Симулякры денег – средство и титул власти

Кратко подведены некоторые основные итоги рассмотрения симулякров денег и радикального переворота, осуществленного князьями мира сего посредством замены денег их симулякрами, превращения в финансовый капитал всего общественного капитала и перехода к инфляционному механизму его возрастания.

---

Самовозрастающий глобальный финансовый "пузырь".

В 2015 году по оценке британской корпорации Savills "цена" "традиционных активов", то есть натурально-вещественного состава процессирующего капитала, составила $372 триллионов. В это же самое время $595 трлн. составляла суммарная рыночная "цена" финансовых активов, включая капитализацию ренты от недвижимости. В 2015 году суммарная "цена" фиктивных товаров, обращающихся в мире, в 1,6 раза превысила "цену" подлинных товаров, имеющихся во всем мире. Это - "средняя температура". В наиболее "развитых" государствах это превышение почти на порядок больше.

Однако, как признаёт ныне и нобелевский лауреат по экономике Роберт Шиллер, "все... [приводимые статистикой] цифры иллюзорны. В США существует государственная политика инфляции... ФРС, как и другие центральные банки мира, упорно портит валюту, чтобы добиться роста инфляции". Для понимания мотивации высших управляющих финансового капитала к упорной "порче" валюты, "чтобы добиться инфляции", существенны выводы аналитиков крупнейшего банка США, принадлежащего одной из групп учредителей ФРС США, Morgan Stanley. Совсем недавно они заявили: "Наш анализ показывает, что когда инфляция составляет около 1 - 1,5%, банковские акции обгоняют S&P 1500 в среднем на 0,6%. По мере роста инфляции до 2 - 2,5% обгон составляет уже 1,4%". Чем выше и чем быстрее растет инфляция, тем больше и с тем большим опережением инфляции растут доходы банков и их капитализация.

Это - самовозрастающий глобальный финансовый "пузырь". Он более чем на четверть уже надут за счет покупки государственных долгов главными эмиссионными центрами мира (Центробанками США, ЕС, Японии, Китая, Британии и др.), а также за счет растущих как снежный ком покупок облигаций крупнейших финансовых и нефинансовых корпораций этими же органами. Долги государств и совокупные долги корпораций несколько последних десятилетий росли заметно опережающими (примерно в 1,5-2 раза большими) темпами по отношению к росту ВВП. И надувание этого глобального пузыря до сего дня только нарастало и нарастало безостановочно. Кроме центральных банков, эмитентами финансовых прав требования и долговых обязательств (облигаций, акций и прочих "ценных бумаг") являются не только финансовые корпорации, но и все прочие корпорации, включая семейные, вообще, а все акционерные общества, в особенности.

В течение последнего десятилетия стало всё более очевидно, что механизм инфляционного возрастания капитала "сломался", снова запустить инфляцию и весь этот механизм не удаётся, а кровь из носу надо - для капитала это вопрос жизни или смерти. Весьма красноречивое объяснение этому дал советник Трампа Энтони Скарамуччи на форуме в Давосе, заявив: "Два года назад я сказал, что дефляция - это "Звезда Смерти" для мировой экономики. Сейчас она [дефляция] стала еще в четыре раза больше". "Звездой смерти" называется боевая космическая станция Дарта Вейдера - главное и мощнейшее орудие разрушения. По мнению Скарамуччи, дефляция, или снижение цен, в комбинации с укреплением доллара душит рост в экономике и ведет к аккумулированию долгов главными эмиссионными центрами, что в итоге чревато глобальным крахом.

В предыдущих моих статьях многое сказано уже об этом, и дополнительно ещё будет, только не в этот, а в иной раз. А в ныне предлагаемой статье кратко подведем некоторые основные итоги рассмотрения того, чем являются симулякры денег. Кроме этого резюмируем переворот, осуществленный князьями мира сего посредством изъятия денег из экономики и замены их симулякрами денег, превращения в финансовый капитал всего общественного капитала и перехода к инфляционному механизму его возрастания.

Симулякры денег как эвентуальное право требования.

Денег ни в обращении, ни в экономике в целом давно уже нет - деньги заменены симулякрами денег, которые товарами не являются, как не являются они и ставшей самостоятельной формой стоимости - всеобщим эквивалентом всех прочих стоимостей (товаров). Никакой симулякр денег, не исключая также и доллар США, по определению, физически не способен служить ни всеобщим эквивалентом товаров, ни мерой стоимости товаров или, иначе, счетными деньгами, ни масштабом цен, ни натурально-вещественным составом материального богатства вообще и сокровища, в особенности. Поэтому что именно из происходящего в экономической действительности считает и учитывает статистика, чем она оперирует, когда считает в долларах, фунтах стерлингов, иенах, евро, юанях и прочих тугриках - этого не знает никто.

Симулякр денег в действительности есть неопределенное по величине стоимости долговое требование к должникам (включая продавцов товаров), от имени эмитента этого симулякра денег предъявляемое его (симулякра) держателем на политически определенный объем долга. Это - не обмен стоимостных эквивалентов, а уступка требований на отчуждение в будущем не определенных по их индивидуальным количественным и качественным признакам товаров или "ценных бумаг" (фиктивных товаров) у держателей таких товаров или их фикций, которой (уступкой требований) опосредствуется обращение подлинных и фиктивных товаров.

Но, если квалифицировать это институционально (политически и юридически), что есть как таковое требование на отчуждение чего-либо в будущем? Это - фьючерс, который по своему существу есть одна из модификаций векселя вообще. Будучи модификацией ордерного векселя (выдается на предъявителя без указания конкретного кредитора), симулякры денег, в отличие от фьючерса, не предполагает соглашения о "цене" уступки прав. То есть симулякры денег не предполагают соглашения о "цене", по которой они (эти симулякры) их держателем будут переданы держателю определенного фиктивного или подлинного товара, а этот последний передаст (уступит) первому свои права на фиктивный или подлинный товар.

"Цена" уступки прав требования, обозначаемая некой суммой симулякров денег, в действительности есть отнюдь не настоящая, но всего лишь будущая, не определенная по своей действительной величине и количественно-качественному составу, "политическая цена". Точно так же и "цена" фиктивного или подлинного товара, права на который уступаются их держателем под встречную уступку прав требования, каковыми являются симулякры денег, в действительности тоже есть будущая "политическая цена", которая точно так же по своей действительной величине не определена. В действительности эти "цены" - даже не потенциальные "цены", а "цены" эвентаульные в точном смысле слова "эвентуальный". Эвентаульные "цены" - "цены", которые будут такими в том только случае и только тогда, если и когда в действительности будут иметься условия, необходимые для превращения этих "цен" и "средств платежа" в действительные "цены" и "средства платежа".

"Естественные" и "политические цены".

Но что значит "политически определенный объем долга" или "политическая цена" (величина) долга? Ещё Уильям Петти различал два вида цены, а именно: 1) "естественная цена" товара, которая определяется стоимостью товара, то есть количеством труда, затраченного на его производство; 2) рыночная или политическая цена товара. Политическая (рыночная) цена товара определяется не только и не столько как равнодействующая спроса покупателей и предложения продавцов, сколько как равнодействующая идеологических, политических, институциональных и хозяйственных воздействий, оказываемых субъектами национальных и международных общественных (идеологических, политических, институциональных, экономических и прочих) отношений на спрос и предложение соответствующих товаров.

Адам Смит, вслед за Петти, также сосредоточил свое внимание на исследовании "естественной цены". И Дэвид Рикардо, вслед за ними рассмотрев формирование "естественных цен", назвал их "ценами или стоимостью производства", а Карл Маркс - "полной ценой производства", органически включающей в себя среднюю отраслевую норму прибыли на весь авансированный капитал. Но в отличие от своих предшественников, Маркс теоретически точно открыл и эскизно изложил описание того институционального механизма, посредством которого полные цены производства товаров в качестве закона-тенденции регулируют политические (рыночные) цены соответствующих товаров, превращаясь в их (этих товаров) средние рыночные цены.

Представители австрийской школы (Бем-Бавёрк, Визер и другие) рыночную (политическую) цену квалифицировали как "объективную ценность", которая является рыночной равнодействующей "субъективных ценностей" одних и тех же товаров. "Субъективная ценность" товара, согласно представлениям австрийских "маржиналистов", определяется спросом конкретного потребителя, а именно "предельной полезностью" данного товара для его конкретного потребителя, поэтому она ("субъективная ценность" одного и того же товара) различна для каждого из потребителей: государств, корпораций, домохозяйств, индивидов и прочих участников экономических отношений. Таким образом, и австрийская школа, в конечном итоге, сводила "цену" товара все к той же самой рыночной равнодействующей спроса и предложения, то есть к политической цене (Петти, Смит).

Теоретический интерес австрийцев, так же как и интерес британских классиков, был сфокусирован также отнюдь не на политической (рыночной) цене, а на "естественной цене". Но в противоположность британской классике, австрийцы рассматривали "естественную цену" не со стороны предложения (производства и производителя) товара, а со стороны спроса на товар - со стороны потребления и потребителя товара, то есть со стороны "естественного" субъекта, каковым для всех иудео-христиан является индивид. С этой иудео-христианской точки зрения "естественная цена" в действительности может быть только "субъективной ценой".

С другой стороны, расширение производства товаров без более-менее полной и своевременной реализации (продаж) возрастающей по объему и разнообразию массы товаров (услуг) невозможно, а самая реализация товаров (услуг) определяется их потреблением. Именно эту - ставшую чрезвычайно актуальной для самовозрастания капитала - сторону экономических отношений как раз и исследовали австрийцы. Именно они заложили теоретические основы маркетинга, рекламы, продвижения товаров и прочих разделов современных "экономикс" и "менеджмента", направленных на культивирование и максимизацию истребительного использования свойств человека как потребителя всего и вся в качестве товаров (услуг). Этим завершалось теоретическая подготовка Запада к завершению практического перехода от "общества производства" к "обществу потребления" как "обществу паразитического истребления" всего вообще и человеческого в самом человеке, в особенности.

Во второй половине 20-го века вульгарные (буржуазные) экономисты под политической ценой стали по преимуществу понимать "цены", которые устанавливаются не в результате "естественной балансировки" спроса и предложения на рынке соответствующих товаров, а директивно или конвенционально теми или иными политическими, экономическими или финансовыми "властями" (органами институциональной власти). Главное острие своих "теоретических штудий" эти "экономисты" направляли против "социалистических государств", которым только и "присущи" якобы политические цены в противоположность государствам с "рыночной экономикой".

Но любое картельное соглашение по самому своему предмету есть соглашение продавцов (производителей и поставщиков) о ценах, не говоря уже о том, что любая монополия, упраздняя "свободный рынок", упраздняет "естественную балансировку" спроса и предложения. Манипуляции с обменными курсами "валют", котировками "ценных бумаг" и ценами товаров, осуществляемые на биржах крупнейшими игроками, - те же самые картельные сговоры, совокупное действие которых "профессиональными участниками" валютного и фондового рынков давно уже именуется "тонким рынком". О том, что именно манипуляции крупнейших банков, страховых компаний и иных агентов крупнейших корпораций определяют и направляют функционирование всех бирж без исключения, достаточно подробно писал уже Р. Гильфердинг ещё в 1909 году. С тех пор техника биржевых манипуляций доведена до филигранной тонкости, и в действительности уже давно все перипетии с биржевыми курсами, котировками и "ценами" зависят только от того, какую "прибыль" акулы финансового рынка хотят получить в результате и вследствие своих спекуляций на бирже.

Никаких других "цен", курсов и котировок, кроме политических, рынок никогда не знал, не знает, и знать не может. Вопрос заключается совсем не в этом, а в том, каково соотношение политических (рыночных) "цен" с полными ценами производства товаров - какие из них "первичны" по отношению к другим (определяют их), а какие "вторичны" по отношению к другим, то есть определяются ими. В классический период самовозрастания капитала полные цены производства товаров, в частности, и реальное товарное производство в целом определяли политические (рыночные) цены. Будучи освобождены (посредством изъятия подлинных денег (золота) из обращения) от непосредственной зависимости от полных цен производства товаров и реального товарного производства, политические (рыночные) "цены" в период неклассического возрастания капитала определяют не только издержки производства, нормы прибыли, но и объемы производства товаров, размещение подразделений и прочее.

Однако и этим далеко ещё не раскрыто ни значение выражений "политически определенный объем долга" или "политическая цена" (величина) долга, ни специфика симулякров денег. Чем в действительности являются симулякры денег, если они не являются ни всеобщим товаром-эквивалентом (деньгами), ни всеобщей формой капитала, ни титулом (знаком) денег и капитала?

Симулякры денег как титулы институциональной власти над воспроизводством.

Симулякры денег в действительности есть ордерные титулы (удостоверения или свидетельства на предъявителя) институциональной власти эмитента этих симулякров денег над процессом материального производства. Но в условиях экономической общественной формации воспроизводство человека и общества подчинено производству материального богатства. Следовательно, симулякры денег являются титулами институциональной власти их эмитента также и над процессом воспроизводства рабочей силы, человека и общества, и поэтому - над всем процессом общественного воспроизводства в его целом.

Не будучи самостоятельной формой стоимости и всеобщей формой капитала, симулякры денег, в отличие от денег, являются уже не всеобщей формой и даже не титулом экономической институциональной власти над процессом общественного воспроизводства, но всего лишь титулом сугубо политической институциональной власти над процессом общественного воспроизводства. Припомним ещё раз, что экономические отношения (отсюда и экономическое как таковое) есть превращенная форма производственных отношений в процессе общественного воспроизводства, составляющих материальный базис общества, - превращенная форма базисных отношений, являющаяся результатом опосредствования базисных отношений идеологическими, политическими, юридическими и всеми прочими институциональными (надстроечными) отношениями.

И что, теперь - в условиях полной замены денег симулякрами денег - экономические отношения вообще и отношения стоимости, в особенности, уже не воспроизводятся, и закон стоимости уже не действует? Ничуть, экономические и стоимостные отношения воспроизводятся, закон стоимости действует, но они не проявляют себя в общественной жизни непосредственно на её (принимай людьми в свой расчёт) поверхности, а лишь окольно - чрез удлинённую до логического предела цепь опосредствований диалектикой объективного и субъективного.

Являясь титулами "чисто" политической институциональной власти своего эмитента над процессом общественного воспроизводства, симулякры денег указывают на своего эмитента, отсылают к нему - это, вроде бы, достаточно очевидно. А чем являются симулякры денег по отношению к их текущему держателю или предъявителю?

Симулякры денег как средство "тонкой" экспроприации.

По отношению к своему текущему держателю или предъявителю симулякры денег суть титулы (удостоверения) того, что их предъявитель (текущий держатель) действует как агент или, иначе, что он есть агент той институциональной политической власти над процессом общественного воспроизводства, которая эмитировала эти симулякры денег.

Каждым актом "обмена" любого товара (услуги) на симулякры денег в действительности посредством них (симулякров) осуществляется экспроприация соответствующего товара (услуги) у его "продавца" (владельца или/и производителя) - будь то рабочая сила, вещный товар или полезный эффект. Экспроприация товара есть также и экспроприация стоимости этого товара, поскольку вместо отчуждаемого товара, имеющего свою стоимость, его "продавец" не получает не то чтобы хоть какую-то величину стоимости, но вообще никакой стоимости не получает. Так что это - отнюдь не обмен, но полная экспроприация товара, осуществляемая под видом обмена и при формальном соблюдении всех институциональных атрибутов обмена; это - симулякр обмена.

Однако и капитал как таковой, не говоря уже об элементах натурально-вещественного состава капитала, в процессе распоряжения им вообще и в сделках с ним, в особенности, предстает как товар. Более того, именно деньги есть всеобщая и первоначальная форма капитала. Полное изъятие денег из обращения и их полная замена симулякрами денег по самому факту завершения этого процесса в действительности есть уже эвентуальная экспроприация индивидуального капитала, превращающаяся в его действительную экспроприацию по мере завершения полного кругооборота этого индивидуального капитала. Этот процесс одновременно есть также и процесс превращения капиталиста, являвшегося собственником такого индивидуального капитала, в агента общественного капитала, в кормление которому оставлен экспроприированный у него или (и) передан экспроприированный у других хозяйственно обособленный индивидуальный капитал.

Но с точки зрения формального государственного права индивидуальный капиталист остается как бы собственником принадлежавшего ему прежде индивидуального капитала, точно так же как и наемный работник формально остается как бы собственником своей способности к труду. Да и сам капиталист, как и все остальные обыватели, воспринимает хозяйственно обособленный индивидуальный капитал, данный ему в кормление, как собственный капитал, принадлежащий ему на священном и неприкосновенном праве частной собственности. Но так это лишь до тех пор, пока государство, центральный банк и прочие кредиторы, в том числе транснациональные, каждый из которых является "приводным ремнём" действительного собственника общественного капитала к этому своему агенту, не ограничат на деле его право собственности в ещё большей мере.

ФРС США, центральные банки иных государств, транснациональные корпорации, национальные правительства (совокупность всех ветвей государственной власти) в этих условиях суть действительные кредиторы. Эти действительные кредиторы имеют имущественные права требования ко всякому хозяйственно обособленному индивидуальному капиталу, объем которых (прав требования) они устанавливают и изменяют сами независимо от всякого бывшего индивидуального капиталиста, ставшего агентом общественного капитала. Но и сами эти кредиторы суть всего лишь функциональные (экстерриториальные и территориальные) органы (подразделения), "приводные ремни" от действительного собственника всего общественного капитала ко всем его агентам, в том числе и друг к другу. В действительности теперь есть только один полный (неограниченный в правах) собственник общественного капитала - организовавшийся в глобально господствующий класс интернациональный отряд буржуазии, персонифицирующий финансовый капитал. А всякий индивидуальный капитал вследствие этого теперь по отношению к глобальному финансовому капиталу является его превращенной формой, а именно процессирующим в той или иной сфере индивидуальным капиталом, отданным соответствующим агентам в управление.

При существующей организации процесса общественного воспроизводства непосредственный производитель или (и) текущий владелец товара не может не отчуждать имеющийся у него или создаваемый им товар. Не может он и отказаться принимать симулякры денег в "обмен" на экспроприируемый у него товар уже только потому, что он институционально вынужден выполнять вмененные ему институциональной властью от имени государства долговые обязательства (налоги, сборы, содержание семьи и т.д., и т.п.). Всякий владелец имущества, в том числе товара, институционально (политически, юридически и экономически) принужден использовать симулякры денег в качестве единственно возможных средств исполнения всех имущественных обязательств перед государством, а равно и в качестве законного средства платежа, масштаба и меры "цен" имущественных обязательств или прав требования.

Симулякры денег как всеобщее средство частного присвоения власти в целях извлечения прибыли от отчуждения продуктов труда.

В условиях экономической общественной формации всякий частный интерес реализуется лишь тогда и в той мере, когда и в какой мере общественный интерес становится превращенной формой этого частного интереса. Более того, те интересы, которые в условиях любой из прогрессивных эпох экономической общественной формации утверждаются и господствуют как общественные интересы, в действительности есть превращенные формы частных (классовых, сословных, корпоративных и т.д.) интересов. Самое превращение частного интереса в общественный интерес, то есть самое возведение частного интереса на уровень общественного, его утверждение и реализация как общественного интереса есть квинтэссенция политики как таковой.

Но интерес как таковой есть наиболее эффективный в сложившихся общественных условиях для данного субъекта способ непосредственного удовлетворения им своих соответствующих потребностей, либо способ добычи им средств, гарантирующих ему удовлетворение им этих своих потребностей. Неограниченное и полное частное пользование институциональной властью над процессом производства, распределения, обмена и потребления материального богатства, равно как и над всеми иными общественными отношениями, подчиненными процессу производства материального богатства, является самым эффективным средством гарантированного удовлетворения частных потребностей. А симулякры денег как раз и есть наиболее "чистое", предельно формализованное, предельно "простое", предельно абстрагированное от всех "лишних" атрибутов ("наиболее тощее" по Гегелю) всеобщее общественное средство частного пользования институциональной политической властью над процессом общественного воспроизводства в целях удовлетворения частных потребностей.

Поэтому отнюдь уже не экономической, но лишь политической общественной сущностью является всякая, любая "цена", любой "масштаб цен", а равно и любое долговое обязательство, если они исчислены посредством симулякров денег. Если деньги есть чеки на отчуждение всякого будущего труда, то симулякры денег есть чеки на экспроприацию продуктов всякого будущего и всякого прошлого труда. В этих общественных условиях прибыль от отчуждения труда воспринимается и принимается в расчет не иначе, кроме как в качестве превращенной формой прибыли от отчуждения продуктов труда, но только продуктов не прошлого труда, а труда будущего. Поэтому в этих общественных условиях всякая прибыль по своей форме, непосредственно явленной на поверхности общества и поэтому единственно только принимаемая агентами общественного капитала в свой расчёт, есть прибыль от отчуждения продуктов труда.

Мера присвоения власти посредством симулякров денег и её обеспечение.

Действительная мера присвоения, которая присуща данным национальным симулякрам денег, в каждый момент определяется объемом предоставляемых этими симулякрами денег вещных прав на условия и факторы общественного воспроизводства, посредством которых (вещных прав) в той или иной мере, с той или иной степень полноты осуществляются права частной собственности. Речь идет отнюдь не обо всех условиях и факторах общественного производства, имеющихся во всем мире в каждый текущий момент. Речь идет только лишь о тех из условий и факторов общественного воспроизводства, которые находятся в фактическом управлении национальной буржуазии эмитента, организованной в господствующий класс. Но это - во-первых.

Во-вторых, действительная мера присвоения, которая в соответствующий момент присуща данным национальным симулякрам денег, определяется мерой обязательности (всеобщности) для всего остального мира институтов нации-эмитента. Речь идет о формальных и неформальных нормах, правилах, стандартах, традициях, обычаях и обыкновениях оценивания мира и деятельности в нем, присущих нации-эмитенту. И, в-третьих, действительная мера присвоения, которая в соответствующий момент присуща данным национальным симулякрам денег, определяется фактической способностью нации-эмитента в действительности обеспечивать соблюдение всеми прочими нациями вещных прав, принадлежащих нации-эмитенту и ее членам, в любой точке мира, а равно и институтов, необходимых для осуществления этих прав. Все три описанных момента составляют одно целое, взаимно предполагают и обеспечивают друг друга. И все эти моменты суть моменты надстроечные вообще и политико-правовые, в особенности.

Оценка меры присвоения, присущей данным национальным симулякрам денег, может осуществляться и в действительности осуществляется только на основании текущих относительных и соотносительных результатов непрерывной трансформации всей системы глобальных классовых и политических отношений, а также каждого из субъектов этих отношений. Исключение денег как меры стоимости и масштаба цен всех товаров, всего общественного богатства, для всех участников хозяйственной деятельности и иных общественных отношений означает, что в действительности им не из чего обрести или изобрести цену чему бы то ни было из материального богатства. Симулякры денег, равно как и симулякры цен выражают отнюдь не относительное количество всеобщего (абстрактного) рабочего времени, овеществленного в соответствующем всеобщем товаре-эквиваленте, капитале, рабочей силе или во всяком ином товаре (услуге). В действительности они выражают лишь то количество институциональной власти человека над человеком, которым должно обладать частное лицо, чтобы в данный текущий момент присвоить чужой труд или его продукты в количестве, определенном лишь только для этого конкретного момента в данном конкретном месте при данных конкретных условиях.

"Коллективный" частный собственник глобального капитала и его агенты.

Рассматриваемая форма институциональной власти над процессом общественного воспроизводства всего человечества есть форма отнюдь не абсолютной, но относительной институциональной политической власти. Только от имени государств (государственных властей тех наций), которые эмитировали и/или признали и обеспечивают свободу обращения соответствующих симулякров денег в пределах своих территорий и в международных отношениях, она дозволяет осуществлять относительные, а не абсолютные права агента верховной институциональной власти-собственности на общественный капитал.

Но эти права конкретному агенту дозволяется осуществлять лишь в пределах того объема этой власти-собственности, который этот агент обязан осуществлять, прежде всего, в меру его действительного места и роли в воспроизводстве интернационального глобально господствующего класса. И уж только в зависимости от первого - в пределах того объема этой власти-собственности, который данный агент стяжал в меру количества симулякров денег, присвоенного этим агентом по состоянию на текущий момент. Однако самые способы осуществления этой власти-собственности, дозволенные соответствующим её агентам, также не произвольны. Все эти способы агентом должны определяться на основании совокупности всех тех формальных и неформальных норм, стандартов, правил, обычаев, традиций, обыкновений и т.п., которые гарантируются, защищаются и обеспечиваются силою принуждения соответствующих государств и их международных военно-политических и полицейских союзов.

Напряженность "полей" политических, военных, юридических и полицейских воздействий указанных субъектов глобальных отношений и величина равнодействующей этих полей не только различны к каждый данный момент, но и динамически изменчивы в разных топосах (местах) глобального общественного пространства. Равнодействующей этих "полей" в каждый данный момент определяются допустимые способы осуществления указанной власти-собственности в соответствующем топосе глобального общественного пространства. Именно из этих допустимых способов только и вправе "выбрать" приемлемый для себя способ конкретный агент глобального капитала. Но и этот выбор ограничен должным местом и ролью этого агента в воспроизводстве глобально господствующего класса, во-первых, и тем совокупным количеством симулякров денег, которое он уже стяжал к этому моменту и может привлечь от других агентов, во-вторых.

Чем более полно воипостасирована классовая сущность глобально господствующего класса в соответствующего индивида, тем в действительности (не только формально, не только идеально, но и реально) большая относительная власть-собственность над процессом производства, распределения, обмена и потребления товаров может быть дозволена такому лицу, а равно и тем большим богатством может быть дозволено владеть и распоряжаться данному лицу. Говоря языком П.Бурдье, чем полнее и точнее hаbitus данного индивида ("звериное чутьё" им "игры" всего класса, равно как и "звериное чутьё" отведённого ему места и роли) соответствует классовым интересам глобально господствующего класса, тем большая относительная власть-собственность над процессом производства, распределения, обмена и потребления товаров может быть дозволена такому индивиду, ибо тем более эффективным агентом класса он будет. Это же самое верно и для агентов, действующих всех иных, кроме производства материальных благ, подразделениях общественного воспроизводства.

Отсюда есть только один способ, которым агент (индивидуальный или коллективный) может приумножить власть-собственность над принадлежащим ему богатством и (или) контролируемой им часть процесса общественного воспроизводства, а равно и расширить свою сферу осуществления этой власти-собственности. Для этого индивиды, персонифицирующие этого агента, непременно должны сначала успешно пройти систему отбора, подготовки и "посвящения" (наделения статусом и полномочиями агента). И только после этого они вправе и им необходимо стать высшими должностными лицами соответствующих функциональных органов и "приводных ремней" глобальной институциональной власти над человечеством в целом или его соответствующими частями, либо посадить на эти места своих агентов.

Но для того, чтобы такую возможность иметь, надо уже быть в числе тех немногих, кто в действительности, а не декларативно, организует и управляет "общественными играми", определяет правила этих "игр", управляет, контролирует и регулирует ход всех таких "игр". И, прежде всего, тем, что определяет масштабы, направляет и регулирует эмиссию глобальных и национальных симулякров денег, в особенности, и распределение властных полномочий между действительными членами глобально господствующего класса, а равно и исполнение ими предоставленных каждому из них полномочий вообще. Институциональная политическая власть в глобальном мире посредством симулякров денег и глобального политического рынка всецело определяет экономику и все иные общественные отношения. Этими средствами, исходя из сказанного, определяется доля общественного богатства, которая достается представителю глобально господствующего класса, а также представителю его соответствующего национального отряда, из всей той доли, которую присваивает глобально господствующий класс и его национальные отряды.

В то же время по толкованиям "профессиональных пропагандистов", предназначенным для обывателей, чем большей суммой интернациональных (= между нациями ходящих = межнациональных) симулякров денег обладает частное лицо, тем большим объемом прав на институциональную власть над условиями жизни и, следовательно, над другими людьми обладает данное частное лицо. А каким конкретным способом осуществлено присвоение самих симулякров денег, - формально этому до определенного момента значения не придаётся. На симулякрах денег (на бумажках и электронных записях на карточках и счетах) не написано, каким образом они присвоены их текущим владельцем. Однако способ присвоения симулякров денег не имеет значения только до тех самых пор, пока присвоившее и осуществляющее посредством них власть лицо не ставит под вопрос эффективность функционирования его главных орудий и "приводных ремней" и пока этим самым не создаёт угрозу власти-собственности глобально господствующего класса.

Глобальная и тотальная (всеобщая) институциональная власть над человечеством пришла к тому же, что было и в СССР, но только пришла несколько иным путем, нежели в СССР. В СССР на первом месте была и оставалась государственная идеологическая и политическая власть, определявшая экономику, а равно и долю участия каждого агента власти в той доле общественного богатства, которая присваивалась господствующим над СССР общественным организмом-паразитом. Но для этого использовались не столько симулякры денег, сколько волевые решения и административные процедуры, хотя и симулякры денег, и опосредствуемый ими политический рынок, и соответствующие этому рынку "правила игры" все более и более определяли суть дела по мере приближения к развалу СССР.

Как только СССР был доведен до системного кризиса, так и весь мир финансового капитала вступил в завершающую фазу глобального системного кризиса.

Василиев Владимир, январь 2017 года 

Все материалы Автора