ЕЦБ задумался о неограниченной эмиссии

Марио Драги готов взять на вооружение теорию, разрешающую правительствам печатать столько денег, сколько им нужно, без оглядки на государственный долг

Председатель ЕЦБ Марио Драги высказал поддержку так называемой Современной монетарной теории (MMT), предполагающей массовый выпуск госдолга без оглядев на бюджетные дефициты, по сути — печатание денег. Драги, покидающий свой пост в ноябре, стал первым руководителем крупнейших денежно-кредитных регуляторов мира, предложивших рассмотреть данную теорию всерьез. Хотя внедрение теории в реальность может привести к перевороту в финансовой политике и мировой экономике в целом, отдельные ее элементы уже использовались в некоторых странах, и особенно успешными эти эксперименты назвать нельзя.

Теперь и в ЕЦБ

По словам Драги, Управляющий совет ЕЦБ должен быть открыт к обсуждению таких предложений, как введение ММТ. В частности, он упомянул работу заместителя председателя Федеральной резервной системы США Стенли Фишера, где тот призывает Центральные банки напрямую доставлять деньги в руки людей и организаций, которые готовы их тратить. Тем самым изымая из уравнения посредника — коммерческие банки, через которые ЦБ в наше время распространяют финансовые потоки по экономике.

При этом Драги оговорился, что «объективно новая идея» еще не была опробована, а значит спешить с ее внедрением нужно с осторожностью. Ключевую роль в реализации таких программ должна взять не монетарная политика (то есть действия центробанков), а фискальная — главным действующим актором должно быть правительство той или иной страны.

Не ограничивайте себя ни в чем

Что же такое Современная монетарная теория и почему она стала настолько популярной? Данная теория развивает появившееся в первой половине прошлого кейнсианство, опираясь на доктрину «функциональных финансов», созданную экономистом Аббой Лернером. Основная теоретическая идея ММТ состоит в определении денег — это не своего рода товар и не твердый актив, а всего лишь инструмент в руках государства, которое может распоряжаться им по своему усмотрению.

Из этой идеи следует несколько прикладных выводов. Главный из них состоит в том, что коль скоро деньги создаются государством произвольно, то оно может иметь бюджетные дефициты любых размеров, при этом не рискуя столкнуться с дефолтом по долгам, номинированным в собственной валюте. Кроме того, правительству вообще не нужны налоги, чтобы пополнять бюджет — оно их собирает исключительно для регулирования денежной сферы.

Что касается инфляции, то она разгоняется только когда полностью используются все доступные в экономике возможности — труд, капитал и природные ресурсы. Соответственно, дефициты можно гнать до тех пор, пока в экономике не будет достигнута полная занятость (то есть все граждане, желающие работать, получат ту работу, которую они хотят).

Ответ на бесконечную экономию

Причины взлета популярности этой неортодоксальной доктрины описаны хорошо. Основной точкой отсчета стал глобальный финансовый кризис 2008 года. В одночасье экономика многих развитых стран рухнула на 10% или даже больше, после чего погрузилась в депрессивное состояние с вялым, анемичным ростом. Лишь к середине 2010-х годов удалось вернуться к докризисным показателям по ВВП на душу, еще позже — по безработице. В то же время расслоение по доходам всё это время продолжало расти практически во всех государствах «Западного мира» — от США до Швеции.

Одновременно многие страны после короткого всплеска интереса к стимулированию экономики через фискальные средства, то бишь наращивание государственных расходов и уменьшение налогов, перешли на политику затягивания поясов. Особенно ярко это проявилось в Европе. Германия, несмотря слабый экономический рост, проблемы с приемом новых мигрантов и растущее недовольство населения, в последние годы стабильно демонстрировала не то что сбалансированный бюджет, а прямо профицит в несколько десятков миллиардов евро. К таким же действиям она подталкивает и другие страны Евросоюза.

В Италии, с ее хроническими финансовыми и экономическими проблемами, Брюссель заблокировал увеличение дефицита бюджета выше 2%, что заставило власти республики задуматься о выходе из еврозоны. Строго говоря, Маастрихтские соглашения допускают дефициты не больше 3% процентов, но итальянцам не позволили даже достичь этой отметки. Все ради финансовой стабильности и недопущения наращивания госдолга.

В итоге доверие к мейнстримной экономике продолжило падать. Сначала удар по нему нанес собственно кризис 2008 года, который не смог предсказать ничего, никто кроме полдюжины инвесторов, затем восстановление после кризиса, которое не принесло облегчения. Все рецессии прошлого в конечном итоге заканчивались бурным восстановительным ростом и увеличением благосостояния до уровней выше докризисных. Нынешняя стала исключением из правила.

Немудрено, что все это заставило многих экономистов искать другие способы разрешения проблемы. Одним из таких ответов на эти вызовы и стала MMT, которая категорически противоречит принципам «затягивания поясов», принятым сейчас в большинстве стран мира и в особенности в Европе. MMT в один момент стала из развлечения для маргиналов серьезной теорией, ее поддерживают политики (например, Александрия Окасио-Кортес в США), экономисты (Джеймс Гэлбрейт), ее постоянно обсуждают на страницах самых авторитетных деловых изданий. И все-таки призыв к изучению теории со стороны председателя ЕЦБ, пусть и уходящего — это совершенно новый уровень популярности.

Японский опыт

При этом большинство ученых в сфере экономики пока относятся к ММТ c осторожностью. Скажем, достаточно резкой критике теорию подверг бывший главный экономист МВФ Кеннет Рогофф. А Пол Кругман, относящийся к кейнсианской школе, одобрил некоторые ее положения, но отметил, что теория не отвечает на вопрос, что делать с суммарным долгом, который неизбежно будет расти как снежный ком в ситуациях, когда ставка рефинансирования ниже показателя экономического роста. Тогда на каких-то этапах государству придется увеличивать изъятие денег из экономики. Скажем, в случае достижения долгом отметки в 300 процентов от ВВП государству придется каждый год иметь бюджетный профицит в 4,5 процента от размера экономики. В итоге получается то же самое затягивание поясов, только позже.

Хотя официально ММТ все еще считается довольно-таки свежей и экстремальной идеей, кое-где ее элементы уже были применены. Речь идет о Японии, которая последние 30 лет (после экономического кризиса начала 1990-х) периодически запускает разные программы стимулирования экономики, не особо оглядываясь на дефициты. Все это привело к беспрецедентному раздуванию пузыря государственного долга. Ожидается, что к следующему году он достигнет фантастических 250 процентов ВВП.

При этом больших успехов за японской экономикой в последние годы не числится. Рост ВВП большую часть времени не превышает 1 процента в год, а часто бывает околонулевой или отрицательный. Экономика регулярно заливается деньгами, но производительность этих инвестиций и расходов невелика. Популярное в стране занятие бетонирования русел рек (поскольку лучших способов потратить деньги не нашлось) едва ли можно считать достойным для подражания, хотя формально средства осваиваются, рабочие места создаются.

Само японское руководство категорически отвергает, что применяет какие-то положения MMT. Скажем, премьер-министр Синдзо Абэ считает теорию «простецкой», а министр финансов Таро Асо описал ее как «очень опасную». И тем не менее, выпуск долга под околонулевой процент без всякого плана его когда-то отдавать выглядит мало чем отличающимся от того, что предлагают экономисты.

Как бы то ни было, но ничего плохого с Японией на данный момент тоже не случилось. Инфляция продолжает оставаться крайне низкой (даже несмотря на то, что страна импортирует огромное количество товаров), иена — достаточно крепкой, чтобы ее регулярно приходилось ослаблять сознательно, а безработица — на вполне удовлетворительном уровне. Выходит можно быть в дефиците десятилетиями и не испытывать с этим никаких проблем?

Здесь, как и часто в современном мире по самым разным поводам, мы сталкиваемся с неопределенностью. Никто не может точно предсказать, что будет с японским долгом через 10 или 20 лет, подобная макроэкономическая ситуация сложилась впервые в истории. Зато легко предположить, что популистское давление будет подталкивать правительства и Центральные банки самых разных государств взять на вооружение по крайней мере некоторые положения теории. Люди устали от затягивания поясов, растущего неравенства и многолетней стагнации. Так что новые идеи, будь то ММТ или безусловный базовый доход, неизбежно будут завоевывать все большее число сторонников (в том числе, возможно, и в России — тренд сочетания политики жесткой экономии, снижающейся инфляции и слабенького экономического роста у нас налицо). А вот к чему они приведут — может показать только опыт их применения.