История: Немецкая операция «Ульм» по заброске диверсантов на Урал

В преддверии Дня работника органов безопасности РФ «Облгазета» решила рассказать о малоизвестной операции фашистов по попытке разгромить танковую промышленность СССР [газетчики несколько преувеличили с "разгромом" - очевидно, с целью диверсий на заводах] под кодовым названием «Ульм».

В середине 1943 года после Сталинградской и Курской битв, когда немцы стали отступать, в недрах РСХА родился план по заброске группы диверсантов на Урал. Здесь они должны были дезорганизовать работу крупнейших оборонных предприятий в Нижнем Тагиле, Свердловске и других городах. Но из-за череды неудач операция провалилась, а её выжившие участники попали в руки свердловских контрразведчиков. «ОГ» публикует материалы уголовного дела из архивов ФСБ.

В ночь с 17 на 18 февраля 1944 года из Риги на восток вылетел трёхмоторный немецкий бомбардировщик «Юнкерс-52». На первый взгляд самолёт был вполне обычным, если не считать дополнительных топливных баков и его маршрут. Под Псковом экипаж сделал дозаправку и через шесть часов сбросил в предгорьях Среднего Урала 7 парашютистов и несколько контейнеров с грузом.

На борту транспортника находились диверсанты Главного управления имперской безопасности (РСХА), подготовленные разведывательной школой в селе Печки на берегу Псковского озера. Все агенты были русскими – белоэмигрантами или попавшими в плен бойцами Красной армии. Их обучением занималась секретная организация «Цеппелин», созданная весной 1942 года для разведки и диверсий в советском тылу. К пятимесячным занятиям диверсанты приступили в сентябре 1943 года. Они в совершенстве изучили взрывное дело, радиосвязь, топографию и скрытное парашютирование. Доподлинно неизвестно, преподавали им навыки зимнего выживания или нет, но после приземления это бы явно пригодилось.

На Урале фашистские агенты должны были устроить серию диверсий на танкостроительных и металлургических заводах Нижнего Тагила, Кушвы и Свердловска, чтобы вывести их из строя и лишить Советский Союз превосходства на фронте. С учётом того, что оборонные предприятия усиленно охранялись частями НКВД и ВОХР, подрыву подлежали электростанции и магистральные ЛЭП.

«Группе ставилась задача десантироваться с воздуха на Урале, мелкими группами разойтись по намеченным маршрутам, держа связь с центром по радио, а затем в назначенное время одновременно вывести из строя линии высокого напряжения, питающие энергией промышленность Уральского региона, – вспоминал один из выпускников немецкой разведшколы Пётр Соколов. – Это должно было вызвать не только временную остановку заводов, но и выход из строя многих производств металлургического профиля».

Операция получила кодовое название «Ульм» в честь исторического города в Баварии, где находится самая высокая христианская церковь в мире высотой 162 метра. Планировал операцию сам рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, а руководил немецкий «диверсант № 1» Отто Скорцени. Через 30 лет в книге «Неизвестная война» он признал эту затею абсурдной из-за невозможности быстрого уничтожения заводов в районе Урала.

Заброска была неудачной с самого начала. Несмотря на то, что самолёт остался незамеченным средствами ПВО, в условиях плохой видимости и встречного ветра пилоты не долетели до расчётной точки 300 километров: вместо 80-го квадрата Свердловской области восточнее города Кизел они десантировали вражескую группу на границе Кировской и Молотовской областей (ныне Пермский край. – Прим. ред.). По плану диверсанты должны были выйти к Горнозаводской железной дороге и добраться вдоль неё до Тагило-Кушвинского промышленного узла. Оттуда их путь лежал к Свердловску. Но, как следует из материалов архивно-следственного дела, парашютистов и их грузы раскидало по глухой тайге в радиусе нескольких километров.

По словам историка спецслужб из Нижнего Тагила Владимира Кашина, который более 30 лет отдал службе и изучению истории органов госбезопасности, из семерых диверсантов удалось выжить только трём. Юрий Марков угодил при прыжке на дерево и намертво запутался в стропах парашюта. Командир группы белоэмигрант Игорь Тарасов приземлился на родную землю жёстко, не смог встать и вскоре обморозил ноги. Чтобы не замёрзнуть навсегда, он стал согреваться спиртом. Это не помогало, и гауптшарфюрер СС (соответствует званию прапорщика в российской армии. – Прим. ред.) решил отравиться штатным ядом, но после горячительного он подействовал как слабительное. Тогда Тарасов взял пистолет и застрелился. На прощание он оставил записку с пожеланием: «Пусть сгинет коммунизм».

– Радист Халим Гареев прыгнул с тяжёлой рацией, сильно травмировался при приземлении и вскоре тоже покончил с жизнью, – рассказывает Владимир Кашин. – Четвёртый диверсант, он же второй радист Анатолий Кинеев, дождался рассвета и даже попытался выйти на связь с разведцентром. Безрезультатно – на трескучем морозе немецкая техника не работала. Через месяц пуля сослуживца оборвала его затянувшиеся мучения от гангрены обмороженных конечностей.

Оставшихся в живых парашютистов – бывшего подпоручика врангелевской армии Николая Стахова, военнопленных-красноармейцев Петра Андреева и Николая Грищенко – настиг голод. Друг друга они нашли только через пару дней, а вот с поиском провизии было хуже — контейнеры с консервами замело снегом, и диверсантам пришлось съесть своих погибших товарищей. В июне 1944 года, когда закончились все найденные немецкие припасы и подсохли болота, агенты вышли к ближайшей деревне Кайские Увалы, чтобы купить продукты. Они представились советскими солдатами, которые следовали в военный комиссариат, но местным жителям троица показалась подозрительной, и они сообщили о незнакомцах куда надо. По пути их встретил участковый Григорий Сидоров: вместо военкомата он привёл их в райотдел милиции, где диверсанты и сдались.

Диверсантов передали отделу контрразведки СМЕРШ Уральского военного округа. Во время следственных действий были обнаружены две рации, три немецких пистолета-пулемёта, два охотничьих ружья, карабин, семь пистолетов «Вальтер», около 4 000 патронов, более семи килограммов пластичной взрывчатки, 33 взрывпакета, 64 детонатора, 24 взрывателя, две тротиловые шашки и бобина с бикфордовым шнуром. За измену Родине и причастность к немецким диверсионно-разведывательным органам Грищенко приговорили к восьми годам лагерей, Андреева к 10 годам, а Стахова к 15. Последний в 1950 году скончался от болезней в Ивдельлаге, а двое других после освобождения жили обычной жизнью.

– Группа была отлично экипирована: от саней, лыж и валенок до аптечек и альпийских защитных очков, – добавляет Владимир Кашин. – Изъятый «общак» включал около полумиллиона рублей, а в то время за сотню можно было купить буханку хлеба на рынке. Главное, что заброшенные агенты были адаптированы к работе с населением и властями. Каждый был снабжён комплектом сфальсифицированных красноармейских и трудовых книжек, справок фронтовых госпиталей. Согласно разработанной легенде, военнослужащие Красной армии добирались домой после излечения: до войны радист Гареев проживал в Нижнем Тагиле, откуда он и был призван в армию. Но низкий уровень идейной мотивации диверсантов, недооценка реалий советского тыла и системная работа органов госбезопасности и внутренних дел привели операцию «Ульм» к краху.

О её подготовке и планируемой заброске диверсантов свердловские контрразведчики знали ещё в октябре 1943 года благодаря агентурной информации из Берлина. А 28 февраля 1944 года начальник управления НКГБ по Свердловской области комиссар госбезопасности 3-го ранга Тимофей Борщев приказал руководителям городских и районных подразделений усилить охрану на промышленных предприятиях и принять самые активные меры по розыску участников группы в случае их появления на Среднем Урале.

В том же месяце сотрудники контрразведки зафиксировали передачи германской станции с позывным № 715. Они хотели захватить радиста, но дуэта с разведцентром не получилось — агенты не ответили ни зимой, ни весной. Передовая группа «Ульм» как сквозь землю провалилась и для немецкой разведки, и для местных чекистов. К апрелю Москва проанализировала ранее поступившие данные о подготавливаемых и заброшенных на Урал вражеских агентах и направила областному управлению НКГБ списки с установочными, биографическими данными и особыми приметами разыскиваемых. Тогда Борщёв дал новую директиву по выявлению вражеской агентуры и лично проинспектировал важные промышленные объекты, вокруг которых якобы уже два месяца орудовали германские агенты. В итоге остатки группы диверсантов нашли лишь через три месяца. Но бдительность позволила смершевцам предотвратить другие возможные преступления Германии в советском тылу: 4 из 183 радиоигр, которые провели органы госбезопасности СССР в годы Великой Отечественной войны, выпали на долю Урала.