[Воскресное чтение] Мишель Уэльбек "Платформа" (2001)

Перед тем, как уйти, Жан-Ив посмотрел в окно кабинета на беспорядочно разбросанные дома, торговые центры, башни, транспортные развязки. Далеко на горизонте догорал городской закат, окрашенный в неестественные сиреневато-зеленые тона.

- Такое ощущение, - сказал он, - будто мы заперты в этом здании, как сытые лошади в загоне, а вокруг джунгли, где рыщут хищники. Я был однажды в Сан-Паулу, там процесс зашел еще дальше. Это уже не город, а огромная урбанизированная территория - бидонвили, гигантские здания офисов, шикарные особняки, охраняемые вооруженными до зубов жандармами. Значительная часть жителей - а их 20 с лишним миллионов - рождаются, живут и умирают, не покидая пределов этой территории. По улицам опасно передвигаться даже в автомобиле - могут напасть, когда ты остановишься на красный свет, или за тобой погонится вдруг банда на мотоциклах с пулеметами и гранатометами. Люди состоятельные перемещаются исключительно почти на вертолетах; посадочные площадки оборудованы прямо на крышах банков и жилых домов. Всё, что ниже по улице, - во власти бедноты и гангстеров.

Когда они выехали на Южную автостраду, он тихо прибавил;

- Я вот всё думаю, меня всё чаще одолевают сомнения - а тот ли мы строим мир?

[…]

Женщины из культурной среды, с которыми я общался, - это вообще беда. Их интересовал не секс, а процесс обольщения, и делали они это вычурно, грубо, неестественно, совсем не эротично. В постели они просто не были ни на что способны. Или же извольте распалять их фантазию, разыгрывать пошлые спектакли - от одной мысли о них воротит. Поговорить о сексе они любили, это да; собственно только о нем и говорили - однако непосредственное чувство у них напрочь отсутствовало. Мужчины, впрочем, от них отличались мало; у французов принято говорить о сексе по каждому поводу и не заниматься им - всё это мне всерьез опротивело.

[…]

Во-первых, твердил он мне, не следует путать арабов с древними египтянами.

- Подумать только, в этой стране изобрели всё! - восклицал он, широким жестом руки охватывая долину Нила. - Архитектуру, астрономию, математику, земледелие, медицину… – он немного преувеличивал, но как восточный человек жаждал меня убедить немедленно. - С приходом ислама всё кончилось. Полная интеллектуальная пустота. Мы стали нищими. Разве мог ислам возникнуть в этом прекрасном краю? - он снова с восхищением указал на долину Нила. - Нет, мсье. Ислам мог зародиться лишь в бессмысленной пустыне у чумазых бедуинов, которые только и умели, извините меня, что верблюдов трахать. Обратите внимание, мсье - чем ближе религия к монотеизму, тем она бесчеловечней - а из всех религий именно ислам навязывает наиболее радикальный монотеизм.

[…]

Потом сделали короткий перерыв на обед. В это же самое время менее чем в километре от офиса два подростка из рабочего предместья Куртилье размозжили бейсбольными битами голову 60-летней женщине. На закуску я съел скумбрию в белом вине.

[…]

Побоища вроде субботнего происходили в Эври не впервые, но итог - семеро убитых - всех ошеломил. Многие сотрудники, особенно те, кто работал на фирму с самого ее основания, жили по соседству. Одновременно с возведением офиса для них были сооружены многоквартирные дома; потом некоторые взяли ссуды и построили себе виллы.

- Мне жаль этих людей, - сказала Валери, - искренне жаль. Они все мечтают поселиться на старости лет в каком-нибудь провинциальном тихом городке, а теперь у них возникнут большие проблемы с переездом. Я, к примеру, говорила с телефонисткой - ей до пенсии осталось три года; она хотела бы купить дом в Дордони, откуда сама родом. Но там сейчас вовсю англичане селятся, поэтому цены даже на самые жалкие лачуги выросли баснословно. Здесь же цена ее дома рухнула в один день - все узнали, что это опасное предместье; больше чем за треть стоимости дом не продать. Еще меня поразили секретарши на третьем этаже. Я зашла к ним в половине шестого напечатать одну бумагу; все они что-то искали в Интернете - оказалось, выбирали продукты. Ходить по магазинам вечером они боятся. С работы - прямиком домой, запираются и ждут, когда им доставят заказ.

[…]

Однажды вечером в гостиничном кафе со мной заговорил банкир-иорданец. Этот любезный господин пожелал угостить меня пивом; возможно, его угнетало насильственное затворничество в гостинице.

- Я понимаю здешних жителей, я на них не сержусь, - сказал он мне. - Мы сами виноваты. Не исламская тут земля, и непонятно, зачем тратить сотни миллионов на строительство мечетей. - Заметив, что я внимательно его слушаю, он заказал еще пива и расхрабрился. - К несчастью для мусульман, - продолжал он, - обещанный Пророком рай уже на Земле существует. Есть места, в которых девушки сладострастно танцуют и ублажают мужчин, где можно опьяняться нектарами под звуки небесной музыки. Этаких мест штук двадцать в радиусе пятисот метров от гостиницы. Они легко доступны - чтобы в них попасть, нет нужды исполнять семь обязанностей мусульманина и вести священную войну, достаточно заплатить несколько долларов. А чтобы увидеть их, вовсе не обязательно отправляться в дальнее путешествие - надо просто обзавестись параболической антенной.

Он нимало не сомневался в том, что исламский мир обречен - капитализм восторжествует. Молодые арабы думают лишь о потреблении да о сексе. Их заветная мечта - американский образ жизни, сколько бы они не утверждали обратное; их агрессивность - лишь проявление бессильной зависти; к счастью, молодежь всё больше отворачивается от ислама. Но сам он для этого уже стар, ему не повезло - он всю жизнь вынужден был подлаживаться к религии, которую презирал.

Приводится по изданию: Мишель Уэльбек. Платформа. - М: Иностранка, 2003.