Джон Росс: "США: конец гегемонии"

Сегодня наш собеседник — Джон Росс, британский экономист, действительный член Чунъянского института финансовых исследований при Народном университете Китая.

"ЗАВТРА". Господин Росс, первый вопрос: как вы оцениваете стартовавшую недавно торговую войну между США и КНР?

Джон РОСС. Я думаю, что эта война мало пользы принесёт для США и вряд ли чем-то сможет реально повредить Китаю. Связано это с тем, что повышение таможенных тарифов на китайские товары бьёт по самим США: во многие производственные цепочки, которые формально принадлежат американским компаниям, встроены китайские товары или сырьё, подпадающие под санкции. Итогом действий администрации Трампа скорее станет не улучшение конкурентной среды, а рост внутренних американских цен. Именно против такого сценария предостерегала Дональда Трампа Национальная ассоциация промышленников США, предлагая во взаимоотношениях с Китаем добиваться нового торгового соглашения, а не идти путём банальной конфронтации.

Столь же негативным образом на действия Белого дома, скорее всего, отреагируют и американские фермеры, которые уже понимают, что ответные меры Китая будут направлены против них. Например, Китай может просто обрушить американский рынок сои, на котором он выступал крупнейшим покупателем в последние годы, что вызовет массовые банкротства в отрасли.

Ну и, конечно, момент для начала торговой войны в целом выбран очень неудачно: экономика США так и не оправилась от длящегося мирового кризиса, а торговый конфликт с Китаем может иметь и обратный результат: вместо оживления национальной экономики США может завязнуть в стагнации ещё очень надолго.

"ЗАВТРА" А каково ваше общее впечатление от нынешних тенденций развития мировой экономики и сопровождающих их политических процессов?

Джон РОСС. Вначале я бы хотел чётко разделить два процесса, которые мы сегодня наблюдаем в мировой экономике. Первый из них — это обычный бизнес-цикл или же цикл инвестиций и потребления, который хорошо изучен и который определяет текущую динамику "небольшого улучшения", объективно присутствующего в мировой экономики. Второй процесс, который пока что ещё не исследован до конца и с которым мировая экономика столкнулась впервые — это то, что я называю "Великой стагнацией": ситуацию, в которой рост ведущих западных экономик так и не вернулся к уровням, которые были характерны для них до кризиса 2008 года и, в целом, для всей новейшей экономической истории ХХ века.

Термин "Великая Стагнация" неплохо подходит для описания сегодняшней ситуации в странах "Большой семёрки" и, шире того, во всех странах ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития, в СМИ часто именуемых "развитыми западными странами"). В отличие от классической Великой депрессии, которая началась в 1929 году, Великая стагнация имеет совсем иную динамику. Во время Великой депрессии экономика западных стран очень резко вошла в глубокий кризис, но и столь же быстро из него выкарабкалась. Достаточно упомянуть, что уже через десять лет после "чёрного четверга" 24 октября 1929 года западные страны не только отыграли всё падение, но и обеспечили рост своих экономик на 17%.

А вот после финансового кризиса 2007-08 годов дела пошли совсем иначе. Вместо резкого падения и быстрого восстановления экономик ведущих стран мы увидели десятилетний период "нулевого роста", за который экономики западных стран смогли добавить от уровней 2007 года только 11% совокупного роста — около 1% в год, в пределах ошибок оценки инфляции и статистических погрешностей.

Отсюда, кстати, следует и разница в течении политических кризисов, сопровождавших Великую депрессию 1930-х и Великую стагнацию 2010-х. В ХХ веке все политические процессы и изменения прошли очень быстро: уже в 1931 году стартовала кровавая японо-китайская война, в 1933 году к власти в Германии пришёл Гитлер, а к 1939 году, через десять лет после "чёрного четверга", мир погрузился в пучину Второй мировой войны.

С другой стороны, нынешние политические кризисы — ближневосточный, "правый поворот" в Европе, "Брекзит" в Великобритании или же неожиданное избрание Трампа президентом США — выглядят как слабая тень потрясений, которые постигли мир после Великой депрессии.

Пока что мир наслаждается небольшим улучшением экономики, которое связано с обычным оживлением в очередной стадии классического бизнес-цикла; однако это не более, чем очередное затишье перед бурей. Этот "бумажный" рост не должен нас вводить в заблуждение. Как пример, экономика США выросла на 1,5% в 2016 году, но на 1,4% за этот же год выросло и американское население! А это означает очевидный факт: простые люди даже в США отнюдь не стали жить лучше, максимум — остались "при своих". При этом большая часть "критических вещей": образование, здравоохранение, даже еда, — в США подорожали отнюдь не пропорционально росту ВВП.

"ЗАВТРА". А каким образом Великая стагнация влияет на другие страны, не входящие в ОЭСР? На Россию или на Китай?

Джон РОСС. Здесь надо подчеркнуть, что и российская, и китайская модель развития в 1990-2000 годы были экспортно-ориентированными моделями. Эти модели позволяли и Китаю, и России расти даже быстрее западных стран. В ситуации же мирового кризиса и Великой стагнации этот подход перестал действовать: развитые страны перестали быть для остального мира бездонным рынком для сбыта или источником капитала. В такой ситуации каждая страна стала искать свой выход из сложной ситуации в мировой экономике.

Для Китая таким выходом стал переход к национально-ориентированной модели. Понимая, что единовременно невозможно переключить громадный глобальный спрос, за счёт которого жил Китай, на потребление внутри страны, китайское руководство пошло на очевидную экономическую хитрость: сразу же после кризиса 2007-2008 годов Китай направил огромные инвестиции в инфраструктуру и в модернизацию собственной экономики. На сегодняшний день около 40% китайского ВВП уходит на инфраструктуру, что, даже с учётом неизбежной амортизации и замены основных средств, приводит к удивительной цифре — около 20% инвестиций в ВВП. Условно говоря, за десятилетний период Великой стагнации китайская экономика уже два раза полностью обновилась! Для сравнения, уровень чистых инвестиций в экономике США в это же время составил всего 3,5% от американского ВВП.

Конечно, бесконечно инвестировать только в дороги, фабрики или порты не получится даже у Китая, в силу чего в последние годы китайским руководством был выработан второй, дополняющий первый, подход — постепенное поднятие стандартов потребления внутри страны, переход к экономике "высокого дохода и потребления", называемой в самом Китае подходом "новой социальной нормы".

В рамках этой концепции уже за последующие пять лет, к 2022-23 годам, Китай должен выйти по уровню подушевого дохода населения (и, как следствие, по уровню потребления) на одну ступеньку с Польшей, Венгрией или Россией — странами, традиционно считающимися в последнее время "нижним стандартом" мировой экономики потребления.

Тем не менее, эта задача отнюдь не так проста, как это может показаться на первый взгляд. Во-первых, для Китая это будет означать увеличение ВВП ещё в полтора-два раза и, во-вторых, для мировой экономики такое изменение станет и вовсе радикальным. Нынешнее население "стран коллективного Запада" (ОЭСР) составляет около 16% от общемирового. А население сегодняшнего Китая — ещё 18%! То есть для выполнения задач, поставленных перед китайской экономикой, человечеству надо где-то "приобрести" вторую такую же планету, какая у нас имеется, — и ресурсов вполне хватит на такой амбициозный китайский план. Можно сказать, что человечество ранее никогда не стояло перед потрясениями такого масштаба.

"ЗАВТРА". Но как будет смотреть нынешний мировой гегемон, США, на такое запланированное и неизбежное возвышение Китая? Ведь, включив логику, можно сказать, что их интересы неизбежно войдут в противоречие и вызовут столкновение?

Джон РОСС. Проблема США на сегодняшний момент состоит в том, что вот уже полвека они находятся в состоянии угасания и практически предопределённого ухода с роли мирового гегемона. Во многом это скрадывается тем, что на протяжении всей второй половины ХХ века и первых десятилетий XXI века США достаточно успешно разрушали стратегические наработки и "опускали" своих цивилизационных противников — Германию в 1960-е, Японию в 1970-е, затем — СССР в период его кризиса 1980-х годов и новую Россию в 1990-е.

Однако основная проблема США состоит не в их конкурентах, а в объективной слабости американской экономики. "Золотой век" Америки пришёлся на 1940-1950 годы, когда американская экономика была впереди всей мировой практически по всем параметрам — уровню накопления, инвестиций, лидировала в технологиях и вкладывалась в передовую науку. Но с тех пор "американская звезда" стала клониться к горизонту — и к началу 2000-х годов этот процесс стал совершенно очевиден. Ну и, конечно же, сыграло свою роль то, что с Китаем у США не получилось успешной геополитической игры "на выбывание": китайцы смогли блокировать практически все планы США, направленные против них и обеспечить себе собственную "зону комфорта".

Поэтому у США сейчас есть только две принципиальных возможности: или согласиться со своим медленным угасанием и перейти на роль "младшего партнёра", или же начать некую геополитическую авантюру, в которой им, скорее всего, придётся действовать в одиночку, на свой страх и риск.

Особенно наглядно это видно по ситуации вокруг самого Китая. На сегодняшний момент США могут лишь демонстрировать флаг в Южно-Китайском море, в то время как все сопредельные страны, ещё недавно бывшие чуть ли не враждебными Китаю, сейчас предпочитают вести нейтральную, а то и прокитайскую политику. Вьетнам, Филиппины, Индонезия — все они видят в Китае союзника, а не врага. Такая же ситуация складывается на Корейском полуострове, в Средней Азии, а на севере безопасность Китая обеспечена стратегическим союзом с Россией.

"ЗАВТРА". Будет ли в таких сценариях США пытаться нарушить российско-китайский союз?

Джон РОСС. Безусловно, наличие российско-китайского союза всегда воспринималось и воспринимается в США как "прямая и явная угроза". Связано это, опять-таки, не с намерениями или декларациями, но с возможностями. Китай — это, пожалуй, одна из самых быстро развивающихся мировых экономик на сегодняшний день и страна одной из самых эффективных дипломатий мирного времени; но его слабость — военное строительство. Россия — это, возможно, не самый лучший пример "экономического чуда" (и, скорее, даже наоборот), однако Россия очень сильна в военном и политическом плане. Достаточно увидеть, насколько легко она добилась в Сирии желаемого результата, используя уникальное сочетание военной силы и "дипломатии войны", которую, я думаю, в будущем будут изучать в качестве примера во всех военных академиях. Второй факт — несмотря на западные санкции, число "друзей России" в Восточной Европе и в мире только растёт.

Против такого тандема США мало что может противопоставить, так как мировая торговая война неизбежно приведёт к конфронтации с Китаем, а мировая "горячая" война тут же очень быстро скатится к ситуации взаимного обмена термоядерными ударами и уничтожению всей цивилизации. Поэтому мы пока и видим от США скорее практику мелких провокаций и уколов против России и Китая, нежели масштабную конфронтацию. Поэтому я скорее склоняюсь к тому сценарию, что США не пойдут на геополитические риски и эскалацию, предпочитая жить в той самой Великой стагнации, с которой мы начали этот наш разговор.