Мифы о дефиците: куда на самом деле пропали лекарства

Не хотел касаться этой темы, уж больно запутанно все казалось, но последнее время личка просто разрывается от сообщений про опустевшие аптечные полки и охреневшие аптечные цены. 

Вот, например, из последнего:

«Месяц болел, врач так ни разу и не пришел, лекарств в аптеках нет. Сам больной шарахался по больницам, лабораториям и аптекам. Мужик, от которого заразился, помер».

 

 

Что ж, давайте разберем по пунктам.

1. Лекарств правда нет?

Лекарства есть, но не везде. Чтобы купить кагоцел, мне действительно понадобилось обойти три аптеки. Но купил. Для справки – я сейчас живу в Новосибирске, это информация от первого лица.

Часто пишут, что проблемы с препаратами встречаются в небольших городах – людям приходится ездить в областные центры, чтобы найти нужные лекарства.

Таким образом, да. Проблема есть, но не тотальная. Вопрос, в чем корень этих проблем.

 

2. Виновата маркировка?

В последнее время то тут, то там вижу, что причиной дефицита называют введение маркировки, про которую я время от времени рассказываю. Вот одно из первых сообщений о кризисе в федеральных СМИ:

https://www.rbc.ru/business/22/10/2020/5f91d07f9a7947f277455784

 

Эта новость датирована 22-м октября, когда о проблемах с поставками и маркировкой впервые массово заговорили эксперты и компании фармацевтической отрасли. Отмечалось, что сервис «лег» и не отвечал на запросы пользователей.

https://tvzvezda.ru/news/vstrane_i_mire/content/202010231913-mgdY0.html

Глупо отрицать, что на том этапе маркировка действительно могла быть причиной проблем с поставками у некоторых компаний. В конце концов, когда у нас технологические новинки внедрялись без проблем?

 

Но все не так просто. 

Во-первых, новости про сбой поставок прошли 22 октября, почти месяц назад. Спустя два дня (поразительно быстро для госструктуры) Минпромторг перевел маркировку в уведомительный режим (больше не нужно ждать ответов системы), а уже через неделю премьер Мишустин подписал постановление о де-факто приостановке системы до февраля 2021 года. 

https://ria.ru/20201024/lekarstva-1581322762.html

 

Во-вторых, доля подлежащих маркировке лекарств в общем объеме составляет только 10-15%. 

В системе маркировки лекарств на данный момент работает 77 тысяч организаций, промаркированных препаратов – более 1 млрд упаковок. Доля маркированных препаратов на рынке сегодня не превышает 10-15% от общего объема (с учетом наличия немаркированных остатков, нахождение которых в обороте на данный момент абсолютно легально и не несет никаких рисков для участников рынка).

https://expert.ru/2020/10/26/lekarstvam-otodvinuli-markirovku/

 

То есть, на поставки 85% препаратов она не могла повлиять даже теоретически.

Таким образом фактора маркировки нет уже три недели, и он не влияет на большинство лекарств, правильно? А пустые полки и сообщения о проблемах с поставками есть до сих пор.

https://www.tula.kp.ru/daily/21712088/4322893/

 

При этом что с маркировкой сейчас все нормально признал даже глава федерального Минздрава Михаил Мурашко. 

https://www.rbc.ru/rbcfreenews/5fb2565f9a79476567832095

Не то чтобы я призывал безоговорочно верить чиновникам, но конкретно у этого никаких причин защищать ее нет. Наоборот, ему было бы выгодно спихнуть на нее все проблемы в отрасли, согласитесь.

При этом лично я считаю маркировку крайне важной инициативой. Она полезна и потребителям, и производителям. Вот что я буквально месяц назад говорил про маркировку бутилированной воды:

Некоторые источники утверждают, что доля незаконной воды в магазинах - 60%, в некоторых регионах - 80%. А мы это пьем. Отсутствие контроля привело к тому, что воду разливают кто хочет и как хочет, из продаваемого ассортимента только 20% безопасные, качественные и производятся по стандартам. Недавно были обнаружены сразу 30 фирм, выпускающих «Ессентуки», но при этом не добывающих эту воду в одноименных источниках. Кстати я лично, регулярно покупаю «Ессентуки» в магазине. Вот это поворот. 

Рынок воды многими экспертами считается теневым, если не криминальным, ведь товар можно производить фактически бесплатно, разливая по бутылкам из-под крана зачастую без минимальной очистки, а продавать как дорогую минеральную воду. Маркировка минеральной воды позволит навести порядок на рынке и четко отслеживать происхождение бутылочной «минералки». 

Если 60% незаконных компаний уйдут с рынка, 40% оставшихся начнут зарабатывать в два раза больше, при этом отвечая за каждую бутылку. Это снизит цены для всех людей. Сейчас литр воды в магазине стоит в два раза дороже литра нефти. А это неминуемо произойдет, потому что с маркировкой и возможностью каждым человеком смартфоном проверить все в любой момент существующие схемы просто не смогут работать. 

https://aftershock.news/?q=node/913937

В чем же дело? Как вышло, что маркировку убрали, а лекарств так и нет?

Я постарался собрать несколько версий, которые считаю наиболее правдоподобными.

 

Версия 1. Паника

Для начала можно констатировать, что с самого начала пандемии у нас активно раздували панику, в том числе и сами люди. Раздували так, что, напомню, в некоторых магазинах в марте аж дефицит гречки и тушенки наблюдался. 21 век, ага. Паника и ажиотажный спрос могут напрочь уронить любую систему снабжения.

Чего греха таить, я сам про запас купил две упаковки кагоцела. Да и в обеих аптеках были очереди. Хотя, о чем я. В аптеках, по-моему, всегда очереди. 

Мое мнение подтвердили наши же новосибирские журналисты:

Из континент Сибирь 

На фоне сезонного обострения острых респираторных заболеваний аптеки Новосибирска испытывают нехватку популярных препаратов для лечения ОРВИ – аспирина и парацетамола. Наряду с недостатком антибиотиков, используемых для борьбы с коронавирусом, в аптеках Новосибирска уже не первый день наблюдается дефицит, пожалуй, самых популярных в сезон ОРВИ среди горожан препаратов – парацетамола и аспирина.

Корреспондент «Континента Сибирь» обзвонил аптечные пункты десятка сетей, и выяснил, что во многих из них либо совсем отсутствуют названные препараты, либо остались их более дорогие аналоги.

А вот по словам гендиректора сервиса «Мегаптека.ру» Дмитрия Чиркова, главный драйвер роста аптечной розницы — ажиотажный спрос на препараты, рекомендуемые для лечения COVID-19. Он отметил, что заболеваемость коронавирусом в России растет и потребители закупаются впрок.

Онлайн-агрегатор провел исследование среди 13 тыс. аптек, проанализировав спрос, цены и обеспеченность регионов лекарствами против коронавируса. Оказалось, что нужные препараты остались лишь в малой доле аптек. Потребители стабильно проявляют интерес к тем, которые «ассоциируются с лечением коронавирусной инфекции», даже если они принимаются по назначению врача и только при тяжелой форме болезни. Волна спроса поднялась с начала октября.

Чаще всего в аптеках ищут умифеновир («Арбидол», «Арпефлю»), азитромицин, левофлоксацин, дексаметазон, гидроксихлорохин, а также витамины и минеральные добавки, такие как C, D и цинк. 

По данным Минпромторга, этой осенью спрос на лекарства по всей стране вырос в 15 раз, на отдельные препараты – в 30 (!) раз. Притом, что производство выросло только вдвое – такой паники не ожидал никто, ни государство, ни бизнес.

Из-за перебоев, лавинообразного спроса и закупки лекарств впрок фармкомпании не успевают производить продукцию. Дистрибьюторы не справляются с нагрузкой и оборотом, заявлял в начале октября глава Минпромторга Денис Мантуров. В стране производится достаточно препаратов от коронавируса, однако спрос на антибиотики этой осенью вырос в шесть раз, а на противовирусные препараты — в 15–18 раз. По отдельным позициям спрос увеличился в 30 раз.

У наших людей, особенно у старшего поколения, одно упоминание дефицита – триггер для генетической памяти. Делать запасы для нас так же естественно, как готовить оливье к новогоднему столу.

Ну то есть граждане, и так уже замучены условиями жизни в дивном новом мире, ежедневно получают новости о растущем количестве заболевших, и каждый чих воспринимают как симптом ковида. А тут еще начинают регулярно появляться такого рода сообщения:   

Фармкомпании заявили о проблемах с поставками 40 млн упаковок лекарств Производители не могут передать товар дистрибьюторам и аптекам из-за сбоев в системе маркировки

Иностранные фармпроизводители продолжают фиксировать проблемы с маркировкой лекарств: в розницу, по их оценкам, не могут быть своевременно поставлены 40 млн упаковок более 450 различных препаратов.

Какой вывод люди делают из таких статей? Правильно – бежать закупаться привычными и не очень таблетками, пока еще хоть что-то осталось. 

Какой результат мы получаем? Правильно – в аптеках остается еще меньше лекарств, и когда их по необходимости посещают менее запасливые сограждане, они видят дефицит, сообщают об этом миру, мир начинает следующий виток паники и скупки всего подряд. 

Чтобы остановить панику, в некоторых регионах начинают продавать лекарства «по одной пачке в руки».

http://lentanovosti.ru/v-tatarstane-ogranichili-prodajy-lekarstv-v-aptekah/

 

«Эта музыка будет вечной». 

 

Версия 2. Ценовой сговор

В разгар всего безобразия начала происходить какая-то невообразимая чехарда с ценами. Некоторые весьма популярные позиции появляются в продаже с безумными ценниками, цифры на которых в некоторых случаях увеличились в 4-8 раз. 

Как это получилось? 

Интересную версию высказал Юрий Пронько с «Царьграда». Он обычно паникер, но то, что он говорит сейчас, выглядит разумным. 

Я расскажу, зачем на самом деле нужен дефицит лекарств, и почему это происходит именно сейчас.

Около половины всего рынка лекарств в России – это препараты из так называемого списка ЖНВЛП – жизненно важных лекарственных препаратов. Максимальные цены на них регулируются государством, что сильно ограничивает аппетиты производителей и продавцов.

Вот как это работает. Обращение лекарственных препаратов в России регламентируется постановлением правительства № 441. Минпромторг и Росздравнадзор осуществляют ежедневный мониторинг лекарств из перечня ЖНВЛП. Если выявляется дефицит или отсутствие в обороте медпрепаратов, Минздрав предлагает производителям пересмотреть цену. Далее ФАС даёт добро на изменение ценообразования.

То есть если «по чистой случайности» во время коронавируса в стране случится полномасштабный лекарственный коллапс, то фармпроизводители не только не получат по шапке, но и смогут продавать регулируемые лекарства втридорога.

Всё началось ещё весной, в самом начале пандемии. Фармкомпании, угрожая дефицитом, выступили с требованием повысить цены на жизненно важные лекарства – среди них, например, столь необходимые сейчас жаропонижающие.

После того как они получили зелёный свет, цены выросли от 30 до 800%. Самый обычный парацетамол, стоивший в марте 2020 года 18 рублей, к сентябрю подорожал почти до 80 рублей. Согласитесь, такой рост нельзя объяснить ростом курса доллара. Да его ничем нельзя объяснить. 30% – ещё ладно, но в четыре раза?

Складывается чёткое ощущение, что и сейчас производители и аптечные сети, пользуясь истеричной ситуацией вокруг пандемии новой коронавирусной инфекции, ажиотажным спросом напуганных ежедневными страшилкам потребителей, общей нервозной ситуацией, решили получить дополнительную прибыль и победить правительство в схватке за контроль над ценами на жизненно важные лекарства.

Угрозы остановить производство популярных препаратов в этом случае выглядят со стороны откровенным шантажом. Более того, придерживая и создавая дефицит продукции нижнего ценового диапазона, профучастники фармрынка могут в этот момент резко наращивать продажи препаратов верхней ценовой группы. В период всеобщей нервозности, маркетологи с этим согласятся, люди готовы покупать лекарства по любой цене.

С версией о сговоре согласна и спикер Совфеда Валентина Матвиенко.

Нельзя допустить, "чтобы ситуацию с ковидом использовали в коммерческих целях (поставщики-ред.)", сказала сенатор.

Матвиенко попросила коллег отслеживать ситуацию в регионах с наличием препаратов в аптеках.

https://ria.ru/20201118/lekarstva-1585123338.html

Уже сейчас Национальное рейтинговое агентство прогнозирует, что продажи лекарств в российских аптечных сетях по итогам 2020 года могут вырасти на 6%, до 1,36 трлн руб. год к году. Аналитики отметили, что такие темпы роста вдвое превышают прошлогодние показатели. 

Понимаете, да, какие цифры затмили людям глаза? Это как если бы цветочники объявили круглый год восьмым марта. 

Кому война, кому мать родна.

 

Версия 3. Дефицит субстанций

У версии Пронько про сговор и цены есть и обратная сторона. Давайте рассмотрим и ее.

Дело в том, что лекарства делают из субстанций. Субстанции – это базовые действующие вещества. Вы могли не знать, но многие из них импортные – наши производители активно закупают субстанции в Индии и Китае. 

Субстанции торгуются на глобальном рынке. В этом году из-за коронавируса собственное потребление субстанций Китаем существенно выросло, как и потребность в них других стран. А из-за девальвации рубля сильно выросла их закупочная стоимость для российских компаний. В результате цены на субстанции для отечественной промышленности улетели в небеса — на некоторые в разы.

При этом стоимость жизненно важных лекарств действительно сдерживается государством на нескольких уровнях, в том числе на уровне госзакупок. Это делается в интересах граждан, но именно в этом году вызвало проблемы с поставками.

Вот как объясняет произошедшее Елена Грачева из фонда AdVita:

Производители препаратов, не согласные с методикой расчета минимальной стоимости контрактов, постепенно перестали выходить на торги, и в 2019 году количество сорванных аукционов по ряду позиций доходило до 80%. Какое-то время больницы держались на старых запасах, но бесконечно это продолжаться не могло.

К весне 2020 года ситуация была уже близка к катастрофической. А в последние пару месяцев к этому добавились демарши немногих оставшихся на рынке производителей, у которых из-за рухнувшего курса рубля перестало хватать денег на закупку субстанций, так как подавляющее число российских дженериков делается из китайского и индийского сырья. 

К примеру, «Верофарм» отозвал с рынка в сентябре более ста партий лекарств, которые входят в десятки базовых протоколов лечения, якобы из-за внезапно обнаруженных примесей! Вообще, отзыв препаратов с рынка именно в конце лета — начале осени приобрел характер бегства: в августе было отозвано 59 наименований лекарств, в сентябре — уже 78, притом, что обычно эта цифра не превышает нескольких штук в месяц. И это не только онкология — так происходит со всеми дешевыми лекарствами.

https://www.rbc.ru/spb_sz/08/11/2020/5fa7d6bd9a79475640dd1d33

 

Выводы

Давайте разберемся, что же в итоге произошло. Были ли проблемы с маркировкой? Были. Стали ли они определяющими? Нет. Система, регулирующая 15% лекарств, от первых новостей о проблемах до приостановки которой прошло всего три дня, не могла повлиять на ситуацию с лекарствами в последующий месяц.

Была ли паника? Была. Стала ли она причиной пустых полок? Да, но, если бы не было других факторов, производители смогли бы нарастить производство и продать больше лекарств. Закон рынка.

Был ли сговор фармацевтических компаний? Был. Если бизнес видит возможность заработать – он всегда заработает. Стало ли это определяющим фактором? Нет. Ни одно нормальное государство не позволит убивать своих граждан ради наживы. 

Были ли проблемы с ценообразованием и поставками субстанций? Были. Могло ли это вызвать коллапс? Нет, ведь правительство ожидало рост спроса и обеспечило двукратный рост производства. Ожидало бы 15-кратный – проблемы были бы решены, деньги в резервах есть. 

В нынешней ситуации сложились все возможные факторы, какие только могли сложится, и произошел «идеальный шторм». 

Что с этим делать? Прямо сейчас – бороться с паникой, раздавать лекарства по одному в руки, пропагандировать отказ от самолечения, наращивать и субсидировать госзакупки. 

На будущее очень важно решить проблему зависимости России от импортных лекарств. Только готовя этот материал я узнал, в какой колоссальной зависимости мы от субстанций, производимых в Китае и Индии. Не дай бог что случиться, как сейчас, и что нам делать? 

В последние годы наша страна смогла решить проблему продовольственной безопасности. Теперь пришла пора заниматься безопасностью здоровья граждан, и развивать собственное производство лекарств в полном цикле – от базовых элементов до готовых препаратов.