Разговор ходоков с Лениным:

— Владимир Ильич, это что же делается: мы в деревне всю лебеду уже съели, а товарищ Дзержинский у себя в кабинете икру ложками кушает! Мы попросили немножко, а он нас послал…

— Добрейшей души человек! А ведь мог вас и расстрелять…

Анекдот, конечно, бородатый, но очень подходит к ситуации в ООО «Колхоз имени Суворова» Ефремовского района. По крайней мере, если судить по рассказам жителей деревни Мордовка, которая являет собой то, что раньше называлось усадьбой колхоза. Дозвониться до его руководителя Валерия Шишкина мы не смогли — руководство «сидит» в соседней области. Хозяйством в Мордовке сейчас управляет ООО «Заря», базирующееся в селе Красное Липецкой губернии, до границы с которой всего несколько километров.

Житница и ее обитатели

Здесь и по карте, и по жизни кончается дорога (вернее, то, что от нее осталось). Это самая дальняя точка территории области к юго-востоку от Тулы. Езда-отдых по платным участкам трассы «Дон» после поворота на Мордовку сменяется ездой-работой между ямами и ухабами. Местные жители крутить рулем ленятся, и их УАЗы и вазовская «классика» носятся по кромке полей, примыкающих к раздолбанной дороге: пыльно, но не трясет. Пыль — черная. Поля здесь — не то, что на севере области, где песка больше, чем земли. Над жирным, антрацитного оттенка черноземом лениво кружат упитанные вороны. По лексике советского агитпропа, здесь житница Тульской области, угодья с самой высокой урожайностью, с которых в хороший год снимают до 50 с лишним центнеров зерновых с гектара. Да вообще все растет, что ни воткни в землю.

На обочине торчит бетонная рогатина, на которой когда-то были бетонные же буквы «Колхоз им. Суворова». Поля вокруг — не мертвые, каких полно в центре и на севере губернии, где тысячи гектаров зарастают бурьяном и березками. Необрабатываемой земли мало, видна работающая техника, причем в основном импортная.

Сама Мордовка — типичная «колхозная» деревня. Советский магазин, советский клуб… В том смысле, что всему этому — не один десяток лет, как и жилым типовым домам из кирпича. В них тоже все будто законсервировано во времени. Заходим в один: древний сервант, шкаф, скрипучий пол, собака под ногами, груды овощей по углам для заготовок. Хозяйка рассказывает (приводим ее монолог с минимальной редакторской обработкой):

— Ну что вам сказать… Еще со времен СССР председателем колхоза у нас был Иван Иванович Трушкин. Все здесь при нем построено. В декабре 2013 года стало у нас ООО «Колхоз имени Суворова». Купил нас «Доминант».

(Судя по всему, речь идет о Группе компаний «Доминант», объединяющей 17 сельхозпредприятий. Основной вид деятельности — производство сахара (по объемам занимает второе место в стране). Сахарные заводы компании: Грязинский и Лебедянский (Липецкая область), Ленинградский, Новокубанский, Новопокровский (Краснодарский край), Уваровский (Тамбовская область), Черемновский (Алтайский край). Земельный банк холдинга оценивается в 320 тыс. га.— Авт. ).

До них мы в Мордовке сеяли несколько сортов озимой и яровой пшеницы, пивоваренный ячмень двух сортов, гречиху, горох, рапс, сою. Да много чего. От 48 до 56 центнеров с гектара зерновых собирали. А сейчас 20 центнеров с гектара чернозема соберут, и ладно. Не нужны новым хозяевам зерновые культуры, их свекла только интересует, чтобы свой сахарный завод в Лебедяни загрузить.

Немного сахарной свеклы мы тоже раньше сажали — по распоряжению области. Сдавали на переработку в Ефремов и в Елец. Но при Трушкине землю берегли! Ежегодно сажать сахарную свеклу на одних и тех же полях нельзя, земля быстро истощится и родить вообще ничего не будет, кроме сорняков. Корнеплод вытянет из нее все соки. Мы здесь раньше правила соблюдали: хотя бы три года после свеклы нужно землю держать на пшенице, горохе, люцерне и на парах, чтобы она пришла в себя.

А вообще колхоз наш многопрофильным считался, но на мясомолочное направление упор был. Первое место в районе по молоку держали. Сдавали продукцию и на Тульский молокозавод — молоко наше чистое, без вредных веществ, экология хорошая. Я сама на ферме работала. Свинокомплекс еще был в брежневские времена. Конюшню построили. Но главное — крупный рогатый скот: 400 голов дойное стадо, 200 — резервное. При животноводческом комплексе свой кормоцех, силосные ямы. Телят некуда было ставить! Мы даже в начале 90-х годов зарплату получали. Валютный счет у хозяйства был. Да и вообще хозяйство раньше заботилось о людях — выдавали гречку, муку, другие продукты.

И вот в этом году за две недели всех животных вывезли куда-то. Доярки и конюхи плакали. Хозяева сказали: «Это — наше дело, имеем право решать, чем заниматься». Шлагбаум на воротах возле ферм закрыли и охрану выставили. Мы позвонили главному ветеринару района, а тот сказал: бросьте, ничего не добьетесь, у нас капитализм.

Доярки разъехались в другие хозяйства и районы, даже в Серпухов — короче, куда смогли пристроиться. Уезжали целыми семьями. Одна доярка с тремя детьми снялась, окна в доме заколотила. Рядом у нас СПК «Труд» находится, оттуда тоже люди на работу к нам приезжали — теперь безработные. Кто-то из наших мордовских смог в охрану пристроиться, это удачей теперь считается на селе. И людей ведь можно занять, вон, посмотрите, дороги у нас какие убитые, а в Липецкую область через несколько километров въезжаешь — будто за границу попал.

Трактористам нашим сказали: последний сезон работаете, потом уволим и будем привлекать по необходимости на временную работу. Мужики не у дел остаются, как им семьи кормить? А новые владельцы при этом механизаторов из Краснодара привозят, чтобы те тут зарабатывали. Наши-то чем хуже?

Жалко, такая жизнь стабильная была… Дома хорошие, средняя школа, детский сад с бассейном, клуб — все работало. На свои деньги газифицировали Мордовку. А теперь люди с детьми поразъехались — боимся, что и школа скоро закроется. А учили хорошо у нас ребят, есть даже те, кто в Москву в «Бауманку» поступил.

Почему наша область отдала чернозем под свеклу, которую перерабатывают на сахар в Липецке? Мы и на «прямые линии» президента обращались, и прежнему губернатору писали. Никто, наверное, нас не слышит…

«Пай» от слова «пайка»

Эмоции жителей Мордовки понять можно. Как и новых владельцев хозяйства: они на самом деле юридически в полном праве делать со своей собственностью все, что считают нужным и выгодным. А сахарное свекловодство, конечно, приносит стабильную прибыль. Свекловичный сахар востребован в России и за рубежом, все отходы его производства идут в дело: жом используется на корм скоту, патока — для кондитерских изделий.

Но здесь о другом надо бы говорить. Раньше были коммунисты с колхозами, теперь — капиталисты с холдингами, которые пользуются своим правом делать на земле деньги. Жители села в этой схеме — лишние. Недавно кубанские аграрии-частники тракторной колонной отправились в Москву — жаловаться президенту на феодалов из агроконцернов, правдами и неправдами «отжимающих» у них землю. Далеко не уехали, но проблему еще раз обозначили. Да, рынок есть рынок: все покупается и продается, если по закону. Но у нас ощутимая безработица в малых городах, селах и деревнях. Полно деревень, где работы нет совсем, единственные деньги — пенсии, и люди вынуждены жить натуральным хозяйством. Безусловно, от капитализма человеческого лица ждать в наших условиях бессмысленно — чай, не Швейцария. Продали колхозники свои паи — значит, обменяли на наличные деньги право решать что-то на этой земле. Какие вопросы к бизнесменам, они на поле в рамках правового поля. Но все-таки должно государство как-то регулировать эти процессы оборота земель, кроме заверений с трибун о том, что «крестьян в обиду не дадим».

Тысячи людей в таких вот Мордовках остаются один на один с беспросветной нуждой, и никому до них нет дела. И это, думается, не столько вина их, сколько беда. Семьдесят лет их приучали к тому, что все вокруг колхозное, все вокруг — мое. Потом — что все решает рынок, он все отрегулирует как надо, и будет счастье. В результате за сто лет деревенскому народу мозги отшибли напрочь, какие были. Отучили думать и принимать решения, быть ответственным за них. Украл мешок комбикорма с колхозной фермы или тюк сена, накормил домашнюю скотину — жизнь удалась. Продал свой земельный пай скупщикам — зато деньги получил, крышу покрыл и новый забор поставил. Только вот от окружающей экономической реальности не спрячешься за забором. И звонки на «прямые линии» тут не помогут: порой на том конце провода тоже не в курсе, что со всем этим делать.