ВПК должен сказать свое слово

Недавно на авторитетном ресурсе «Военное обозрение» появилась очередная статья о состоянии нашего военно-промышленного комплекса (см.https://topwar.ru/125692-strategiya-nedouchek.html ) под названием «Стратегия недоучек» . Её содержание идет вразрез с официальной пропагандой, утверждающей, что в области военной техники мы «впереди всей планеты». Оказывается, что это далеко не так, и кое-где нас уже обходят даже Китай и Пакистан. Причина этого нарастающего отставания названа ясно: дефицит кадров.

Сегодня руководитель оборонного предприятия, измученный безденежьем двух прошлых десятилетий, с радостью хватается за любые государственные заказы, часто не сильно задумываясь об их выполнимости. И если его специалисты начинают сомневаться, говорит просто: "голова у вас есть, что-нибудь придумаете". Но когда доходит до дела, зачастую выясняется, что не хватает «ни головы, ни рук», их уже не найти ни за какие деньги. Оттого не редкость и сорванные сроки поставки, и крайне низкое качество продукции.

Недостаток кадров давно стал проблемой номер один оборонного комплекса (как и всей экономики, впрочем), и уже предпринимались многочисленные попытки решить эту проблему в рамках отдельного предприятия или вуза. Главный путь здесь — создание своего колледжа для подготовки нужных специалистов или абитуриентов для дальнейшего обучения. 

Практика показала однако, что эффективность таких действий мала. Корни проблемы уходят в нашу массовую школу. Скудеющая с каждым годом доля вменяемых выпускников стремится совсем в другие сферы, и перенаправить даже часть из них в систему ВПК весьма сложно. 

Дело в том, что такие ребята уже основательно «профилированы». 

Приведем конкретный сюжет, лежащий несколько в стороне, но хорошо отражающий суть вопроса.
Одиннадцатиклассница описывает в сети свои проблемы. Она учится в гуманитарном классе элитной гимназии (когда-то ей стоило больших трудов попасть туда), но год назад решила стать врачом. Значит, надо сдавать ЕГЭ по химии и биологии. Однако этих дисциплин в расписании у них нет (как и физики, впрочем), и в аттестате по ним, возможно, не будет никаких оценок. А для сдачи ЕГЭ как бы нужен допуск — положительная школьная оценка по соответствующему предмету. Поэтому ученицу беспокоят вопросы:

1) Разрешат ли ей сдавать ЕГЭ по химии и биологии?
2) Возьмут ли её в медицинский вуз при отсутствии в аттестате оценок по этим предметам?

По ходу выясняется, что ответ на них утешительный: и разрешат, и возьмут. 

Но в постскриптуме своего обращения она ставит главный вопрос: почему школа сегодня имеет право выдавать ГОСУДАРСТВЕННЫЙ аттестат о СРЕДНЕМ ОБРАЗОВАНИИ без изучения естественно-научных дисциплин? 

Это теперь в порядке вещей. 
И дети в таких школах не бездельничают. Они по 7-8 уроков в день изучают право, обществознание, историю и т. д. Но для ВПК все они потеряны безвозвратно. Время ушло. Даже при большой нужде они не в состоянии будут восполнить пробелы в области физики или математики, которую теперь достаточно знать на примитивном «базовом уровне» (с «чувством числа» по Ященко — см.https://vk.com/rvs.obrazovanie?z=video5941786_1712809.. ).

И в этом положении находится значительная часть так называемой молодежной элиты. Подчеркнем, что её профилирование происходит стихийно (часто в пятом или седьмом классе), никем не регулируется, и, разумеется, оно никак не зависит от потребностей оборонного комплекса. Но именно этот процесс определяет структуру грядущего (через пять лет) набора на топовые специальности вузов. Повлиять на эту структуру «потом» уже практически невозможно.

В массовой школе положение ещё хуже. Многие ребята обретают в ней лишь умение НЕ УЧИТЬСЯ, которое затем демонстрируют во всей красе в вузах и колледжах.
 

Автор материала, упомянутого в начале этого текста, приводит удручающую статистику ЕГЭ по физике, базовой дисциплины для подготовки инженеров. Но он не пишет о том, что физика в школе (как и практически все прочие предметы) давно превращена в «дисциплину по выбору», а правильнее сказать, – «по желанию». Другими словами, если школьник "желания не имеет", то он может полностью игнорировать этот предмет. И такое отношение находит понимание со стороны иного учителя, ибо он получил теперь возможность «записать в нежелающие» весь класс и спокойно имитировать процесс обучения. 

Какой процент школ и предметов охвачен такой имитацией? Рособрнадзор этих сведений не публикует. Также нигде не найти статистики по школам, в которых отдельные дисциплины не преподают вовсе из-за отсутствия учителей. Такое положение не сильно беспокоит директора: как уже было сказано, современные правила позволяют при этом без проблем выдавать аттестаты о среднем образовании.

Косвенное отражение этой статистики мы видим в результатах единых экзаменов, которые сдают, к слову, лишь наиболее подготовленные и мотивированные ребята. 
 

Обсуждаемая публикация страдает недостатком всех подобных статей: проблема обозначена, но не указаны пути её решения. (В лучшем случае авторы таких материалов предлагают действия в рамках клише, навязанных Минобром. Например, ввести обязательный ЕГЭ по физике — мало нам базового математического ЕГЭ). Это понятно: в нашем образовании черт ногу сломит. Как бы не дело специалистов ВПК разбираться в его проблемах.

Но разбираться придется. 
Вот конкретный пример. Министерство обороны сейчас активно расширяет сеть президентских кадетских училищ. Это очередная попытка решить кадровую проблему в рамках отдельного ведомства. Проект требует немалых средств. 

Что же будет на выходе? 
Об этом написал русский эмигрант (выпускник кадетского училища в Югославии) в открытом обращении к В.В.Путину (см.http://flot.com/blog/historyofNVMU/43804.php ). Он отмечает, в частности, что кадетам на выпуске предлагают сдавать ЕГЭ. Для них, как и для всех школьников, "ЕГЭ — выбор будущего". Их судьбу определяют баллы единых экзаменов, становясь тем самым целью и смыслом обучения, а также основным показателем его качества. 

Минобороны, осуществляя полное руководство кадетским образованием, строит его по лекалам Минобра. По тем схемам, которые уже угробили школу. Возрождение отечественных традиций не сводится к набору прежних слов и символов. Современное обучение с его ФГОСами и тестами ВПР — прямой антипод нашей классической системы воспитания кадров, которую специалистам министерства обороны необходимо изучить, понять и по ней строить обучение кадетов. Иначе весь проект окажется пустой тратой государственных денег.

Но этот пример — частность. Вопрос стоит шире. Проводимая Минобром политика не дает стране шансов. Понимают ли там, что творят (а в этом случае речь должна идти о государственном преступлении), или действуют под гипнозом благих побуждений – не важно. Важно лишь то, что нет никаких признаков отказа от механизмов, которые привели лучшую в мире систему образования в её нынешнее состояние. Напротив, их активно «совершенствуют», повышая эффективность разрушения.

Сегодня любая жалоба на состояние российской школы, донесенная до высшего лица страны, будет переадресована главному советнику президента по вопросам образования бывшему министру Фурсенко. И он представит справку, в которой скажет, что да, проблемы были и пока еще есть. Но скоро их не станет, потому что совершенствуется ЕГЭ, активно внедряются системы текущего тестового контроля учащихся (ВПР), оценки профпригодности педагогов, система повышения их квалификации, дистанционного обучения, что разрабатывается единый комплекс оценки качества образования, который одним своим существованием двинет это качество вперед и т. д. Словом, разложит яркие фантики, которые без устали мусолит Минобр, и которые даже перечислять уже тошно, ибо за ними лишь пустота с распилом бюджета или дальнейшее вредительство. Президент просмотрит это и, успокоенный, пойдет заниматься стратегическими вопросами. А ведь при такой образовательной политике решать эти вопросы скоро станет некому.

Потому и важно, чтобы ответственные люди страны, имеющие доступ к гаранту (а это в первую очередь представители оборонного комплекса), положили на его стол краткий доклад, в котором был бы аргументированно показан вредоносный характер основных новаций Минобра и внесено требование отказа от них с предложением конкретных действий по исправлению ситуации. Эти действия должны быть направлены на восстановление нашей главной образовательной традиции: учить всех, всему и всерьез.

Ясно, что для этого надо глубоко изучить и понять механизмы, которые привели школу в её нынешнее состояние. Это большой труд. Но он не сопоставим с теми бедами, что навалятся на нас, если сейчас не сделать этого.