СОВЕТСКИЙ СОЮЗ. ЕВРЕИ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ В 1945–53 гг.

Политика великодержавного русского шовинизма, которую советские власти стали проводить во время войны, усилилась сразу по ее окончании. 24 мая 1945 г., во время торжественного банкета в Кремле по поводу победы над нацистской Германией, И. Сталин произнес тост за здоровье русского народа как «руководящей силы Советского Союза». Речь И. Сталина стала сигналом к ужесточению кампании, направленной на подавление различных народов, и в первую очередь еврейского, в котором власти усматривали проводника влияния Запада, главным образом США. Во многих районах страны, особенно на Украине, местные власти препятствовали в возвращении евреям их квартир, в устройстве на работу. Никак не преследовался усилившийся антисемитизм. В ряде населенных пунктов произошли антиеврейские беспорядки. Так, в Киеве в начале сентября 1945 г. еврей — старший лейтенант НКГБ был жестоко избит двумя военными и застрелил их, после чего произошло массовое избиение евреев, пятеро было убито. 8 июля 1945 в г. Рубцовске Алтайского края произошли антиеврейские беспорядки во время футбольного матча. Городские власти, в том числе и милиция, никак не реагировали на происходящее. Антисемитские настроения были популярны среди населения и руководства Крыма, где руководители обкома партии прямо заявляли о том, что «Крым должен быть русским» и что евреев не нужно брать на работу. Государственные власти стали ограничивать прием евреев в высшие учебные заведения.

Попытка Еврейского антифашистского комитета обратить внимание властей на тяжелое положение и дискриминацию евреев вызвала цепь антиеврейских действий. Первый удар был нанесен по начальнику Совинформбюро А. Лозовскому, которому подчинялся Еврейский антифашистский комитет. В октябре 1945 г. в докладной записке Г. Александрова, руководителя Управления агитации и пропаганды ЦК, А. Лозовского обвиняли в том, что статьи, которые распространяло Совинформбюро, были написаны «недостаточно квалифицированными или малоизвестными авторами», которые «стесняются ставить свои подписи под статьями». В июне 1946 г. комиссия ЦК ВКП(б) обвинила А. Лозовского в «недопустимой концентрации евреев» в Совинформбюро. В октябре 1945 г. было опубликовано постановление ЦК «О работе Совинформбюро», в котором говорилось о сокращении бюрократического аппарата. Вскоре многие евреи — сотрудники Совинформбюро — были уволены.

В 1946 г. усилились нападки центральных властей на Еврейский антифашистский комитет. 1 августа 1946 г. все антифашистские комитеты были выведены из подчинения Совинформбюро и подчинены отделу внешних сношений ЦК. Тогда же руководитель отдела А. Панюшкин вызвал Ш. Михоэлса и И. Фефера и заявил, что «есть мнение закрыть Еврейский антифашистский комитет». Комиссия, членами которой были работники госбезопасности и аппарата ЦК, в сентябре 1946 г. подготовила «Справку о деятельности Еврейского антифашистского комитета», в которой говорилось, что Комитет превратился в «комиссариат по еврейским делам» и «намерен ставить перед правительством СССР даже вопросы территории». Комиссия обвинила Еврейский антифашистский комитет в сочувствии «сионистской идее создания еврейского государства в Палестине» и «идее массового переселения евреев в Палестину». Работники Комитета были названы проводниками политики американского империализма. Комиссия рекомендовала закрыть Еврейский антифашистский комитет и его газету «Эйникайт». В октябре 1946 г. Министерство госбезопасности СССР направило в ЦК записку «О националистических проявлениях некоторых работников Еврейского антифашистского комитета». М. Суслов, бывший тогда главой отдела внешней политики ЦК, подготовил предложение о закрытии Еврейского антифашистского комитета, а 7 января 1947 г. Г. Александров и М. Суслов представили заместителю председателя Совмина В. Молотову и секретарю ЦК А. Кузнецову записку с предложением «прекратить деятельность Антифашистского комитета советских ученых и Еврейского антифашистского комитета в связи с исчерпанием стоящих перед ними задач».

Резкой критике подверглись еврейские писатели — деятели Еврейского антифашистского комитета. 7 октября 1946 г. М. Щербаков, заведующий отделом управления кадров ЦК, в записке «О националистических и религиозно-мистических тенденциях в советской еврейской литературе» в резкой форме подверг критике творчество еврейских писателей (П. Маркиша, И. Фефера, Д. Бергельсона, Э. Фининберга, Д. Гофштейна) за то, что в своих произведениях они проповедовали идею «воссоединения еврейства в другом государстве». Но на принятие И. Сталиным решения повлиял целый ряд факторов. И. Сталин понимал, что проведение откровенно антисемитских репрессий сразу после войны может привести к падению престижа СССР и его лично во всем мире и ухудшить отношения с США и Англией. Антисемитская кампания помешала бы И. Сталину разыграть ближневосточную карту и осуществить свои планы создания зависимого от СССР еврейского государства и ведения политики, направленной на обострение англо-американских противоречий. Поэтому в начале февраля 1947 г. давление на Еврейский антифашистский комитет было ослаблено. 2 февраля 1947 г. был возвращен архив Еврейского антифашистского комитета; 3 февраля М. Суслов в телефонном разговоре сказал И. Феферу, что Еврейский антифашистский комитет может продолжать работать, как раньше. В апреле 1947 г. А. Жданов отметил, что произведения еврейских писателей, созданные во время войны, «проникнуты идеями советского патриотизма». В мае 1947 г. Г. Шумейко, заведующий сектором ЦК КПСС, похвалил Комитет за пропагандистскую деятельность. Но в целом власти не отказались от глобального антиеврейского курса. Это отчетливо проявилось в истории «Черной книги», идея создания которой принадлежала А. Эйнштейну. Книга должна была рассказать правду о Катастрофе европейского еврейства; еще в 1943 г. Б.-Ц. Гольдберг предложил руководству Еврейского антифашистского комитета участие в ее создании. Советские власти дали на это согласие, и тогда же была утверждена редколлегия (Ш. Михоэлс, Ш. Эпштейн, И. Фефер, Д. Бергельсон, П. Маркиш и др.). Весной 1944 г. созданная при редколлегии литературная комиссия под руководством И. Эренбурга собрала и обработала много документальных материалов об уничтожении евреев. В октябре 1944 г. первый вариант «Черной книги» (525 документов) был отправлен послу СССР в США А. Громыко по его запросу. Вопрос отправки материалов «Черной книги» вызвал разногласия у ее создателей. И. Эренбург считал, что в первую очередь необходимо издать на русском языке отдельную книгу об уничтожении евреев СССР, а затем издать на английском и других языках — об уничтожении евреев Европы. Из-за несогласия с ним большинства И. Эренбург 25 апреля 1945 г. на заседании Еврейского антифашистского комитета отказался от руководства литературной комиссией, и ее возглавил В. Гроссман. Осенью 1945 г. комиссия представила готовый материал книги, прошедший цензуру Главного цензурного управления (Главлит), и передала в издательство «Дер эмес». В начале 1946 г. Еврейский антифашистский комитет отправил экземпляры материалов книги в Румынию, Францию, Палестину, США и другие страны. Но руководство страны задерживало издание. В ноябре 1946 г. руководители Еврейского антифашистского комитета обратились к А. Жданову с просьбой разрешить напечатать уже готовую книгу, но разрешения не последовало. 3 февраля 1947 г. Г. Александров в докладной записке обвинил Еврейский антифашистский комитет в тайной пересылке рукописи за границу и предложил запретить ее издание в СССР. Последняя безуспешная попытка спасти «Черную книгу» была предпринята Ш. Михоэлсом 18 сентября 1947 г., сразу после снятия Г. Александрова с поста начальника управления пропаганды и агитации ЦК. (О дальнейшей судьбе «Черной книги» см. ниже).

Несмотря на некоторые послабления в антиеврейской политике, 25 июня 1947 г. власти приняли решение снять А. Лозовского, покровителя Еврейского антифашистского комитета, с поста начальника Совинформбюро; тогда же были сняты с занимаемых постов члены президиума Еврейского антифашистского комитета М. Губельман (1882–1968), председатель профсоюза работников государственной торговли, и З. Бриккер, председатель профсоюза киноработников. В противовес общей политике И. Сталина, направленной на определенную либерализацию в отношении различных церквей и конфессий, с осени 1946 г. начал проводиться более жесткий курс в отношении иудаизма. В это время Совет по делам религиозных культов при Совете министров направил ряд докладных записок, в которых подвергались резкой критике еврейские религиозные общины. В записках говорилось, что среди евреев резко возросли так называемые «националистические» настроения и проявления «советского сионизма», представители которого, не желая видеть «путей и форм давно разрешенного в СССР так называемого еврейского вопроса, объявили синагогу единственным местом национальной концентрации и единственным оплотом национальной культуры». Центральные власти приняли решение провести политику жесткого ограничения иудаизма. Совету по делам религиозных культов было поручено установить более строгий контроль за еврейскими религиозными общинами, резко ограничить еврейскую благотворительность (цдака), развернуть борьбу с такими «подразумевающими националистические настроения» обычаями, как выпечка маццы, ритуальный убой скота и птицы (см. Кашрут). Было предписано ликвидировать похоронные службы (см. Хевра каддиша).

В 1946 г. политика советских властей покончила даже с теми крайне незначительными проявлениями либерализма, которые существовали со времени войны в литературе и в отношении контактов с иностранцами. В августе 1946 г. И. Сталин выступил на заседании Оргбюро ЦК с резким осуждением «преклонения и низкопоклонства» перед Западом со стороны представителей советской интеллигенции. 14 августа 1946 г. было принято постановление ЦК «О журналах “Звезда” и “Ленинград”», а в сентябре с докладом на ту же тему выступил А. Жданов. Новая идеологическая кампания в стране, носящая откровенно русско-националистический характер, все более усиливалась. 15 февраля 1947 г. был опубликован Указ Президиума Верховного Совета «О воспрещении браков граждан СССР с иностранцами». Были созданы суды чести, которые должны были оградить советский народ «от тлетворного влияния буржуазной идеологии, повести непримиримую борьбу с раболепием перед западной культурой». 5 июля 1947 г. состоялось первое заседание суда чести Министерства здравоохранения СССР, на котором разбиралось дело профессоров Н. Клюевой и ее мужа Г. Роскина (1892–1964), отправивших за границу рукопись книги «Пути биотерапии рака» о созданном авторами новом антираковом препарате. За этим судом последовало ужесточение антиеврейской кампании, важнейшим компонентом которой стал антисемитизм.

Крушение надежд советских евреев на то, что победа над фашизмом улучшит их положение, привело, с одной стороны, к резкому увеличению числа желающих покинуть СССР и репатриироваться в Палестину, а с другой — желающих создать еврейское государственное образование (на Дальнем Востоке или в Крыму). Тысячи советских евреев, в основном из Латвии, Литвы, Бессарабии и Украины, вырвались в 1945–46 гг. из СССР с помощью организации Бриха и прибыли затем в Эрец-Исраэль. Центры Брихи во Львове, Вильнюсе, Риге отправляли по фиктивным польским документам евреев группами за границу на грузовиках (иногда прибегая к помощи контрабандистов), содействовали отысканию и отправке еврейских детей, спасшихся во время войны в монастырях и в христианских семьях. В 1946 г., после ареста многих активистов, деятельность Брихи была прекращена. Так, в апреле 1947 г. так называемым Особым совещанием при МГБ СССР к длительным срокам заключения (7–25 лет) были приговорены активисты Брихи Ш. Иоффе, Я. Яннай (Янкелович), Э. Зайдин, Э. Кроль (родился в 1920 г., в Израиле с 1959 г.).

В 1947–51 гг. за попытки нелегального перехода советской границы или содействие таким попыткам были приговорены к длительным срокам заключения (как правило, 10–25 лет) сотни евреев, пытавшихся любыми средствами покинуть СССР и добраться до Эрец-Исраэль. Среди них: Ц. Бломберг (1908–91, в Израиле с 1964 г.), А. Банд (родился в 1920 г., в Израиле с 1957 г.), Я. Гольдштейн (родился в 1918 г., в Израиле с 1971 г.), Дина Дилион (Рубинштейн, родилась в 1913 г., в Израиле с 1965 г.), Зелма Винер (1927–87, в Израиле с 1973 г.), И. Тейтельбойм (1908–93, в Израиле с 1969 г.), Х. Левин (1913–87, в Израиле с 1973 г.), Х. Микунис (1915–85, в Израиле с 1969 г.), Я. Перлов (родился в 1918 г., в Израиле с 1971 г.), Рахель Рабинович (1897–1976, в Израиле с 1975 г.), А. Райхман (родился в 1923 г., в Израиле с 1969 г.), М. Штейн (родился в 1926 г., в Израиле с 1969 г.), Б. Шиланский (1896–?, в Израиле с 1966 г.) и многие другие.

В начале 1946 г. в Самарканде на тайном собрании руководителей Хабада было принято решение воздержаться от выезда в надежде, что после войны власти не будут преследовать религиозных евреев. Но возобновившиеся преследования заставили хасидов изменить принятое решение. Созданному во Львове нелегальному комитету удалось организовать в 1946 г. выезд по фиктивным польским документам тысячи хасидов Хабада из СССР в Польшу, а затем в Эрец-Исраэль. Десятки тысяч евреев, бывших до 1939 г. польскими гражданами, уехали в 1944–49 гг. в Польшу в рамках соглашения о репатриации между Польшей и СССР. Сотни евреев, служивших в Советской армии, бежали из советской зоны оккупации Германии в западные зоны. Большинство из них выехало в Эрец-Исраэль. В эти годы СССР активно поддерживал евреев Эрец-Исраэль в их борьбе за независимость и оказывал значительную помощь (подробнее см. ниже), что в немалой степени сказалось на росте числа советских евреев, выразивших желание переселиться в Эрец-Исраэль.

В мае 1948 г. Еврейский антифашистский комитет сразу же после образования Государства Израиль направил президенту Х. Вейцману приветственную телеграмму. Тысячи евреев присылали в Еврейский антифашистский комитет, в газету «Правда», в различные официальные органы письма с просьбой разрешить им уехать в Израиль, чтобы сражаться в Войне за Независимость. Так, 500 евреев Жмеринки подписали письмо, в котором просили разрешить всему еврейскому населению города выехать в Израиль. Многие евреи-офицеры Советской армии обращались в различные официальные органы с предложениями отправить их воевать на Ближний Восток. Генерал Д. Драгунский предложил Еврейскому антифашистскому комитету добиться разрешения на формирование еврейской дивизии для отправки в Израиль. Многие советские евреи хотели организовать сбор средств для закупки оружия армии Израиля и, осуждая Еврейский антифашистский комитет за нерешительность, предлагали вместо него создать Еврейский комитет помощи борцам за независимость Израиля. Национальные чувства проснулись даже у полностью ассимилированных представителей советской элиты, например, у Полины Жемчужиной (Перл Карповская; 1897–1970), жены В. Молотова, Е. Ворошиловой (урожденная Голда Горбман), жены маршала К. Ворошилова, сказавшей своим родственникам: «Вот теперь и у нас есть родина». Ходили слухи о том, что все советские евреи получат право на репатриацию в Государство Израиль. Группа представителей еврейской молодежи обратилась к И. Эренбургу с предложением выступить в печати с призывом к советским евреям участвовать в Войне за Независимость. Действовали различные молодежные сионистские группы, ставившие целью выезд в Израиль. Группа «Эйникайт» была создана в городе Жмеринка (см. Украина. Евреи в послевоенной Советской Украине) сразу после освобождения его от немецкой оккупации (1944 г.). Руководителями группы были М. Спивак (родился в 1929 г.), В. Керчман (1929–64), М. Гельфонд (1930–85) и А. Ходорковский (родился в 1930 г.). М. Гельфонд (в Израиле с 1971 г.) стал впоследствии видным борцом за алию (см. ниже). Члены группы занимались еврейским самообразованием; в 1945 г. они распространили в синагоге листовки, в которых говорилось среди прочего, что «наш дом — в Палестине»; в начале 1946 г. они распространяли листовки в Киеве и Виннице. Впоследствии члены группы разъехались по разным городам для продолжения учебы. В конце 1948 г. начались аресты членов группы в Жмеринке, Киеве, Ленинграде и других городах. Аресты продолжались до марта 1949 г. Арестовано было двенадцать человек, из них лишь девять были настоящими членами группы «Эйникайт». После следствия, продолжавшегося более 5 месяцев, члены группы были приговорены Особым совещанием к длительным срокам заключения (8–25 лет). Находясь в лагерях, члены группы установили связь с сионистами старшего поколения; М. Гельфонд брал уроки иврита у Ц. Прейгерзона. После смерти Сталина члены группы были освобождены (осень 1954 г.).

В Москве действовала группа студентов под руководством М. Маргулиса (родился в 1930 г., в Израиле с 1971 г.) и В. Свечинского (родился в 1931 г., в Израиле с 1971 г.). Деятельность группы была направлена на распространение сионистских идей среди студентов-евреев и подготовку к нелегальному выезду в Израиль. Арестованные в 1950 г. члены группы были приговорены к 10 годам заключения (освобождены в 1955 г.). Аналогичные группы действовали в Ленинграде (группа Л. Тарасюка /родился в 1925 г./); в Харькове (группа Х. Спиваковского, родился в 1927 г.), в Брянске (группа В. Левитина /родился в 1920 г./, и А. Фарберова /родился в 1926 г./) и в других городах. Члены этих групп были арестованы в 1949–51 гг., приговорены к длительным срокам заключения и освобождены в 1955–56 гг. (Л. Тарасюк был арестован лишь в 1958 г.) Московская хоральная синагога организовала торжественное богослужение по поводу создания Государства Израиль, на котором присутствовало около десяти тысяч человек. (Подобные службы состоялись в Ташкенте, Черновцах и других городах.) Многие тысячи советских евреев приветствовали посла Израиля Голду Меир во время ее посещений Московской синагоги на Рош ха-Шана и Иом-Киппур.

После войны у многих советских евреев вновь возродились надежды на создание еврейской автономной республики на территории СССР. 4 декабря 1945 г. первый секретарь обкома ВКП(б) Еврейской автономной области А. Бахмутский (1911–1961) и председатель облисполкома М. Зильберштейн направили И. Сталину письмо, в котором наряду с просьбой об оказании области различной помощи содержалось предложение о ее преобразовании в автономную республику. Видимо, И. Сталин еще не принял решения о дальнейшей судьбе Еврейской автономной области, поэтому некоторые предложения областного руководства были удовлетворены. Так, 26 января 1946 г. было опубликовано специальное постановление Совета народных комиссаров РСФСР «О мероприятиях по укреплению и дальнейшему развитию хозяйства Еврейской автономной области», которое среди прочих мер предусматривало отправку в область 50 учителей и 20 врачей, «в первую очередь еврейской национальности». Секретариат ЦК КПСС принял постановление от 4 апреля 1946 г. «О мерах помощи обкому ВКП(б) Еврейской автономной области в организации... культурно-просветительской работы среди населения». Было разрешено выпускать газету «Биробиджанер штерн» вместо одного — два раза в неделю; увеличить тираж газеты на русском языке «Биробиджанская звезда» до десяти тысяч экземпляров и объем — до четырех полос; создать в области книжное издательство и издавать альманах на идиш. Многие евреи Украины и Крыма, особенно жители бывших еврейских национальных районов, хотели переехать в Еврейскую автономную область. С согласия центральных властей представители области стали комплектовать эшелоны с переселенцами. С декабря 1946 по июль 1948 г. девятью эшелонами в область было перевезено 1770 семей (три эшелона было отправлено из Винницкой области). Наряду с организованным переселением продолжалось и стихийное. По свидетельству А. Бахмутского, весной 1947 г. насчитывалось 500 семей переселенцев из различных районов страны, в том числе из Сибири, Урала и Средней Азии. Несмотря на фактический отказ И. Сталина в просьбе о создании Еврейской автономной республики, А. Бахмутский продолжал публично отстаивать эту идею (о расправе с руководством и активом Еврейской автономной области см. ниже).

У части еврейского населения и у руководителей Еврейского антифашистского комитета первое время после окончания войны оставались иллюзии о возможности создания еврейской автономной республики в Крыму. В июне 1945 г. Ш. Михоэлс, И. Фефер и Ш. Эпштейн добивались через А. Лозовского приема у В. Молотова, чтобы вновь поставить вопрос о Крыме. Во время чтения лекции «Палестинская проблема» в Политехническом музее в Москве 17 июля 1946 г. лектора спросили: «Почему бы не устроить в противовес Палестине автономное еврейское образование в СССР... Вот, например, Крымский полуостров или бывшая республика немцев — Поволжье».

В первые послевоенные годы наблюдался подъем еврейской религиозной жизни. В начале 1947 г. на территории СССР функционировали 162 синагоги. В полулегальных условиях в Самарканде в 1945–46 гг. действовали литовская иешива митнагдим под руководством раввина И. Копельмана и иешива хасидов Хабада под руководством раввина Н. Нейманова. Действующих синагог в стране было крайне мало, но советские власти не разрешали открывать синагоги (так, 11 октября 1945 г. группе верующих евреев из Киева, обратившейся в Совет по делам религиозных культов, было отказано в их просьбе о разрешении открыть в городе вторую синагогу). Однако в Биробиджане в 1947 г. была открыта синагога. В дни еврейских праздников или в связи с различными событиями еврейской истории в синагоги стали приходить тысячи советских евреев, многие из которых были далеки от религии (например, в марте 1945 и 1946 гг. на панихиду по жертвам нацизма в Московской синагоге, на торжественные богослужения в синагогах страны в честь создания Государства Израиль, и т. д.). В Еврейской автономной области также наблюдался рост религиозных настроений. В 1947 г. в синагоге Биробиджана на Рош ха-Шана присутствовало около 500 человек.

Несмотря на все ограничения еврейской культурной жизни, в некоторых городах функционировали еврейские театры, действовали еврейские издательства (в 1946 г. вышло в свет 18 наименований книг на идиш, в 1947 г. — 40, в 1948 г. — 41, в том числе произведения П. Маркиша, Л. Квитко, И. Фефера, Ш. Галкина). В Киеве в 1947–48 гг. было издано семь номеров альманаха «Штерн», в Москве — семь номеров альманаха «Хеймланд», в Биробиджане в 1946–48 гг. — три номера альманаха «Биробиджан». Из функционировавших перед войной научно-исследовательских учреждений возобновил работу только Кабинет еврейской культуры АН УССР. В феврале 1946 г. при Еврейском антифашистском комитете была создана историческая комиссия, за что комитет немедленно был обвинен в национализме. В Вильнюсе бывшим еврейским партизанам с большим трудом удалось добиться открытия Еврейского музея, основу которого составили фонды существовавшего до войны Еврейского этнографического музея имени С. Ан-ского (значительная часть музея была спасена еврейскими подпольщиками). В Тбилиси продолжал функционировать Историко-этнографический музей грузинского еврейства.

После войны власти не разрешали еврейским учебным заведениям возобновлять свою деятельность, за исключением двух начальных (четыре года) школ в Вильнюсе и Каунасе. В программу двух школ в Еврейской автономной области были включены идиш и еврейская литература. Но все попытки руководства области (за что позже оно было наказано) получить разрешение центральных властей на расширение еврейского образования, на создание в Биробиджане государственного еврейского университета и широкой сети политехнических учебных заведений на идиш были отвергнуты. В 1948–51 гг. все еврейские культурные учреждения, издания, альманахи были ликвидированы по всей стране.

В конце 1947 г. И. Сталин принял решение распустить Еврейский антифашистский комитет и провести широкую волну арестов среди представителей еврейской культурно-политической элиты страны. Министр ГБ В. Абакумов знал о все усиливающимся антисемитизме И. Сталина и о его ненависти к родственникам его второй жены Надежды Аллилуевой и составил сценарий американо-сионистского заговора, якобы направленного против И. Сталина и его семьи. Главной фигурой этого заговора стал И. Гольдштейн, знакомый с Е. Аллилуевой, женой брата Н. Аллилуевой, П. Аллилуева, погибшего при загадочных обстоятельствах в 1938 г. В конце декабря 1947 г. — начале января 1948 г. были арестованы родственники Н. Аллилуевой, а также их знакомые: театровед Л. Шатуновская (1906–88, в Израиле с 1972 г.), ее муж профессор физики Л. Тумерман (1898–1986 гг., в Израиле с 1972 г.), специалист по радиолокации генерал-майор Т. Угер (1905–72), Э. Горелик, жена первого заместителя министра обороны А. Хрулева, филолог З. Гринберг, помощник Ш. Михоэлса в Еврейском антифашистском комитете. По версии МГБ руководство Еврейского антифашистского комитета по заданию американской разведки добывало сведения о жизни И. Сталина и его семьи через И. Гольдштейна и З. Гринберга (1887 — после 1947). И. Гольдштейна заставили дать показания «о сионистской деятельности Михоэлса и о том, что он проявлял повышенный интерес к личной жизни главы советского правительства... Такими сведениями интересовались американцы». И. Сталин лично контролировал ход следствия и давал указания следователям. Видимо, И. Сталин в это время задумывал организацию большого открытого антиеврейского процесса, но это могло бы помешать планам СССР укрепить свое влияние на Ближнем Востоке, поддерживая борьбу еврейского населения Эрец-Исраэль за независимость. Поэтому И. Сталин в начале 1948 г. дал указание В. Абакумову срочно организовать ликвидацию Ш. Михоэлса силами МГБ. 13 января 1948 г. в Минске, куда Ш. Михоэлс и сопровождавший его В. Голубов-Потапов приехали по командировке Комитета по Сталинским премиям, их схватили, привезли на дачу министра государственной безопасности Белоруссии Л. Цанава; во дворе дачи они были раздавлены грузовой машиной. Затем их трупы отвезли на одну из улиц города для имитации случайного наезда. Ш. Михоэлсу власти организовали торжественные похороны, а Государственному еврейскому театру было присвоено его имя. Дело о «заговоре» Аллилуевых—Михоэлса было свернуто, проходившие по нему лица получили различные сроки заключения (так, Л. Шатуновская и Л. Тумерман — по 25 лет).

В это время еще не была решена судьба Еврейского антифашистского комитета. Так, отдел внешней политики ЦК в докладной записке секретарям ЦК А. Кузнецову и М. Суслову предложил «с целью оздоровления обстановки в Еврейском антифашистском комитете» вывести из его состава И. Фефера, Лину Штерн, Л. Квитко и других и ввести в состав Президиума С. Маршака, Б. Иофана (1891–1971), И. Дунаевского, Д. Ойстраха, Майю Плисецкую. Но Министерство государственной безопасности продолжало фабриковать дело об американо-сионистском центре в СССР. По сценарию органов руководство центром было приписано А. Лозовскому; арестованных по делу некоторых работников Совинформбюро заставили давать показания о «националистических устремлениях Лозовского». 26 марта В. Абакумов направил руководству страны записку, в которой утверждал, «что руководители Еврейского антифашистского комитета, являясь активными националистами и ориентируясь на американцев, по существу проводят антисоветскую националистическую работу». Но И. Сталин считал, что время для широкой антиеврейской чистки еще не наступило, так как борьба на Ближнем Востоке вступала в решающую фазу. СССР первым в мире признал образованное 14 мая 1948 г. Государство Израиль де-юре и вторым — де-факто. И. Сталин надеялся, что новое государство присоединится к «социалистическому лагерю» и станет форпостом СССР на Ближнем Востоке. Советские руководители даже предлагали свою помощь в решении еврейско-арабского конфликта. Так, представитель Украины в Совете Безопасности ООН Д. Мануильский осенью 1948 г. предлагал поселить палестинских беженцев (свыше пятисот тысяч человек) на территории советской Средней Азии и создать там автономную арабскую республику. Но после того, как осенью 1948 г. стало ясно, что мечтам о создании нового социалистического государства не суждено осуществиться, а советские евреи воспринимают Израиль как свою родину и многие из них даже хотят туда переехать, И. Сталин решил, что настало время для проведения широкой антиеврейской чистки.

В сентябре 1948 г. был арестован ряд лиц после того, как в руки советских властей попали списки желающих выехать в Израиль. Среди арестованных был А. Фейг (1915–81), одним из первых получивший израильский паспорт и приговоренный за это к 5 годам лишения свободы. 12 сентября 1948 г. был арестован И. Каганов. В январе 1950 г. он был приговорен к 25 годам заключения по обвинению в принадлежности к «антисоветской националистической группе»; к ней были причислены арестованные в 1948–49 гг. Ц. Плоткин, Ц. Прейгерзон и М. Баазов (1915–70 гг.; сын Д. Баазова). В 1948–53 гг. в СССР были арестованы тысячи евреев по обвинению в сионистской деятельности («еврейском буржуазном национализме»).

Представители еврейской общественности, которых поддерживала часть высшего партийного руководства, пытались убедить И. Сталина в лояльности советских евреев. В сентябре 1948 г. в газета «Эйникайт» была опубликована статья Л. Гольдберга (1892–1955) с критикой сионизма и руководителей Израиля; И. Эренбург по заданию властей опубликовал 21 сентября 1948 г. в «Правде» статью «По поводу одного письма», в которой дал понять советским евреям, что Израиль создан как убежище от антисемитизма для евреев из капиталистических стран, а не из СССР, где антисемитизма не существует. Но И. Сталин был непреклонен в своем решении.

16 сентября 1948 г. был арестован член Еврейского антифашистского комитета Д. Гофштейн. 20 ноября Политбюро и Совет министров приняли решение «О Еврейском антифашистском комитете»: МГБ поручалось «немедленно распустить Еврейский антифашистский комитет, так как факты свидетельствуют, что этот комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки». 21 ноября 1948 г. помещение Еврейского антифашистского комитета было закрыто и в нем проведен обыск. В тот же день был прекращен выпуск газеты «Эйникайт». 25 ноября было принято постановление Политбюро о закрытии издательства «Дер эмес». Набор книг, находившихся в издательстве, был рассыпан. 24 декабря были арестованы В. Зускин, возглавивший после смерти Ш. Михоэлса ГОСЕТ, и И. Фефер. 18 января 1949 г. было принято постановление Политбюро, в котором А. Лозовский обвинялся в том, что под его руководством Еврейский антифашистский комитет «проводил враждебную партии и правительству националистическую работу». 26 января он был арестован. В январе были арестованы руководители и рядовые члены Еврейского антифашистского комитета: Б. Шимелиович, Л. Квитко, П. Маркиш, Д. Бергельсон, Лина Штерн, Эмилия Теумин (1905–52), И. Ватенберг (1887–1952), Чайка Ватенберг-Островская (1901–52). Шли аресты представителей еврейской интеллигенции, в том числе был арестован И. Юзефович (1890–1952), историк, близкий друг А. Лозовского.

На решение начать широкую антиеврейскую чистку повлиял целый ряд факторов: война показала И. Сталину, что широкие круги населения страны отрицательно относятся к евреям; среди партаппарата также усилился антисемитизм; наконец, неудача СССР в его планах сделать зависимым Государство Израиль. И. Сталин, у которого в последние годы жизни наблюдалось тяжелое психическое расстройство, считал, что почти все еврейское население страны является сионистско-американской агентурой. Он говорил своей дочери: «Сионизмом заражено все старшее поколение, а они и молодежь учат... сионисты подбросили тебе твоего муженька» (в мае 1947 г. Светлана Сталина по настоянию отца развелась с мужем, Г. Морозовым). И. Сталин решил избавиться от «агентов сионизма» в своем ближайшем окружении. В начале 1948 г. по распоряжению И. Сталина Г. Маленков добился развода своей дочери с В. Шомбергом, внуком А. Лозовского. В начале 1948 г.была снята с поста заместителя наркома текстильной промышленности Д. Хазан, жена заместителя председателя Совета министров А. Андреева. 10 мая 1948 г. была снята с поста начальника Главтекстильгалантерейпрома П. Жемчужина (жена В. Молотова), обвиненная в причастности к «националистической деятельности Михоэлса и Лозовского», 30 декабря 1948 г. она была исключена из партии, а 21 января 1949 г. арестована. В. Молотов 4 марта 1949 г. был снят с поста министра иностранных дел. 8 февраля 1949 г. И. Сталин подписал подготовленное генеральным секретарем Союза советских писателей А. Фадеевым постановление Политбюро о роспуске объединений еврейских советских писателей в Москве, Киеве и Минске и закрытии альманахов «Хеймланд» (Москва) и «Дер штерн» (Киев). В скором времени многие из еврейских писателей были арестованы: Дер Нистер, Ш. Галкин, И. Добрушин, Д. Стонов, Н. Лурье, Ш. Персов. Были арестованы журналисты, редакторы, готовившие материалы для Еврейского антифашистского комитета: Мирьям Айзенштадт-Железнова (1909–1950), С. Хайкин, Н. Левин (1905–50), А. Гонтарь (1908–81), управляющий делами Еврейского антифашистского комитета С. Котляр (1890–1967), М. Грубиян (1909–72); сотрудники газеты «Эйникайт»: С. Рабинович, Г. Жиц; сотрудники издательства «Дер эмес»: директор Л. Стронгин, главный редактор М. Беленький (1910–96; с 1991 г. в Израиле). Многие из арестованных писателей и журналистов были обвинены в шпионаже. По утверждению следствия, в статьях, которые они через Еврейский антифашистский комитет публиковали в США, содержались секретные сведения. 22 ноября 1950 г. Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила к расстрелу М. Айзенштадт-Железнову и Ш. Персова.

Ликвидация учреждений еврейской культуры, аресты еврейских писателей, работников культуры проходили по всей стране. В Киеве были арестованы ответственный секретарь альманаха «Дер штерн» З. Аксельрод, директор кабинета еврейской культуры Э. Спивак, писатель М. Талалаевский. Были закрыты: еврейский музей в Вильнюсе, краеведческий музей в Биробиджане, историко-этнографический музей грузинского еврейства в Тбилиси, директором которого был А. Крихели (1906–74 гг., с 1973 гг. в Израиле). В середине февраля 1949 г. были прекращены передачи Московского международного радио на идиш; началась ликвидация еврейских театров. Комиссия ЦК партии в справке о ГОСЕТе утверждала: «Репертуар театра крайне неудовлетворителен по идейно-художественному качеству и ограничен узкими рамками национальной тематики». В марте 1949 г. был закрыт Белорусский государственный еврейский театр, в феврале 1949 г. было закрыто Московское государственное еврейское театральное училище имени Ш. Михоэлса, в сентябре 1949 г. — театр имени Шалом Алейхема в Черновцах, в октябре — Биробиджанский государственный еврейский театр имени Л. Кагановича, 1 декабря был закрыт ГОСЕТ. В СССР не осталось еврейских театров.

В 1949 г. центральные власти начали осуществлять тотальную чистку в Еврейской автономной области. Руководство области обвинялось в национализме, проявления которого видели и в планах преобразования области в автономную республику, и в планах создания еврейского университета, и в том, что оно не обнаружило «националистической организации, окопавшейся в редакции «Биробиджанер штерн», и даже в том, что был создан еврейский детский дом. 25 июня 1949 г. Политбюро приняло решение «Об ошибках секретаря обкома Еврейской автономной области Бахмутского А. К. и председателя облисполкома Левитана М. С.», в котором наряду с прочим их обвинили в получении «подачек» от Американского Биробиджанского комитета, «чем способствовали распространению проамериканских и буржуазно-националистических настроений среди некоторой части населения области». Руководители области были сняты с работы и исключены из партии. В начале августа 1949 г. под руководством нового секретаря обкома партии П. Симонова состоялась областная партийная конференция, был избран новый состав обкома (42 русских, 16 евреев). В 1950–51 гг. были произведены многочисленные аресты: А. Бахмутский, М. Левитан, председатель облисполкома до 1947 г. М. Зильберштейн, редактор альманаха «Биробиджан» Х. Мальтинский и многие другие. Все они были в 1951–52 гг. приговорены к большим срокам заключения. Центральные власти решили расправиться не только с деятелями еврейской культуры, но и провести широкую чистку среди ассимилированной еврейской интеллигенции. С этой целью в стране была развернута идеологическая кампания против «низкопоклонства перед Западом», а после публикации 28 января 1949 г. редакционной статьи в газете «Правда» «Об одной антипатриотической группе театральных критиков» началась кампания борьбы против космополитов (подробнее см. «Космополиты»). Кампания сопровождалась массовым увольнением евреев из учреждений науки, культуры, из редакций газет, издательств, почти со всех руководящих постов в народном хозяйстве. Многие из уволенных были вскоре арестованы. Власти провоцировали многочисленные доносы. Так, в феврале 1949 г. в ЦК поступило письмо от работников Ленинградского института литературы (Пушкинский дом), в котором сообщалось об антипатриотической группе литературоведов и филологов, в которую входили крупнейшие ученые страны: Б. Эйхенбаум, В. Жирмунский, М. Азадовский (1888–1954), Г. Бялый, Г. Гуковский. Все перечисленные в доносе были уволены, лишились возможности преподавать, а Г. Гуковский был арестован. Весной 1949 г. из Института мировой литературы имени Горького были уволены Валерий Кирпотин (1898–1997), Тамара Мотылева (1910–92) и другие ученые-евреи, зачисленные в космополиты.

Лозунг «разгромить буржуазных космополитов в киноискусстве» дал начало кампании против крупнейших режиссеров и сценаристов. Несколько лет были отстранены от работы в кино Л. Трауберг, Г. Козинцев, Е. Габрилович (1899–1993). Особенно жестоко велась кампания против евреев — литературных и театральных критиков (см. подробнее в статье «Космополиты»). Наряду со статьями в газетах, громящими космополитов, возрастал поток доносов, зачисляющих в космополиты всех творческих работников-евреев и многих русских. Так, главный редактор газеты «Советское искусство» В. Вдовиченко направил в Политбюро донос, в котором зачислил в сионисты 83 театральных критиков-евреев, а их покровителем объявил К. Симонова. Некоторые партийные деятели, например, редактор газеты «Правда» П. Поспелов, настаивали на прекращении кампании в газетах, так как она приобретает все более антисемитский характер и от этого может пострадать международный престиж СССР. Ожесточенным нападкам подвергались некоторые писатели, которым покровительствовал И. Сталин; так, перестали печатать И. Эренбурга, а высокопоставленный работник аппарата ЦК Ф. Головенченко заявил в конце марта, что «враг № 1» И. Эренбург разоблачен и арестован. С апреля 1949 г. публичная газетная кампания была смягчена, а наиболее усердствующие авторы антисемитских статей и выступлений, как В. Вдовиченко и Ф. Головенченко, были сняты со своих постов. Но тотальная чистка евреев усилилась.

1948 г. стал первым послевоенным годом, когда число принятых в партию было меньше числа исключенных из партии. Огромный процент от общего числа исключенных составляли евреи. Чистке подверглись редакции газет; из «Правды» были уволены многие сотрудники-евреи, суровой критике, понижению в должности подверглись журналисты-евреи; даже любимца И. Сталина Д. Заславского в 1949 г. отстранили от должности руководителя кафедры журналистики Высшей партийной школы. Чистка евреев прошла в редакции газеты «Комсомольская правда», откуда были уволены многие сотрудники и внештатные корреспонденты; в газете «Труд» в 1950–51 гг. было уволено более 40 сотрудников. Массовые увольнения евреев проводились в ведомственных изданиях армии, флота и МВД. Во время партийного собрания в редакции газеты «Красный флот» (органа Военно-морских сил) в марте 1949 г., посвященного «борьбе с буржуазным космополитизмом», нападки на евреев носили небывалый даже по понятиям тех лет характер. Так, капитан первого ранга Пащенко заявил: «Так же, как весь немецкий народ несет ответственность за гитлеровскую агрессию, так и весь еврейский народ должен нести ответственность за деятельность буржуазных космополитов». Многие евреи — сотрудники газет были уволены, некоторые из них арестованы, а С. Занде расстрелян. Евреи были уволены из редакций газеты «Сталинский сокол» и журнала «Пограничник». Чистка шла и в организации, занимающейся доставкой газет и журналов населению. Так, после проверки, которую проводил отдел пропаганды и агитации ЦК, было уволено десять евреев — начальников отделов и центральных контор Союзпечати. Из Телеграфного агентства СССР было уволено 60 евреев, а сотрудники редакции иностранной информации Гуревич, Эмдин и Кантер арестованы. Увольнения журналистов-евреев происходили и в союзных республиках.

Чистке подвергся и Главлит. Власти старались не допустить упоминания о евреях и о еврейской истории в художественных произведениях и даже в проповедях православной церкви. Так, в заключении отдела пропаганды и агитации ЦК о либретто оперы К. Сен-Санса «Самсон и Далила» говорилось: «В опере безусловно имеются мессианские и библейско-сионистские черты... Постановка этой оперы может сыграть отрицательную роль стимула для разжигания сионистских настроений среди еврейского населения». Постановка оперы была запрещена. По указанию ЦК Совет по делам русской православной церкви запретил православным священникам в каноническом тексте отпевальной молитвы произносить слова о славе народа Израиля.

В октябре 1950 г. ЦК осуществил тотальную проверку различных музыкальных учреждений страны на предмет выявления всех работающих там евреев. В отчете «О Московской филармонии» говорилось: «Из 312 штатных работников филармонии — 111 евреев. Из 33 руководящих работников, организующих концерты, 17 русских, 14 евреев». Ревизоры с возмущением писали, что многими провинциальными филармониями также руководят евреи, что в Союзе советских композиторов «на втором месте стоят лица не основной национальности Союза ССР, а именно — 435 русских, 239 евреев». Ряд евреев-музыкантов был уволен: музыковед И. Лившиц, композитор А. Веприк, М. Вайнберг и другие. За либеральное отношение к евреям генерального секретаря Союза советских композиторов Т. Хренникова обвиняли в мягкотелости.

Проверялся национальный состав работников цирка. Было обнаружено, что в цирках СССР 44 из 87 директоров, главных режиссеров и главных администраторов были евреями. В 1949 г. был снят со своего поста и вскоре арестован А. Данкман (1888–1951) — управляющий Объединением цирковых коллективов и аттракционов. Многие работники Московского цирка были уволены.

Разгром космополитов в области общественных наук начался с общего партийного собрания 3–4 марта 1949 г. в Академии общественных наук, на котором с докладом «О задачах борьбы против космополитизма на идеологическом фронте» выступил представитель ЦК Ф. Головенченко. Началось массовое увольнение евреев из университетов, научно-исследовательских институтов, научных редакций. Ожесточенной критике подвергся академик И. Минц, снятый со всех своих постов. Он был обвинен в сколачивании группы историков-евреев, которые принижали роль русского народа и его авангарда — рабочего класса — в истории. Многие из «зачисленных» в эту группу были уволены (подробнее см. «Космополиты»). Увольнения и аресты историков-евреев шли по всей стране (профессора Ленинградского университета О. Вайнштейн /1894–1980/, Л. Петерсон; доцент М. Рабинович и заведующий кафедрой истории СССР Минского университета Е. Шлоссберг). Нападкам подверглись историки: А. Манфред, Е. Тарле, Ф. Коган-Бернштейн (1899–1976), А. Ерусалимский (1901–65). По обвинению в космополитизме из Института философии Академии наук был уволен 51 человек, в подавляющем большинстве — евреи, в том числе В. Библер, И. Крывелев (1906–91), М. Селектор, Я. Черняк. (О борьбе с космополитами в экономике, юриспруденции см. «Космополиты».)

В области естественных наук резким нападкам подверглись физики-академики В. Гинзбург, Л. Ландау, Е. Лифшиц (1915–85), Я. Френкель, И. Франк. Академик А. Фрумкин был снят с должности директора Института физической химии за допущенные ошибки «антипатриотического характера». Отдел агитации и пропаганды ЦК сообщал В. Маленкову, что «среди физиков-теоретиков и физиков-химиков сложилась подпольная группа (Л. Ландау, М. Леонтович, А. Фрумкин), которая своими сторонниками — представителями еврейской национальности — заполонила все теоретические отделы физических и физико-химических институтов». Ученых-физиков от репрессий спасло то, что Л. Берия, курировавший военно-промышленный комплекс, убедил И. Сталина, что дальнейшая кампания чисток в физике нанесет удар по обороне страны. Изгнанные отовсюду евреи-интеллигенты в поисках заработка читали лекции в обществе «Знание», но и эта возможность была пресечена к концу 1951 г. (были уволены 98 лекторов).

Широкая чистка шла и в центральном аппарате управления промышленности и среди руководителей промышленных предприятий. Помимо обвинений в космополитизме, многих евреев увольняли в связи с так называемым «Ленинградским делом», по которому в начале 1950 г. было арестовано, а затем расстреляно около двух тысяч партийных работников. Главными обвиняемыми по этому делу были председатель Госплана СССР Н. Вознесенский и секретарь ЦК А. Кузнецов, которых обвиняли в том числе и в великорусском шовинизме. Почти все евреи, работавшие на руководящих постах в Госплане, были уволены (из 300 человек, уволенных к маю 1951 г., евреи составляли четвертую часть). Ужесточение чистки евреев в промышленности произошло после того, как органы государственной безопасности сфабриковали «дело ЗИСа» (Московского автомобильного завода имени И. Сталина). После проверки положения на заводе комиссией ЦК, которую возглавлял 1-й секретарь Московского обкома партии Н. Хрущев, начались аресты (из 48 арестованных 42 были евреями), было проведено следствие о «еврейской националистической вредительской группе на ЗИСе», главой которой был объявлен заместитель директора завода А. Эйдинов (расстрелян вместе с еще восьмью евреями; остальные получили большие сроки заключения). Чистка прошла также на предприятиях, относящихся к министерству автомобильной и тракторной промышленности, о чем 21 июня 1950 г. было принято специальное постановление Политбюро. На всех предприятиях министерства происходили массовые увольнения евреев (в том числе директор Московского завода малолитражных автомобилей А. Баранов, директор Карбюраторного завода в Ленинграде А. Окунь, главный инженер Ярославского автомобильного завода А. Лившиц, директор Куйбышевского подшипникового завода Я. Юсим, начальник Государственного института по проектированию заводов автомобильной и тракторной промышленности И. Шейман, директор Ирбитского мотоциклетного завода Е. Мешурис, заведующий отделом машиностроения Московского горкома партии М. Зеликсон). Происходили увольнения и аресты евреев на предприятиях министерства и в центральном аппарате министерства. Арестованных объявили сообщниками «еврейской вредительской группы» на ЗИСе, они получили большие сроки заключения, а Э. Лившиц, начальник главного управления материально-технического снабжения, был расстрелян.

Аналогичная чистка шла в министерстве промышленности строительных материалов: в мае 1950 г. был снят с должности министр С. Гинзбург (1897–1993), а также многие сотрудники министерства и подчиненных ему предприятий. В г. Сталинск (Кузнецк) в ноябре 1949 г. было раскрыто существование нелегальной синагоги, созданной в 1942–43 гг. беженцами из Польши, Западной Украины и местными жителями, которой многие евреи, работавшие на металлургическом комбинате, жертвовали деньги. По этому делу были расстреляны заместитель директора Я. Минц, главный прокатчик С. Либерман, заместитель начальника производственного отдела С. Лещинер, начальник отдела технического контроля А. Дехтярь, а многие получили большие сроки заключения. К марту 1951 г. с комбината было уволено 42 сотрудника. После этого чистка предприятий министерства металлургической промышленности была ужесточена. Из министерства были уволены ведущие сотрудники-евреи, а также ряд директоров заводов: А. Голубчик — Макеевского коксохимического завода, П. Коган — Ждановского металлургического завода, М. Гендель — Часов-Ярского шамотного завода.

Повальная чистка на предприятиях оборонной промышленности началась после увольнения в июле 1949 г. И. Зальцмана (см. выше), директора Челябинского завода имени С. М. Кирова (крупнейшего завода страны по выпуску танков). После проверки комиссией ЦК из Центрального аэрогидродинамического института имени Жуковского было уволено 60 сотрудников-евреев, из Всесоюзного института авиационных материалов — 18 сотрудников-евреев. Из министерства авиационной промышленности были уволены все директора заводов — евреи, в том числе И. Левин (1906–?) — директор Саратовского завода № 292, выпускавшего истребители Яковлева; директор Авиамоторного завода № 24 М. Жезлов; директор Опытного завода легких сплавов И. Выштынецкий; директор Московского завода № 315 И. Соломанович. Был снят с поста заместителя министра авиационной промышленности С. Сандлер. Возмущенный столь большим числом евреев на предприятиях авиационной промышленности, И. Сталин заявил Н. Хрущеву относительно Московского завода № 30: «Надо подобрать здоровых рабочих, пусть они возьмут дубинки, кончится рабочий день, выйдут и побьют этих евреев». К весне 1951 г. с этого завода был уволен 71 еврей.

14 июля 1950 г. был снят с должности директор Центрального научно-исследовательского института ракетной техники Л. Гонор (в феврале 1953 г. был арестован). Чистка велась во многих отраслях тяжелой и легкой промышленности, на транспорте. В электропромышленности наиболее жестокая чистка была проведена на заводе «Динамо» имени Кирова, где в 1950 г. были уволены, а затем арестованы многие сотрудники-евреи во главе с директором Н. Орловским. В тяжелом машиностроении на многих предприятиях были уволены все руководящие работники-евреи (например, на Уральском заводе тяжелого машиностроения [Уралмаш] в Свердловске). Массовые увольнения были на транспорте, особенно после «дела Метростроя», по которому было арестовано 23 человека.

Антисемитская кампания конца 1940-х — начала 1950-х гг. сочеталась с другими идеологическими кампаниями, проводившимися тогда в СССР. Так, в медицинских и биологических учреждениях после августовской сессии (1948 г.) Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук, закончившейся полной победой школы академика Т. Лысенко и поражением биологов-генетиков, так называемых «вейсманистов-морганистов», многих евреев-медиков стали изгонять из всех медицинских учреждений как сторонников «преступной» школы. Особо жестокая чистка шла в Ленинграде. 16 июля 1949 г. решением Секретариата ЦК был снят с должности директор Научно-исследовательского института экспериментальной биологии АМН А. Гуревич (1874–1954). В октябре 1949 г. был арестован директор Ленинградского научно-исследовательского института физической культуры Е. Зеликсон, заклейменный прессой как «вейсманист-морганист». Чистки сопровождались многочисленными доносами ученых на своих коллег-евреев (по доносам из Ленинградского института экспериментальной медицины были уволены профессор В. Я. Александров /родился в 1906 г./, П. Светов, А. А. Браун, А. Д. Браун). Чистка в медицинских и биологических учреждениях велась по всей стране. В конце 1950 г. — начале 1951 г. были уволены евреи из Московского общества испытателей природы при МГУ. Большая чистка была проведена в психиатрических учреждениях столицы, куда была направлена комиссия ЦК. 27 января 1950 г. ЦК принял специальное постановление о дальнейшем ужесточении кадровой чистки в медицинских учреждениях. В 1950 г. из министерства здравоохранения СССР были уволены все руководители-евреи, многие из них были арестованы за участие в «крупных хищениях и махинациях с материальными ценностями». Чистка шла в Московском стоматологическом институте, во 2-м Медицинском институте, в Клинике лечебного питания. В стране создалась чудовищная атмосфера, в которой смогло появиться дело врачей (см. далее, а также Врачей дело).

До начала 1950 г. расследование «преступной деятельности» Еврейского антифашистского комитета вели 35 следователей. Следствие проводилось очень интенсивно, но в марте 1950 г. было объявлено о прекращении следствия. Однако после ареста ряда руководителей МГБ во главе с В. Абакумовым (см. ниже) 19 января 1952 г. следствие по делу бывшего руководства Еврейского антифашистского комитета было возобновлено. Всю работу следственной группы курировал М. Рюмин, ставший после доноса И. Сталину на В. Абакумова заместителем министра Государственной безопасности. Он заявил, что является «уполномоченным ЦК ВКП(б) на вскрытие еврейского националистического центра». И. Сталин интересовался ходом следствия и даже составил специальный вопросник для ведения допроса. По сценарию следствия Еврейский антифашистский комитет был шпионским центром, за связь с которым на других процессах выносили смертные приговоры (например, по делу М. Айзенштадт-Железновой, по делу ЗИСа). Планировалось, что будет открыто около 70 следственных дел, так или иначе связанных с Еврейским антифашистским комитетом. Следователи пытались доказать наличие еврейской националистической организации в МГБ, МИДе, партаппарате, выбивали из подследственных показания против Л. Кагановича, В. Молотова. Особое внимание в вопроснике И. Сталина уделялось выявлению связей арестованных с американской разведкой. Несмотря на все ухищрения, следствию не удалось добиться убедительных показаний о связях с американской разведкой или наличия националистической организации в различных министерствах. Большую роль в срыве планов следствия сыграло мужественное поведение заключенных, особенно А. Лозовского и Б. Шимелиовича.

Над группой руководителей и сотрудников Еврейского антифашистского комитета было решено провести отдельный процесс. 5 марта 1952 г. помощник начальника следственной части по особо важным делам при МГБ подполковник П. Гришаев вынес постановление об объединении следственных дел А. Лозовского, И. Фефера, С. Брегмана (1895–1952), И. Юзефовича, Б. Шимелиовича, Л. Штерн, Л. Квитко, Д. Гофштейна, Л. Тальми, В. Зускина, Э. Теуми, Ч. Ватенберг-Островской (см. выше) в одно следственное дело. Кроме того, было принято постановление о начале следствия по делам всех лиц, имена которых фигурировали в ходе допросов по делу Еврейского антифашистского комитета. Список будущих подследственных включал 230 человек, в том числе И. Эренбурга, В. Гроссмана, С. Маршака, М. Блантера, академика Б. Збарского, Б. Слуцкого, А. Вергелиса, историка Л. Зубока (1896–1967). Еще до начала суда по делу Еврейского антифашистского комитета были утверждены обвинительное заключение и приговор. 30 апреля 1952 г. министр государственной безопасности С. Игнатьев писал И. Сталину: «Предоставляю Вам при этом копию обвинительного заключения по делу еврейских националистов, американских шпионов Лозовского, Фефера и других. Докладываю, что следственное дело направлено на рассмотрение Военной коллегии Верховного суда СССР с предложением осудить Лозовского, Фефера и всех их сообщников, за исключением Штерн, к расстрелу. Штерн сослать в отдаленный район сроком на десять лет».

8 мая — 18 июля 1952 г. проходили закрытые заседания Военной коллегии Верховного суда под председательством генерал-лейтенанта юстиции А. Чепцова, на которых рассматривалось дело Еврейского антифашистского комитета. Заседания суда проходили без участия представителей государственного обвинения, защиты и без вызова свидетелей. Подсудимые обвинялись в связях с «еврейскими националистическими организациями Америки», в отправках в эти организации «информации об экономике СССР, а также клеветнической информации о положении евреев в СССР... в том, что по заданию еврейских националистов Америки поставили вопрос о заселении Крыма и создании там еврейской республики ... руководители Еврейского антифашистского комитета обвиняются и в издании «Черной книги», осуществленной совместно с еврейскими националистами США и Палестины».

Несмотря на то, что подсудимые подвергались тяжким мерам физического воздействия во время следствия и психологическому давлению даже во время процесса, все они (за исключением много лет сотрудничавшего с МГБ И. Фефера) отказались полностью или частично признать свою вину. Сопротивление подсудимых и полная неподготовленность процесса вызвали беспрецедентный по понятиям тех лет поступок председателя суда А. Чепцова. В июле 1952 г. он прервал процесс и решил возвратить дело на дознание. Он обратился к Генеральному прокурору Советского Союза Г. Сафонову, председателю Президиума Верховного Совета Советского Союза Н. Швернику, секретарю ЦК П. Пономаренко с жалобами на деятельность органов МГБ и в первую очередь на М. Рюмина. Видимо, некоторые руководители партии и страны хотели затянуть процесс, опасаясь, что он может привести к новой широкой чистке руководства. Но Г. Маленков потребовал от А. Чепцова «немедленного завершения дела». Он заявил А. Чепцову: «Что же, вы хотите нас на колени поставить перед этими преступниками? Ведь приговор по этому делу апробирован народом, этим делом Политбюро занималось три раза. Выполняйте решение Политбюро».

18 июля 1952 г. все подсудимые, за исключением Лины Штерн, были приговорены к расстрелу. Л. Штерн была приговорена «к ссылке в отдаленную местность сроком на пять лет». 12 августа 1952 г. приговор был приведен в исполнение.

Дело врачей началось с ареста 18 января 1950 г. терапевта профессора Я. Г. Этингера (1887–1951). Его обвинили в том, что он является «активным еврейским националистом», а также в «клеветнических измышлениях» по адресу Г. Маленкова. Были арестованы его жена Р. Викторова и сын Я. Я. Этингер (родился в 1929 г.). Следователей интересовали идейные сторонники Этингера в медицинском мире. Был составлен список «еврейских националистов» — врачей, но Я. Г. Этингер отказывался признать то, что от него требовали следователи. 2 марта 1951 г. он умер в тюрьме от разрыва сердца. 2 июня 1951 г. следователь подполковник М. Рюмин, который вел дело Я. Этингера, видимо, заранее уверенный в благосклонном отношении И. Сталина, направил ему донос, в котором обвинил В. Абакумова в том, что он сознательно скрыл от правительства «террористический план еврейского националиста» Я. Этингера, состоявший в применении «вредительских» методов лечения советских руководителей и деятелей международного рабочего движения и в «умерщвлении Щербакова». Для «скрытия этого преступления Этингера умышленно довели до смерти» В. Абакумов и его помощники, чем «затушили дело террориста Этингера», нанеся серьезный ущерб интересам государства. Результатом доноса было принятое 11 июля 1951 г. секретное постановление ЦК ВКП(б) «О неблагополучном положении в МГБ СССР». Новому руководству министерства государственной безопасности — С. Игнатьеву и ставшему заместителем министра М. Рюмину — постановление поручало «вскрыть существующую среди врачей группу, проводящую вредительскую работу против партии и правительства». 12 июля 1951 г. В. Абакумов был арестован, а вскоре были арестованы многие руководящие работники министерства, в том числе все евреи, занимавшие в министерстве ответственные посты, по обвинению в том, что они являются сионистами и заговорщиками: Л. Шварцман (?–1956 г.), заместитель начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР, руководящие работники 2-го Главного управления С. Павловский, Н. Бородин, Л. Райхман (1908–90), заместитель начальника Особого отдела Н. Эйтингон (1899–1981; руководил операцией по убийству Л. Троцкого).

И. Сталин потребовал от С. Игнатьева применения «решительных мер по вскрытию группы врачей-террористов» и поручил М. Рюмину интенсивными методами расследовать «дело врачей». Была арестована бывшая заведующая кабинетом функциональной диагностики Кремлевской больницы С. Карпай (1903–55), которую обвинили во вредительских методах лечения А. Жданова, М. Калинина и А. Щербакова. И. Сталин внимательно следил за ходом следствия и был недоволен его «медленными» темпами. В январе 1952 г. он угрожал С. Игнатьеву, что если тот «не вскроет террористов, американских агентов среди врачей, он будет там, где Абакумов... Я не проситель у МГБ, я могу потребовать и в морду дать, если не будут выполняться мои требования... Мы вас разгоним, как баранов». Обострившаяся ненависть И. Сталина к врачам была связана с его ухудшающимся состоянием здоровья. В конце 1952 г. лечащий врач Сталина проф. В. Виноградов обнаружил у него быстро прогрессирующий атеросклероз мозга и порекомендовал своему пациенту отказаться от активной политической деятельности и уйти на покой. Взбешенный этим диагнозом И. Сталин был теперь абсолютно убежден, что врачи хотят отстранить его от власти. Основное направление работы следствия теперь заключалось в разоблачении еврейских националистов среди медицинской элиты страны. В апреле 1952 г. М. Рюмину удалось получить нужные ему признания у М. Лихачева (одного из арестованных помощников В. Абакумова), что Абакумов скрыл показания Я. Этингера, который будучи «еврейским националистом... задался целью сократить... жизнь Щербакова». В конце сентября 1952 г. следователи получили от экспертов-врачей (агентов МГБ), среди которых основную роль играла Лидия Тимашук, в прошлом заведующая кабинетом электрокардиографии Кремлевской больницы, нужные им сведения о том, что крупнейшие врачи страны путем неправильного лечения ускорили смерть А. Жданова и А. Щербакова. Осенью 1952 г. были арестованы профессора П. Егоров, В. Виноградов, В. Василенко, А. Бусалов, М. Вовси, Б. Коган (1896–1967), в декабре — профессора А. Гринштейн, А. Фельдман, Я. Темкин (1896–1976); в январе — начале февраля были арестованы профессора Э. Гельштейн (1897–1953), В. Зеленин, Я. Рапопорт (1898–1995). В октябре 1952 г. И. Сталин разрешил применять к арестованным врачам меры физического воздействия, и их стали зверски избивать на допросах. Но Сталину нужны были показания арестованных о существовании разветвленного заговора медицинской элиты страны, связанной со многими членами Политбюро. И. Сталин неоднократно заявлял, что считает шпионами В. Молотова (американским), А. Микояна и К. Ворошилова (английскими). И. Сталин требовал от органов безопасности более активной разработки версии о сионистском характере заговора и о связях заговорщиков с английской и американской разведкой через «Джойнт». Он считал, что даже М. Рюмин действует недостаточно энергично, за что 15 ноября 1952 г. того сняли с поста и назначили нового руководителя следствия по делу врачей, заместителя министра государственной безопасности С. Гоглидзе, который заявил следователям, что пора перестать «нянчиться» с заключенными и начать действовать как «настоящие революционные следователи». И. Сталин ежедневно читал протоколы допросов и лично руководил следствием.

Согласно сценарию следствия, «английский шпион» профессор М. Коган (1893–1951) завербовал проф. В. Виноградова в 1936 г., затем по «секретным приказам из Лондона» куратором В. Виноградова стал директор Клиники лечебного питания М. Певзнер (1872–1952). Его жена, Л. Певзнер, была арестована в начале 1953 г. и подвергнута зверским пыткам. Роль связного с английской разведкой, по версии следствия, выполнял профессор Л. Берлин, уже сидевший в то время в лагере. Руководителем заговорщиков по линии английской разведки был объявлен его родственник И. Берлин. Арестованного 11 ноября 1952 г. М. Вовси объявили «еврейским националистом... представителем сионистов, окопавшихся в советской медицине», и к тому же немецким агентом. Запуганный угрозами следователей («Мы тебя четвертуем, повесим, посадим на осиновый кол»), М. Вовси стал подтверждать все, что говорили следователи: что в 1947 г. Б. Шимелиович передал ему директиву Джойнта о развертывании масштабной акции по подрыву здоровья советских руководителей; что для этих целей была создана террористическая группа, которую возглавляли Б. Коган и Я. Темкин; что путем вредительского лечения была сокращена жизнь А. Жданова, А. Щербакова и руководителя Болгарии Г. Димитрова; что изгнанные из Кремлевской больницы врачи в июле 1952 г. якобы приняли решение направить все усилия на умерщвление И. Сталина, Л. Берии и Г. Маленкова, которого они считали главным вдохновителем антиеврейского курса в стране. Следователи даже заставили старых профессоров признаться, что они готовили нападения на правительственные машины.

Хотя И. Сталин был главным создателем сценария «дела врачей», постепенно он стал верить в то, что сам же придумал. Жертвами его все растущей подозрительности становились самые близкие к нему люди, в том числе начальник его личной охраны генерал Н. Власик, который был обвинен в том, что скрыл донос Л. Тимашук на кремлевских врачей (арестован 15 декабря 1952 г.). 1 декабря 1952 г. на заседании Бюро Президиума ЦК И. Сталин заявил, что В. Абакумов и Н. Власик скрыли важный документ, разоблачавший заговор по уничтожению А. Жданова. Запугивая членов Бюро, заявляя, что они все могли стать жертвами, И. Сталин заявил: «Вы слепцы, котята, что же будет без меня — погибнет страна, потому что вы не сможете разоблачить врагов». 4 декабря 1952 г. были приняты постановления ЦК «О вредительстве в лечебном деле» и «О положении в МГБ», которое требовало «решительно покончить с бесконтрольностью в деятельности органов министерства государственной безопасности».

9 января 1953 г. на расширенном заседании Бюро Президиума ЦК был утвержден проект сообщения ТАСС «Об аресте группы врачей-вредителей». По делу врачей в Москве было арестовано 37 врачей, из них 28 были евреями. Власти готовили новую широкую волну арестов. Следствие утверждало, что в учреждениях, где работали арестованные врачи, они возглавляли группы «еврейских буржуазных националистов». Такие группы были «выявлены» во 2-м Медицинском институте, Центральном институте усовершенствования врачей, Клинике лечебного питания и других местах.

Антисемитская кампания велась в прессе: газеты объявили Л. Тимашук, разоблачившую «убийц в белых халатах», национальной героиней. В опубликованной 20 февраля 1953 г. в газете «Правда» статье О. Чечеткиной «Почта Лидии Тимашук», в публиковавшихся в газетах подборках писем читателей Л. Тимашук и в других материалах нагнеталась агрессивность в отношении врачей-евреев, а нескрываемый антисемитизм порождал ненависть ко всем евреям. В журнале «Крокодил» (1953, № 3) в статье «Отравители» об арестованных врачах сообщалось: «Эти подонки человеческого общества, люди, сердца которых, по выражению Бальзака, обросли шерстью, использовали свое положение врача для убийств. Они выполняли директиву своих хозяев «об истреблении руководящих кадров СССР»... М. Вовси, Б. Коган, М. Коган... умели менять выражения своих глаз, придавать своим волчьим душам человеческое обличье, маскироваться и приспосабливаться, лгать и изворачиваться». Газеты буквально натравливали своих читателей на евреев подобными статьями: Н. Тягунов «Бдительность — острейшее оружие советских людей» («Знамя», №3, 1953); «Настойчиво воспитывать политическую бдительность» («Комсомольская правда», 21 февраля 1953 г.); П. Плотников, А. Липатов «Ротозеи — пособники врага» («Правда», 31 января 1953 г.) и другими материалами с разоблачением евреев — агентов западных спецслужб или просто проходимцев и тех руководителей, которые принимали их на работу. Злобным нападкам подвергалась деятельность еврейских организаций за границей, в первую очередь Джойнта. «Дело врачей» вызвало широкую волну преследований врачей-евреев по всей стране. В различных городах страны органы государственной безопасности фабриковали дела врачей. Так, в Харькове по делу профессора В. Когана-Ясного (1889–1958) было арестовано много врачей-евреев. В Челябинске были арестованы профессора И. Лившиц, Г. Благман, Г. Поллак, Р. Дымшиц и Бургедорф, обвиненные в том, что по заданию арестованных врачей в Москве они неправильным лечением ускорили смерть директора Магнитогорского металлургического комбината. В конце 1952 г. в Мозыре (Белоруссия) группа молодых врачей из Полесской окружной больницы направила донос в органы государственной безопасности, обвинив евреев-врачей больницы во главе с Э. Кенигсбергом, заведующим хирургическим отделением, в том, что они ставят опыты на пациентах-белорусах и доводят их до смерти, а правильно лечат только евреев. Было начато следствие, и только смерть И. Сталина спасла врачей от ареста. По всей стране врачи-евреи боялись ходить на работу, а пациенты боялись лечиться у них.

После сообщения ТАСС «О деле врачей» по всей стране во всех учреждениях устраивались собрания. Выступавшие рабочие, студенты, служащие, интеллигенты требовали ужесточения политики властей по отношению к евреям: «С ними [евреями] ничего не поделаешь, нужны какие-то более жесткие меры. Советская власть слишком мягка и гуманна, а это отродье прямо издевается и над властью, и над идеалами трудового человека... Когда же будет конец? И ведь все они — евреи... Этим предателям надо придумать самую страшную казнь» (из выступлений в НИИ Киева). Собравшиеся на митинг 15 января 1953 г. студенты и преподаватели Сталинградского механического института по предложению секретаря парткома института приняли решение послать И. Сталину письмо с просьбой выселить всех евреев с европейской территории СССР. По всей стране участились случаи избиения евреев, особенно в школах и институтах. Большое число евреев было арестовано по различным поводам.

В феврале 1953 г. за передачу в израильское посольство сведений об арестах и преследованиях евреев в Москве был арестован М. Каневский (1900–1991, в Израиле с 1968 г.), старый сионист, отбывший 10-летний срок заключения в 1938–48 гг. Приговоренный к смертной казни, которая была заменена 25 годами заключения, М. Каневский был освобожден лишь в 1960 г.

Существуют косвенные данные и многочисленные свидетельства того, что И. Сталин собирался в марте 1953 г. устроить процесс над врачами, который должен был завершиться их публичной казнью, затем должны были произойти еврейские погромы, организованные представителями властей, а затем депортация евреев в отдаленные районы страны. По свидетельству историка Я. Этингера, существовал список, в котором точно указывалось, кто из врачей в каком крупном городе будет казнен. По другим сведениям, казнь еврейских врачей должна была осуществиться в Москве на Красной площади (на Лобном месте). Еще в начале 1950-х гг. была создана особая, подчиняющаяся И. Сталину комиссия под председательством начальника отдела агитации и пропаганды ЦК М. Суслова по подготовке депортации. По свидетельству секретаря комиссии Н. Полякова: «... в Биробиджане [в частности] форсированно строились барачные комплексы типа концлагерей и соответствующие территории разбивались на закрытые секретные зоны... По всей стране составлялись списки (отделами кадров — по месту работы, домоуправлениями — по месту жительства) всех лиц еврейской национальности, чтобы никого не пропустить. Было два вида списков — на чистокровных евреев и на полукровок. Депортация должна была осуществиться в два этапа — чистые в первую очередь, полукровки — во вторую». Тогдашний министр обороны Н. Булганин позднее рассказывал, что по приказу И. Сталина к столице и к другим крупным городам были подогнаны несколько сот военных эшелонов. Причем, по свидетельству Н. Булганина, И. Сталин хотел, чтобы во время движения эшелонов к местам назначения были организованы крушения и нападения на эшелоны отрядов «народных мстителей». Для осуществления высылки в некоторых крупных городах на товарные станции были введены дополнительные части внутренних войск. Видимо, для того, чтобы офицеры-евреи не могли организовать сопротивление депортируемых, их в массовом порядке переводили в части Дальневосточного военного округа и на Тихоокеанский флот.

По инициативе властей было организовано письмо представителей еврейской общественности И. Сталину («Письмо в редакцию»), в котором с возмущением констатировалось, что многие евреи заражены буржуазным духом, а арестованные врачи назывались «извергами рода человеческого» и для них «авторы» требовали самой суровой казни, но во избежание «справедливого гнева русского народа» просили И. Сталина защитить евреев высылкой их под охраной в отдаленные районы страны. Наиболее активную роль в сборе подписей играли два сотрудника «Правды» Д. Заславский и Я. Хавинсон (1901–92), вызывавшие в свои кабинеты тех, кто должен был подписать письмо, в том числе академиков И. Минца и М. Митина (1901–87). Некоторые из вызванных отказались подписать письмо, в том числе И. Эренбург, В. Каверин, генерал Я. Крейзер, композитор И. Дунаевский, певец М. Рейзен, историк профессор А. Ерусалимский. И. Эренбург тут же написал письмо И. Сталину, в котором говорилось об отрицательном воздействии «Письма в редакцию» на расширение и укрепление мирового движения за мир.

Антисемитская кампания в СССР вызвала волну осуждения в мире. В Западной Европе и США проходили бурные митинги протеста. Президент США Д. Эйзенхауэр и руководящие деятели Великобритании заявили, что никогда не вступали в контакт с арестованными врачами и никаких поручений им не давали. Крупнейшие врачи мира пытались организовать международный комитет для ознакомления с обвинениями, предъявленными врачам. Готовящаяся расправа над евреями СССР была сорвана благодаря смерти И. Сталина.