Париж. Июль 1916 года. По Елисейским полям торжественным маршем проходят русские войска. Столица Франции встретила их громом оркестров и взрывом народного ликования. "Цветов было столько, - вспоминал один из участников парада, - что, казалось, шёл снег".
…
Россия неоднократно приходила на помощь союзникам. В августе 1914 года, когда, согласно плану Шлиффена, кайзеровская Германия наносила главный удар по Франции и немцы были уже в 120 километрах от Парижа, стремительное продвижение русских войск в Восточную Пруссию обескуражило немецкое командование, заставив его начать переброску сил с Западного на Восточный фронт.
В итоге 2-й армия под командованием генерала Самсонова погибла, но германцы проиграли блицкриг, Париж удалось отстоять, и война на Западе на четыре долгих года стала позиционной. И в этой войне на истощение у Германии уже не было шансов на победу.
Россия вынесла на своих плечах и страшный 1915 год, когда германцы обрушили всю мощь своих армий на Восточный фронт, а союзники получили необходимую передышку. Более того, она нашла силы помочь партнерам по военной коалиции, направив в 1916-м во Францию четыре пехотные бригады, каждая численностью примерно около 10 тысяч человек. Отправка еще трех бригад не состоялась из-за того, что в войну на стороне союзников вступила Румыния и почти тут же стала терпеть поражения. Пришлось посылать эти войска ей на помощь.
Столь небольшое количество солдат и офицеров, конечно, не могло переломить ход сражений в свою пользу. Скорее, это был жест поддержки, такой же, как французский истребительный полк "Нормандия-Неман", воевавший в 1943-45 годах на советско-германском фронте.
Однако, как утверждал Суворов, воюют не числом, а умением. Благо, русские бригады, как правило, ставили на самые опасные участки фронта. Французские командиры отмечали храбрость и умелые действие русских солдат и офицеров.
В частности, 18 сентября 1916 года в ходе отражения немецкой атаки 3-й батальон 2-го полка 1-й бригады штыками опрокинул неприятельские цепи и гнал их до самых немецких окопов. 26 сентября генерал Гуро в приказе по армии отметил доблесть русских войск, позднее личное удовлетворение действиями бригады передал главнокомандующий французскими армиями генерал Жоффр.
3-й бригаде пришлось выдержать одну из серьезных газовых атак неприятеля. 31 января 1917-го под прикрытием газа и артиллерии немцы пытались атаковать, но были отбиты огнем. Личный состав бригады провел в противогазах шесть часов. И таких примеров множество.
Весной 1917-го обе бригады приняли участие в наступление в районе города Реймса, где особенно отличились солдаты 1-й бригады, которые сломили ожесточенное сопротивление немцев и отбили не одну их контратаку. В ожесточенных боях бригады понесли тяжелые потери. В некоторых батальонах в строю осталось до 20% от первоначального состава.
***
1-я бригада Русского Экспедиционного Корпуса высадилась 26 апреля 1916 г. в Марселе, а 2-я, 3-я и 4-я бригады высадились в Бресте. 1-я и 3-я бригады были отправлены на фронт в Шампань (Франция), 2-я и 4-я – в Македонию. Оставшийся во Франции российский воинский контингент (более 20 тыс. солдат и офицеров) участвовал в боях вместе с французскими войсках в регионе Шампань-Арденны вплоть до Февральской революции 1917 г. Особенно отличились русские войска в тяжёлых затяжных сражениях в районе форта Помпель вблизи г. Реймса.
*
Более 8 000 человек из Русского Экспедиционного Корпуса погибли во Франции.
*
В сентябре 1916 г. Русский Экспедиционный Корпус предотвратил взятие немецкими войсками города Реймса, где находится один из национальных символов Франции – кафедральный собор, в котором с XII века короновались французские короли.
После Февральской революции 1917 солдаты Русского Экспедиционного Корпуса отказались воевать и потребовали вернуть их на Родину, после отказа французского командования выполнить их требование подняли восстание в военном лагере Ла-Куртин, близ Лиможа. Мятеж был жестоко подавлен силами самих русских, но корпус подлежал расформированию, поскольку приславшая его страна перестала существовать. По настоянию советского правительства основная часть Русского Экспедиционного Корпуса в 1919-1921 возвращена в Россию.
Позднее Франция разрешила формирование из добровольцев т.н. Русского легиона, который был в составе лучшей воинской части Франции – Марокканской дивизии. Легионеры носили французскую форму. В декабре 1917 г. усилиями полковника Г.С. Готуа и генерала Лохвицкого был сформирован русский добровольческий отряд из четырех легионов (батальонов), численность которого в начале 1918 г. составила 1,5-1,6 тыс. человек. Однако на фронт выступил только один легион (250-300 человек и несколько офицеров), названный Русским. Сражаясь в составе легендарной Марокканской дивизии, в тяжелейших боях на французском фронте в апреле - ноябре 1918 г. этот батальон заслужил почетное имя Русского легиона Чести.
Русский легион участвовал во всех основных битвах, остававшихся до конца войны. Русский легион выказал необычайную храбрость в боях на реке Сомме в апреле 1918 г., а в мае и сентябре 1918 г. – в боях под Суассоном. Он воевал не просто храбро, а проявлял настоящие чудеса героизма, за что удостоился немалого числа восторженных отзывов, наград, а главное – звания «Легион чести». Из первого состава легиона погибло 85% солдат и почти все офицеры.
РУССКИЙ ЭКСПЕДИЦИОННЫЙ КОРПУС ВО ФРАНЦИИ 1916 -1918
***
Статья «Третья бригада – Русский Легион Чести»
****
****
ВВЕДЕНИЕ
В декабре 1915 года, по случаю путешествия в Россию Президента Французской Республики Поля Думера, было принято франко-русское соглашение, предусматривающее отправку российских войск на Западный Фронт. Царь Николай II отдал распоряжение главе Штаба – генералу М.В. Алексееву о реализации данного проекта на следующих условиях: русские солдаты будут отправлены под командованием русских офицеров, вооружены Францией и предоставлены в распоряжение Французского Штаба. Переправка частей на фронт будет осуществлена Французским Флотом. В начале 1916 года последовательно были созданы 4 специальные пехотные бригады, каждая из которых состояла из двух полков; каждый полк включал три батальона из четырёх пехотных рот, трёх пулемётных рот (12 пулемётов в каждой), одного взвода связи и одного нестроевого подразделения. Офицеры были выбраны среди военных, владеющих французским языком. Все солдаты вызвались добровольно сражаться во Франции. В целом, 745 офицеров и 43 547 русских солдат присоединились к Французской Армии. Формирование ещё четырёх бригад было начато, но не закончено в связи с политическими событиями 1917 года.
Первая бригада под командованием генерала Н.А. Лохвитского включала 1-ый полк (военные запасных батальонов из г. Москвы, в основном рабочие) и 2-ой полк (военные запасных батальонов из г. Самары, в основном крестьяне). После длительного путешествия в 30 000 километров по железной дороге (Москва, Сибирь, Манчжурия), а затем на французских кораблях (Сайгон, Сингапур, Коломбо, Джибути, Суэц), 26 апреля 1916 года первая бригада высадилась в Марселе, чтобы сражаться на Западном Фронте (Франция).
Некоторое время спустя, вторая бригада (под командованием генерала М.К. Дитерихса) и четвёртая бригада (под командованием генерала М.Н. Леонтьева) высадились в Салониках, чтобы принять участие в сражениях на Восточном Фронте (Балканы).
Третья бригада, под командованием генерала В.В. Марушевского, состояла из 5-ого полка (военные запасных батальонов из г. Екатеринбурга, в большинстве своём крестьяне) под командованием полковника В.С. Нарбута, и 6-ого полка (военные запасных батальонов из г. Челябинска, в основном крестьяне) под командованием полковника Г.Н. Симонова. В Екатеринбурге офицеры 5-го полка скинулись, чтобы купить за 8 рублей медведя, которому дали имя «Мишка» и который был талисманом Экспедиционного Корпуса в течение всей войны.
Третья бригада должна была сражаться на Балканах. Чтобы как можно быстрее присоединиться к французским войскам, она была отправлена по железной дороге в порт Архангельска, где была погружена на семь французских военных кораблей. Курс этих кораблей был проложен через мыс Нордкап, Норвежское море, Северное море, Ла-Манш и закончился высадкой третьей бригады, которую бурно приветствовали толпы энтузиастов в августе 1916 года, в портах Бреста и Ла-Рошель. Затем бригада была отправлена в регион Марселя, чтобы в последующем высадиться на Балканах, но по причине ухудшения ситуации на Западном Фронте (1916 год был сложным для Французской Армии: только во время битвы при Вердене было потеряно убитыми, ранеными и пропавшими без вести 365 000 солдат), глава Французского Штаба обратился с просьбой к генералу В.В. Марушевскому о присоединении его бригады к фронту в Шампани, где уже сражалась 1-ая бригада.
***
***
ТРЕТЬЯ БРИГАДА НА ФРОНТЕ
Третья бригада и Мишка прибыли в военный лагерь Майи, находившийся в 50 км к югу от Реймса. Этот огромный лагерь, превосходящий по площади Париж, был полностью предоставлен в распоряжение 1-ой и 3-ей бригадам Русского Экспедиционного Корпуса, численностью 20 000 человек, которые в первую очередь построили там деревянную церковь для богослужений. Также в лагере находились пятнадцать французских офицеров и около двух сотен солдат, прикомандированных к русским бригадам. Этот лагерь служил хранилищем материально-технического обеспечения, местом тактической подготовки и отдыха групп войск. Генерал А. Гуро - командующий 4-ой армией и начальник лагеря Майи, часто посещал русские бригады и по-отечески заботился об их нуждах. В теории, обе бригады находились под руководством генерала Ф.Ф. Палицына - русского военного атташе во Франции, и его адъютанта – генерала М.И. Занкевича. Французская Армия обеспечила русские бригады военным обмундированием, касками, оружием, но военные сохранили русскую униформу.
В то время как 1-ая бригада после тяжелых потерь в боях 16 октября 1916 года возвратилась в лагерь Майи на отдых, 3-я бригада примкнула к передовой в секторе Реймса и не покидала её в течение следующих пяти месяцев, героически выдерживая суровые смертоносные бои, в основном защищая от немецких атак форт де ля Помпель.
Бригада подвергалась газовым атакам. В частности 31 января 1917 года три химические атаки повлекли тяжёлые потери в 6-ом полку: 250 человек было убито, много сотен эвакуировано с интоксикацией разной степени тяжести (зимний холод усилил действие газа). Даже медведь Мишка должен был быть отправлен в тыл на лечение; он выжил во время газовой атаки только потому, что спрятал морду в снег!
Выжившие продолжали борьбу, отражая все немецкие атаки, несмотря на ежедневный шквал снарядов всех калибров. Французский генерал Н. Дюма, командующий сектором, в одном из рапортов написал: «Русская пехота обладает примечательной энергией; все их штыки обагрены кровью». Наконец, 12 марта 1917 года, полки французской пехоты заменили третью бригаду, которая отправилась на отдых в лагерь Майи. Но отдых длился недолго, поскольку в это время генерал Р. Нивель уже готовил наступление.
Конечно, солдаты Русского Экспедиционного Корпуса узнали новость об отречении царя в марте 1917 года. Но, несмотря на появление мыслей о перемирии и даже нескольких речей протеста (главным образом в рядах 1-ой бригады), решение Временного Правительства России о продолжении войны было встречено спокойно. 29 марта войска присягают без происшествий на верность правительству А.Ф. Керенского. Вводятся новые правила относительно создания полковых комитетов, которые встречаются 15 апреля и после трёх часов споров голосуют за продолжение участия в боях. Бригады активно готовятся к следующему наступлению; в лагере Майи люди проходят интенсивную подготовку, чтобы максимально быть готовыми к боям. Несмотря на политические события в России, настрой войск остается, в целом, позитивным.
***
***
НАСТУПЛЕНИЕ НИВЕЛЬ (БИТВА ШМЕН ДЮ ДАМ)
План генерала Р. Нивель, занявшего место генерала Ж. Жоффр, предусматривал разрыв немецкого фронта на Эне. Две русские бригады были прикреплены к 7-му армейскому корпусу (генерал Ж. Базлер) 5-ой армии (сектор Реймса). В 6 часов утра, 16 апреля 1917 года, после десяти часов интенсивной бомбардировки 5500 пушками французской артиллерии по позициям врага, горнисты протрубили наступление: 850 000 человек вышли из окопов и поднялись на штурм передовых позиций немцев между Суассоном и Реймсом.
Третья бригада, в принципе, должна была быть в резерве, но с первого дня наступления она находилась на позиции на линии фронта. В отличие от 1-ой бригады по приказу Главного Штаба Франции 3-я бригада была разделена на множество частей, снижая эффективность командования генерала В.В. Марушевского. 1-ый и 3-ий батальоны 6-го полка (обозначенные как I/6 и III/6) поднялись в наступление с 40-м дивизионом французской пехоты. Их целью являлась гора Сапиньоль. Русские взяли высоту 108, но их продвижение было заблокировано; с двух сторон от авангарда начали множиться немецкие контратаки. Новая попытка наступления провалилась, и войска, ослабленные потерями, частично отступили под градом немецких снарядов и огня. В конце дня в руках I/6 и III/6 остаётся лишь высота 108, на которой они закрепляются и героически отстаивают.
В тот же день, 16 апреля II/6 и три батальона 5-го полка были отправлены для присоединения к 37-му Дивизиону французской пехоты (генерал Н. Гарнье-Дуплессис), но ночью войска сбились с пути, разделились и блуждали вплоть до наступления следующего дня, когда, наконец, нашли свою базу для атаки и заняли позиции в окопах. Их целью являлась гора Спан (Spin), вершины которой были укреплены немецкими войсками. Атака, намеченная на 17 апреля, по причине опоздания войск и непогоды (неистовый ветер, непрерывный дождь и снег), была перенесена на 18, а затем на 19 апреля. Немецкие войска использовали эти помехи для того, чтобы провести рейд и вечером 18 апреля, в 20.00, они атаковали, застав врасплох состав 5-го полка. Атака была отбита, но 200 человек 5-го полка были убиты или ранены. В тот же вечер генерал В.В. Марушевский нанёс визит солдатам этого полка на передовой, чтобы поднять их настроение и боевой дух. 19 апреля, в 15.00 более или менее объединённая бригада снова (I/5, III/5 и II/6) пошла в атаку с 32-м Корпусом Французской Армии. Батальон II/5 остался в резерве.
Батальон I/5 устремился в атаку, достиг (несмотря на стрельбу врага, сети колючей проволоки, взрывы) и захватил первую линию немецких окопов, затем вторую и даже третью! Но немецкие войска ответили мощной контратакой, сметая прорыв войска. Батальон III/5 смог достичь склона горы Спан, затем, бегом под пулемётными очередями, достичь вершины, где окопались батареи немецкой артиллерии. Завязалась ожесточённая штыковая битва с немецкими артиллеристами, которые в результате были оттеснены, убиты, либо взяты в плен.
Батальон II/6 атаковал немецкие линии между горами Спан и Сапиньоль. Этот батальон смог захватить первую линию окопов врага, но пострадал от тяжёлых потерь и не смог продвигаться дальше. Немцы провели контратаку, но русское войско устояло, продолжая бороться с огромным упорством.
Очень далеко по сравнению с остальными боевыми частями наступления продвинулся III/5; этот батальон более не был защищён с флангов и рисковал быть опрокинутым силами врага. Ему на выручку был отправлен батальон II/5, но при продвижении его ряды были опустошены вражескими пулемётами и взрывами артиллерийских снарядов. Тем не менее, ему удалось добраться до III/5 на горе Спан, но батальон был слишком ослаблен, чтобы стать достаточной поддержкой.
В 17.00 немцы начали очень энергичное контрнаступление; ситуация в 3-ей бригаде становится критической, но враг не смог сломить духа доблестных русских бойцов. В конце концов, был отдан приказ к отступлению, войска были отброшены на первоначальные позиции, тем не менее, захватив с собой пленных. К концу дня лишь высота 108 была сохранена за батальонами I/6 и III/6. 20 апреля две бригады, ослабленные тяжёлыми потерями, были отправлены в лагерь Майи в сопровождении Мишки, который выжил в этом аду, посреди окровавленных тел своих военных товарищей.
Храброе и героическое поведение солдат 1-ой и 3-ей бригад вызвало восхищение французского военного командования. Престижным Военным Крестом были награждены 5-ый и 6-ой полки, а также многие выжившие этих полков, отмеченные за их выдающуюся храбрость и отвагу. Генерал Р. Нивель написал в Российский Генеральный Штаб, что Русский Экспедиционный Корпус особенно выделяется. А.И. Гучков - военный министр Временного Правительства отправил офицерам и солдатам по этому поводу благодарственную телеграмму за их подвиг. Генерал Ф. Ф. Палицын, который должен был вернуться в Россию 19 апреля, отложил свой отъезд на несколько дней, чтобы персонально поздравить русские войска в лагере Майи.
Наступление Нивель было остановлено 20 апреля. Оно позволило захватить несколько укреплённых точек и множество пленных, но в конечном итоге провалилось, поскольку не смогло разбить немецкие защитные линии. Особенно тяжелыми были людские потери: в течение нескольких дней были убиты, ранены, либо пропали без вести около 200 000 французских солдат. Также понесла тяжёлые потери и 3-я бригада: 5-й полк потерял 17 офицеров и 1269 солдат убитыми и ранеными; 6-й полк потерял 7 офицеров и 885 солдат. К этим ужасающим цифрам необходимо добавить множество пропавших без вести солдат, которые были либо убиты, либо попали в плен. Со стороны 1-ой бригады потери составили около 3 000 солдат. Только за три дня боёв две бригады потеряли 50% от их личного состава! У Временного правительства запросили подкрепление, которое было одобрено. Во Францию отправились приблизительно 6000 человек.
***
***
ВРЕМЯ СМУТЫ
Кровавым итогом наступления Нивель стала усталость, которая водворилась после трёх лет войны в окопах, и сомнения, которые вторглись в сознание людей и повлекли за собой в конце апреля 1917 года беспорядки и случаи неподчинения в рядах Французской Армии. Русские бригады, которые с честью воевали вплоть до этого момента, также испытывали на себе последствия поражения. Моральный дух упал. Пропагандисты и русские революционеры, обосновавшиеся в Париже, распространяли среди русских войск листовки и публикации, провозглашающие «конец империалистической войны». Эта подрывная для дисциплины работа, вдобавок к растерянности, вызванной слишком долгим отсутствием на Родине, кажущимся далёким и неясным исходом войны и, наконец, потерями в ходе последнего наступления, принесла свои плоды.
По случаю Первого Мая солдаты устроили митинги, в ходе которых появились знамёна и транспаранты, провозглашающие «Социализм, Свобода, Равенство…». Несмотря на это, дисциплина и поведение солдат оставались корректными. Но, к концу дня несколько подстрекателей проявили агрессию и стали причиной беспорядков. День за днём обстановка ухудшалась.
Французское командование, обеспокоенное ситуацией, объединило две бригады в единую дивизию под командованием генерала Н.А. Лохвитского. Эту дивизию, всё ещё вооружённую, отправили в резерв в Нёфшато (Вож), куда за ней последовали русские агитаторы, приехавшие из Парижа. Временное Правительство отправило во Францию двух представителей: И. Рапп и Морозова, призванных вернуть войска в подчинение. Однако беседы с солдатами не привели ни к какому результату, и агитаторы были вынуждены вернуться в Россию, пообещав попросить возвращения на Родину Экспедиционного Корпуса.
Перед лицом упадка дисциплины, высшее французское командование решило отправить русские войска в лагерь Ля-Куртин, расположенный далеко от фронта, в центре Франции (Лимузен) с целью предотвращения распространения подрывных революционных теорий среди французских воинских частей. 1-я бригада прибыла в Ля-Куртин 18 июня. Она обосновалась в дортуарах лагеря и отказывалась от любой военной подготовки. 3-я Бригада прибыла 5 июля; она разместилась в палатках, поскольку в помещениях было недостаточно места для 289 офицеров и 16187 солдат дивизии.
Спустя некоторое время в лагере и его окрестностях стали происходить инциденты, связанные чаще всего со злоупотреблением алкоголем. Некоторые агитаторы: Бальтаис, Глоба, Волков (все из 1-ой бригады) оказались мятежниками и начали устанавливать в лагере свои порядки. Возросшая враждебность столкнула людей 1-ой бригады (в основном московских рабочих 1-го полка) с крестьянами и казаками 3-ей бригады. 8 июля в 8 часов утра, около 6000 человек 3-ей бригады, примкнувшие к ним 400 людей из 1-ой и их верный Мишка решали покинуть лагерь и обосноваться в деревне Фельтен, в 25 километрах от Ля-Куртин, несмотря на приказы Французского и Русского Главного Штаба.
В это же время ситуация в лагере ещё ухудшилась: унтер-офицер Афанасий Глоба возглавил бунт и взял под свой контроль революционно настроенных людей 1-ой бригады. Попытки провести переговоры, организованные М.И. Занкевичем и представителями Временного Правительства, провалились. Французские власти придерживались нейтралитета, но потеряв терпение, потребовали восстановления дисциплины в лагере Ля-Куртин. Однако Глоба с комитетом солдат 1-ой бригады не признавали более никаких законных властей и требовали немедленной отправки войск в Москву. Поскольку Россия всё ещё находилась в состоянии войны с Германией, Керенский отдал приказ генералу М.И. Занкевичу о восстановлении порядка среди русских войск.
Первого августа 1-ой бригаде был выставлен первый ультиматум: солдаты должны оставить оружие и покинуть лагерь. Около тысячи человек согласилось с ним, остальные (около 8000) остались в лагере. В течение нескольких недель ничего не происходило. В это время французские войска начали занимать позиции вокруг лагеря, жителей окрестных деревень эвакуировали. Мятежники стали баррикадироваться. 14 сентября 3 000 человек 3-ей бригады под командованием полковника Г.С. Готуа решили сами навести порядок в лагере. Они заняли позиции и передали новый ультиматум мятежникам, который остался без ответа. 16 сентября в 10.00 французские войска выпустили восемнадцать артиллерийских снарядов по лагерю. Мятежники ответили на это стрельбой из пулемётов и ружей. 160 мятежников сдалось, но когда в свою очередь другие попытались сдаться, с ними разделались их же товарищи. Появилось несколько белых флагов, но тем не менее, к следующему утру осталось пятьсот непримиримых бойцов, которые фанатично давали отпор своими пулемётами. Силами французской артиллерии было убито 3 и ранено 36 мятежников. В итоге, утром 18 сентября лоялисты из 3-ей бригады захватили лагерь. 10 человек было убито, 44 ранено; все остальные сдались. Афанасий Глоба был арестован французскими войсками при попытке к бегству.
После захвата власти большевиками в октябре 1917 года и подписания мирного договора между Россией и Германией в Брест-Литовске, в марте 1918 года, французское правительство, всё еще находясь в состоянии войны с Германией, предложило русским солдатам три варианта развития событий:
- пойти добровольцами работать (на полях, на военных заводах в тылу);
- продолжить сражаться против Германии на стороне Французской Армии;
- в качестве пленников отправиться в одну из французских колоний Северной Африки.
В итоге, около 11 000 русских солдат выбрали работу в тылу добровольцами, 4 000 бунтовщиков были отправлены в Алжир, 400 человек (офицеры, крестьяне, казаки) образовали Русский Легион, вооруженный и экипированный Францией, который участвовал в боях вплоть до окончательной победы.
***
***
РУССКИЙ ЛЕГИОН
Организованный в один батальон Русский Легион под командованием полковника Г.С. Готуа хотел снова участвовать в боях за спасение чести России и остался верным данному слову. Легион присоединился к Северному Фронту на севере Франции 23 декабря 1917 года, сопровождаемый верным Мишкой, который не хотел ни при каких условиях расставаться со своими старыми товарищами. Став частью престижной Марокканской Дивизии генерала Ж. Доган (в то время Марокко еще было французской колонией), Русский Легион покрыл себя славой в ходе боёв 1918 года, которые разворачивались в Сомме, Марне, Суассоне. Храбрость и героизм солдат Легиона принесли ему необычайную славу среди Армий Союзников (Французской, Английской, Американской) и приводили в оцепенение немцев, взятых в плен русскими солдатами, в то время как уже было подписано немецко-русское мирное соглашение!
В конце марта 1918 года Германия объединила все свои силы на Западном Фронте и перешла в мощное наступление, прорвав фронт Союзников в районе Амьен (Сома). Немецкие войска устремились в образовавшуюся брешь. Ситуация становилась критической, и Высшее Французское Командование дало приказ Марокканской Дивизии к контратаке. Во главе Дивизии располагался Русский Легион. Бои были ужасны, потери – огромны с обеих сторон. За мужество, проявленное под огнём противника, капитан Мстислав Лупанов был награждён Крестом Почётного Легиона – высшей наградой Франции. Изнурённые, выжившие бойцы Русского Легиона и Марокканской Дивизии были отправлены в тыл для восстановления. Немцы бросили в битву свои лучшие войска и штурмовали англо-французские линии. Они бросились вперёд, форсировав реку Эсн (Aisne), и в результате марш-броска приблизились к Шато-Тьерри. Город Суассон был взят: дорога на Париж открыта!
Вызванная со всей срочностью Марокканская Дивизия заняла позицию к югу от Суассона, на дороге, ведущей к Парижу. Она получила со всего размаха мощный удар немецкого наступления. На передовой зуавы отражали первые атаки, но вскоре они вынуждены были отступить и рассредоточится. В тот момент, когда казалось, что для французов всё было потеряно, командование отправило в битву свой последний резерв: Русский Легион. Полковник Лагард - главнокомандующий Марокканской Дивизии рассказывал об этом событии после войны: «Я дал приказ полковнику Готуа к контратаке. Русский Легион устремился вперёд с офицерами во главе. Даже врачи и секретари, охваченные энтузиазмом этого знаменитого войска, ринулись с пехотинцами в ряды врага». Священник Русского Легиона Андрей Богословский также кинулся в рукопашную схватку. Его тело было найдено среди множества убитых в тот день. Волны врага в результате были остановлены, но эта битва стоила Русскому Легиону 85% его состава убитыми и ранеными и почти всех офицеров.
В августе, наконец, прибыло необходимое подкрепление, состоящее из добровольцев бывшего Экспедиционного Корпуса. Русский Легион был реорганизован в батальон, состоящий из двух с половиной рот пехотинцев и одной пулемётной роты. Этот батальон тотчас же был направлен в регион Суассона, где опрокинул немецкий авангард, захватил город Терни-Сорни и продвинулся в направлении Лаффо. В ходе тяжёлых боёв 12 сентября 1918 года, батальон последовательно захватил три линии бетонных укреплений врага и ринулся в гущу ошеломлённых немецких войск, захватив множество пленных и значительное количество техники.
После этих боёв маршал Фердинанд Фош - главнокомандующий Армий Союзников, присудил Знамени (царскому) Русского Легиона престижный Военный Крест. Большая известность, приобретённая Русским Легионом, привлекала в его ряды множество русских рабочих – волонтёров, даже бывших мятежников 1-ой бригады. Несмотря на потери, состав Легиона увеличивался: на первое ноября 1918 года батальон насчитывал 564 человека. С первого октября 1918 года Армии Союзников перешли в наступление, и немецкие войска отступили к их границе. Русский Легион был отправлен в Нанси, откуда начал продвижение вплоть до Мозеля, в направлении Мойовр-Гранд. Перемирие 11 ноября 1918 года положило конец боям.
Русский Легион сопровождал Армии Союзников в Лоррен, в Эльзасе, переправился через Рейн и вступил в Германию, где пересёк Сарр и вошёл во Фридрихсхафен. В составе Оккупационной Армии Легион контролировал город Вормс вплоть до декабря 1918 года. Затем Легион отправили во Францию и демобилизовали.
***
***
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В 1919 году большевики захватили в заложники членов военной французской миссии в Петрограде и потребовали для их освобождения возврата в Россию всех выживших Экспедиционного Корпуса (солдат, добровольцев–рабочих, пленных в Алжире).
Обмен состоялся в Одессе в 1920 году, но несколько тысяч русских солдат решили остаться и обосноваться во Франции. Часть Русского Легиона присоединилась к Белой Армии в России. Мишка выжил после всех боёв, уцелев от взрывов артиллерийских снарядов и пуль, химических атак. Но практически все его боевые товарищи погибли или вернулись в Россию. Он окончил свои дни за решёткой парижского зоопарка…
***
***
КЛАДБИЩЕ SAINT-HILAIRE-LE-GRAND
Будучи поначалу одним из временных кладбищ, где, начиная с 1916 года, хоронили убитых в Шампани солдат Русского Экспедиционного Корпуса, после Первой Мировой Войны кладбище Сент-Илер-лё-Гран (Saint-Hilaire-le-Grand, рядом с Реймсом) становится постоянным. С 1922 по 1934 годы на этом кладбище было погребено 750 тел. В последующем, тела всех погибших русских воинов, которые находили в данном регионе и опознавали, были захоронены здесь. Так, в 1990 году, было найдено тело русского солдата Алексея Tchoustiafoff, убитого в 1917 году на территории коммуны Курси. Он также был погребён на кладбище Сент-Илер-лё-Гран, где ныне покоится 915 русских солдат и офицеров.
Для бдения над вечным покоем мёртвых Русского Экспедиционного Корпуса 7 сентября 1935 года французами был издан указ о строительстве православной часовни вблизи от военного кладбища. Каждый год в воскресенье Троицы, в память о русских солдатах, убитых во Франции во время Первой Мировой Войны, здесь проходит торжественная церемония, организованная Ассоциацией Памяти Русского Экспедиционного Корпуса во Франции, возглавляемой вплоть до 2013 года принцем Оболенским.
Советские власти отказывались признавать существование этого кладбища, поэтому его обслуживанием занималось Министерство Обороны Франции. Кроме того, в 1998 году некрополь был полностью реставрирован. В последнее десятилетие представители от России принимают участие в памятных церемониях, организуемых на его территории. Здесь же находятся несколько увенчанных православными крестами памятников, воздвигнутых ветеранами Экспедиционного Корпуса. В конце Первой Мировой Войны рядом с кладбищем был построен православный скит. Скит был отнесён к Константинопольскому Патриархату. И каждый день один из монахов молится за успокоение душ русских солдат Экспедиционного корпуса отдавших жизнь за Францию.
***
Париж, 15 марта 2014
Официальный представитель,
специальный корреспондент
Оренбургского войскового
казачьего общества во Франции
Паскаль Жерар
Комментарии
Русская армия во Франции
Русская армия в Македонии
Фотографии и открытки про русских во Франции и Македонии по ссылке
ссылка
В связи с тяжелой ситуацией, сложившейся на Балканах, французский Генштаб
решил отправить в Македонию русскую бригаду, сняв ее с франко-
германского фронта. Проект был настолько близок к осуществлению, что в
конце марта 1916г. французское военное министерство составило расчеты по
высадке 1-ой Особой бригады в Греции, по снабжению ее вьючным обозом из
мулов.
В России генерал М.В. Алексеев решительно возражал против подобного
плана, справедливо полагая, что офицеры и солдаты готовились воевать
только во Франции, а отправка в Македонию понизит их боевой дух. Взамен
М.В. Алексеев предложил сформировать 2-ю Особую бригаду и направить ее
именно в Македонию.
На данном проекте особенно настаивали представители французского
правительства, находящиеся в России - министр юстиции Р. Вивиани и
министр вооружений А. Тома. Французское правительство считало, что
прибытие русских войск на Балканы может сильно поднять дух славянских
народов и, в частности, заставить нейтральную Румынию выступить против
Германии. Подобного мнения придерживался и русский посол во Франции А.П.
Извольский.
В течение многих столетий Россия имела собственные интересы в странах
Балканского полуострова, и при развитии нынешней ситуации непременно
стоило ожидать, что Россия вышлет войска, напри¬мер, в Македонию. Кроме
того, высадкой русской бригады Россия хотела дать понять Болгарии, что
первая будет воевать со второй, если болгарское правительство решит
примкнуть к Центральному союзу.
И здесь большую роль в принятии военного решения опять играла политика.
Правда, в данном случае присутствие русских войск все-таки являлось более
необходимым для России в целях усиления влияния на Балканах. Однако
нетрудно было предвидеть, что вековая мечта России закрепиться на Босфоре
– не более чем миф, поскольку ни одна европейская держава никогда не
позволила бы ни России, ни какому-либо другому государству укрепить
собственное влияние в зоне проливов.
В целях усиления корпуса союзников в Греции для нанесения Австро-Венгрии
решительного удара из ее «подбрюшья» генерал М.В. Алексеев предлагал
усилить англо-французские части итальянской дивизией. Более того,
управляющий дипломатической канцелярией при Ставке Н. Базили обсуждал с
генералом посылку на Балканы… японского отряда. Начальник штаба
Верховного Главнокомандующего, похоже, настолько оказался увлеченным
данной идеей, что собирался отстаивать ее перед Францией и Англией.
В сложившихся условиях было положено начало формированию 2-й Особой
пехотной бригады, сформированной к концу июня 1916 г. Во главе ее
назначили генерал-майора М.К. Дитерихс (на эту должность рассматривались
еще генералы Добрынин и Беляев). Штаты бригады составляли 224 офицера и
чиновника, 9.338 нижних чина, - все русской службы. Среди нижних чинов 3-
го Особого полка служил ничем не примечательный 19-летний рядовой Р.Я.
Малиновский, которому суждено было судьбой стать Маршалом Советского
Союза.
При комплектовании 2-й Особой бригады явно учитывались недостатки в
организации 1-ой бригады. Во-первых, выделялись целые роты из
определенных полков, что Ю.Н. Данилов называет положительным моментом,
т.к. между солдатами существовала боевая спайка. Впрочем, генерал М.К.
Дитерихс придерживался противоположного мнения, поскольку в ротах
находилось много «слабых здоровьем, а заменить их представляется де¬лом
сложным, если вообще невозможным». Во-вторых, по требованию М.К.
Дитерихса все офицеры должны являться русской службы, а французские -
только в качестве переводчиков. В-третьих, в составе бригады находилась
единственная во всех Особых бригадах группа кавалеристов - конных
разведчиков (начальник команды ротмистр Всеволод Фохт), сформированная из
драгун, улан и гусар маршевого эскадрона 14-й кавалерийской дивизии
(место дислокации – город Тамбов).
Отправляя 2-ю Особую пехотную бригаду воевать в горную местность, ей даже
не придали специальных горных подразделений.
Поскольку маршрут через Дальний Восток русское командование отменило, 2-ю
Особую бригаду решили отправить из Архангельска морем во Францию, далее
через Францию по железной дороге до Марсе¬ля, а оттуда на пароходах - в
Салоники. 3 июля 1916 г. бригада от¬плыла на 9 французских и английских
пароходах («Венесуэла», «Мартазан», «Умтали» и одном русском –
«Екатеринослав») вместо планируемого 23 июня.
Первые двое суток плавания транспорты имели охрану только в виде русской
канонерской лодки «Вайгач». Далее их должны были сопровождать английские
боевые корабли, которые так и не показались на горизонте, хотя реально
существовала угроза нападения со стороны германских подводных лодок.
«Может быть, оно [английское правительство] и охраняло наше плавание, но
как — я не видел», - с сарказмом отметил начальник 2-й Особой бригады
(«Надо отдать справедливость англичанам, что они большие свиньи»). И
далее: «Не знаю, кто следит за нашей безопасностью, но впечатление
получается - покинуты всеми».
15 июля пароходы с русскими войсками встретили французские боевые корабли
- два миноносца и одно «судно специальное против подводных лодок. (...)
…допотопного вида, кото¬рым место в музее, а не в современном флоте. Но,
впрочем, все же лучше это - чем ничего».
С середины 16 июля количество французских кораблей увеличилось до 6-ти
единиц. В Брест (Франция) первый транспорт «Венесуэла», с Дитерихсом на
борту прибыл 16 июля, в 6 часов вечера; остальные – до 3 сентября
(условия на кораблях, на которых перевозили русских солдат, являлись
крайне тяжелыми). Как планировалось, бригаду перевезли в Марсель через
Францию, восторженно встречавшей русских солдат, посадили на
вспомогательные военные крейсера «Галлия» и «Гюшен» (5 ав¬густа) и
доставили в Салоники через несколько дней (шли в основном ночью).
В России, 26 апреля 1916 г. представители французского правительства Р.
Вивиани и А. Тома, с одной стороны, и генерал М.В. Алексеев, с другой,
подписали соглашение, по которому Россия обязывалась послать во Францию и
Македонию - помимо первых двух бригад - еще пять общим количеством в
50.000 человек с подкреплениями в 10.000 человек. «Французское
правительство соглашалось принять на себя погрузку и расходы по
перевозке, вооружению и содержанию этих во¬инских частей. Оно пошлет
предметы вооружения (ружья и пулеметы) в Россию [за 2 месяца до отъезда
войск], а равно и боевые запасы в достаточном количестве, чтобы войска
могли упражняться в военных приемах». Жизнь внесла коррективы в
соглашение - из-за опасности нападения германских под¬водных лодок на
французские пароходы, следующие в Россию, отправку оружия заблаговременно
отменили.
В соответствии с принятыми договоренностями в начале июля 1916 г. русское
командование приступило к комплектованию 3-й Особой бри¬гады во главе с
генерал-майором В.В. Марушевским, предназначен¬ной для французского
фронта.
В штаты бригады, как в штаты остальных бригад, входили прикомандированные
французские офицеры. Применительно к ним, с разрешения командующего IV
французской армией, был издан приказ № 36 (от 23 сентября 1916 г.) по 3-й
Особой бригаде, по которому офицеры французской службы должны были
«...носить на левом рукаве трехцветную (белую, синюю, красную) повязку, в
полках с арабскими цифрами 5 и 6, в маршевом батальоне с цифрой III и в
Штабе бригады с цифрою III и тонким золотым галуном по краям повязки».
Носили ли подобные повязки французские офицеры в других Особых бригадах –
данные отсутствуют.
Формировалась 3-я Особая бригада частью путем выделения рот из
действующих полков (три роты в каждом полку, всего - 6 рот), большей
частью из запасных батальонов (остальные 9 рот). Формирование бригады
совпало по времени с Брусиловским наступлением в Галиции (Юго-Западный
фронт) летом 1916 г., где русские войска понесли большие потери, что
сказалось на качестве и темпах комплектования. Посадка на пароходы в
Архангельске началась 18 августа 1916 г.; в Нант (Франция) 3-я Особая
бригада прибыла месяц спустя, 18 сентября.
Вслед за 3-ей Особой бригадой русское командование сформировало и 4-ю
(180 офицеров, 9.368 нижних чинов) во главе с генерал-майором Леонтьевым;
бригаду отправили в Македонию. 4-я Особая бригада была укомплектована по
смешанной системе, как и 3-я. В состав рот, формировавшихся из запасных
батальонов, входили ратники ополчения 1-го разряда, имевшие поверхностное
военное образование.
На пароходе «Мартизан» 4-я Особая бригада отправилась морем из
Архангельска в середине сентября, в Салоники прибыла на пароходе
«Лютеция» 10-20 октября 1916 г.
4-я Особая пехотная бригада явилась последней. Прежде всего сказались
большие потери на русском фронте и необходимость их восполнения внутри
России. Во-вторых, сказалась и небезопасность плавания из-за действия
германских подводных лодок в Белом море. В-третьих, в августе 1916 г. в
войну на стороне Антанты вступила Румыния. Боевые действия она вела
неудачно, и в декабре был образован Румынский фронт, на который перевели
русские части с Северо-Западного фронта, а вместо них отправили 5-ю, 6-ю
и 7-ю Особые пехотные бригады, приготовленные к отправке во Францию.
Остается добавить, что прекращение отправки русских войск было
согласовано с французским правительством.
Итого, по данным французского Генштаба, в 1916 г. во Францию и Македонию
было отправлено 745 офицеров и 43.547 нижних чинов.
Как для любой бригады, требовалось создать систему тыловых служб,
занимавшихся вопросами лечения больных и раненых, проблемами
обмундирования, снабжения войск питанием, боеприпасами и т.п. Некоторые
проблемы решили следующим образом: «Все имущество (вооружение, обоз и
проч.), а также животные (лошади, мулы) должны быть отпущены Французским
Правительством безвозмездно.
Что же касается содержания бригады, то на средства Русского Правительства
должно быть отнесено только содержание русских чинов бригады (жалование и
довольствие).
Чины же французской армии должны содержаться на средства своего
Правительства, которое принимает на себя также и расходы по содержанию
животных и разного рода имущества, которое привезено войсками из России.
Расходы по содержанию и лечению во французских госпиталях больных и
раненых, должны быть приняты на счет Французского Правительства».
Несмотря на недостатки в посылке бригад, денежное содержание русских
солдат и офицеров оказалось значительно лучшим, чем во французской армии.
Так, русский капитан получал во Франции 1.577 франков (капитан
французской службы - 689 фр.), соответственно подпоручик - 804 и 472
франков, рядовой - 50 и 7.50 франков.
Денег царское правительство явно не жалело. Так, В.А. Рыхлинский
вспоминает, как его командир, П.П. Дьяконов («обладал этим даром – пить в
невероятном количестве, как никто») выдал ему чек на предъявителя на 1
млн. франков золотом на представительские расходы! В Сингапуре казначей
бригады выдал В.А. Рыхлинскому для «покупки верховой лошади» (!) 1,5 тыс.
франков золотом.
Вопрос с обмундированием русских войск оказался довольно сложным. За все
время пребывания во Франции и Македонии войска никогда не будут иметь
однообразную форму. Так, 3 октября 1916 г. по 1-й Особой бригаде выходит
приказ № 173, в котором, в частности, говорилось, что «...некоторые
нижние чины особенно охотно заменяют форменную одежду, установленную для
французской армии. Появились синие рубашки вместо наших защитных и т.д.».
Обмундирование русских военнослужащих останется на долгое время пестрой,
подчас нововведения в деталях униформы мирно соседствуют со старыми,
отмененными. Подобное положение дел сохранится до конца войны.
итальянцы и две русские бригады образовали на Балканах т.н. Восточную
армию под общим руководством генерала М. Саррайля (с 16 января 1916 г.),
которой надлежало остановить продвижение противника и по возможности
облегчить положение на франко-германском фронте.
генералом Магоном (и их преемниками) возникают противоречия. Ни один из
них не желал подчиняться другому. Подобного рода антагонизмы были сплошь
и рядом в войсках Антанты от первого дня войны до последнего. Генералы
каждой страны в первую очередь исповедовали собственные узко-национальные
интересы. Не оказался исключением и Балканский театр. С политической
точки зрения дела здесь обстояли хуже, чем где-либо, поскольку на
Балканах присутствовали войска пяти держав - Франции, Британии, России,
Сербии, Италии; самые большие противоречия являлись между Францией и
Британией.
В результате, военно-политическая обстановка на Балканском театре военных
действий, в которой надлежало сражаться русским войскам, не располагала к
формированию дружественных взаимоотношений среди союзников.
В первой половине августа 1916 г. в Салоники прибыла 2-я Особая пехотная
бригада с генералом М.К. Дитерихсом, с первых дней пребывания
столкнувшаяся с разнообразными трудностями, например, отсутствие
некоторого имущества, инструментов (и имея в тылу до 180 больных). Лучше
всего сказано в «Общих выводах по формированию и отправки бригады на
фронт союзных армий»: «...почти ничего не было подготовлено заранее, для
снабжения бригады всем необходимым. Правда, что каждое наше заявление
принимается с большой предупредительностью и сейчас же почти исполняется,
но тем не менее, по-видимому. Штаб Armee d ' Orient [Восточной армии] не
получил нужных всеобъемлющих указаний по нашему снабжению и обеспечению
из Парижа, а потому приходится постоянно напоминать то о том, то о
другом».
Генерал также сожалел о том, что его 2-я Особая бригада не была
укомплектована с технической точки зрения. «При вверенной мне бригаде...
считаю необходимым ходатайствовать о сформировании горных трех батальон
наго артиллерийского и паркового дивизионов и одной саперной роты. Только
тогда бригада будет иметь самостоятельное боевое значение и, главное,
значительную политическую силу при разрешении в будущем тех или других
дипломатических вопросов на Балканах».
Как и на французском фронте, 2-я Особая бригада вошла в группу войск
вместе с 57-й, 156-й французскими дивизиями (под общим командованием
генерала Кордоннье), которым надлежало находиться в первых эшелонах атак.
С прибытием 2-й Особой бригады в Салоники сербское командование сразу
попросило верховное союзное командование о включении русских войск в
состав сербских армий, т.к. они пользовались большим уважением и
популярностью среди сербов. С подобными просьбами выступали командующий I
-й сербской армией воевода Мишич, командующий III -ей сербской армией
Васич. На подобные предложения генерал М.К. Дитерихс ответствовал о
«...неудобстве включать войска великой державы в состав малого
государства».
требовалось овладеть крупным сербским городом Битоль (Монастырь). Взятию
города придавалось большое военно-политическое значение. Во-первых, это
был сербский город, и его взятие должно было символизировать освобождение
Сербии от врага. Во-вторых, с освобождением Битоля должно было начаться
наступление всего союзного экспедиционного корпуса на всем протяжении
линии Балканского театра. В-третьих, успешная операция могла
способствовать вхождению Румынии в Антанту.
В августе-сентябре 1916 г. началась Битольская операция. На острие
передовых союзных дивизий находились русские и сербские подразделения;
французы и англичане - на менее опасных участках.
Воевать приходилось в неимоверно тяжелых условиях: боевая деятельность 2-
й Особой бригады «...состояла в ряде утомительных горных переходов, при
чуть ли не тропической жаре, многочисленных боевых столкновениях и
стоянках в окопах и на склонах гор, занятых противником...». Большие
проблемы возникли у бригады с лечением раненых и больных солдат.
Французы, которые по договоренности должны были обеспечить санитарное
обеспечение, подчас совершенно игнорировали заботы о наших раненых.
Вместе с тем не только французы подобным образом относились к нашим
солдатам. Когда полковые врачи написали рапорт нашему бригадному врачу о
необходимости устройства в тылу русского «неподвижного госпиталя»,
последний заявил, «...что мы здесь прежде всего должны заботиться о том,
чтобы не ссориться с французами и что все нападки на французские
госпитали несправедливы».
Наиболее четко, как всегда, выразил все недостатки бригады генерал М.К.
Дитерихс (за проведение Битольской операции получит высокие сербские
награды): во-первых, не хватает артиллерии, технических, перевязочных
средств; во-вторых, отсутствие связей с союзной артиллерией и войсками; в-
третьих, отсутствие инженерных средств при бригаде. С начальником 2-й
Особой бригады соглашался и генерал М. Саррайль: «...русские не имели ни
артиллерии, ни тыловых служб... их административные службы сильно
зависели от наших [французских]…». Не лучшим образом дела обстояли и с
продовольствием.
Кроме вышеперечисленных проблем можно прибавить еще одну - недоверие к
боевым качествам русских союзников, в частности, к французам:
«...последние всегда следовали уступами за нашими флангами», несмотря на
то, что наступать на противника должны были все вместе. Иногда
происходили очень неприятные случаи: из-за вялых и нерешительных действий
французских войск в середине октября в районе Велушино-Кенали 4-й Особый
полк попал в окружение, сумевший все-таки прорваться к своим, взяв
инициативу в собственные руки. Более того, местная официальная пресса
ничего не говорила об успехах русских войск, приписывая все удачи на счет
исключительно французов и итальянцев.
зарекомендовала себя с лучшей стороны. Невзирая на преграды на своем
пути, она с честью выполняла долг. 18 сентября 3-й батальон 3-го Особого
полка овладевает высотой Бигла, 24 сентября части того же полка ведут
упорные бои в районе Арменско. Наши потери составили 10 офицеров и 576
нижних чинов убитыми и ранеными. Всего с начала Битольской операции 2-я
Особая бригада потеряла до 15 октября 1916 г.: офицеров - 5 убитых и 18
раненых, нижних чинов - 173 убитых и 1.099 ранеными, 128 человек пропали
без вести. К 7 ноября во 2-й Особой бригаде под ружьем оставалось –1.423
человек в3-м Особом полку и в 4-м 1.396 (по штатам в полку должно быть
3.000-3.500 человек). Общие потери союзников составили более 40,0 тыс.
чел (из них 28,0 тыс. сербов).
Первые активные боевые действия 2-й Особой бригады закончились с
прекращением Битольской операции, в результате которой город был взят,
что и произошло 19 ноября 1916 г. В 10 часов 10 минут генерал Леблуа
получил донесение от начштаба 2-й Особой бригады полковника Шишкина: «В
9.30 1-й батальон 3-го русского полка вошел в Монастырь. Преследование
продолжается». Прибывший в город королевич Александр Сербский «...выразил
большую радость, что Монастырь был занят первым русскими войсками».
Генерал М. Саррайль сразу издал приказ, в котором отмечает мужество всех
союзных частей, участвовавших в освобождении Битоля и, в частности,
пишет: «Русские, в греческих горах, как на сербской равнине ваша
легендарная храбрость никогда не изменяла вам». 19 октября 1916 г. по
Восточной армии выходит приказ № 10:
«3-й пехотный полк 2-й особой русской бригады.
Между 9 и 26 сентября 1916 г. действуя на высотах достигавших 2.000 м
выполнил блестящую операцию против болгарских войск. Последовательно
выбив их с Синжакского, Сешрецкого и Нерецко-Планинского хребтов,
сокрушительным ударом, не смотря на чувствительные потери, овладел сильно
укрепленной горной позицией к северу от Арменско, решительно содействуя
взятию г. Флорина»; 3-му Особому полку был пожалован Военный крест с
пальмой на знамя полка.
На окраинах города Битоля на местном кладбище стоит монументальный
памятник, построенный в честь павших за сербский город французов; есть
простенький, заросший бурьяном участок с захоронениями павших сербских
воинов, но нет ни одного сколько-нибудь простого памятника, стелы в честь
русских военнослужащих...
Вопреки ожиданиям русских солдат и офицеров, надеявшихся на долгожданный
отдых, их оставили в строю: они сменили на боевых позициях Вардарскую и
Моравскую сербские дивизии (с 24 ноября 2-ю Особую бригаду включили в
состав I -ой сербской армии – М.К. Дитерихсу пришлось подчиниться приказу
и попасть под командование генералов «малого государства»).
После активных боевых действий на Салоникском фронте наступило временное
затишье, в течение которого противоборствовавшие стороны занимались
перегруппировкой войск и вынашиванием новых планов по изменению линии
фронта каждый в собственную пользу.
сталкивается с аналогичными трудностями, что и 2-я Особая бригада:
отсутствие транспортных средств, вьючных животных, пулеметов, плохая
работа французских тыловых служб (например, вовремя не привозились
шинели). В частности, командир 4-й Особой бригады генерал Леонтьев пишет
в штаб III -ей сербской армии(в состав которой входила бригада) в конце
ноября: «В полковом обозе и на людях имеется лишь 3-дневный запас
продовольствия, т.к. пополнить его перед выступлением до положенного не
оказалось возможным... Нет походных кухонь... Что касается фуража, то
запасов его в бригаде не имеется...».
После небольшого отдыха 4-я Особая бригада выступила на фронт 7 декабря
1916 г. Русским войскам достались малооборудованные позиции, которые
приходилось постоянно совершенствовать. К тому же работать приходилось в
твердом скалистом грунте, часто под огнем противника.
За декабрь потери 4-й Особой бригады составили 3 офицера и 520 солдат
убитыми и ранеными. Потери наши войска несли не только от действий
противника: к 1 января 1917 г. свыше 50% личного состава бригады (963
офицера и 5.290 нижних чинов) были больны; в конце 1916 г. в русских
войсках, как и в войсках Восточной армии, свирепствовала малярия.
Подвиги и героизм, присущий русским Особым бригадам, также как и во
Франции, являлся одной стороной монеты. Другая сторона заключалось во
взаимоотношениях офицеров и солдат. Общая обстановка во 2-й и 4-й Особых
бригадах не являлась спокойной и радужной. Генерал М.К. Дитерихс, едва
прибыв в Салоники, подвергает суровой критике офицерский состав
(«Приглядываюсь к офицерам. Мало культурности во всем»).
уже становится все более очевидным превосходство Антанты над Центральными
державами, хотя в течение 1916 г., несмотря на огромные потери в живой
силе, обеим сторонам не удалось добиться коренного перелома в войне.
Внутриполитическая обстановка в странах-участницах войны в целом являлось
далеко не благополучной. Около 2 с половиной лет непрерывно шла война с
применением новых видов вооружений, на фронтах погибали тысячи и тысячи
солдат; тыл страдал от войны по-своему - там падал жизненный уровень,
особенно остро данная проблема чувствовалась в Австро-Венгрии и Германии.
Обстановка в русских войсках в начале 1917 г. оказалась тревожной.
Февральские события только ухудшили ситуацию, в которой солдаты как во
Франции, так и в Салониках хотели разобраться, но не могли ничего
сделать. Офицеры и солдаты не знали, что происходит в России, они не
получали прямых сведений с родины.
Так, новый представитель Верховного Командования генерал Ф.Ф. Палицын
(вместо генерала Я.Г. Жилинского) просит Петроград ответить – произошло
или нет отречение Николая II, но Петроград молчит. Поэтому об отречении
Императора и его брата Великого князя Михаила Александровича Особые
бригады узнали только из французских источников. Совсем неудивительно,
что в подобных условиях солдаты пытались восполнить информационный пробел
в своем сознании, черпая сведения частично из русских газет, издававшихся
в Париже (где события в России толковались от самого умеренного толка до
самого крайнего, тенденциозно, с большими искажениями в переводе с
иностранных языков), частично от революционно настроенных эмигрантов,
ненавидевших царизм. Сведения, получаемые солдатами, являлись в
большинстве отрывочными и, скорее всего, порождали новые вопросы, чем
разрешали старые.
Офицерство явно оказалось не готово к сложившимся событиям и не могло
объяснить солдатской массе то, что так охотно и умело делали листовки и
прокламации пробольшевистского толка. «Они [офицеры] сами растерялись не
меньше солдат, причем эта растерянность была тем заметнее, чем старше был
офицер по возрасту и служебному положению. (…)
военнослужащие в Особых бригадах] находились буквально в состоянии какого-
то умственного столбняка» «Умственный столбняк» - лучше не скажешь…
Узнав о Февральской революции, русские солдаты сразу потребовали свобод,
объявленных в знаменитом приказе № 1 от 1 марта 1917 г. - «...приказ,
имеющий такую широкую и печальную известность и давший первый и главный
толчок к развалу армии». Генерал Ф.Ф. Палицын запрашивает Ставку о
подтверждении приказа о создании армейских комитетов, но снова его запрос
игнорируется. Для успокоения солдат (перед наступлением весной 1917 г.
солдаты бригад даже голосовали «за» или «против» наступления) генералу
Н.А. Лохвицкому пришлось своей властью объявить о создании временных
комитетов.
Комитеты сыграли в дальнейшем негативную роль - они вторгались в сферы
вопросов, не подлежавших их компетенции, и приобретали главенствующую
роль в полках. Особенно подобное часто проявлялось в 1-м Особом полку,
комитет которого станет зачинщиком беспорядков, которые выльются в
трагические события сентября 1917 г.Отметим, что всесилие комитетов
проявлялось и в русских войсках в России. ......
Спасибо, много новой информации в систематизированном виде. Не акцентировано, что французы просили ровно в 10 раз больше русских войск и не просто так, а в обмен на поставки оружия в Россию, в самый тяжелый год - 1915, когда ни у союзников, ни у России ещё не заработало мобилизованное военное производство.
Я понимаю, сейчас начнутся крики, что Антанта воевала русской кровью, а царизм сука, тем не менее с т.з. военной - все это было вполне разумно. Штатским трудно понять и принять, что победа должна достигаться ЛЮБОЙ ценой, кто как умеет.
Спасибо за ваш труд.
Клоун одноногий, ты забыл поведать чем кончили эти герои после февральского переворота.
Вы очень невнимательны
В следующий раз прежде чем начинать скакать, будьте добры, дочитывайте статьи до конца.
Ленинский сборник 1942г. № 34
стр № 38
----
подпись .. Внимание!
Джек Воробей, недостаточно восторженно относится к гениальности товарища Сталина, поэтому всё что он пишет сталинистам читать не рекомендуется - скорее всего это просто набросы