном боезаряде – везде проблемы с инфраструктурой, сырьем или материалами. Причем ни в одном случае нет понимания, как можно быстро решить вопрос. Для закрытия одних слабых мест нужна масса денег и тяжелая работа по восстановлению возможностей, а, например, в случае со спецвзрывчаткой просто нет решения – никакого. И никто не знает, что делать.

Становится ясно, что к 2028 году результат получен не будет. И даже неизвестно, будет ли он получен вовсе.

Таким образом, Пентагон и политическое руководство США приходят к пониманию о необходимости создать какое-нибудь «чудо-оружие», способное принципиально опрокинуть существующий сегодня стратегический баланс. В качестве такового рассматриваются гиперзвуковые ракеты всех видов базирования, оснащение которых ядерной боевой частью должно вернуться Соединенным Штатам гарантированную успешность «упреждающего обезоруживающего ядерного удара».

Как следует из выступления на пресс-конференции в Пентагоне руководителя исследовательских и инженерных программ Минобороны США Марка Льюиса и его заместитель Майка Уайта, основная надежда в этой области связывается с программой Flight Experiment 2, программой гиперзвуковой ракеты воздушного базирования AGM-183A ARRW, и общей концепцией боевых действий Prompt Global Strike.

Первые результаты, на уровне прототипов, обещаются в 2023–2025 годах. Впрочем, о степени реалистичности заявленных реперных точек пока говорить не приходится. Все предпринятые эксперименты с практическими пусками опытных образцов в США пока заканчиваются стабильно неудачно.

 

Характер угрозы России из-за развала американской ядерной триады

Исходя из характера и состава изложенных выше причин процесс деградации американских СЯС для России складываются две потенциальные угрозы, имеющие связанный характер: мировоззренческая геополитическая и оперативно-тактическая.

На уровне мировоззрения военно-политической руководство Соединенных Штатов продолжает пребывать в рамках традиционных для него представлений о необходимости использования имеющегося военного превосходства, пока оно еще не улетучилось. Раз Россия уже заканчивает стратегическое перевооружение, и в перспективе ближайшего десятилетия сумеет превзойти США, значит нападать нужно первыми просто из неприемлемости ситуации, когда Америка окажется слабее.

Однако этот вариант имеет целый ряд сдерживающих факторов. В первую очередь, ввиду понимания невозможности достижения победы со сколь-нибудь приемлемым уровнем потерь для себя. Особенно учитывая тот факт, что Москва в последнее время жестко подчеркивает наличие абсолютной решимости нанести встречно-упреждающий удар, отразить который ПВО/ПРО США абсолютно точно не в состоянии.

Кроме того, американский правящий истеблишмент понимает и другое. Главным геополитическим противником Америки на планете является не Россия, а Китай. Победить который требуется не позднее 2030 года. Если начать большую войну с РФ до указанной даты, то даже в случае успеха, США ослабнут настолько сильно, что рассчитывать даже на ничью с Китаем будут не в состоянии.

Поэтому основной упор американским руководством делается на поиски решений в оперативно-тактической плоскости, позволяющей втянуть Россию в большую войну, но при этом избежать возникновения условий, когда обмен стратегическими ядерными ударами станет безвариантным.

В качестве такого решения Пентагоном рассматривается вариант создания в российском «предполье» пространства войны по сирийскому, ливийскому или югославскому варианту.

Они характеризуются использованием технологии «цветных революций» для дестабилизации государственных институтов на всем протяжении от Белоруссии до Украины, не исключая захвата деструктивными процессами Прибалтики, Польши и Балкан. С обязательной фрагментацией пространства на отдельные клочки, находящиеся под контролем всевозможных бандформирований, а также псеводосамостоятельных подобий «самостийности», и выходом на глобальный гуманитарный кризис.

Считается, что в этом случае Москва не сможет удержаться от военного вмешательства в происходящее, как минимум для оказания помощи страдающему «русскоязычному» населению.

При этом ВС РФ смогут задействовать не более 300 – 400 тыс. личного состава сухопутных сил, что для установления надежного контроля над ситуацией в столь огромном пространстве будет недостаточно. Это открывает для НАТО перспективу разбить одну большую войну на множество отдельных локальных конфликтов, в каждом из которых Альянс сможет достигать решающего превосходства в силах и средствах.

Ставку предполагается сделать на три принципиальных момента.

Во-первых, даже неудачная война, не затрагивающая непосредственную территорию РФ, не даст российскому руководству достаточных оснований для массированного применения стратегического ядерного оружия «по центрам принятия решений». При этом США полагают, что сами будут иметь возможность, при необходимости, прибегнуть к отдельным тактическим ядерным ударам по территории «пространства войны», так как сопутствующий им ущерб для упомянутых «буферных стран» американским руководством считается приемлемым.

Во-вторых, при любом развитии событий, в особенности, если российские вооруженные силы смогут одержать победу «на земле», обязанность обеспечения хоть какого-то порядка, и хотя бы минимального уровня жизни проживающего там населения неизбежно ляжет на плечи России, тем самым создавая для ее экономики непосильную нагрузку, надежно блокируя любые перспективы сохранения роста и развития РФ.

В-третьих, даже в случае победы, Россия понесет серьезные потери в технике и особенно людях, которые, при определенной информационной политике коллективного Запада, будут использованы в качестве инструмента по дестабилизации гражданского общества и подрыва основ государственного строя РФ. Сюда же следует отнести неизбежное разрушение транзитной инфраструктуры, обеспечивающей львиную долю внешней торговли РФ с Европой. А то и полное прекращение такой торговли «с противником».

 

Предложения

Следует понимать, что целью большой войны с Россией для США является не прямое физическое уничтожение РФ или «ее вбамбливание в каменный век». Главной задачей процесса рассматривается дестабилизация и дефрагментация российского общества, с выходом на приведение к власти в стране оппортунисткой и пораженчески настроенной части элиты, согласной капитулировать перед коллективным Западом «на любых условиях».

Купировать такую угрозу можно лишь сочетанием двух способов.

В первую очередь – через повышение боевых возможностей российских вооруженных сил, гарантирующих невозможность получения силами НАТО точечного превосходства, лежащего в основе оперативного плана идеи «пространства войны».

Далее, необходимо еще четче конкретизировать «красные линии», нарушение которых, даже случившееся за пределами непосредственной государственной границы РФ, автоматически неизбежно приведет к обмену стратегическими ядерными ударами, что сделает само понятие достижения победы какой-либо из сторон полностью лишенным практического смысла.

Но лучше всего использовать понятие «красных линий» для разделения постсоветского пространства на две принципиальные зоны. На ту, где любая попытка реализации идеи «пространства войны» автоматически и безоговорочно будет трактоваться Москвой как непосредственно нападение на РФ, со всеми вытекающими последствиями, включая полномасштабное применение СЯС. И на ту, которая нас не интересует при любом варианте развития событий.

В частности, в безоговорочно российское пространство должна войти Белоруссия, ряд территорию юго-восточной Украины, и Приднестровье. Судьба Прибалтики, Польши, оставшейся части Украины и Балкан нам не интересна. Даже в случае возникновения там любого масштаба гуманитарных катастроф. Предельный максимум, Россия согласится принять у себя ту часть русскоязычного населения, которая пожелает принять российское гражданство, сменить страну проживания, и далее трудиться на благо российского государства и общества.

В этом случае концепция «пространства войны» теряет смысл при любом варианте действий США и коллективного Запада.