Советский ковчег. 1919-21 гг. Много фото.

Просматривая американские газеты 1920 года, я наткнулась на  статью о Советском Ковчеге “Возвращая Ленину его друзей”. На самом деле на борту Советского Ковчега не было большевиков или коммунистов, в Россию прибыли люди, от которых просто хотела избавиться Америка.

Книги, рассказывающие об американской иммиграции, сообщают, что до начала двадцатого века в Америке проживало около 40 тысяч русских иммигрантов, это были люди, вынужденные покинуть Россию в основном из-за религиозных притеснений. С начала двадцатого века поток иммигрантов стал резко увеличиваться, до 1913 года из России в Америку въехало около 50 тысяч человек, 45% из которых были евреями. Русские иммигранты в большей части были крестьянами, искавшими лучшей жизни.
 

После 1917 года, поток из России иссяк, и вновь возобновился в 1970-х.
В 2000-м году перепись населения установила, что в Америке проживает 2,975,628 жителей, заявляющих о своем русском происхождении.
 

Приехав в Америку, русские иммигранты конца 19-го и начала 20-го века получали работу в угольных шахтах, на металлоплавильных заводах Пенсильвании, скотобойнях Чикаго, они занимались пошивом одежды в Нью-Йорке, трудились на сигарных и табачных фабриках, на строительстве железных дорог.

Это все был неквалифицированный, низкооплачиваемый труд, не требующий особых знаний, но отнимающий много сил и здоровья. Иммигранты в своей массе были малообразованными людьми, а потому – общественно и политически неорганизованными.
 

За исключением Союза шахтеров(United Mine Workers- UMW) и Всемирного союза промышленных рабочих (Industrial Workers of the World- IWW), большая часть русских рабочих предпочитала не состоять ни в каких организациях, которые могли бы отстаивать их права, соответственно, и заработки у русских иммигрантов были обычно низкими.

Как и другие группы славян, русские иммигранты искали опору в церкви. В 1916 году Русская церковь за рубежом состояла из 100000 человек, 169 приходов.

С увеличением притока русских именно при церкви в 1900 году было организовано Общество взаимовыручки, в котором к 1917 году состояло 3 тысячи человек. Общество обеспечивало страховкой по болезни, денежным пособием в случае смерти кормильца, помогало найти работу.
 

В 1909 году русским рабочим платили 2 доллара в неделю при работе 12 часов в день. Лишь после1919 года им стали платить от 12 до 30 долларов в неделю. Однако, прежде чем это произошло, стране пришлось преодолеть политический и экономический кризис.
 

Союз Русских Рабочих. 1909 г.

Лишь после 1917 года в среде русских иммигрантов стало наблюдаться оживление, стали появляться профессиональные объединения, а также марксистские, анархистские и другие кружки. Самым крупным объединением стал анархистский Союз русских рабочих.

В 1919 году настроения в стране были далеки от радостных – в промышленности наблюдался экономический спад, цены росли, товаров не хватало, вернувшиеся с войны солдаты , не могли найти работу, рабочие, будучи не в состоянии покормить свои семьи, требовали повышения оплаты труда.
 

Однако, промышленники не собирались идти на уступки, предпочитая использовать грубую силу и устрашение, но и рабочие были уже у предельной черты , начались забастовки.
В 1919 году произошло 3600 забастовок, в которых участвовало около 4 миллионов рабочих, забастовки парализовали страну. Летом и осенью 1919 года количество забастовок возросло, а также возросло и сопротивление полиции.

Газеты, освещавшие жизнь американцев, во всем винили “радикалов”, так называли социалистов, коммунистов, анархистов, а также – всех тех, кто сочувствовал профсоюзам и обнаруживал склонность к левым взглядам. Американские обыватели боялись, что все эти “левые” начнут революцию, как в России.

Газетчики подливали масла в огонь, утверждая, что радикалы мечтают уничтожить правительство и покончить с демократией.
В то время в Америке было множество радикальных групп, все они были разрозненны, имели свое руководство и свои программы. Одних только радикальных газет было 500, в которых та или иная группа предлагала сменись власть в Америке.

Членов коммунистических партий было около 700 тысяч. Все эти люди много дискутировали на тему переустройства мира, но не имели четких планов и не стремились объединяться.
Многие из радикалов и вовсе не были революционерами, среди них были прогрессивные либералы, реформаторы, деятели профсоюзов, которых интересовало улучшение рабочих условий, а не политическое переустройство.
 

Союз Русских Рабочих. нью-йоркская секция, 1917 г.

Однако, были и те, кто склонялся к силовым методам борьбы. Некоторые из них, изгнанные из России после подавления революции 1905 года, твердо стояли за террористические методы борьбы. Именно они виделись основной причиной рабочего сопротивления.

Несмотря на жесткую позицию власти, рабочие не сдавались, забастовочное движение разрасталось. Накануне Первого мая для прекращения всеобщей забастовки в Сиэтле были вызваны федеральные войска После разгона рабочих анархистами было совершено 36 попытоки покушения на представителей власти ( лишь одно из них привело к тяжелому ранению, остальные оказались неумелыми и неудачными.)

Газеты отозвались на это заголовками: “Террор правит американскими городами”, “Красные планировали убийства на Первомай”, нагнетая на обывателей ужас.

Следующая серия террористических актов, предпринятых анархистами, состоялась 2-го июня 1919 года. И тогда Конгресс США дополнительно выделил Министерству Юстиции 500 тысяч долларов на проведение акций против радикалов.

Во главе объявленной радикалам войны встал генеральный прокурор Александр Палмер.
 

Первым делом Палмер мобилизовал секретные службы, 1 августа 1919 года было создано подразделение по сбору информации (GID-General Intelligence Division) во главе которого стал 24-летний Эдгар Гувер (J.Edgar Hoover), будущий директор FBI.

Секретные агенты, начавшие работать в бюро, под видом рабочих посещали собрания и митинги, собирая информацию о зачинщиках и активистах рабочего движения. Под особым контролем оказался Союз Русских рабочих, о котором газета Нью-Йорк Таймс писала, что в этой организации имеется «500 русских красных», которые являются «агентами, распространяющими большевизм в Соединённых Штатах».
 

Палмер решил, что выявление преступлений тех, кто будет арестован, как зачинщик, доказательство вины и судебные разбирательства займут слишком много времени, затрат человеческого труда и средств на его оплату. Между тем от Палмера ожидали оперативного разрешения критической ситуации.
И Палмер нашел решение, как ему казалось, более эффективное. Он решил воспользоваться возможностью депортации, которая могла избавиться от радикалов без суда и следствия , ведь 90% радикалов были иммигрантами.
 

Всеобщая забастовка в Сиэттле, 1919 г.

Депортация была административным процессом и не требовала судебных решений.
По принятому в 1917 г. и отредактированному в 1918 г. закону об иммиграции депортации принадлежали те, кого можно было обвинить в призывах к насилию против государства, его официальных представителей или собственности.
 

Итак, неугодных требовалось лишь арестовать. Для этого нужно было организовать рейд, внезапно нагрянуть в места сбора радикалов, воспользовавшись собранной агентами информацией, и провести массовые аресты.

Первый рейд был произведен 7-го Ноября 1919 года – в день второй годовщины русской большевистской революции. Аресты были произведены в 12-ти городах среди членов Русского Рабочего Союза в Нью-Йорке. Несмотря на то, что на руках у полиции было всего 27 ордеров на арест, арестовано было почти 200 человек. Многие арестованные были избиты, среди них были те, кто имел американское гражданство, некоторые вообще не имели никакого отношения к Союзу, были и те, кто просто проходил мимо по улице. В дальнейшем некоторым арестованным пришлось просидеть в тюрьме 5 месяцев, прежде чем их дела были рассмотрены и они были отпущены на свободу.

Бостонская полиция захватила литературу радикалов. Ноябрь 1919 года

8 ноября рейд был произведен в 73-х местах Нью-Йорка, таким же способом было арестовано еще 500 человек. Из них меньше половины признали годными для депортации, лишь малой части арестованных смогли предъявить реальные обвинения. Гражданские права и свободы были грубо нарушены властью. Но власть добилась цели, забастовщикам был нанесен серьезный удар, а общество почувствовало “сильную руку”.
 

Остров Эллис, где содержались арестованные , предназначенные к депортации

Среди арестованных не было коммунистов, потому что Палмер в этот раз нацеливался на рабочие партии. Арестованные, сначала в качестве протеста, отказывались говорить, поэтому их долго не могли идентифицировать. Затем некоторые начали голодную забастовку, протестуя против незаконных методов ареста и удержания. Однако, власти никак не реагировали на голодовку, и ее пришлось прекратить. Арестованным был предоставлен адвокат, с помощью которого удалось добиться их согласия на депортацию в Россию.

54 члена Всемирного союза промышленных рабочих (IWW) -
норвежцы, финны и шведы, почему-то направляются из Чикаго в русские провинции


До момента депортации арестованные будут содержаться на острове Эллис.

У многих были семьи и дети, родившиеся в Америке, которые были американскими гражданам, они оставались без защиты и поддержки, но власть это не волновало. Просьбы об отсрочке депортации, чтобы дать возможность членам семей присоединиться к депортированным, также остались проигнорированными.

К декабрю 1919 года к депортации в Россию было подготовлено 249 человек..

Из 249 человек -51 были анархистами, 184 - членами Союза Русских рабочих, 3 человека не имели никаких политических предпочтений, они были осуждены за разврат, 9 депортировались за то, что нигде не работали и находились на содержании государства, 1 осужденный за сводничество, 1 – за то, что пробрался в страну незаконно.

Был лишь один вопрос, который никого особенно не заботил, никто не связывался и не договаривался с российской стороной, так как большевистская Россия была непризнанным государством. Предполагалось, что русские и так примут рабочих, переходящих их границу.

Иммиграционное бюро обратилось с запросом в Военный департамент, который предоставил транспортный корабль Бафорд и военный контингент, состоящий из полковника, подполковника, 4-х лейтенантов и 58 рядовых, а так же иммиграционный инспектор. Команде корабля на всякий раздали пистолеты.  Иммиграционное бюро запросило Государственный департамент уладить дипломатические проблемы “с помощью третьей стороны”.

В ожидании депортации. Остров Эллис.1919 г.

Секретарь госдепартамента связался с латвийской стороной, интересуясь возможностью доставить арестантов через латвийскую границу. В ответ за предоставление своего пространства Латвия попросила муку и консервы, а также тысячу долларов как плату за предоставляемые услуги. Помимо этого латыши запросили американскую поддержку в вопросе возвращения 3 500 латышских солдат, “удерживаемых Советами” во Владивостоке. Американская сторона сочла такие запросы невыполнимыми.

Тогда латыши выдвинули другие условия – 4 фунта стерлинга за каждого арестанта, напомнив, что в связи с нестабильной политической обстановкой и симпатий к большевикам среди латвийского народа, Латвия идет на большие риски.

Как только в Латвии узнали о том, что правительство собирается помогать Америке в депортации “красных”, обстановка в стране накалилась, к тому же, оказалось, что во всей Латвии невозможно достать паровоз, чтобы доставить арестантов из порта к российской границе. Пришлось отказаться от латвийского варианта и направить судно к берегам Финляндии.

Финское правительство также заявило, что оно сильно рискует, помогая Америке, и предъявило свои требования, в которых все расходы по данной операции брала на себя американская сторона, американцы должны были также гарантировать полный контроль арестованных ( им не разрешено было входить в контакт с местным населением) и недопущение стрельбы. Дополнительное условие оговаривало задержание десятерых из депортируемых в качестве заложников до момента решения вопроса о возвращении некоторых финских граждан, удерживаемых Советами.

Однако, в данном случае американцы решили придерживаться закона, а закон предполагал возвращение депортируемых на родину.

17 января арестованные, были выгружены из пришвартованного в порту Ханко судна , размещены в поезде, который отвез их на русско-финскую границу в районе Белоострова, после чего арестованные перешли границу и были радушно встречены русской стороной.

Таким образом, 249 человек, американских резидентов, никто из которых не был большевиком или членом компартии, были насильно перемещены в Россию.

 

 

Капитан корабля 21 декабря даже не знал, куда направляется. Он лишь получил пакет с маршрутом рейса, который мог вскрыть только через 24 часа после отплытия.
В немецком Киле на борт был взят немецкий офицер, который обеспечил проход "Буфорда" через минные поля Балтийского моря. 16 января 1920 годы корабль причалил в порту Ханко (Финляндия). Интересно отметить, что Финляндия и Советская Россия в тот момент официально находились в состоянии войны. Госдеп США позаботился и об этом обстоятельстве. На следующий день депортированных посадили в специальный поезд, который доставил их 19 января в город Терийоки (тогда ещё финский). Отсюда бывшие пассажиры "Буфорда" перешли по льду реку Сестру и оказались в Советской России. Изгнанников из США ждал тёплый приём со стороны большевистского руководства.
В американской прессе корабль "Буфорд" получил название "Советский ковчег" ("Soviet Ark").
Интересно отметить, что анархисты Эмма Гольдман и Александр Беркман, самые опасные для американских властей пассажиры "Буфорда", быстро разочаровались в советской действительности и при первой же возможности уехали в Берлин. Беркман вскоре опубликовал две книги, названия которых говорят сами за себя: «Мое разочарование в России»(1923) и «Моё дальнейшее разочарование в России»(1924).

 

Тепло встреченные большевиками, пассажиры Советского Ковчега стали погружаться в жизнь новой для них страны. Судьбы большинства из них неизвестна, но путь ключевых фигур можно проследить.

Чем больше Эмма Гольдман и Александр Беркман путешествовали по стране, общались с Лениным, лидерами большевиков и простым народом, тем больше они разочаровывались в том, что видели. Шокированный действиями ЧК, Беркман написал в своей «Русской Трагедии» (The Russian Tragedy): «Из защитника Революции ЧК превратилось в самую страшную организацию, чья несправедливость и жестокость сеют ужас по всей стране».

стране».

Подавление Крондштатского мятежа (c) Общественное достояние

«Действительность в России была гротескной, совершенно отличающейся от того великого идеала, который вознес меня на гребень большой надежды на землю обетованную», говорит Эмма Гольдман в своей книге «Мое разочарование в России». «Я видела перед собой большевистское государство, огромное, сокрушающее любое созидательное революционное усилие, подавляющее, унижающее и разлагающее всё и вся».

Последней каплей было подавление Кронштадтского восстания в 1921 году. «Краса и гордость русской Революции», как называл их Троцкий, матросы требовали отмены диктатуры большевиков и восстановление политических свобод для всех социалистических движений в стране.

Вскоре после того, как восстание было жестоко подавлено, Гольдман и Беркман покинули Россию, чтобы больше никогда не возвращаться и провести жизнь в скитаниях по миру.

Советский мученик

Однако, не все пассажиры Советского Ковчега были разочарованы новой родиной. Петер Бианки, лидер когда-то могущественного Союза русских рабочих в США, нашел для себя место и в Советской России.

Бианки незамедлительно занялся работой на молодую советскую республику: он восстанавливал разрушенную в Гражданскую войну транспортную систему в Сибири, служил чиновником в городской администрации Петрограда и даже помощником комиссара на госпитальном судне в Балтийском море. 

10 марта 1930 года Петер Бианки был убит вместе с десятью другими активистами и чиновниками коммунистической партии в ходе одного их антисоветских восстаний на Алтае. Все они были провозглашены советскими мучениками.

Тем временем, рабочие волнения и забастовки в Америке продолжались, несмотря на их жестокие подавления и аресты.
Эдгар Гувер организовал пропагандистскую кампанию. Он охотно давал интервью газетчикам, после чего газеты выходили под заголовками: “Русские красные планировали взорвать магазины на 5 авеню”, ”Заговор, чтобы убить представителей власти, отнять собственность и покончить с религией”, “Доказательства тому, что Ленин отдал приказ своим агентам провести операцию в этом городе”.

Помимо этого Гувер подготовил “Манифест”, который якобы был захвачен в одном из офисов рабочего движения в Балтиморе. В Манифесте говорилось о планируемом коммунистами захвате власти.

Американскому обывателю не давали опомниться, он жил в атмосфере страха неминуемого насилия, ужасов, которые будут вызваны “большевиками, укрывшимися в Америке”. Это вызвало волну антирусских настроений и требований навести порядок, избавиться от чужих, применить силу в отношении мятежников.
Пропагандистскую войну Палмер с легкостью выиграл, и это развязало ему руки

Новый год 1920 года оказался для американцев невеселым в свете действующего сухого закона. Казалось, было опасно не только пить, но и разговаривать, обсуждать текущие события, не только участвовать в забастовках или просто собираться группой, но и даже быть застигнутым в толпе.

Наведение порядка. Пенсильвания

Теперь целью Палмера стали коммунисты. В этот раз было заготовлено 300 ордеров для массовых арестов по всей стране. Второго января 1920 года в 33 городах 23 штатов было арестовано более 4000 человек. Людей опять арестовывали без разбора. В штате Массачусетс 39 человек собрались на собрание кооператива в месте, в котором по сообщениям агентов часто собирались радикалы.

Одновременно были перекрыты границы с Мексикой и Канадой. Были закрыты все радикальные газеты, а их редакции арестованы. Под видом ареста красных, арестовывались все лица, находящиеся в помещении, которое показалось агентам подозрительным. Так Джейн Адамс вспоминает, как рейд был совершен на русскую школу, которая учила русских иммигрантов ремонту автомобилей. Эта школа содержалась на деньги советской миссии в Нью-Йорке для подготовки рабочих, которые собирались вернуться в Советскую Россию.
За период 2-6 января в результате проведенных рейдов было арестовано более 6 тысяч человек
Однако, волна арестов, прокатившаяся по стране, не только ввергла страну в хаос, но и создала новые проблемы. Для содержания арестованных не хватало помещений, не выделялась продовольствие, не было людей для ведения дел. Ситуация вышла из-под контроля. Осознание того, что теперь в стране стало страшно собираться группами, вызвало усиливающиеся протесты уже не только в рабочей среде.

Начались призывы общественности задуматься о законности происходившего. Одним из первых был представитель Епископальной церкви Доктор Перси Стикни Грант , который подверг резкой критике действия властей, указал на опасность запрета свободы высказываний. Грант заявил, что депортация неугодных никаким образом не может решить экономических проблем.

“Мы не выкидываем плохих мальчиков из школы, вместо этого мы просто посылаем их в другие, специализированные школы. Точно также для приезжих нужны специальные законы и наше внимание к их проблемам.”. Доктор Грант призвал церковь обратить свой взор на условия существования «красных» в стране, Грант также отметил, что позорная депортация может стать значительным событием в истории страны, и может навсегда остаться в ней отдельной страницей, как и высадка пилигримов на Мэйфлауэре.

Начались сенатские проверки, которые показали, что большинство из задержанных не представляет угрозы обществу. Оказалось, что лишь у трех арестованных было обнаружено оружие, остальные, хотя и были рабочими, были признаны вполне лояльными гражданами. В марте 1920 года после длительных разбирательств и без каких-либо извинений 70% арестованных были отпущены.

В 1920 году экономический кризис пошел на убыль, экономика стала укрепляться, а число забастовок – сокращаться. В связи с этим и публика потеряла интерес к Красной Угрозе.

А что было с оставшимися русскими иммигрантами?

Из пятидесяти двух русских газет, в 1921 году из них осталось только пять, одна из оставшихся пяти, “Новый мир”, была закрыта в 1921 году.
Русский стал означать “красный”, такое отношение вынудило многих иммигрантов вернуться на родину в надежде на лучшее будущее.