Президентская «282-либерализация» прошла в Госдуме первое чтение

В Госдуме прошёл первое чтение пакет поправок в ст.282 УК РФ и КоАП, внесённый Президентом России. Законопроекты №558345-7 и №558351-7 частично декриминализируют «антиэкстремистскую» статью, переводя ряд правонарушений, которые не представляют общественной угрозы, в разряд административных. Согласно поправкам, если привлекаемый за экстремистские высказывания гражданин в течение года «попадётся» с тем же правонарушением ещё раз, это уже будет рассматриваться с точки зрения Уголовного кодекса, а не КоАП.

Перед тем, как депутаты приступили к голосованию, с докладом и содокладом выступили полномочный представитель Президента РФ в Госдуме Гарри Минх и глава думского комитета по госстроительству и законодательству Госдумы Павел Крашенинников.

Гарри Минх в своём выступлении сказал о том, что вопрос декриминализации 282 статьи в обществе назрел давно, поскольку к правоприменению данной нормы скопилось за это время множество вопросов. Представитель Президента также напомнил о вопросе депутата от фракции КПРФ Сергея Шаргунова, который он задал Владимиру Путину во время «прямой линии», однако при этом почему-то не упомянул о внесении им похожего законопроекта. Он также сказал, что Президент обратил внимание на возникшую проблему, одновременно понимая, что и с экстремизмом необходимо вести борьбу, но вместе с тем, «если есть обеспокоенность касаемо правоприменения [данной статьи], надо реагировать соответствующим образом». Далее представитель Путина напомнил суть «вносимых новелл», в частности — предложение рассматривать первое правонарушение при отсутствии общественной опасности в рамках КоАП, когда же гражданин в течение года повторно нарушит «антиэкстремитское» законодательство, то рассматривать его деяние уже как уголовно наказуемое по ч.1 ст.282. В заключении Минх попросил поддержать парламентариев оба законопроекта.

В своём содокладе Павел Крашеинников обозначил актуальность внесения президентских поправок, сказав, что «тема уголовной ответственности за экстремизм в обществе достаточно перегрета», поэтому рассматриваемые законопроекты «отвечают на поставленные обществом вопросы» — например, вводимая законопроектами преюдиция. Глава комитета по госстроительству и законодательству уточнил, что в КоАП теперь появится новая статья — «23 прим», согласно которой будут наказываться за первое правонарушение. Но «второе взыскание будет грозить уголовным преследованием», снова подчеркнул депутат. В случае принятия закона, по словам Крашенинникова, он будет иметь обратную силу, и «возбуждённые дела будут прекращены, и на самых разных стадиях они будут прекращаться».

«Внесение законопроектов оздоровило ситуацию, — заявил депутат, — начали закрываться уголовные дела. К тому же [для уголовного преследования] всё-таки должен быть умысел, а не просто слова».

Далее депутатам было предложено задать свои вопросы относительно обеих инициатив.

Представитель КПРФ Олег Смолин попросил уточнить — будет ли использоваться обратная сила закона в отношении уже вынесенных приговоров, на что Крашенинников ответил: «Приговоры будут пересмотрены».

Олег Шеин («Справедливая Россия») напомнил высказывание премьер-министра Дмитрия Медведева семилетней давности, где он назвал «учение Маркса о классовой борьбе экстремистским», но поскольку сам справоросс придерживается марксистских убеждений, то глава российского кабмина «подпадает под 128.1 УК РФ по части ложного обвинения в совершении особо тяжких преступлений в отношении достаточно широкой группы лиц в РФ». Минх ответил, что ни убеждения Шеина, ни оценка Медведевым учения Маркса не подпадают под признаки состава статьи 282 УК РФ.

Сергей Шаргунов сказал: «Нельзя не приветствовать того, что удаётся добиться определённого смягчения УК в части этой резонансной статьи». Но при этом депутат хотел бы услышать мнение докладчиков — не кажется ли им, что само понятие экстремизма оказывается зачастую чрезмерно расплывчатым, и поэтому под него можно подогнать всё, что угодно. К тому же, сама статья может оказаться поводом для сведения счётов. Также представитель КПРФ предложил провести широкомасштабную амнистию для тех, кто обвиняется по «антиэкстремистскому» законодательству. Крашенинников отметил важность поставленного Шаргуновым вопроса, после чего заявил:

«До 2002 года у нас не было ни такого понятие, как «экстремистская деятельность», ни соответствующего законодательства. Была статья Конституции, была статья в УК, и это всегда вызывало проблемы и недовольство — когда же, в конце концов, появится такое понятие. С принятием закона о противодействии экстремистской деятельности оно появилось. Оно, на мой взгляд, достаточно чёткое, понятное, здесь критерии установлены… Мне кажется, что оно должно работать… Я соглашусь с тем, что у нас правоохранительные органы нужно, наверное, обучать разным искусствам, в том числе и применению права.

Ну а говорить о том, что полностью амнистировать всех, кто занимается экстремистской деятельностью, я бы всё-таки не стал, ведь терроризм начинается с экстремизма, и то, что предложил Президент, это такая правильная и нужная история, когда первоначально не уголовное именно дело [заводится], а административное. Затем, если уж человек всё-таки продолжает этим заниматься, тогда его уже будут преследовать в уголовном порядке. С этой точки зрения мне кажется, объявлять амнистию по части первой не нужно, потому что и так все дела, которые ведутся, будут прекращены. Обратная сила, мне кажется, здесь гораздо важней».

Депутат-справоросс Валерий Гартунг в своих вопросах и последующем выступлении с трибуны ГД всячески пытался связать понятия «экстремизм» и клевету в отношении государственных служащих, раскритиковав правоприменительную практику в этом вопросе. В частности, Гартунг посоветовал зайти в Сеть, где «даже в отношении нашего Президента интернет заполонён такими преступлениями». Депутат напомнил передачу полномочий Генпрокуратуре о блокировке сайтов, где размещена подобная информация, «но эта норма почему-то не работает». В целом риторику Валерия Гартунга было понять очень сложно. Такое ощущение, что депутат как раз наоборот выступал не за либерализацию законодательства в отношении «мыслепреступлений», а как раз наоборот.

Таким же путанным получился ответ Крашенинникова, который подчеркнул пропасть между законодательной и правоприменительной практикой, а также ещё раз напомнил: «Антиэкстремистское законодательство у нас появилось лишь в XXI веке. Нас никто этому не обучал. И вообще, до какого-то периода времени мы вообще считали, что это не про нас, мы прошли ужасы войны и мы всё знаем, у нас генетически это всё против: экстремизм и так далее. Но нет, всё-таки экстремизм вырос. В том числе в уголовной [практике]». Наряду с принимаемыми законодателями нормами, депутат предлагает обучать правоприменителей — «рассказывать им, доводить, какие-то программы делать…» Упомянул он и «палочную» систему, которая является действительно проблемой для страны.

Любопытно, что задумались о правоприменительных нюансах депутаты уже через 11 лет после вынесения первого, сразу вызывающего сомнения приговора в отношении «экстремистских» высказываний в интернете, когда подобные вещи стали носить массовый характер.

После этого спикер Госдумы Вячеслав Володин предложил депутатам высказаться. Желающих оказалось также неожиданно много, как и в случае с уточняющими вопросами от фракций.

Интересным было выступление Сергея Шаргунова, который в целом обозначил проблему наказания за высказывание личного мнения в интернете, а также напомнил о том абсурде, который касается публикаций со свастикой и другими запрещёнными на территории России символами, использовавшимися раньше в фильмах, на исторических фото и карикатурах.

Глава инфокомитета ГД Леонид Левин также назвал обсуждаемую тему очень важной, в том числе коснулся выступления Гартунга о высказываниях в адрес госслужащих. «Но я бы хотел обратить внимание, что когда мы говорим о таких лицах, у них всё-таки есть больше возможностей защитить свои права, — подчеркнул он. —  А кто защитит рядовых граждан нашей страны, обычных пользователей, когда в отношении них ведутся незаконные или несправедливые действия?» По его мнению, рассматриваемые законопроекты дают дополнительные гарантии защиты рядовым российским пользователям интернета. Он также отметил, что только благодаря общественному резонансу депутаты и простые граждане узнавали о фактах сомнительного уголовного преследования в регионах за посты в интернете, причём неважно — совершалось ли это во исполнение «палочной системы» и т.п., а речь здесь о том, «чтоб создать такие предпосылки, чтоб потом подобных инцидентов больше не происходило».

Левин также напомнил, что Верховный Суд РФ уже давно просил «отличать пост от репоста», обращать внимание на умысел и мнение репостящего. «Нельзя одинаково трактовать подобного рода действия, — заявил депутат, — нельзя возбуждать уголовные дела в отношении таких граждан».

И Левин, и многие другие депутаты в этот раз апеллировали к неправильному пониманию законодательства правоохранителями и судами.

Олег Шеин напомнил статистику приговоров по «антиэкстремистским» статьям, которая не может не внушать беспокойство. Он также подчеркнул слишком упрощённый подход к данному вопросу по части правоприменения:

«Есть пример Юлии Усач, которая была осуждена за публикацию карикатуры Кукрыниксов, причём следователи сказал ей, что если потребуется, то и Кукрыниксов пригласим в кабинет и приведём их в чувство.

Или, к примеру, дело Дмитрия Семёнова, которого обвинили в том, что он разместил в публикацию господина Губарева в форме РНЕ (запрещённая на территории России экстремистская организация). То есть привлекли не того, кто эту форму носил, а того, что с осуждением опубликовал соответствующую фотографию.

Или история Полины Петрусевой из Смоленска, которую судили за публикацию фотографии периода оккупации города. Это же чистая история! По таким подходам можно судить всех историков Второй мировой, Великой Отечественной войны, кто размещает свои материалы в интернете, либо публикует книги в нашей стране».

Шеин назвал решение, за которое должны были проголосовать депутаты правильным, но корень проблемы не в 282 статье, а в самом понятии «экстремизм», которое является крайне расплывчатым, весьма всеохватывающим, позволяющим его толковать «весьма эластичным способом — в зависимости от желания следователей или органов надзора». Поэтому, по его мнению, дискуссия должна вестись по другому закону: «По изменению самой дефиниции экстремизма, чтобы отсекать одно от другого».

«Маразм должен быть побежден!» — примерно так можно охарактеризовать выступление представительницы фракции «Единая Россия» Натальи Костенко. Депутат вспомнила слова Президента, который назвал сложившуюся ситуацию «маразмом» и несколько раз призвала его победить. В целом ее выступление можно было бы спутать с отчетом «Агоры» или «Совы», поскольку в нём часто подчёркивалась всё та же правоприменительная практика, а также сведениями о пугающем росте наказаний за «мыслепреступления». Примечательно, но ни один из депутатов не заметил, что в своих критических выступлениях громят они законы, принятые собственными же фракциями, а зачастую даже — теми же самыми депутатами. Особенно это касается фракции Натальи Костенко.

Выступая от фракции ЛДПР, депутат Андрей Диденко напомнил о попытках его партии несколько раз внести подобные же законопроекты (одним вообще предлагалось отменить ст.282), и заявил о поддержке президентской инициативы.

Фракция КПРФ, от которой выступил Юрий Синельщиков, также выразила поддержку данным законопроектам, но лишь с учётом ряда поправок. В частности, коммунисты предлагают исключить из законодательства такие вещи, как «оскорбление социальной группы», куда кого только ни записывали — от полиции до атомщиков. Такой подход, по мнению КПРФ, нарушает право на допустимую критику представителей власти или каких-либо профессий.

Предлагается коммунистами исключить и «унижение группы лиц», оставив только пункт «возбуждение ненависти или вражды», поскольку защита достоинства уже регламентируется другими нормами законодательства по требованию гражданина в исковом порядке. Сейчас же в отсутствие каких-либо потерпевших, каких-либо жалоб возбуждаются уголовные дела по 282 статье. Фракция предлагает переделать законопроекты с учётом озвученных Синельщиковым предложений.

Перед голосованием взял слово Минх с опровержением приведённой Шеиным статистики:

«Статистика не такая линейная, как об этом говорилось. Например, количество осужденных за 2015-2016 годы примерно одинаково: 478 и 475 соответственно дел было направлено в суды.

2017-й: рост порядка 20% — 583 дела. Но, обратите внимание, 18-й год — это статистика за полгода. По сути, можно сказать, до «прямой линии», потому что она была в июне. 235 дел. Если мы умножим на два, необъективно, конечно, несколько, но это 470. Поэтому, повторюсь, статистика нелинейная.

Второе. По санкциям, которые применялись. На первом месте стоит условное осуждение к лишению свободы. Второе место, в зависимости от городов, делят штрафы и работы — исправительные плюс обязательные. И только на четвёртом месте стоит лишение свободы. Максимальное количество лиц, осужденных к реальному лишению свободы, за все годы в течение одного года — это 50 человек».

Также представитель Президента поблагодарил депутатов за поддержку законопроектов, после чего спикер Володин объявил о голосовании.

Оба законопроекта были приняты абсолютным большинством голосов: первый — единогласно, второй — с одним воздержавшимся.

Одним из первых на принятие законопроектов отреагировал Информационно-аналитический центр «Сова», выразив поддержку вносимым в ст.282 изменениям, «поскольку эта мера позволит обвиняемым в возбуждении ненависти избежать чрезмерно сурового наказания и судимости».

«Тем не менее, — отмечают правозащитники, — мы опасаемся значительного роста количества преследований за возбуждение ненависти, большая часть которых будет осуществляться в соответствии с упрощенной процедурой, предусмотренной КоАП. Не исключено, впрочем, что сократить потенциальный размах преследований сможет тот факт, что, согласно законопроекту, правом возбуждать административные дела по ст. 20.31 КоАП будет наделена лишь прокуратура».

«Сова» также отмечает, что большое количество эксцессов, связанных с применением ст. 282 УК и других антиэкстремистских норм, связано с недостатками их формулировок и соответствующих формулировок закона «О противодействии экстремистской деятельности»: «Мы неоднократно обращали внимание на эти недостатки. Внесенные законопроекты, к сожалению, никак не нацелены на уточнение и исправление сомнительных положений антиэкстремистского законодательства».

Накануне голосования глава думского комитета по госстроительству и законодательству Госдумы Павел Крашенинников сообщил, что парламент планирует в декабре принять закон о частичной декриминализации 282 статьи УК РФ об экстремизме. Также поправки были рекомендованы к рассмотрению депутатами Госдумы в первом чтении. Комитет Госдумы по госстроительству и законодательству в своем заключении на законопроекты отметил, что «принятие проектируемых изменений будет способствовать гуманизации уголовного законодательства Российской Федерации в части, касающейся ответственности за действия, связанные с возбуждением ненависти». Думский Комитет по информационной политике, информационным технологиям и связи, выступающий в данном случае в роли соисполнителя, также поддержал концепцию законопроектов, отметив их соответствие постановлению Верховного суда о практике по делам экстремистской направленности, и заявил, что их «принятие будет способствовать справедливому рассмотрению данной категории дел».