200 лет назад русские открыли Антарктиду.

Русско-Американская компания

К 1760-м годам соболей — основу «мягкой рухляди» Сибири — повыбили. Русские трапперы и первопроходцы двинулись дальше, на восток, и дошли до Чукотки, Камчатки, а потом и Аляски. К 1780-м годам организовалось несколько крупных купеческих сибирских кланов: Мыльниковы, Шелиховы, Голиковы, Лебедевы-Ласточкины, и т. д.

Иван Илларионович Голиков в 1795 году объединил капиталы с Мыльниковыми и Полевым и создал Соединённую Американскую компанию. Чуть позже к ним присоединилась Наталья Алексеевна Шелихова — появился первый русский синдикат по торговле с Восточной Сибирью и Америкой.

Но русскому государству такая самодеятельность не понравилась, поскольку в России правители издавна привыкли всё контролировать. В результате Коммерц-коллегия под чутким руководством императора Павла I преобразовала Соединённую Американскую Компанию в Российско-Американскую компанию(РАК), сделав из неё государственное акционерное общество: акционерами стали члены Коммерц-коллегии и высшие сановники, а торговала компания под присмотром государства и лично императора.

В 1811 году РАК передали в ведение департамента внутренних дел, а чуть позже — под крыло министерства финансов Российской империи. Вместе с этим (примерно с 1803–1804 года) компания одновременно подчинялась и Морскому штабу, что логично — доставка в Америку и Восточную Сибирь по суше была затруднительной.

Отчего не понравилась Аляска

С Аляской — основной колонией РАК — России не повезло. Мало того, что там царил суровый климат, так ещё и туземцы были очень воинственные — войны с тлинкитами стали постоянной головной болью правления. К тому же компания в погоне за прибылью и минимизацией расходов решила добычу главного своего богатства — каланов (морской выдры), мех которых продавала с гигантской прибылью в Китай, — переложить с местных индейцев на пришлых алеутов.

Алеуты работали у берегов Аляски вахтовым методом, добывая калана: одна партия сменяла другую. Деньги и товары за добычу получали именно алеуты, а не индейцы.

Естественно, это не добавило местным любви к русским, и столкновения были фактически постоянными с 1793 по 1853 годы. 

Поэтому поиски колоний с климатом получше и с индейцами поспокойнее были одной из задач компании.

Земля Санникова

Остановимся на одном моменте. В 1810 году купец Яков Санников, будучи одним из членов научной экспедиции Матвея Матвеевича Геденштрома, с острова Котельный (Новосибирские острова) увидел загадочные очертания какой-то земли, причём в образе какой-то синевы. Что это было — мираж, по-особому сгрудившиеся облака или льды и торосы — учёные до сих пор ведут споры. Мало того, Геденштром, прибыв на место, так описал увиденное: «Мнимая земля претворилась в гряду высочайших ледяных громад 15 и более саженей высоты, отстоящих одна от другой в двух и трёх вёрстах. Они в отдалённости, как обыкновенно, казались нам сплошным берегом».

Тем не менее, на картах появилась отметка «Земля, виденная Санниковым», которая позже превратилась в словосочетание «земля Санникова».

Затем история земли Санникова разделилась на две независимые ветви — поиск таинственного острова и наделение земли какими-то сверхъестественными для этих широт особенностями.

Считалось, что этот остров — чуть ли не с тропическим климатом, плодородный, населённый мирными аборигенами и наполненный золотом.

Дальше больше. Раз земля Санникова есть в открытой уже Арктике, значит, должно быть что-то похожее и в неоткрытой пока ещё Антарктике. Одно время южной реинкарнацией земли Санникова считалась открытая, но не исследованная Куком земля Сандвича (Южные Сандвичевы острова).

Гонка к Южному полюсу

Период 1808–1821 годов — это время русской колониальной экспансии, когда РАК имела виды на Британскую Колумбию, часть Калифорнии, Гавайи, часть островов Филиппин и Батавии. Понятно, что и русские кругосветные экспедиции проходили при непосредственном участии Российско-Американской компании.

Упрощая, выделим несколько требований правления компании к экспедициям: доставка грузов на Аляску и с Аляски; разведка рынков сбыта; географическая разведка региона; поиски северного прохода между Тихим и Атлантическим океанами; поиски мест, «незанятых другими державами» (то есть потенциальных русских колоний).

Что же касается экспедиции 1819–1821 годов… Приказ Александра I о её подготовке был выпущен шестого апреля (25 марта по старому стилю) 1819 года. Два корабля предназначались для Арктики — шлюпы «Открытие» и «Благонамеренный», а шлюпам «Восток» и «Мирный» предстояло плыть к Южному полюсу. Первыми двумя командовали капитан-лейтенанты Васильев и Шишмарёв, вторыми — капитан 2-го ранга Беллинсгаузен и лейтенант Лазарев.

Задачей арктической экспедиции был поиск Северо-Восточного прохода (из Тихого океана в Атлантику), задачей второй — поиск Южного континента, Terra Australis. Хорошо известны слова Крузенштерна о цели плавания Лазарева и Беллинсгаузена:

«Сия экспедиция, кроме главной её цели — изведать страны Южного полюса, должна особенно иметь в предмете поверить всё неверное в южной половине Великого океана и пополнить все находящиеся в оной недостатки, дабы она могла признана быть, так сказать, заключительным путешествием в сем море».

Но почему-то мало цитируется записка известного русского мореплавателя В. М. Головина директорам РАК, где он прямо говорит:

«Известно, что все европейския державы, открывшия отдалённыя и прежде неизвестныя страны, обитаемыя или нет, присоединяли их к своему скипетру, и естьли находили выгоду, то тотчас занимали их, заселяли, образовали на них правление, созидали крепости, словом, составляли из них области своего государства, под названием колоний (имя, произшедшее от Коломба, перваго основателя заселения в Западной Индии).

Отдалённость таковых заселений, ненадёжность на жителей, произведения стран сих и разныя другия причины дали повод установить так называемую колониальную систему, которая состояла в том, что никто не вправе иметь сношения или производить торговлю с отдалёнными, занятыми европейским народом странами, кроме подданных той нации, которая колонии основала. Система сия признана и утверждена всеми морскими державами, и есть самая справедливая, ибо открыть землю отдалённую и заселить оную нелегко, на это требуется время, труды, большия иждивения, а часто и самая кровь и жизнь граждан».

И далее: «На обладание островами Северовосточнаго океана и северо-западным берегом Америки Россия имеет неоспоримое право как по первенству открытия, так и по праву первоначальнаго занятия, ибо одно земель открытие без действительнаго занятия по всеобще признанным правам не составляет обладания и есть ничто, так точно, как и объявленная блокада порту без действительной силы производить оную не признается блокадою».

Эти слова вполне соотносились с Уставом РАК, подписанным императором Александром I, где было чётко сказано: «Всемилостивейше даруются Компании следующие права: (….) Делать новыя открытия вне пределов, выше сего означенных (то есть вне Русской Америки), и сии вновь открываемыя места, если оныя никакими другими европейскими нациями или подданными Американских Соединённых Штатов не были заняты и не вступили в их зависимость, позволяется Компании занимать в российское владение, но не заводить в оных постоянных заселений иначе, как с высочайшаго на то соизволения».

Был ещё один аспект, почему экспедиция к Антарктиде отправлялась в великой спешке — русское правительство боялось, что его опередят: «Славу таковаго предприятия не должны мы допускать отнять другим у нас: она в продолжении краткаго времени достанется непременно в удел англичанам или французам». В скобках заметим — и американцам, которые в период 1818–1832 годов тоже активно занимались исследованием южного полушария.

Беллинсгаузен и Лазарев отплыли из Кронштадта 16 июля 1819 года и 27 декабря достигли Сандвичевых островов, которые внимательно исследовали (русские мореплаватели открыли острова Анненкова, Лескова, Завадовского). Новый год встретили у острова Бристол (Сандвичевы острова): матросам выдали ром с чаем, а также щи из кислой капусты и пунш. Ну а 28 января 1820 года (16-го по старому стилю) русские увидели берега Антарктиды, или, как занесли в шканечные журналы, — «льдинного материка».

Именно 28 января и стало днём открытия загадочной Terra Australis, Антарктиды, — шестого континента Земли.

Блестящую догадку о существовании южного полярного континента за полвека до путешествия Беллинсгаузена высказал Михаил Ломоносов. В трактате «Мысли о происхождении ледяных гор в северных морях» великий ученый утверждал, что наличие «падунов» (то есть айсбергов) свидетельствует о расположенных поблизости берегах, от которых отрываются эти ледяные глыбы. И раз в южных высоких широтах таких «падунов» встречается гораздо больше, чем в северных, то можно предполагать, что именно там, на крайнем юге, и расположен загадочный материк. А если он существует — его следует открыть!

Известно, что почти одновременно с проектами антарктической экспедиции выступило несколько человек. При этом русские ученые считали необходимым провести одновременно исследования в антарктической и в арктической частях Земли. Б конце 1818 г. проекты и замечания об организации экспедиции и ее задачах были составлены Г. А. Сарычевым, И. Ф. Крузенштерном и О.Е. Коцебу. Так, Г. А. Сарычев, указывая район исследования — остров Георгия, Сандвичевы острова и океанические воды южное Тасмании, писал: «Как Сандвичевой земли осмотрена одна северо-западная часть, то должно обойти ее с восточной и с южной стороны и осмотреть пределы ее. По исполнении сего плыть к юго-востоку или востоку, стараясь подойти к Южному полюсу сколько возможно ближе». 

И. Ф. Крузенштерн отмечал, что «командир приуготовляемо» экспедиции должен пройти к югу далее, нежели что было возможно для Кука...». О. Е. Коцебу предлагал послать в экспедицию два судна. «Оба судна,— писал он,— направляют путь к Сандвичевой земле, которую должны стараться исследовать далее к югу. нежели удалось капитану Куку, может оная есть часть твердой земли. Сего места экспедиция легко достигнуть может к половине декабря, тогда уже настало здесь лучшее время года, и должна разделиться надвое. Судно, предназначенное для исследования Берингова пролива, направляет путь к западу, имея всегда в виду проникать, сколько обстоятельства позволят к югу, а другое судно к востоку с тем же намерением». 

Первое судно, по идее Коцебу, после поисков Южной Земли, должно оставить 1 марта воды Южного полярного моря и направиться на Камчатку. Второе же будет стремиться проникнуть к Южному полюсу до конца марта месяца, а затем во время зимнего периода в южном полушарии должно исследовать Новую Гвинею и западную часть Австралии. В последних числах ноября месяца вновь «направить путь прямо к югу (от Новой Зеландии.) для вторичного исследования южного полюса». В проекте подробно говорилось об обеспечении экспедиции необходимым научным оборудованием, продовольствием и обмундированием команды. 

Уже в начале 1819 г. Морское министерство и подведомственные ему учреждения вели подготовку к «дальнему вояжу»: к плаванию готовилось два шлюпа и два транспорта. 

В основу экспедиции было принято предложение Коцебу — организовать два отряда. Один отряд экспедиции должен был исследовать южные полярные широты, проникнуть как можно ближе к Южному полюсу и постараться окончательно решить загадку Южного материка. Второй отряд должен был решить не менее важную задачу — исследовать и, если возможно, пройти Северным Морским путем от Берингова пролива вдоль северных берегов Северной Америки в Атлантический океан. 

В конце марта 1819 г. Крузенштерн обратился с письмом к морскому министру, в котором уже более детально разработал план организации экспедиций к Южному полюсу и в Северный Ледовитый океан и сообщил об их целях и предполагаемых результатах. Он рекомендовал проводить исследования на северо-западном и северном побережье Северной Америки на двух судах, одно из которых должно быть небольших размеров и могло бы вести наблюдения и опись побережья на мелководьях. В задачу этого отряда, по его мнению, должно входить также исследование внутренних частей северного побережья Северной Америки. Указывая на важность экспедиции к Южному полюсу, Крузенштерн верил, что она достигнет более южных широт, чем экспедиция Дж. Кука. 

Оба отряда должны были, по мнению Крузенштерна, кроме главных целей, исследовать в удобное для них время тропические широты Тихого океана, севернее и южнее экватора. Этому он придавал также большое значение. Так, имея в виду задачи отряда, который должен был исследовать Южное полярное море, Крузенштерн отмечал, «что сия экспедиция, кроме главной ее цели — изведать страны Южного полюса, должна особенно иметь в предмете проверить все неверное в южной половине Великого океана и пополнить все находящиеся в оном недостатки, дабы она (экспедиция.) могла признана быть, так сказать, заключительным путешествием в сем море. Славу такового предприятия не должны мы допускать отнять другим у нас». 

Учитывая различные задачи обоих отрядов, он полагал, что их нельзя подчинять одному начальнику. В плавание они могли уходить в разное время. Крузенштерн указывал на важность подбора команды, назначения ученых-естествоиспытателей, обеспечения экспедиции физическими и астрономическими инструментами. Он называл целый ряд приборов, которыми, по его мнению, должна быть снабжена экспедиция, и рекомендовал в начальники экспедиции к Южному полюсу капитана Ф. Ф. Беллинсгаузена, превосходного морского офицера, имеющего «редкие познания в астрономии, гидрографии и физике». «Наш флот.— писал он,— конечно, богат предприимчивыми и искусными офицерами, однако из всех оных, коих я знаю, не может никто, кроме Головнина, сравняться с Беллинсгаузеном». Корабли, получившие названия «Восток» и «Мирный», вскоре были готовы к плаванию. Руководителем экспедиции и командиром «Востока» назначался Ф. Ф. Беллинсгаузен, командиром «Мирного» — М. П. Лазарев. В состав экспедиции были включены также астроном И. М. Симонов и художник П. Н. Михайлов. 

В инструкции Беллинсгаузену предусматривалось начать исследования с острова Южная Георгия и Сандвичевой земли, затем, обойдя Сандвичеву землю с востока, направиться к Южному полюсу и стремиться как можно дальше на юг. Как указывалось в «Инструкции», экспедиция употребит всевозможное старание и величайшее усилие для продвижения «сколько можно ближе к полюсу, отыскивая неизвестные земли, и не оставит сего предприятия иначе, как при непреодолимых препятствиях». Если же первые попытки проникнуть на юг не увенчаются успехами, Беллинсгаузен должен был возобновить «свои покушения» под другими меридианами и не упускать из виду ни на минуту главную цель, «повторяя сии покушения ежечасно как для открытия земель, так и для приближения к Южному полюсу». Такое плавание должно было продолжаться и на следующий год. 

Экспедиция получила также инструкцию об астрономических, гидрографических, этнографических и других наблюдениях, составленную Г. А. Сарычевым. В ней указывалось, что путешественники не должны оставлять без внимания ничего, что «случится увидеть» и «не только относящегося к морскому искусству, но и вообще служащего к распространению познаний человеческих во всех частях». «Вы пройдете,— писал Сарычев,— обширные моря, множество островов, различные земли; разнообразность природы в различных местах натурально обратит на себя любопытствование. Старайтесь записывать все, дабы сообщить сие будущим читателям путешествия вашего. Для сего необходимо должны вы иметь описания знаменитых путешествий во всех тех местах, которые посещать будете; читая их и сравнивая с собственными вашими наблюдениями, будете вы замечать, в чем они верны и в чем неверны». При гидрографическом описании рекомендовалось «как можно вернее описать оные (земли.), определяя главные пункты наблюдениями долготы и широты» и составить карту с видами берегов и подробным промером, особенно тех мест, которые могут служить пристанями для кораблей. Г. А. Сарычев рекомендовал при описи побережий пользоваться методами, изложенными им в курсе морской геодезии. Предусматривались и специальные наблюдения над явлениями, присущими только полярным областям. «Нужно делать,— указывалось в другом документе,— наблюдения над льдами различного рода как плоскими, так и возвышающимися наподобие гор, и изъяснить мысли насчет образования оных». 

Успех любой экспедиции зависит от тщательной подготовки, в том числе закупки провизии и продуманного рациона. Порой неудачливым путешественникам приходилось есть собственные сапоги, чтобы выжить вдали от цивилизации. Такая участь обошла стороной участников Первой русской антарктической экспедиции 1819–1821 годов. Из 190 человек от цинги не умер ни один! Не вернулись трое - двое разбились, сорвавшись в бурю с мачты и один от хронической болезни. 

В своих записках "Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света" Фаддей Беллинсгаузен подробно описал рацион мореплавателей. Капитан "Востока" отмечал, что перед отплытием шлюпов из Санкт-Петербурга была заготовлена вся необходимая для успешного плавания провизия. В первую очередь, на корабли завезли солонину — засоленное мясо.

Ф. Беллинсгаузен: "Солонину приготовили купцы: санкт-петербургский Пётр Иванов Шпанский, нарвский Пётр Печаткин и санкт-петербургский мещанин Акинф Обломков. Последний известен уже по первому путешествию россиян вокруг света под командою капитана Крузенштерна; тогда солил мясо, которое в продолжение трёх лет, быв в различных климатах, не портилось. Мясо сие находилось в хороших дубовых бочках, около шести пуд в каждой".

Интересно, что приблизительно до середины XIX века солонина была основным видом столового мяса в России. Соль и пряности помогали мясу долго храниться — в этом и было главное достоинство солонины. Даже когда на рынках начала появляться свеженина, солонина оставалась популярной у военных и путешественников.

Участники Первой русской антарктической экспедиции смывали лишнюю соль с мяса оригинальным способом: помещали в специальную сетку, которую крепили на бушприте. Целые сутки мясо вымачивалось, омываясь водой при колебаниях шлюпа.

Ф. Беллинсгаузен: "Сим способом солёное мясо вымачивается весьма скоро и многим лучше, нежели обыкновенным мочением в кадке, при котором в середине мяса всё ещё остаётся немало соли, способствующей к умножению цинготной болезни".

На "Восток" и "Мирный" также завезли сухари из пшеничной и ржаной муки.

Ф. Беллинсгаузен: "Геррат, булочный мастер, поставил нам хорошие крупичатые и пеклеванные сухари. Хотя малая часть из оных и попортилась, но причиною тому была сырость шлюпов, а не неискусство хлебника".

Мореплаватели взяли с собой кислую капусту. Было известно, что она, как и цитрусовые, спасает от цинги — опасной болезни, распространённой во времена великих географических открытий.

Цинга возникала из-за того, что рацион моряков был малопитательным — в нём критически не хватало витамина С. Сосуды у заболевших становились ломкими, а это приводило к кровоточивости дёсен, выпадению зубов, появлению синяков по всему телу. Летальный исход наступал через несколько месяцев от начала заболевания.

И хотя на момент Первой русской антарктической экспедиции учёные ещё не открыли витамин С — это произошло только в XX веке, врачебные эксперименты уже показали, что капуста — одно из средств, помогающих бороться с недугом.

Ф. Беллинсгаузен: "Кислой капусты, которую, несколько пересолив, снова для лучшего сбережения, уклали в прочные небольшие бочки, отпущено было достаточно; она во всё продолжение плавание нашего не испортилась".

В провизию, заготовленную ещё в Санкт-Петербурге, вошёл дощатый бульон — суповой концентрат в таблетках, аналог современного "доширака". Суп вываривали, потом высушивали для долгого хранения и употребляли, залив горячей водой.

Ф. Беллинсгаузен: "Заготовленный для нас бульон дощатый не успел весь высохнуть, почему и взяли только осьмую часть заказанного количества, по два с половиной пуда на каждый шлюп".

Шлюпы делали остановки в Копенгагене, Лондоне, Рио-де-Жанейро, Порт-Джэксоне и других городах. В портах происходила "дозаправка" провиантом. Так, в Лондоне моряков снабдили супом с зеленью и еловой пивной эссенцией. А в Рио — зеленью, фруктами, живыми скотом и птицей, для которых также поставили сено.

Ф. Беллинсгаузен: "20 ноября (прим.ред. — в Рио-де-Жанейро) привезли на шлюпы всё, что господин Кильхен, по просьбе моей, заготовил для дальнейшего нашего плавания, а именно: два быка, сорок больших свиней и двадцать поросят, несколько уток и кур, ром и сахарный песок, лимонов, тыквы, лук, чеснок и другую зелень".

В Новой Зеландии, в заливе Королевы Шарлотты, мореплаватели обменивались товарами с местным населением — маори. В обмен на зеркальца, гвозди, бисер и другие мелочи, путешественники получали свежую рыбу.

Обмены вещей на продукты Фаддей Беллинсгаузен и Михаил Лазарев совершали и с жителями островов Тихого океана. Путешественники получали от островитян арбузы, тыквы, бананы, апельсины, лимоны, джекфруты, таро и кокосовые орехи.

Ф. Беллинсгаузен: "В продолжение нашего пребывания при островах Отаити мы выменяли столько апельсинов и лимонов, что насолили оных впрок по десяти бочек на каждый шлюп. Нет сомнения, что сии плоды послужат противоцинготным средством…".

Ф. Беллинсгаузен: "… развесили за кормою и над русленями апельсины, которые ежедневно раздавали служителям, и в мешках хранили на русленях, а некоторые подвешивали в сетках под марсы и к штагам. Кокосовые орехи также хранили развешенными по борту и на марсах и раздавали ежедневно, а лимоны обмывали в пресной воде и укладывали в бочки, прибавляя в каждую несколько свежих стручков красного перцу, потом наполняли рассолом, который обыкновенно употребляют при солении огурцов. Часть апельсинов и лимонов обратили в сок".

В ходе плавания путешественники много рыбачили и охотились. К примеру, ловили акул в Атлантическом океане, в районе Кабо-Верде.

Ф. Беллинсгаузен: "В полдень поймали на уду прожору (прим.ред. — акулу), а вместе с оною подняли на шлюп рыбу прилипалу; последние всегда держаться около первых, пользуясь остатками их добычи, к ним присасываются, около их ищут своего спасения от других рыб, ибо ни одна не сможет приближаться к прожорам, которые при всей своей жадности до прилипал не касаются. Зная, что прожору можно употреблять в пищу, я советовал служителям не гнушаться сим яством".

По пути моряки встречали сальп–огнетелок, или пиросом. Они поражали путешественников своей способностью светиться по ночам. Для ловли огнетелок за кормой всегда висела сетка.

Ф. Беллинсгаузен: "Для опыта дали кошке съесть большую половину пирозомы, кошка съела охотно и никаких последствий не случилось. Кажется, что и для людей не было бы вредно, но, может быть, и питательно".

Также путешественники удачно охотились на альбатросов, буревестников и других морских птиц. Неоднократно устраивалась охота на пингвинов. Мясо пингвинов участники экспедиции вымачивали в уксусе, а потом жарили или добавляли к солонине при варке каши или щей. Употребляли также яйца пингвинов.

Ф. Беллинсгаузен: "Остановились на дрейфе у одного низменного льдяного острова, на котором сидело множество пингвинов. Господа Симонов и Демидов отправились на ялике к острову ловить пингвинов; когда одних ловили руками и клали в мешок, другие спокойно сидели, а некоторые бросались в воду и, не дождавшись отхода ялика, при помощи волн вскакивали на льдину. Добыча наша состояла из 30 пингвинов; я приказал несколько раздать в артели для употребления в пищу, и несколько обратить в чучела, а остальных оставить в шлюпе живыми и кормить свежею свининою, но пища сия, как видно, для них вредна, ибо они скоро похудели и на третьей неделе околели… К офицерскому столу изжарили пингвина, и мы удостоверились, что от нужды они годятся в пищу, особенно ежели держать несколько суток в уксусе".

Путешественникам также удавалась охота на тюленей и морских котиков. А вот киты всегда уходили от попыток их поймать — мастерства китобоев у мореплавателей не было.

Ф. Беллинсгаузен: "По предложению лейтенанта Лазарева, мы стреляли из карронады ядрами в плавающих китов; однако же как по кратковременному пребыванию их сверх воды, так равно и по роду сего орудия, которое для стреляния в цель не совсем удобно, наши выстрелы были неудачны: ядра ложились то ближе, то далее, а киты опускались на дно, показывая свои широкие и горизонтальные хвосты".

В повседневном меню мореплавателей были густая каша с коровьим маслом и иногда — мясом, варёный горох, щи с кислой капустой, сухари.

На протяжении плавания путешественники пили чай, кофе, пунш, грог, вино и ром. Каждый человек получал по кружке пива в воскресные дни. Горячие напитки помогали мореплавателем согреваться после вахт. Конечно же, на шлюпах была и свежая вода, хранившаяся в бочках. Воду набирали во время остановок в портах, а также растапливая лёд. 

Участники экспедиции готовили столы сразу на несколько праздников — Новый год, Рождество, Пасху. Главными блюдами праздничного стола были щи с кислой капустой, а также пироги с рубленым мясом. На Пасху путешественники ели куличи.

Ф. Беллинсгаузен: "Невзирая на дурную погоду и опасное положение между неизвестными льдами, все служители с утра оделись в мундиры для празднования Нового года. Поутру был завтрак, чай с ромом; к обеду добрые щи с кислой капустой и свининой; после обеда сверх обыкновенной порции дано по стакану горячего пунша, а в вечеру пред кашей, из сорочинского пшена (прим.ред. — риса) приготовленной, по стакану грогу".

Ф. Беллинсгаузен: "Чтобы первый день года отличить от прочих дней и развеселить служителей, которые беспрерывно были подвержены сырости, туману, дождю и снегу, я велел после обеда сварить для всех по большому стакану кофе и налить, вместо сливок, несколько рому".

Ф. Беллинсгаузен: "Через телеграф я требовал, чтобы с шлюпа "Мирный" прибыл священник для совершения молебствия по случаю избавления России от нашествия галлов и с ними двадесяти язык (прим.ред. — речь идёт об Отечественной войне 1812 года). Служителям в обыкновенные дни производили солонину пополам со свежей свининой, но сего дня приготовили любимое кушанье русских: щи с кислою капустою и свежей свининою, пироги с сорочинскими пшеном и нарубленным мясом. После обеда роздано каждому было по полкружки пива, а в 4 часа по стакану пунша с ромом, лимоном и сахаром. После сего служители были столько веселы, как бы и в России в праздничные дни, не взирая, что находились в отдаленности от своей Отчизны, в Южном Ледовитом океане, среди туманов во всегдашней почти пасмурности и снегах".

Экспедиция Ф. Беллинсгаузена — М. Лазарева в 1819—1821 гг. прошла как бы три этапа: плавание в южных широтах от Рио-деЖанейро до порта Сидней (Джексон) в Австралии; плавание в тропических водах Тихого океана и плавание в южных полярных широтах Тихоокеанского сектора, от Сиднея до Рио-де-Жанейро. На пути из Южной Америки в Южное полярное море корабли Беллинсгаузена и Лазарева встретили и обследовали с запада остров Южная Георгия, возвышающийся, по замечаниям П. М. Новосильского, «как исполин в черной броне, с убеленной главой, как грозный передовой страж таинственного Ледовитого моря». 

При описании острова неизвестные и примечательные места были названы именами офицеров и других должностных на шлюпах лиц, как, например, мысы Парядина, Демидова, Куприянова, залив Новосильского. Вблизи острова Южная Георгия был открыт остров Анненкова. Опись западного побережья острова Южная Георгия была связана с описью, произведенной Куком, на восточной его стороне. 

Продвигаясь далее на юг, 20 декабря 1819 г. на широте 56°13' N и долготе 31°46' W, экспедиция впервые встретила обширный плавающий ледяной остров. Их иногда видели до ста и более. Ледяные острова имели весьма причудливые очертания, напоминая огромные здания или сказочные чудовища. На третий и четвертый день после встречи с плавающими льдами открыли три небольших неизвестных высоких острова. На одном из них из жерла горы шел густой дым. Здесь путешественники имели возможность познакомиться с природой южных полярных островов, их обитателями — пингвинами и другими птицами. Острова были названы именами офицеров корабля «Восток» — Лескова, Торсона и Завадовского, а вся группа — именем Траверсе, русского морского министра. 

В последних числах декабря путешественники увидели острова Сретения и Кандерс, открытые Куком, и обследовали землю, названную Куком Сандвичевою. Оказалось, что обозначенные Куком мысы Монтегю и Бристоль являются на самом деле островами, берег Туле — состоит из трех островов. Эти, а также ранее открытые острова Траверсе, представляли собой одну связанную по происхождению группу, которую русские мореплаватели назвали Южными Сандвичевыми островами. М. П. Лазарев в письме своему другу А. А. Шестакову так описывал это время плавания: 

«В сей бесплодной стране скитались мы, или, лучше сказать, блуждали, как тени, целый месяц; беспрестанный снег, льды и туманы не напрасны, Сандвичева земля состоит вся из небольших островов, и к тем, кои открыл капитан Кук и назвал мысами, полагая, что то сплошной берег, прибавили мы еще три и, не вымарывая имя Сандвича..., переменили мы только вместо земли назвали Южные острова Сандвичевы». Тогда же было высказано мнение об общности геологического строения их, сходстве физико-географических условий и фауны. 

Южные Сандвичевы острова представляют собой дикие горные вершины вулканического происхождения, большинство из них покрыты снегом, в долинах, к морю, опускаются языки ледников. На них нет растительности, пингвины и другие полярные птицы — единственные обитатели островов. 

Выполняя главную задачу экспедиции — достигнуть как можно больших широт на юге, «Восток» и «Мирный» 15 января 1820 г. достигли точки с координатами 69°23' ю. ш. и 2°35' з. д., где вплотную подошли к ледяному материку Антарктиды. В первый раз люди видели ледяные барьеры шестой части света, спускавшиеся с материка к морю. 20 января корабли вторично приблизились к Антарктиде (69°19'5" с. ш. и 1°12' з. д.). Естественно, парусные корабли не могли преодолеть ледовый барьер для того, чтобы еще ближе подойти к континенту. Некоторые из участников экспедиции оставили замечательные записи, высказав свои впечатления об открытом русскими мореплавателями материке. 

Лазарев, например, писал так: «16 января (т. е. 15 января 1820 г.— В. Е.) достигли мы широты 69°23' S, где встретили матерой лед чрезвычайной высоты и в прекрасный тогда вечер, смотря па салингу, простирался оный так далеко, как могло только достигать зрение, но удивительным сим зрелищем наслаждались мы недолго, ибо вскоре опять запасмурило и пошел по обыкновению снег. Это было в долготе 2°35' W от Гринвича. Отсюда продолжали мы путь свой к осту, покушаясь при всякой возможности к зюйду, но всегда встречали льдинный материк, не доходя 70°». Беллинсгаузен в рапорте 8 апреля 1820 г. из Джексона морскому министру И. И. Траверсе о первой встрече с материком писал: «16-го числа (15 января 1820 г.— В. Е.) дошедши до широты 69°25'5' и долготы^o 2 10'W, встретил сплошной лед, у краев один на другой набросанный кусками, а внутрь к югу в разных мостах по оному видны ледяные горы». 

На первом этапе плавания от Рио-де-Жанейро до Джексона (Сидней) корабли экспедиции еще четыре раза подходили к материку Антарктиды. Это произошло, судя по отчетной карте Беллинсгаузена, в феврале месяце 1820 г. (5, 6, 12 и 13 числа). В последний подход к материку 13 февраля достигли точки с координатами 66°55' с. ш. и 40°54' з. д. Все это давало основание считать, что экспедиция встретила побережье нового континента. С полной уверенностью указывал в своем дневнике на существование в этом районе береговой линии П. М. Новоснльскпй. Он писал: «...нет сомнения , что близ 69° южной широты и долготы от 15° и далее к восток у должен находиться берг (подчеркнуто нами.— В. Е.)». О встрече с материком 5 — 6 февраля Беллинсгаузен в донесении писал: «Здесь за ледяными полями мелкого льда и островами виден материк льда, коего края отломаны перпендикулярно, и который продолжался по мере нашего зрения, воззышаясь к югу, подобно берегу. Плоские ледяные острова, близ сего материка находящиеся, ясно показывают, что они суть отломки сего материка, ибо имел края и верхнюю поверхность, подобную материку». Беллинсгаузен справедливо отмечал, что большой Южной Земли (суши), как предполагали ранее, он не встречал, хотя и большую часть своего плавания совершил за полярным кругом, что суша, если она существует, погребена под массивными льдами и может быть встречена во льдах при движении к полюсу. 

Убежденность русских моряков в существовании нового континента у Южного полюса подкреплялась также теоретическими предположениями П. М. Новосильского об образовании ледяных плавающих островов. Он указывал, что гряды Сандвичевых островов недостаточно для образования тех причудливых ледяных громадин, которые встречались в океане. Для этого, по его мнению, необходимы более обширные земли — материковые берега, покрытые ледниками. 

Вследствие неблагоприятных условий плавания у 90° в. д. корабли отступили к северу. Беллинсгаузен и Лазарев обозрели пространство моря, по широте на 10 и по долготе на 50 градусов, никем еще не посещенное и находящееся между маршрутами капитанов Кука и Ферно. Ни Беллинсгаузен, ни Лазарев не видели в указанной широте островов Компанейской земли, якобы открытой испанцами и нанесенной на карты Арросмита к югу от Тасмании. «С 21 на 22 (марта 1820 г.), проходя параллель острова Компании и далее оного к востоку,— писал Беллинсгаузен,— я ничего не видел, как и лейтенант Лазарев, проходивший близ сего же места, из чего заключаю, что оного широта неверно назначена, или сеи остров вовсе не существует». 

После довольно продолжительного плавания по Южному полярному океану корабли пришли к восточному берегу Австралии, в порт Джексон (Сидней). Так завершился первый этап плаваний. В начале мая 1820 г. экспедиция вышла в море для исследований в тропической части Тихого океана — с этого времени начинается второй этап ее плаваний (рис. 9). 

Беллинсгаузен и Лазарев направили курс к северной оконечности Новой Зеландии, но встречные ветры отнесли корабли южнее и экспедиция прошла между Северным и Южным островами, т. е. проливом Кука. Здесь путешественники провели ряд наблюдений над природой и определили координаты некоторых точек (мыс и гора Эгмонт, мысы Камара, Джексон и др.), высоту гор (Эгмонт и др.). М. П. Лазарев совершил вместе с Завадовским экскурсию из Корабельной бухты в тропический лес. 

Участники экспедиции встретили дружеское отношение новозеландцев и свободно могли вести наблюдения. В результате было дано подробное описание природы и жителей, проживающих на берегах пролива Кука. 

Определяя высоты горных вершин, мореплаватели убедились в том, что данные Форстера, проводившего здесь наблюдения во время плавания экспедиций Кука, были неверными, они оказались намного больше действительных. Исходя из сравнения линии снеговой границы в горах Европы, Форстер считал, что высота горы Эгмонт в Новой Зеландии 14 760 футов. С помощью астрономогеодезического метода высота этой горы, определенная М. П. Лазаревым, равнялась 8232 футам. Метод определения высоты гор Форстером с помощью сравнения линий снеговой границы подвергся критике со стороны русских мореплавателей. 

«Я полагаю,— писал Беллинсгаузен,— что такое сравнение линий, где начинается снег на горах в различных полушариях, неосновательно». Он приводил ряд примеров, доказывающих несоответствие положения границы снеговой линии в Гренландии и Норвегии, появления плавающего льда в районе острова Сахалина и отсутствие его в районе Бискайского залива, находящихся на одной шпроте. Он указывал, что граница снеговой линии выше во внутренних (континентальных) и ниже на прибрежных (приморских) горах, и сделал совершенно справедливый вывод, что по снеговой линии и ледникам невозможно определять высоту гор. «Примеры сии,— писал он,— доказывают неравенство температуры воздуха на поверхности моря в одинаковой широте того же полушария, и потому я полагаю определять вообще высоту гор по снежной линии невозможно, исключая только те горы, которые на разных островах в недальнем между собой расстоянии». В экваториальной части Тихого океана путешественники исследовали коралловые острова в архипелаге Туамоту. Здесь было открыто более 20 островов, наименованных островами Россиян. В архипелаг входили острова Аракчеева, Волконского, Барклая-де-Толли, Ермолова, Голенищева-Кутузова-Смоленского, Раевского, Остен-Сакена, Чичагова, Милорадовича, Грейга и др. Все открытые Беллинсгаузеном и Лазаревым острова, а также открытые ранее другими мореплавателями (например острова Пализера) были описаны и нанесены на карту. 

Беллинсгаузен и Новосильский высказали близкую взглядам Коцебу и других участников русских кругосветных плаваний идею о происхождении коралловых островов. Они считали, что коралловые острова воздвигнуты «мельчайшими черепокожными животными», поселившимися на подводных вулканических возвышениях в океане. Когда кораллы достигали поверхности океана, они погибали и тогда вступали в работу другие агенты: вода (прибой), воздух, животные организмы. «Коральные острова и мели тихо воздвигнуты малыми черепокожными, в течение многих веков... 

Морская трава, сор, волнами моря выброшенные, птичий кал и мертвые птицы, все сие согнивая, положило начало земле, удобной для произрастений, а приносимые волнами семена, смытые дождями с высоких островов, были началом тех лроизрастений, в тени коих ныне от солнечного зноя жители сих невысоких островов укрываются». 

Весьма прогрессивными были взгляды Беллинсгаузена на строение дна Мирового океана. Он сравнивал рельеф океана с земной поверхностью. «Морское дно в таком же положении,— писал он,— сему служит доказательством: глубина океана, местами неизмеримая, острова, которые составляют вершины высоких гор, от самого дна идущих, нередко гряды таковых островов показывают нам направление подводного хребта гор, сокрытого от глаз наших в непроницаемой глубине; наконец, подводные мели и каменные скалы, скрывающиеся под водою или с оною наравне находящиеся, также хребты подводные, подобные надводным вершинам гор». Он укалывал на тектоническую связь коралловых островов в Тихом океане с Кордильерами. 

При возвращении в Австралию русские мореплаватели проверяли координаты встречающихся на пути островов, например, выяснили, что остров Рюрика, названный так Коцебу, является одним из островов Пализера, открытых Куком. Они открыли несколько новых островов, в том числе острова Лазарева, Восток, великого князя Александра, Оно, Михайлова и Симонова. 

Третий, завершающий этап плавания начался 31 октября 1820 г. Экспедиция прошла к острову Макуори, определила его местоположение и направилась к Южному материку. В конце ноября встретили плавучие льды, которые оказались тремя градусами южнее, чем в южной части Атлантического океана. Вечером того же дня подошли к сплошному ледяному пространству и следовали по его кромке далее на восток. Частые туманы, снегопады и дождь затрудняли плавание. Экспедиция трижды заходила за полярный круг, но так и не могла дойти до 70° ю. ш. Предельная широта, которой достигли корабли, равнялась 69°48'. Беллинсгаузен стремился и здесь пройти как можно дальше на юг и не повторять маршрута Кука. Путешественники плыли более двух месяцев и не видели земли. Однако они были уверены, что за сплошными льдами находится «Южный великий материк». Близость полярного материка подтверждали встречавшиеся кораблям птицы и млекопитающие. В середине декабря, следуя вдоль ледяного поля, заметили на ледяном мысу большого тюленя и пингвинов. Шкура, привезенная лейтенантом Игнатьевым на шлюп «Восток», от убитого им королевского пингвина послужила хорошим экземпляром для коллекции. Но всего удивительнее было то, что в желудке пингвина нашли креветок («шримасы»), которыми он питался, а также маленькие кусочки горных пород. Это опять таки служило подтверждением близости материка. 

Наконец, 8 января 1821 г. увидели берег. На редкость ясная погода позволила обозреть открытую землю, оказавшуюся островом в окружности не более 25 миль. Через неделю увидели землю с величественной горой гораздо обширнее первой и продолжавшуюся к полюсу. Как остров, названный островом Петра I, так и открытый берег — Земля Александра I, были покрыты льдом и снегом. Крутые отвесные льды не позволили подойти близко к берегу и высадиться. Однако, благодаря хорошей солнечной погоде, были определены координаты некоторых точек острова Петра I и Земли Александра I. Высота острова оказалась равной 3960 футам. «Земля 'эта,— писал Новосильский,— простиралась во льдах к югу, но дальнейшего направления ее, а тем более предела, ми не видели, и потому не могли заключить, составляет ли она отдельный остров или часть южного материка». Беллинсгаузен Пишет примерно то же. Оба они указывали на перемену в цвете воды, что служит подтверждением обширности берега.

Экспедиция Ф. Беллинсгаузена — М. Лазарева, совершив кругосветное путешествие, продолжавшееся 751 день, закончилась. В общей сложности корабли прошли 86 475 верст (49 860 миль). Наиболее важным результатом экспедиции Ф. Беллинсгаузена — М. Лазарева явилось открытие Антарктиды. Но экспедиция не только открыла новый материк Земли и прилегающие к нему некоторые острова. Она положила начало картированию берегового барьера этого материка в районе Берега принцессы Марты и Берега принца Олафа и изучению физических явлений в прилегающих пространствах океана. Достаточно назвать лишь несколько вопросов, разрешению которых посвятили свои труды участники экспедиции, чтобы понять всю важность и большое теоретическое значение их исследований и выводов. 

Впервые в истории науки экспедиция дала описание ледниковых побережий (барьеров) Антарктиды в нескольких местах, с которыми позже встречались исследователи всех наций. Большое внимание экспедиция уделила изучению плавающих льдов (ледяных островов, ледяных полей и пр.). Беллинсгаузен и Новосильский на основе длительных наблюдений провели классификацию льдов, наметили генезис их образования. 

Вопреки мнению многих ученых, Беллинсгаузен показал, что из соленой воды лед образуется так же, как и из пресной, но при более низкой температуре. Он проследил и объяснил некоторые особенности образования ледяных полей, торосистых льдов и ледяных островов. Совершенно справедливо им было замечено, что нарастание мощности льдов зависит от нескольких причин — накопления снега, а также от намерзания снизу. Он показал, что образование льда состоит в последовательной смене его форм, начиная от первичной — так называемого сала и до ледяных полей. Формами разрушения ледяных полей являются торосистый лед и частично ледяные острова. 

В южных полярных морях, по мнению Беллинсгаузена, образование и движение льдов принципиально сходно с тем, что происходит в Северном Ледовитом океане. Однако, отмечал он, «на севере речная вода много способствует началу составления льдов». Беллинсгаузен имел при этом в виду реки Сибири и Северной Америки, которые приносят пресную воду и способствуют более быстрому замерзанию моря. В то же время реки способствуют и разрушению льдов летом сильным стремлением вешних вод, собирающихся на материке. 

Беллинсгаузен установил зависимость объема льда, находящегося над водой, к объему льда под водой. Это отношение, по его мнению, равно 1 : 7. 

Большое значение для науки имел вывод Беллинсгаузена о том, что огромные льды, названные им «матерыми» и встреченные экспедицией на крайнем юге,— суть неподвижные льды, и они простираются через полюс. Покоятся они, как писал он, на материке или островах, подобных острову Петра I или Земле Александра I. Некоторые ученые еще и до недавнего времени считали, что Антарктида не целый материк, а островная область, покрытая мощным ледником. Только последние исследования ученых во время Международного Геофизического Года, по-видимому, опровергли это мнение, хотя и не исключается существование больших пространств суши, погребенных подо льдом и находящихся ниже уровня океана. 

Сходные идеи о происхождении и классификации льдов Южного полярного моря высказывал П. М. Новосильский. Он различал четыре типа льдов: неподвижный ледяной берег, или ледяную стену; отдельные ледяные острова (плоские и островершинные); ледяные поля и разбитый лед. 

Неподвижный ледяной берег, по его мнению, «образуется на Южном великом материке» и не может образоваться в открытом море; ледяные острова «суть отломки от ледяного берега»; ледяные поля образуются от замерзания морской воды: сначала образуется сало, которое превращается в тонкий слой льда, а затем в обширные ледяные поля с причудливым рельефом. Разбитый лед — обломки от ледяных полей и островов. Анализируя происхождение различных форм льдов, Новосильский сделал важный вывод о существовании материка. «Множество разбитых полей и льда есть верный признак островов и земли, а достижение настоящей ледяной стены означает близость скрывающегося за нею южного материка» (разрядка моя.). Беллинсгаузеном были впервые замечены особенности ветрового режима в Южном полярном океане. На это указывал Н. Н. Зубов, отмечая, что в шпротном кольце океанических вод, охватывающем Антарктику, господствуют ветры западных направлений, у самых берегов Антарктиды господствуют восточные ветры. Во время экспедиции Ф. Беллинсгаузена — М. Лазарева велись постоянно довольно точные определения местоположения кораблей, а также определялись координаты всех примечательных пунктов на вновь открытых землях. 

Чрезвычайно интересны наблюдения над атмосферными явлениями (температурой, ветрами, давлением и пр.) и океанографические наблюдения (над температурой воды, глубиной, прозрачностью и т. п.). Эти данные являлись весьма ценным материалом для познания особенностей природы Южной полярной области и выяснения общих географических закономерностей на земном шаре. Среди дневников и картографических материалов большое научное значение имела отчетная карта экспедиции. Отчетная навигационная карта экспедиции Беллинсгаузена — Лазарева стоит в ряду крупнейших трудов русских морских экспедиций XVIII-XI X вв. 

Анализ карты, а также всех известных материалов, относящихся к экспедиции, убедительно показывает всю грандиозность предпринятого Россией научного мероприятия по исследованию Южной полярной области и открытию Антарктиды. Русские ученые и мореплаватели успешно справились с поставленной перед ними задачей и передали эстафету своим соотечественникам — советским ученым, которые также успешно осуществляют научные исследования Антарктиды в наши дни. 

Наперекор студеным ветрам, пробираясь сквозь айсберги, 15 января (28 января по новому стилю) 1820 года российская экспедиция впервые в истории человечества пересекла Южный полярный круг. А уже на следующий день суда причалили к суше, покрытой толщей льда. Антарктида была открыта.

Сегодня мы вспомним несколько любопытных фактов из истории экспедиции.

ПОДАРКИ ДЛЯ ДИКАРЕЙ

Никто не знал, с кем и с чем придется столкнуться российским путешественникам. Помните, аборигены съели Кука? Стать обедом наши исследователи не собирались. Поэтому при личной встрече с Беллинсгаузеном Александр I распорядился, чтобы участники экспедиции занимались просвещением дикарей, коих встретят на своем пути.

«Чтобы во время пребывания у просвещенных, равно и у диких народов, снискивали любовь и уважение; сколь можно дружелюбнее обходились с дикими народами и без самой крайности не употребляли огнестрельного оружия», - значилось в указе царя.

Перед отплытием мореплавателям вручили серебряные и бронзовые медали с изображением Александра I, дабы одаривать ими вождей и предводителей племен, которые встретятся на пути экспедиции. Кроме того, в трюмы шлюпов загрузили ножи и всевозможные украшения. Тоже в качестве подарков.

К счастью, ни одного конфликта с туземцами за все путешествие у русских исследователей не возникло.

НА ПОДСТУПАХ К ПОЛЮСУ

Когда до Антарктиды оставалось совсем чуть-чуть, российские мореплаватели достигли земли Южной Атлантики, на которую, как они предполагали, давно не ступала нога человека. Каково же было их удивление, когда неожиданно на горизонте появился бот под английским флагом!

Четверо британцев спустились на небольшой ялик и двинулись к «Востоку».

- Здравствуйте, господа! Поздравляю вас с приездом, - заговорил на русском один из гостей.

Оказалось, два английских зверобойных судна остановились неподалеку в заливе. Сорок пять промышленников несколько месяцев ловили китов и тюленей в бухтах острова.

Гостей одарили ромом и сухарями. На календаре было 14 декабря 1819 года. Других людей по пути к южному континенту российские шлюпы не встретили.

Сейчас остров является частью британской заморской территории Южная Георгия и Южные Сандвичевы острова.

ОСТРОВ ЗАБЫТОГО ДЕКАБРИСТА

Двигаясь все дальше на юг, наши мореплаватели давали русские названия доселе неизведанным островам и мысам. Карта заполнялась именами офицеров «Востока» и «Мирного»: остров Анненкова, залив Новосильского, мысы Демидова,Куприянова, Порядина.

Почти все русские наименования Южной Георгии и Южных Сандвичевых островов сохранились на отечественных и иностранных картах.

Вот только не найти среди них острова имени лейтенанта Торсона. В судьбу названия вмешались оппозиционные взгляды флотского офицера, героя Отечественной войны 1812 года Константина Торсона.

После возвращения из экспедиции он вступил в тайное «Северное общество» и участвовал в восстании декабристов. Его осудили на двадцать лет каторжных работ. В итоге лейтенант Торсон умер в Сибири. А Беллинсгаузену пришлось дать острову новое название - Высокий.

ПРАЗДНИЧНЫЙ СТОЛ

Какое долгое путешествие без праздника? В первый год мореплаватели не забыли отметить Рождество и Новый год.

На шлюпах был священник, который устроил молебен 25 декабря. А на праздничном столе главным блюдом были «любимые кушанья русских» - щи с кислой капустой и свежей свининой, пироги с сорочинским пшеном и рубленым мясом.

После обеда каждый член экипажа получил по полкружки пива и по стакану пунша с ромом, лимоном и сахаром. А на Новый год команду угостили вином.

КАК КАЗАНЬ ПОМОГЛА ИЗУЧИТЬ АНТАРКТИДУ

Не столицей единой была известна российская наука! Удивительно, но важнейшие экспонаты, добытые экспедицией Беллинсгаузена и Лазарева - зоологические, геологические и этнографические коллекции, хранятся не вМоскве или Петербурге, а в музеях Казанского федерального университета.

Дело в том, что научным руководителем путешествия был казанский ученый Иван Симонов. Научные интересы этого умнейшего человека лежали в области астрономии и физико-математических наук, но он с большим рвением взялся за изучение культуры народов, с которыми мореплаватели встречались во время кругосветного плавания.

ОПЕРЕДИЛ ДАРВИНА

Задолго до основоположника теории происхождения человека Дарвина Фаддей Беллинсгаузен объяснил происхождение коралловых островов. Глава экспедиции подметил, за счет чего образуются рифы. Как они растут, питаются.

Беллинсгаузен первым разобрался, что кораллы, поселяясь на отмерших скелетах своих предков, с годами формируют массивные сооружения. Хотя теорию и точное описание образования рифов доказал и описал спустя несколько десятков лет именно Дарвин.

Мало совершить открытие — нужно еще, чтобы мир узнал о нем и поверил в него. Моряки, вернувшиеся с полюса, ощущали себя героями. «Каково ныне русачки наши ходят!» — с гордостью поговаривал Лазарев. Но мало кто на Западе был готов рукоплескать русским первооткрывателям ледяного материка.

И всё-таки в научных журналах появлялись публикации, посвященные героической экспедиции. Среди участников путешествия выделялся Иван Михайлович Симонов — будущий ректор Казанского университета. Первый в истории крупный учёный, оказавшийся в южнополярных широтах. В путешествии он вел географические, метеорологические, этнографические, зоологические наблюдения, собирал всевозможные коллекции для музеев, которые служат науке и в наше время. И симоновское «Слово об успехах плавания шлюпов «Восток» и «Мирный» около света и особенно в Южном Ледовитом море в 1819, 1820 и 1821 годах», опубликованное на русском, немецком и французском, стало мировой сенсацией.

В 1824 году и Беллинсагузен закончил работу над трактатом «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света шлюпов «Восток» и «Мирный». После долгих проволочек, в 1831 году, книга, карты для которой подготовил сам путешественник, вышла в свет тиражом всего 600 экземпляров.

За границей книга российского адмирала долгие годы оставалась неизвестной. Даже иностранные географы о ней не знали до 1863 года, когда картограф Август Петерман раздобыл экземпляр и опубликовал выдержки оттуда на немецком языке. Без купюр книга вышла в Германии в начале ХХ века. Английский перевод "Двукратного изыскания…" вышел только в 1945 году, когда Великобритания несколько сблизилась с СССР. Инициатор издания — полярник и историк Фрэнк Дебенхем. Он стал первым на Западе, кто заговорил о приоритете России в открытии шестого континента.

И всё-таки в мире до сих пор подвиг русских мореплавателей если не отрицают, то замалчивают. Редко вспоминают о первой Антарктической экспедиции, еще реже переиздают документы, связанные с открытиями Беллинсгаузена и Лазарева. Русские офицеры хотели прославить места героических побед над Великой армией Наполеона. Но в наше время остров Бородино называется Смит, остров Березина переименован в Гринвич, Лейпциг назван в честь Нельсона... Это печально и несправедливо.

К концу XIX века мир основательно забыл об экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева. За приоритет в открытии Антарктиды боролись американцы и англичане. И даже в нашей стране память о первопроходцах антарктических морей долгое время оставалась уделом узкого круга специалистов по истории флота... Историческая правда восторжествовала только в 1940-е годы. Именно тогда стали появляться научные статьи и доклады, переиздаваться книги посвященные истории легендарного плавания. Важную роль в восстановлении справедливости сыграл выдающийся советский географ Евгений Шведе.

После Второй мировой войны уже советские исследователи продолжили начатое некогда русскими мореплавателями. И первая отечественная южнополярная станция получила название «Мирный» — в честь легендарного шлюпа. С тех пор наши ученые, полярники, летчики, моряки не покидают Антарктиду. Меняются вахты, экспедиции, но флаг нашей страны неизменно представлен на белом материке.