Томпсон брал билеты на самые последние места в зале, чтобы не иметь людей позади себя. Он просто органически не мог терпеть кого-то за своей спиной - возможно, потому, что сам любил наносить удар в спину. В одном из кинозалов он даже чуть не поддался искушению загримироваться: в креслах поблизости не было ни одного зрителя, вокруг темно - почему бы и не попробовать.
[…]
Дома он сел за стол, взял карандаш, бумагу и задумался. Затем он принялся писать. Часа через два у Томпсона получилось четверостишие:
Где край необъятного синего моря
Съедает туманная даль,
Там солнце заходит, там облачко бродит,
На сердце бросая печаль.
Еще через полчаса было написано второе четверостишие:
Товарищ уехал - утрата большая,
Любимая бросила - горе вдвойне,
А нет горю меры и нет ему края,
Когда… пустота в голове.
Затем на эти слова он принялся писать музыку - а, закончив ее, выехал за город и передал в эфир.
Волк просил помощника.
[…]
Томпсон сел за столик в углу зала, спиной к окну. Заказав бифштекс, красной икры и полтораста граммов "Столичной", он принялся подробно изучать посетителей. Облокотившись на стол, обернулся и посмотрел в окно. Створки были открыты, а легкий ветерок шевелил тюлевые шторы.
[…]
Вошли в помещение, заставленное радиоаппаратурой. Техник включил магнитофон. В комнате зазвучала веселая музыка фокстротного ритма, потом вступил мужской голос, он пел:
Вы не вошли еще в калитку,
А вас встречать бежит Андрей.
Готов он вытянуться в нитку,
Чтоб… вы повесились на ней.
Любезнее Андрея нет,
А сам ведет под вас же мину.
Он с ног до головы эстет,
А с головы до ног - скотина.
- Песенки-шифровки, теперь я в этом уверен, - сказал Сахаров. - Расшифровать их надо непременно.
Однако сколько ни ломали голову дешифровщики, текст песен и на этот раз не поддавался расшифровке. И в Москве напрасно бились над разгадкой тайны этих песенок. А время шло - истекали вторые сутки со времени их записи на пленку.
И вдруг в девятом часу вечера пришла телеграмма из Москвы: "Пришлите пленку с записями". И совет: "Попробуйте расшифровать музыку этих песен".
С досады Сахаров, узнав об этом, даже крякнул - столько времени потеряно впустую. И как он упустил из виду, что хитрый Томпсон может сочинять музыку. Действительно он мог зашифровать радиограмму с помощью нотных знаков. Немедленно за дело…
[…]
Когда разговор вошел в нормальное русло, Гарри сказал:
- Вот что, Вилли, расскажи все это капитану Ярцеву, а еще лучше Сахарову.
- А меня не расстреляют?
- Конечно же, нет, чудак. Русские вообще неплохие парни и очень ценят честность, искренность, правду. К тому же твои показания помогут им уничтожить "Каракатицу", а вместе с ней и Томпсона. Ты знаешь, если Томпсон подохнет, Моррил никогда не узнает, что мы тут делали. Тогда и отец с матерью не пострадают. А как нам быть дальше - посмотрим.
[…]
Через несколько минут прибыли торпедные катера. Они взяли подлодку в кольцо и забросали глубинными бомбами. "Каракатица" пыталась уйти. Но уйти не смогла - после одного из серии взрывов глубинных бомб на поверхности моря заиграло большое маслянистое пятно, а из волн со всплеском поднялся развороченный бомбой нос "Каракатицы" - и тут же она пошла ко дну. А утром водолазам удалось обнаружить в маленькой секретной каюте подводной лодки фотопленку с чертежами "Соленоида". Здесь же плавал под потолком раздувшийся до неузнаваемости труп Томпсона.
Приводится по изд.: Владимир Цыбизов. Тайна "Соленоида". - Смоленское книжное издательство, 1959.
Однако... это ж про меня!
Владимир Цыбизов - биографическая справка. В блоги.