Калининская оборонительная операция в сознании многих исследователей и энтузиастов военной истории часто ассоциируется с событиями, происходившими уже после 14 октября 1941 года, когда немцы захватили Калинин. При этом бои за сам город 13–14 октября в силу их относительной скоротечности описываются крайне скупо, а исход этих боев представляется заранее предрешённым. Между тем ни одна из сторон в те дни так не считала. Сами же боевые действия отличались высокой динамичностью и ожесточённостью противостояния.

Прорыв доктора Экингера

Перед схваткой

Утром 11 октября передовые части немецкого 41-го моторизованного корпуса заняли Зубцов Калининской области, вечером того же дня захватили Погорелое Городище, а к 17:00 12 октября — Старицу. Части и соединения Красной армии отступали под натиском врага, оказывая ожесточённое сопротивление. Прорыв обороны Западного фронта, которым с 10 октября командовал генерал армии Г. К. Жуков, на калининском направлении значительно осложнил и без того крайне тяжёлое положение. Появление противника в районе Калинина — важнейшего узла дорог — грозило глубоким охватом Москвы с севера и северо-востока и создавало угрозу окружения войск левого крыла Северо-Западного (СЗФ) и правого крыла Западного (ЗФ) фронтов.

Колонна немецких штабных автомобилей в оккупированной Старице. Город был захвачен немцами вечером 12 октября.
http://waralbum.ru

Такое развитие ситуации требовало немедленной реакции советского командования, и вскоре она последовала. В соответствии с соображениями Военного Совета Западного Фронта, озвученными 13 октября, группировку немецких войск, вышедшую в район Калинина, предполагалось «бить… всей авиацией резерва Главного командования, авиацией Северо-Западного фронта и частично авиацией правой группы Западного фронта». Кроме того, по мнению Жукова, части следовавшей через Калинин по железной дороге 5-й стрелковой дивизии должны были совместно с частями 30-й армии генерал-майора В. А. Хоменко воспрепятствовать захвату города немецкими войсками.

Уже 12 октября командующий войсками на калининском направлении, заместитель командующего Западным фронтом генерал-полковник И. С. Конев прибыл в Калинин.

В тот же день начали прибывать железнодорожные эшелоны с частями 5-й стрелковой дивизии (командир подполковник П. С. Телков). Дивизия имела 1964 активных бойца, 1549 винтовок, 7 станковых и 11 ручных пулемётов, 14 орудий калибра 76 и 122 мм, шесть противотанковых орудий калибра 45 мм. В стрелковых полках (142-й, 336-й и 190-й) насчитывалось в среднем по 430 человек.

Схема Калининской оборонительной операции.
https://pamyat-naroda.ru

Утром следующего дня в городе начали действовать командующий 30-й армией генерал-майор Хоменко с оперативной группой, главной задачей которой были сбор всех боеспособных частей и организация обороны Калинина. Командарму, таким образом, была подчинена и 5-я стрелковая дивизия.

Судя по документам, перед командованием армии в городе открылась удручающая картина. В составленном 16 октября донесении члена Военного совета армии бригадного комиссара Н. В. Абрамова отмечалось следующее:

«Когда опергруппа подъезжала к Калинину, то из Калинина все в большой панике бежали в направлении Клин — Москва… Местная власть проявила исключительные беспечность и безответственность. Вместо подготовки всего населения к обороне города все растерялись и, по существу, никаких конкретных мер по организации обороны города не приняли… 13 октября из города сбежала вся милиция, все работники НКВД и пожарная команда. Милиции имелось в городе до 900 человек и несколько сот человек работников НКВД… Военный Совет 13 октября потребовал от начальника областного управления НКВД возвращения всех на свои места, но начальник НКВД только развёл руками и заявил, что он теперь бессилен что-либо сделать».

Последние нервные часы, проведённые в Калинине перед боями с наступающим противником, описал в своих воспоминаниях комиссар 5-й стрелковой дивизии П. В. Севастьянов, передавший слова Конева, сказанные им командиру дивизии Телкову:

«Командующий фронтом поручает вашей дивизии оборонять город Калинин… Обороняться будете с тем составом, который сейчас налицо… Прибудут остальные ваши части – хорошо. Не прибудут — всё равно, это не снимает с вас ответственности за судьбу города. Никаких резервов у меня сейчас под рукой нет. Впрочем, я распоряжусь, чтоб вас подкрепили маршевой ротой и отрядом слушателей Высшего военно-педагогического института имени Калинина. Кроме того, секретарь обкома товарищ Бойцов даст вам несколько отрядов ополчения. Вот так. Приступайте к выполнению приказа. Желаю успеха».

Через час после этого разговора, по словам Севастьянова, «действительно пришла маршевая рота… вооружённая учебными винтовками с просверленными казённиками… В какой-то мере облегчил наше положение обком партии, передавший дивизии несколько рабочих отрядов. Они существенно помогли 142-му полку в строительстве обороны в районе Мигаловского аэродрома, на ближних подступах к городу».

Бойцы истребительного батальона Пролетарского района города Калинин, осень 1941 года

Впрочем, источниками пополнения рядов защитников города были не только рабочие калининских предприятий. Уже в июле 1941 года в городе были созданы шесть истребительных батальонов, объединённых в конце августа в один сводный полк при УНКВД. Полк состоял из батальона сотрудников УНКВД — 300 человек, батальона милиции — 600 человек и четырёх районных батальонов по 200 человек. К 12 октября из личного состава полка в Калинине осталось не более 500 человек, сведённых в один батальон.

Что касается вооружения истребительного батальона, то, судя по воспоминаниям и сохранившимся фотографиям, у его бойцов были далеко не «винтовки с просверленными казённиками». В их руках различимы канадские винтовки Росса периода Первой мировой войны, нередко встречавшиеся в частях народного ополчения и истребительных формированиях 1941 года. Существовал и запас патронов к ним: бойцу, получившему такую винтовку-«канадку», полагалось 120 патронов и две гранаты.

Ещё одним источником укрепления обороны города стали курсы младших лейтенантов, формально подчинявшиеся командованию СЗФ. Согласно журналу боевых действий СЗФ от 13 октября, «курсы младших лейтенантов шифрослужбы и военно-политические СЗФ, в связи с угрозой нападения противника на г. Калинин, переводятся в боевую готовность и поступают в подчинение начальника гарнизона г. Калинин».

Расчет советской 152-мм гаубицы в бою под Калинином.
Фото Б. Вдовенко

Под «военно-политическими СЗФ» понимались слушатели Высшего военно-педагогического института, отдельный стрелковый батальон которого также планировалось бросить в бой. Батальон был укомплектован личным составом 3-й, 4-й, 5-й, 6-й и 7-й рот под командованием полковника Жаброва.

Судя по всему, роты отдельного батальона политруков были вкраплены в оборону 142-го полка (командир подполковник И. Г. Шмаков) 5-й стрелковой дивизии, который к утру 13 октября занимал оборону по линии (исключая) Мигалово — Деревнище — Никольское — юго-западная окраина Калинина. Передовой отряд полка (стрелковая рота) был выслан по шоссе на Даниловское.

Сюда же, к противотанковому рву в районе Первомайской рощи, стягивались силы истребительного батальона и ополченцев. По воспоминаниям сотрудника НКВД Н. А. Шушакова, воевавшего в составе батальона, «в обороне у нас были стрелковые подразделения 142-го полка на левом фланге, курсанты высшего военно-педагогического училища — на правом, и между ними — истребительный батальон. Здесь было 290 бойцов батальона. 82 человека занимали позиции у железнодорожного моста через Волгу, и 120 бойцов охраняли объекты в Заволжье».

Советские пулеметчики в бою, осень-зима 1941 года.
http://stat.mil.ru

Курсы младших лейтенантов (командир подполковник Н. И. Торбецкий) были отправлены обороняться гораздо восточнее, в район Бортниково, а 336-й стрелковый полк (командир майор И. Н. Коновалов) вообще на долгое время «вышел из игры», так как его батальоны направились прикрывать фронт на многие километры южнее Калинина, в район Трояново — Старково — Аксинькино.

190-й стрелковый (командир капитан Я. П. Снятнов) и 27-й артиллерийский полки дивизии ещё находились в пути, и комдив Телков накануне боев за город, как мог, мотивировал всех своих подчинённых во что бы то ни стало удерживать железнодорожное полотно и станцию до прихода подкреплений. В итоге дивизия заняла полосу обороны, ширина которой составила 30 км, а глубина 1,5–2 км. При такой протяжённости полосы тактическая плотность оказалась крайне низкой: 50–60 активных штыков, которых поддерживали 1–2 орудия или миномёта, на километр фронта.

По поводу оборонительных сооружений на вероятном направлении наступления противника в журнале боевых действий 30-й армии можно отметить лаконичную фразу: «В инженерном отношении оборона подготовлена не была».

Немецкие пулемётчики на привале. Осень 1941 года была ранней, с морозами и снегопадами, что для немцев стало неприятным сюрпризом.
http://waralbum.ru

Между тем частям 5-й стрелковой дивизии и собранным в кратчайшие сроки всевозможным отрядам предстояло сражаться не с кем-нибудь, а с элитным соединением вермахта —1-й танковой дивизией из состава 41-го моторизованного корпуса. К Калинину уже приближался её авангард под командованием майора Франца-Йозефа Экингера (Maj. Franz Jozef Eckinger), включавший в себя 3-ю танковую роту 1-го батальона 1-го танкового полка, 1-й батальон 113-го моторизованного пехотного полка (на бронетранспортёрах), а также артиллерийские подразделения: 2-й дивизион 73-го артполка и два взвода зениток.

Это, конечно, существенно меньше тех «12 тысяч человек, 150 танков и около 160 орудий и миномётов», которые долгое время упоминались в отечественной литературе как силы дивизии, одновременно обрушившиеся 13 октября на один советский полк, однако созданному доктором Экингером мобильному стальному кулаку было вполне по силам решать задачи локального уровня. Следуя от Старицы, где находились основные силы дивизии, в направлении Калинина, его группа, судя по записям в дивизионном журнале боевых действий, «нанесла удар по отступающей колонне противника, в ходе продвижения уничтожила противника и захватила свыше 500 автомобилей».

Грузовики советских тыловых колонн, попавшие под удар авангарда 1-й танковой дивизии вермахта на подступах к Калинину. Фото сделано несколько позже — дорога уже расчищена, сгоревший транспорт сброшен в кювет

Поздним вечером 12 октября, в 23:10 по берлинскому времени, авангард достиг деревни Даниловское юго-западнее Калинина. Чуть восточнее танкистов и моторизованную пехоту ожидали уже совсем не обозники и тыловики…

Лицом к лицу

Первые бои сражения за Калинин начались в 09:00 13 октября. Согласно журналу боевых действий 30-й армии, разведывательный отряд 142-го стрелкового полка завязал бой с передовыми частями противника западнее деревни Даниловское. Противник, введя в бой танки, начал теснить красноармейцев, которые с боем начали отходить. После того как на помощь советским бойцам пришли расчёты двух орудий ПТО, немцы свернули с дороги и начали наступление на аэродром Мигалово.

Немецкая фотография лётного поля аэродрома Мигалово. При увеличении отчётливо видны советские самолёты.
http://warfly.ru

Впрочем, советская авиация успела покинуть его до подхода противника, и немцам, судя по всему, достались только неисправные машины. По данным журнала боевых действий 6-го истребительного авиакорпуса ПВО, 13 октября «495-й иап в составе пяти экипажей на самолётах И-16 перебазировался с аэродрома Мигалово (Калинин) на аэродром Власьево». Днём раньше, 12 октября, в Клин перелетела базировавшаяся в Мигалово эскадрилья 27-го ИАП.

Следует отметить, что 13 октября ВВС Красной армии успели одержать знаковую победу. Советские истребители — вероятно, это были лётчики 180-го иап — сбили связного «Шторха», которым управлял начальник штаба 8-го авиакорпуса полковник Рудольф Майстер (Obst. Rudolf Meister), а в качестве пассажира спешил к своим частям командир 36-й моторизованной дивизии генерал-лейтенант Отто-Эрнст Оттенбахер (Gen.Lt. Otto-Ernst Ottenbacher). Оба выжили, но получили тяжёлые ожоги, потребовавшие срочной эвакуации в Германию. Вследствие этого уже через два дня дивизия перешла под командование генерала Ганса Голльника (Gen.d.Inf. Hans Gollnick).

Немецкие солдаты у истребителя И-16, брошенного, судя по подписи на обороте, на аэродроме Мигалово

Традиционно при описании обороны Калинина принято ссылаться на высокую активность немецкой авиации. Действительно, практически во всех документах, касающихся обороны города, есть упоминания о сильных бомбардировках и вызванных ими пожарах. При этом действия советских бомбардировщиков остаются в тени, что не совсем справедливо. Например, весь день 13 октября ДБ-3Ф 42-го дальнебомбардировочного полка 133-й авиадивизии буквально охотились на колонны снабжения 1-й танковой дивизии, двигавшиеся по шоссе Старица — Калинин.

В одном из вылетов юго-западнее Калинина группа бомбардировщиков полка была обнаружена и атакована парой «Мессершмиттов» Bf 109F-2 из группы I./JG 52. В советском исследовании по истории авиации дальнего действия этот воздушный бой описан следующим образом:

«Истребители атаковали самолёт ведомого лейтенанта Б. Нехая. Без выполнения манёвра фашисты решили атаковать с близкого расстояния. По команде стрелка нижнего пулемёта Нехай отжал штурвал от себя, и истребитель оказался в зоне огня. Серия трассирующих пуль прошла перед его кабиной, истребитель задрал нос и оказался над группой бомбардировщиков. Последовали пулемётные очереди одновременно с трёх самолётов. Вражеская машина вспыхнула».

Судя по записи в журнале боевых действий 52-й истребительной эскадры, унтер-офицер Йозеф Майер (Uffz. Josef Maier) из эскадрильи 1./JG 52 стал первой потерей группы I./JG 52 на Восточном фронте. В воздушном бою с русскими бомбардировщиками в 6 км юго-западнее Калинина он был сбит и погиб. Эта потеря лишний раз свидетельствовала о том, что советские самолёты вовсе не были лёгкой добычей, а попытки истребительной авиации люфтваффе пресечь их активность иногда заканчивались плачевно.

Самоходное орудие 15 cm sIG 33 Sfl. auf Pz.KpfW.I Ausf B 1-й танковой дивизии, район Калинина, октябрь 1941 года.
Horst Riebenstahl. The 1st Panzer Division. A Pictorial History 1935–1945. West Chester, 1986

Для вырвавшихся вперёд немецких частей такое воздействие советской бомбардировочной авиации на тылы было крайне опасным. Как отмечалось в журнале боевых действий 1-й танковой дивизии, «вследствие плохого состояния дорог и положения с топливом дивизия разбросана на расстоянии в 150 км». Журнал 3-й танковой группы содержит запись об «усилившейся активности вражеской авиации над Калинином».

Впрочем, несмотря на все эти трудности, противник, как отмечено в документах советской 30-й армии, к 12:30 занял Мигалово, Даниловское, подтянул артиллерию и с 15:30 начал артиллерийский и миномётный обстрел железнодорожного моста и юго-западной окраине Калинина.

После захвата аэродрома Мигалово части 1-й танковой дивизии продолжили наступление по Старицкому шоссе, преодолевая сопротивление обороняющихся. В бою у Первомайской рощи погибли командир истребительного батальона старший лейтенант погранвойск НКВД Г. Т. Долгорук и комиссар А. Ф. Паткевич. Какое-то время атаки спешившейся немецкой пехоты удавалось сдерживать плотным огнём станковых пулемётов 142-го полка (танки остановились у противотанкового рва, поддерживая свою пехоту огнём), но позднее атакующие сумели прорваться к железнодорожной насыпи.

Немецкая фотография с воздуха юго-западной части Калинина. Справа вверху отчётливо видны железнодорожное полотно и мост через Волгу. Лесной массив внизу — Первомайская роща, дорога над ней — Старицкое шоссе.
http://warfly.ru

Здесь они снова встретили упорное сопротивление. Ожесточение схватки за насыпь объяснялось ещё и тем, что по самой железной дороге в город уже спешили 190-й стрелковый и 27-й артиллерийский полки 5-й стрелковой дивизии. Комиссар Севастьянов вспоминал:

«Немцы не могли продвинуться дальше ни на шаг. Они залегли по одну сторону насыпи, мы — по другую, перебрасываясь гранатами. При этом, конечно, редкая граната не находила своей цели, однако рельсы каким-то чудом не были повреждены. Так мы держались несколько часов, ожидая с минуты на минуту появления эшелона. Какова же была наша радость, когда показался, наконец, эшелон. Он шёл на всех парах под сильным обстрелом и прогрохотал прямо над нашими головами к станции».

Прорваться по насыпи и разгрузиться на станции смог только 190-й стрелковый полк. 27-й артиллерийский полк наткнулся на участок пути, уже разрушенный в результате авианалёта, и присоединился к дивизии походным порядком намного позже. Можно себе представить, насколько тяжело было пехотинцам сражаться за город, практически не имея поддержки полевой артиллерии.

С вечера 13 октября в бои за город с советской стороны постепенно начал втягиваться новый игрок: в Калинин прибыли первые подразделения 256-й стрелковой дивизии (командир генерал-майор С. Г. Горячев). В журнале боевых действий 30-й армии присутствует лаконичная запись: «18:45 в подчинение армии начала поступать часть 256-й СД — прибыла одна рота». Впрочем, к 23:45 прибыл уже 934-й стрелковый полк в составе двух батальонов. Судя по записям в журнале 30-й армии, он был тут же задействован в затыкании бреши в обороне советских войск на участке Николо-Малица — Черкасово, где немцы ранее силами до батальона переправились на северный берег Волги и создали плацдарм для наступления на северо-западную часть города. Так же, побатальонно, прибывший в Калинин 937-й стрелковый полк дивизии Горячева сконцентрировался в калининском городском саду в качестве резерва.

Со стороны противника тоже постепенно подтягивались новые действующие лица — части 900-й моторизованной учебной бригады вермахта продвинулись в северной части города в район станции Дорошиха, отбивая контратаки советских подразделений.

Немецкие зенитчики у железнодорожного моста через Волгу в Калинине.
http://waralbum.ru

Главным итогом боев 13 октября для немцев стал захват в 22:55 неповреждённого железнодорожного моста через Волгу, осуществлённый, по словам составителей очередного донесения в журнале боевых действий 1-й танковой дивизии, в «упорной борьбе против хорошо укрепившегося и жёстко державшегося врага». Продвинуться дальше немецким частям не удалось, так как комдив Телков ввёл в бой 336-й стрелковый полк, вернувшийся наконец в город после стояния на отдалённом участке.

Ночью к уже имевшимся у немцев силам 1-й танковой дивизии присоединились мотоциклетный батальон и танковые роты 1-го танкового полка, а перед рассветом следующего дня — 1-й батальон 1-го моторизованного пехотного полка, 101-й батальон огнемётных танков, значительная часть артиллерии 73-го артиллерийского полка, не считая сапёров и противотанковой артиллерии. Над бойцами советской 5-й стрелковой дивизии теперь нависала стальная махина полноценной дивизионной боевой группы.

В журнале боевых действий 3-й танковой группы записи от 13 октября завершаются описанием погоды и прямо-таки лирическим отступлением: «Ясная осенняя погода, мороз, в обед улицы мягко освещены солнцем. Население производит впечатление услужливого и дружелюбного. Городская местность цивилизованнее, чем встречалась до этого». Впрочем, события следующего дня развеяли эти благостные настроения…

События следующего дня, 14 октября 1941 года, описаны во второй части статьи.

---

Источники и литература:

1. NARA. Т 313. R 231.
2. NARA. Т 315. R 26.
3. Бочкарев П. П., Парыгин Н. И. Годы в огненном небе. — М.: Воениздат, 1991.
4. На правом фланге Московской битвы. — Тверь: Московский рабочий, 1991.
5. Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы. — М.: Русская книга, 1992.
6. Хетчиков М. Д. Оборонительные и наступательные операции, проведённые в 1941 году на тверской земле: рабочие материалы для военно-исторического труда. — Тверь: Коммуникационная компания, 2010.
7. Riebenstahl H. The 1st Panzer Division. A Pictorial History 1935–1945. — West Chester, 1986.
8. http://warfly.ru.
9. http://www.jg52.net.
10. https://pamyat-naroda.ru.

    ---

    Огнемётные танки против рабочего ополчения

 

Взятие Калинина не стало для немцев лёгкой прогулкой. Сбросив с постамента памятник Ленину на одноимённой площади, захватчики водрузили на его место наспех сделанную свастику. На самой же площади разбили кладбище для погибших солдат и офицеров вермахта. Считается, что здесь хоронили наиболее отличившихся из них. Удивительна тяга немцев к украшению своих погребений: пальмы, выставленные в кадках прямо в снег, наверняка сразу погибли. Впрочем, кладбище оккупантов просуществует ненамного дольше

Активность авиации с обеих сторон в течение дня была достаточно высокой. Записи в журнале боевых действий советского 6-го истребительного авиакорпуса ПВО о действиях немецких ВВС сообщают, что «противник активно ведёт разведку в прифронтовой полосе, производя попутно бомбометание по подходящим резервам, скоплениям наших наземных войск, местам погрузки и выгрузки». Советские авиачасти также не оставались в долгу. Документы 3-й танковой группы красноречиво свидетельствуют: «сильные воздушные налёты противника приводят к существенным потерям».

Итогом тяжёлых для обеих сторон боев 14 октября стало установление немцами контроля над большей частью Калинина. Вермахт захватил важный плацдарм и транспортный узел, что на протяжении многих последующих дней обеспечило предсказуемость намерений советского командования на калининском направлении. Город требовалось отбивать, а пока его ждали два месяца оккупации…

---

Источники и литература:

1. NARA. Т 313. R 231.
2. NARA. Т 315. R 26.
3. Ивушкин Н. Б. Место твоё впереди. — М.: Воениздат, 1986.
4. На правом фланге Московской битвы – Тверь: Московский рабочий, 1991.
5. Скрытая правда войны: 1941 год. Неизвестные документы. — М.: Русская книга, 1992.
6. Хаупт В. Сражения группы армий «Центр». — М.: Яуза-Эксмо, 2006.
7. https://pamyat-naroda.ru.

   ---

   Огнемётные танки против рабочего ополчения

 

После боёв 13 октября 1941 года на ближних подступах к Калинину (ныне — Тверь) и в его пригороде разделительной линией между советскими и немецкими частями на южном берегу Волги стала полоса от Старицкого до Волоколамского шоссе. Начались ожесточённые уличные бои.

Вперёд, по обоим берегам Волги

Чтобы прорваться к центру города и захватить шоссейный Волжский мост, наступающим немецким частям требовалось сломить сопротивление 5-й стрелковой дивизии с приданными подразделениями курсантов, истребительного батальона и ополчения. В Заволжье 900-я моторизованная учебная бригада вермахта стояла у северо-западных границ города, имея в планах захват важного перекрёстка шоссейной и железной дорог (Горбатого моста). Её противником были бойцы 256-й стрелковой дивизии.

Пулемётчик 1-й танковой дивизии вермахта на улице Красноармейской (ныне Новоторжская). Впереди Советская площадь. На зданиях различим противовоздушный камуфляж в виде крупных неровных пятен. К моменту съёмки Волжский мост уже был захвачен немцами.
Хаупт В. Сражения группы армий «Центр»

Бои за город, разгоревшиеся с новой силой ранним утром 14 октября, достаточно подробно описаны немецким историком, бывшим офицером вермахта Вернером Хауптом:

«Приказ командира 41-го танкового корпуса командиру 1-й танковой дивизии с командного пункта в Даниловском гласит: “Овладеть городом Калинин и шоссейным мостом через Волгу в двух километрах за ним!” В то время как её боевая группа “В” (усиленный 1-й моторизованный полк), прикрывая левый фланг дивизии и пути подвоза с севера, ещё отражала ожесточённые атаки противника на плацдарме у Старицы, главные силы дивизии приготовились к штурму Калинина».

Командир 113-го моторизованного пехотного полка подполковник Венд фон Витерсхайм на бронетранспортёре со штабом полка, за которым следовали передовые подразделения, разместил свои части по обе стороны Старицкого шоссе, преимущественно севернее дороги.

1-я рота 1-го моторизованного пехотного полка, поддержанная 1-м артиллерийским дивизионом 73-го артиллерийского полка (командир — майор Борн), в 2:00 подошла к Калинину и изготовилась на захваченном днём ранее аэродроме Мигалово к атаке вдоль Старицкого шоссе. Её поддерживали танки «отряда Хершеля» (шесть Pz.Kpfw.III под командованием обер-лейтенанта Пёля, четыре Pz.Kpfw.IV и несколько Pz.Kpfw.II под командованием обер-лейтенанта Дюнча).

1-й батальон 113-го моторизованного полка с приданной 3-й ротой 1-го танкового полка (шесть Pz.Kpfw.III и два Pz.Kpfw.IV под командованием капитана графа фон дер Шуленбурга) наступали по северным улицам, вытянутым параллельно шоссе.

Брошенный трамвайный вагон — один из распространённых сюжетов немецких фото, сделанных на улицах Калинина

1-й мотоциклетный батальон (командир — майор Ф. фон Вольф) начал атаку в 5:00. Впереди шла 1-я рота батальона, за ней ударный сапёрный отряд, две противотанковые пушки и одно лёгкое пехотное орудие, следом 5-я рота мотоциклетного батальона, затем — управление батальона (командир — адъютант обер-лейтенант Ф. фон Фридаг) с остальными силами батальона.

Поначалу атака мотоциклетного батальона развивалась неудачно. Быстро проехать по Старицкому шоссе мешал сильный огонь оборонявшихся советских частей. 1-я рота мотоциклистов развернулась в мёртвой зоне южнее дороги на Старицу, после чего продолжила медленно наступать. Под мёртвой зоной железнодорожной насыпи майор фон Вольф развернул батальон на юг, постепенно продвигаясь в сторону дороги Лотошино — Калинин (Волоколамское шоссе) под прикрытием огня танковых пушек 2-го батальона 1-го танкового полка, а также орудий 2-го и 3-го дивизионов 73-го артиллерийского полка. Здесь немцам противостоял советский 336-й стрелковый полк 5-й стрелковой дивизии, занимавший оборону по линии Никулино — Лебедево.

«Чрезвычайно ожесточённое сопротивление противника»

В это же время 3-я рота 113-го моторизованного пехотного полка под командованием лейтенанта Кацмана атаковала позиции советских войск на Старицком шоссе. В ходе боя за путепровод у железной дороги три танка Pz.Kpfw.III подошли вплотную к шоссе, но в 80 метрах от путепровода все они были подбиты советскими противотанковыми пушками. Командир взвода 3-й роты 1-го танкового полка лейтенант Отто был ранен, его наводчик убит, все остальные члены экипажа тоже получили ранения. Понесли потери и десантники на броне; многие, включая лейтенанта Кацмана, были ранены. Рота, командование которой взял на себя обер-лейтенант Г. Файг, была вынуждена поумерить пыл и приостановить наступление.

Район Калинина, ограниченный двумя мостами через Волгу (слева — железнодорожный, справа — шоссейный): 1 — Старицкое шоссе, 2 — путепровод, 3 — проспект Калинина, 4 — фабрика «Пролетарка» («фабричный квартал»; южнее него, на противоположном берегу реки Тьмаки — комплекс кирпичных промышленных и жилых зданий «Двор Пролетарки»), 5 — улица Софьи Перовской.
http://warfly.ru

В целом советские бойцы и командиры 5-й стрелковой дивизии оказали заведомо более сильному противнику мощное и грамотно организованное сопротивление. Сказывался опыт предыдущих боёв, в которых участвовала значительная часть личного состава соединения.

Более того, в 6:30 силами 142-го и 190-го полков (последний после выгрузки на станции днём ранее сосредоточился на проспекте Калинина в районе 12-й школы и уже оттуда был направлен на западную окраину города) была предпринята контратака с целью вернуть утраченные ранее позиции, прежде всего — железнодорожный мост. В журнале боевых действий 1-й танковой дивизии отмечено, что «контратаки русских в направлении железнодорожного моста были отбиты».

Затем в атаку снова перешли немцы. После того как передовые подразделения 1-го батальона 1-го моторизованного пехотного полка вышли к северо-востоку от железнодорожной насыпи, а 1-й батальон 113-го полка смог продвинуться дальше в северо-западную часть города, началось наступление главных сил дивизии вглубь Калинина.

Существенную поддержку немецкой мотопехоте в ходе уличных боёв оказали огнемётные танки 101-го огнемётного танкового батальона. Несколько танков Flammpanzer II вместе с полувзводом лейтенанта Ремлера (три Pz.Kpfw.IV 4-й роты 1-го танкового полка) действовали на участке 1-го батальона 113-го полка майора Экингера. Остальные «Фламинго» поддерживали полувзвод танков Pz.Kpfw.IV лейтенанта Коха и обер-фельдфебеля Фёльтера из 8-й роты 1-го танкового полка на участке 1-го батальона 1-го моторизованного полка.

Типичное для «Двора Пролетарки» промышленное здание конца XIX века. Некоторые из них были превращены защитниками города в узлы обороны

К 9:00 1-я рота 1-го батальона 1-го моторизованного полка под командованием обер-лейтенанта Беккера сломила, по словам Хаупта, «чрезвычайно ожесточённое сопротивление противника». После того как к ней присоединились другие роты, начались тяжёлые уличные бои с «храбро сражавшимися защитниками Калинина, которые прочно удерживали многочисленные узлы обороны в городе. Их удавалось заставлять отходить только после поджога их опорных пунктов огнемётными танками или из огнемётов, которые были в подразделениях 37-го сапёрного батальона. Это требовало много времени».

Записи в журнале боевых действий советской 30-й армии несколько сдвигают события по времени, но в целом вполне соответствуют суровым реалиям сражения:

«В 10:30 противник перешёл в атаку силами 1-й танковой и 36-й моторизованной дивизий, нанося главный удар вдоль реки Волга. Части армии, оказывая сопротивление на занимаемых рубежах, отбивали атаки противника. Противник, переправив до батальона пехоты на северный берег реки Волга, наступал вдоль Волги и, прорвав оборону на участке 5-й стрелковой дивизии, к 12:30 ворвался в город, заняв Калининский проспект».

Подключение к наступлению частей 36-й моторизованной дивизии (правда, несколько позже времени, указанного советскими источниками) подтверждается и немецкими документами. Журнал боевых действий 3-й танковой группы свидетельствует, что к 12:10 по берлинскому времени дивизия достигла железной дороги южнее Калинина, имея в качестве одной из главных задач поддержку 1-й танковой дивизии.

Огнемётный танк PzKpfw.II (F) «Фламинго» — вполне возможно, принадлежащий 101-му огнемётному танковому батальону

Тем временем танки 2-го батальона 1-го танкового полка под командованием обер-лейтенантов Пёля и Дюнча и мотопехота 1-го батальона 1-го моторизованного полка медленно продвигались вдоль проспекта Калинина в сторону центра города. Вернер Хаупт так описывает этот эпизод:

«Из-за сидевших повсюду на крышах стрелков 1-й батальон был вынужден на всех улицах очищать каждый дом в обширном фабричном квартале, и продвигался очень медленно. С большим трудом приходилось брать остальные улицы и ожесточённо бороться за каждую пядь земли. Советские власти тем временем собрали заводских рабочих Калинина, вооружили их и в гражданской одежде бросили в уличный бой. Атака грозила захлебнуться».

В данном случае интересно вспомнить донесение члена военсовета 30-й армии бригадного комиссара В. Н. Абрамова о рабочих отрядах, которые якобы «после первого выстрела противника в панике бежали». Немцы, судя по всему, так не считали. Ветераны многочисленных кампаний начального периода Второй мировой войны, солдаты и офицеры 1-й танковой дивизии не просто заметили сопротивление со стороны вчерашних обывателей, а посчитали его реальной угрозой.

Бойцы отряда народного ополчения калининской прядильно-ткацкой фабрики имени Вагжанова, осень 1941 года

Можно только представить, какой психологический эффект, помимо сугубо военного, имело воздействие огнемётных танков на слабо обученных военному делу рабочих, однако даже в этих условиях они продолжали сражаться. Журнал боевых действий 1-й танковой дивизии содержит следующую запись от 14 октября:

«Жестокие уличные бои с наскоро сформированными частями противника, в которых участвовали даже рабочие и женщины, вынуждают атакующих медленно отвоёвывать территорию».

Тем временем в Заволжье наступавшие немецкие части теснили подразделения 934-го стрелкового полка 256-й стрелковой дивизии. Согласно журналу боевых действий 3-й танковой группы, уже к 11:00 «учебной бригадой была захвачена станция Дорошиха в 5 км западнее Калинина». Затем под контролем немцев оказался и Горбатый мост.

Калининское Заволжье, северная часть города: 1 — станция Дорошиха, 2 — Горбатый мост, 3 — вагоностроительный завод, 4 — Первомайская набережная, 5 — мост через Тверцу.
http://warfly.ru

Интересно, что командный состав противостоящих немцам на северном берегу Волги полков 256-й дивизии скептически оценивал собственные навыки организации и ведения уличных боев. Так, Н. Б. Ивушкин, парторг 937-го стрелкового полка, переброшенного в северную часть Калинина из городского сада, впоследствии вспоминал:

«Опыта уличных боёв никто из наших командиров не имел. Пришлось на ходу учиться действиям в городе, овладевать тактикой, требующей быстрых решений. С улиц, простреливаемых противником, людей переместили в переулки. Использовали окна и чердаки домов для огневых точек. Продвигались вперёд, прижимаясь к стенам. Минут через 30 вырвались на Первомайскую набережную. Завязался встречный бой, в результате которого гитлеровцы были отброшены. Наши бойцы откуда-то со дворов катили на улицу бочки, тащили брёвна, снимали ворота, ломали заборы. Вскоре улица была перекрыта баррикадами».

На южном берегу Волги в середине дня 1-й батальон 113-го полка на бронетранспортёрах постепенно продавливал оборону советских частей в фабричных кварталах. Ведя тяжёлый бой, мотопехотинцы 3-й роты слева от себя увидели Волгу и ажурные пролёты Волжского моста.

Вверху: Горбатый мост (фотография начала ХХ века), внизу: Волжский мост (немецкая фотография)

Интересно, что сама 3-я рота на время оказалась в изоляции, так как основные силы 1-й танковой дивизии наступали несколько южнее, через улицу Софьи Перовской. По словам Хаупта, дальнейший ход боя выглядел следующим образом:

«Когда майор доктор Экингер со своим бронетранспортёром и двумя танками пробился к роте Файга, он увидел вокруг себя только красноармейцев и вооружённых рабочих. Теперь мост, словно магнит, притягивал его атакующих стрелков. К ним присоединился огнемётный танк, который сопровождали два танка Pz.Kpfw.III. Они подавляли пулемётные точки. Но когда обер-лейтенант Файг уже думал, что наконец-то пришло время прорваться к мосту, перед ним и его людьми внезапно оказался канал. Напротив, на восточном берегу, находились русские позиции! За ними был виден 250-метровый мост. Но перед ним был канал, за которым находился занятый противником стадион Калинина. Справа от маленькой церкви разведали переправу через канал. И повсюду — русские, русские и снова русские! Со стадиона у Волги вела огонь полевая и противотанковая артиллерия… Наконец подвезённые миномёты открыли огонь дымовыми минами по позициям противника на том берегу канала и перед ними. Обер-лейтенант Файг под прикрытием дымовой завесы пошёл в атаку по мосту через канал. Повернув направо, ему и 36 солдатам его роты удалось опередить охрану противника, преодолеть систему опорного пункта и прорвать позицию по берегу канала».

Улица Софьи Перовской, по которой немецкие части наступали в центр города (немецкое фото)

За канал немцы приняли текущую в черте города и впадающую в его историческом центре в Волгу с юга реку Тьмаку. Уничтожить два небольших моста через неё, трамвайный и автогужевой, как это часто бывает, красноармейцы просто не успели.

По советским данным, захват мостов выглядел несколько иначе. Дело в том, что части 1-й танковой дивизии прорвались, по сути, почти к штабу 30-й армии, который располагался на первом этаже здания областного УНКВД (в наши дни — корпус Тверского медицинского университета). Именно к нему отошли бойцы истребительного батальона. Участник сражения сотрудник НКВД Н. А. Шушаков так описал бой за овладение мостами:

«В связи с угрозой прорыва немцев к центру города со стороны “Пролетарки” штабная рота охраны утром 14 октября заняла оборону по реке Тьмаке, у городского сада и у здания облисполкома… В 15:00 к ним присоединилась группа бойцов истребительного батальона УНКВД под командованием майора Г. А. Митькова. Это были в основном офицеры управления, накануне участвовавшие в бою у Мигалова. Около 17:00 со стороны улицы Софьи Перовской появились немецкие танки. За танками шла пехота. Когда танки подошли к мосту через Тьмаку, со стороны Советской улицы ударила пушка. Передний танк остановился перед мостом и дал ответный выстрел. Отважную “сорокапятку” разнесло вместе с расчётом».

Район Волжского шоссейного моста: 1 — четырёхэтажный жилой дом на улице Софьи Перовской с предыдущего фото, 2 — здание школы № 6, 3 — храм Николы в Капустниках, 4 — стадион «Динамо», 5 — здание УНКВД, 6 — здание облисполкома (Путевой дворец) и городской сад вокруг него, 7 — Волжский мост, 8 — один из «фабричных кварталов», через которые прорывалась к мосту рота обер-лейтенанта Файга.
http://warfly.ru

По воспоминаниям сражавшегося в составе истребительного батальона сержанта госбезопасности Г. К. Рассадова, даже после прорыва немцами позиций на берегу Тьмаки бой не угасал:

«Кроме винтовок и карабинов, встретить танки нам было нечем. В это время из-за подбитого танка появились автоматчики. Под прикрытием пулемётного огня они заскочили в здание школы № 6 и стали бить по нам из окон второго этажа. Ведя прицельный огонь из-за решётки городского сада и здания УНКВД, мы блокировали эту группу. Потом немцы поставили пулемёт на колокольне, возвышавшейся за стадионом, и наши позиции оказались в зоне огня».

Храм Николы в Капустниках, архитектурный памятник середины XVIII века, действительно был тогдашней доминантой на местности рядом с мостом. Заняв его, немцы прекрасно видели все передвижения оборонявшихся советских частей. Возможно, позднее они наблюдали и отход по Советской улице штаба 30-й армии, прикрытый ротой охраны.

Вид на мост со стороны южного берега Волги. Слева — дощатые стены стадиона «Динамо», справа — городской сад

О продолжении боя за Волжский мост Хаупт рассказал, цитируя дневник обер-лейтенанта Файга:

«Когда дым снова рассеялся, мы достигли уже дощатых стен стадиона, и русские совершенно исчезли из поля зрения. А теперь— быстрее вперёд, к большому мосту, до него уже почти рукой подать! Окопавшиеся до этого на стадионе русские уже отошли… Выдохшись полностью, все залегли на мосту. Кабель перебили. “Быстро, на другую сторону! Встать, давай вперёд!” Для нас это были гонки со смертью. 250 метров моста были долгой дорогой! На северном берегу нам было видно орудие, пулемётный дот и позиции. По нам ударил оживлённый огонь, но останавливаться больше было нельзя».

Составители журнала боевых действий 3-й танковой группы внесли в документ гораздо более лаконичную запись:«Шоссейный мост в Калинине после тяжёлого боя был захвачен в 16:30, заложенное взрывное устройство удалено».

Заветный мост

Немцам в очередной раз в кампании 1941 года достался неповреждённым очень важный шоссейный мост. Конечно, советских сапёров, минировавших его и не успевших уничтожить, можно понять. По мосту активно передвигались части Красной армии, он обеспечивал транспортную связность обороны города (так, днём 14 октября по нему переходили Волгу подошедшие из городского сада бойцы 937-го стрелкового полка, отправляясь защищать северную часть города), и преждевременный подрыв мог существенно ослабить позиции обороняющихся войск. С другой стороны, захват моста немцами стал настоящей катастрофой для всей системы советской обороны.

Танки Pz.Kpfw.III и мотопехота 1-й танковой дивизии вермахта неторопливо продвигаются по Советской улице

По словам Н. Б. Ивушкина, «немцы бросили несколько танков с десантом автоматчиков через Волжский мост на Первомайскую набережную. Они шли навстречу своим частям, двигавшимся со стороны вагоностроительного завода». Таким образом, 937-й полк попросту мог попасть в окружение с туманными перспективами манёвренного боя против заведомо более мобильных частей противника. В этих сложных условиях советские части были вынуждены отойти к впадавшей в Волгу с севера реке Тверце, пытаясь удержать позиции на её берегах.

Журнал боевых действий 30-й армии почти дословно подтверждает слова политработника:

«На северном берегу наступление немцев сдерживалось упорным сопротивлением частей 256-й стрелковой дивизии, но с выходом противника к шоссейному мосту через Волгу дал ему возможность бросить несколько танков и автоматчиков в тыл нашим войскам, действующим на северном берегу. В результате наши части начали отход к Тверецкому мосту, где к 18:00 заняли оборону».

Ивушкин обозначил местоположение частей и подразделений даже несколько конкретнее: 3-й батальон закрепился на правом берегу Тверцы, 2-й батальон — на левом, по Затверецкой набережной. 934-й стрелковый полк дивизии отошёл на рубеж Николо-Малица и севернее, имея задачу совместно с подошедшим 16-м пограничным полком НКВД не допустить прорыва противника по Ленинградскому шоссе на Торжок.

В свою очередь, части 5-й стрелковой дивизии отходили из охваченных огнём городских кварталов на тогдашние юго-восточные окраины Калинина. Измотанные тяжёлыми боями части, истощив и без того далеко не безграничный боезапас, двигались по направлению к Московскому шоссе. Вместе с ними отступали бойцы истребительного батальона и ополчения.

Фотография практически того же места, что и на предыдущем фото, но с другого ракурса.
Хаупт В. Сражения группы армий «Центр»

В описании боевого пути 5-й стрелковой дивизии, созданном намного позже происходивших событий, отступление из города упомянуто достаточно лаконично: «В ночь на 15 октября 1941 года под натиском превосходящих сил пехоты и танков противника, сильным воздействием авиации, дивизия отошла на восточную окраину г. Калинина». Комиссар дивизии П. В. Севастьянов отмечал:

«На окраине Калинина, у знаменитого элеватора с его железобетонными стенами и удобными бойницами, мы и зацепились. Оставить его — значило отдать немцам Московское шоссе. Полки закрепились здесь с намерением держаться до последнего и принялись строить оборону, в особенности — противотанковую».

Только к этому времени на помощь стрелковым полкам пришёл наконец 27-й артиллерийский полк. Поддержка его орудий очень пригодилась в последующих боях за город.

---

Дуэль на полпути к Торжку

 

Захватив в боях 13-14 октября 1941 года Калинин, немцы не собирались останавливаться на достигнутом. Согласно планам командования группы армий «Центр», 1-я танковая дивизия вермахта должна была развивать успех, наступая на важный транспортный узел — город Торжок, и далее, на Вышний Волочёк. Советское командование уступать без боя не собиралось.

Оперативная группа Ватутина и боевая группа Хайденбранда

Оборонительные бои в Калинине 13-14 октября 1941 года, результатом которых стала потеря двух важнейших мостов (железнодорожного и шоссейного) и большей части города, вынудили советское командование ускорить переброску резервов в район боевых действий, с целью восстановить положение.

«Донором» для калининского направления стал Северо-Западный фронт (СЗФ), из состава которого были выделены сразу пять соединений (183-я и 185-я стрелковые, 46-я и 54-я кавалерийские дивизии, 8-я танковая бригада), а также 46-й мотоциклетный полк. Они были объединены в оперативную группу, которую возглавил начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин.

Из всех соединений и частей этой группы самыми мобильными являлись 8-я танковая бригада полковника П.А. Ротмистрова и 46-й мотоциклетный полк майора В.М. Федорченко.

Командир 8-й танковой бригады полковник Павел Алексеевич Ротмистров с бойцами и командирами бригады. Осень 1941 года («Они защитили нас»: фотоальбом)

Именно они, совершив двухдневный 250-километровый марш, согласно журналу боевых действий СЗФ, «к 14:00 15 октября сосредоточились в район Каликино», что в 6 км северо-западнее Калинина. В наши дни это посёлок Заволжский. По воспоминаниям командира 8-го танкового полка бригады А.В. Егорова, «марш совершали 44 танка».

Впрочем, разведывательные подразделения бригады подошли к городу раньше, ещё вечером 14 октября. В журнале боевых действий 8-й тбр было отмечено:

«Подойдя к городу, разведка нашла город уже занятым противником. В результате боя установлено: [противник] занимает перекрёсток шоссе и железной дороги (северо-западная окраина г. Калинин) силами до батальона пехоты, противотанковые батареи и миномётные батареи. Ночная разведка слышала в г. Калинин шум моторов. Предполагается, что в южной части г. Калинин сосредоточены танки противника».

Впрочем, разведка бригады оценила силы немцев не совсем верно. По состоянию на утро 15 октября противником танкистов Ротмистрова в северной части Калинина была не только мотопехота 1-й танковой дивизии (1-й мотоциклетный батальон и 1-й батальон 113-го моторизованного пехотного полка) и 900-й моторизованной учебной бригады, но и части 1-го танкового полка.

Танки Pz.Kpfw.II и Pz.Kpfw.III 1-й танковой дивизии вермахта на марше. Начало октября 1941 года (Коломиец М.В. Первые танковые победы Сталина. Бронетехника в битве за Москву)

Немцы вовсе не собирались ограничиваться захватом Калинина. Уже 14 октября, получив информацию о занятии основной части города, командование группы армий «Центр» отдало приказ на продолжение операции против Москвы. В соответствии с ним 3-я танковая группа, «удерживая Калинин, как можно быстрее достигает района Торжка и наступает отсюда без задержки в направлении на Вышний Волочек для того, чтобы предотвратить переправу основных сил противника через реку Тверца и верхнее течение реки Мста на восток». Таким образом, ближайшей целью 1-й танковой дивизии вермахта и приданных ей частей становился важный транспортный узел — город Торжок.

В связи с этим бои на северо-западных окраинах Калинина уже 15 октября превратились во встречное сражение на Ленинградском шоссе, в котором с обеих сторон участвовали подвижные соединения, имевшие десятки единиц бронетехники. Так, например, в соответствии с боевым донесением штаба 8-й танковой бригады, датированным 23:00 15 октября, 8-й танковый полк «в боеготовности имеет 2 танка КВ, 9 танков Т-34, 10 танков Т-40, 2 танка Т-26».

Немецкий аэрофотоснимок Торжка, сделанный в июне 1943 года. Отчётливо видны шоссейные мосты через Тверцу (http://warfly.ru)

Первый бой 15 октября, судя по мемуарам Ротмистрова, длился «около четырёх часов». В его ходе советским танкистам и мотострелкам, действовавшим совместно с пехотой 934-го сп 256-й сд и бойцами 16-го пограничного полка НКВД, удалось продвинуться к черте города и даже, возможно, на короткое время захватить Горбатый мост, находившийся на перекрёстке шоссейной и железной дорог. Однако контратакой танков и мотопехоты немцы к вечеру восстановили положение, отбросив части Красной армии на 600 метров к северо-западу от моста.

Разведка 1-й танковой дивизии вермахта довольно точно определила прибывшие советские части как «переброшенный из района Валдая мотоциклетный полк с приданными танками 8-й танковой бригады».

Наткнувшись на мощное сопротивление, немцы запланировали на 16 октября новое наступление в направлении Торжка. При этом, в отличие от предыдущего дня, вести его должны были не отдельные части, а полноценная «боевая группа Хайдебранда», названная так по имени своего командира полковника Ганс-Кристофа фон Хайдебранда унд дер Лаза (Obst. Hans-Christoph von Heydebrand und der Lasa).

Горбатый мост на северо-западной окраине Калинина, фото начала ХХ века

В её состав вошли: 1-й батальон 113-го мотопехотного полка (на бронетранспортёрах), часть 1-го батальона 1-го мотопехотного полка (так называемая «рота на бронетранспортёрах 1-го мотопехотного полка», включавшая в себя большинство боеготовых БТР полка), части 1-го танкового полка под командованием подполковника Альфреда Грампе (Obstlt. Alfred Grampe), а также 900-я моторизованная учебная бригада. Кроме того, группе придавался довольно мощный артиллерийский кулак, состоявший из 2-го и 3-го дивизионов 73-го артполка 1-й ТД.

Следует подчеркнуть, что 1-м батальоном 113-го полка командовал майор доктор Франц-Йозеф Экингер (Maj. Franz Jozef Eckinger), кавалер Рыцарского креста и один из офицеров, наиболее отличившихся в предыдущих боях за Калинин.

В ходе наступления к боевой группе должен был присоединиться 1-й мотоциклетный батальон 1-й танковой дивизии, первоначальной задачей которого было обеспечение левого фланга учебной бригады на участке Николо-Малица — Черкассово.

«934-й стрелковый приносит одни неприятности…»

Вполне логичным действием для немцев было нанести удар по наиболее слабому месту оборонительных построений советских частей, а точнее — по измотанным непрерывными боями батальонам 934-го стрелкового полка.

Мощное наступление из района железнодорожной станции Дорошиха на Николо-Малицу началось в 12:00. Согласно журналу боевых действий СЗФ, «район Малица оборонял 934-й СП 256-й СД, который, понеся большие потери, был рассеян. Противник занял Малица, но контратакой 8-й ТБр и пограничников был остановлен».

Карта района северо-западнее Калинина с пометками, нанесёнными штабистами 8-й танковой бригады (https://pamyat-naroda.ru)

Как отмечалось в журнале боевых действий бригады, «в 16:00 бригада атаковала противника… одним взводом танков Т-34 в направлении Малица, к исходу дня 1-й батальон 8-й ТБр овладел Малица». Однако в то же самое время немцы начали наступление на Каликино, в котором, по данным журнала боевых действий 2-го танкового батальона 8-й тбр, участвовало «до батальона пехоты, усиленного батареей полковой артиллерии, и до 15 танков, при активной поддержке авиации». Вследствие этого, батальону пришлось контратаковать в расходящихся направлениях (на Малицу и Каликино) без поддержки пехоты, но с вполне предсказуемым итогом. Согласно журналу боевых действий СЗФ, к исходу дня противник занял Каликино. Судя по журналу 1-й танковой дивизии вермахта, этот населённый пункт был захвачен подразделениями 900-й бригады.

В журнале боевых действий 8-й танковой бригады отмечалось, что «к 19:00 танки были отведены в лес западнее Каликино, т.к. со стороны пехоты не было поддержки». Жалобы на 934-й стрелковый полк, не сумевший сдержать наступление противника, присутствуют и в донесении Ротмистрова, направленном командующему калининской группой войск генерал-полковнику И.С. Коневу: «934-й СП мне пока что приносит только одни неприятности». Однако позже в своих воспоминаниях будущий главный маршал бронетанковых войск чётко указал, что начертание линии обороны сложилось ещё вечером 15 октября — до начала немецкого наступления:

«46-й мотоциклетный полк закрепился на южной окраине Дорошихи, правее его занял позицию наш мотострелковый батальон, 934-й стрелковый полк сосредоточился в Малице, оседлав шоссейную дорогу на Торжок, а позади него, в Каликине, встали танки нашего 8-го полка».

Один из постоянных участников октябрьских боёв за Калинин — истребитель-бомбардировщик Bf 109E-4/B из учебно-боевой эскадры LG 2 с четырьмя 50-кг осколочными бомбами на подвеске (John Weal. Luftwaffe Schlachtgruppen)

Таким образом, у комбрига для того, чтобы попытаться изменить расположение частей (например, выдвинуть ближе к шоссе мотострелковый батальон бригады), в распоряжении были вся ночь и первая половина дня 16 октября. По всей видимости, уничижительные оценки боеспособности пехотинцев 256-й сд появились уже по итогам дневного боя.

Тем временем немцы продолжили наступление и к вечеру продвинулись в район села Медное. Согласно записи в журнале боевых действий 2-го танкового батальона 8-й тбр, «в 22:00 батальон по приказу вышел в район деревни Паустово», что в 8 км северо-западнее Медного. В журнале боевых действий бригады указано, что «на основании устного приказа командарма бригада из района Каликино переходит в новый район сосредоточения Медное, оседлав Ленинградское шоссе с целью не допустить прорыва танков противника на Марьино».

В реальности речь шла не обо всей бригаде, а только о её танковых подразделениях — мотострелковый батальон и 46-й мотоциклетный полк остались в районе Калинина. Судя по записи в журнале боевых действий мотострелкового батальона, он «имел задачу остановиться на достигнутом рубеже, имея окопы полного профиля с полной постройкой ДЗОТ, и упорно оборонять его до подхода новых частей».

Под «командармом, отдавшим устный приказ», вероятнее всего, подразумевался Н.Ф. Ватутин. Правда, не совсем понятно, кем и почему танкисты были направлены именно в Полустово, без попытки закрепиться в Медном и удержаться, опираясь на берег реки Тверца, мост через которую находился у села. На тот момент в 8-м танковом полку оставались боеготовыми один KB, пять Т-34, шесть Т-40 и шесть Т-38 — весьма внушительная по меркам осени 1941 года сила! Судя по бригадному журналу боевых действий, боевые потери на вечер 16 октября составили три Т-34 и три Т-40 подбитыми.

Подбитые советские танки Т-34 и Т-40, октябрь 1941 года (Коломиец М.В. Первые танковые победы Сталина. Бронетехника в битве за Москву)

Танки вышли в указанный район к 02:00 17 октября, немцы ночью никаких атак не предпринимали, и теоретически некоторое время для подготовки обороны у Ротмистрова было. Возможно, решение отвести танки за Тверцу было вызвано постоянными налётами немецкой штурмовой авиации: скорее всего, действовать из засад в лесистом районе у Полустово считалось более надёжным, чем, практически не имея пехоты, оборонять переправу на относительно открытой местности у Медного.

Боевая группа Хайдебранда перешла в наступление утром 17 октября, начиная с 08:00. Однако в соприкосновение с частями Красной армии передовые подразделения 900-й бригады, усиленной 1-м мотоциклетным батальоном и 1-м батальоном 1-го танкового полка, вступили только после 10:15, в районе Мермерино и Поддубки.

Майора за майора

К полудню, сбив советское боевое охранение, немцы захватили неповреждённый мост через Тверцу у Медного. Это стало серьёзным успехом 2-й роты 1-го танкового полка, наступавшей в авангарде сил 900-й бригады. Как отмечалось в журнале 1-й танковой дивизии, «войска поддерживаются своими авиаторами, действующими на острие атаки». Эти налёты были отмечены и в боевом донесении Ротмистрова, написанном уже на следующий день: «8-я ТБр 17 октября была атакована танковой дивизией противника при поддержке мотоциклистов и авиации, которая бомбила бригаду всё светлое время 17 октября».

В журнале боевых действий 8-й тбр на этот счёт имеется следующая запись: «В 12:00 пять танков противника прорвались по шоссе на Медное. Танки, поддерживаемые авиацией противника, стали развивать наступление на Ямок».

Ещё один частый «гость» в калининском небе — штурмовик-биплан Hs 123, неплохо показавший себя в сражении за город

Учитывая, что в полукилометре от деревни Ямок находился штаб бригады Ротмистрова, сложившуюся ситуацию вполне можно было охарактеризовать как критическую. Мотивация такого расположения штаба совершенно непонятна, так как основные силы 8-го танкового полка располагались дальше по шоссе, в районе Полустово. Части люфтваффе быстро обнаружили штаб, и по нему был нанесён бомбово-штурмовой удар, в результате которого был убит осколком авиабомбы начальник штаба бригады майор М.А. Любецкий.

Впрочем, у Полустово советским танкистам всё же удалось взять небольшой реванш. По данным бригадного журнала, в засаде на опушке леса в километре юго-восточнее деревни находились три КВ и два Т-34, которые при приближении противника открыли огонь, уничтожив «пять танков типа Т-3 и два ПТО».

Не исключено, что за один из танков в данном случае был принят БТР. Дело в том, что именно в этом бою 1-я тд вермахта понесла знаковую потерю — снарядом, выпущенным из танковой пушки КВ, был уничтожен бронетранспортёр майора Экингера, при этом сам он погиб. Ранение получил адъютант батальона лейтенант Вендт (Lt. Wendt). Судя по стилю изложения этого события историографом дивизии, гибель опытного командира произвела на его солдат впечатление, граничившее с шоком, преодолеть который удалось не сразу.

Однако, несмотря на ожесточённое сопротивление танкистов 8-й тбр у Полустова, немецкое наступление продолжалось. К исходу дня мотопехота 1-го батальона учебной бригады при поддержке танков 1-го взвода 2-й роты 1-го танкового полка захватила ещё один неповреждённый мост, на этот раз у деревни Марьино. В боевом донесении Ротмистрова, составленном 18 октября, этот эпизод был описан следующим образом: «Вследствие открытого моего правого фланга и превосходных сил, противнику удалось прорваться у Медное через реку Тверца и захватить вторую переправу через реку Логовеж у деревни Марьино».

Фрагмент немецкой оперативной карты, демонстрирующий продвижение немецких войск в направлении Торжка по состоянию на середину дня 17 октября. Обозначенные красным цветом номера советских соединений и районы их расположения не соответствуют действительности

В результате всех этих неудач комбригом было принято решение, которое вполне могло иметь самые печальные последствия как для него лично, так и для всей советской группировки на калининском направлении:

«В силу сложившейся обстановки и общего отхода частей Красной армии из этого района, я произвёл рокировку и сосредоточил бригаду в 12-15 км северо-восточнее Лихославль, в лесу непосредственно восточнее Поторочкино. Бригада в результате этого боя нанесла значительные потери противнику в танках и личном составе, но и сама также весьма сильно растрёпана и нуждается как минимум в 3 сутках отдыха для ремонта матчасти и пополнения личным составом».

Направление дальнейшего движения немецких танков и мотопехоты на Торжок оказалось оголено, так как стрелковые дивизии оперативной группы Ватутина ещё не достигли района боевых действий. Составители журнала боевых действий 1-й тд вермахта отметили, что «противник перед Марьино слабый. Перспективы занятия Торжка оцениваются как благоприятные». В журнале 3-й танковой группы была поставлена чёткая задача: «Наступление на Торжок должно быть продолжено 18 октября». До города оставалось менее 20 километров.

Продолжение следует.

---

Источники и литература

1. NARA. Т 313. R 231
2. NARA. Т 315. R 26
3. https://pamyat-naroda.ru
4. http://waralbum.ru
5. http://warfly.ru
6. Коломиец М.В. Первые танковые победы Сталина. Бронетехника в битве за Москву – М.: «Яуза-Эксмо», 2012
7. На правом фланге Московской битвы – Тверь: «Московский рабочий», 1991
8. Они защитили нас: фотоальбом – Тверь: ГЕРС, 2011
9. «Совершенно секретно! Только для командования!» Стратегия фашистской Германии в войне против СССР – М.: «Наука», 1967

---

Калининский рейд героев Халхин-Гола

 

Утром 17 октября 1941 года в рейд на захваченный тремя днями ранее Калинин ушли «тридцатьчетвёрки» свежесформированной 21-й танковой бригады. Её опытный командный состав давал большую надежду на успех, но в итоге самыми заметными фигурами стали молодые танкисты – сержанты и лейтенанты.

После боев 13–14 октября 1941 года, в результате которых соединения 41-го моторизованного корпуса вермахта захватили большую часть Калинина, советское командование попыталось ударами 5-й стрелковой дивизии совместно с частями усиления с юга, и оперативной группы Северо-Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта Н.Ф. Ватутина с севера, снова установить контроль над городом. Однако бои 15–16 октября не принесли успеха советской стороне. Немцы смогли отбить все атаки, а 16 октября 1-я танковая дивизия и 900-я моторизованная учебная бригада перешли в наступление на Торжок по Ленинградскому шоссе.

16 октября в 22:00 командующий Калининской группой Западного фронта генерал-полковник И.С. Конев подписал приказ №1, предусматривавший окружение и разгром группировки противника в районе Калинина. В пункте №3 этого документа было указано следующее: «С юга и юго-востока на Калинин наступают 5-я стрелковая дивизия, 21-я танковая бригада и особый полк под командованием генерал-майора тов. Хоменко».

С бору по сосенке

21-я танковая бригада формировалась в начале октября 1941 года во Владимире на территории военного городка, в казармах которого размещался запасной танковый полк. Личный состав полка сложно было назвать неподготовленным: многие его воины являлись опытными танкистами, участниками боевых действий на Халхин-Голе, советско-финляндской войны, а также первых месяцев Великой Отечественной в составе 34-й танковой дивизии 8-го механизированного корпуса.

Советский исследователь истории 21-й танковой бригады С.М. Флигельман, ссылаясь на воспоминания начальника штаба бригады майора Д.Я. Клинфельда, утверждал, что структура соединения была следующей:

«Мотострелковый батальон (примерно 700 человек), в состав которого вошли три мотострелковые роты, рота противотанковых ружей, батарея ПТО, зенитная батарея, рота крупнокалиберных пулемётов ДШК, 82-мм миномётная рота (12 стволов). Были ещё в бригаде рота автоматчиков, взвод разведки, сапёрный и комендантский взводы».

Учитывая, что соединение формировалось в течение считанных дней, такое отступление от принятых штатов вполне могло иметь место.

Для укомплектования бригады боевой техникой 5 октября 1941 года с харьковского завода №183 во Владимир было отправлено 22 танка Т-34: 10 линейных Т-34 с 76-мм пушкой Ф-34, два огнемётных Т-34 с 76-мм пушкой Ф-34, шесть линейных и четыре радиофицированных Т-34 с 57-мм пушкой ЗиС-4. Часть танков прибыла с экипажами. Ещё одним поставщиком танков для 21-й танковой бригады стал завод в Горьком, откуда во Владимир прибыли эшелоны с лёгкими Т-60. Вероятнее всего, это были вообще первые Т-60, отправленные в боевую часть. Также бригада получила отремонтированные танки старых типов.

В итоге, в силу особых условий формирования, 21-я танковая бригада к 13 октября получила самый пёстрый набор боевой техники. 21-й танковый полк бригады, состоявший из 1-го батальона средних танков и 2-го батальона лёгких танков, имел на вооружении 19 Т-34 с 76-мм пушкой, 10 «танков-истребителей» Т-34 с 57-мм пушкой, два огнемётных XT-26, пять БТ-2, 15 БТ-5 и БТ-7, 10 Т-60 и четыре самоходки ЗиС-30. При этом соединение совсем не имело положенных ему по штату семи танков КВ, заменённых на «тридцатьчетвёрки».

Командный состав 21-й танковой бригады, слева направо: командир бригады полковник Борис Михайлович Скворцов, командир 21-го танкового полка майор (на фото ещё капитан) Михаил Алексеевич Лукин, командир 1-го танкового батальона капитан Михаил Павлович Агибалов.

Пожалуй, наиболее сильным аргументом бригады был её командный состав. Командир бригады полковник Б.М. Скворцов, награждённый орденом Ленина, имел в активе двадцатилетний срок военной службы и боевой опыт Хасана и Халхин-Гола. Начальником штаба также был достаточно опытный (на службе в РККА с 1929 года) майор Д.Я. Клинфельд.

Ещё более серьёзными достижениями могли по праву гордиться командиры полкового и батальонного звена. Командиром 21-го танкового полка был назначен недавний слушатель Военной академии механизации и моторизации Красной Армии Герой Советского Союза майор М.А. Лукин, получивший эту высокую награду за боевые действия на Халхин-Голе. 1-м танковым батальоном командовал капитан М.П. Агибалов, также получивший звание Героя за Халхин-Гол, а его заместитель старший лейтенант И.И. Маковский стал Героем Советского Союза за участие в прорыве линии Маннергейма.

В целом, помимо крайне разношёрстного парка боевых машин, главной проблемой бригады на момент выдвижения в район боевых действий была слабая в силу крайне сжатых сроков формирования сколоченность подразделений.

Предоставленные сами себе

Уже 12 октября начальник ГАБТУ Красной Армии генерал-лейтенант Я.Н. Федоренко прислал в бригаду приказ, которым предписывалось принять прибывающие эшелоны с танками (прибыли во Владимир 13 октября). Затем, не разгружая машин, следовало укомплектовать их экипажами и всем необходимым, проследовать через Москву на Калинин и, разгрузившись там, не допустить захвата противником города.

Бригада была направлена из Владимира пятью эшелонами, прибывшими в Москву к утру 14 октября. Там, по воспоминаниям начштаба бригады Д.Я. Клинфельда, первый эшелон был встречен представителем Генштаба полковником Демидовым, который подтвердил полученный ранее приказ. По ходу следования к Калинину, на станции Клин, штабу бригады был переданы топографические карты, но информацию о происходившем в самом Калинине никто прояснить не смог. Лишь на станции Завидово, куда прибыл первый эшелон со штабом, от начальника станции поступили сведения о захвате областного центра противником. Командование бригады приняло решение начать разгрузку. На руку танкистам играла погода – густой снегопад скрывал части бригады от глаз немецкой авиаразведки.

Все это время бригада бесперебойно получала противоречащие друг другу приказы. Руководством к действию стал приказ командующего Западным фронтом генерала армии Г.К. Жукова, в котором, в числе прочего, указывалось: «Овладеть Тургиново, в дальнейшем сводным отрядом наступать в направлении Ильинское, Цветково, Неготино с задачей – уничтожить группировку противника в районе Калинина».

Приказ окончательно вырисовывал картину введения резервов в бой «с колёс». Для его выполнения прошлось совершить форсированный марш своим ходом в стиле метаний механизированных корпусов первых недель войны, что автоматически сводило к нулю вероятность одновременного использования всех сил бригады. Старые танки из ремонтного фонда и самоходки на базе тягача «Комсомолец» в таких условиях имели самые призрачные шансы помочь своим более мобильным собратьям.

Битва за Москву. Атака танков Т-34 под Калинином. Художник Виктор Болтышев.

В итоге марш по бездорожью вдоль южного берега Волжского водохранилища с преодолением рек Ламы и Шоши привёл к первым потерям – с моста сорвалась «тридцатьчетвёрка» командира роты лейтенанта И.М. Окраина, и весь экипаж утонул вместе с машиной. Впрочем, основная часть батальона капитана Агибалова постепенно подтягивалась к Тургинову.

Здесь, как это часто бывает на войне, командование бригады ожидал неприятный сюрприз. По воспоминаниям Д.Я. Клинфельда, впоследствии опубликованным С.М. Флигельманом, произошло следующее:

«Во второй половине 15 октября, когда мы находились в деревне Гологузово, в штабную машину вошёл высокого роста командир в бурке и представился:

– Полковник Доватор, командир кавалерийской группы.

Я очень обрадовался ему, так как на этом направлении впервые встретились свои. Но радость была недолгой. Доватор сообщил, что «со своими казачками» занимает оборону по восточному берегу Ламы. Оборона очаговая и манёвренная.

– Мною получен приказ, – добавил он, – передать занимаемый участок подошедшим частям и убыть в резерв фронта на формирование.

Такой была короткая встреча с человеком, имя которого вскоре стало легендарным. Нам же, увы, пришлось оторвать часть сил для обороны переданного Доватором рубежа. Его кавалеристов сменила мотострелковая рота, а танковая рота БТ заняла оборону юго-западнее Тургинова, чтобы прикрыть наши тылы».

Таким образом, бригада в миниатюре повторила судьбу ряда механизированных корпусов лета 1941 года, силы которых «раздёргивались» общевойсковыми командирами ещё до вступления в соприкосновение с противником.

В журнале боевых действий 30-й Армии за 16 октября отмечено, что «21-я ТБр в районе Тургиново, Устиново, Большое Селище. Штабриг – Селино». Именно в Селино командирам частей и подразделений вечером 16 октября был зачитан приказ комбрига:

«Решил: танковым полком (без роты БТ 2-го танкового батальона) с десантом автоматчиков совершить глубокий рейд по маршруту Большое Селище – Устиново – Левково и уничтожить противника в Пушкино. В последующем… овладеть юго-западной окраиной города Калинин. Остальными силами наступать по Тургиновскому шоссе с задачей поддержать действия танкового полка на юго-западной окраине города. Начало наступления с рассветом 17 октября».

Утром следующего дня полк в составе 27 танков Т-34 и 8 танков Т-60 начал наступление на Калинин. Оно осуществлялось тремя группами. Группа майора Лукина ушла на запад к Волоколамскому шоссе в район деревни Панигино, где вышла на шоссе и двинулась на север к селу Пушкино. Группа капитана Агибалова наносила удар напрямую на Пушкино, где, по данным разведки, располагался штаб противника. Группа старшего лейтенанта Маковского направилась из Тургиново на Калинин по Тургиновскому шоссе. Тактически такой ход был достаточно грамотным, так как позволял не вытягиваться всему полку в одну узкую нить и, при благоприятном стечении обстоятельств, скоординировано появиться сразу в нескольких местах на южной окраине Калинина, дезориентировав противника.

Лукин, направив группу по переполненному немецкими колоннами Волоколамскому шоссе, приказал не открывать огня, надеясь проскочить максимально возможный отрезок пути в хвосте одной из колонн, движущихся в направлении города. Поначалу это удавалось, так как продолжавшийся снегопад помогал «сойти за своих».

Схема действий танкистов 21-й танковой бригады 17 октября 1941 года

Колонна Агибалова была распознана немцами гораздо быстрее, и на подходе к селу Ефремово одна из двух «тридцатьчетвёрок» головного дозора (командир танка лейтенант Киреев) была расстреляна противотанковыми орудиями, экипаж погиб. Командиром второго танка дозора был старший сержант С.Х. Горобец, за ним шли танк Агибалова и остальные машины группы. Заслон в Ефремове был смят, и танки двинулись на Пушкино.

В Пушкино колоннам Лукина и Агибалова удалось соединиться, попутно разгромив часть штабных и тыловых колонн 3-й танковой группы, остановившихся в селе (по советским данным – «немецкий штаб»). Механик-водитель танка Горобца Ф.И. Литовченко впоследствии вспоминал:

«В этой деревне деревья образовывали ветками тоннель, в котором немцы замаскировали до двух десятков автомашин и артиллерийских тягачей… Я начал давить немецкие автомашины и тягачи гусеницами своего танка. Наша танковая колонна с боями прошла через деревню по пути, проторённому нашим танком».

Далее предстояло наступать на Калинин. К этому моменту немцы сообразили, что у них в тылу происходит что-то неладное, и активизировали авиаразведку, которая и обнаружила движущиеся на полной скорости в направлении Калинина советские танки. Пикировщики взялись за дело, осыпая колонну градом бомб, однако для быстро маневрировавших бронированных машин главную угрозу представляли вовсе не они.

Когда некому сказать «делай как я»

У деревни Трояново (16 км южнее Калинина) при форсировании небольшой речки Каменка танки бригады попали под плотный сосредоточенный артиллерийский огонь. Опомнившись от первого шока, немцы быстро организовали противотанковую оборону с использованием всех имевшихся средств, включая 10,5-см пушки 611-го тяжёлого артиллерийского дивизиона. Возможно, снарядом именно из такого орудия был подбит и лишился хода танк Т-34–57 (тактический №20) майора Лукина. Танкисты вели огонь, пока не кончились боеприпасы к пушке и пулемётам. Затем, прикрывая отход своего экипажа огнём из личного оружия, командир полка погиб.

Подбитый в бою у деревни Трояново и сброшенный в кювет танк майора М.А. Лукина. Фотография сделана немцами, предположительно, в ноябре 1941 года.

Немцы сняли с погибшего танкиста ордена, документы и часть униформы. Через двое суток ночью тело было похоронено местными подростками, наблюдавшими бой. Уже после освобождения Калинина, 24 января 1942 года, майор Лукин был с почестями перезахоронен на городской площади Ленина.

Не сумев прорвать немецкую оборону, часть группы Лукина (12 танков) под командованием батальонного комиссара Г.И. Закалюкина вышла из боя, не израсходовав горючее и боекомплект.

Колонне Агибалова удалось, несмотря на постоянные налёты пикировщиков с калининских аэродромов, на скорости проскочить Трояново и продолжить движение в направлении Калинина. Первым шёл танк Горобца с тактическим №3. Пройдя ещё несколько километров до деревни Напрудное, расположенной недалеко от шоссе, танкисты вступили в бой с немецкой колонной. В 12:00 радиосвязь штаба бригады с группой прервалась.

Братская могила на площади Ленина в Твери. Здесь покоятся останки Героя Советского Союза майора М.А. Лукина.

Танк капитана Агибалова был подбит, и вскоре он почти в точности повторил судьбу командира полка. Вероятнее всего, израсходовав боезапас пулемёта, капитан застрелился, чтобы не попасть в плен. Так в первом же бою бригада потеряла сразу двух Героев Советского Союза.

В этот момент в городе части 36-й моторизованной дивизии вермахта лихорадочно собирали на участках возможного появления советских танков всю имевшуюся артиллерию. Помимо противотанкового дивизиона, свои орудия имел разведбат и, естественно, 36-й моторизованный артиллерийский полк. Пехота занимала оборонительные позиции, держа наготове все имевшиеся противотанковые средства. На аэродромах Мигалово и в районе Перемерок готовились расчёты 88-мм зениток и 20-мм автоматов. Танкистов ждали.

Бой нескольких танков, прорвавшихся в город без поддержки пехоты и артиллерии (лишь о двух танках точно известно, что вместе с экипажами сражались автоматчики), ожидаемо распался на несколько эпизодов, и далеко не обо всех из них есть точная информация. В основном, исследователи опираются на воспоминания, собранные С.М. Флигельманом. Для солдат и офицеров 41-го корпуса отражение танковых атак стало рутиной с первых дней войны, поэтому немецкие документы не содержат особых подробностей о том бое.

Транспортный Ju 52 со снятыми моторами на одном из калининских аэродромов. Возможно, повреждения крыла нанесены именно советскими танкистами.

С другой стороны, судьбы нескольких экипажей прояснились ещё в советское время, задолго до массового рассекречивания документов. Так, экипаж танка комиссара 1-го батальона старшего политрука Г.М. Гныри (механик-водитель красноармеец К.Ф. Ковалёв, стрелок-радист красноармеец В.Г. Борисов, башенный стрелок старший сержант И.С. Захаров, автоматчик сержант В.А. Ищенко) атаковал колонну на Волоколамском шоссе, уничтожив несколько автомобилей. Затем танк ворвался на аэродром, располагавшийся на окраине Калинина (возможно, Мигалово, хотя прорываться до него, не имея карты города, всё же далеко). Опять же, по советским данным, там он расстрелял один бомбардировщик и таранил другой (немецкими документами не подтверждается). Бомбовыми ударами поднявшихся самолётов танк Гныри был подбит, но сам он, Ищенко и Захаров сумели с боем прорваться к своим.

Журнал боевых действий 36-й моторизованной дивизии действительно содержит отчёт об атаке советских танков, один из которых обстрелял аэродром (авторы отчёта не потрудились уточнить, какой именно), а второй давил машины тыловых служб дивизии. Один танк был уничтожен авиацией – возможно, это и была «тридцатьчетвёрка» старшего политрука Гныри.

Танк старшего сержанта С.Е. Рыбакова (механик-водитель старшина Т.П. Пырх, стрелок-радист Терентьев, командир взвода лейтенант Ф.Ф. Кудрявцев) прорвался к городу в районе нынешнего микрорайона Южный, ворвался на аэродром и уже там был подбит. Экипаж был взят в плен, из которого Рыбакову удалось впоследствии бежать, задушив часового.

Лейтенанты и сержанты

Ещё одним обстоятельством, делавшим для немцев борьбу с прорвавшимися танками не самым простым занятием, было то, что на южных окраинах города были подавлены далеко не все очаги сопротивления групп красноармейцев и ополченцев. И это почти на четвёртый день контроля немецких войск над городом! Начальник политотдела 21-й танковой бригады старший батальонный комиссар А.А. Витрук вспоминал:

«Один из домов на южной окраине рабочие Калинина превратили в мощный оборонительный пункт. Несколько раз фашисты пытались штурмовать этот дом, но успеха не имели. Немецкий танк открыл огонь по окнам дома. В это время подоспел танк старшины Шпака. Он ударил по вражеской машине из пушки, подбил её. Но вот из-за угла выехала автомашина, в которой сидели немецкие офицеры, спешившие, видимо, на помощь тем, кто штурмовал дом. Развернув башню, экипаж Шпака бьёт осколочными снарядами, идёт на таран, гусеницами давит автомашину с офицерами. Отсюда Шпак направил «тридцатьчетвёрку» к железнодорожному вокзалу. Здесь танкисты обнаружили окопы и были встречены массированным пулемётным огнём. Танк Шпака утюжит окопы, уничтожая живую силу противника. В неравном поединке с врагом Алексей Шпак погиб смертью героя».

Согласно донесению о потерях бригады, причиной смерти командира экипажа старшины А.П. Шпака стала авиабомба. Не совсем понятно, о каком немецком танке идёт речь, и это относится и к остальным подобным упоминаниям относительно боя. 36-я моторизованная дивизия танков не имела, а 1-й танковой дивизии на тот момент было не до распыления сил и стрельбы по неуступчивым рабочим. Возможно, под танком подразумевалось штурмовое орудие из 660-й батареи, реально участвовавшей в отражении атаки бригады, или любая артсистема на полугусеничном шасси.

Немецкие солдаты у танка лейтенанта Луценко. В стволе орудия танка видна сквозная пробоина (http://waralbum.ru)

«Штуги» часто принимали за танки, а одну из самоходок StuG III лейтенанта Тачински из 660-й батареи штурмовых орудий протаранил танк Т-34 лейтенанта Д.Г. Луценко. Стрелять советские танкисты не могли – у них был пробит ствол орудия. Завести танк после удара не удалось, и экипаж был взят в плен. Эпизод с тараном стал настоящим «хитом» немецкой фронтовой фотографии, отснятым сразу с нескольких ракурсов.

Дальнейшая судьба танкистов известна не полностью. Так, в донесениях о потерях лейтенант Дмитрий Григорьевич Луценко проходит дважды: приказом от 9 января 1942 года он исключён из списков Красной Армии как пропавший без вести командир взвода 21-й ТБр, а через два месяца, 13 марта 1942 года – уже как умерший от ран в госпитале командир взвода 35-й ТБр. Последняя была преемницей расформированной 21-й ТБр – возможно, лейтенанту удалось бежать из плена и ещё повоевать.

Слева немецкие пехотинцы и забинтованные самоходчики из протараненного «Штуга» достают из башни «тридцатьчетверки» советского танкиста — возможно, это командир танка Дмитрий Луценко. Судя по всему, он контужен при ударе. Виден след от попадания снаряда в вертикальную грань тыльной стороны башни. Справа ещё одна фотография «тридцатьчетвёрки» лейтенанта Луценко, но более поздняя и с другого ракурса. Хорошо виден тактический номер и попадание в ствол орудия.

На улицах Калинина погиб экипаж танка командира взвода лейтенанта Я.Н. Малева, успевшего, по советским данным, уничтожить несколько грузовых машин с немецкой пехотой. Экипаж подбитого танка сержанта И.Г. Журбенко попал в плен, но сам он его пережил и был освобождён в конце войны. Досадно, что значительную часть танков 21-й бригады составляли именно «танки-истребители», для которых в городе достойных целей просто не находилось, при этом осколочно-фугасный снаряд 57-мм орудия явно был недостаточно мощным для борьбы с пехотой.

Безусловно, самым известным эпизодом рейда 21-й бригады являлся прорыв сквозь весь Калинин танка Т-34–76 с тактическим №3 на борту. Экипаж под командованием старшего сержанта С.Х. Горобца (механик-водитель старший сержант Ф.И. Литовченко, башенный стрелок сержант Г.И. Коломиец, стрелок-радист красноармеец И.И. Пастушин) оторвался от основной группы колонны Агибалова. На подходе к городу справа от дороги танкисты заметили аэродром (современный микрорайон Южный) и обстреляли его, тут же вызвав ответный огонь зениток.

Уйдя на скорости с линии огня влево и скрывшись среди одноэтажных домов, танк прошёл, вероятнее всего, по современным улицам Тракторной и 1-й Залинейной, въехав под виадук у парка Текстильщиков во «Двор Пролетарки». Здесь его подбила противотанковая пушка, и в боевом отделении начался пожар, потушенный силами экипажа. Раздавив орудие, «тридцатьчетвёрка» проскочила вдоль правого берега реки Тьмаки на створ Головинского вала, на полной скорости переехала мост через реку и на проспекте Калинина свернула направо. Здесь танкистам Горобца пришлось… выйти из машины, чтобы, используя танк как трактор, проделать проход в заграждениях на улице Софьи Перовской, сооружённых из рельсов ополченцами. Путь в центр города был открыт.

Маршрут танка С.Х. Горобца через Калинин. Для просмотра увеличенной версии кликните мышкой (http://warfly.ru)

Не имея карт города, танкисты, тем не менее, знали, что на его востоке занимают оборону части Красной Армии. По пути туда танк раздавил несколько немецких грузовиков, опознанных танкистами как трофейные советские ГАЗ-АА и ЗиС-5, вызвав короткую панику среди солдат гарнизона. Затем, следуя по Советской, центральной улице города, «тридцатьчетвёрке» удалось протаранить некую боевую машину, опознанную членами экипажа как «тяжёлый танк», и, «оживив» казавшуюся повреждённой пушку, обстрелять штабное здание на площади Ленина.

После этого, пройдя по улицам Советская и Вагжанова к Московскому шоссе, танк уничтожил как минимум одно противотанковое орудие и вышел к позициям 5-й стрелковой дивизии, артиллеристы которой, естественно, сначала встретили «тридцатьчетвёрку» огнём. Но везение пока не изменяло Горобцу – танк и его экипаж уцелели.

К сожалению, такая удача в тот день сопутствовала только одному экипажу. Группа старшего лейтенанта Маковского, несколько раз вступив в бой с немецкими частями у деревень Покровское и Володино на Тургиновском шоссе, прорвалась к железнодорожному вокзалу Калинина и там была почти полностью уничтожена, а сам Маковский ранен. Учитывая важность объекта для немцев, можно сказать, что исход боя для советских танкистов был предрешён.

Итоги рейда

После завершения боёв с танками немцы подвели итоги. Четыре уничтоженных танка записали на свой счёт пехотинцы и артиллеристы 87-го моторизованного и 36-го артиллерийского полков 36-й моторизованной дивизии. Ещё пять танков подорвались на минах, выставленных сапёрным батальоном, и были добиты противотанковой артиллерией. Что-то зачли себе штурмовые орудия 660-й батареи, хотя, учитывая их вооружение, речь, скорее, может идти о повреждениях различной степени тяжести.

В журнале 3-й танковой группы за 17 октября на 13:00 появилась следующая запись: «С юга по дороге, используемой 36-й моторизованной дивизией и 6-й танковой дивизией, продвинулась вражеская моторизованная колонна с танками. Пять вражеских танков было подбито силами 36-й моторизованной дивизии, один прорвался сквозь город». Командование 41-го моторизованного корпуса по итогам дня отчиталось о 12 уничтоженных танках.

Советская сторона зафиксировала потерю 11 танков Т-34 и 35 человек личного состава убитыми и ранеными. В принципе, это почти не расходится с немецкими данными, и потери можно было бы признать вполне умеренными, если бы не гибель и ранения опытных командиров. Заменить их, в отличие от техники, на тот момент было практически некем.

Герой рейда на Калинин старший сержант Степан Христофорович Горобец воевал еще около четырех месяцев. Он получил звание младшего лейтенанта и погиб уже в феврале 1942 года под Ржевом. Ещё через три месяца, 5 мая 1942 года, отважный танкист был удостоен звания Героя Советского Союза.

36-я моторизованная дивизия вермахта, подсчитав к 20 октября потери техники (в том числе, и от рейда 21-й танковой бригады), зафиксировала следующие цифры: 84 грузовика, 21 легковой автомобиль, три полугусеничных тягача, 15 мотоциклов, пять полевых кухонь, один штабной автобус, одна лёгкая полевая гаубица, одна тяжёлая полевая гаубица, а также восемь противотанковых орудий.

Естественно, потери понесли и другие (прежде всего, тыловые) части сухопутных сил и люфтваффе, плотными колоннами следовавшие по Волоколамскому шоссе. Таким образом, и без того далеко не безоблачная ситуация со снабжением немецких войск, действующих в районе Калинина, была существенно усугублена атаками советских танкистов. Вкупе с неблагоприятными погодными условиями (в журнале танковой группы в графе «погода» было отмечено: «дороги оттаяли и стали плохо проходимыми»), потеря большого количества транспортных средств серьёзно осложнила ведение боевых действий мобильными соединениями. Одними из первых это почувствовали части вермахта, наступавшие на Торжок.

Памятник экипажу Степана Горобца на Комсомольской площади в Твери.

В заключение можно сказать, что прорыв советских танков в Калинин 17 октября 1941 года вовсе не был жестом отчаяния или действиями несломленных одиночек. Потеряв своё боевое ядро и командиров, бригада, тем не менее, смогла повлиять на ход манёвренного сражения за город, внеся свою лепту в оборонительные действия Западного фронта.

В современной Твери хранится память о подвиге танкистов. Братская могила на площади Ленина, где был похоронен М.А. Лукин, отмечена памятной надгробной плитой с именами погибших. Именами Лукина, Агибалова и Горобца названы тверские улицы. 28 ноября 2011 года на Комсомольской площади города был установлен памятник «Легендарному экипажу Степана Горобца».

---

Источники и литература:

1. NARA. Т 313. R 231
2. NARA. Т 314. R 980
3. NARA. Т 315. R 898
4. Иванов П.А., Флигельман С.М. Ярче легенды – Калинин: Московский рабочий, 1983
5. Исаев А.В. Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали – М.: «Яуза-Эксмо», 2005
6. На правом фланге Московской битвы – Тверь: «Московский рабочий», 1991
7. Radey J., Sharp C. The Defense of Moscow 1941: The Northern Flank – Stackpole Books, 2014
8. http://obd-memorial.ru
9. http://tankfront.ru