Миф первый

В 1917 году Церковь была на стороне монархии и занимала активную контрреволюционную позицию

На самом деле, 2 марта 1917 года, в тот момент, когда царя уламывали отречься от престола, в Петрограде собрались члены Святейшего синода Российской православной церкви. На повестке дня стоял один вопрос: как жить в новую пору? И решили поддержать Временный комитет Государственной думы. До отречения царя было ещё более десяти часов, ибо Синод собрался в 11 часов утра, а Государь отрёкся в ночь со 2-го на 3-е марта.

В тот момент Церковь была частью государственного аппарата. Синодальный период русской истории начался с 1721 года, когда Пётр I произвёл кардинальные реформы в управлении церковью, упразднив патриаршество. А после реформ императора Павла I главой церкви стал сам Император Всероссийский. Таким образом, отказываясь от царя Николая II, Церковь отказывалась от своего главы. Разумеется, Глава Церкви — Христос, но и Государь как Удерживающий, как воплощение стабильности и порядка, тоже не должен был быть так легко сброшен с корабля современности. Однако это произошло.

Обер-прокурор Синода Николай Раев и его товарищ (заместитель) Николай Жевахов в разгар февральских событий обращались к высшему церковному руководству — Святейшему синоду — с предложениями выпустить воззвания в поддержку царя. Но митрополит Владимир (Богоявленский), первенствующий член Синода, отказался это делать и всячески оттягивал решение вопроса. А когда был опубликован манифест об отречении, то распоряжением Синода его обязали зачитать во всех церковных приходах.

А уже через несколько дней, 6 марта, тот же самый Владимир (Богоявленский) отправляет по всем епархиям, а епархиальные иереи соответственно передают приходскому духовенству новую телефонограмму, в которой предписывалось впредь бывшего царя не поминать, а молиться о Богом данном "благоверном Временном правительстве". Можно себе представить, какое удивление, а может быть, и шок испытали простые русские люди? Церковь, которая ещё недавно молилась за царя Николая Александровича, царицу Александру Фёдоровну и наследника цесаревича Алексея Николаевича, вдруг говорит, что Богом дано "странно благодатное" Временное правительство, у которого нет ни имён, ни фамилий, а значит, и нет ответственности!

9 марта вышло новое воззвание от имени Церкви, которое начиналось словами "Свершилась воля Божия…". Верхушка Церкви, не дожидаясь даже Учредительного собрания, заявляла, что отречение царя и приход Временного правительства — это воля Божия! Таким образом, Церковь легализовала результаты Февральского переворота в Российской империи, а церковные иерархи стали соучастниками революционных событий и перешли с позиций нравственных на позиции политические.

В принципе, политическим игроком Церковь пыталась стать и раньше. В ходе революции 1905 года представители епископата ставили перед императором Николаем II вопрос о проведении Поместного собора с целью восстановления патриаршества. При этом епископат намеревался провести ещё целый ряд радикальных реформ по протестантскому образцу. Не пойдя на поводу у иерархов, царь на тот момент спас Церковь и продолжил её существование в прежних формах, вплоть до февральско-мартовских событий 1917 года.

Исходя из изложенного, можно утверждать, что церковное руководство не поддержало монархию, став активным участником революционных событий.

Миф второй

В 1917 году Церковь была со своим народом, а народ был с Церковью

С началом революционных событий рухнул устойчивый мир русской жизни. Конфликты, до поры до времени находящиеся под спудом, вышли наружу. Первое, из-за чего начались разногласия между священнослужителями и паствой, были земли приходов. Дело в том, что из общинной крестьянской земли часть выделялась для священнослужителей. В среднем по центральным губерниям России это было чуть более 35 десятин (около 40 гектаров). Зачастую крестьяне сами вспахивали, засеивали, обрабатывали, убирали урожай и отдавали его священнослужителям.

Некоторые священнослужители получали финансовую поддержку от государства, но в основной своей массе имели только зарплату как преподаватели Закона Божия. Были у них, разумеется, доходы от совершения треб и братской кружки (церковного подаяния).

В среднем доходы священнослужителя были гораздо выше, чем доходы крестьянина. И сразу после Февраля 1917 года многие крестьянские общины поставили вопрос, что землю священнослужителей нужно вернуть в общину. Упорствовавшие священники изгонялись из приходов, у них изымалась недвижимость. Поскольку дома, в которых они жили, принадлежали приходу, то община считала, что это общее достояние всех жителей села.

К примеру, в Воронежской губернии, насчитывавшей около тысячи православных приходов, более 300 священников было изгнано из своих приходов уже летом 1917-го. Им нужно было найти работу или новое место службы. Многие из них переселились в крупные города и стали работать продавцами, счетоводами и так далее.

В то время вся страна бурлила: повсеместно создавались общественные организации, собрания, советы. Всё это проявилось и в Церкви: проводились уездные и благочининские совещания духовенства, на которых делегаты говорили о своём видении будущей новой жизни "в свободном демократическом государстве". Зачастую эти совещания приветствовали Львова, Керенского и других членов Временного правительства.

Крестьяне в это время тоже формировали органы местной власти, выбирались депутаты в уездные земства. Священники также баллотировались в качестве кандидатов и в большинстве случаев проигрывали. К примеру, в той же Воронежской губернии из нескольких сотен участвовавших в выборах священников только более двух десятков получили мандат народного доверия.

Таким образом, те священники, которые жили заботами и нуждами своих прихожан, поддержку крестьян получили, но таких было очень мало.

Миф третий

Репрессии против Церкви начали большевики

На самом деле, насильственные действия против священнослужителей начались с момента Февральской революции. В той же Воронежской епархии первый священник был убит 22 июля 1917 года на почве земельных споров. И по всей стране нередки были случаи, когда священников осмеивали, избивали и даже убивали, и всё это — события весны-лета 1917 года.

Следует отметить, что Церковь в Российской империи выполняла часть государственных функций, например, вела записи актов гражданского состояния. А это открывало возможность для бытовой коррупции. Также священнослужители обязаны были следить, чтобы прихожане не менее одного раза в год исповедовались и причащались, делая соответствующие записи в Исповедальных книгах. Отсутствие человека на исповеди могло стать основанием для проверки лояльности этого человека государству и Церкви.

После свержения царя и начала радикальных революционных преобразований летом 1917 года многие люди начали, как говорится, сводить счёты с представителями старой власти, в том числе и со священниками.

Таким образом, оскорбления, унижения и избиения священников начались до того, как большевики пришли к власти.

Миф четвёртый

Декрет об отделении Церкви от государства носил антирелигиозный атеистический характер

Задолго до 1917-го внутри церкви звучали голоса о необходимости избавиться от того подчинённого положения, которое сложилось в синодальный период управления Церковью со стороны государства. Большевики выполнили чаяния Церкви, заявив, что религия является частным делом гражданина и что Церковь свободна в устроении своей жизни в соответствии с российским законодательством. При этом государство отказывалось финансировать Церковь.

В этих условиях наиболее разумные священники, помнящие о своём христианском пастырском долге, продолжили работать на приходах со своей паствой. И это позволило им иметь некий доход для того, чтобы пусть и не богато, но достойно жить.

Но среди священнослужителей, как и во всех слоях общества тогда, были и политиканы. Они предпочли решать вопрос финансирования по-другому и начали: кто давить на власть протестными крестными ходами, кто активно искать выходы на представителей новой власти.

Довольно большая группа священников и мирян начала проводить в церкви обновленческие реформы (так называемое живоцерковничество). Многие деятели этого направления были духовными воспитанниками митрополита Антония (Вадковского), который после поездки в Великобританию в 1897 году стал открытым англофилом, и его подозревали в стремлении к реформам по протестантскому и частично католическому образцу. Как бы там ни было, святой Иоанн Кронштадтский в своих дневниках взывал к Богу: "Господи, убери митрополита Антония!"

Таким образом, издав Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви, государство сложило с себя ответственность за деятельность священнослужителей и священноначалия. Государство интересовали лишь лояльность этих людей и их поведение. У советского государства были основания подозревать некоторых архиереев в работе на иностранные спецслужбы, полагая, что завербованы они были ещё до начала Первой мировой войны.

Миф пятый

Во время Гражданской войны красноармейцы уничтожали священнослужителей

Когда говорят о том, что стали лишаться жизни священники, архиереи, то чаще всего приводят пример с митрополитом Владимиром (Богоявленским), другом детства митрополита Антония (Вадковского) и тем самым первенствующим членом Святейшего Синода, который отказался поддержать царя в феврале 1917 года. В начале 1918-го он был убит в Киево-Печерской лавре. Его называют первомучеником — первым из архиереев, кто погиб от новой власти.

На самом деле большевики его не убивали. Митрополит Владимир был убит грабителями при пособничестве монашествующих. По слухам, которые распускал архиепископ Алексий (Дородницын) — сосед Владимира (Богоявленского) по Киево-Печерской лавре — митрополиту поступила крупная сумма денег, и об этом стало известно грабителям.

Бандиты пришли в монастырь, в покои митрополита и стали его избивать, требуя денег. Свидетелями произошедшего были личные келейники, прислужники, секретарь митрополита и даже два епископа. Никто из них не оказал митрополиту никакой помощи. Более того, когда грабители вывели Владимира на улицу, то столкнулись с большой группой монахов и паломников, но многие из них отнеслись к уводу митрополита безучастно, и на призыв какой-то богомолки заявили, что происходящее "не их и не её дело". Они отвернули свои лица, как, по большому счёту, и сам митрополит Владимир отвернулся от царя в критический момент 2 марта.

Приближающийся к лавре отряд красногвардейцев спугнул грабителей: они убили митрополита, бросили тело и убежали.

Мы не знаем, кто были эти грабители, но мы знаем, что большевики не причастны к этому убийству. Поэтому иконы, на которых изображён архиерей в сопровождении двух конвойных красноармейцев, которые ведут его под штыками на лёд Днепра, чтобы убить и утопить тело, не соответствуют истине.

Также неверны и сведения относительно омского архиепископа Сильвестра (Ольшевского), который привёл к присяге Колчака как Верховного правителя России. По существующим мифам, Сильвестр якобы был утоплен в реке в 1919 году — сразу же после освобождения Омска от колчаковцев. Согласно другому мифу, был зверски убит большевиками. Но это не так. В тюрьме он не содержался и умер несколько месяцев спустя от рака толстой кишки. Сведения о его смерти и её причинах внесены в записи актов гражданского состояния.

И воронежский архиепископ Тихон (Никаноров), который якобы был повешен на царских вратах во время богослужения, на самом деле умер спустя полтора месяца после описываемых событий, умер тихо, от тифа, который свирепствовал тогда в стране.

Но нельзя сказать, что в этот период не было священнослужителей, ставших жертвами новой власти. Командование Красной Армии по решению Троцкого брало заложников. Особенно "отличился" в этом деле Тухачевский. В число этих заложников попадали и священнослужители, некоторых из них расстреливали, если ситуация на фронтах менялась. Но во время Гражданской войны погибло много наших соотечественников, и если брать процентное соотношение погибших священнослужителей от общего числа священнослужителей и погибших простых граждан от общего числа граждан, живших в прифронтовой полосе, мы не увидим какого-либо преобладания священнослужителей перед общим числом погибших. Поэтому говорить о том, что их специально выбирали и уничтожали, нельзя.

Если обратиться к той же Воронежской губернии, то следует отметить, что там находилась 8-я армия Южного фронта под командованием Тухачевского. В Военном совете этой армии был человек по имени Иона Якир. На совести этих двух людей (которых самих нередко причисляют к невинным жертвам "сталинских репрессий") — все шесть священников, погибших в годы Гражданской войны в Воронежской епархии.

Миф шестой

Придя к власти, большевики везде стали закрывать храмы

Представление о том, что сто лет назад на землю русскую пришли какие-то "кровавые большевики" и стали Церковь преследовать, храмы закрывать, священников наказывать, не только ошибочно, но и вредно, опасно как для самой Церкви, так и для нравственного состояния нашего общества. Правда в другом: после того, как был принят Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви, во всех государственных учреждениях и в учебных заведениях закрылись домовые храмы. А в приходах храмы как работали, так и продолжали работать. Было только определено, что имущество церкви становится народным достоянием; при этом государство передаёт храмы в бесплатное и бессрочное пользование общинам верующих.

К концу 1922 года, когда фактически по всей стране уже закончилась Гражданская война, такие договорные отношения между органами власти и общинами верующих были установлены повсеместно.

Рассмотрим в качестве примера Воронежскую епархию. Накануне революционных событий в епархии было около 1200 храмов. Из них чуть более 200 — это домовые церкви при учреждениях. Все они были закрыты, а все приходы продолжили свою работу, ни один приход не был закрыт.

Ликвидация приходов — это дело уже более позднего времени. Передав храмы в бесплатное и бессрочное пользование, государство предложило общинам верующих самостоятельно решать вопросы по их эксплуатации и ремонту. Наибольшие сложности в этом отношении возникли с крупными храмами, требующими значительных расходов на отопление и так далее. Храмы коптились, чернели, штукатурка осыпалась, но никто насильственно их не закрывал.

Когда говорят о разрушении церквей советской властью, сразу вспоминают о разрушения храма Христа Спасителя в 1931 году. Но здесь следует заметить, что храм Христа Спасителя целое десятилетие не был православным, он находился у обновленцев. У них было много храмов, но мало паствы, соответственно, и денег было недостаточно. При этом лидер обновленчества, лжемитрополит Александр Введенский, "прогрессивный священник", в брачном состоянии ставший епископом, любил красивую жизнь: коллекционировал картины и антиквариат. Поэтому денег на поддержание собора всегда не хватало. Строение стало чёрным, страшным, холодным…

Более того, в воспоминаниях людей из окружения этого митрополита-обновленца много свидетельств о том, что он очень любил женщин, и некоторых "принимал" прямо в храме! Разве мог Господь Бог попустить, чтобы эта мерзость существовала в сердце нашего государства? Это место должно было быть разрушено. И оно было разрушено, как были разрушены и многие из тех храмов, которые были захвачены раскольниками-обновленцами.

Миф седьмой

Большевики постоянно вмешивались в жизнь церкви

Большевики, объявив свободу совести, не запрещали людям веровать, но при этом при Центральном Комитете ВКП(б) действовала антирелигиозная комиссия, а в ОГПУ действовал отдел по работе с религиозными организациями. И они смотрели за тем, какие изменения происходят в церковной среде. Одним из таких изменений была попытка части духовенства выстроить отношения с органами новой государственной власти.

Петроградская группа "прогрессивного духовенства", как они себя называли, во главе с Александром Введенским, установила такие отношения через  Григория Зиновьева — вождя Коминтерна. И, заручившись поддержкой, приступила к реализации своих давних планов по проведению революционных преобразований в Церкви.

Вскоре "обновленцы" провели новый церковный Собор. В их трактовке это был Второй Поместный Собор Российской Православной церкви. Сейчас РПЦ не признаёт правомочия этого Собора, и он считается раскольничьим. На том Соборе "прогрессивные" священники доказывали, что монашество – это средневековая выдумка, что монашество следует запретить, как не свойственное христианской традиции. Что одножёнство для священников – это тоже пережиток прошлого, и что нужно разрешить жениться и второй, и третий, и четвёртый раз — столько, сколько теперь разрешает государственный закон.

Следует признать, что основными закопёрщиками этих преобразований были наиболее выдающиеся священнослужители из регионов. Если взять в качестве примера Воронежскую епархию, то такие яркие священники, как епархиальный богослов Тихон Попов, епархиальный противосектантский миссионер Пётр Сергеев, выступая на этом Соборе, доказывали, что всё, что проповедовалось раньше, было выдумкой царского времени, и что священникам надо покаяться за то, что они проповедовали, и начать строить новую церковь на новых правилах.

Помимо "обновленчества", государство следило и за другими течениями в церковной среде. По рассекреченным данным известно, что в каждом регионе на одну церковную организацию приходилось по два штатных секретных осведомителя из числа священнослужителей. После начала раскола таких церковных группировок в каждом регионе было по нескольку.

В Воронежской губернии было четыре группировки, соответственно, допускаем, что восемь человек получало жалование от органов безопасности. Немало священников состояло секретными осведомителями без жалования.

Рассмотрим два сюжета. В Воронежской губернии в селе Верхняя Тишанка в доме священника всего лишь одну ночь остановился генерал Мамонтов во время его известного рейда по тылам Красной армии. Когда власть сменилась, чекисты спросили священника, не враг ли он советской власти? После чего протоиерей Бучнев стал секретным осведомителем.

Его задача была проста: повсеместно вести антисоветские разговоры, и таким образом выявлять. В период с 1920-х годов по 1939 год, когда он был арестован последний раз и расстрелян, этот священник вёл спецоперации, результатом которых стало три массовых ареста.

Священника для порядка тоже арестовывали, он месяц-другой сидел в тюрьме, потом его за недостаточностью улик отпускали, и он дальше продолжал вести свою деятельность. Когда в 1939 году арестовали, то в следственном деле отметили, что «с 1919 года является секретным осведомителем, клеветал на честных советских граждан, а врагов государства и врагов народа выгораживал, в оперативной деятельности больше использован быть не может». Соответственно, он был приговорён к расстрелу.

Еще пример. В городе Воронеже, когда вошли войска генерала Шкуро, всех священников обязали выйти на уличный молебен по случаю "освобождения" города. Делать нечего: будешь уворачиваться от молебна, попадёшь в подвалы шкуровской контрразведки. А там не церемонились: били, вешали, расстреливали. Соответственно, священники на этот молебен пришли. А буквально через четыре недели в Воронеж вернулись войска Красной армии. И священников тоже вызвали и спросили: «Ваше отношение к советской власти?» И в этот момент некоторые священники заявили, что готовы быть секретными осведомителями.

В конце 1990-х годов автор этой статьи изучил более 600 уголовно-следственных дел священнослужителей, выявляя для первичной проверки на будущую канонизацию праведников, которые пострадали в тот период. Были выявлены восемь человек, которые отвечали критериям канонизации, остальные этим критериям не соответствовали.

Следует отметить очень показательный момент: среди приглашённых в ЧК священников были те, кто смело сказали, что сотрудничать с властью не намерены и секретными осведомителями не будут. Проследив биографии этих людей, мы выяснили, что все они умерли своей смертью, тихо, мирно и непостыдно, в глубокой старости, уже в конце 1960-х - начале 1970-х годов. А тот, кто став секретным осведомителем, стал клеветать на собратьев,  «великую чистку» конца 1930-х годов не прошел. В 1938 году многих из них арестовывали и расстреливали списками.

Почему так получилось? В процессе "чисток" верхушки госбезопасности  выявлялось, кого эти руководители продвигали на должности в регионах. А там уже по списку смотрели, кто был их агентами и секретными осведомителями. Этих людей арестовывали.

«Чистка» рядов госбезопасности касалась всех организаций, коснулась она и церкви, которая к тому времени была уже надорвана распрями внутри самих церковных структур. Когда прошёл новый поместный Собор, когда появились "живоцерковники", "обновленцы", то многие их инициативы с ликованием были восприняты священнослужителями. В той же самой Воронежской губернии из 900 с лишним приходов нашлось только 5 священников, несогласных с принципами церковного "обновления". Они прекратили молитвенно-каноническое общение с "обновленцами", а остальные бросились в эту пучину, многие стали расторгать браки, заводить новых жён, модные причёски, короткие бородки.

Паства, настроенная в целом консервативно, отнеслась к такому их поведению негативно. Не приняли наши крестьяне и календарную реформу. Народ не пошёл за "обновленцами", "живоцерковниками". И та небольшая часть священников, которые остались верны прежним ценностям, стали особо почитаться у мирян.

В результате к 1925 году сложился своеобразный баланс: половина православных приходов в стране была у "обновленцев", вторая половина — у тех, кто опирался на патриарха Тихона. После смерти патриарха в апреле 1925 года у этой части церкви не стало единого руководства. Часть архиереев предложила создать Временный Высший Церковный Совет по управлению церковными делами. Этот новый орган обратился к советскому правительству с тем, чтобы его признали правомочным органом, и начал свою деятельность по созданию епархий и назначению епископов в российские регионы.

Раскол увеличивался: появились так называемые "автокефалисты", потом, в 1927 году, после известной декларации митрополита Сергия (Страгородского) о лояльности Советской власти, появились "непоминающие" или иосифовцы (буевцы), часть которых впоследствии перешла от духовной оппозиции новой власти к политической деятельности. Буевцы призывали не вступать в колхозы, были случаи, когда призывали уничтожать, в том числе и физически, колхозных активистов. В дальнейшем буевцы составили основу так называемой "катакомбной церкви".

В период 1920-х - начала 1930-х годов разные церковные группы боролись друг с другом. Пример из воронежской действительности 1932-го года: Россошанский "обновленческий" епископ вызывает Острогожского "обновленческого" епископа на соревнование по увеличению числа приходов: сколько приходов от «тихоновской» или, как ее тогда уже называли, «сергиевской» церкви, то есть фактически от Московского патриархата, они могут на свою сторону переманить.

С началом коллективизации начались аресты священнослужителей в тех сёлах, где происходили убийства председателей сельских советов, председателей колхозов, активистов. И первые расстрелы священников произошли именно в это время — в период формирования нового колхозного строя.

Миф восьмой

Большевики создали свою "Красную церковь", тем самым произвели подмену истинной церкви на ложную

Этот миф очень опасен, так как бьёт не только по легитимности Московского патриархата, но и по нашему национальному самосознанию.

В 1927 году митрополит Сергий (Страгородский), заместитель местоблюстителя патриаршего престола, стал проводить курс на сближение с государством. И эта его деятельность была совершенно разумна, ведь не имея государственного признания,  в обстановке раскола, церковь могла просто распасться на отдельные радикальные секты.

В декларации митрополита Сергия о лояльности Советской власти звучала основная мысль, что у нас единое Отечество и единая ответственность. И это было подтверждено с началом Великой Отечественной войны. 22 июня 1941 года митрополит Сергий обратился с патриотическим «Посланием пастырям и пасомым Христовой Православной церкви», в котором были такие слова:

"Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг".

Руководители Советского государства приняли решение распространить это обращение по всей стране. Главную роль в принятии этого решения сыграл секретарь ЦК партии по идеологии, первый секретарь Московского обкома ВКП (б) Александр Щербаков. Обращение было отпечатано и разослано.

Митрополит Сергий во время войны написал и довёл до паствы еще несколько обращений.

Во время войны началось открытие храмов. В той же самой Воронежской области первые храмы после событий конца 1930-х годов, когда храмы закрывались, открылись в феврале 1942 года. В архиве есть письмо одного священника на имя архиерея, в котором тот рассказывает, как он пережил Великую Отечественную войну. Среди прочего этот священник указывает, что в январе 1943 года имел беседу с майором госбезопасности, который сказал ему: «Служите безбоязненно, скоро отношения власти и церкви изменятся и об этом будет объявлено официально».

Понятно, что в тот период времени невозможно было одномоментно провести такие кардинальные решения, но государственный аппарат готовился к изменению религиозной политики, поскольку религиозный фактор рассматривался как один из основополагающих в будущей большой войне с Германией.

Началась война, и церковь призвала паству на защиту священных рубежей Отечества. В храмах священники не только читали проповеди, но и проводили специальные сборы в фонд обороны. На эти деньги были построены танки, самолёты.

Патриотическая деятельность церкви была высоко оценена правительством. 4 сентября 1943 года Сталин и Молотов приняли в Кремле митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича).

Инициатива этого приёма исходила от руководства страны. Митрополит Алексий все время блокады находился в Ленинграде, митрополит Николай был включён в состав государственной комиссии по учёту злодеяний немецко-фашистских захватчиков и много перемещался по стране, а митрополит Сергий был в эвакуации, в тылу.

В августе 1943 года всех их доставили в Москву. То, что произошло в Кремле, их просто ошеломило. Сталин от имени правительства выслушал их, отнёсся участливо и заботливо. Митрополит Сергий, вспоминая об этой встрече, говорил о Сталине: «Какой он добрый! А кто добрый, у того в душе живет Бог!»

Сталин, выслушав на этой встрече пожелания архиереев, пошёл им навстречу в создании органов управления церковью. Был избран патриарх. Таким образом, при большевиках в нашей церкви дважды было восстановлено патриаршество: в конце 1917 года, после трехвекового синодального периода, и в 1943 году, после почти двух десятков лет, когда во главе церкви был не патриарх, а его местоблюститель.

Русская церковь вновь обрела своего земного главу, своего предстоятеля, первого  епископа среди равных – патриарха. Им стал Сергий (Страгородский). При нём был создан Синод для управления делами. При этом по предложению Сталина церковь стали называть не Российской, а Русской Православной церковью. А патриарх не патриархом Московским и Всея России, а патриархом Московским и Всея Руси. Сталин, будучи поэтом, почувствовал, что это звучит и более тонко, и более верно.

Началось возрождение полноты церкви, открылись духовные семинарии, стали действующими монастыри. Когда-то "обновленцы" заявили, что монашество – это средневековая выдумка, но к 1930-х - началу 1940-х годов "обновленчество" себя полностью дискредитировало. Значительной поддержки в обществе оно не имело, и поэтому, когда органы государственной власти приняли решение свернуть "обновленчество", люди, можно сказать, этого и не заметили.

Все видели, что существует единая Русская Православная Церковь, ее священнослужители прошли те же самые тяготы, что и всё общество. Время Великой Отечественной войны было временем очищения: из церкви ушли "волки в овечьих шкурах", те, кто служил только ради «хлеба куса». Молитвенники, подвижники и праведники стали заметны в общей массе духовенства.

Говорят, что сам Сталин почти монашествовал, жил очень скромно, выдержанно, отказывался от всех излишеств. Будучи воспитанником православной духовной семинарии, он, как руководитель страны, хотел видеть в руководстве церкви людей честных и порядочных, нравственных. Поэтому Русская Православная церковь, возрожденная в своей полноте в 1943 году — это продолжение лучших традиций христианства, лучших традиций православия.

Миф девятый

"Сергиевская" церковь была насыщена секретными осведомителями

Сторонники этого мифа называют "сергиевской" церковью Русскую Православную церковь Московского патриархата и исходят из того, что раз ее архиереи не выступали против советской власти, значит, они потеряли благодать Божию. Полагая, что в христианстве главным является политическая деятельность, а не нравственное совершенствование. Более того, те, кто поддерживает этот миф, заявляют и о том, что эта церковь сплошь и рядом была насыщена секретными осведомителями и сотрудниками органов государственной безопасности.

На самом деле, архивные исследования показывают, что таких людей именно в её среде было меньше всего. Рассмотрим на конкретном примере историю появления так называемого «иосифлянского» раскола. В Центральной России его чаще называют "буевским", по имени епископа Алексия (Буя).

Несколько слов о личности Алексия (Буя). В 1927 году, после встречи в Москве с Тучковым – руководителем «церковного отдела» ОГПУ,  он был назначен временно управляющим  Воронежской епархией с титулом «епископ Уразовский». И ни с того ни с сего этот относительно молодой и не имеющий никаких связей в Воронеже епископ начинает назначать на самые крупные приходы города ссыльных священнослужителей, которых выслали из Москвы и Ленинграда по подозрению в антисоветской деятельности. В среде старого городского духовенства, лишенного приходов, возникает ропот. Одновременно с этим в Воронеже появляется епископ Владимир (Горьковский) — викарный епископ Богучарский, мудрый, с 40-летним священническим опытом, выходец из местных кругов. Вокруг него сплачивается старое воронежское духовенство. И тут епископ Алексий (Буй) заявляет, что не признаёт декларацию о лояльности митрополита Сергия (Страгородского) и формирует собственную церковь. Вместе с Буем уходят те самые ссыльные священники. А епископ Владимир остаётся верен митрополиту Сергию.

Таким образом, в лице епископа Алексия (Буя) в Воронеже появился новый очаг раскола, поскольку к тому времени в епархии уже были "живоцерковники-обновленцы", а также представители Временного Высшего Церковного Совета, и даже епископ автокефальной церкви Павел.

Противостояние нарастало: по городу вдруг стали распространяться слухи, что все, кто за епископа Владимира, а значит, и за митрополита Сергия, все чекисты, все стукачи. А все те, кто за епископа Алексия и, значит, против митрополита Сергия, они все люди честные, принципиальные, за Христа.

На самом деле, изучая архивные документы, удалось установить, что секретные осведомители находились как раз в окружении епископа Алексия (Буя). И среди тех, кто потом ушёл в "катакомбную церковь", среди тех, кто положил начало "Истинно православной церкви", как и среди тех, кто находился в разного рода расколах, "живоцерковном", "обновленческом" либо в так называемом движении Временного Высшего Церковного Совета, было очень много людей, пожелавших добровольно стать секретными осведомителями.

Миф десятый

Органы советского правосудия репрессировали безвинных, страдавших за Христа

Тут надо очень деликатно разобраться, кто такие безвинные, что такое репрессии и кто пострадал за Христа.

В 1920-е годы не было массового закрытия храмов и преследования духовенства. Да, было изъятие церковных ценностей, да, изменился формат отношений церкви и государства, да, признали религию частным делом каждого человека, да, стали появляется антирелигиозные организации, да, священнослужителям теперь нужно было самостоятельно зарабатывать на жизнь. При этом государство смотрело лишь за тем, чтобы общественное мнение внутри страны не обрабатывалось в антигосударственном духе.

Но в 1930-е годы церковь оказалась в новой ситуации. Страна готовилась к большой войне. Группа Троцкого, а затем и группа Зиновьева и Каменева, а за ними Бухарина и Рыкова потерпели поражение. Большинство народа поддержало линию Сталина на строительство социализма в нашей стране. Надо было развивать промышленность, совершенствовать сельское хозяйство, укреплять армию с тем, чтобы мы смогли защитить свою страну.

Начался процесс закрытия православных храмов с тем, чтобы использовать их под культурные, образовательные и хозяйственные нужды. Храмы большие, основательные, а в колхозах амбары ещё не построены, поэтому посчитали разумным использовать храмы под зерновые склады. Если не было в сельской местности школы либо клуба, то можно было переоборудовать церковное здание. А если нужны были ангары и гаражи для машинно-тракторной станции, то можно и в храме ее разместить. Такие мысли в обществе бродили, и нужно сказать, что эти мысли не были инспирированы государством. Тем более храмы в большинстве мест пустовали, долгое время находились без ремонта.

Таким образом, начался процесс закрытия храмов. Он не был бесконтрольным: всё документально фиксировалось, изучалось общественное мнение, активно прорабатывались вопросы с церковным активом, так называемой «двадцаткой». Но как бы то ни было, количество храмов стало резко сокращаться.

Когда начались события 1937-1938 годов, за неполные полтора года были арестованы и расстреляны многие священнослужители. Если индивидуально рассматривать уголовно-следственное дело каждого человека, то можно увидеть, что основанием для ареста и расстрела было как сотрудничество с теми руководителями органов государственной безопасности, которые попали под "великую чистку", так и доносы либо чрезмерное рвение региональных сотрудников госбезопасности.

В качестве примера рассмотрим столяра Анатолия Пепеляева. И в наши дни можно прочитать фразы вроде:  «В Воронеже за что столяра арестовали и расстреляли?» А если открыть его уголовно-следственное дело, то окажется, что он не просто столяр. Это тот самый генерал Пепеляев, который прославился жестокостью во время колчаковщины в Сибири. Это родной брат председателя колчаковского правительства Виктора Пепеляева. Человек, который бежал от преследования красных в Китай. Человек, который получал деньги, вооружение от Японии и задание вторгнуться на территорию Советского Союза и начать движение в сторону города Якутска для отторжения Якутии от Советского государства.

В 1923 году Пепеляев был схвачен, приговорён к смертной казни, но после деятельного раскаяния ему была сохранена жизнь. Он был отправлен в Ярославль для отбывания срока, там стал активно сотрудничать с тюремной  администрацией, сообщать обо всех настроениях заключенных. И одновременно по линии госбезопасности он стал работать по раскрытию антисоветского прояпонского подполья. Ему помогли выстроить каналы связи, установить обмен информацией с бывшими своими коллегами, и их постепенно арестовывали.

Когда угроза большой войны с Японией актуализировалась, было принято решение Пепеляева из тюрьмы, отпустить и перебросить в Воронеж для того, чтобы он создал псевдоподпольную сеть.

Он встретился с Генрихом Ягодой, тот передал ему несколько тысяч рублей. Он приехал в Воронеж. Поначалу гостиницу ему оплачивало Управление госбезопасности Воронежского региона, а затем ему была снята квартира, и он трудоустроился столяром. Но основная его работа состояла в том, чтобы списаться, связаться, найти сторонников японских милитаристов. Он сообщал своим, почти пятнадцатилетней давности коллегам о том, что скоро начнётся война, чтобы Япония победила, чтобы было сброшено ненавистное советское ярмо, что нужно будет сразу после начала войны поднимать восстание. Находились люди, которые верили ему, которые сообщали, что «мы готовы». Этих людей потом арестовывали.

Когда арестовали Ягоду, было принято решение, что не нужен и Пепеляев, и в январе 1938 года его расстреляли.

Таким образом, за некоторыми репрессиями стояла большая игра спецслужб, и многие священники попадали под репрессии не как пастыри Христовы, а как участники спецопераций. Были, конечно, и безвинные жертвы. Многие из них сейчас прославлены как священномученики.

Миф одиннадцатый

Немецкие оккупанты несли русской земле и православной церкви свободу

Тот, кто придерживается этого мифа, поступает безнравственно по отношению к памяти всех погибших в годы Великой Отечественной войны и всех, кто пережил эти тяжёлые годы испытаний.

Когда немцы планировали большую войну против Советского Союза, они  учитывали религиозный фактор. Их пропаганда состояла в том, что якобы в России установлено "жидобольшевистское иго", а немцы от этого "ига" освободят, откроют храмы, которые закрыли комиссары.

На самом деле Гитлер требовал, чтобы при открытии храмов не допускалось объединения религиозных групп в какую-то единую структуру, чтобы не появилось цельной русской церкви, которая могла бы стать центром духовного сопротивления новой власти. Для гитлеровцев было желательно, чтобы в каждом селе сложилась отдельная радикальная секта со своими представлениями о Боге.

Конечно, они пытались добиться, чтобы верующие и священство приветствовали немецкие войска и молились о Гитлере.

Так называемая Русская Православная церковь заграницей (РПЦЗ) во главе с митрополитом Анастасием (Грибановским) активно включилась в это: они и молились за Гитлера, и благословляли его походы против "безбожной России".

Но на территории оккупированного Советского Союза в открывшихся храмах священники оказались на высоте своего пастырского долга: они вместе с верующими молились за Победу нашего Отечества, молились, чтобы мужья, братья, сыновья вернулись домой, вернулись живыми. Храмы стали центрами духовного сопротивления.

На территории Воронежской области в период оккупации местными жителями было открыто 69 храмов. После освобождения области ни один из служивших в них священников не был привлечён к ответственности. Поведение каждого из них было проанализировано и оценено как патриотический подвиг духовенства в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.

Следует отметить, что оккупанты, понимая, что война приобретает затяжной характер, а русские люди не хотят менять свои ценности, стали к концу 1942 года храмы закрывать. К примеру, в селе Старо-Никольское Воронежской области  венгры сначала сгоняли народ на католические мессы, когда приезжал их ксендз, а потом закрыли храм, разместили там конюшню, а в алтаре сделали отхожее место.

Русские люди на оккупированных территориях показали свою решимость оставаться русскими людьми. Они доверяли советскому правительству и Русской Православной церкви, в истории которой с сентября 1943 года начался период, который историки называют «Сталинский церковный ренессанс».

Миф двенадцатый

Негативные явления в современной церкви являются сталинским наследием

На самом деле, "церковный ренессанс" в нашей стране продолжался вплоть до смерти Сталина. При Хрущёве начались новые гонения на церковь. Эти гонения усилились с 1958 года, когда Никита Хрущёв стал не только первым секретарём ЦК КПСС, но и занял пост председателя Совета министров СССР. Храмы стали закрываться. Если в десятилетие «Сталинского ренессанса» было открыто более двенадцати тысяч приходов, то основная их часть, более восьми тысяч, были Хрущёвым закрыты. Начались издевательства над священниками и верующими. Такому катку давления в XX веке верующие до этого не подвергались.

В этот же период начались кадровые изменения в епископате и духовенстве. При массовом закрытии храмов массово высвобождались священнослужители. И это давало возможность тем представителям власти, которые рьяно взялись за проведение антицерковной политики, оставлять не самых лучших священников, пользуясь тем, что процедура оставления на службе требовала не только ставленнической грамоты от епископа, но и регистрации от уполномоченного по делам религии. Поэтому у людей безнравственных появилась возможность в церкви закрепиться. И те негативные тенденции, которые потом проявились и иногда проявляются сейчас, исходят как раз из хрущёвского, а не из сталинского времени.

При Хрущеве наших архиереев обязали вступить во Всемирный Совет Церквей, участвовать в его безблагодатных службах. А при Сталине церковь стояла на чётких консервативных позициях:  неприятия экуменизма, неприятия миссионерской деятельности Ватикана, неприятия ересей и расколов. И сегодня, в очень сложный, во многом трагический период, связанный с событиями на Украине, нам надо вернуться к этим принципам.

 Николай Сапелкин