Российско-американские отношения (1854-1868) и продажа Аляски

Императорское министерство изволило поручить мне исправление должности поверенного в делах при Соединенных Американских Штатах, отправление мое на Сандвичевы острова отлагается посему на некоторое время, и, я полагаю не излишним обратить особенное внимание Ваше на разные предметы, важность коих требует неотлагательного исполнения.

Вам не безызвестно, милостивый государь, что война с Англией и Францией неминуема; весьма правдоподобно, что враждебные державы будут домогаться уничтожить торговлю нашу в Тихом океане и нанести, сколь будет возможно, вреда нашей Американской компании.

Имея сие в виду, я прошу Вас, м[илостивый] г[осударь], тщательно наблюдать за всеми движениями англо-французских морских сил и прибегнуть в случае надобности ко всем возможным мерам для покровительства судов наших. Наилучшим способом, кажется мне, сделать мнимую продажу кораблей, принадлежащих нашей компании, обществу, учрежденному в Сан-Франциско г-ном Сандерсом. Само собой разумеется, что к этой мере надо будет приступить только в случае крайности и притом с большою осторожностью.

Зная удальство и предприимчивость американцев, особенно в Калифорнии, я полагаю, что у берегов Тихого океана найдется не один «filibustero», который пожелает воспользоваться благоприятным случаем войны между Россией и западными державами, чтобы вооружить так называемые «privateer» под русским флагом и пуститься в погонку за французскими и английскими кораблями. 

Я не cнабжен еще точными приказаниями правительства нашего на этот счет, но знаю, что внимание оного обращено на это, и весьма вероятно, что начальства наши в Ново-Архангельске и Ситке уполномочены выдавать письменные позволения (letters of mark) желающим оных.

Так как интересы многих американских капиталистов сопряжены с нашими интересами, то весьма правдоподобно, что всякий попыток врагов наших на русские поселения в Америке произведет большое впечатление в Сан-Франциско.

Вашему высокородию легко будет воспользоваться сим, чтобы вооружить американцев против Англии и Франции; порукою успеха Вам служит неограниченное их сребролюбие.

Убедительно прошу Вас подробно и часто писать мне о всем этом.

В важных и трудных настоящих обстоятельствах мы все должны с удвоенной ревностью и неутомимыми стараниями заботиться об интересах государя нашего.

(Подписал:) Штекль.

С подлинным верно: К. Катакази.

Милостивый государь Эдуард Андреевич!

Предписанием от 16/4 марта сего 1854 за № 17¹ – в. пр-во приказываете мне обратить особенное внимание на разные предметы, важность коих требует безотлагательного исполнения.

Вследствие сего имею честь в. пр-ву донести о положении дел по сим предметам в настоящее время.

Известно, что враждебные державы предполагали при первом известии о войне с Россией предписать командующим англо-французскими морскими силами в Тихом океане, отделив до 12 судов разного ранга, послать их для нападения на наши колонии в Америке, особенно на порт  Ново-Архангельск, как весьма важный пункт для будущих военных операций. Основываясь на этом соображении, весьма правдоподобно можно заключить, что колонии наши будут находиться в большой опасности, тем более, если порт Ново-Архангельск не будет подкреплен морскими силами нашими, находящимися в Тихом океане; он едва ли выдержит нападение даже двух военных судов; о прочих поселениях наших в Америке можно сказать еще менее.

О движении англо-французских морских сил здесь не слышно. В С. Франциско военных кораблей сих наций не находится; на Сандвичевых островах, как видно из тамошних газет, также нет ни одного военного судна. Надобно полагать, что большая часть англо-французских военных кораблей сосредоточены теперь в китайских портах по случаю возмущений в тамошнем крае.

Относительно русских купеческих судов, плавающих в здешних морях, я знаю только об одном, принадлежащем Рос[сийско]-Амер[иканской] компании. Судно это – «барк Кадьяк» грузился солью на Сандвичевых островах. Из полученных мною известий видно, что «Кадьяк» должен был оставить порт Гонолюлю в непродолжительном времени для обратного плавания в колонии. Что же касается до китоловных судов наших, то мне не известно, сколько их и где они теперь находятся. Из газет видно, что некоторые суда заходили на Сандвичевы острова и оттуда выбыли. Наилучший способ, мне кажется, спасти наших китоловов, приказать командирам оных идти в С. Франциско как нейтральный порт. Я постараюсь в случае нужды сделать по сему предмету распоряжение в надежде, что в. пр-во оправдаете эту меру. Колониальная флотилия, судя по времени года, должна находиться теперь в порте Ново-Архангельск, за исключением двух кораблей, из коих один более года как состоит в распоряжении г-на генерал-адъютанта Путятина, другой – тоже в прошедшем году удержан в Охотском море для надобностей правительства. Надобно полагать, что колониальное начальство озаботилось уже принятием нужных мер к охранению своих кораблей по случаю политических обстоятельств; с своей стороны, основываясь на депеше в. пр-ва, я также сообщаю об этом в колонии.

Неудачные попытки филибустьеров на Мексиканские провинции, Нижнюю Калифорнию и Сонору охладили авантюристов к подобного рода предприятиям. Большая часть капиталов, затраченных на это дело, уничтожились. Между тем составлялось другое, подобное сему, предриятие, но также разрушилось при самом начале. Я хочу сказать о известном намерении мексиканского президента Санта-Анны, который чрез своего консула желал нанять и вооружить здесь до 3 тысяч человек. Правительство здешнее узнало об этом, арестовало мексиканского консула и задержало корабль, на котором уже были готовы отправиться до 380 человек в распоряжение Санта-Анны. Начался процесс, в котором также замешан французский консул. Дело это, вероятно, поступит на рассмотрение в Вашингтон. Между тем распространился здесь слух, будто бы чрез Индию приехал в Китай агент турецкого правительства, который раздает letters of marque желающим оных. Излишне было бы распространяться о том, что вследствие рассеиваемых клевет тайными и явными врагами нашими, сочувствие народа клонится более к туркам, нежели к нам. Доказательством сему служит, что на сих днях я узнал, будто бы здесь образовалось тайное общество, которого цель – посылать в наши колонии суда для грабежа наших поселений, особенно нападать на наши корабли в то время, когда они повезут из Ново-Архангельска в порт Аян многоценные звериные шкуры. И что будто бы отправился отсюда бриг «Бостон» для соединения с другим каким-то кораблем, имеющим выбыть из другого порта. Подобные слухи распространялись здесь назад тому несколько месяцев во время составления филибустьерских экспедиций на Сонору и Нижнюю Калифорнию. Я в то же время сообщал об этих слухах Правлению Компании и колониальному начальству.

Касательно образования приватиров, имею честь приложить у сего записку, составленную со слов одного американца, принимающего непосредственное участие в филибустьерских экспедициях. Независимо, однако ж, этой записки теперь весьма трудно отыскать людей, которые бы решились употребить свои капиталы на образование приватиров.

Я постарался внушать американцам, что соседство русских колоний в Америке для них не может быть опасно ни в политическом, ни в торговом отношениях; что торговля наша в Тихом океане производится посредством компании, ими же образованной; но если колонии наши перейдут к французам, особенно к англичанам, в таком случае интересы американцев должны пострадать ужасно. Соглашаясь с этим, они говорят, что никогда не допустят  англичан или французов владеть нашими колониями, но, кажется, тем только и ограничивают свои действия.

Из всего вышеизложенного в. пр-во изволите усмотреть, что для приведения в исполнение Ваших предначертаний мне предстоят большие затруднения. Хотя я вполне сознаю, что своевременным исполнением некоторых предметов можно бы произвести огромные последствия. Но я здесь один, более или менее окружен недоброжелателями интересов наших, поэтому не могу советоваться откровенно с кем-либо. Сверх того, я должен ограничивать свои действия пределами власти, мне предоставленной, а в настоящих трудных обстоятельствах, может быть, следовало бы действовать решительно.

Последние известия из Европы о предстоящей войне России с западными державами крайне устрашают американцев за свои интересы по торговле с нами льдом. Вообще полагают, что падение колоний наших неизбежно. Пользуясь сим, я стараюсь возбудить сочувствие к обоюдным интересам нашим.

Предположение в. пр-ва спасти от неприятеля корабли Американской нашей компании посредством мнимой продажи обществу, учрежденному г. Сандерсом, основано на глубоком соображении настоящего положения дел. При обсуживании сего предмета возник вопрос – нельзя ли посредством мнимой продажи спасти другие имущества компании и даже самые колонии.

Мне предлагали составить акт на мнимую уступку кораблей, мехов, товаров и прочей движимости нашей компании, а также земель со всеми их угодьями с тем, чтобы акт этот хранился и предъявлен был только в случае надобности. Если бы по несчастию мы потеряли колонии, тогда посредством сего акта американцы объявили бы на оныя свои права, а чрез это был бы повод к вмешательству в это дело правительства Соединенных Штатов.

Дело это было столь великой важности, что я ужаснулся последствий в случае какой-либо неосторожности, и поэтому предложил американцам действовать по сему предмету в Вашингтоне. Не лишним считаю приложить у сего записку касательно мнимой продажи движимости и уступки земель в виде аренды. Самое важное затруднение при составлении сих актов будет в том, чтобы они имели законную форму. Для сего необходимо иметь в виду время отъезда г. Сандерса отсюда в С. Петербург, т. е. задние числа. 

Вот все, что я мог исполнить относительно приказаний в. пр-ва по настоящее время. Всепокорнейше прошу не оставлять меня Вашими советами и указаниями, кои столь необходимы для меня в этих трудных и многосложных обстоятельствах.

С глубоким чувством почтения и преданности имею честь быть

Милостивый государь Эдуард Андреевич!

В депеше моей от 3/15 мая сего года за № 32 я уже имел честь в. пр-ву донести, что, пользуясь отправлением в Ситху американского корабля, были мною сообщены начальнику колоний разные предположения относительно предстоящей войны между Россией, Англией и Францией.

Ныне с возвращением сего корабля я имел честь получить от колониального начальства уведомление, при котором оно препроводило ко мне сделку, составленную в Ново-Архангельске между агентами Компаний Российско-Американской и Американско-Русской торговой, по коей первая уступила второй на три года имущество и заведения в колониях.

Между тем Главное правление Американской компании в депеше своей от 16 апреля сего года за № 396 меня уведомляет, что, по сношению Компаний Российско-Американской и Гудсонбайской, правительство наше и английское признали нейтральность владений обеих компаний, и что потому имущество Компании на берегу совершенно безопасно; для обеспечения же судов наших Главное правление также сделало распоряжение, которым поручает мне содействовать по возможности в случае прибытия судов наших в С. Франциско.

По сим так счастливо изменившимся обстоятельствам препровожденному из колоний акту я не дал дальнейшего движения, о чем будет сообщено колониальному начальству при первом случае.

Донося о сем, имею честь присовокупить, что при особой депеше я имел честь препроводить с сею почтою один пакет, полученный из колоний на имя в. пр-ва.

Принося уверения в совершенном почтении и преданности имею честь быть

в. пр-ва покорнейший слуга Петр Костромитинов.

По случаю стесненного положения государственных финансов я изыскиваю ныне средства к сокращению нашей морской сметы и весьма бы желал уменьшить сметное требование на ¼ всей сметной суммы. Но несмотря на все, что мы могли бы сделать в этом отношении, огромная экономия, повредив значительно развитию морских сил наших, принесет сравнительно весьма малую пользу государственному казначейству. Посему, независимо помянутых сбережений, оказывается необходимым прибегнуть к другим, более действительным средствам, чтоб выйти из нынешнего затруднительного положения. В этом отношении мне пришла мысль, что нам следовало бы воспользоваться избытком в настоящее время денег в казне Соединенных Северо-Американских Штатов и продать им наши Северо-Американские колонии. Продажа эта была бы весьма своевременна, ибо не следует себя обманывать и надобно предвидеть, что Соединенные Штаты, стремясь постоянно к округлению своих владений и желая господствовать нераздельно в Северной Америке, возьмут у нас помянутые колонии, и мы не будем в состоянии воротить их. Между тем эти колонии приносят нам весьма мало пользы и потеря их не была бы слишком чувствительна и потребовала бы только вознаграждения нашей Российско-Американской компании. Для ближайшего обсуждения этого дела и вычисления ценности колоний казалось бы полезным истребовать подробные  соображения бывших правителей колоний адмирала барона Врангеля, контр-адмирала Тебенькова и отставного контр-адмирала Этолина, находящихся в Петербурге, имея, впрочем, в виду, что все они могут иметь несколько пристрастный взгляд как члены Американской компании и причем как лица, которые провели лучшие годы жизни в колониях, где пользовались большой властью и значением.

Соображения сии прошу в. с-во доложить государю императору

Константин.

На документе помета Александра II: «Эту мысль стоит сообразить».

М[илостивый] г[осударь] князь Александр Михайлович!

По поручению в. с-ва тайн[ый] сов[етник] Стекль имел со мной объяснение по предмету уступки Соединенным Штатам наших Северо-Американских колоний за известное вознаграждение Российско-Американской компании и правительству. Напомнив мне переписку, производившуюся по этому предмету еще до начала междуусобной в Америке войны, тайн[ый] сов[етник] Стекль просил меня сообщить Вам, м[илостивый] г[осударь], мое воззрение на это предложение.

Вследствие этого имею честь уведомить, что я, со своей стороны, нахожу, что уступка этих колоний представляется для России весьма желательною по следующим уважениям:

1. После семидесятилетнего существования Компании она нисколько не достигла ни обрусения местного населения, ни прочного водворения русского элемента и нимало не способствовала развитию нашего торгового мореплавания. Компания даже не приносит существенной пользы акционерам, находится в положении, близком к несостоятельности и может быть только искусственно поддерживаема значительными со стороны правительства пожертвованиями. Затем, в будущем предстоит нам одно из двух: или продолжение существования Компании,  поддерживаемой искусственными только средствами и доказавшей свою неспособность к достижению исчисленных выше общегосударственных целей, или, напротив того, если Компания не удержится, – взятие колоний в казенное управление, что сопряжено, без сомнения, со значительными пожертвованиями и представляет еще менее надежды на осуществление помянутых государственных видов. В таком положении дела нельзя, по моему мнению, не признать, что наши американские колонии вообще представляют в государственно экономическом отношении мало для нас пользы. К этому надобно присовокупить, что значение их еще уменьшится, если не упускать из виду, что ныне мы уже прочно водворились в Амурском крае, находящемся в несравненно более выгодных климатических условиях и более доступном торговой деятельности русской.

2. Передача колоний Соединенным Штатам мне кажется особенно желательной в политическом отношении, ибо, с одной стороны, она избавит нас от владения, которого, – в случае войны с одной из морских держав, – мы не имеем возможности защищать, а с другой – в случае предполагаемой передачи Соединенные Штаты станут соседями английских колоний не только с юга, но и северо-запада, что, по моему мнению, не может не иметь последствием упрочение дружелюбных наших отношений с Соединенными Штатами и увеличение выраженных несогласий этих Штатов с Англией.

Ко всему этому нужным считаю еще присовокупить, что в настоящее время, когда американцам дозволено провести через наши колонии телеграф, весьма трудно будет совершенно избегнуть столкновений между этим предпредприимчивым народом и привилегией Американской компании на исключительные промыслы. Такие столкновения, сами по себе весьма неприятные, легко могли бы поставить нас в необходимость содержать, – с большими на это расходами, – военные и морские силы в северных водах Тихого океана для поддержания привилегий Компании, не приносящей существенной пользы ни России, ни даже акционерам, и во вред дружелюбным нашим отношениям к Соединенным Штатам.

Передавая таковое мнение мое на усмотрение в. с-ва, возобновляю уверения в...

Подписал: М. Рейтерн.

Верно: Делопроизводитель [подпись неразборчива].

Милостивый государь князь Александр Михайлович.

Согласно желанию в. с-ва тайный советник Стекль имел совещание с государем вел. кн. генерал-адмиралом и е. выс-во поручил мне передать Вам взгляд его по предположению об уступке Северо-Американских колоний.

Е. выс-во полагает, что девятилетний период, истекший со времени отзыва, который он препроводил к в. с-ву 7 декабря 1857 г.¹, не только ничем не изменяет высказанных им в то время мыслей, но, напротив того, представил несколько новых и существенных в подтверждение их доказательств. В 1857 г. положение наших Северо-Американских колоний было далеко не так обстоятельно нам известно, как ныне, и это ближайшее знакомство, к сожалению, нам показало во всей очевидности, что в отношении этого края мы поставлены, если не навсегда, то по крайней мере на весьма продолжительный срок, в неизбежную необходимость искусственными мерами и денежными со стороны казны пожертвованиями не только поддерживать существование частной компании, доказавшей свою несостоятельность в достижении предназначенных ей целей, но и оставить за нею часть прав, долженствующих принадлежать одним правительственным учреждениям. С другой стороны, значительное развитие, которое получил в эти девять лет При-Амурский край, ясно указывает, где именно на крайнем востоке предстоит России будущность. Если присоединить к этому исключительные выгоды, которые может представить нам тесный союз с Северо-Американскими Штатами и необходимость отстранения всего, что могло бы породить несогласия между двумя великими державами, то нельзя не сказать, что уступка этих отдаленных колоний, не приносящих нам и не могущих принести пользы, не имеющих никакой существенной связи с Россией и которых мы не можем в случае нужды защитить, удовлетворила бы требованиям предусмотрительности и благоразумия. 

Передавая этот взгляд государя вел. князя генерал-адмирала в. с-ву, прошу Вас, милостивый государь, принять уверение в отличном моем почтении и искреннейшей к Вам преданности

Подписал: Н. Краббе.

Божиею поспешествующею милостию мы, Александр Вторый, император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский, царь Польский, царь Сибирский, царь Херсониса Таврического, царь Грузинский; государь Псковский и вел. кн. Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский, князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Карельский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; государь и вел. кн. Новагорода Низовские земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея Северныя страны повелитель; и государь Иверские, Карталинские и Кабардинские земли и области Арменские и горских князей и иных наследный государь и обладатель, наследник Норвежский, герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и проч. и проч. и проч. Объявляем через сие, что вследствие взаимного соглашения между нами и правительством Северо-Американских Соединенных Штатов полномочные наши заключили и подписали в Вашингтоне 18/30 марта 1867 года договор об уступке наших Северо-Американских колоний; договор сей от слова до слова гласит тако:

Е. в-во император Всероссийский и Северо-Американские Соединенные Штаты, желая упрочить, если возможно, существующее между ними доброе согласие, назначили на сей конец своими полномочными, а именно: е. в-во император Всероссийский Эдуарда Стекля, своего тайного советника, чрезвычайного посланника и полномочного министра в Соединенных Штатах, а президент Северо-Американских Соединенных Штатов статс-секретаря Вильяма Сюарда. Каковые Полномочные, по взаимном  сообщении своих полномочий, найденных в доброй и надлежащей форме, постановили и подписали нижеследующие статьи:

Статья I

Е. в-во император Всероссийский сим обязуется уступить Северо-Американским Соединенным Штатам, немедленно по обмене ратификаций, всю территорию с верховным на оную правом, владеемым ныне е. в-вом на Американском материке, а также прилегающие к ней острова. Сказанная территория заключается в нижеозначенных географических границах, а именно: восточной границей служит линия разграничения между Российскими и Британскими владениями в Северной Америке, как таковая линия постановлена конвенцией, заключенной между Россией и Великобританией 16/28 февраля 1825 г. и как оная определена в статьях III и IV сказанной конвенции, а именно:

«Начиная с самой южной точки острова, именуемого Принц Валлийский (Prince of Wales), каковая точка находится под 54-м градусом 40 минутами северной широты и между 131 и 133 градусом западной долготы (считая от Гринвичского меридиана), вышесказанная черта протянется к северу вдоль по проливу, называемому Портландский канал (Portland Channel), до той точки твердой земли, где она касается 56 градуса северной широты. Отсюда черта разграничения последует по хребту гор, простирающихся в параллельном направлении с берегом, до точки пересечения на 141 градусе западной долготы (от того же меридиана), и наконец от сей точки пересечения та же меридиальная линия 141 градуса составит в своем продолжении до Ледовитого моря границу между Российскими и Великобританскими владениями на твердой земле северо-западной Америки».

«Ст. IV. В отношении к черте разграничения, определенной в предыдущей статье, разумеется: 1) что остров, именуемый Принц Валлийский (Prince of Wales) принадлежать будет России весь без изъятия» (но с сего числа, в силу сей уступки, Соединенным Штатам). «2) Что везде, где хребет гор, простирающихся в параллельном направлении с берегом от 56 градуса северной широты до точки пересечения под 141 градусом западной долготы, отстоять будет далее 10 морских миль от океана, граница между владениями Великобританскими и вышеозначенным берегом, яко долженствующим принадлежать России (т. е. граница владений, уступленных   настоящей конвенцией), проведена будет параллельной чертой с кривизнами берега и не может идти далее десяти морских миль от онаго».

Западная граница уступленных территорий проходит через точку в Беринговом проливе под шестьдесят пятым градусом и тридцатью минутами северной широты в ее пересечении меридианом, отделяющим на равном расстоянии острова Крузенштерна или Игналук от острова Ратманова или Нунарбук, и направляется по прямой линии безгранично к северу, доколе она совсем не теряется в Ледовитом океане. Начиная с той же исходной точки эта западная граница идет оттуда почти в юго-западном направлении через Берингов пролив и Берингово море, так что она проходит в равном расстоянии между северозападной оконечностью острова Св. Лаврентия и юго-восточною оконечностью Чукотского носа до меридиана сто семидесяти двух градусов западной долготы; от сего пункта, начиная от точки пересечения этого меридиана, граница идёт в юго-западном направлении, проходя на равном расстоянии между островом Атту и островом Куппера, лежащим в группе малых островов Командорских в Северном Тихом океане, до меридиана сто девяносто трех градусов западной долготы, и таким образом включает в уступленную территорию все Алеутские острова, лежащие к востоку от сего меридиана.

Статья II

С территорией, уступленной, согласно предыдущей статье, верховной власти Соединенных Штатов, связано право собственности на все публичные земли и площади, земли, никем не занятые, все публичные здания, укрепления, казармы и другие здания, не составляющие частной собственности. Однако постановляется, что храмы, воздвигнутые Российским правительством на уступленной территории, остаются собственностью членов православной церкви, проживающих на этой территории и принадлежащих к этой церкви. Все дела, бумаги и документы правительства, относящиеся до вышеозначенной территории и ныне там хранящиеся, передаются уполномоченному Соединенных Штатов; но Соединенные Штаты, во всякое время, когда встретится надобность, выдают Российскому правительству, Российским чиновникам или Российским подданным, которые того потребуют, засвидетельствованные копии с этих документов. 

Статья III

Жители уступленной территории могут по своему желанию возвратиться в Россию в трехгодичный срок, сохраняя свою национальность, но если они предпочитают оставаться в уступленной стране, то они, за исключением, однако ж, диких туземных племен, должны быть допущены к пользованию всеми правами, преимуществами и льготами, предоставленными гражданам Соединенных Штатов, и им должны быть оказываемы помощь и покровительство в полном пользовании свободой, правом собственности и исповеданием своей веры. Дикие же племена будут подчинены законам и правилам, которые от времени до времени могут быть постановляемы Соединенными Штатами в отношении к туземным племенам этой территории.

Статья IV

Е. в-во император Всероссийский назначит в возможно скором времени уполномоченного или уполномоченных для формальной передачи уполномоченному или уполномоченным от Соединенных Штатов вышеуступленных: территории, верховного права и частной собственности со всеми принадлежностями, и для всяких других действий, которые окажутся нужными по сему предмету. Но уступка с правом немедленного вступления во владение, тем не менее, должна считаться полною и безусловной со времени обмена ратификаций, не дожидаясь формальной передачи оных.

Статья V

Немедленно после обмена ратификаций сей конвенции всякие укрепления или военные посты, находящиеся в уступленной территории, передаются уполномоченному Соединенных Штатов, и все русские войска, расположенные в этой территории, выводятся в удобный для обеих сторон срок.

Статья VI

На основании вышеустановленной уступки Соединенные Штаты обязываются заплатить в казначействе в Вашингтоне в десятимесячный срок со времени обмена ратификаций сей конвенции дипломатическому представителю или иному е. в-вом императором Всероссийским надлежаще уполномоченному лицу семь миллионов двести тысяч долларов золотой монетой. Вышепостановленная уступка территории и верховного на оную права сим  признается свободной и изъятой от всяких ограничений, привилегий, льгот или владельческих прав Российских или иных компаний, законным порядком или иным образом учрежденных, или таковых же прав товариществ, за исключением только прав собственности, принадлежащих частным лицам, и уступка эта, сим установленная, заключает в себе все права, льготы и привилегии, ныне принадлежащие России в сказанной территории, ея владениях и принадлежностях.

Статья VII

По надлежащей ратификации сей конвенции е. в-вом императором Всероссийским, с одной стороны, и президентом Соединенных Штатов, с надлежащего разрешения Сената, с другой стороны, ратификации будут обменены в Вашингтоне в трехмесячный срок от сего числа или ранее, буде возможно.

В удостоверение чего обоюдные уполномоченные подписали сию конвенцию с приложением печатей своих гербов.

Учинено в Вашингтоне 18/30 марта тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года.

(М. п.)

(подпись) Эдуард Стекль

(М. п.)

(подпись) Вильям Г. Сюард

Того ради, по довольном рассмотрении сего договора, мы приняли оный за благо, подтвердили и ратификовали, яко же сим за благо приемлем, подтверждаем и ратификуем во всем его содержании, обещая императорским нашим словом за нас, наследников и преемников наших, что все в помянутом договоре постановленное соблюдаемо и исполняемо будет ненарушимо. В удостоверение чего мы сию нашу императорскую ратификацию, собственноручно подписав, государственною нашею печатью утвердить повелели. Дана в С.-Петербурге мая 3 дня в лето от Рождества Христова тысяча восемьсот шестьдесят седьмое, царствования же нашего в тринадцатое.

На подлинном собственною е. и. в-ва рукою подписано тако:

Александр

(М. п.)

Контрассигнировал: вице-канцлер князь А. Горчаков.

Господин министр.

В. пр-ву уже известно из моих телеграмм о заключении договора касательно уступки наших колоний и об одобрении его сенатом. Я посылаю его сегодня в С.-Петербург с первым секретарем миссии г-ном Бодиско.

Князь Горчаков перешлет Вам, г-н министр, мои донесения, где я даю подробный отчет о переговорах.

Дело завершилось быстро, несмотря на встреченные мною препятствия, из-за которых в какой-то момент заключение договора чуть было не сорвалось, притом весьма неприятным для нас образом, ибо отклонение этого акта сенатом было бы в глазах всего света проявлением неуважения к императорскому правительству.

Из моего донесения Вы увидите, г-н министр, что в сенате существовала оппозиция не против договора, а против государственного секретаря. В. пр-ву известно, до какого ожесточения может дойти ненависть здешних политиков, и Вы можете представить себе, какие трудности мне пришлось преодолеть, чтобы добиться утверждения акта, под которым стояла подпись заклятого врага трех четвертей сенаторов.

Я беру на себя смелость препроводить при сем две статьи из нью-йоркской «Tribune», печатного органа партии, занимающей господствующие позиции в конгрессе. Из них Вы увидите, каким яростным нападкам подвергся непосредственно г-н Сьюард и – косвенно – договор.

Однако я не дал этим трудностям меня обескуражить. Я использовал все средства воздействия, которыми располагал, и прибег к помощи всех наших друзей, а их, как Вам известно, у нас немало в этой стране; в результате сенат не только не отверг договор, а, несмотря на свое враждебное отношение к г-ну Сьюарду, утвердил его почти единогласно, тридцатью семью голосами против двух. Это – новое свидетельство дружбы американцев к России.

Мне было невероятно трудно получить семь миллионов двести тысяч долларов. Я постепенно добился от г-на Сьюарда шести с половиной миллионов, но идти  дальше он никак не желал; на какое-то время переговоры были прерваны, но я твердо стоял на своем, и в конце концов секретарь уступил.

Надеюсь, что осуществление соглашения не встретит никаких затруднений. Эта задача выпадет на долю комиссаров, которых Вы назначите и которые отправятся на место вместе с американскими комиссарами, чтобы осуществить официальную передачу наших владений Соединенным Штатам. Им предстоит отделить государственную собственность от собственности частных лиц, принять меры к тому, чтобы облегчить возвращение в Россию тех, кто не пожелает остаться на уступаемой территории, посмотреть, не надо ли отправить на Ситку какое-то количество продовольствия на зиму 1867-1868 годов, наконец, урегулировать дела Компании, что, вероятно, будет не самой легкой задачей их миссии.

Я прошу в. пр-во снабдить меня инструкциями по всем этим вопросам, дабы по прибытии комиссаров я был в состоянии оказать им всю зависящую от меня помощь. Возможно, в. пр-во сочтете нужным послать комиссаров незамедлительно. Двух-трех недель пребывания в Вашингтоне им будет достаточно, чтобы договориться с американскими комиссарами. Но им потребуется больше времени в Сан-Франциско, где находится центр деятельности Компании на тихоокеанском побережье и где нужно будет принять необходимые меры для закупки провизии, если это окажется необходимым.

 Мне представляется важным, чтобы лица, которым будет поручена эта миссия, непременно обладали практическим знанием английского языка. Я абсолютно беспомощен в финансовых делах и не стану даже пытаться высказывать в. пр-ву мое мнение о том, каков самый надежный и выгодный способ перевести семь миллионов из Вашингтона в Лондон. Наши банкиры в Нью-Йорке, г-да Шепелер и К°, прислали мне прилагаемое при сем письмо, где предлагают свои услуги для осуществления этой операции. Г-да Шепелер и К° являются нашими банкирами вот уже двенадцать лет. Во время Крымской войны они оказали мне услуги, когда речь шла о некоторых секретных расходах, которые мне в то время пришлось сделать. С тех пор им поручались все финансовые операции императорского правительства в Соединенных Штатах, и они всегда вели их в высшей степени добросовестно. Поэтому я осмеливаюсь рекомендовать их в. пр-ву, если сделанные ими предложения Вас устраивают. 

Соблаговолите, г-н министр, принять заверения в моем высоком уважении.

Мой князь.

Господин Абаза, который направляется прямо в Санкт-Петербург, взялся передать мое сегодняшнее донесение.

Я пользуюсь случаем, чтобы предложить на рассмотрение в. пр-ва некоторые подробности, касающиеся переговоров в связи с нашим договором, а также сообщить различные события, которые вызвали задержку его выполнения с американской стороны.

По возвращении в Соединенные Штаты в феврале 1867 г. я задержался в Нью-Йорке на шесть недель ввиду болезни и смог выехать в Вашингтон только к концу сессии конгресса. Я немедленно вступил в переговоры с государственным секретарем, которого нашел в хорошем расположении. Приступая к рассмотрению этого вопроса, я поспешил сказать г-ну Сьюарду, что мы принимаем предложение о продаже наших колоний, которое нам уже делалось несколько лет назад и которое императорское правительство тогда отклонило, что привело к тому, что это дело фигурирует во всех опубликованных документах.

Мои переговоры с г-ном Сьюардом продолжались недолго; единственное затруднение было в том, чтобы договориться о сумме вознаграждения за уступку. Сначала мне было предложено пять миллионов – сумма, которая в свое время предлагалась, затем шесть миллионов, я же настаивал на семи, и благодаря вмешательству некоторых влиятельных лиц мне удалось их получить.

Это был успех. Я рассчитывал только на шесть миллионов, как я уже говорил об этом до моего отъезда г-ну министру финансов, который разрешил мне согласиться на эту сумму. Позднее г-н Рейтерн написал мне, что я мог завершить переговоры даже на пяти миллионах и что это была минимальная цена.

После этого первого шага речь шла о том, чтобы договор утвердил сенат. Подписание состоялось накануне закрытия сессии конгресса. К сожалению, сенат должен  был заседать еще дней десять. Многие сенаторы говорили мне, что, поскольку дело это было довольно важное, им необходимо время для его изучения. Они предложили мне отложить утверждение договора до следующей сессии конгресса. Я категорически отказался. Я знал, что отсрочка могла быть для нас только вредна. И я попросил их решить вопрос без промедления. Обсуждение длилось три или четыре дня. Сенат оказался сговорчивым и повел себя прекрасно. Несколько его членов, которые были против этого соглашения, проголосовали за него из уважения к России, как они сами об этом заявили.

Я полагал, что после утверждения сенатом дело завершено. По конституции договор, подписанный президентом и утвержденный сенатом, становится высшим законом страны. И я посчитал, что голосование в палате относительно вознаграждения будет простой формальностью, о чем я и написал в. пр-ву, но я ошибся.

Адвокаты по иску Перкинса, о котором мы не слышали два или три года, воспользовались этим случаем, чтобы возобновить свои обманные притязания. Речь шла о сумме в 800 000 долларов, и им было не очень трудно найти в палате представителей в сегодняшнем ее составе компаньонов и сообщников. Последние пустили в ход все средства, чтобы присвоить эту добычу. Сначала они задумали предъявить иск Перкинса в палате, передать его в юридический комитет, где добиться благоприятного решения, и оплатить его путем вычета из суммы вознаграждения, которое нам полагалось. Однако замысел этот был слишком смелым, и они от него отказались. Потом у них возникла мысль потребовать, чтобы этот иск был передан на арбитраж и чтобы сумма в 800 000 долларов была удержана в качестве гарантии ее оплаты. Они надеялись, и не без оснований, что, как только деньги окажутся у них в руках, им будет легко навязать нам такую форму арбитража, которая позволит им выиграть дело.

Все эти планы были бы приведены в исполнение, если бы не противодействие сената, который, со своей стороны, должен был содействовать принятию билля о вознаграждении и который не пошел бы на эти незаконные козни.

Но если эти люди не имели влияния на сенат, то в палате они имели достаточное влияние, чтобы оттянуть голосование по ассигнованию в надежде, что императорское правительство в конце концов пойдет им на уступки. Дело таким образом затянулось до срока, установленного  для уплаты вознаграждения. Чтобы отложить голосование, воспользовались процессом против президента. Это был, в сущности, предлог, так как, пока длился процесс, палата не оставалась полностью бездеятельной, а занималась решением вопросов гораздо менее важных, чем вопрос о нашем договоре.

Настоящая сессия конгресса приближалась к концу, и я понял, что она вот-вот завершится, а вопрос о нашем ассигновании не будет поставлен на голосование. Если бы это случилось, дело было бы отложено до следующего декабря, а может быть, даже до следующего конгресса, т. е. до начала 1870 г.

Мне нет необходимости говорить в. пр-ву, к каким тяжелым последствиям привела бы подобная акция конгресса и какой серьезный ущерб нанесла бы она дружеским отношениям, которые всегда существовали между двумя государствами. Американцев можно было бы обвинить в отсутствии чистосердечия, что не относилось бы к нам, но что коснулось бы нас, – так это получение одного из тех оскорблений, которые глубоко задевают нацию.

Я приложил все усилия, чтобы избежать подобного результата. Федеральное правительство не могло, к сожалению, мне помочь. У президента возникла мысль о безотлагательном послании конгрессу. Я просил г-на Сьюарда отговорить его от этого. Он уступил моим доводам, будучи убежденным, так же как и я, в том, что при тех отношениях, которые существуют в настоящее время между исполнительной и законодательной властями, подобный демарш принес бы больше вреда, чем пользы.

Как государственный секретарь Сьюард не мог ничего сделать. Его враги в конгрессе, а также соучастники жульничества Перкинса способствовали задержке голосования в палате. Что касается меня, то я должен был действовать с большой осмотрительностью. Мне надлежало быть не на виду, дабы не подрывать достоинства императорского правительства, становясь просителем вознаграждения, которое нам полагалось по праву на основании торжественного акта. Однако г-н Сьюард не оставался бездеятельным, и мы вместе воздействовали на членов конгресса через посредство влиятельных лиц и адвокатов, и ценой неслыханных усилий нам удалось добиться удовлетворительного результата против моего ожидания, так как не раз, и об этом я писал неоднократно в. пр-ву, я убеждался в том, что дело не завершится без серьезных осложнений. 

Нельзя возлагать ответственность на американский народ за проступки конгресса. В это тревожное время много гнусностей федеральной легислатуры прошли незамеченными. Когда спокойствие будет восстановлено и когда подкупленных лиц в конгрессе не останется, – а это время уже недалеко, – американский народ полностью воздаст должное императорскому правительству за его благородную и великодушную позицию: оно не заявило протеста и не высказало жалобы, как на то имело право, ибо отказ от уплаты вознаграждения в установленный срок являлся по сути явным нарушением договора.

Здесь я должен добавить, что акт продажи наших колоний никогда не был популярен в Соединенных Штатах. Вся пресса высказывалась против этого территориального приобретения. Газеты всех оттенков заявляли, что Соединенные Штаты, которые обладают территорией, способной прокормить население численностью в 200 миллионов, не имеют никакой необходимости расширять свои границы за счет районов, лишенных ресурсов и непригодных для земледелия, особенно в то время, когда страна обременена колоссальным долгом. Это обстоятельство не могло не сказаться на позиции некоторых членов палаты, которые возражали против покупки наших колоний.

Тихоокеанские штаты, которые были больше всего заинтересованы в этом соглашении, проявили лишь умеренный энтузиазм, и я могу заверить в. пр-во, что, если бы этот договор пришлось заключать в настоящее время, мы бы не получили миллиона, даже если бы нам удалось его заключить.

Я слишком много распространялся, мой князь, и потому не буду здесь развивать мотивы, по которым мы были вынуждены уступить наши колонии. Они были изложены мною в записке¹, которую я имел честь Вам представить в прошлом году и которую Вы соблаговолили одобрить. Пусть будет мне только позволено повторить по поводу соглашения, которому я в течение 10 лет отдавал все свое внимание и в котором принял в конце активное участие, что я глубоко убежден в том, что добросовестно выполнял свои обязанности верноподданного и слуги нашего августейшего государя.

Соблаговолите, мой князь, принять уверение...