Русская душа глазами представителя романского народа

Кто мы, какие? Если вам зададут вопрос "кто Вы?", что вы ответите? Многие назовут профессию, редко кто ответит, что он православный христианин, например, но никто, скорее всего, не назовёт личные качества. А вот какими нас видят (или видели) на Западе:

Протокол заседания Французского института в Петрограде, где Пьер Паскаль выступил с докладом на тему «Русская душа глазами представителя романского народа», октябрь 1917 года.

"У русского народа есть единая душа; она видна особенно ясно, если не брать в расчёт интеллектуалов, которые выделяются из народной массы, поскольку их душа впитала элементы, привнесенные извне. 
Черта русского - смирение; на первом месте - недоверие к выскочкам; демократизм русского народа; власть была ему навязана сверху; это что-то вроде покрывающей его крышки. 
Нерешительность. 
Русский человек не делает карьеру на одном поприще: он вступает на несколько поприщ сразу и постоянно меняет занятия и ремесла. Неспособность копить деньги, отвращение к расчётам. Презрение к логике. 
Пренебрежительное отношение ко всему традиционному. Паломничества и переселения. 
Следствие всего этого: русский подчиняется не столько закону, сколько влиянию того, кто сумеет завоевать его доверие. 
Сентиментальный патриотизм без примеси национализма. 
Интуитивная мораль без четких правил. 
Супруги легко соглашаются на развод. 
Привычка к трезвой жизни, чередующейся с запоями. 

Как следствие этого характера - меланхолия и склонность к отчаянию, к нравственной распущенности; поскольку абсолютное добро недостижимо, русские отдают себя во власть абсолютного зла. 
Вывод: в русской системе ценностей душа важнее разума и волевого начала. Этим объясняется тот факт, что русский народ может подчиняться чужим влияниям, но они не производят в нём глубинных изменений. Иностранный порядок, навязанный Петром Великим, продлился два столетия, но не затронул древней русской души. Русская лень - не наслаждение отдыхом, но смиренное приятие бесполезности любого усилия. 
Ненависть им чужда. Они снисходительны к преступнику, поскольку он уже беззащитен. Они охотно предаются сентиментальной жалости, готовы отдать справедливость всем без разбору. Отсюда братания на фронте."