В 1776 году отцы-основатели придумали лозунги, способные увлечь народ США на борьбу с метрополией. Американцам обещали право на: ЖИЗНЬ, СВОБОДУ и СТРЕМЛЕНИЕ К СЧАСТЬЮ.

Ставили авторы перед собой такие задачи или лицемерили, мы пока рассматривать не будем. Обратим внимание на то, что по мнению тогдашних политтехнологов именно эти цели наиболее полно отвечали чаяниям народных масс. Как показала практика, лозунги вполне себя оправдали.

Оставим в стороне права на жизнь и свободу, условно считая их достаточно очевидными и сосредоточимся на СТРЕМЛЕНИИ К СЧАСТЬЮ. Категория более чем расплывчатая. Поначалу, вроде, хотели провозгласить право на стремление к богатству, но потом решили, что не для всех оно нужно. Кому-то важнее общественное признание, кому-то семейные ценности. А некоторым подавай телесные удовольствия и неограниченный доступ к наркотическим препаратам.

Показательно, что закреплено право на СТРЕМЛЕНИЕ К СЧАСТЬЮ, а не на само СЧАСТЬЕ, поскольку счастье недостижимо на сколько-нибудь продолжительный период. Сколько человеку не давай, он захочет еще. Чем больше даешь, тем больше он захочет. Причем этого счастья должно быть обязательно больше, чем у других, иначе не считается. Мы все помним сказку «О рыбаке и рыбке».

Тут возникает очень важный вопрос: КАКИМ ПУТЕМ ЧЕЛОВЕК ДВИЖЕТСЯ К СЧАСТЬЮ? Вопрос принципиален, поскольку именно на этой развилке люди хорошие и плохие расходятся разными дорогами. 
 

1. Кто-то усиленно трудится, получая заслуженное вознаграждение от благодарных клиентов.
2. Другой создает конфликты, загоняя терпилу в сложную и невыносимую ситуацию, чтобы наложить лапу на его ресурсы (трудовые, материальные, природные и др.)

Старуха из сказки Пушкина не хотела прясть пряжу или сдавать в аренду землянки на берегу Синего моря, угощать туристов самогоном под свежий улов и знакомить с туземными красавицами (тот еще бизнес, но какой-никакой труд). Она быстро сообразила, что гораздо проще закатить старику истерику и не прекращать до тех пор, пока тот не выцыганит у золотой рыбки для нее очередной бонус.

Для обладающего возможностью принуждения, существует соблазн воспользоваться ей (этой возможностью) в своем стремлении к счастью. Человечество выработало великое множество этических норм, законов, наказаний и религиозных догм, извело тонны чернил и бумаги для того, чтобы ориентировать человека на выбор первого пути. Ибо второй путь, будучи взятым на вооружение массами, ведет к войне, хаосу и катастрофе.

В отношении индивидуумов некоторые успехи достигнуты. С толпой все сложнее. Для многих людей этические нормы и мораль, существующие в цивилизованном обществе не стали естественной потребностью, а являются лишь внешней оболочкой-личиной, под которой скрывается алчный и эгоистичный неандерталец, готовый выйти наружу если ему за это ничего не будет.

В безликой массе людей этот «мистер Хайд» чувствует себя человеком-невидимкой. Не боится ответственности, ищет одобрения толпы, которая способна воспринимать только очень простые (или совсем примитивные) призывы и утверждения независимо от их реалистичности и связи со здравым смыслом.

Обратимся к классикам: Густав Лебон. «Психология народов и масс»

«В толпе может происходить накопление только глупости, а не ума.»(С)

«Если какая-нибудь цивилизация подпадет под власть толпы, она становится в зависимость от массы случайностей и не может уже долго продержаться.»(С)

Вместе с тем:

«Несомненно, фанатики распространяли только иллюзии, но этими иллюзиями, одновременно страшными, обольстительными и пустыми, до сих пор жило человечество и, без сомнения, будет продолжать еще жить. Это только тени, однако их следует уважать. Благодаря им наши отцы узнали надежду и в своей героической и безумной погоне за этими тенями вывели нас
из первобытного варварства и привели к тому пункту, где мы находимся в настоящее время. Из всех факторов развития цивилизаций иллюзии составляют едва ли не самый могущественный.»(С)

«Не в погоне за истиной, но скорее в погоне за ложью человечество истратило большую часть своих усилий. Преследуемых им химерических целей оно не в состоянии было достигнуть, но в их преследовании оно совершило весь прогресс, которого вовсе не искало.»(С)

Оказывается не все так плохо. Следуя логике автора, можно прийти к выводу, что стихия толпы нестет в себе как отрицательный, так и положительный заряд (как и индивидуальное стремление к счастью может быть направлено и на созидание, и на паразитирование). Нам хорошо известны примеры массового героизма и самопожертвования. Все зависит от того «…кто вас в бой ведет»(С) и, несомненно, от характера (души) народа и сложившихся обстоятельств.

Французы, например, повелись на лозунг: СВОБОДА, РАВЕНСТВО, БРАТСТВО. Вряд ли эти слова увлекли бы американцев XVIII века. Ну какое равенство у них могло быть, скажем, с рабами или индейцами. Тем более братство. 

А нашим прадедам ближе всего пришлось: «ЗЕМЛЯ-КРЕСТЬЯНАМ, ФАБРИКИ-РАБОЧИМ, МИР-НАРОДАМ». Власть соответственно Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Вернемся к Лебону и посмотрим, что он писал о душе народа:

«... три главные основы народной души: общие чувства, общие интересы, общие верования. Когда какая-нибудь нация достигла этого объединения, то устанавливается инстинктивное согласие всех ее членов по всем крупным вопросам и серьезные разногласия не могут возникать более в ее недрах.
Эта общность чувств, идей, верований и интересов, созданная медленными
наследственными накоплениями, придает психическому складу народа большое сходство и большую прочность, обеспечивая ему в то же время громадную силу.»… «С того времени, как она исчезает, народы распадаются. Роль Рима кончилась, когда он перестал ею обладать.» (С) 
<Некоторые фразы автора, носящие на мой взгляд неоправданно евроцентристский и даже расистский (на мой взгляд) окрас, я опускаю, стараясь при этом не нанести ущерб основному смыслу>

И самое востребованное на сегодняшний день: разрушение народов. Это не в коей мере не подсказки нашим заклятым партнерам – они все прекрасно знали когда мои родители еще не познакомились. Это попытка выявить приметы, по которым можно распознать их пособников, содействующих разрушению нашей цивилизации, зачастую не осознавая этого. Более того, уверенных в благородстве своих помыслов и действий.

Все тот же Лебон:

«Психологические виды, как и анатомические, подвергаются действию времени. Они также осуждены стареть и угасать. Всегда очень медленно образуясь, они, напротив, могут быстро исчезать. Достаточно глубоко нарушить функционирование их органов, чтобы заставить их испытать регрессивные изменения, результатом которых бывает часто очень быстрое
уничтожение. Народам нужны многие века, чтобы приобрести определенный психический склад, и они его иногда теряют в очень короткое время. Восходящая дорога, которая ведет их на высокую ступень цивилизации, всегда очень длинна; покатость же, ведущая их к падению, чаще всего бывает очень короткой.»(С)

«Для всех прошедших цивилизаций механизм разложения был одинаков, и притом до такой степени, что остается только спросить себя, как это сделал один поэт, не состоит ли, в сущности, история, занимающая столько книг, всего из одной страницы? 

После того как какой-нибудь народ достиг той ступени цивилизации и могущества, когда он, уверенный в своей безопасности, начинает наслаждаться благодеяниями мира и благосостояния, доставляемыми ему богатством, его военные доблести постепенно теряются, излишество цивилизации развивает в нем новые потребности, растет эгоизм. 

Гоняясь только за лихорадочным наслаждением быстро приобретенными благами, граждане предоставляют ведение общественных дел государству и скоро теряют все качества, некогда создавшие их величие. Тогда соседние варвары и полуварвары, имея очень малые потребности и очень интенсивный идеал, совершают нашествие на слишком цивилизованный народ, уничтожают его и на развалинах разрушенной цивилизации образуют новую. 

Таким-то образом, несмотря на страшную военную организацию римлян и персов, варвары уничтожили империю первых и арабы – империю вторых. 

Впрочем, не умственного развития недоставало подвергшимся нашествию народам. С этой точки зрения невозможно было никакое сравнение между победителями и побежденными. Именно когда Рим уже носил в себе зародыши близкого упадка, т. е. при первых императорах он насчитывал больше всего художников, литераторов и ученых. Почти все произведения, создавшие его величие, восходят к этой эпохе его истории. Но он потерял тот основной элемент, которого никакое умственное развитие не может заменить: характер.»

Мы не подверглись нашествию примитивных варваров в буквальном смысле. Нас атаковали простые до примитивности ложные идеи и ценности, увлекшие толпу в тот момент, когда люди считали достигнутые социальные завоевания естественными явлениями природы. Казалось, стоит немного побузить-потребовать, и мы приобретем дополнительные блага, сохранив то, что уже достигнуто. А очнувшись у разбитого корыта по соседству с царским дворцом, весьма удивились такому повороту событий.

«Не столько опасно для какого-нибудь народа принятие новых идей, сколько непрерывная проба идей, на что он неминуемо обречен, прежде чем найти ту из них, на которой он мог бы прочно обосновать новое социальное здание, предназначенное заменять старое.»(С)

В этой цитате похоже прописан один из сценариев по которому народы будут добивать окончательно и загонять обратно в пещеры каменного века.