Какой флот, когда и зачем нам надо строить?

Посчитал в кои веки потенциально полезным поделиться с камрадами размышлениями на вечную тему, нужен ли России флот, и, если да, то какой?

Штука дорогая, сложная в производстве и использовании. Более того - самая капиталоемкая и самая инерционная из всех видов создаваемого в наше время движимого инженерного имущества с жизненным циклом от спуска на воду до утилизации как минимум в полвека. Недаром говорят – хочешь  разорить амбициозную странишку средней руки – подари ей крейсер.       

Часть из этих мыслей была опубликована на сайте Царьграда, затем в расширенном виде, в газете "Морские вести России". Взяться дополнить и уточнить их подвигнул материал Романа Скоморохова (https://topwar.ru/174830-nuzhen-li-silnoj-rossii-silnyj-flot.html), поднявший очередной виток дискуссии флотофилов и флотофобов. Несмотря на традиционную запальчивость автора, ряд тезисов разделяю, но большинство - нет. Вместе с тем, общую идейную направленность статьи, насчет того, что вбухивать уйму денег в создание тешащих патриотическое самолюбие океанских эскадр без четких военно- и геополитических, а также экономических задач для них - разорительно и бессмысленно, считаю достойной, в том числе, достойной обсуждения.

Информационным поводом для первоначального  материала стала передача ВМФ фрегата «Адмирал флота Касатонов» – второго (и первого серийного) корабля проекта 22350. Лучше всего представить себе его можно по образу головного фрегата проекта – «Адмирал флота Советского Союза Горшков». Тот прошел кругосветку, показав флаг всему миру и вызвал заметную обеспокоенность западных флотов, ибо небольшой по военно-морским меркам корабль – всего 5 тыс. тонн водоизмещения – демонстрирует не только флаг, но и то, что американцы, а за ними и мы, называем «проекцией силы». Недаром автор экспертного издания The National Interest вполне уважительно сравнил его с основным американским эсминцем класса «Арли Берк» именно по «тяжеловооруженности», хоть тот в два раза больше по водоизмещению.

Считаю уместным опустить здесь почти всю «адмиральскую» конкретику, чтобы не уплыть от магистрального концептуального створа.      

Поздравив моряков с новым кораблем и пожелав ему традиционные семь футов под килем, зададимся все же и непраздничными вопросами.

Действительно ли этот, то ли недоэсминец, то ли перекорвет - приобретение для флота или это необходимая штопка рвущейся из-за морального и материального устаревания корабельной наличности, покамест руководство флота и Министерства обороны выработают окончательную программу того, что вообще нашему флоту нужно было бы в реальности?

Все же нельзя сказать, что это недоэсминец. Это интересный, мощный корабль, корабль дальней морской зоны, где у нас наибольший дефицит работоспособного флота. В общем, это развитие хорошего проекта фрегата дальней морской зоны 11356 «Буревестник», который, в свою очередь, имеет прототипом самые мореходные и удачные советские сторожевики проекта 1135, 1135М и 11351 "Нерей", которых в общем наклепали под 40 корпусов - «рабочих лошадок» советского ВМФ и, в случае "Нерея" Морских частей погранвойск.

Он может работать в составе соединения, в составе определенной ударной корабельной группы и в индивидуальных спецмиссиях, поскольку обладает сбалансированным составом вооружения и хорошими средствами самообороны.

Корабль очень интересный. Это наиболее мощный из современных надводных кораблей, который будет в распоряжении командования флота и военно-политического руководства России в ближайшие 10 лет.

Главный недостаток – это длительные мучения с его строительством. Но откуда было брать готовое решение, если на тот момент, когда он проектировался, более половины предлагавшихся к установке средств вооружения, в том числе радиолокационного и ракетного, еще не присутствовали в серийном выпуске? А часть вообще была только на стадии проектирования. И уже после утверждения проекта в него были внесены десяток крупных изменений и до сотни мелких.

Конечно, это нарушение всех военно-морских канонов проектирования и производства боевых кораблей. Во-вторых, на тот момент, когда корабль был заложен, верфь, где он строился, находилась в руках группы частных инвесторов. Поскольку, как мы знаем, за красивыми лозунгами у частного собственника все равно на первом месте прибыль, то это не всегда и не слишком сочетается с государственными и оборонными интересами.

И после того как в 2011 году «Северная верфь» вернулась в государственные руки, многое изменилось – и менеджмент, и логистика, и часть поставщиков. Да и часть денег потом пришлось искать: предприятие было все в долгах. Но сегодня это позади, и ныне это одно из наиболее успешных предприятий в составе АО "ОСК". Можно сказать, король российского надводного кораблестроения.

Когда на вооружении ВМФ появятся «Цирконы», а они уже практически оморячены, проходят испытания и скоро будут доведены, корабли адмиральской серии станут самыми ненавистными палачами американских АУГ. Если судить по характеристикам, эти ракеты американцы сбить не могут сегодня и не смогут еще лет 8-10. По оружию, которое имеет скорость порядка 8 Махов, нет средств, которые могли бы предотвратить его попадание в такую крупную цель.

Появление у России первым в мире гиперзвукового оружия, которое уже находится на стадии постановки на вооружение, в том числе, к работе по надводным целям, фактически снимает с доски авианосцы как прежнюю главную фигуру в шахматной партии большой войны. Авианосец – это ферзь любой всех американских военно-морских стратегии последних 70 лет. Так что американские ферзи должны сегодня себя неуютно ощущать на голой шахматной доске, где они – готовая мишень, благодарная мишень для гиперзвукового удара.

И дело не только в кораблях, гиперзвуковое оружие в виде комплекса Х47М и Х47М2  «Кинжал», скорее всего, способное работать и по наземным, и по надводным целям, уже стоит на боевом дежурстве на наших воздушных носителях. Но все-таки главная интрига в том, что мир сейчас переживает некий переломный момент, связанный с развалом геоцентричной модели военно-экономического доминирования США. Идет смена стратегических эпох, которая предполагает и смену целеполагания, в том числе, военно-морских концепциях и средствах их осуществления. И если мы хотим сегодня решить те стратегические вопросы, заложить те решения, которые должны будут сработать, а возможно и воевать через 15-20 лет, то именно сейчас очень высока вероятность крупной ошибки.

С кем мы должны будем бороться, против чего, что должны будем охранять, защищать? Какие будут угрозы, с которыми придется сталкиваться и противодействовать? Мы пока почти ничего об этом не знаем, перемены только начинаются. Зато видим конвульсии американской военно-морской мысли – а она на сегодня наиболее обеспечена всеми конструкторскими, инженерными, материальными ресурсами. И этот военно-морской генератор мод сами американские спецы обвиняют в жесточайшем кризисе целей и смыслов. Все наиболее инновационные программы американских военно-морских сил на нынешний день фактически доказали свою несостоятельность.

О явном кризисе авианосной концепции, даже если не упоминать инженерно-технологические провалы авианосцестроителей, уже сказано, король оказался под жесточайшим шахом. Инновационный эсминец «Зумвалт», на которого делалась ставка как на корабль войн ХХ1 века, помимо того что признан технологически неспособным к решению задач, ради которых создавался, – еще и оказался непригоден даже для войн века ХХ. А ведь он приближается по цене к 60% стоимости авианосца: $13-14 млрд стоит «Теодор Рузвельт» и под 8 один «Зумвалт». Притом что ни одного из классов обещанного перспективного оружия, как плавучая футуристическая платформа для которых он, собственно, и был создан, так не появилось. А если оставлять нынешний набор классического оружия, то по ударной мощи, живучести, не говоря уже о стоимости владения и ремонтопригодности, корабль как минимум вдвое уступает в пять раз более дешевому «Арли Берку».

То же самое с программой ЛКС, литорального боевого корабля. Аж в двух концептах развивающийся проект вдруг признан абсолютно не нужным и фактически закрыт. Он будет еще достраиваться, но теперь там, в Америке, действующие адмиралы в Пентагоне и отставники в Конгрессе явно думают лишь о том, как без лишнего шума списать проект, чтобы обошлось без скандала. Единственная задача военно-морского начальства сегодня – потихонечку закрыть эту программу и не «присесть» при этом.

Период недоумения, который возник сегодня в штабах и КБ до последних пор гегемона мирового военно-морского строительства, содержит вполне конкретные и для нас. Если строить перспективную структуру ВМФ России, которая, как в свое время советская, без учета подводных СЯС, в качестве главной функции будет нацелена на противодействие авианосным ударным группам ВМС США, не факт, что это позволит ему пройти экзамен истории через 20 лет. По тому, как все идет, нельзя исключить, что американцы и сами справятся с уничтожением своей военно-морской мощи, и уж точно она не будет способна, как прежде своими «Томагавками», морпехами, АПЛ и авианосцами, «нести демократию» в страны, не признающие контроль со стороны Вашингтона.

Пока США успешно движутся к банкротству как материальному, так и моральному: вкладывают бешеные деньги и через 5-10 лет закрывают эти программы с позором и с унижением всего и вся. Это не просто материальные потери, это признак беспомощности и падения военно-морской культуры. Что для американцев, конечно, обидно – это мощная военно-морская держава с интересной, своеобразной, полезной для всех игроков культурой и потенциалом.

Вывод - нам сегодня бросаться быстро что-то строить крупное и дорогостоящее - от крейсера до авианосца, наверное, нет смысла. Да, надо идти дальше, надо развивать классы корветов и фрегатов, а вот для эсминцев, возможно, еще рановато. Полагаю, даже более крупный корабль, чем, скажем, фрегат 22350М (7,5-8 тыс. тонн), не факт, что будет нужен уже завтра. Флот пока еще сам не знает конфигурации угрозы, с которой столкнется к тому моменту, когда их строительство может быть завершено, и они смогут стать реальной силой. Поэтому надо смотреть, а пока отрабатывать по надводному составу на "мышках", на таких мощных красивых "мышках", как фрегаты проектов 22350 и 22350М. Отрабатывать все те новинки, которые с начала нулевых сегодня стали абсолютно нормальным и приемлемым решением.

В том числе и по элементной базе, и по составу вооружения, и по возможностям БИУС, сетецентрике и взаимодействию с беспилотными, автономными и роботизированными системами и средствами. Американский кризис в этом плане нам исключительно полезен и поучителен. (Хотя мы не раз исторически доказывали, что вполне способны и на собственные оригинальные решения и проекты, взять хотя бы историю с так и не осмысленными до конца боевыми экранопланами).

Скажем, их история с мультимишн задачами, модульными проектами, модульной конструкцией кораблей. Они возлагали на эту концепцию большие надежды. Позднее и мы – уже под их влиянием. У нас тоже модульность как задача на перспективу в документах под шпицем замелькала где-то со второй половины нулевых годов.

Однако, у дорвавшихся до практической эксплуатации модульных проектов ВМС США, выяснилось, что даже в тепличных условиях, где-то там во Флориде или на Гавайях, хранение и обслуживание нескольких модулей обходится в бешеные деньги и все равно не позволяет обеспечивать их минимальную оперативную готовность, ради чего все и затевалось. А как у нас работала бы эта модульность – с нашим климатом, не допускающим «зимовки» в естественных условиях громоздких модулей, насыщенных микроэлектроникой, не любящими температурных перепадов техническими жидкостями и смазками, нежными уплотнениями и проч., дефицитом квалифицированных свободных рук и голов? Абсолютно тупиковая, считаю, история.

Уточню, конечно, что речь идет о «крупноблочных» модулях, принципиально меняющих функциональную архитектуру корабля. Использование контейниризованного «одноразового» ударного комплекса типа Club-C или также втиснутых в 40-футовый контейнер комплексов ПВО различной дальности, локальных модулей другого предназначения – неизбежно и наверняка станет обычной практикой, особенно на кораблях с небольшим водоизмещением и специализированных судах.

Отдельное направление, где особенно остро ощущается кризис традиционной американской доктрины военно-морского доминирования – Арктика. Руководство США неспроста ударилось в рассуждения о начале большой программы собственного ледоколостроения, по традиции почти сразу же признав, что в нынешних реалиях программа будет не американской, а, скорее, европейской.

За проектом придется обращаться к финнам, да и строить частично тоже в Европе. После полувекового игнорирования темы задач военно-морского контроля за арктической акваторией в зоне Западного полушария, обусловленного нулевой транспортной и коммерческой ценностью Северо-Западного прохода и законодательной заморозкой добычи углеводородов на шельфе и материковой части Аляски, США обнаружили свое ставшее уже фатальным отставание в потенциале контроля за «Северо-Восточным проходом» – нашим Северным морским путем.

Севморпуть вместе с гигантскими шельфовыми пространствами стал зоной стратегического доминирования России и трассой, потенциально являющейся для нашего стратегического партнера - КНР - жизненно важной альтернативной коммуникацией с крупнейшими экспортными рынками на случай все более возможной блокады американцами традиционных морских коммуникаций Китая.

Сложившуюся в Арктике ситуацию, а также тонкую взаимосвязь экономических и геополитических предпосылок, лежащих в основе любой военно-морской стратегии, достаточно точно описал председатель Общероссийского движения поддержки флота капитан 1-го ранга Михаил Ненашев.

Он недавно отметил в СМИ, что ресурсы Америки в принципе позволяют ей менее чем за 10 лет построить несколько ледоколов, но и для этого им потребуется вступать в кооперацию со странами, такими как Финляндия, сохранившими компетенции в проектировании и строительстве ледоколов. Но и в этом случае вызовы, которые встают перед Вашингтоном, будут колоссальными.

Однако даже самые экстраординарные усилия уже не помогут США оспорить доминирование России в Северном Ледовитом океане, уверен он.

Вооруженные ледоколы проектов 21180 и 21180м – это только заказ ВМФ. Патрульные корабли ледового класса проекта 23550 шифр «Арктика» строятся как для ВМФ, так и под шифром «Ермак» для Береговой охраны Погранслужбы ФСБ России. У морских пограничников служит также флотилия сторожевых кораблей ледового класса проектов 22100 и 22120.

Прибавить к этому обновляющийся уникальный потенциал Росатомфлота, включая группировку из минимум пяти новейших атомных двухосадочных ледоколов проекта 22000 семейства «Арктика» и 1-2 сверхмощных ледоколов пр. 10510 «Лидер», которые будут способны осуществлять плавание не только по СМП, но при необходимости и по кроссполярным маршрутам в любое время года. Добавить также флот Минтранса РФ из 38 ледоколов ФГУП «Росморпорт», полутора десятка многофункциональных ледовых спасателей Морспасслужбы, 20-25 арктических газовозов тяжелого ледового класса, ледовые танкеры ВМФ и «Совкомфлота».

На фоне арктического могущества нашей страны у судостроительного сектора США, потенциал которого основательно подорван протекционистским законом Джонса и плавно деградирует уже несколько десятилетий, просто нет проектных, инженерных школ и опыта строительства ледоколов.

Да и простой транспортный флот они строят дороже и заметно хуже по качеству, чем лидеры мирового судостроения из азиатских стран АТР.

Кроме того, американцам еще нужно будет как-то готовить кадры, которые могли бы безопасно управлять ледоколами в суровой арктической акватории. В России эта школа нарабатывалась в течение многих десятилетий.

Стоит отметить, что в отличие от США для России ледоколы в первую очередь - это не инструмент военно-морской политики или престижа. Хотя наличие их, конечно, влияет на военно-морскую стратегию и, черт возьми, само по себе, престижно. Для нас это вопрос развития собственных гигантских северных территорий, освоения арктического шельфа с прицелом на круглогодичную эксплуатацию Севморпути в интересах не только отечественного, но и мирового судоходства.

За этим курсом Москвы стоят не электоральные схватки или политические понты, а серьезная глобальная стратегия великой морской державы с опорой на традиционные конкурентные преимущества России в освоении Арктики и богатейший национальный опыт полярного судоходства.

Военно-морское строительство, в конечном счете - производная от стратегии экономического развития страны, а попытки поменять местами части этой формулы – еще один признак заката однополярного мироустройства последних трех десятилетий.

Так что кризис американского проекта для нас полезен еще и тем, что возвращает к опоре на собственные подходы и возможности. Надо идти дальше своим путем, опираясь на отечественную, слава Богу, живую еще мысль.

Заложенные на возрожденной верфи «Залив» в Керчи два универсальных десантных корабля-вертолетоносца проекта 23900 – четко вписываются в эту логику создания эскиза будущего океанского флота России и переноса принятия принципиальных решений по структуре и целевым задачам ВМФ РФ в район границы 20-х – 30-х годов.

Владимир Путин в общении с рабочими «Залива» сказал, что Россия планирует продолжать строительство универсальных десантных кораблей-вертолетоносцев, но решение об этом будет приниматься на основании практики их применения. Таким образом, при самом благоприятном развитии событий не ранее середины 20-х наши УДК войдут в строй. Два-три года практической эксплуатации уйдут на выявление достоинств и недостатков проекта, который неизбежно станет базой создания современных экспедиционных сил ВМФ РФ. Какие задачи им может нарезать жизнь можно предугадать, хотя бы, ознакомившись со структурой Морских сил самообороны Японии с их УДК, универсальными вертолетоносцами, элегантно превращающимися в легкие авианосцы, и семейством НАПЛ «Сорю», первыми в мире отказавшимися от ВНЭУ  (к которым только подбираются наш кораблестсроители и ВМФ) в пользу блока литий-йонных батарей в качестве энергоисточника, достаточного для автономного бесшумного движения без всплытия до 15 суток.          

Резюмируя – флот строить надо. Причем, не только военный, но, максимально интенсивно, гражданский: транспортный, научно-исследовательский, рыбопромысловый. Тем более, что при рачительном подходе эти вложения – возвратные и ресурсы для них можно черпать и на зарубежных инвестрынках.

Гражданский флот СССР был высокорентабельным, успешно конкурировал на мировом рынке с любыми соперниками и являлся одним из основных поставщиков инвалюты для бюджета страны.  Но строить надо умно, только то и под те задачи, которые уже точно понятны, а по океанскому крупняку – надводным кораблям первого ранга, взять паузу в 8-10 лет.     

При любых темпах деградации нынешнего военно-морского гегемона можно с высокой уверенностью предположить, что к этому рубежу в Мировом океане проявятся главные угрозы и будет сформирован облик основных противодействующих сил, а в мире сложатся новые экономические реалии, влияющие на конфигурацию военно-морской доктрины России середины ХХ1 века.