АРИСТОКРАТЫ ДУХА

Газета "Комсомольская правда", 19 декабря 1985 года

Не так уж часто социальный тип заявляет о себе с предельной ясностью: вот он я, вот этот период жизни я приветствую, потому что он мой, мне в нем хорошо, а вот этот я отрицаю, потому что мне в нем плохо.

"Уважаемая редакция! Неужели же и вправду намереваются возродить недоброй памяти нафталинный дух?!"

Под "нафталинным духом" авторы письма подразумевают то, что мы называем социальной справедливостью, причем их раздражают самые простые, всем понятные и безусловные грани проблемы: что большое наследство может развратить и наследника, и его окружение, что каждый человек, независимо, произошел ли он от академика или от дворника, должен сам себе на хлеб зарабатывать, и т.д. Лаконичная фомула: кто не работает — тот пусть не ест, как видим, и по сей день у кого-то вызывает негодование. Аристократ начала века ненавидел эти слова, потому что боялся будущего, а в данном случае мы наблюдаем любопытное перевертывание: наш лозунг отнесен его противниками к прошлому, причем "недоброй памяти", а его антитеза – "священная собственность" – объявляется настоящим и будущим.

Кто же такие эти люди?

"Наш круг, круг артистов, писателей, композиторов, художников, вышедших на орбиту в 50-е годы..."

Иногда совершаются забавные ошибки: уходящее в прошлое может возомнить себя новым, темные идеи могут заявить о себе, как о передовых. Тогда передовые идеи соответственно будут объявлены темными, а их носители – "ретроградами" или даже "мракобесами".

"Наш круг, круг артистов, писателей, композиторов, художников, вышедших на орбиту в 50-е годы, есть средоточие гражданственной мысли отечества."

Скажите, пожалуйста...

Посмотрим же, какое содержание вкладывается в эти слова.

"Ведь и тогда, в 30-е годы, никто не думал упрекать советского писателя графа Алексея Толстого за уровень жизни, соответствующий титулу... Русская творческая интеллигенция всегда жила несколько иначе, чем этого требуют нормы абсолютного имущественного и социального равенства. Поэтому намерения "причесать" наши доходы при переходе их к детям выглядят странно..."

Здесь авторы письма могли бы поставить точку. В общем-то, они уже сказали все. Но точку поставил бы кто-нибудь погрубее. Мы с вами имеем дело с людьми утонченными. Грубый денежный интерес они должны "одухотворить", возвысить. Поэтому они продолжают.

"Естественно, что и дети наши не могут не творить дух, они почти физически не могут не продолжить гражданственных традиций семьи – дело тут не в искусстве как таковом, а именно в гражданственности. Но чтобы творить, человек не должен думать о куске хлеба. Нам приходилось думать об этом - и сколько же чувств, таланта и вдохновения потеряла Россия! Верите ли вы сами, что художник был бы в состоянии поставить серию фильмов, пронизанных тончайшим ароматом сквозного родства всей русской культуры без различия времен и классов, если бы, говоря языком наших детей, "вкалывал"? Разве позволительно лишать общество таких мощных проявлений духа, разрушать с такими усилиями созданную его надбытность, заставлять наших детей не чувствовать, а думать о прожиточном минимуме?"

Здесь – открытое, откровенное барство, проступающее почти в каждой строчке. Так и встает за письмом прошлый век, феодализм, который, между прочим, в реальную эпоху его существования называли крепостным правом, а не ароматом.

Относиться к прошлому можно, конечно, по-разному. Но хочет того художник или не хочет, понимает или не понимает, прошлое он видит и предлагает видеть зрителю или читателю через призму классовой идеологии. Вы скажете: через свою личность. Пусть так, но в основе любой личности лежит именно классовая идеология. Если чуть-чуть продолжить развитие мысли, то надо будет добавить: и классовая заинтересованность.

Русская культура, как и любая другая, никогда единой не была, поскольку времена и классы всегда были и никуда не девались. Бар без холопов не бывает. Доказывать это примерами из эпохи крепостного права было бы излишним усердием. Пусть современное духовное барство докажет это собственным текстом.

"Тяжко духовным лидерам общества словно бы оправдываться перед несуществующими в искусстве и потому не представляющими себе, сколь тяжела ноша творца..."

Вот-вот... Без "профанов" никуда. Господско-холопскую психологию недаром называют двуединой. Какой же ты аристократ духа без профанов? Да никакой.

"И детей наших мы не готовим к "сладкой жизни". Наши дети трудятся ничуть не меньше, чем те, кого могли бы ввести в наш круг с улицы..."

Вот-вот... Кухаркиным детям не место в гостиной...

"Если бы был достаточно (в том числе и в материальном выражении) оценен талант Максима Дмитриевича Шостаковича – будьте уверены, он остался бы верен Родине! Скольких людей мы так теряем!..."

Скажите, а почем ваши таланты? Сколько они стоят сегодня на мировом рынке? Сколько, по-вашему, надо платить глашатаям "гражданственности" за верность Родине?

"Нарушать естественное развитие событий в сфере имущественного и неимущественного наследования, традицию династий и потомственного приоритета во-первых, несправедливо, а во-вторых, бесполезно: сберкнижки на предъявителя покуда не отменены в нашей стране, а что такое сокровища, вы, наверное, знаете хотя бы из институтского курса политэкономии."

"Дух" пошел на рубли, "гражданственность" – на вес. Из "гражданственности" собирают сокровища.

"Да и неимущественное наследование обеспечивается системой столь распространенной, гибкой и неуловимой, что ее сломать или хотя бы ограничить в принципе невозможно. Однако даже и одни разговоры на эту тему способны разжечь кое у кого аппетиты и вожделения весьма нездорового и нереального свойства, аппетиты, которые ничего, кроме вреда, России принести не способны.

В силу естественной логики вещей подписываемся коллективным вымышленным именем. Итак, от имени друзей и коллег – Дмитрий Васильевич Артамонов. Ленинград."

Оппоненты высказались полностью. Теперь нам слово.

Похоже на то, что здесь потребуется абсолютно ясное размежевание линий. Проясним прежде всего путаницу по поводу "русской интеллигенции", которая якобы особой сторонницей равенства никогда не была.

"Русские художники – писал Блок в статье "Интеллигенция и революция", – как и народная душа, их вспоившая, никогда не отличались расчетливостью..." А один из этих русских художников так прямо и говорил, что ничто не делает так человеком, как сознание социального неравенства.

Если пишущий талантливый барин мог сделать завещание в пользу французского семейства, то пишущий талантливый разночинец, с куда менее тугим кошельком, стремился построить либо школу, либо больницу у себя на родине. Один врач на свои гонорары строил доходный дом, другой – содержал за свой счет стипендиатов. Это к вопросу о "единстве" культуры во всех ее проявлениях.

Россия прошлого столетия отмечена не только барством диким и рабством тощим, но и появлением интеллигенции, душой болеющей за "серый люд". Такой была уникальная, как будто бы единственная в мире социальная ситуация, что образованная часть общества по своему положению оказалась ближе к угнетенным, нижним слоям, а не к верхним. Отсюда – система взглядов и оценок образованного русского человека второй половины XIX в.

Краткая формула: Отечество – это та мысль, от которой в конце концов умирают ("Знает ли он, что такое отечество?... По-настоящему ведь это нестерпимейшая сердечная боль, неперестающая, гложущая, гнетущая, вконец изводящая человека..." – это один из героев Щедрина); народ – это то, из-за чего плачут от стыда (к сожалению, это назвали "комплексом кающегося интеллигента" и в качестве гротескового примера приводят одного из героев Михайловского, который, сидя в тюрьме, рыдает, что вынужден даром есть хлеб, добытый мужиком в поте лица). Да, здесь легко шаржировать, но смешно ли получается? Мне что-то не смешно.

Вот с этими ведущими идеями так называемые "старые интеллигенты" подошли к эпохе, когда в России началось распространение марксистских идей, когда появился и созрел для восприятия этих идей передовой класс новейшей истории. А тут уж до этики большевизма: нравственно то, что служит освобождению пролетариата, – рукой подать.

Но если созрел пролетариат – значит, развился капитализм. Значит, уже иные структуры определяют систему взглядов образованного человека. Значит, перед нами уже другая интеллигенция: часть ее, как уже сказано, сливается с верхними слоями пролетариата, с передовыми рабочими, и уходит в революцию. Другая часть... у нее путь в другую сторону.

Нравится это "духовным лидерам общества" или нет, но это так: хотя именно интеллигенция создает духовные ценности, но все же в своем творчестве отражает установки и идеалы того или иного класса общества, а не свои собственные, поскольку таковых у нее не имеется. Возможно, "духовным лидерам" все это покажется оскорбительным, но это не более оскорбительно, чем констатация факта, что Волга впадает в Каспийское море.

Значит, так. Интеллигенцию с конца прошлого столетия делили на буржуазную, мелкобуржуазную и пролетарскую. И возразить против этого нечего. Первая в свое время отправилась за море. Две другие никуда не отправлялись и продолжали свою творческую деятельность, отражая соответственно установки и идеалы мелких собственников – и коллективистские, пролетарские установки, коммунистический идеал.

В одни периоды популярны одни художники, в другие – совсем иные по направленности и по тематике. Такие изменения отражают движения общественного организма, его противоречия. Классы выносят "на орбиту" своих представителей, которые, случается, имеют глупость полагать, что они сами туда "вышли", проявив тем самым "надбытность" своего "мощного духа".

Бывает так, что вдруг начинается поэтизация патриархального, мелкособственнического быта. Идеал помещается не впереди, а позади развития. Ну а коль вскочила на коня патриархальщина – жди и барских настроений. А появились аристократы – погляди, где же "чернь".

Мелкий собственник - стародавнее изобретение истории, "сквозной" через все экономические формации тип и выдвинутые им фигуры, – хорошо известен нам еще по работам Маркса. Вот статья "Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 гг.", в тот период, когда две трети населения страны составляли крестьяне. Маркс обращает внимание на смену исторических фигур: чьи это представители? – соответственно: какой класс в данный момент одерживает верх.

"10 декабря 1848 г. было днем крестьянского восстания... Символ, выразивший их вступление в революционное движение, неуклюже-лукавый, плутовато-наивный, несуразно-возвышенный, расчетливое суеверие, патетический фарс, гениально-нелепый анахронизм, озорная шутка всемирной истории, непонятный иероглиф для цивилизованного ума,– этот символ явно носил печать того класса, который является представителем варварства внутри цивилизации."

Луи-Бонапарт "был изобретением крестьян..." "Они выступили на один миг действующими лицами революционной драмы..."

Вот это и есть классовый анализ той или иной "вышедшей на орбиту" фигуры или фигурки. Эту логику вы можете применить... да к чему угодно.

Еще раз вчитаемся в письмо. Мелкособственническая, мертвая хватка за свой "кусок" пронизывает его насквозь. Только "кусок" здесь не то, что можно собрать с огородика, а то, что можно собрать с талантика. Нищий духом собственник в сфере духа. Он не может не желать передать свою собственность по наследству. Для него это "естественно". Отсюда – отталкивание "уличных". Отсюда – "традиции династий и потомственого приоритета",– в этой феодальной архаике и заключается жизненная философия "передовых" авторов письма, раздраженных, что повеяло "нафталином" социальной справедливости. Темные идеи здесь считаются передовыми, а передовые – темными.

Не они перед Отечеством в долгу, а Отечество перед ними в долгу: недоплатило...

Поэтизация барства, то есть особая, изысканная форма порчи общественного сознания, считается проявлением гражданственности.

"Почему гадят в любезных сердцу барских усадьбах? – пишет Блок в январе 1918 г. в статье "Интеллигенция и революция".– Потому, что там насиловали и пороли девок; не у того барина, так у соседа".

Клановость, элитарность, замкнутость круга, доступ в него лишь "своей" молодежи – один из способов порчи завтрашней культуры, снижения ее уровня. Умы и таланты гораздо чаще складываются там, где сильнее давят противоречия и напряжение жизни, где необходимо ломать голову, чтобы найти путь для развития, чем там, где все благополучно и путь проложен старшими. Нахватанность, раннее умение повернуться в родительском кругу могут создать иллюзию, что дитя от рождения призвано именно здесь и вертеться. Но, как правило, лишь иллюзию. Претворяя эту иллюзию в действительность, мы лишаем страну здоровых, поднимающихся из народа творческих сил, которые "могут в будущем сказать такие слова, каких давно не говорила наша усталая, несвежая и книжная литература" (из той же статьи Блока).

Поэтому и осуществлять доступ к творчеству для всех, а не только для избранных – основная форма, в которой может проявиться подлинная гражданственность зрелых поколений творческой интеллигенции. Но это уже из области коллективистской психологии, коллективистского поведения, которое чуждо любым аристократам, потому что отрицает и отметает их.

Ни Фурманов, ни Фадеев написать такое письмо не могли бы: их выносили на орбиту другие движения общественного организма...

Е. ЛОСОТО.

© Е.Л. Лосото, 1985