Ан­глия. Эко­но­ми­ка. Век 16

Ан­глия XVI в. от­ли­ча­лась от дру­гих стран фе­о­даль­ной Ев­ро­пы тем, что раз­ло­же­ние фе­о­даль­ных от­но­ше­ний и раз­ви­тие ка­пи­та­ли­сти­че­ско­го про­из­вод­ства про­ис­хо­ди­ли в ней более ин­тен­сив­но и при­том как в го­ро­де, так — и в де­ревне. Это было на­ча­ло того про­цес­са эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия Ан­глии, ко­то­рый при­вёл её в се­ре­дине XVII сто­ле­тия к бур­жу­аз­ной ре­во­лю­ции, а через два сто­ле­тия, в XIX в., пре­вра­тил Ан­глию в самую мо­гу­ще­ствен­ную ка­пи­та­ли­сти­че­скую стра­ну, в «ма­стер­скую мира», как её тогда на­зы­ва­ли.

В XVI в. глав­ной от­рас­лью про­мыш­лен­но­сти Ан­глии яв­ля­лось сук­но­де­лие ему преж­де всего была обя­за­на Ан­глия ро­стом сво­е­го бо­гат­ства. В пред­ше­ство­вав­ший пе­ри­од, на­чи­ная с XI в., глав­ную ста­тью ан­глий­ско­го вы­во­за со­став­ля­ли тон­кая шерсть и ов­чи­ны; осо­бен­но много шер­сти вы­во­зи­лось во Фланд­рию. Но уже в пер­вой по­ло­вине XVI в. вывоз из Ан­глии

в дру­гие стра­ны шер­стя­ных тка­ней зна­чи­тель­но пре­вы­шал вывоз шер­сти. В се­ре­дине XIV в. Ан­глия вы­во­зи­ла еже­год­но около 32 тыс. меш­ков шер­сти и около 5 тыс. кус­ков сукна. К се­ре­дине же XVI в. еже­год­ный вывоз сукна под­нял­ся до 122 тыс. кус­ков, в то время как ко­ли­че­ство вы­во­зи­мой из Ан­глии шер­сти не пре­вы­ша­ло 5—6 тыс. меш­ков. Уже в 1564—1565 гг. сукна и шер­стя­ные из­де­лия со­став­ля­ли 81,6 % всего ан­глий­ско­го экс­пор­та. «Из Ан­глии Ант­вер­пен по­лу­ча­ет боль­шое ко­ли­че­ство тон­ких и гру­бых сукон, ба­хро­му и дру­гие вещи этого рода на боль­шие суммы, тон­чай­шую шерсть...», — со­об­ща­ет ита­льян­ский ис­то­рик Гвич­чар­ди­ни об ан­глий­ском экс­пор­те в Ни­дер­лан­ды во вто­рой по­ло­вине XVI в. «Ан­глий­ское сукно», или «сукно-​лундыш» (лон­дон­ское сукно), с се­ре­ди­ны XVI в. стало им­пор­ти­ро­вать­ся в Рос­сию; из Моск­вы его до­став­ля­ли в Иран, Крым­ское хан­ство, в Но­гай­скую Орду. В пер­вой по­ло­вине XVII в. оно при­во­зи­лось рус­ски­ми куп­ца­ми даже на да­лё­кие земли Си­би­ри.

 

Про­из­вод­ство шер­стя­ных тка­ней по­лу­чи­ло ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние на юго-​западе и на во­сто­ке Ан­глии. В юго-​западном рай­оне глав­ным об­ра­зом вы­ра­ба­ты­ва­лись тон­кие ши­ро­кие сукна. В Во­сточ­ной Ан­глии раз­ви­лось про­из­вод­ство кам­воль­ных (т. е. об­ра­бо­тан­ных из чё­сан­ной пряжи шер­стя­ных и по­лу­шер­стя­ных тка­ней) и гру­бых тка­ней; цен­тром сук­но­де­лия в этом рай­оне был город Норич с при­ле­га­ю­щи­ми к нему де­рев­ня­ми и ме­стеч­ка­ми. В XVI в.

про­из­вод­ство сукна стало успеш­но раз­ви­вать­ся в се­вер­ных граф­ствах — в Йорк­ши­ре и Лан­ка­ши­ре; так, на­при­мер, в глав­ном рай­оне йорк­шир­ско­го сук­но­де­лия — Вест-​Райдинге в 1574 г. было из­го­тов­ле­но 56 тыс. кус­ков тон­ко­го сукна двой­ной ши­ри­ны и 72 тыс. кус­ков

гру­бо­го сукна. Сук­но­де­лие глав­ным об­ра­зом рас­про­стра­ня­лось в де­рев­нях и ме­стеч­ках, где не было це­хо­во­го ре­жи­ма, стес­няв­ше­го своей ре­гла­мен­та­ци­ей про­из­вод­ство и огра­ни­чи­вав­ше­го кон­ку­рен­цию. Это спо­соб­ство­ва­ло упад­ку ста­рин­ных ре­мес­лен­ных цен­тров Ан­глии. В

жа­ло­бе су­кон­щи­ков граф­ства Ву­стер­шир, по­дан­ной в 1534 г., го­во­ри­лось, что «раз­ные лица», про­жи­вав­шие в де­рев­нях и ме­стеч­ках, «ради сво­е­го лич­но­го обо­га­ще­ния... не толь­ко

ску­пи­ли и взяли в свои руки много раз­ных ферм и сде­ла­лись фер­ме­ра­ми, ско­то­во­да­ми и сель­ски­ми хо­зя­е­ва­ми, но также стали за­ни­мать­ся про­из­вод­ством сукна, ва­ля­ни­ем и стриж­кой», что при­ве­ло мно­гие го­ро­да граф­ства к упад­ку, обез­лю­де­нию и ги­бе­ли.

Важ­ней­шей чер­той шер­стя­ной про­мыш­лен­но­сти в Ан­глии было то, что ка­пи­та­ли­сти­че­ское про­из­вод­ство в ней раз­ви­ва­лось быст­рее, чем в дру­гих от­рас­лях; «каж­дый обыкновен-​

ный су­кон­щик даёт ра­бо­ту мно­гим сот­ням бед­ня­ков»,— го­во­рит о сук­но­де­лии в Ан­глии в пер­вой по­ло­вине XVII в. один со­вре­мен­ник. По­сколь­ку це­хо­вая ре­гла­мен­та­ция в сук­но­де­лии

была сла­бее, чем в дру­гих от­рас­лях про­из­вод­ства, про­цесс иму­ще­ствен­но­го рас­сло­е­ния среди тка­чей и дру­гих ремесленников-​сукноделов про­ис­хо­дил го­раз­до быст­рее, чем среди про-

чих ре­мес­лен­ни­ков. К тому же воз­мож­ность уве­ли­че­ния при­бы­лей, обу­слов­лен­ная всё по­вы­шав­шим­ся спро­сом на ан­глий­ские сукна как в самой Ан­глии, так и в дру­гих стра­нах, рано

сти­му­ли­ро­ва­ла про­ник­но­ве­ние в про­из­вод­ство сукна на­коп­лен­ных в тор­гов­ле ка­пи­та­лов и пе­ре­ход от мел­ко­го про­из­вод­ства к круп­но­му, к ма­ну­фак­ту­ре. Успе­хи ан­глий­ско­го ов­це­вод­ства и на­ли­чие де­шё­вой ра­бо­чей силы, со­здан­ной про­цес­сом иму­ще­ствен­но­го рас­сло­е­ния

кре­стьян­ства и осо­бен­но на­силь­ствен­ным обез­зе­ме­ле­ни­ем кре­стьян в XVI в., также спо­соб­ство­ва­ли воз­ник­но­ве­нию ка­пи­та­ли­сти­че­ских ма­ну­фак­тур в сук­но­де­лии. Уже с се­ре­ди­ны

XV в. в Ан­глии по­яви­лись де­цен­тра­ли­зо­ван­ные, или рас­се­ян­ные, су­кон­ные ма­ну­фак­ту­ры. В

XVI в. де­цен­тра­ли­зо­ван­ная ма­ну­фак­ту­ра стала ши­ро­ко рас­про­стра­нён­ной фор­мой круп­но­го про­из­вод­ства в шер­стя­ной про­мыш­лен­но­сти. Но было нема­ло и круп­ных цен­тра­ли­зо­ван­ных

су­кон­ных ма­ну­фак­тур. В одном про­из­ве­де­нии конца XVI в. по­дроб­но опи­сы­ва­ет­ся цен­тра­ли­зо­ван­ная ма­ну­фак­ту­ра бо­га­то­го су­кон­щи­ка. В про­стор­ном по­ме­ще­нии, го­во­рит­ся в нём,

сто­я­ло 200 ткац­ких стан­ков, на них ра­бо­та­ло в один ряд 200 че­ло­век, столь­ко же учеников-​мальчиков по­мо­га­ло им, при­го­тов­ляя чел­но­ки, а в со­сед­них по­ме­ще­ни­ях 100 жен­щин че­са­ли

шерсть и 200 де­ву­шек её пряли, ра­бо­тая ве­ре­те­ном и са­мо­прял­кой. Шерсть сор­ти­ро­ва­ли 150 «детей бед­ных, сла­бых ро­ди­те­лей», по­лу­чая за свой труд очень низ­кую плату. Далее, со­ткан­ное сукно про­хо­ди­ло через руки 50 стри­галь­щи­ков и 80 де­ка­ти­ров­щи­ков. Кроме того, при

этом пред­при­я­тии име­лись сук­но­валь­ня с 20 ра­бо­чи­ми и кра­силь­ня, где ра­бо­та­ло 40 че­ло­век.

Но су­кон­ные ма­ну­фак­ту­ры не уни­что­жи­ли мел­ко­го про­из­вод­ства, оно в XVI в. всё ещё пре­об­ла­да­ло в сук­но­де­лии, хотя мно­гие де­ре­вен­ские и го­род­ские ткачи не вы­дер­жи­ва­ли кон­ку­рент­ной борь­бы с круп­ным ма­ну­фак­тур­ным про­из­вод­ством и разо­ря­лись, пре­вра­ща­ясь в ма­ну­фак­тур­ных ра­бо­чих. «Эти бо­га­тые су­кон­щи­ки, — ска­за­но в одной жа­ло­бе тка­чей, по­дан­ной в 1539 г., — дер­жат в своих домах ткац­кие стан­ки, а также тка­чей и ва­ляль­щи­ков на  по­дён­ной ра­бо­те, и вслед­ствие этого ваши про­си­те­ли, ра­бо­та­ю­щие в своих домах, име­ю­щие

жён и детей, по­сто­ян­но ли­ша­ют­ся за­ра­бот­ка... но, чтобы из­бе­жать без­ра­бо­ти­цы, ваши бед-

ные под­дан­ные при­нуж­де­ны брать ра­бо­ту за плату, на­зна­чен­ную су­кон­щи­ка­ми».

 

В XVI в. на­блю­да­лись успе­хи и в раз­ви­тии дру­гих от­рас­лей ан­глий­ской про­мыш­лен­но­сти.

На ко­раб­ли, от­прав­лен­ные в 1580 г. лон­дон­ски­ми куп­ца­ми на по­ис­ки северо-​восточного про­хо­да в Китай, были по­гру­же­ны об­раз­цы важ­ней­ших то­ва­ров, про­из­во­див­ших­ся в Ан­глии во вто­рой по­ло­вине XVI в., — сукна раз­лич­ных сор­тов и рас­цве­ток, шер­стя­ные вещи, чулки шер­стя­ные и шёл­ко­вые, обувь из раз­лич­ных сор­тов кожи и бар­ха­та, стек­ло, зер­ка­ла, очки, ножи, игол­ки, замки, ключи, пру­жи­ны, болты, же­лез­ная и мед­ная про­во­ло­ка, сви­нец, же­ле­зо и чугун, на­зван­ный в описи «ос­нов­ным то­ва­ром» Ан­глий­ско­го го­су­дар­ства. Про­из­вод­ство

шёлка, по­лот­на, кожи и ко­же­вен­ных из­де­лий успеш­но раз­ви­ва­лось в это время в Но­ри­че и Кол­че­сте­ре, чулок и кру­жев — в граф­стве Нот­тин­гем­шир, зам­ков, ножей и дру­гих ско­бя­ных из­де­лий — в Бир­мин­ге­ме и Шеф­фил­де, стек­ла и мыла — в Лон­доне и Бри­сто­ле. В этих от­рас­лях про­из­вод­ства тоже по­яви­лись ма­ну­фак­ту­ры. С на­ча­ла XVII в. в во­сточ­ных граф­ствах и Лан­ка­ши­ре стали воз­ни­кать пред­при­я­тия, вы­ра­ба­ты­вав­шие хлоп­ча­то­бу­маж­ные ткани из хлоп­ка, ко­то­рый при­во­зил­ся из Ле­ван­та. Из де­ре­вень вы­рас­та­ют го­ро­да — Бир­мин­гем, Шеф­филд, Ман­че­стер и др. На су­до­ход­ных реках и во мно­гих пор­тах по­бе­ре­жья в XVI в. стро­и­лось боль­шое ко­ли­че­ство судов раз­лич­но­го типа, сыг­рав­ших свою роль в раз­ви­тии тор-

говой и ко­ло­ни­аль­ной экс­пан­сии Ан­глии. Жи­те­ли по­бе­ре­жья с успе­хом за­ни­ма­лись лов­лей сель­ди и ки­то­бой­ным про­мыс­лом; Ярмут (Во­сточ­ная Ан­глия) был цен­тром ловли сель­ди. Сви­нец и олово с древ­ней­ших вре­мён до­бы­ва­лись на по­лу­ост­ро­ве Кор­ну­олл и в сред­ние века

на­ря­ду с шер­стью яв­ля­лись важ­ны­ми пред­ме­та­ми ан­глий­ско­го вы­во­за. Во вто­рой по­ло­вине XVI в. в Ан­глии уве­ли­чи­ва­ет­ся до­бы­ча свин­ца, олова, меди, же­лез­ной руды, воз­ни­ка­ет про­из­вод­ство ла­ту­ни. На за­во­дах в Кенте и Сес­сек­се про­из­во­ди­лись брон­зо­вые пушки. Вы­плав­ка чу­гу­на и же­ле­за раз­ви­ва­лась в XVI в. глав­ным об­ра­зом в Сес­сек­се, Гло­стер­ши­ре и Южном Уэль­се, весь­ма бо­га­тых за­ле­жа­ми руды и лесом и яв­ляв­ших­ся ста­рин­ны­ми цен­тра­ми ме­тал­лур­гии стра­ны. Но раз­ви­тие ме­тал­лур­гии в Ан­глии XVI в. от­ста­ва­ло от раз­ви­тия дру­гих от-

рас­лей про­из­вод­ства и, преж­де всего от сук­но­де­лия. Хотя Ан­глия и была бо­га­та же­лез­ной рудой и ка­мен­ным углем, тех­ни­ка про­из­вод­ства же­ле­за в XVI в. была при­ми­тив­ной, ка­мен­ный уголь в ме­тал­лур­гии ещё не при­ме­нял­ся. Пла­виль­ные печи, как и преж­де, ра­бо­та­ли на дро­вах, для на­гне­та­ния воз­ду­ха в них упо­треб­ля­лись мехи, при­во­ди­мые в дви­же­ние вет­ром, водой или ло­шадь­ми. Же­ле­зо было низ­ко­сорт­ным, его про­из­во­ди­лось го­раз­до мень­ше, чем

тре­бо­ва­лось, и недо­ста­ток по­кры­вал­ся по­сред­ством ввоза из дру­гих стран, глав­ным об­ра­зом из Шве­ции. В связи с раз­ви­ти­ем про­мыш­лен­но­сти в Ан­глии быст­ро ис­треб­ля­лись леса. Тем боль­шее

зна­че­ние по­лу­чи­ло при­ме­не­ние ка­мен­но­го угля. Ка­мен­ный уголь ещё с XIV в. при­ме­нял­ся в Ан­глии глав­ным об­ра­зом для отоп­ле­ния жилищ. В XVI в. успе­хи раз­ви­тия про­из­вод­ства сти­му­ли­ро­ва­ли уве­ли­че­ние до­бы­чи ка­мен­но­го угля. Цен­тром этой до­бы­чи был город Нью-

касл в се­вер­ном граф­стве Нор­тум­бер­ленд, от­ку­да уголь пе­ре­во­зил­ся по реке Тайн и морем в Лон­дон и дру­гие го­ро­да, а также за гра­ни­цу. Раз­ра­ба­ты­ва­лись за­ле­жи ка­мен­но­го угля и в граф­стве Гло­стер­шир.

До­бы­чу угля и руды вели ор­га­ни­зо­ван­ные в осо­бые ас­со­ци­а­ции (по­доб­но цехам в горо-

дах) шах­тё­ры и ру­до­ко­пы, ко­то­рые по­лу­ча­ли шахты и руд­ни­ки в дер­жа­ние у зем­ле­вла­дель­цев. В XVI в. в связи с углуб­ле­ни­ем шахт и услож­не­ни­ем их обо­ру­до­ва­ния шахты и руд­ни­ки

на­чи­на­ли пе­ре­хо­дить в руки пред­при­ни­ма­те­лей, под­чи­няв­ших себе ас­со­ци­а­ции шах­тё­ров и ру­до­ко­пов.

Раз­ви­тию про­из­вод­ства в Ан­глии XVI в. ока­зы­ва­ли по­мощь опыт­ные ма­сте­ра — эми­гран­ты из дру­гих стран Ев­ро­пы. Много фла­манд­ских тка­чей, спа­са­ясь от про­из­во­ла ис­пан­ских вла­стей во время Ни­дер­ланд­ской ре­во­лю­ции, пе­ре­се­ли­лось в Ан­глию. Они при­нес­ли с собой сек­рет про­из­вод­ства луч­ших сор­тов сукон, их от­дел­ки и окрас­ки. Фран­цуз­ские гугеноты-​

эми­гран­ты за­ня­лись про­из­вод­ством шёлка и три­ко­таж­ных из­де­лий. Во вто­рой по­ло­вине XVI в. в Ан­глию была при­гла­ше­на из Южной Гер­ма­нии боль­шая груп­па ру­до­ко­пов и ма­сте­ров — спе­ци­а­ли­стов по об­ра­бот­ке цвет­ных ме­тал­лов. Несмот­ря на зна­чи­тель­ные успе­хи в раз­ви­тии ма­ну­фак­ту­ры, в Ан­глии XVI в. в целом по­преж­не­му пре­об­ла­да­ло мел­кое ре­мес­лен­ное про­из­вод­ство. Во мно­гих го­ро­дах ещё удер­жи­вал­ся це­хо­вой строй ре­мес­ла.

 

Эко­но­ми­че­ско­му раз­ви­тию Ан­глии в XVI в. нема­ло спо­соб­ство­ва­ло то об­сто­я­тель­ство, что после пе­ре­во­ро­та в ми­ро­вой тор­гов­ле, свя­зан­но­го с ве­ли­ки­ми гео­гра­фи­че­ски­ми от­кры­ти­я­ми, она ока­за­лась в цен­тре ми­ро­вых мор­ских тор­го­вых путей.

Од­на­ко ос­нов­ным усло­ви­ем, опре­де­лив­шим успе­хи раз­ви­тия

ка­пи­та­лиз­ма в Ан­глии в это время, яви­лось то, что про­цесс пер­во­на­чаль­но­го на­коп­ле­ния, об­ра­зу­ю­щий предыс­то­рию ка­пи­та­ли­сти­че­ско­го спо­со­ба про-

из­вод­ства, про­хо­дил в ней го­раз­до ин­тен­сив­нее, чем в дру­гих стра­нах. Экс­про­при­а­ция кре­стьян­ства, со­став­ляв­шая ос­но­ву этого про­цес­са, как ука­зы­ва­ет Маркс, в клас­си­че­ской форме

со­вер­ша­лась толь­ко в Ан­глии. Она на­ча­лась в конце XV в. и за­кон­чи­лась во вто­рой по­ло­вине XVIII в. ис­чез­но­ве­ни­ем всего ан­глий­ско­го кре­стьян­ства.

Земля в сред­не­ве­ко­вой Ан­глии была фе­о­даль­ной соб­ствен­но­стью, она на­хо­ди­лась в руках дво­рян, церк­ви и ко­ро­ны. Ос­нов­ная масса ан­глий­ских кре­стьян не об­ла­да­ла пра­вом собст-​

вен­но­сти на свои зе­мель­ные на­де­лы. Сво­бод­ные дер­жа­те­ли — фри­голь­де­ры пла­ти­ли лор­дам за зе­мель­ные участ­ки незна­чи­тель­ную ренту и имели право сво­бод­но рас­по­ря­жать­ся ими. Но

фри­голь­де­ры со­став­ля­ли мень­шую часть ан­глий­ско­го кре­стьян­ства, его боль­шин­ство со­сто­я­ло из ко­пи­голь­де­ров — вы­ку­пив­ших в про­шлом свою сво­бо­ду вил­ла­нов. Усло­вия дер­жа­ния ко­пи­голь­да были за­фик­си­ро­ва­ны ещё в XIV—XV вв., во время осво­бож­де­ния кре­стьян от кре­пост­ной за­ви­си­мо­сти, и стали обы­ча­ем ма­но­ра; ко­пи­голь­дер был лишь наследст-​

вен­ным или по­жиз­нен­ным дер­жа­те­лем сво­е­го участ­ка, он пла­тил за него лорду фе­о­даль­ную ренту, как пра­ви­ло де­неж­ную. При пе­ре­да­че этого участ­ка в на­след­ство детям, про­да­же или об­мене он был обя­зан ис­пра­ши­вать раз­ре­ше­ние на это у лорда и вно­сить опре­де­лён­ную плату. Ко­пи­голь­дер при­но­сил лорду при­ся­гу вер­но­сти и су­дил­ся в ма­но­ри­аль­ной курии.

Для ан­глий­ской де­рев­ни всё ещё были ха­рак­тер­ны при­ми­тив­ная тех­ни­ка по­ле­вод­ства(трёх­по­лье) и при­ну­ди­тель­ный се­во­обо­рот; пре­вра­ще­ние па­хот­ных зе­мель после убор­ки

уро­жая в общее паст­би­ще было обя­за­тель­ным для всех чле­нов об­щи­ны.

В XVI в. в по­ло­же­нии ан­глий­ско­го кре­стьян­ства на­сту­пи­ли рез­кие из­ме­не­ния. С уве­ли­че­ни­ем с конца XV в. спро­са на ан­глий­скую шерсть как во Фланд­рии, так и внут­ри стра­ны и с по­вы­ше­ни­ем цен на неё ов­це­вод­ство стало вы­год­нее зем­ле­де­лия. Мно­гие круп­ные зем­ле­вла­дель­цы за­ни­ма­лись при­быль­ным ов­це­вод­ством.

Они стали пре­вра­щать земли своих по­ме­стий в паст­би­ща. Не до­воль­ству­ясь этим, они на­ча­ли за­хва­ты­вать об­щин­ные земли, ко­то­ры­ми ранее поль­зо­ва­лись сов­мест­но со сво­и­ми крестьянами-​держателями, а также сго­нять крестьян-​держателей с их на­де­лов и об­ра­щать эти на­де­лы в свои паст­би­ща, снося при этом кре­стьян­ские дома и целые де­рев­ни; за­хва­чен­ные земли дво­ряне ого­ра­жи­ва­ли ча­сто­ко­лом, ка­на­ва­ми, живой из­го­ро­дью. Изы­мая таким об­ра­зом

эти земли из об­щин­но­го зем­ле­поль­зо­ва­ния, они сда­ва­ли их в арен­ду круп­ным фермерам-​скотоводам, по­лу­чая вы­со­кую ренту, а ино­гда и сами раз­во­ди­ли на них боль­шие стада овец

или пре­вра­ща­ли их в парки для охоты. Этот про­цесс на­силь­ствен­но­го обез­зе­ме­ле­ния англий-​

ского кре­стьян­ства по­лу­чил на­зва­ние ого­ра­жи­ва­ний. «Ваши овцы, — писал со­вре­мен­ник этих со­бы­тий Томас Mop, — обыч­но такие крот­кие, до­воль­ные очень немно­гим, те­перь, го­во­рят, стали та­ки­ми про­жор­ли­вы­ми и неуто­ли­мы­ми, что по­еда­ют даже людей и опу­сто­ша­ют

целые поля, дома и го­ро­да». Мно­гие за­жи­точ­ные кре­стьяне стре­ми­лись осво­бо­дить­ся от стес­ни­тель­ных об­щин­ных по­ряд­ков зем­ле­поль­зо­ва­ния, ме­шав­ших им по­вы­сить до­ход­ность сво­е­го хо­зяй­ства; они тоже про­из­во­ди­ли за­хва­ты и ого­ра­жи­ва­ния од­но­сель­чан.

Со­гнан­ные с земли кре­стьяне за­пол­ня­ли собою ряды бро­дяг, и в конце кон­цов ока­за­лись вы­нуж­ден­ны­ми про­да­вать свой труд пред­при­ни­ма­те­лям го­ро­да и де­рев­ни. Уве­ли­че­нию числа людей, ли­шён­ных средств су­ще­ство­ва­ния, спо­соб­ство­ва­ли и по­ли­ти­че­ские со­бы­тия того вре­ме­ни. Ген­рих VII (1485—1509) в целях ослаб­ле­ния ста­рой ари­сто­кра­тии, уце­лев­шей после войны Алой и Белой розы, издал ста­тут о ро­спус­ке всех во­ен­ных дру­жин. Боль­шое коли-

че­ство людей, ко­то­рые рань­ше были за­ня­ты в ка­че­стве дру­жин­ни­ков на служ­бе у круп­ных фе­о­да­лов, ока­за­лись вы­бро­шен­ны­ми на рынок труда.

Важ­ную роль в про­цес­се экс­про­при­а­ции кре­стьян­ства в Ан­глии сыг­ра­ла ре­фор­ма церк­ви, про­ве­дён­ная при Ген­ри­хе VIII (1509—1547).

Около трети зе­мель Ан­глии на­хо­ди­лось во вла­де­нии церк­ви, со­став­ляя «ре­ли­ги­оз­ную

твер­ды­ню тра­ди­ци­он­ных от­но­ше­ний зе­мель­ной соб­ствен­но­сти». 

Ре­фор­ма церк­ви со­про­вож­да­лась упразд­не­ни­ем всех мо­на­сты­рей и кон­фис­ка­ци­ей ко­ро­ной их иму­ще­ства и зе­мель. Мо­на­стыр­ские земли были ча­стью роз­да­ны ко­ро­лев­ским фа­во­ри­там в ка­че­стве по­дар­ков, ча­стью про­да­ны по очень низ­ким ценам дво­ря­нам, фер­ме­рам, раз­лич­ным зе­мель­ным спе­ку­лян­там и бо­га­тым го­ро­жа­нам. Среди новых соб­ствен­ни­ков мо­на­стыр­ских зе­мель было нема­ло зем­ле­вла­дель­цев но­во­го типа, стре­мив­ших­ся по­лу­чить с при­об­ре­тён­ных зе­мель как можно боль­ше до­хо­да. Они стали уве­ли­чи­вать ренту, а также ин­тен­сив­но ого­ра­жи­вать земли, мас­са­ми сго­няя кре­стьян, дер­жав­ших эти земли по обы­чаю и поль­зо­вав­ших­ся на­след­ствен­ны­ми пра­ва­ми на свои на­де­лы. После лик­ви­да­ции мо­на­сты­рей ли­ши­лась ис­точ­ни­ка су­ще­ство­ва­ния

и боль­шая часть мо­на­хов и дру­гих слу­жи­те­лей мо­на­сты­рей.

Во вто­рой по­ло­вине XVI в. вслед­ствие роста го­род­ско­го на­се­ле­ния по­вы­сил­ся спрос на хлеб, мясо и дру­гие про­дук­ты сель­ско­го хо­зяй­ства. В де­ревне стали воз­ни­кать круп­ные спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ные хо­зяй­ства, для ко­то­рых тре­бо­ва­лись вы­де­лен­ные из об­щин­ных уго­дий

ком­пакт­ные участ­ки земли, что также спо­соб­ство­ва­ло рас­про­стра­не­нию ого­ра­жи­ва­нии и экс­про­при­а­ции кре­стьян.

Ги­бель бед­ным кре­стьян­ским хо­зяй­ствам несло, по­ми­мо пря­мо­го за­хва­та кре­стьян­ских зе­мель, также по­вы­ше­ние рент и дру­гих пла­те­жей, осу­ществ­ля­е­мое в усло­ви­ях «ре­во­лю­ции цен» теми круп­ны­ми зем­ле­вла­дель­ца­ми, ко­то­рые ло­ма­ли тра­ди­ци­он­ные формы и усло­вия

на­след­ствен­но­го дер­жа­ния. По сло­вам Гар­ри­со­на, ав­то­ра «Опи­са­ния Бри­та­нии», опуб­ли­ко­ван­но­го в 1578 г., «ленд­лор­ды удва­и­ва­ли, утра­и­ва­ли, ино­гда раз в семь уве­ли­чи­ва­ли плату за до­пуск кре­стьян к вла­де­нию при по­лу­че­нии на­след­ства, при­нуж­дая ко­пи­голь­де­ров за вся­кий

пу­стяк рас­пла­чи­вать­ся боль­ши­ми штра­фа­ми и по­те­рей дер­жа­ния».

Таким об­ра­зом, в Ан­глии со­зда­ва­лась масса обез­зе­ме­лен­ных, ли­шён­ных средств су­ще­ство­ва­ния и крова людей, вы­нуж­ден­ных про­да­вать свою ра­бо­чую силу вла­дель­цам ма­ну­фак­тур

и круп­ных ферм за самую низ­кую за­ра­бот­ную плату.

Этот про­цесс на­силь­ствен­но­го обез­зе­ме­ле­ния ан­глий­ских кре­стьян дво­ря­на­ми был пред­по­сыл­кой аг­рар­но­го пе­ре­во­ро­та, по­сред­ством ко­то­ро­го ста­рое, фе­о­даль­ное зем­ле­вла­де­ние в

Ан­глии пре­вра­ща­лось в новое, бур­жу­аз­но­го типа, и со­вер­шал­ся пе­ре­ход к ка­пи­та­ли­сти­че­ской ор­га­ни­за­ции сель­ско­го хо­зяй­ства; этот пе­ре­во­рот про­дол­жал­ся почти 300 лет.

Боль­шую часть зе­мель, за­хва­чен­ных по­сред­ством ого­ра­жи­ва­ний, дво­ряне, как уже ука­зы­ва­лось, сда­ва­ли в арен­ду фер­ме­рам. Наи­бо­лее бо­га­тые фер­ме­ры пе­ре­хо­ди­ли к экс­плу­а­та­ции на­ём­но­го труда сель­ско­хо­зяй­ствен­ных ра­бо­чих — кот­те­ров и ма­ло­зе­мель­ных

кре­стьян и таким об­ра­зом ста­но­ви­лись ка­пи­та­ли­сти­че­ски­ми фер­ме­ра­ми. К концу XVI в. из пред­ста­ви­те­лей раз­лич­ных со­ци­аль­ных групп де­рев­ни и го­ро­да — за­жи­точ­ных кре­стьян, мел­ких и сред­них дво­рян, куп­цов и пред­при­ни­ма­те­лей — уже об­ра­зо­вал­ся слой бо­га­тых ка­пи­та­ли­сти­че­ских фер­ме­ров, упла­чи­ва­ю­щих зем­ле­вла­дель­цам ка­пи­та­ли­сти­че­скую ренту,

более вы­со­кую, чем была в то время фик­си­ро­ван­ная фе­о­даль­ная рента.

Быст­ро воз­рас­та­ло при­ме­не­ние на­ём­но­го

труда в де­ревне. В XVI в., по сви­де­тель­ству

опи­сей по­ме­стий, в Ан­глии уве­ли­чи­лось число сель­ско­хо­зяй­ствен­ных ра­бо­чих и ма­ло­зе­мель­ных кре­стьян. В одном диа­ло­ге конца 40-х годов XVI в. го­во­ри­лось о том, что среди де­ре­вен­ско­го на­се­ле­ния есть много кот­те­ров, ко­то­рые «не имеют своих зе­мель, а толь­ко свои ра­бо­чие руки». За­жи­точ­ные хо­зя­е­ва в де­ревне на­де­ля­ли таких бед­ня­ков клоч­ка­ми земли на усло­ви­ях крат­ко­сроч­ной арен­ды, что, од­на­ко, не да­ва­ло этим бед­ня­кам воз-

мож­но­сти су­ще­ство­вать без про­да­жи своей

ра­бо­чей силы. Кот­тер был сельскохозяйст-​

вен­ным ра­бо­чим с на­де­лом; зе­мель­ный надел кот­те­ра был для сель­ских пред­при­ни­ма­те­лей вы­год­ным сред­ством при­вя­зать ра­бо­чих к сво­е­му хо­зяй­ству и уси­лить их экс­плу­а­та­цию. С ро­стом ка­пи­та­ли­сти­че­ско­го укла­да в де-

ревне уве­ли­чи­ва­лось сель­ско­хо­зяй­ствен­ное про­из­вод­ство, воз­рас­та­ла его то­вар­ность и спе­ци­а­ли­за­ция. Зна­чи­тель­ные успе­хи в XVI в. сде­ла­ло ан­глий­ское ов­це­вод­ство. По ука­зу­Ели­за­ве­ты вывоз овец из Ан­глии за гра­ни­цу за­пре­щал­ся под угро­зой су­ро­во­го на­ка­за­ния.

Во вто­рой по­ло­вине XVI в. с по­вы­ше­ни­ем

спро­са и цен на про­дук­ты сель­ско­го хо­зяй­ства на­блю­дал­ся рост и дру­гих от­рас­лей сель­ско­го хо­зяй­ства. Уве­ли­чи­лись по­се­вы зер­но­вых

куль­тур, льна, ко­ноп­ли, ша­фра­на, ово­щей, хмеля; стали лучше удоб­рять почву на­во­зом, из­ве­стью, мор­ски­ми во­до­рос­ля­ми, а в де­рев­нях, рас­по­ло­жен­ных по­бли­зо­сти от Лон­до­на, и от­бро­са­ми с его улиц; с целью по­вы­ше­ния пло­до­ро­дия почвы на­ча­ли сеять кле­вер. В конце XVI в. на­ча­лись ра­бо­ты по осуш­ке болот в во­сточ­ных граф­ствах стра­ны. В те­че­ние этого века в Ан­глии было из­да­но 34 аг­ро­но­ми­че­ских со­чи­не­ния, в чём нашёл своё вы­ра­же­ние рас­ту­щий ин­те­рес к ра­ци­о­наль­ным ме­то­дам ве­де­ния сель­ско­го хо­зяй­ства; во мно­гих из этих со­чи­не­ний за­щи­ща­лись ого­ра­жи­ва­ния, как важ­ное сред­ство под­нять до­ход­ность хо­зяй­ства, и про­па­ган­ди­ро­вал­ся опыт пе­ре­до­во­го в то время сель­ско­го хо­зяй­ства Ни­дер­лан­дов.

Но раз­ви­тие ка­пи­та­ли­сти­че­ско­го укла­да в де­ревне про­ис­хо­ди­ло нерав­но­мер­но. Оно имело место глав­ным об­ра­зом в цен­траль­ных и юго-​восточных граф­ствах. Со­глас­но дан­ным пра­вит­тель­ствен­ной ко­мис­сии, об­сле­до­вав­шей слу­чаи ого­ра­жи­ва­ний в 1517 г., на цен­траль­ные

граф­ства при­хо­ди­лось наи­боль­шее ко­ли­че­ство ого­ро­жен­ных зе­мель, экс­про­при­и­ро­ван­ных кре­стьян и раз­ру­шен­ных кре­стьян­ских домов; во вто­рой по­ло­вине XVI в. ого­ра­жи­ва­ния в этих граф­ствах ещё более уве­ли­чи­лись. В то время как в Цен­траль­ной и Юго-​Восточной Ан­глии про­цесс пер­во­на­чаль­но­го на­коп­ле­ния и воз­ник­но­ве­ния ка­пи­та­ли­сти­че­ских от­но­ше­ний в го­ро­де и де­ревне раз­ви­вал­ся весь­ма ин­тен­сив­но, север Ан­глии в XVI в. был эко­но­ми­че­ски от­ста­лым краем: сук­но­де­лие и до­бы­ча ка­мен­но­го угля раз­ви­ва­лись мед­лен­но, эко­но­ми­че­ское зна­че­ние го­ро­дов было неве­ли­ко, и их тор­го­вые связи с цен­тром и югом Ан­глии ещё слабы. Земля об­ра­ба­ты­ва­лась феодально-​зависимыми крестья-​

нами, дво­ряне обыч­но сво­е­го хо­зяй­ства не вели и жили на фе­о­даль­ную ренту. Боль­шую роль иг­ра­ло ско­то­вод­ство. Кре­стьян­ское хо­зяй­ство было слабо свя­за­но с рын­ком, со­хра­няя нату-​рально-хозяйственные черты. Прав­да, и на се­ве­ре имели место слу­чаи по­вы­ше­ния дво­ря­на­ми ренты, взи­ма­е­мой с кре­стьян, за­хва­тов лор­да­ми об­щин­ных уго­дий с целью пре­вра­ще­ния их в

охот­ни­чьи парки. Од­на­ко слу­ча­ев ого­ра­жи­ва­ний для хо­зяй­ствен­ных целей было ещё немно­го, и де­ре­вен­ская жизнь в граф­ствах се­ве­ра по боль­шей части со­хра­ня­ла почти нетро­ну­тым

свой сред­не­ве­ко­вый фе­о­даль­ный строй.