МОСКВА, 6 фев — РИА Новости, Чиновники требуют от ученых публиковать все больше статей, причем в ведущих западных журналах. А легко ли это сделать, к примеру, молодому исследователю, выяснила корреспондент РИА Новости.
В лаборатории нанобиотехнологий МФТИ тесновато. Миниатюрные лаборантки, ловко зажав пробирки и пипетки в руках, с трудом пробираются между мебелью, стеллажами и приборами. А тут еще я с экскурсией.
Мой провожатый Владимир Черкасов ненадолго задерживается у "чистой комнаты", где созданы исключительно стерильные условия для опытов:
"Мы разрабатываем новые методы доставки лекарств в опухоль. Наши конструкции — это миниатюрные частицы, по сути, мини-компьютеры, способные автономно проанализировать сразу множество маркеров, характерных для заболевания, и самостоятельно решить, как правильно действовать. Это Максим Петрович придумал".
В лаборатории трудятся порядка 15 человек, в основном студенты и аспиранты. Для России это теперь привычная картина, ведь государство требует привлекать к исследованиям молодежь. К тому же под боком — лучший вуз страны, грех этим не воспользоваться.
"А могут ли ребята сами публиковаться в серьезных научных журналах?" — интересуюсь я.
"Для нашей области ведущие научные журналы, то есть те, что входят в первый квартиль, — это журналы с импакт-фактором выше семи. Молодой ученый, если и публикуется в таких журналах, то в составе научной группы", — отвечает аспирант Константин Шевченко.
Он объясняет, что научные журналы сильно различаются по влиятельности на научное сообщество. Чем журнал влиятельнее, тем больше ученых его читают и цитируют. А поскольку все научные издания выходят и в цифровом виде, число цитирований легко считается.
Разделив число ссылок на количество опубликованных в журнале статей за два года, получают импакт-фактор. Рейтинги журналов по этому показателю регулярно составляют крупнейшие владельцы цифровых собраний научных публикаций — Thomson Reuters и Elsevier. Если все научные журналы одной предметной области, например физики, выстроить по импакт-фактору и этот список разбить на четыре равные группы, то лучше всех цитируемые журналы из первой группы составят пресловутый первый квартиль. За публикации в нем авторов премируют особо, их заявки в первую очередь претендуют на финансирование.
© Иван Стерлигов / НЦ НИУ ВШЭ, Алина Полянина / РИА новости
Динамика общего числа научных статей российских авторов в журналах первого квартиля (Web of science Сore Collection)
Иван Стерлигов, директор НЦ НИУ ВШЭ: "Принципиально важно, что в Китае есть четкая установка на повышение качества публикаций, и это отражается на быстром росте их доли в наиболее цитируемых научных журналах, преимущественно американских и европейских. Действуют китайцы достаточно примитивно — через стимулирование публикаций в журналах с высоким импакт-фактором, но в целом, несмотря на перегибы, очень успешно. Скажу больше: фактическое отсутствие аналогичной установки на качество в России — одна из главных ошибок руководителей отечественной науки, и это обходится стране очень дорого. В Китае доля статей в журналах первого квартиля (то есть верхней четверти самых цитируемых изданий) выросла с 28% в 2004 году до 44% в 2016-м. У России соответствующий рост минимальный — с 21% до 24%. У США, Германии, Франции, Англии этот показатель в 2016 году составлял 50-60%. Ну а выбор журналов обуславливает и непосредственно цитируемость статей, их аудиторию и влияние на развитие науки. Корреляция цитируемости и доли статей в высокоцитируемых журналах на уровне стран очень высока".
"Вам сложно опубликовать статью в журнале первого квартиля?" — спрашиваю я Константина.
"Не столько сложно, сколько долго. Публикация занимает около года. Уже в лаборатории Максима Никитина статью, в которой я был первым автором, опубликовали в журнале Biosensor and Bioelectronics с импакт-фактором 7,4. Тогда же на конгрессе по биосенсорам она получила вторую премию Biosensors and Bioelectronics — из более чем 1800 работ. Чтобы стать первым автором статьи, нужно выполнить большинство экспериментов, обработать все результаты и написать первый, черновой вариант текста. Как правило, все, кто принимал участие в исследовании, скажем, делал электронную микроскопию, входят в число соавторов. Последний автор — это обычно заведующий лабораторией, тот, кто руководит исследованиями и ищет финансирование", — поясняет Константин.
В лабораторию буквально вбегает молодой человек и, раздавая на ходу задания, включается в беседу:
"Деньги здесь ни при чем. В правилах Nature написано, что если вклад человека только финансовый или он предоставил помещение, то в соавторы его включать нельзя".
Это Максим Петрович Никитин — собственно, руководитель лаборатории. О нем я услышала впервые в 2009 году после конференции по медицинской физике. Никитин, тогда студент шестого курса Физтеха, продемонстрировал, как следить за магнитными наночастицами в кровотоке живой мыши. Его доклад вызвал нескрываемый интерес среди участников конференции и удостоился заметки в маленьком онлайн-издании, где я тогда работала. А в августе 2014 года статья за авторством 27-летнего Никитина была опубликована в Nature nanotechnology. Этот журнал с импакт-фактором 39 входит в первую десятку научных журналов всего мира.
© Фото : МФТИ
Максим Никитин, кандидат физ.-мат. наук, руководитель лаборатории нанобиотехнологий
Отказ за отказом
"Мне пришла в голову идея, которая легла потом в основу статьи в Nature nanotechnology. Она меня настолько захватила, что я решил отложить защиту кандидатской. Передо мной стояла дилемма: провести исследование в России или за рубежом", — рассказывает Максим Петрович.
Взвесив все за и против, он решил остаться дома. Эксперименты заняли около полутора лет, еще два месяца ушло на подготовку статьи. У Никитина уже было несколько публикаций, в том числе в известных журналах — PNAS, ASC nano. В этот раз он нацелился на самые рейтинговые издания.
Идея, которой был увлечен Никитин, состояла в том, чтобы превратить лекарство в миниатюрный компьютер, способный анализировать сразу большое число параметров своего микроокружения и за счет этого точно доставлять лекарство к больной клетке в организме.
Обычно мы лечимся таблетками, которые через кровь действуют на все клетки организма — и больные, и здоровые. Важно доставлять лекарства адресно, чтобы они воздействовали точечно на больное место. Для этого, в самом простом случае, лекарства прикрепляют к наноконтейнерам вместе с рецептором, распознающим мишень в клетках. Прибыв на место, средство доставки распознает мишень и выпускает лекарство. Некоторые наноконтейнеры уже умели реагировать на примитивные параметры окружающей среды, например кислотность или внешнее магнитное поле, лучше идентифицируя мишень. Никитин же придумал, как сконструировать наноробота, способного вычислять сразу множество параметров, чтобы распознать мишень, и реагировать на абсолютно любую комбинацию этих параметров запрограммированным образом. На тот момент никто в мире еще такую задачу решить не мог.
"Я понимал, что мы претендуем на самый топ. У меня не было никакого опыта публикации в таких журналах. Я не очень представлял себе, как это делается", — признается ученый.
Сначала он послал свою статью в Science — самый известный после Nature журнал. Научный редсовет дал отрицательный отзыв, поэтому статья даже не дошла до рецензентов. Никитин вспоминает:
"Это очень странно — отзыв содержал множество неверных утверждений, чего я не ожидал от такого престижного журнала".
Отказ пришел и из Nature. Тогда ученый направил статью в более специализированный журнал того же издательства — Nature materials. Его редакторы оказались более благосклонными и после некоторой доработки направили текст на рецензию.
Переделывая статью по просьбе редакции, Максим решил усилить акценты и использовал для названия разработанных агентов термин "nanorobots". Во всяком случае, у его конкурентов, успевших опубликовать к тому времени статью в Science, этот термин фигурировал. Однако на рецензента Nature materials этот "ход конем" произвел обратный эффект. В публикации снова отказали.
© Иван Стерлигов / НЦ НИУ ВШЭ, Алина Полянина / РИА новости
Динамика общего числа научных статей российских авторов (Web of science Сore Collection)
Слухи и приоритет
Максим задумался: а не "футболят" ли его специально? Может быть, он сглупил, не уехав за границу, чтобы опубликовать статью в соавторстве с каким-либо маститым западным ученым?
"Тогда эта разработка была бы его. А кто такой Максим Никитин, никто бы не узнал. Я понимал, что возникло совершенно новое направление. Сама концепция, на мой взгляд, настолько интересная, и было потрачено очень много сил для ее осуществления, что было бы грустно, если бы она стала чужим детищем. Это, конечно, вторичные вопросы, главное было — сделать и опубликовать работу, причем быстро", — объясняет он логику своих действий и повторяет слова одного из знаменитых ученых: "Если какая-то идея посетила твою голову, то одновременно она посетила еще минимум пять голов в мире".
Непрерывное чувство, что вот-вот кто-то опубликует что-нибудь подобное, сильно его подталкивало. Он вкалывал по 80 часов в неделю, иногда приходилось работать дома, с одним выходным в месяц.
В научной среде много историй о том, как кто-то украл чужую идею и выдал за свою. И хотя доказательств обычно никаких нет, скидывать со счетов такой вариант развития событий не стоит. Никитин понимал: как только статья попадает к рецензентам журнала, они получают полное описание его изобретения. Теоретически они могут отказать автору, а сами обратиться с этой статьей к коллегам, работающим в той же области. Нет ничего проще, чем заменить какие-то параметры, сделать опыты на других объектах, и все — изобретение в чужих руках. Держа это в уме, Максим запатентовал свою идею, чтобы защитить приоритет.
Упорство приносит плоды
После очередного отказа Никитин отослал статью в Nature nanotechnology. Было это 27 августа 2013 года. Рецензенты просили сделать еще множество дополнительных экспериментов, прояснить какие-то показавшиеся им туманными пассажи. К тому времени в том же журнале вышла статья американских ученых, работавших в сходном направлении. Пришлось снова исправлять текст, включив ссылки на конкурентов.
"Мы преодолели несколько раундов редактирования, и все это время я абсолютно не понимал, опубликуют нас или в самый последний момент откажут (именно так случилось у моих знакомых из США после года рецензирования). Ситуация сложилась крайне стрессовая. Через 11 месяцев нам сообщили, что работу приняли к печати. Мы все выдохнули", — рассказывает Максим Петрович.
По традиции издательства Nature, всем авторам будущего номера предложили прислать рисунки и фото для обложки. Никитин рисовал в 3D Studio MAX со школы. Он сам срендерил несколько вариантов своих нанороботов. Потом подключил к работе друзей, а также коллег, профессионально занимающихся моделированием научных объектов. Их рисунок в итоге и отобрали на обложку.
"Я был восхищен, что нашу картинку опубликовали на обложке. Это говорит, в общем-то, о геополитической непредвзятости редакторов. Меня это сильно впечатлило", — вспоминает ученый.
Рассказывая эту историю, Никитин часто употребляет слово "повезло", напирая на то, что за семь лет они первые в России опубликовали статью без иностранных аффилиаций в области life science в журнале с импакт-фактором выше 25. Но аргумент этот доказывает скорее обратное: успехом своим он обязан не везению, а качеству работы и оригинальности идеи.
© Максим Никитин, Ella Marushchenko
Один из вариантов обложки для Nature nanotechnology
Новатор получает все
После публикации в Nature nanotechnology, да еще с анонсом на обложке, на Максима буквально набросились журналисты. Он дал кучу интервью. Практически сразу его пригласили поучаствовать в конкурсе на право открыть лабораторию в МФТИ, и он этот конкурс выиграл. Затем получил гранты РФФИ и РНФ. У сотрудников его лаборатории есть несколько "УМНИКов" — грантов Фонда содействия инновациям.
© Иван Стерлигов / НЦ НИУ ВШЭ, Алина Полянина / РИА новости
Доля научных статей СССР и РФ в общемировом потоке публикаций (по данным Web of science)
"Почему вы не опубликовали эту статью в российском журнале?" — все же решаюсь спросить я.
"У журнала Nature есть слоган: no Nature, no Impact (игра слов: импакт-фактор журнала и impact — от англ. влияние). При всем моем уважением к российским журналам, им не хватает пока видимости в научном сообществе. Проще говоря, опубликуй мы нашу статью на русском языке или в переводном российском журнале, ее не заметило бы столько людей, как при публикации в одном из ведущих журналов", — объясняет Никитин.
По его словам, далеко не всем ученым нравится эта безумная гонка за публикациями в высокоимпактных журналах. Тем более что сам процесс публикации отнимает колоссальное количество усилий и времени. Нередко бывает, что у группы исследователей есть разработка, готовая к внедрению, но они вынуждены ждать годами, чтобы рассказать о ней миру.
"Нас загнали в такие рамки, что мы теперь должны публиковаться в журналах с высоким импакт-фактором, у которых крайне длительный процесс рецензирования. Это суровая, даже антигуманная ситуация, когда цивилизация узнает о разработках с двух-трехлетним опозданием", — заключает ученый.
Благодаря развитию технологий и научного оборудования, ученые работают быстрее. Исследование, на которое раньше уходило десять лет, теперь выполняют за три-четыре года. Кроме того, по мнению Никитина, человечество больше внимания уделяет науке, научные специальности все популярнее, над одной задачей работают ученые разных областей, что также способствует быстрому прогрессу.
В то же время все понимают, что система рецензирования (peer review) научных журналов отнюдь не совершенна, что она не успевает за развитием науки, что ее нужно как-то менять. Но как и на что?
P. S. Эта статья уже была подготовлена, когда 5 февраля пришло известие о том, что Максим Никитин стал лауреатом премии президента России для молодых ученых.
Комментарии
1. Публиковаться действительно необходимо. Нет публикации - работа не сделана.
2. Публиковаться нужно стараться в самых рейтинговых журналах - это свидетельствует о том, что ты работаешь в актуальной теме, а не 50 лет меряешь одно и тоже. Надо вариться в гуще, надо что бы тебя читали и ты читал - все те и то, что на острие процесса познания.
3. Наши журналы часто недооценены.
4. Публикация - это не изобретение.
Это вам так кажется. Вы сидите в шаблоне, что, раз нет публикации - нет работы. Для прикладных исследований - это просто воровство идей. Причем именно .штатами.
я не сижу, я работаю.
недавно вот удалось повторить тех процесс, описанный в Китайской статье - два года не получалось.
если у вас есть что-то ценное и прикладное - вы сначала патентуете, а потом публикуете. Если же вы просто публикуете, то это лишь идея. Делиться идеями чертовски полезно. Вас прочитали, где-то то то померил (у вас такого оборудования нет), процитировал, сравнили, работаем дальше. Идея ничего нечего не стоит, именно потому что это всего лишь идея.
В теории вы правы. Публикации и их чтение в общем и целом ускоряет научный прогресс. Вот только наших публикуют только если у них действительно что-то важное, а их западные коллеги гонят на поток такую шнягу, что просто волосы на голове дыбом встают. И с идеями у них огромная проблема. Зато рейтинги у них и их организаций - будь здоров.
я уже писал о недооценнености наших журналов.
но что у них хорошо - это оборудование, поэтому возможность уточнения твоих данных или проверки - весьма ценна.
Про недооценненость наших журналов. Общался тут с нашим выпускником с опытом в несколько лет работы в местном универе. Он делал публикацию по местным данным. Я намекнул, что это же уже известный факт, на твоей же кафедре еще 80-х годах все это разжевали, подтвердили, да уж поди и забыли. А ответ был, но они же этого не знают.
В памфлете Дениса Соколова приведена достаточная характеристика «экспортного» потока информации в направлении «третьего мира».
ЗЫ: Уверены, что с «идеями», а не с вообще пониманием предметной области?
ЗЗЫ: Не менее важна проблема языка публикаций. шим это практически пошлина на перевод, облегчающая использование плодов труда оппонентами.
Поэтому нужна своя традиция, со своими журналами и рейтингами. Вычисляемыми исключительно на публикациях арианской тайнописью!
Вот и нужно...делиться...- именно в наших журналах. Тогда на их просмотр очереди выстроятся. И публиковать нужно бесплатно. А вот за просмотр иностранными респондентами - драть бабло. А тем учёным, которым вообще нельзя нигде публиковаться вследствие гостайны - должны компенсировать большими премиями и финансированием проектов.
Проблема та же, что и у российского рубля:)))
не выстроятся. у них рейтинг малый. потому что аудитория маленькая. и если честно, исправить это - почти никак.
До тех пор, пока самооценка учёных будет монопольно определяться *внешним* источником, так и будет.
И не забывайте ни о научном наследии князя Кропоткина, ни о таком прикладном примере, как *лже*наука-кибернетика.
Если будут иноязычные версии русского научного журнала и будет, что читать, то очередь будет. Так при Сталине и раннем Брежневе было. Так наши научные журналы очень ценились.
Это вершина айсберга, там все еще интереснее. Поинтересуйтесь институтом ВНИИСИ и сотрудничеством наших академиков с США.Там система, за которую сейчас дерутся, отстраняя академиков от многолетней кормушки. СССР, а теперь и Россия, поставщик идей и технологий на запад. Все об этом знают - обсуждать не принято.
В современной науке практически невозможно "зажилить" открытие. Работает сразу несколько групп в разных странах. Кто первым встал (опубликовался), того и тапки.
Это не так. Знаю примеры, когда публикации, написанные носителями языка, были отфутболены с пометкой "Poor English" (плохой английский), потому что первым автором был человек из России и с русской фамилией.
а еще когда задерживают на год-полтора, что бы носители языка, работающие в той же тематике успели опубликоваться первыми.
Это да! Кстати, у Никитина именно так и было.
Знаю пример, когда статья, написанная не носителем англ.яз, но прошедшая proof reading у щирого британца, получила замечание рецензента о плохом английском.
Журналы в чёрный список.
Редакторам — *реальную* угрозу путёвки в направлении солнечного Магадана. С задачей приобщения к научному наследию князя Кропоткина.
Science и Nature отстой журналы, типа "желтые страницы", больше гонятся за читабельностью, чем за научной ценностью. Но все равно круто, чего уж там. С моей тематикой туда не попасть))
Не все данные можно публиковать, в последнее время появился фильтр на заграничные публикации. Не помню как называется, но работы не должны содержать ценных для государства сведений.
Серьезные публикации дают выход на финансирование, о чем все горько плачут (и я в том числе). Это стимулирует как к личностному развитию и профессиональному росту, так и к выходу на действительно ценные разработки и исследования.
https://m.aftershock.news/?q=comment/5015306#comment-5015306
Нет никакого воровства. Вы можете "забить" своё первенство препринтом на arxiv.org
В Nature опубликоваться ОЧЕНЬ сложно. Нужна либо какая-то прорывная идея, либо очень забавный факт. Максим большой молодец, что смог это сделать. С него нужно брать пример.
Требования очень строгие и порой доходит до абсурда. Публикации о графене долго не хотели брать в нормальные журналы, особенно учитывая каким методом (при помощи скотча!) получали моноатомные слои. А потом за этот метод дали нобелевку :)
Публикуйся - или уходи из науки.
Я ушел. Хотя не думаю, что наука уж очень сильно пострадала.
Наука вообще не склонна страдать :). Вот недавече в Финляндии бастовали водители автобусов. Чуть ни вся страна встала
ракомв ожидании такси или пересела на свои тачки. А забастуют учёные - кто это заметит? :( О тож... А после забастовки учёные опять будут писать свои статьи, и в выходные дни нагонять упущенное в забастовку время.Хе-хе, верное замечание. Вон в 90-е ученым вообще платить перестали, так до сих пор все нормально. Сколько денег сэкономили!
Я даже хуже скажу: самые упоротые продолжали ходить на работу, днями и вечерами, а руководство угрожало выставить счёт за свет тем, кто торчит в лабораториях после офиц. рабочего времени.
Так и надо было продолжать. Платить только отраслевой науке, фундаментальная пусть сама себе платит. Пока не построена национальная система финансирования науки с не-рейтинговой основой, финансировать ее не надо. Так как фактически идет финансирование запада. Вот зачем с моего налога с зарплаты, я должен продвигать науку запада?
При этом надо иметь ввиду, что если фунд. науку угробить, то потом её не восстановить. Построить рейтинговую систему - дело нехитрое (считать тот импакт-фактор у себя), НО как пробить публикацию в нац. журнал, если многое там решают знакомства? Ценность рейтинга внутри страны несравнима с международным. Вы можете выиграть в футбол с командой друзей против соседнего двора, а как насчёт чемпионата мира? О тож...
Надо иначе: депонировать (патентовать идею) у себя, а потом - пробивать её на международном уровне.
Есть сермяжная правда в ваших словах! И ваши деньги, пошедшие в науку, экономят деньги на западе. Но альтернативой этому будет, как правильно выше заметил Сударь, будет полное уничтожение фундаментальной науки. И в перспективе научно-техническое отставание от запада. Не думаете же вы, что эта система перекачки знаний будет работать в другую сторону?
А что, всё нормально? Вы действительно так думаете или это шутка юмора?
Сарказм...
Игра на чужом поле и по чужим правилам - это бить по своим воротам
А на своём? В России ТОПом считаются журналы серии Доклады Академии Наук. Ну, и - легко ли пробиться туда?
Да легко, когда у тебя папа академик. И потом спрашивать через губу, а что это у вас все публикации не пойми где, а не в Докладах.
Когда папа - академик, это хорошо! В провинции достаточно папы - профессора.
Не факт, что папа-профессор из Хабаровска, обеспечит дитю публикацию в Докладах Академии Наук.
https://m.aftershock.news/?q=comment/5015306#comment-5015306
У введения оценки работы ученого по количеству публикаций, на мой взгляд, есть два основных бенефициара. Первый - это, безусловно, США, попытка американцев сэкономить на финансировании разработки научных идей и исследований (не зря все высокорейтинговые журналы американские). И второе... Ну как тупому чиновнику оценить работу ученого? Он в науке - не в зуб ногой. Ему нужно что-то, что можно посчитать на пальцах. Желательно в трех категориях - хорошо, удовлетворительно, плохо. Чтобы потом на верх доложить и получить повышение или премию, на крайний случай.
Всё верно - не считая абсурдности самой идеи, что представитель илиты может как-либо вообще оценивать труд учёного.
Вы абсолютно правы!
Перспективный чат детектед! Сим повелеваю - внести запись в реестр самых обсуждаемых за последние 4 часа.
"Почему вы
неопубликовали эту статьюв российском журналетолько в Nature?" — все же решаюсь спросить я.Потому что Россия встроилась в эту систему - также как украина вошла в ЕС.
Наши журналы, за исключением быть может буквально нескольких, там нафиг никому не всрались.
Если публиковаться только в наших журналах - то очень даже "всрутся".
в том-то и дело, что не вструться. аудитория мала -> вероятность цитирования меньше -> рейтинг низкий - ни кому не интересно туда писать.
… рейтинг этот никому, окромя организаторов Системы не нужен → никакого интереса.
После публичного покаяния в главном подвиге «первооткрывателя»-Норберта *может* появиться предмет для разговора. Но *не* раньше.
Публиковаться, конечно, надо. Только вот публикация в топовом журнале стоит очень больших денег, имею в виду прежде всего реактивы и расходные материалы, если говорить о медико-биологических исследованиях. А о каких хороших статьях можно говорить, если сейчас от нашего отдела, в котором 20 научных сотрудников, ФАНО требует в этом году опубликовать 23 статьи в рамках госзадания, причём на реактивы и расходные материалы на это выделяется только 600000 рублей.
https://m.aftershock.news/?q=comment/5015306#comment-5015306
Страницы