Свобода, равенство, братство?

Во Франции опросы общественного мнения во Франции показали, что самой главной темой, которая его волнует, остаётся вопрос безопасности и поэтому в этот предвыборный год одни СМИ снова будут писать о резком росте уровня преступности, связывая его с количеством эмигрантов, репатриантов и т.д. мигрантов, другие укажут на угрожающий стабильности политический ислам, он же исламизм, расцветающий в районах компактного проживания их не желающих ассимилироваться общин.

Но, от их внимания как всегда ускользнёт не менее опасная проблема — фанатизм на почве расовой идентичности.

... некоторое время назад, он пришёл из сортира 404 за лужей и постепенно просочился через левые настроения во всё большие социальные слои населения. И если раньше он считался уделом маргиналов, то теперь этим страдают журналисты, общественные деятели и т.д.политики. Из последнего можно вспомнить кандидата в президенты столичного региона Иль-де-Франс Одре Пюльвар. Она говорила о собраниях студентов, на которых чёрные обсуждают с метисами, как их угнетают представители белой расы. Такие сборища, по её мнению, должны быть, потому что нужно место, чтобы чувствовать себя в безопасности и говорить о том, о чём ведают только они — угнетённые. Пускать на них белых не нужно, а если уж кого и допускать, то они должны сесть, «заткнуться» и в дискуссию не влезать. Публично сказала, в интервью телеканалу.

Свобода, равенство, братство? 6 июня 20 тыс. человек шли по улицам Парижа и кричали: «Смерть белым!» Движение BLM, тоже пришло во Францию из США и придало безумию новый импульс, добавив один важный нюанс. Помимо обвинений в том, что у белых есть привилегии, коих нет у чёрных, метисов и т.д. цветных, появилось новое — им припомнили грехи колониального прошлого и рабства. Происхождение стало важнее всего остального. К примеру, откуда приехал сам или родители, стало вдруг ощущаться ближе и роднее, чем Франция, ибо она лишь угнетает, — её элита ведь белая. Эти угнетённо-ущемлённые такие громкие, такие крикливые, скандальные, видные, одержимые. И они везде: затыкают рот профессорам с трибун университетов, со страниц газет и экранов вещают своё. Рискнешь с ними спорить — заклеймят расистом и всяким фобом, ещё и уволят.

Обычный белый смиряется и начинает чувствовать стыд просто за то, что родился он белым. Равно как и в США. На полном серьёзе обсуждается пересмотр истории и прошлого: к примеру, стоит ли вообще говорить о Наполеоне, который, вообще-то, был женоненавистником. И вот уже начинает играть в эти игры Эммануэль Макрон, пытаясь получить голоса 6 млн избирателей с корнями в Алжире (такую цифру озвучил нынешний лидер Абдельмаджид Теббун).

Ещё будучи кандидатом в феврале 2017 года, Макрон, находясь в Северной Африке, заявил, что колонизация Алжира французами была «преступлением против человечности». Во Франции это вызвало бурю публичного негодования, но поскольку её приучают, что каяться — это сейчас модно, то это заявление её население в итоге проглотило, переварило  и выбрало автора этих слов своим лидером. Через год новые выборы, и так уж совпало, что в 2022 году, Алжир будет праздновать 60-летие своей независимости от Франции. 

Противостояние ей и сегодня остаётся темой, которая объединяет алжирцев, вне зависимости от политических воззрений и санитарных проблем, поэтому любая уступка Парижа воспринимается как победа над ней.

Алжир требует официального признания колониальных преступлений Франции и таких же официальных извинений. Тот непростой для обеих стран период воспринимается ими по-разному. Для одних это был мятеж, угрожавший территориальной целостности (Алжир был частью Франции), для других — национальной борьбой за освобождение, на основе которой построен миф. 

... борьба привела к падению Франции,  террору в городах — по разным оценкам, до 1,5 млн убитых. Париж официально признал её войной лишь в 1999 году. Его нынешний лидер пошёл ещё дальше: поручил Бенжамену Стора подготовить рекомендации на предмет того, что можно предпринять такого, чтобы угодить властям Алжира, — корни электората то находятся под ними и в нём. Тот посоветовал сделать доступ к архивам проще. Сделал. Признать, что гибель одного из «лидеров алжирского национализма» Али Буменджеля не была самоубийством. Признал. Сказал, что его арестовали, пытали и убили французы и принял в Елисейском четверых внуков этого алжирского самоубийцы-националиста. В официальном коммюнике проскользнула фраза: это признание сделано для молодёжи двух стран.

Сейчас ведь выгодно за прошлое каяться. Только, заигрывая вот так с молодёжью, Макрон упускает один важный момент. Своя, одержимая идеями BLM, может, и похлопает. А у арабов такое поведение лишь укрепляет уверенность в том, что Франция — страна-угнетатель и правильно её ненавидеть. За военные операции в Мали, в Сахеле, за ЦАР и за разрушение Ливии — и далее по списку африканских колоний (туда же можно добавить и заморские территории). 

Вчера алжирский лидер публично заявил, что французы специально уничтожили грамотность в стране. 9 апреля по ней прокатилась волна демонстрации: «Там, куда приходит Франция, — разрушение», «Макрон, проваливай, тебя не ждут в стране мучеников», «Франция возвращается, молодёжь, вставай». Алжирский министр труда с трибуны сената сказал, что Франция — «наш традиционный и вечный враг». А когда премьер французов Жан Кастекс отменил свой приезд, сославшись на коронавирус, Алжир демонстративно бросил перчатку в лицо Франции и отказался принимать остальных её четырёх министров, которые были в делегации, ибо уровень визита уже не тот. 

Вот такую демонстрацию силы в мире арабов уважают. На ура восприняли демарш лидера турков, который претендует на роль лидера всего мира исламистов, когда он не поставил стул для главы Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен, а посадил её на диван. Мол, иди отсюда, женщина. И она это съела и села на диван. И её спутник, глава Евросовета Шарль Мишель, тоже ничего не сказал, уселся сам на стул, оставил даму стоять посреди комнаты. По сути, позволил турку её унизить, причём публично выставив на посмешище. Потом тоже извинялся перед всеми женщинами планеты, каялся. Всё это в мире исламистов восприняли со смехом как очередное проявление слабости европейцев.

Увы, по той же тропинке идёт Макрон в погоне за голосами диаспор алжирцев на грядущих выборах, и в Алжире это тоже понимают. Понимают, что могут говорить с Францией с позиции сильных, давить и требовать — и в ответ не будет никаких резких движений. Безусловно, преступления, совершённые во время боротьбы стада нанайских мальчиков и девочек за алжирский кусок Франции, должны быть обнародованы и расследованы. Безусловно, необходимо восстановить историческую справедливость для пострадавших... внуков националиста-самоубийцы.

Тут вопрос в том, как это сделать: на равных или поставив бывших колонизаторов на колени, чтобы те целовали подошвы и просили прощения. Так можно и всю историю пересмотреть или ещё хлеще — взять и отменить. А что, тоже модно, современно. Публичное покаяние в Елисейском дворце исключили. Пока. Но кто знает, на что будут готовы пойти следующие поколения политиков, если эту страну/штат/сортир/парашу 404 всё же окончательно захлестнёт волна левого правого расизма?

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.