«Северный поток – 2» достроит корабль из Нигерии

Министр энергетики Александр Новак заявил, что газопровод «Северный поток – 2» будет запущен до конца 2020 года. Он также обозначил, какое именно судно может довести до конца строительство важнейшего для России газового проекта. Почему наша страна оказалась в этом вопросе критически зависимой от иностранной техники – и что нужно, чтобы это преодолеть?

Уход главного подрядчика строительства газопровода «Северный поток – 2» (СП-2), швейцарской компании Allseas Group, вновь поставил ребром вопрос о том, насколько российская экономика зависит от зарубежных технологий. Фактически именно действия Allseas Group, прекратившей укладку трубопровода СП-2 сразу после публикации оборонного бюджета США дали понять Газпрому: газопровод надо будет достраивать самим.

Теперь основной вопрос стоит так: возможно ли быстро достроить СП-2 и насколько Россия готова к новым технологическим вызовам?

«Скрытые чемпионы»

Термин «скрытые чемпионы» по отношению к технологическим компаниям возник еще в середине 1980-х годов. Таким условным наименованием стали описывать феномен небольших, узкоспециализированных компаний, которые контролируют в своем сегменте от 50% до 95% не просто национального, но мирового рынка.

Возник такой феномен на стыке двух тенденций. С одной стороны, такие компании стали детищем глобализации мирового рынка. Транспортные, национальные, таможенные и разрешительные барьеры были значительно снижены, а бизнес даже самой мелкой компании стало возможным эффективно распространить на весь мир. С другой, мир технологий и бизнеса стал предельно специализированным – часто какой-то технологический процесс просто слишком незначителен даже в масштабах большого государства. Например, среди «скрытых чемпионов» внезапно оказываются компании, которые контролируют 90% мирового выпуска театральных занавесов, 75% рынка колесиков для больничных каталок, 60% мировых продаж «ценовых табло» для заправочных станций. Эта особенность определяет и еще один момент: такие небольшие компании редко становятся объектами антимонопольного разбирательства – ведь, действительно, мало кому придет в голову расчленять компанию, которая контролирует мировое производство мармелада в форме мишек. А ведь, на секундочку, есть и такая.

Конечно, значительную часть таких компаний составляют именно технологические, инновационные предприятия. Ведь защитить конструкцию колесика для больничной каталки можно лишь патентом, а с формой мишки из желе и вовсе дела плохи, но вот прокладку какого-нибудь трубопровода сопровождает такой объем «ноу-хау», что просто даже выучить все названия технологических процессов можно не за один месяц.

Средний срок службы сотрудника в компании-«чемпионе» – 21 год, практически вся рабочая жизнь, проведенная на одном месте работы, часто с повышением от стажера и вплоть до топ-менеджера. Для сравнения, в обычной крупной компании люди работают в среднем шесть лет, и этот срок постоянно снижается. Текучка кадров в «скрытых чемпионах» в пять раз ниже, а заработная плата в полтора-два раза выше, чем в среднем в их отрасли. Понятным образом, в такой компании «рулят» не офисные клерки или финансисты, а грамотные инженеры и квалифицированные рабочие, к тому же работающие буквально «в поле».Инновационность «скрытых чемпионов» – не пустой звук. Если обычные компании тратят на НИОКР лишь около 3% своей выручки, а крупные глобальные компании поднимаются до уровня в 3,6%, то узкоспециализированные «чемпионы» вкладывают в НИОКР львиную долю своих прибылей – около 6% валовых доходов. Еще одним моментом, характеризующим «скрытых чемпионов», является их ориентированность на человеческий капитал. Относительно высокие издержки этих компаний – прежде всего высокая оплата персонала. Именно ставка на дорогой и квалифицированный труд определяет суть таких компаний, которая состоит в постоянном поиске возможностей повышения качества и производительности труда.

Именно такой компанией является Allseas Group – наряду с итальянской Saipem, дочерней компанией итальянской энергетической компании Eni, она является одним из «скрытых чемпионов» отрасли укладки морских трубопроводов. Так что, как ни крути, с уходом швейцарцев Газпром потерял компетенции, которые создавались не просто годами, а десятилетиями.

Так что, тупик?

Самое большое судно швейцарской компании, которое до последнего времени вело укладку СП-2, называется Pionieering Spirit. Его длина составляет почти 500 м, и оно способно укладывать трубы на глубине до 4 км. Впечатляет и производительность «Духа первооткрывателей»: за сутки корабль успевает положить на дно около 5 км труб. Считается, что быстрее него делать такую работу сегодня не способно ни одно другое судно в мире.

Конечно, в теории швейцарцев может заменить российская трубоукладочная баржа «Фортуна», принадлежащая российской компании МРТС. Баржа еще в октябре 2019 года пришла в немецкий порт Мукран, откуда отгружают трубы для СП-2. Опыт работы «Фортуны» на укладке СП-2 тоже имеется: в прошлом она занималась укладкой 13-километрового прибрежного участка газопровода в России, пока «на трубу» не встал Pionieering Spirit.

Однако «Фортуна» все-таки не особо удачный вариант по достройке СП-2 по ряду причин.

Во-первых, «Фортуна» – это именно баржа, пусть и морская. Как следствие, для работы ей нужно постоянное присутствие буксиров. Во-вторых, укладывать трубы «Фортуна» может отнюдь не быстро, в темпе около 1 км в день – ее нужно каждый раз выставлять буксирами над нужной точкой. К тому же у «Фортуны» есть ограничения по глубине укладки и точности собственного позиционирования. С глубиной укладки проще: по своим техническим параметрам баржа способна отработать датский участок в том районе, где глубина моря не превышает 100 м, а это большая часть оставшегося маршрута. Кроме того, глубину укладки можно поднять до 200 м, что тоже решаемо. А вот второй момент, точность позиционирования труб, прямо был прописан в экологическом предписании, выданном Данией. Как следствие, «Фортуну» надо или переоборудовать под требования более точного позиционирования, или добиваться изменений в датском экологическом разрешении. Понятное дело, первый процесс затратен по времени и деньгам, а второй и вовсе может увязнуть в согласованиях.

Впрочем, кроме «Фортуны» у Газпрома есть и другой вариант – перегнать с Дальнего Востока также принадлежащий МРТС самоходный трубоукладчик «Академик Черский». Чтобы использовать это судно для достройки морского газопровода, необходимо лишь установить и модернизировать сварочные посты – система точного позиционирования на «Черском» имеется и соответствует требованиям датского разрешения. «В девичестве» это судно называлось Jascon 18 и было заложено по заказу нигерийской компании STG как многоцелевое трубоукладочно-строительное судно для работы на шельфе Нигерии.

В августе 2015 года США добавили в свой санкционный список Южно-Киринское месторождение, после чего там тоже произошла «маленькая катастрофа»: партнер Газпрома по проекту, американская компания Shell просто снялась с места и уплыла со всеми специализированными судами – ровно таким же образом, как в декабре 2019 года это сделали швейцарцы из Allseas Group, сорвав постройку СП-2. А уже в мае 2016 года Газпром подтвердил слухи о покупке судна Jascon 18, которое получило новое название «Академик Черский». Через полгода он приступил к работам на шельфе Сахалина, полностью заменив ушедшие суда американцев.

То, что именно «Академик Черский» может помочь России с завершением «Северного потока – 2», подтвердил в пятницу и министр энергетики Александр Новак. «До конца 2020 года «Северный поток – 2» будет запущен. Один из вариантов – это судно, которое сейчас находится на Дальнем Востоке. Но потребуется некоторое время на допподготовку», – сказал министр, передает ТАСС.

Конечно, с Pioneering Spirit швейцарцев эти суда сравнивать нечего – «Дух первооткрывателей» вступил в строй в августе 2016 года и вобрал в себя все последние достижения инженерной мысли. Однако не стоит и посыпать голову пеплом в стиле «лапотники, не сможем»: до 2016 года Allseas Group использовали для прокладки морских трубопроводов построенный в начале 1970-х годов списанный сухогруз Trentwood, который они переделали в крупнейшее в мире трубоукладочное судно. В 1997 году новый трубоукладчик получил имя Solitaire, а в 1998 году он проложил свою первую трубу по проекту Europipe II норвежской компании Statoil. Трубопровод Europipe II был проложен в гораздо более сложных условиях Норвежского и Северного морей – и сделано это было с краном грузоподъемностью всего в 900 тонн.

Учитывая то, что самый глубоководный участок СП-2 с помощью швейцарцев Газпром уже прошел, задача окончания постройки трубопровода сегодня выглядит скорее экономической («когда и за какие деньги»), нежели технологической («сможем ли вообще»). Однако заданный в первой части вопрос, в общем-то, касался в целом подхода к воспитанию «российских чемпионов».

Нужны ли нам чемпионы?

Стоит понимать, что вопрос достройки СП-2 будет решен именно в логике экономической целесообразности, ведь любой трубоуладчик – это крупное, узкоспециализированное судно, которое после постройки трубопровода будет неизбежно простаивать, если ему не обеспечить достойный фронт работ. Именно поэтому судно-трубоукладчик обычно не покупают, а пытаются договориться с компанией, которая на подобных работах специализируется. Газпром купил «Черского» и поставил его на Южно-Киринское месторождение лишь тогда, когда «жареный петух» ухода Shell окончательно клюнул российскую компанию.

Логика в этом была: ведь судно – это не просто кусок железа, но портовая и береговая инфраструктура, снабжение, команда, специалисты.

В общем, целый бизнес на прокладке труб, необходимость в котором даже у Газпрома возникает время от времени. Именно поэтому сегодня во всем мире его ведут фактически лишь две специализированные компании-«чемпионы»: швейцарская Allseas Group и итальянская Saipem, а остальные, даже нефтегазовые гиганты, выступают скорее «на подпевках». Ну а благодаря антироссийским санкциям США такая уникальная компания может неожиданно появиться и в России – ведь СП-2 действительно достроят, и достроят быстро – и речь сейчас идет исключительно о выборе наиболее экономически правильной и быстрой схемы достройки. 

И вот тут возникает простой вопрос: а стоит ли России сознательно растить «чемпионов» у себя дома – или ждать очередного «жареного петуха»? Приведем интересный факт: немецкий экономист, профессор Герман Симон, который ввел в научный оборот понятие «скрытого чемпиона» в начале 1990-х годов, в своей монографии собрал список из 2734 компаний, которые подпадают под это определение. Более половины этих предприятий находятся в Германии, лишь 13% – в США, и только 7% – в Китае.

В России, по мнению Симона, лишь 14 предприятий-«чемпионов», доли процента от общемирового числа. Хотя мы и идем по этому параметру на уровне Норвегии, Финляндии или Бразилии. Проблема в другом – наши «чемпионы» в основном родом из СССР. Чисто российских компаний среди них не так и много: это, например, компания «Волга-Днепр», которая контролирует около 60% мирового рынка чартерных негабаритных авиаперевозок, хотя и использует советские самолеты Ан-124. А так это в основном IT-компании, например «Лаборатория Касперского» с более чем половиной рынка антивирусов или «Яндекс», доля которого составляет 63% российского национального рынка интернет-поисковиков.

При нашей численности населения такое число технологических компаний выглядит откровенно низким. Пересчитав количество «чемпионов» на миллион занятого населения, получаем показательную картину: три страны, говорящие на немецком, а именно Германия, Австрия и Швейцария, имеют фактически одинаковое количество «скрытых чемпионов» на миллион занятых – от 16 до 14. А вот уже даже у США – лишь 1,2 компании на миллион. У Китая и у России – 0,1 компании на миллион занятого населения. Как говорится, почувствуйте разницу.

Поэтому вопрос о достройке СП-2 стоит совсем не так, как «достроим или нет». Достроим. Он стоит иначе: сделаем ли выводы из его достройки своими силами – и станем ли в будущем растить технологических «чемпионов» у себя дома, а не в Швейцарии.

Алексей Анпилогов