О какой победе над Россией говорят в США?

Почему нас должны волновать не объемы поставок американского СПГ в Европу, а совсем другие проблемы.

Длившаяся полвека глобализация мировой  экономики вызвала закономерный эффект. Усложнение взаимных связей между  рынками и странами привело к снижению внятности понимания общей итоговой  картины. Утрата целостности ее восприятия выдвинула на первый план  медийное значение отдельных локальных результатов, смысл которых  перестал отражать их реальное объективное значение. Наглядным тому  примером служат некоторые итоги поставок американского СПГ в Европу.

У заокеанских газовиков праздник. Согласно свежему отчету Еврокомиссии,  по состоянию на конец апреля 2019 года США нарастили поставки СПГ в  Европу на 272% или почти в 3 раза, став третьим по общему объему импорта  (10,4 млрд кубометров) поставщиком в ЕС с долей в 12,6%. Вполне  достойный повод для банкета и выплаты бонусов особо отличившимся.

Правда  кроется тут один любопытный нюанс. Европейское статистическое ведомство  цифры выдало не как обычно, за год, а за период с июля 2018-го по  апрель 2019-го, то есть за отопительный сезон, что их конечный смысл  заметно меняет.

Если считать как обычно, год к году, картина выглядит несколько иначе. За прошлый год «Газпром» поставил в дальнее зарубежье 200,8 млрд кубических метров газа. 81% этого количества — в Западную Европу (включая Турцию). В том числе 58,8 млрд м3 — по трубопроводу «Северный поток — 1». Таким образом, суммарный российский объем газовых поставок в 20 раз превысил весь американский СПГ-экспорт в Евросоюз.

Впрочем, если говорить только о сжиженном газе,  Россия (4,43 млн тонн) пока занимает четвертое место, уступая Катару  (16,42 млн), Алжиру (9,29 млн) и Нигерии (9,07 млн). США с их 2,7 млн  тонн в общем зачете за 2018 год только пятые.

Кстати  говоря, на азиатском рынке мы (12,86 млн тонн) тоже стоим четвертыми.  Перед нами Австралия (66,54 млн), Катар (56,78 млн) и Малайзия (24,66  млн). Соединенные Штаты (10,73 млн тонн) снова позади.

Если  брать за год, то общий мировой рынок СПГ в 2018-м вырос всего на 8,3%,  достигнув отметки в 313,8 миллиона тонн и в целом почти не изменился.  Россия на нем за два года расширила свою долю до 5,5% и планомерно идет к  отметке в 9%. Непосредственно Европа купила 54,48 млн тонн СПГ, в  которых доля российских поставок составила 8,1%. Это несколько ниже  планов в 9%, но близко к ним.

Как же  тогда получился триумф у Вашингтона? Очень просто. Через попытку красиво  сыграть выборкой цифр за самый удачный период. Под давлением  американского лобби Еврокомиссия сдвинула отчетный период с января на  июль 2018-го и учла в нем только 10 месяцев вместо двенадцати.

Конечно  же, по чистой случайности в него попали итоги успешного политического  давления США на некоторых европейских партнеров. В частности, поляков и  литовцев, которым удалось впихнуть приличные разовые партии газа. И,  безусловно, тоже случайно в сводном результате оказались учтены 1,5 млн  тонн, приехавшие в Евросоюз в апреле текущего года.

Короткий  локальный рывок — и вуаля! — триумф с громкими здравицами в СМИ. И  многочисленными намеками экспертов на безусловность сохранения такой  динамики в дальнейшем. Америка уже поставляет в Европу 37% всего своего  СПГ-экспорта и в скором времени полностью догонит и перегонит там  русских. Для справки, в феврале 2019 только «Ямал-СПГ» поставил в Европу 1,41 млн тонн.

Отметили ли американский успех в  России? Да. Посчитали ли его угрозой? Нет. Причин тому три. Во-первых,  потому что без малого семь лет развития своих СПГ-проектов, США сумели  довести объем экспортных поставок лишь до 20,7 млн тонн, тогда как  Россия, находясь фактически еще на старте, менее чем за два года  («Ямал-СПГ» плюс «Сахалин-2») уже вышла на отметку  в 18,4 млн тонн, из которых до миллиона оказалось поставлено в сами  США. Так что в темпах развития отрасли мы превосходим американцев если  не на голову, то все равно более чем серьезно.

Во-вторых,  потому что американское достижение фактически является так называемым  эффектом низкой базы. Скажем, ваши продажи на миллиардном рынке  составляли рубль. За год вы увеличили их аж втрое, до трех рублей. В  процентах это выглядит потрясающе, но по отношению к рынку в целом, в  абсолютных цифрах в десятки раз уступает лидерам, имевшим выручку в 500  рублей и нарастившим ее только на 10%. Соотношение фактического  американского и российского результата выглядит примерно также.

Кроме  того собственные европейские источники вполне обоснованно говорят, что с  нынешних 7,6 млн тонн годового объема (даже с учетом хитро накрученных  методик статистики) американские поставщики смогут нарастить поставки в  Европу только до 8 млн тонн.

Причина  проста. Продавать свой товар американцам удается всего в трех вариантах.  В течение коротких, не более 4−6 недель, периодов особо низких зимних  температур, когда цена на спотах взлетает с обычных там средних 7,5 до  12, а местами и 13,5 долларов за миллион британских тепловых единиц  (МБТЕ). Себестоимость американского сжиженного газа, с учетом доставки,  скажем, до Франции, составляет от 7,7 до 8,4 долларов/МБТЕ.

Далее идут совершенно политизированные решения  о закупках. Например польская PGNiG заключила контракт с Cheniere  Energy на покупку девяти партий американского СПГ (0,6 млн тонн) в целях  снижения зависимости от «единственного российского поставщика». Кроме  того, сейчас Варшава подписала еще один контракт с тремя другими  заводами (Port Arthur, Calcasieu Pass и Plaquemines LNG) на 4 млн тонн в  год начиная с 2023 года. Официально — чтобы сократить зависимость от  России вдвое. Фактически… в контракте не говорится, что газ должен будет  потребляться именно в Польше, а не перепродаваться на других рынках.

Третью часть успеха формируют продажи  американского СПГ в Южную Европу. Прежде всего, Испанию и Португалию,  которые довольно слабо связаны с североевропейской газотранспортной  системой и вообще почти не имеют ни с кем долгосрочных контрактов по  твердым ценам.

Из всех выше упомянутых  пазликов картина складывается достаточно простой. Россия уверенно  лидирует как в Европе в целом, так и особенно в ее западной и  северо-западной частях. Как раз там, где формируется подавляющее  большинство газового потребления. Уверенно наращивая как перекачку по  трубам, так и поставки сжиженного газа. Наша доля в совокупных  европейских закупках имеет все шансы в течение ближайших пяти лет  достичь 48 и даже 53% благодаря падению добычи в Северном море.

Тогда  как американцы добирают крохи исключительно в узком секторе спроса  Южной Европы, где конкурируют не с «Газпромом» или «Новатэком», а  выдавливают прежде всего Катар. Потом еще Алжир с Нигерией. Впрочем,  Африка неплохо сопротивляется, фактически находясь в собственности либо  под доминирующим управлением европейских нефтегазовых компаний.

Потому  перспективы у американского СПГ в Европе и не превышают размера зазора  между возможностями Африки по добыче и фактическим сиюминутным сезонным  спросом на споте. По этой же причине Вашингтон снова пытается раздуть  истерику в прессе. Русский газ может и сильно дешевле американского, но  как бы не забывайте, что сама Россия является крайне ненадежным  поставщиком — заявил глава Минэнерго США Рик Перри на пресс-конференции в Брюсселе.

Словом, происходящее на мировых рынках,  в том числе американские шаги на них, Россия, безусловно, отмечает, но  сколько-нибудь существенной угрозой происходящее не считает.  И ввиду уже отмеченных выше причин, и потому, что основным по объему  для нас остается как раз азиатское направление (Япония, Южная Корея,  Тайвань, Китай).

Да, европейский рынок несколько разбалансируется.  Спотовые цены увеличивают волатильность как в среднем, так и особенно  между конкретными европейскими хабами. В ряде случаев мгновенная  разбежка кратковременно превышала даже 1 доллар/МБТЕ, что позволяло  оперативным игрокам извлекать до 12−13% рентабельности на чистых  спекуляциях внутри ЕС.

Также следует  отметить размывание этими качелями ранее стабильной ценовой границы  между Европой и Азией. Если два года назад она стабильно составляла от  20 до 30%, то спекулятивная раскачка рынка в прошлом году местами  сокращали ее до 1,5 долларов за МБТЕ, существенно нарушая инвестиционные  планы практически всех крупных поставщиков.

С  одной стороны, это хорошо. Будучи изначально заточенными под  премиальный рынок Азии, особенно американские, СПГ-проекты сейчас  оказались в той стадии, когда достроить их уже дешевле, чем заморозить.  Это касается как собственно мощностей по сжижению, так и строительства  танкеров, также оказавшихся в дефиците.

Если для перевозки нефти судно стоит порядка 80 млн долларов, то аналогичный по размерам газовоз обходится  в 180 млн. Причем последний еще и строится почти вдвое дольше. Острый  недостаток транспортных мощностей уже привел к тому, что при стоимости  фрахта газовоза через Атлантику по долгосрочному контракту на уровне 30  тыс. долларов, срочный разовый контракт может достигать 140−160 тыс.

Таким образом, заявляемые к введению в  строй (прежде всего, в США) заводы по сжижению газа изначально имеют  «дорогую экономику», а значит, чисто физически не смогут предлагать  конкурентоспособные цены относительно российских компаний.

Но  в то же время, продолжая наращивание объемов добычи и масштабов  экспорта, Россия постепенно переходит из крупных региональных в ведущие  международные экспортеры. И… как ни странно, на отдельных рынках уже  постепенно оказывается вынуждена конкурировать практически сама с собой.

Как отмечает аналитик Центра энергетики Московской школы управления  СКОЛКОВО Александр Собко, за первые два месяца текущего года «Газпром»  по трубопроводам поставил в Европу на 2 млрд кубометров газа меньше, чем  в аналогичный период рекордного 2018 года. Но только за февраль 2019  туда же ушел аналогичный объем сжиженного газа. Так что в целом Россия  масштаб газового экспорта расширила и даже сумела сформировать механизм,  позволяющий обходить политически мотивированные попытки Еврокомиссии  блокировать трубопроводные поставки «Газпрома». Но в то же время  возросла важность четкости стратегической ценовой координации действий  отечественных экспортеров, прежде всего, «Газпрома» и «Новатэка».

Все  ранее просчитанные стратегии основывались на прогнозах, исходящих из  высокой стабильности энергетического рынка, позволявшей прогнозировать  его динамику с достаточной точностью. Происходящие в мире  геополитические перемены эту стабильность очевидно разрушают.

Например,  нынешняя американо-китайская торговая война превращает КНР в сильный  фактор непредсказуемости. Китай сегодня формирует более 40% мирового  спроса на газ, в том числе сжиженный. Если он дальше продолжит  руководствоваться рыночными критериями в импорте энергоносителей, то  Россия и Катар останутся, безусловно, предпочтительными партнерами. Но  будучи серьезно зависимым от рынков сбыта в США, Пекин может оказаться  вынужден, хотя бы частично, переориентировать часть импорта на  американский СПГ, что неизбежно скажется на ценах и объемах покупок у  прочих источников.

Кроме того, появились некоторые  признаки, свидетельствующие о формировании на газовом рынке  определенного избытка предложения в целом. Например, из-за снижения  предсказуемости импортной политики Поднебесной. Если в течение ряда лет  ее спрос увеличивался на 40−50% в год, то в минувшем январе она взяла  газа лишь на 28% больше, чем годом ранее. Учитывая общие масштабы спроса  Китая, разница создала заметную напряженность. Если темпы китайских  закупок не вернутся к былым значениям, инвестиционные и сбытовые планы  придется корректировать многим. В том числе, нам. И это куда важнее  мелкого шаманства Вашингтона с газовыми поставками на южную периферию  Евросоюза.

Последнее может полностью  стереть ценовую разницу между азиатским и европейским рынками. Понятно,  что в этом случае сильно проиграет Австралия, чисто географически  вынужденная дорого платить за логистику. Та же география играет в пользу  России. В трубопроводном сегменте мы оказываемся вне конкуренции, а  значит минимум 180−200 млрд кубов экспорта в год точно останутся нашими.  Тогда как в сегменте СПГ основная борьба развернется между РФ, США и  Катаром.

Алжир с Нигерией фактически и  так являются «европейскими». ЕС наверняка постарается прикрыть их через  введение каких-нибудь особых статусов, как это они провернули с Третьим  энергопакетом, в попытке заблокировать «монополию Газпрома».

В  таком раскладе российское производство на Сахалине по-прежнему сохранит  ориентацию на азиатский рынок. Уже хотя бы потому, что там до Японии  или Южной Кореи в буквальном смысле рукой подать. Оба наших ключевых  конкурента по логистике проигрывают вчистую. Но если Катар  противопоставить не в состоянии ничего, то у США еще остаются  возможности монетизации геополитического давления на своих давних  союзников. В какой степени их выйдет реализовать практически — пока  остается вопросом.

Положение в Европе  несколько отличается. Географически туда из Ямала ближе, чем до Азии.  Уже сегодня он отгружает в Европу практически весь свой объем. И,  вероятно, в таком сценарии туда же пойдет продукция и новых строящихся  там очередей. Географическое положение Катара для поставок в Европу  также достаточно выгодно. В случае выравнивания уровня рыночных цен  между Азией и ЕС Доха неизбежно предпочтет сменить направление поставок  хотя бы потому, что возить в Италию, Грецию или Испанию с Португалией  окажется сильно ближе, а значит существенно дешевле, то есть куда  прибыльнее.

Но все перечисленное уже сегодня  рассматривается Вашингтоном в качестве главного стратегического рынка  продаж американского СПГ в Европе. В ее северо-западной части он  неконкурентоспособен сегодня и окажется тем более дорог в случае  проседания цен из-за появления избытка предложения в будущем. Так что  выбор у США будет невелик. Или вылететь с рынка СПГ полностью или найти  способ выбить с него Катар. Естественно, под громкие разговоры о  спасении Евросоюза от российской газовой экспансии. Надо признать, тут у  Вашингтона определенные шансы монетизировать геополитическое влияние  имеются.

Зато у России появляется  серьезная перспектива обменять поддержку Катара в Европе на  существенное, с его помощью, укрепление влияния Москвы на Ближнем  Востоке в целом. Что сулит куда большие деньги. Причем у Дохи особого  выбора, по сути, и не остается. Или налаживать кооперацию с Россией или  тягаться с США в одиночку с достаточно предсказуемым негативным  результатом.

Без России они проигрывают  точно, тогда как с Россией получают перспективу вытолкнуть Соединенные  Штаты со всем своих ключевых рынков. К вящей пользе как для себя, так и  для нас.

В таком раскладе какие-то лишние  полмиллиона — миллион тонн американского СПГ в Испании выглядят сущими  пустяками. Американцы хотят? Да, пожалуйста. Флаг в руки, барабан на шею  и попутный ветер в спину. Тут речь идет о куда более масштабных и  долгосрочных перспективах. Хотя их, конечно, нам еще требуется тщательно  просчитать и подготовить.

 

Источник