На 6-ю годовщину смерти Даяна Мурзина, легендарного "Чёрного генерала"

По легенде аж "личный враг фюрера" успел в жизни многое: едва став кадровым военным (выпускник Рижского военного училища в мае 1941 г.), он больше натворил дел как разведчик-партизан в составе ковпаковского соединения, агент, внедренный в состав Туркестанского легиона СС, командир интернациональной партизанской бригады им. Яна Жижки. После войны трудился в основном в структурах МВД и прокуратуры. Почетный гражданин Уфы, 13 городов и 3 сел в Чехии и Словакии. Звезду Героя СССР не получил, по собственным воспоминаниям, сначала из-за личной антипатии Хрущева, а после и память стерлась. Подзабылось...

На митинге по случаю вступления регулярных частей РККА в чехословацкий Злин. Май 1945 г.

*   *   *

Тут я увидел фашистских морских пехотинцев, бесшумно сновавших по двору. Начнись атака, они ударили бы нам в спину.

Десантники не знали о наших силах и боялись привлечь внимание. Поэтому, когда мы вбежали во двор, немцы стояли со штыками наперевес. Люди бились молча, никто не просил пощады.

Я думал только об одном - как покончить с этой группой до следующей атаки, всё время прислушивался. И прозевал штыковой удар, который пришелся мне в шею. Захлебываясь кровью, рухнул на каменную рижскую мостовую. Я ожидал нового удара, но его не было…

[...]

Иван зарос, как дьякон, и ему опасно было появляться на людях - вид его сразу же вызывал подозрение. А у меня еще только пушок на щеках пробился. Так что первым в село шел я. Обычно заходил в крайнюю хату. Отсюда при опасности легче было удрать в лес, и частенько эти домишки пустовали - жители перебирались к соседям. Забегая вперед, скажу, что обычно в таких домах жили партизанские связные, так что пословица "моя хата с краю" приобрела во время войны несколько иной оттенок.

[...]

Румын твердил, как попугай, свое "лас" - и мы не стали трогать его так же, как до этого отпускали с миром многих, кто легко сдавался в плен и клялся всеми клятвами никогда не воевать против русских, а бежать до дома. Солдаты Антонеску знали, что мы щадим пленных и охотно сдавались в плен, как только представлялась такая возможность.

[...]

Пришлось мне срочно становиться Армедисом Стакосом. В кармане у меня лежало 3000 рейхсмарок и куча оккупационных марок. На мне довольно ловко сидели тёмный итальянский костюм, чешские полуботинки фирмы "Батя", румынская рубашка, и плюс к этому - черный кожаный немецкий чемодан. 

[...]

Мы изучали молдавский и румынский языки, экономику этих стран, обычаи и культуру, танец "Переницу" и политические амбиции маршала Антонеску, названия курортов и номера румынских дивизий.

Здесь же преподавали и те дисциплины, что ускоренно вгоняли в нас еще в московской спецшколе. 

[...]

Я бы на их месте тоже не поверил. Трудно себе представить, как группа в 30 человек захватывает село из 1500 дворов, одновременно изгоняя батальон немцев и роту румын, невозможно вообразить, как вчерашние хлеборобы и виноградари, организованные в отряд, нанесли поражение крупной карательной части да ещё подбили два танка и захватили батарею из шести орудий.

[...]

В течение 1944 года несколько десятков партизанских групп, прошедших подготовку в учебных центрах, были заброшены на территорию своих стран: в Польшу - 12 групп (226 человек), в Чехословакию - 64 группы (1352 человека), в Венгрию - более 10 групп (около 280 человек), в Румынию - 12 отрядов и 8 групп.

На местах, особенно в Польше и Чехословакии, группы быстро вырастали в крупные партизанские отряды и соединения.

[...]

Потом сказал, что мы готовы помочь местным словакам, если они пожелают биться с врагом.

И они пожелали. За один день в партизанский отряд записалось 200 человек - жителей Склабино, плюс 22 десантника из Киева, плюс несколько десятков бывших военнопленных из всех европейских армий и даже пара негров (американские летчики, бежавшие из концлагеря).

[...]

Началась генеральная операция против партизан. Ее возглавлял Отто Скорцени, личный представитель Гитлера. До того, как прибыть в Моравию, несколько месяцев назад Скорцени получил Железный крест с дубовыми листьями за спасение итальянского дуче Муссолини. 

Мы поняли, что Отто приехал не в гости, а на работу.

[...]

К Злину подошли вместе с дивизией генерал-майора Уманского. В городе стояли горные части СС, переброшенные из Югославии. Всю войну гонялись за партизанами - и вот, наконец, мы добрались до них. В этом есть своя логика.

[...]

Все мы не бессмертны, что и говорить.

Но разве жизнь человека вмещается в рамки даты рождения и даты смерти?

Приводится по изд.: Даян Мурзин. Фронт в тылу врага. - Уфа: Китап, 2005.